Sometimes I wish I were an angel,
Sometimes...
Мне до сих пор бывает страшновато видеть ангелов, которые куда-то бредут, не касаясь земли. И неуловимые улыбки на их лицах придают происходящему терпкий привкус несбывшегося сна.
Если кто скажет вам, что он всегда был ангелом - не верьте, вас пытаются обмануть. Скорее всего это существо и вовсе не ангел, ведь ангелам незачем лгать. Ангелами не рождаются. Но иногда судьба делает из человека ангела.
Все начинается с привязанности. Это страшное слово очень точно описывает суть происходящего - один человек оказывается связан с другим незримыми путами. Их невозможно порвать, ослабить, их можно натянуть до предела, но тогда они врезаются в душу и начинают рвать ее на мелкие кровоточащие кусочки. Если человек не погибает - он смиряется. Незримой тенью он ходит за объектом привязанности, случается - досаждает, но чаще остается на расстоянии, на котором путы не причиняют нестерпимых мучений. А объект живет своей жизнью, и не понимает, что нужно этому сумасшедшему, который все время маячит где-то на горизонте. В конце концов объект привыкает к привязанному, подзывает поближе, кормит с рук, а тот и рад - урчит, трется об ноги и пытается лизнуть в лицо шершавым розовым языком. Как-то постепенно эта забавная зверушка начинает вписываться в жизнь объекта, потом становится ее частью - привычной и естественной. Объект же... просто живет. Ему очень приятно постоянное присутствие поблизости кого-то доброжелательного и мурлыкающего, но шоу маст...
Узы же, почуяв силу, начинают стягиваться. И тут уж всякое бывает.
Бывает так - привязанная зверушка ходит кругами и робко просится на колени. Иногда ее пускают, и ей наступает совершенное обомлелое счастье, которое, однако ж, здорово разбавляется горечью скорого отлучения - ведь объект буквально через пять минут вскочит и куда-нибудь побежит - дела. Брошенный привязанник ноет человеческим голосом, дерет когтями обивку кресел и в отместку напускает в углу лужу... Когда хозяин возвращается - бывает взбучка, но привязанник все одно рад: "Опять рядом..."
Бывает потом и так - всего уже мало, хочется забраться на плечо, вцепиться в свитер и ласково сопеть в ухо. И почти уж получается... Но кто-то приходит. (Кто этот человек?) Хозяин срывается с места, отдирает от себя обнаглевшего привязанника и мчится к гостю. Да что же они там делают? Обнюхиваются? Господи, как же обидно, хозяин, а я?! Ведь у тебя есть я! Крупная соленая слеза стекает по шелковистой щеке... С мявом подбегаешь - надо напомнить о себе, но хватают поперек ребер и выставляют за дверь.
Боже, за что?! Почему? Да что я сделал?!! Какая ужасная несправедливость... Надо поскрестись в дверь, все это ужасная ошибка, и еще повисеть на дверной ручке, хозяин поймет... Да я не вою, я плачу, господи, что ж тут непонятного! Ай! - высовавается метла и в нежное брюшко...
Как больно... на улицу... свернуться клубком в сугробе, слезы замерзают. Но что это? Ах да... путы... путы... Нет, хватит. Закусив губу, вперед. Отсюда. Неважно куда. Куда идем мы с Пятачком... надо отвлечься, потому что боль нарастает. Уже отрываются какие-то куски и каплет кровь, но нет, вперед, только вперед, ни шагу назад...
Все это бессмысленно. Натяжение неумолимо растет, и в конце концов изуродованный, истекающий кровью комок отрывается от земли и летит, летит... Громкий стук. Это он ударился в ту дверь, от которой так глупо пытался бежать. А дверь открывается, и выходит Тот Человек, да в щель невнятно так, но нежно: "Бва-бва, мрук?" Сам ты мрук несчастный, прости господи. Появляется хозяин и ах... Сволочи! Да кто же это сделал?! Да у кого рука только поднялась!!! Какие же сволочи... Ненавижу... В теплой комнате, на коленях, не можешь удержаться и рыдаешь, рыдаешь, беспомощно всхлипывая, и думаешь: что же будет дальше? ну что же дальше будет? как же я теперь?.. А хозяин шепчет на ухо с искренним страданием в голосе: не умирай, ангел мой... я не могу без тебя... мне нет жизни без тебя... как же я теперь?..
Что-то меняется. Это страшное слово "я" вдруг куда-то пропадает. Какое "я" может быть у истерзанного, искалеченного, воющего?.. Нет, нельзя умирать, никак нельзя. Как же тогда хозяин будет без меня... Нет, нельзя...
Тут зверски начинают чесаться голова и лопатки. Это режутся нимб и крылья, но не бойтесь. По сравнению с пережитым, эта боль - лишь символ.
Вот, собственно, и все. Это ведь вовсе не тайна. Просто никто не удосуживался вам рассказать.
Зато теперь мне известно, отчего так улыбаются ангелы. Потому что им очень, очень больно.