Где то уже за рамкой далианской пустыни растекающихся часов стоит огромный котёл-шляпа, неестественно черный и такой большой, что можно подумать его притащили из преисподней и предназначен он человек для ста пятидесяти, точнее для их душ. Котелок доверху наполнен водой, которая когда-то была холодной и чистой, а сейчас все больше подогревается от жаркого песка. То брасом, то баттерфляем на поверхности плавает странноватый гибрид индюка-человека, временами он отфыркивается, иногда издает членораздельные звуки, но непрестанно достаёт откуда-то из внутреннего кармана желтые бумажки с липкой полосой и приклеивает их ко всему, что попадает к нему в котёл. Он прекрасно знает все, что вместе с ним плавает, каждую крупинку перловки, каждую веточку укропа. Человек-индюк долгими зимними вечерами нырял на дно своего котелка за песчинками, вытаскивал поочерёдно одну за одной, проверял её на соответствие среднестатистическим стандартам и умудрялся и к ним приклеивать малюсенькие кусочки своей жёлтой бумажки. Если задуматься над многообразием форм песка, то пожалуй можно сойти с ума, что он незамедлительно и сделал, так что к весне он обычно убаюкивал себя мыслью о собственном безумии. Сумасшествие грело его тёплым клетчатым пледом, успокаивало, но никак не ослабляло бдительности, ничто не могло свалиться незамеченным в его котёл. Иногда очень высоко пролетали колибри, и человек-индюк с довольным хмыканьем рассматривал свои большие крылья, которые во много-много раз превосходили площадью крылья суматошных колибри, переворачивался на другой бок и, не торопясь, переплывал свой котёл, проверить, не отклеилась ли бумажка со стенки с надписью «внутренняя стенка ». Не то что бы ему доставляло удовольствие, когда в его водоём попадал мусор, фантики от конфет, пластиковые бутылки, но выкидывать их за борт он и не думал. Желтые бумажки у него не переводились, так что на мусоре он оттачивал своё мастерство приклеивальщика. Это был очень умный человек-индюк, никто не мог с ним сравниться и те, кому посчастливилось слышать его пространные речи, ещё долго не могли закрыть рот, моргнуть двумя глаза одновременно, так они и ходили с открытым ртом и то одним, то другим закрытым глазом попеременно. А тем временем индюк бился над проблемой воды в котелке, пожалуй, это была единственная вещь, к которой бумажку прилепить не было никакой возможности. Он пытался складывать её корабликом и пускать плавать по поверхности, но если зачерпнуть в руку воды, то тогда появлялся опять неописанный кусочек. И тогда в порыве неизвестно чего, он приклеивал очередную бумажку к себе, а их накопилось уже порядочное количество.
Однажды вода в котелке стала такой горячей, что на стенках котелка начали появляться пузырьки газа, которые свидетельствуют о том, что вода скоро закипит. Казалось бы человек индюк должен был в дикой спешке приклеивать к непослушным капелькам воздуха свои значения, но он безмятежно лежал на спине посреди котелка в окружении всех своих вещей, чуть на расстоянии от него плавал мусор, а над поверхностью воды потянуло едва уловимым приятным запахом пищи, по которой так тоскует изголодавшийся художник-карикатурист, зарабатывающий своими рисунками себе на жизнь.