Утро года.
Это не то, что может быть названо бесчувственным словом «природа», это – живой, пока еще ленивый мир, изнуренный долгим сном, хочет проснуться.
Еще валяются там и тут белые рваные лоскуты снега, словно обугленные по краям, обожженные время от времени появляющимся солнцем. Еще кажутся сирыми прозрачные ветви, сквозь которые проливается на нас оловянное небо. Но уже отправилась в свой изумрудно-оранжевый путь зеленая карета, подгоняемая взмахами крыл грача в форейторской ливрее, словно сорвавшегося с картины Саврасова.
Удивительно, но такой долгожданный миг, тот самый момент, когда все вокруг замирает в предвкушении нехитрого ежегодного чуда, сваливается на нас неожиданно! Люди не смотрят на календарь: так часто он нас обманывал! Зеленая карета всякий раз разыгрывает нас, то шутя опережая время, то отставая от графика, обозначенного названиями месяцев. И только выглянув однажды в окно или выйдя из подъезда на улицу, вдруг видишь, вдруг слышишь, вдруг проникаешься этим кисельно-тягучим, но поразительно прозрачным, неожиданно растянутым состоянием, в которое всего на один день погружает все на свете шестерка разгоряченных коней.
Какими словами можно передать то, что сейчас творится вокруг? Увы, я не способен воспроизвести даже нечто, хотя бы отдаленно напоминающее музыку, исполняемую только что пробудившимися воробьями. Тогда зачем мне столько букв русского алфавита? За каким лешим я знаю столько слов на разных языках? Уж не для того ли, чтобы общаться на офисно-кухонном наречии с себе подобными, вздрогнувшими впервые после зимнего сна? Вздрогнувшими и затаившимися в предчувствии. Так все сжимается и замирает внутри, когда прыгаешь с высокого берега в студеную реку.
Почему-то именно сейчас наступает просветление, с которым и приходит сладостное осязаемое понимание собственной немоты. Язык мой – брак мой. Я забракован этим моментом любви от рождения, и я счастлив оттого, что умею кричать сердцем. И жить, по-собачьи виляя хвостом. Молча.
Молча радоваться, например, вот этой девчонке, которая мягко ступает впереди меня по тротуару, впервые в жизни почувствовав себя взрослой, впервые спиной ощущая мое мужское присутствие.
Посмотри, девочка! Запомни этот миг, он так мимолетен! Очень скоро зазеленеет жизнь: грубая, остистая, и не будет больше этой хрустальности, которая, кажется, может быть разрушена одним неосторожным движением или взглядом, которую ты, сама того не зная, будешь ждать целый год, в которой именно твое появление – самое своевременное и драгоценное. Именно твое, юное совершенное создание, потому что ты сейчас украшаешь собой вселенную! Да дело даже и не в этом, а в том, что ты это вытворяешь без малейших усилий, играючи!
Нужен ли нам язык, нужны ли слова, чтобы услышать друг друга в это утро года, в твое утро жизни?
- У-у, блин! - Оборачивается и восторженно дожигает мне сердце своим глаголом созданьице. Пророчествует!
И я стою, улыбаюсь светящимся фонарным столбом, который никак не сообразит, зачем он светит, если и так уже давным-давно день. Стою, вконец одуревший от копченого запаха тающего снега, и киваю: "Согласен с тобой, милое: от весны не спрячешься."