Жестокие игры самозванных богов- главы 3 и 4

ВНИМАНИЕ!
Настоящий текст является старой версией романа. Текст сохраняется как первая Интернет-публикация. Изданная на бумаге версия романа называется "ЗАБАВЫ ЖЕСТОКИХ БОГОВ" (ЭКСМО 2002). С этим вариантом можно познакомиться на сайте автора www.brakhman.narod.ru или в разделе ЗАБАВЫ ЖЕСТОКИХ БОГОВ страницы автора на Прозе.ру

3. ТЕМНОЕ КИПЕНИЕ ЖИЗНИ
 окончательный вариант 2.

Доктор Шиндлер, плотный и румяный жизнерадостный толстяк, вошел в столовую. Одновременно раздался отдаленный грохот. Толчок бросил Шиндлера обратно. Со столов попадала посуда. Доктор ухватился за косяк, потом, восстановив равновесие, прошел мимо невозмутимо едящих пилотов к столику, где сидел Джек.
- Не помешаю?
- Присаживайтесь, доктор, - Капитан поднял глаза, глядя, как Шиндлер укладывает на свободный стул средних размеров коробку.
- Что это?
- Бомба, молодой человек, - ответил доктор и улыбнулся .
В этот момент станцию снова качнуло, еще один астероид ударил в защитное поле Базы.
- Эти столкновения... - сказал доктор. - Еще немного, и придется устанавливать компенсаторы во всех помещениях и в коридорах. Корректоры курса не справляются. Кто бы мог подумать... Хороший человек был Додик, мир его праху, фрукты мне привозил, но вот после смерти столько хлопот доставил.
- Глупо и обидно погиб, взорвался прямо на оси переходника, - Эндфилд снова отправил в рот очередную порцию обеда.
- Джек, Вы думаете это “бешеная собака"?
- А что это может быть еще? - удивился тот. - Комиссия высказалась однозначно.
- Представьте себе, что некто подкладывает заряд в транспортный корабль...
- Вы большой фантазер, доктор, - Капитан, с улыбкой посмотрел ему в глаза. - Прямо как юноша.
Шиндлер смутился, и полез в коробку.
- Фантазия - то, что делает жизнь более полной и насыщенной. А это последний дар Дрейзе, так сказать, - он извлек из коробки пару яблок. - Это Вам, молодой человек, берите, не стесняйтесь. Теперь долго не будет, - добавил доктор, выложив остаток фруктов себе и бросив упаковку в утилизатор.
- Спасибо, доктор, - Джек положил их на тарелку и принялся за свой обед.
- Молодой человек, молодой человек. Можно ли быть таким варваром? Стряпню нашего синтезатора невозможно есть, но никто не жалуется на мерзкий вкус пищи.
- А, по-моему, неплохо.
- Еду должен готовить повар, со старанием и любовью из натуральных продуктов. Только тогда она содержит силу жизни.
- А я считал и считаю, что достаточно повторить все структуры и связи.
- Но как вы повторите жужжание пчелы над цветами, летний ветерок, тихий ночной дождик, который поливал это яблоко, - крепкие белые зубы Шиндлера с хрустом впились в румяный бок.
- Доктор, Вы поэт в душе.
- Да, это близко к поэзии. Жизнь плохо вписывается в категории машинного моделирования, двух и даже новомодной семиполюсной логики. Живое должно быть с живым. Взять большинство пилотов - они слишком напоминают свои аппараты по внутреннему содержанию. Никаких внутренних переживаний, атрофия чувств, только “ДА” или только “НЕТ”, удручающая прямолинейность.
- Пожалуй, в этом нет ничего плохого. Почему бы Вам самому не попробовать полетать на крейсере. Полное слияние с машиной, легкость, быстрота, мощь. В человеческом языке нет понятий, которые отдаленно описали бы, что испытывает человек, когда полевая структура его энергетической сущности сопрягается с электронным мозгом корабля. Расширение границ времени и пространства, всемогущество и бессмертие, соединение со Вселенной - так, с большой натяжной, можно это определить.
- Изысканнейший из наркотиков? А как же эмоции, переживания, любовь? Или отбросить как ненужный хлам?
- Местный бордель, - засмеялся Джек, - пилотами - мастерами практически не посещается.
- Я, молодой человек, серьезно, а Вы все шутите. Ну да ладно. Попробуйте яблочко.
Эндфилд откусил, прожевал, проглотил. Шиндлер глядел на него, ожидая.
- Вкусно.
- И все?! - возмутился Шиндлер. - Разве вы не чувствуете, как сила жизни наполняет Вас.
- Вы об энергии? Космос переполнен ей, звезды, планеты, даже астероиды несут заряд вполне годной для усвоения человеком энергии в огромных количествах.
- Нет, молодой человек, я не о той силе, которую обожают пилоты - “обмороки”, - доктор улыбнулся. - Это та жизненная энергия, которая делает более живым, эмоциональным, чувственным, покоряет женщин, внушает страх мужчинам.
- Иными словами, делает человека более животным?
- Если хотите... Джек, если Вы свободны, приходите вечером играть в шахматы, мы можем продолжить эту тему.
В коридоре Капитана остановил Глеб Быков, штурман его экипажа, однокурсник и друг.
- Что это Плотоядный тебя обхаживает? - спросил он, хмуро глядя на Эндфилда.
- Гомик, наверное.
- Отойдем, потолкуем.
Они пошли в недостроенное ответвление коридора 9-24. Толчки и удары были здесь еще слышнее, от серых стен, прожженных в скальной породе астероида, тянуло холодом. Переносные светильники раскачивались, и тени причудливо метались по стенам. Глеб обернулся кругом, словно прислушиваясь, потом приблизился и зашептал:
- Ты знаешь, что Шиндлер агент секретного отдела СБ, шпион и провокатор?
- Мне ли не знать, - с усмешкой ответил Эндфилд. - После каждой нашей беседы он строчит рапорты. Но иногда даже ему приходят интересные мысли. Вот сегодня он подкинул интересную идейку о том, что мы оставляем за границами скоростного восприятия.
- Джек, среди пилотов есть блаженные, но ты перещеголял их всех. Нас гонят на убой, нами пугают детей, нас посылают уничтожать свободные поселения.
- Ты, похоже, пытаешься вербовать меня, - перебил его Капитан. - Не ожидал, что ваша праздная болтовня приведет к такому результату. И главное - с кем ты водишься - самыми бестолковыми и никчемными пилотами, которые, похоже, боятся даже садится в крейсер, зато умеют громко кричать о несправедливости. Смит, Аарон, Джонсон, Карпов и ты - ячейка Сопротивления. Ха! Вас вычислят на первом же психосканировании, потом расстреляют за мыслепреступление.
- Подожди, это тебе Плотоядный сказал?
- Нет. Птичка на хвосте принесла.
- Ты был бы подарком для Шиндлера. И давно это началось?
- После Крона, я вдруг обнаружил, что могу читать записи памятных машин в хранилищах, обшаривать закоулки компьютерной памяти без приборов, ну и многое другое. Кстати, можешь выбросить свой детектор. Жучки с проводной, индукционной, радио и инфракрасной передачей у нас не устанавливают. Только пространственные волны, но так, чтобы не залезать в диапазон телепатического восприятия. Пользуются наши службисты и гипноинъекторами, каждое помещение ими оборудовано.
Быков молчал, а в голове у него крутилось, как хорошо было бы использовать такого человека в Сопротивлении.
Джек проснулся и не сразу понял, как оказался в незнакомой комнате, на планете. На улице было темно, ветер шумел листвой, накрапывал мелкий дождик. Капитан долго сидел на кровати, не включая света...
Пилоты Черного Патруля верили, что погибшие драконы уходят в лучший мир, нести небесную службу на своих быстрых кораблях, у престола Создателя. “Редко ты напоминаешь о себе, Быков", - подумал Капитан.
Разве мог не помочь он Глебу, однокурснику еще по гражданскому факультету Дальней Разведки, почти другу, единственному, кто послушал его на безымянной планете, когда умерли 16 из 22 членов курсантского экипажа?
Глебу, вместе с ним переведенному на военку, и досыта евшему вместе с ним идиотство основного курса, с зубрежкой уставов, глупыми вахтами, штатными расписаниями, отдаванием воинской чести на каждом углу, строевой, нарядами и гауптвахтой...
В двадцать четыре года ему не думалось, что доживется он до тех времен, когда потребуется безупречное личное дело, чтобы по ночам не ждать ареста. Тут не было его вины или недомыслия - жизненный сценарий пилотов - “обмороков”, как их называл Шиндлер, иными словами высококлассных специалистов, совершенно естественно заканчивался последним боем, лишь бы не возвращаться к “любимым” людским проблемам.
С приходом Капитана, деятельность группы Сопротивления приобрела конкретный смысл, уйдя от пустопорожних разговоров. Эндфилд считывал информацию, записывал ее, составлял комментарий. Быков сообщал это, по -своему расставляя акценты, “барбосам” - членам подпольного кружка. Джек не выносил их совершенно, и старался встречаться с ними только, когда нужно было поправить блокировку против сканирования. Впрочем, они платили Эндфилду той же монетой, считая Капитана слишком чистеньким, довольным жизнью и в общем-то, случайно примазавшимся к их “борьбе”. Но надо отдать должное - "барбосы" были первыми слушателями его изысков.
Глеб действительно был настоящим лидером ячейки, классическим вождем заговорщиков. Он предельно четко знал, что нужно сказать людям, чтобы вызвать и направить их гнев и возмущение. Вообще Быков был феноменальным человеком: обладая животной, обезьяньей силой вожака, одержимый желанием уничтожить несправедливый, кровавый строй, с избытком наполненный психическими комплексами и заморочками, Глеб умудрялся при этом вполне прилично управляться в бою с оружейными системами "Дракона", так, что “обмороки” признавали его за своего. Единственным недостатком штурмана, была упрямая вера в силу народных масс, восстания. Эндфилд же верил только в элиту Черного Патруля - высококлассных военных специалистов - основную ударную силу драконов, живую начинку крейсеров - истребителей - самого мощного оружия в известной части Галактики. Но силу совершенно бесхребетную, если рассматривать ее с человеческих категорий.
Накачанные космической энергией, переполненные наркотиком всемогущества, от соединения с полевым мозгом крейсера и всей Вселенной, вполне довольные жизнью, привыкшие получать за свой труд самое лучшее, не желающие возвращаться в человеческий мир, твердо уверенные в новом рождении, которое вновь приведет их в боевые рубки “Драконов”, "мастера" Черного Патруля безропотно гибли, за тех, кто в конечном счете, позволял им летать.
Правда Капитан нашел цифры, которые смогли бы убедить их повернуть оружие, но это были доводы разума, которые не жгли, не проникали в глубинную сущность. Как ему не хватало умения воздействовать на эмоции, которым столь сильно владел покойный Быков.
"Ну да ладно, пусть мертвые остаются в покое," - подумал он. - "Большой минус, что до сих пор не восстановилась способность считывать информацию. Никогда так долго не приходилось мне оставаться без внутреннего слуха. Иначе давно бы знал, что готовит ему СБ, кто устроил аварию, кто такая Ника на самом деле и как она к нему относится.
Действительно, этот стриптиз на пляже, задел меня гораздо глубже, чем я предполагал. С какой целью эта богатая и благополучная девушка стала демонстрировать свое тело, давать полотенце, которым вытиралась сама, хотя у нее наверняка было еще не меньше трех, да и купальный костюм наверняка имелся. Обычно патрицианки, в хорошеньких головках которых помещался четкий аналитический ум, не позволяют себе эмоциональных контактов с теми, что ниже их по положению, но в случае еще не перебесившейся девчонки все могло быть по - другому. Тем более, я мог глубоко поразить ее воображение, посадив на крыльях поврежденный корабль. В конце концов, я спас ей жизнь. Для молодой, романтически настроенной девушки это может иметь значение. Ай, ладно, я все усложняю, как обычно. Даже тот факт, что СБ и два высших класса жиреют на древней крови, продолжают сосать кровь и жизненные соки из подвластных им людей, не мог перечеркнуть обаяния жизни патрициев с ее разумным устройством, широтой и удобством, отсутствием искусственно созданных проблем. А мои настороженные поиски врага вокруг, могут иметь под собой лишь жалкую попытку отрицания привлекательности людей этого сословия и глубинного притяжения личности к этому полюсу жизни... Бедные мы, не возьмут нас в патриции... Почему эта ночь не кончается?"
Капитан с проклятием встал, посмотрел на часы сигнального браслета. В это время на Базе, свободные от вахт и полетов шли на завтрак. "Надо выставить местное время", - подумал Эндфилд. - "Когда я прилетел в Центральный, был вечер, Солнце садилось. Четыре часа занимался делами, спал девять часов, а ночь и не думала заканчиваться. Видимо, сутки на этой планете длятся долго". Джек включил компьютер и вывел раздел “Географические условия” в описании Деметры во Всеобщем Планетном справочнике. Ну да, период обращения 40 земных часов. Продолжительность дня в средних широтах летом - 25, ночи - 15. Как можно так жить? Дождь, наконец, прекратился.
Эндфилд натянул тренировочный костюм, взял меч и пистолет, бросил их в машину и полетел, ища укромное место для занятий. Капитан резко поднялся на две тысячи метров и понесся в сплошном тумане включив систему полного обзора. Хотя на службе он снисходительно относился к штурмовым гравилетам, Джек был рад почувствовать себя в родной стихии. Активированное компенсаторное поле слабыми разрядами покалывало кожу, грав подчинялся малейшему движению штурвала, на экранах ползли нитки полузаброшенных дорог, по которым теперь ездили только сторонники здорового образа жизни на велосипедах и чудаки, приверженцы наземного транспорта, на своих копиях древних колесных мобилей. Редкие дома, рассеянные по громадному сплошному лесу, который заполнял средние широты планеты, спали. На поверхности не светилось ни одного огонька.
Капитан, описав широкий круг вернулся к поселку, чтобы побегать и размяться на берегу реки. Там он встретил рассвет, махая мечом из композита с полевой режущей кромкой, страшным оружием, способным с одинаковой легкостью рассечь травинку и стальную колонну метрового обхвата.
Яр - местное светило, вставал неторопливо и основательно, утверждаясь на стандартные сутки над поверхностью. Облака разошлись, и только туман стлался над водой. Джек подошел к краю высокого, обрывистого берега, посмотрел на простор, от горизонта до горизонта заполненный водой, воздухом, деревьями, живностью. Мир, в котором живут без скафандров, без звездолетов с их защитными полями и пушками. Эндфилд вдруг осознал, насколько он отвык быть голым и беззащитным под небом, в котором висит столько стреляющего железа.
"А может корабли, способные в мгновение ока снести все живое с планеты ни к чему, и должны быть уничтожены раз и навсегда, вместе с их бездушными пилотами", - вдруг промелькнуло в сознании Джека.
"Странные мысли приходят в голову сегодня", - подумал он.
Последний раз Капитан встречал рассвет на родной Дельте, перед тем, как отправится после училища к месту службы. Вспомнил себя десять лет назад, усмехнулся. С тем человеком его связывала лишь общая память. Исчезли привязанности, привычки, комплексы, идеалы. Старые навыки мирного планетного жителя не встраивались в его теперешнюю личность. Джеку все больше хотелось в Космос.
После разминки и завтрака, Эндфилд увяз в бесконечном, тягучем деметрианском дне. Пять часов он медитировал, пытаясь восстановить умение считывать информацию, но все было бесполезно. Фрагментарность, расплывчатые образы, шум вместо четкого понимания. Внезапно Капитан понял, что не умерла эта способность, просто слишком много сигналов от жизни большой и малой, слишком высок фон пространственных излучений.
Его сущность не выдерживает информационной нагрузки и отключается. Много дней пройдет, прежде, чем он сможет слышать внутренним слухом лишь необходимое ему, фильтруя ненужное. Тогда Капитан Электронная Отмычка вновь обретет свое основное оружие, ведь ни умение пилотировать крейсер, ни стрелять из лучевого пистолета, ни наносить ногами удары и рубить мечом, были его главной силой.
Ближе к вечеру позвонила Ника. На экране телефона за ней был какой-то скучный, весь в серых чехлах, интерьер. Девушка была в длинной белой футболке, надетой на голое тело. На голове - подобие прически, которую она накрутила, видимо, только перед тем, как набрать номер. Было видно, что бедная Ника весь день шаталась по своему дому, не зная, чем заняться, принимаясь за дела и бросая их.
- Здравствуй, Джек, - произнесла она жалобным и замученным тоном.
- Здравствуй Ника, - Эндфилд изобразил дежурную заинтересованность.
- Такой длинный день. Отвыкла. Никого из подруг нет, все разъехались. И Юра на службе.
- Я и сам замучился.
 "А может настоящая Ника Громова тоже отдыхает где-нибудь, а дом СБ приспособила для своего агента?", - подумал Джек.
- Слышала, ты обзавелся машиной. Может покатаешь, на новом аппарате?
- Почему бы и нет, - Капитан широко улыбнулся. - Чтобы у некоторых не сложилось мнение, что Черный Патруль умеет лишь падать. Как мне найти тебя?
- Отыщешь по пеленгу. Позывной три девятки, ноль семь, сто двадцать три. Вылетай примерно через полчаса. Жду, - она послала воздушный поцелуй и отключилась.
“Напросилась, чертова баба", - отметил про себя Джек. - "Могла сказать и частоту. Или она знает, что в “Мотыльке” предусмотрен сканер вседиапазонного поиска? Впрочем, девочка росла в военной семье, папа наверняка был большой начальник, любовничек ее, Лазарев, тоже не маленький чин имеет. А может они выбирали ему аппарат вместе, после того, как хорошо развлеклись на широкой кроватке? И что скажет он, когда узнает, что мисс Громова, или как там ее на самом деле, откровенно клеится к облагодетельствованному им дракону. Посмотрим, в самом деле интересно”.
Впрочем, за бравадой и сарказмом Эндфилд не смог скрыть того факта, что красотой, свежестью и молодой радостью жизни, девушка смогла задеть в его душе то, что Джек считал давно умершим и похороненным.
Целью полета была огромная трехэтажная вилла, окруженная ухоженным парком. Защитное поле над оградой было выключено, и Эндфилд беспрепятственно приземлился у мраморной лестницы центрального входа. Минуты ожидания сложились уже в половину стандартного часа, но видимо девушка была не слишком пунктуальной, когда дело касалось встреч с мужчинами.
От нечего делать, Капитан просканировал глубинным радаром почву, обнаружив на глубине 200 метров убежище высшего класса защиты. Стены дома скрывали в своей глубине полевую броню. "Основательно строили, на века. Но против биодетекторов защиты не предусмотрели", - подумал он.
Джек стал сканировать этаж за этажом. На экране, по данным радара, стали появляться трехмерные проекции внутренних помещений. “Шикарно живут “ - отметил Капитан. Компьютер выбросил табличку - “Объект обнаружен” и “ Неполадки оружейных систем”.
- Ну еще бы, милый мой, пушки то сняли… Вывести телеметрию объекта, - приказал Джек.
Итак, девочка нервничает, совершает повороты вокруг своей оси, поднимает руки, что-то швыряет и снова берет. Меняется кровоток и электрическое сопротивление кожи.
- Поведение объекта идентифицировать не удается, явно враждебных намерений зафиксировать не удалось. Прошу подтверждения команды на отмену наведения оружия, - пророкотал машинный голос.
- Подтверждаю.
До Эндфилда, наконец, дошло, что же делает Ника. Она перебирает одежду, отыскивая то, что по ее мнению подойдет. Неужели он может вызывать столько эмоций. Приятно узнать, что еще нравишься женщинам. Капитан увидел, что патрицианка закончила сборы и идет к нему. Эндфилд убрал режим сканирования, открыл входной люк, приготовился.
Высокая дверь распахнулась. Девушка легко и изящно спустилась по лестнице, приветливо улыбаясь. Из-за жары, а может еще по какой причине Ника была одета в короткое белое, сильно открытое на груди и боках, свободное платье, которое словно было создано для того, чтобы мужчины заглядывали под легкую ткань, которая поднималась при порывах ветерка и малейшем движении. Волосы свободно лежали на плечах. Когда девушка нагибаясь залезла в грав, Джек подумал, что более смущающего наряда для прогулки в тесной кабине, она не могла выбрать.
- Извини, Джек, но пришлось долго приводить себя в порядок. Но я вижу ты тут не скучал, - с этими словами она устроилась на месте второго пилота.
- Да вот, - произнес Эндфилд. - Сижу, развлекаюсь.
С этими словами он включил обдув, и легкий подол Никиного платья пополз наверх, оголяя красивые ноги.
- Прекрати, - засмеялась она, придерживая материю руками.
- Летим? - спросил Джек.
Ника махнула рукой, штурмовик управляемый опытной рукой Капитана, резко ушел вверх. Грав набрал две тысячи метров и поплыл на заход солнца, как показала девушка. Ника наклонилась к нему, рассказывая о местных красотах. Эндфилд притворялся, что внимательно слушает, смотрел на то, что девушка ему показывала, иногда даже выводил на экраны с увеличением, хотя спутница негодовала и говорила, что все это нужно видеть своими глазами. На самом же деле его больше привлекал вид, который открывался при колыхании легкой материи в вырезе платья.
Джек понимал, что неприлично и глупо пялиться на грудь, которую видел во всех положениях и ракурсах, но продолжал подсматривать, испытывая легкое смущение. Видимо запретный плод сладок.
Девушка, казалось не замечала этого и продолжала говорить. Ее светлые волосы, подхваченные потоком воздуха касались его щеки, дурманящий запах тела и волос овевал Капитана, мелодичный голос зачаровывал. Машина парила над освещенной закатным солнцем землей, и Эндфилду казалось, что это длится вечность. Но все же Джек узнал, что флора и фауна была завезена с Земли, после того, как местная полностью вымерла во времена Вторжения, когда берсерки обстреляли планету, вызвав антипарниковый эффект, так называемую “ядерную зиму”. В одной из древних воронок, которые остались от той поры, находится громадное озеро, Голубая жемчужина, которое Ника хотела обязательно показать Капитану.
Узнал, что местные жители разделили сутки пополам на солнечный и лунный день. Планета заселена в основном третьим и вторым имущественным классом, но вскоре с орбиты планируется переселить пять миллионов чиновников, для чего строят город на берегу океана. Остальное: реки, озера, поляны, овраги, невысокие горы слилось в невразумительную кашу зелени, земли и воды.
На поверхность легла тень, Яр уходил за горизонт на долгую ночь, напоследок освещая высокие редкие облака и черный глянец плавных обводов брони гравилета. Ника замолчала. Некоторое время они летели молча, любуясь величественным закатом.
- Джек, дай полетать, - произнесла девушка, просительно заглядывая ему в глаза. - Никогда не водила настоящий драконий штурмовик.
- Попробуй, надеюсь не рухнем сразу, - пошутил Капитан.
Девушка окинула его взглядом, в котором сквозила озорная невысказанная мысль. Она уверенно взяла ручку управления и машина стала разгоняться. Эндфилд с беспокойством подумал о том, что будет, если глайдер преодолеет звуковой барьер так близко от поверхности, но цифры указателя путевой скорости остановились на вполне допустимых значениях.
Вдали, в свете двух лун, блеснул океан, а на его берегу заполыхало гигантское зарево стройки. Ника сбросила скорость почти до нуля, и повела машину со снижением. Когда гравилет подлетел ближе, Капитан стал различать скелеты унылых стоэтажных башен серого керамического композита, узкие ущелья улиц, освещенные резкими вспышками молекулярной сварки и мертвым сиянием строительных прожекторов.
В нагромождении углов, причудливой игре теней этого резкого, изломанного, изначально неуютного мира, кипела своя жизнь: взлетали подъемники, к стенам и балкам лепились большие и малые роботы, на перекрытиях сновали кары и микроскопические фигурки людей.
- Они строят даже ночью, - от приветливой и улыбчивой девушки ничего не осталось. - Посмотрим на вашу храбрость, - добавила она тихо.
Джеку было непонятно, к кому обращается Ника, до тех пор, пока штурмовик не перешел в крутое пике, падая с включенной сиреной с полутора километров, прямо в гущу строений и техники. На прицельных экранах было видно, как разбегаются люди. Девушка, с торжествующей улыбкой сжимая рукоять штурвала, глядела на панику внизу.
Эндфилд отключил ее от управления, запустил компенсаторы, и резко бросил машину вверх.
- Джек, отдай, - Ника потянулась к пульту.
Между ними завязалась наполненная смехом, восклицаниями и тяжелым дыханием шутливая возня. Их открытые руки сплетались, девушка повисала на нем, наваливалась, пытаясь пробиться к переключателям. Джек впервые чувствовал ее так близко, когда она плотно прижималась к нему, напрягая тело, касаясь его кожи, своей нежной и свежей кожей.
Наконец, Ника села в свое кресло, поправила платье, пряча обнаженную грудь, смотря на него расширенными зрачками, растрепанная и взволнованная. Эта игра непривычно возбудила Капитана показав, какой сильной и страстной может быть эта девушка в сексе. Взгляд, помимо воли, выдал желание.
Ника опустила глаза, потом вновь посмотрела с улыбкой из-под полуопущенных ресниц.
- Гадкий мальчишка, - смущенно проговорила она. - Медведь.
Эндфилд молча повернул машину на обратный курс. Включил экраны полного обзора, что сразу лишило тесную кабину уединенной интимности. Девушка успокоилось.
- Ты сердишься? - спросила она.
- Ты могла нас убить. У меня могут отнять права за нарушение правил полетов...
- Я налетала пятьдесят часов на “Ястребе”, и даже сдала зачет вместе с пилотами Планетной Охраны, - в ее голосе была гордость.
- А какую оценку тебе поставили? Три балла?
- Нет, - сказала девушка тоном, каким говорят: “ну что, попался”. - Десять из двенадцати возможных.
- Вообще-то “Ястреб” сильно отличается от “Мотылька”, хотя разрабатывался на его базе. В худшую сторону, разумеется, - Джек с сомнением посмотрел на Нику. - А кто это тебе организовал?
- Юра.
- Тогда все ясно, - взгляд Капитана показал его мнение о компетентности комиссии. - Курсант Громова, штурмовик - это не кастрюля, на нем летать нужно. Вы, получили 99 пробоин и поджарились лучше гриль-курицы.
Девушка надулась.
Они долго летели молча. “Опять Лазарев" - вертелось в голове у Джека. Вольно или невольно Ника напомнила один из самых неприятных эпизодов службы.
Эндфилд посмотрел на нее и увидел, что девушка расстроена.
- Примерно так говорил наш инструктор в училище. Не обижайся .
Она протянула ему руку, и Капитан церемонно поцеловал ее.
- Противный, - сказала с улыбкой Ника. - А может покажешь как надо?
- Где полигон?
Девушка ввела координаты из блоков памяти своего идентификационного браслета, и штурмовик помчался сквозь сумерки.
- А почему ты так не любишь строителей?
- Разве?... К ним я отношусь вполне нормально. Просто не нравится, что будет город.
- Ну и что?
- Ведь это лишь начало. Потом их будет все больше и больше... Городов, где будут жить озлобленные теснотой люди. Они истопчут нашу планету, загадят, а если нет, все равно насытят ее ауру мелкими страстишками, проблемами, комплексами. Они заставят нас жить также, - сквозь нежный и мелодичный голос явно проступило шипение мегеры.
Высокомерная патрицианка сидела рядом, глядя на боковые экраны. Эндфилд долго смотрел на нее.
“Ведь она права", - подумал Капитан. - “Охотничьи угодья и парки пойдут под нож землепланировочных машин, дома снесены или загорожены убогими башнями, так, что не видно будет солнца. Но даже если до этого не дойдет, возникнет масса ограничений, да и просто нездоровой зависти к чужому богатству. А как неприятно находится там, где люди живут скученно и плохо. Интересно, девица сама до этого додумалась или ее матушка напела про нехороших соседей”.
- Джек...
- Да, - машинально отозвался он.
- У тебя челюсть отвисла. Очнись, мой герой, скоро полигон, - произнесла Ника, подразумевая совсем другое.
Зеленые глаза глядели ласково и насмешливо. На щеках играли ямочки, розовые губы призывно полураскрылись, обнажая белизну зубов.
- Приготовьтесь, леди, - отрывисто бросил Эндфилд, подавив острое желание поцеловать ее.
Капитан осмотрел поверхность. Было видно, что тут не один год работали поставленные на тренировочную мощность пушки штурмовиков. То, что надо. Гравилет круто пошел вниз. Джек пустил на полную мощность реакторы, включил защитное поле, проверил компенсаторы.
- Ты готова? - девушка кивнула. - Тогда начнем.
Машина резко пошла вниз, то разгоняясь до сверхзвуковой скорости, то почти останавливаясь. Эндфилд крутил каскады бочек и мертвых петель, шел зигзагом, тормозясь и разгоняясь менял высоту и направление полета. Со стороны казалось, что неясная серая тень мечется по небу, принимая в мгновения кратких остановок, очертания штурмовика. По экранам скакали прицельные перекрестья, земля и небо сменяли друг друга с головокружительной быстротой. Раскаты грома от ударных волн трясли каменистую бесплодную почву. Аппарат резко провалился до пятидесяти метров и понесся продолжая убийственно резкие вращения и скачки, вздымая за собой пыль, комья земли и мелкие камни.
Капитан мельком взглянув на девушку понял, что с нее хватит. Он плавно скабрировал, набирая высоту и медленно полетел обратно. Ника сидела бледная, покрытая испариной, прижимая руку ко лбу. Джек повернулся к ней.
- Это впечатляет, - голос был слабым и замученным. - Но боюсь это не для меня.
Эндфилд выключил экраны, настроился на местную станцию. В кабине, освещенной лишь огоньками индикаторов и лунным светом заиграла негромкая музыка. Сильный и чувственный женский голос пел о любви, о первом поцелуе ночью на берегу моря, под яркими южными звездами.
Капитан и девушка молчали, думая каждый о своем.
Дома их ждал Лазарев. Он сидел на веранде, за пустым столом на котором гордо красовалась бутылка марочного вина.
- Ну, туристы-путешественники, аж здесь было слышно как вы носились.
Девушка с ногами забралась в глубокое кожаное кресло, и сказала:
- Уф. Это просто какой-то вихрь, а не машина. Никогда не буду больше просить Джека летать таким образом.
- Добрый вечер, Юрий. Вот опробовали твой аппарат, - ответил ему Капитан.
- Опробовали!? - тоном шутливого ужаса возразила Ника. - Я не знала куда деваться. Где земля, где небо? Все перед глазами смешалось в одну сплошную серую полосу.
- Ты же сама попросила... - возразил ей Джек.
- Мне тут уже было несколько звонков ,- подытожил Юрий. - Короче, система ПВО просит больше так не делать. Они даже объявили боевую тревогу, но потом разобрались, что штурмовать там, кроме горелых пеньков нечего.
- Понял, - ответил Эндфилд.
- Ну ладно, - сказал Лазарев. - Надо обмыть машину, чтобы лучше летала. Ника, где тут у тебя бокалы, закуска. Я уж не стал без тебя хозяйничать.
Девушка улыбнулась, и произнесла:
- Терраса - это место вечерних чаепитий, а пьянствовать, пожалуйста, в дом. Подальше от посторонних глаз. Я вас оставлю, а ты Лазарев проводи Джека, ведь он здесь в первый раз.
И Ника неслышно исчезла в полумраке лестницы ведущей на второй этаж. А Джек с Юрием побрели спотыкаясь по полутемному холлу, пока Лазарев, наконец, не нашел выключатель.
Яркий свет засиял в хрустальных подвесках люстры, ударил во все углы, обрисовывая запустение Никиного жилища. Капитану бросилось в глаза, что мебель и картины были аккуратно завешены чехлами, стулья поставлены один на другой, на них и на полу лежит густой слой пыли.
Юра заметил:
- Вот лентяйка. Вчера приехала и не могла убраться.
Эндфилд подумал, что вычистить в одиночку 2000 или больше квадратных метров практически невозможно, но в тот же момент увидел как из ниши выехал робот-уборщик, а вместе с ним несколько андроидов. Механическая команда принялась за дело. Шланги с шумом начали всасывать пыль из гардин и карнизов, золоченых рам, со стульев и диванов. Усилиями роботов был наведен идеальный порядок: расставлена мебель, сняты унылые серые чехлы. Едва слышно заработали кондиционеры, уничтожая нежилой привкус в воздухе. Стало вполне уютно. Потом в комнату въехал столик с бокалами и закусками. Кухонный андроид стал ловко накрывать на стол. Все было готово, не хватало только хозяйки.
- Это она устроила кавардак в городе? - поинтересовался Лазарев.
- А ты думаешь, я?
- Она всегда была чокнутой, - Юрий хмыкнул.
- И сейчас куда - то запропастилась. Что за компания без женщин.
Юра прижал палец к губам и сказал:
- Ты ее закрутил так, что видимо ей уже не до гостей. Наверное, лежит пластом, - и почесав широкой пятерней затылок сказал :- Ну что, давай за знакомство по маленькой.
Они чокнулись и выпили.
- Так-так... - раздалось от дверей. - Уже пьете.
Ника стояла прислонясь к косяку двери, сложив руки на груди, старательно изображая праведное негодование.
Было видно, что девушка не слишком ломала голову, когда подбирала себе одежду, выбрав черную короткую юбку с тонким плетеным кожаным пояском и сильно открывавшую плечи зеленую блузку.
“Все правильно. Просто, демократично и сексуально", - промелькнуло в голове у Джека. - “В полном соответствии с предложенными правилами непринужденной, почти дружеской встречи”.
Ника уселась напротив Эндфилда, изредка взглядывая на него насмешливо и вызывающе. Лазарев сразу же придвинулся к девушке, захватил ее руку, своими широкими волосатыми лапами с короткими, толстыми пальцами, начал ворковать дежурные комплименты относительно внешности, ума, красоты и ее кулинарных способностей.
Под это дело, они выпили по второй и по третьей. Внезапно Ника освободилась, встала, не спеша прошлась по комнате и сказала:
- Мужчины, вы сегодня какие-то кислые.
- Да, вот Принцесса, работы много, - произнес Юрий, глядя на нее.
- Ты у нас человек занятой, - ответила Ника. - А Джек видимо таким и родился.
Она включила компьютер. На трехмерном экране появилась заставка игры.
- Джек. Это по твоей части, - обратилась к нему девушка.
- Избавь меня, Ника, от видеоигр, - ответил Капитан.
- Зря ты так, - сказал Юрий. - На начало не обращай внимание. Маскировка. Иначе я не смог бы держать у нее в компьютере полную программу боевого имитатора.
Капитан с интересом повернулся к нему.
- Что, в самом деле? С мыслеуправлением?
Мужчина кивнул.
- Да брось ты, - сказал Эндфилд. - Такая машинка не справится.
Лазарев торжествующе улыбнулся:
- Сейчас эта коробка, подключена быстрой связью к резервному компьютеру Деметры-5.
Джек смутился.
- Ну надо же, крутые вы ребята. Пожалуй, на это стоит взглянуть поближе.
- Вот-вот, сказала девушка. - И ты, Юрик, разомнись, встряхни сединами.
- Ну ладно, - произнес, он грузно вставая из-за стола. - Если женщина просит....
- Покажите мальчики, на что вы способны.
- Ника, - сказал Капитан, - вынужден напомнить, что я профессиональный пилот, и не хотел бы пользоваться своим преимуществом.
- Не волнуйся, - успокоила его Ника. - Лазарев тоже немало полетал.
- Вот и хорошо, - ответил Джек.
- Какой корабль ты выбираешь?
- Если можно, то “Дракон” четвертой модели.
- Ну, а я с вашего позволения, - сказал Юра, - выберу старый добрый “Ангел”.
- Ну что же, - ответил Эндфилд: - У “Ангела” больше пушек, а у “Дракона” мощнее гиперустановка и двигатели. Силы примерно равные. Какое место выберем? - поинтересовался Джек.
Лазарев задумался. Потом ответил:
- Это, - и улыбнулся, слегка по-детски смущенно, точно мальчишка который задумал какую-то хитрость. Эта улыбка на мгновение согнала всю серьезность с лица эсбешника, превратив его в ровесника Эндфилда. - Доблестная Планетная Охрана и дракон-изменник.
- Ну теперь начнется, - насмешливо протянула Ника.
- Итак, компьютер, даю вводную. Место: окрестность планеты Деметра. Мое оружие: сторожевой крейсер “Ангел”. Оружие противника: патрульный крейсер - истребитель “Дракон”. Вооружение полное. Функциональные возможности полные. Начало боя по сигналу после отсчета.
Короткий зуммер, экран на мгновение дернулся и застыл.
Компьютер проговорил механическим голосом :
- Крейсер “Ангел” уничтожен через 0,1 секунды после начала боя. Корабль противника повреждений не имеет.
- Давай еще, - Юрий рассмеялся, пряча досаду.
В этот раз схватка была еще короче.
- Ну ты монстр... - Ника совсем по - другому посмотрела на Джека, словно видела его впервые.
От обиды губы Лазарева затряслись.
- Я думаю, повторять еще раз не стоит. В бою белых против черных, - сказал Эндфилд, имея ввиду Планетную Охрану и Черный Патруль, - белые получают призрачный шанс на победу при перевесе 50 к 1. И то лишь, в случае, если корабль черных одиночный. Мое звено без потерь брало берсерка, я имею в виду большой корабль-крепость.
Юрий долго смотрел на него, потом они переглянулись с девушкой, будто Джек сказал что-то по-детски самоуверенное и неуместное, потом собрался и серьезно произнес:
- Мы можем попробовать.
- Общаюсь я с вами, и не могу прийти в себя от удивления, - сказал Капитан.
- Я воспользуюсь твоим телефоном, Ника? - спросил Юрий.
Девушка кивнула, и взяла Эндфилда за руку.
- Пойдем, я покажу тебе интересную штучку.
Они вышли на террасу, но Капитан все равно услышал позывные выхода на военную связь.
- Я не знала, что ты хвастун, Джек, - сказала Ника, укоризненно поглядев на него. - Теперь наши ребята сделают в тебе 99 пробоин, как ты выражаешься.
- Скажи, зачем тебе понадобилось стравливать нас?
- А такие вопросы женщинам не задают, - произнесла девушка, чертя замысловатый знак на груди Эндфилда, едва касаясь ткани рубашки.
Через весь коридор было слышно, как орет Юрий и ему отвечает сонный и хриплый мужской голос.
- Алло!! Дежурный?!!!
- Дежурный по базе майор Топорков, слушает!
- Полковник Лазарев, заместитель начальника отдела контроля СБ, - небрежно представился Юрий.
- Здравия желаю! - гаркнул майор.
- Топорков, поднять по тревоге, и посадить в имитаторы 50 лучших экипажей. Я надеюсь ваши пилоты не шляются сегодня по ****ям.
Майор ошалело смотрел на него, потом нажал кнопку тревоги.
Через 15 минут все было готово.
Ника загадочно улыбаясь ввела Эндфилда в гостиную.
- Не пугайся мой герой, - стала она иронически успокаивать Капитана. - Тебя не больно убьют, понарошку.
Гонг. Экран задергался. Там что-то мелькало, рвалось, вспыхивало. Примерно через 3,5 секунды изображение остановилось, и механический голос сказал:
- Группа сторожевых крейсеров уничтожена.
Юрий недоуменно посмотрел на Эндфилда.
- Может, повторим, а? - предложил полковник.
- Ну, давай...
На этот раз Джек управился еще быстрее. Лазарев сидел как оплеванный.
- Извини, - сказал Капитан. - Ты уверен, что это твои лучшие пилоты?
Полковник просмотрел списки, потом тяжело кивнул.
- Джек, - его голос звучал безо всяких интонаций, словно голос машины, - пусть Ника покажет тебе свою коллекцию оружия, а я пока поговорю с ребятами. Совсем распустились.
Они с девушкой шли по темному коридору, а сзади грохотал начальственный голос полковника Лазарева: - “ Ты не офицер, Топорков, а ряженный, а твои пилоты-хулиганы хороши только в драке с комендантской ротой. Если ты знаешь, где гашетка у пистолета, попробуй попасть из него в свои мозги".
- Суров... - сказал Эндфилд, потому, что пауза слишком затягивалась.
- Радуешься? - без тени улыбки спросила Ника.
- Мне все равно, интересно лишь твое мнение.
- В этом есть что-то неприличное, когда один убивает многих. Для тебя это просто подлежащий уничтожению мусор. А я знаю этих ребят, и привыкла думать о них, как о своих защитниках. Это настоящие мужчины, полные внутренней силы и огня, истинные джентльмены. Когда я бывала у них, то чувствовала себя центром внимания. Они развлекали меня, устраивали ужины в мою честь при свечах, пели под гитару. Хоть друг с другом они разговаривают исключительно матом, никто не сказал при мне грубого слова, пошлости или двусмысленности. Каждый раз я чувствовала себя королевой. Но что я. Даже старуха, мать одного из генералов, плясала на балу в части как молодая. Там, где они, кипит жизнь, там всегда уютно и легко.
- Жаль вот летать не могут... - ядовито вставил Джек.
- А ты холоден как айсберг и привлекателен как кальмар. Единственное, что ты умеешь - это убивать.
- Остается радоваться, что нам с тобой детей не крестить. Ты уверена, что нужно идти смотреть оружие?
- Пусть твоя душа получит удовольствие. Тем более Юра любит все делать основательно. Просто сидеть в коридоре было бы скучно, считай это призом.
- Предпочту первое и в одиночку.
- А ты думаешь, что я буду экскурсоводом? Единственное, что я прошу - это не стрелять. Антикварное оружие в рабочем состоянии и заряжено. Некоторые образцы нельзя трогать, там есть соответствующие таблички.
За этим не слишком приятным разговором они подошли к дверям зала. Она распахнула тяжелую створку двери.
- Прошу, - сказала девушка. - Я тебя ненадолго оставлю.
Ника пошла по коридору, стуча низкими каблучками. Капитан смотрел на ее гибкую, танцующую походку, густые, длинные, аккуратно уложенные волосы, длинную и крепкую шею, открытые плечи, тонкую, подчеркнутую пояском талию, крутые бедра, стройные, высоко открытые мини - юбкой длинные ноги, которые светились в полутьме.
Острое сожаление о том, что за 30 с хвостиком лет жизни, не было у него такой чудесной, юной девушки заполнило Эндфилда. Были всякие и разные, но никогда не улыбались ему такие зеленые глаза, никогда не торопилась ему навстречу, влюблено сияя и смущаясь такая женщина.
Каблучки стучали уже далеко, но Джек слушал, не отрываясь их мелодию, после которой чистые песни Космоса казались холодным заунывным воем.
Капитан вошел в зал наполненный витринами и стеллажами с оружием.
Под впечатлением яркой и притягательной красоты Ники, Джек невнимательно пробежал начало экспозиции, где бессмысленно таращились доисторические однозарядные пистолеты и ружья. Он представил, сколько это может стоить, но цифра не произвела на него впечатления. Эндфилд не любил несовершенства.
Потом пошли хромированные и вороненые многозарядные системы. Капитан выбрал пистолет, который ему особенно понравился, и оружие легло ему в руку приятной тяжестью.
Первая, робкая попытка разума выйти из-под власти обезьяньих инстинктов, которые отдавали победу тем, кого больше, кто сильнее хочет победы, кто способен бросить больше сил в топку эмоций, кто умеет подчинить слабое подсознание жертвы, навязав ей проигрышный вариант. Попытка еще темного, но уже встающего с колен разума создать мир управляемый своими законами.
Джек вынул магазин, пересчитал тусклые, окисленные патроны. 15. Неужели когда-то этого было достаточно, чтобы считать себя вооруженным. Капитан положил “Беретту” обратно.
Пошли первые джаггернауты, еще страшно примитивные, похожие на пулевое оружие, вернее на маленькие ручные пушки, своими короткими, толстыми керамическими стволами, обрамленными в грубо обработанный металл, с массивными затворами и огромными цилиндрами зарядов.
Действительно, гением всех времен и народов был тот, кто открыл реакцию полного распада и придумал, как направить жар М-плазмы в цель.
Эндфилд выбрал джаггер, который понравился ему благородством форм и золотым блеском покрытия.
 Наверное, это оружие принадлежало не простому человеку. Может джаггернаут когда-то лежал на коленях удельного князя, когда его броневик раскачиваясь полз по разбитой лесной дороге от поселка к поселку. Или во время парадных приемов, когда гордый и надменный властелин принимал дары и поклонение своих подданных.
Действительно, в эти суровые времена, когда закон и порядок определял сильнейший, когда огнестрельное оружие было изношено за века использования без возобновления и в ходу были мечи, луки и копья, тысячеметровые огненные струи джаггера были основой самой жестокой и деспотичной власти.
Джек отметил, что ему до боли знакомо расположение рукояток и тумблеров управления. В голове у Капитана замелькали картинки того, что он, житель просвещенной и цивилизованной эпохи, которая была удалена больше, чем на 110 веков от времен беды и смуты, не мог видеть своими глазами.
Всадники в броне, плотный строй кавалерии с копьями наперевес с тяжелым топотом летящий на него, горящий от выстрелов джаггернаута город, отрезанные головы на кольях...
Нежная рука Ники вернула его к действительности. Она прикоснулась к плечу Эндфилда, поднялась по шее к затылку.
- Очнись мой герой, - сказала девушка нежно.
Джек пришел в себя. Ника закинул руку ему на плечо ласкала короткие волосы на затылке, прижимаясь теплым упругим телом и заглядывая ему в глаза.
- У тебя быстро меняется настроение, - сухо произнес Эндфилд.
- Извини меня, мой герой. Не каждый день узнаешь, что совершенно беззащитна, а те, кто должен это делать совершенные болваны.
Ника мягким движением отняла у Капитана джаггер и положила на место.
- Я знала, что ты обратишь на него внимание. Очень редкая, единственная в своем роде вещь. Джаггернаут раскопали на Старой Земле археологи-любители, а мой отец купил, пока еще никто не понял, что это такое. Это оружие связано с жизнью и смертью Самого Почитаемого и Проклинаемого.
- Расскажи, - попросил Джек. - Это страшно интересно.
- Как ты знаешь - начала девушка, - Даниил Концепольский родился шесть веков спустя после Большого Голода. К тому времени были окончательно забыты остатки технологических знаний и люди все больше и больше скатывались к каменному веку, несмотря на то, что еще использовали железные инструменты и даже пулевое оружие, потому, что не производили сами, а только искали в развалинах больших городов.
Князь Князей сумел прочесть информацию записанную на доисторических компьютерах, найти хранилища древних книг, воссоздал микросотовые батареи и генераторы, сделал из доступных материалов джаггернауты и заряды к ним. Он возродил металлургию и транспорт, связь и обработку информации.
По праву он вошел в число великих и могучих, но возгордился и создал оружие, которое убивало не только тело, но и бессмертную душу, чтобы воспрепятствовать возрождению низших сущностей в мире. Огнем и мечом попытался он утвердить новый порядок.
И тогда, возмутились даже самые близкие соратники Проклятого. Лучший друг, убил Самого Почитаемого и Проклинаемого его же дьявольским прибором.
В великой скорби сокрыли они прах героя и его богопротивное оружие в тайном, до концов времен сокрытом убежище, умоляя Создателя проявить снисхождение к заблудшей душе, отброшенной во мрак небытия.
Примерно так было написано на могильной плите, в глубокой, залитой бетоном подводной пещере, где в герметичном тройном саркофаге нашли этот джаггернаут.
- Какая древность... - сказал Джек, и голос его дрогнул.
Эндфилд потянулся к джаггеру, но встретил руки девушки.
- Не тревожь прах героя, - наполовину шутливо, наполовину серьезно сказала она. - Оставь старые сказки. Лучше скажи, разве можно уничтожить душу?
- Один из видов колебаний физического вакуума, способен очистить бессмертную часть живого существа от всякой информации, но параметры этого процесса неизвестны даже теперь.
- Разве ты не видишь, что в этом зале есть та, которая хочет, чтобы ее герой был с ней, а не болтался мыслями в седой древности и крутой физике, - Ника досадливо покачала головой.
Ее руки легли к нему на плечи, девушка прижалась к нему своим нежным и теплым телом, взглянула ему в глаза насмешливо и призывно. Потом, уже не дразня, крепко прижалась и поцеловала.
- Ну же... - произнесла девушка. - Я думала, что ты соображаешь также хорошо, как и летаешь.
- По-моему, это так, - спокойно сказал Джек.
Ника на мгновение замерла, потом влепила Капитану звонкую пощечину, круто развернулась и убежала.

конец третьей главы


4. СЛАДОСТЬ И ГОРЕЧЬ ЖЕНЩИНЫ.
окончательный вариант 2.

Юрий, закончив разнос несчастного Топоркова, отпил вина из бокала и закурил длинную, тонкую сигарету с гашишем. В голове было темно и пусто.
Ника задерживалась, в мыслях появлялись картины жарких объятий, вздохов и стонов.
"Боже мой, какой идиот приписал этому парню подозрение в антиправительственной деятельности?", - устало подумал полковник. - "Представители СБ на местах от безделья везде видят заговоры и мятежи. Даже без расшифровки только что снятой психограммы, ясно, что это просто машинка для убийства. Место ему в Дальнем Космосе, в “Драконе”, там он будет вполне счастлив".
Лазарев подумал о близорукости руководства, которое из века в век урезало права Черного Патруля, вызывая все большее и большее недовольство драконов. Если так пойдет и дальше, то скоро все они увидят похожие на уродливые мечи крейсера в небе, и это будет последним впечатлением их жизни.
Он никак не мог отделаться от зябкого холодка незащищенности: оборона планет не годится никуда, если большинство “черных” пилотов летают также как Эндфилд. Что касается самого "объекта" - несмотря на все свои умения он пороха не выдумает, слишком прост и предсказуем, доволен жизнью, если не наступать на хвост, то и будет вполне лоялен.
Закончив осмотр, Джек долго стоял, размышляя о странностях Никиного характера. Как быстро у нее меняется настроение... Как хорошо было бы, если она видела в нем человека, но не диковинную разновидность боевой машины...
Капитан приказал себе успокоится, перевел мысли на спокойный лад, посмотрел в последний раз на ряды оружия и двинулся обратно.
Прошел темным коридором, опустился по лестнице, повторяя в обратном порядке путь, которым шел сюда.
Его внимание привлек портрет в массивной золоченой раме. Черты мужчины, высокого и сильного, в парадной форме генерала СБ показались знакомыми. Джек поискал подпись. Под росчерком известного художника стояла дата двадцатилетней давности. Ее отец.
Чем ближе подходил Капитан к гостиной, тем сильнее раздавались раскаты Никиного смеха. Эндфилд вошел и увидел, что девушка сидит у Юры на коленях, а тот нашептывает ей в самое ухо, и глаза у него сочатся странным торжеством. Лазарев весело взглянул на Капитана, и сказал Нике что-то такое смешное, отчего Ника согнулась пополам от приступа хохота, высоко задрав обнаженные ноги.
- А, мой герой... - пьяно сказала она. - А мы тут без тебя...
Девушка обвела рукой стол, где прибавилась еще одна пустая бутылка.
- Я, пожалуй, пойду, - сказал Джек, стараясь остаться спокойным и благожелательным. - До свиданья Ника, до свиданья Юрий.
Капитан развернулся, и четким, решительным шагом прошел через темноту комнат, террас и коридоров, сопровождаемый ее смехом.
Выйдя во влажную, туманную ночь, Эндфилд сел в “Мотылек” и полетел над самыми кронами в неуют гостиничного номера " Пилигрима "- его пристанища на этой планете.
Лазарев щекотал усами ухо Ники, потом стал крепко и долго целовать ее шею. Девушка вздохнула, закрыла глаза и откинула голову назад.
Его волосатая ладонь, осмелев поднялась от талии, захватила грудь, лаская сосок через тонкую ткань. Ника хмуро и трезво взглянула в лицо полковника.
- Может хватит... - сказала она, встряхивая его руки и вставая. - Ты что, подумал это всерьез?
Девушка вышла на балкон бельэтажа и остановилась, вглядываясь в темноту ночи, ловя ее свежее, влажное дыхание.
Юрий подошел сзади. Они долго молчали. Ника вытряхнула из пачки сигарету, Лазарев по привычке щелкнул зажигалкой. Встал рядом с ней.
- Он тебе нравится? - спросил полковник.
Ника кивнула.
- А ты ему нет, - жестко сказал он и повернул девушку к себе, пристально глядя ей в глаза. - Меня поражает, что ты его цепляешь. - Это же просто живые компьютеры. Драконы могут спать с женщинами, могут казаться веселыми, грустными, задумчивыми, но это просто симуляция. Внутри они холодны как межзвездное пространство. В простой, мирной жизни "черные" могут только есть и спать, ну еще медитировать. Они потенциальные неудачники, потому, что их ненавидят и боятся. Была бы моя воля, я бы как в старину загонял их жить к чертовой матери, пусть не мешают нормальным людям. Впрочем, если хочешь быть убитой... Они вообще не люди, хоть и рождены женщиной. Все свои человеческие чувства Черный Патруль оставляет между звездами. Их подсознание тренировано на победу и выживание любой ценой. У драконов нет никаких правил, никаких моральных ограничений, никакой биологической жалости.
- Я поражаюсь тебе, неужели ты думаешь, что без Эндфилда ты смог бы чего-нибудь добиться? Ты старый, седой, лысый, ты до сих пор полковник в захолустье. Царек районного масштаба. И вообще - кто бы говорил о жалости?! Заплечных дел мастер, законченный садист. Убирайся, и не смей приходить незваным!!
- А ты не изменилась, - зло сказал Юрий. - Все такая же стерва и истеричка.
Ника сильно и точно ударила его ногой в грудь, и грузный, плотный полковник Службы Безопасности, вылетев с балкона, тяжело рухнул в бассейн внизу.
Джек заставил себя успокоиться, постигая женскую власть над мужской душой, всю ее несправедливость и глубину.
“Переживем”, - подумал он. - “ Вот закончится проверка, и в Академию. Три года, и снова Космос”.
Капитан повертел эту мысль, и сам себе не поверил. Ему очень захотелось побыть в тишине. Джек повернул на реку. Оставив аппарат на высоком обрыве, Эндфилд спустился к воде.
Было темно, сыро, холодно изредка раздавался плеск волны и долгий протяжный крик ночной птицы. Бледные звезды слабо светились сквозь облачную дымку. Во мраке с трудом угадывался берег, только легкое свечение песка и краткие отражения искорок света в воде.
Отсутствие привычной среды обитания начинало давить на Капитана, который привык жить в мире прямых светлых коридоров, чистоты, уюта, постоянной температуры и влажности. Он с удовольствием забрался в теплое нутро гравилета, поднял его, направляясь к поселку.
В ресторане гостиницы вовсю грохотал оркестр, за прозрачными окнами дергались в танце люди, дым сигарет поднимался к потолку. Эндфилд приземлился и уже хотел было подняться к себе, но ему пришла в голову идея получше.
Через минуту по экранам плыла телеметрия, компьютер пытался сделать выводы о характере творящегося в кабаке действа. Джек с улыбкой ожидал его решения.
- Происходящее не поддается однозначной оценке. Налицо проявление взаимной агрессии в рамках определенного ритуала. Поведение отдельных участников алогично, что усугубляется ингаляторным и пероральным введением наркотических веществ. Эмоциональные и поведенческие реакции обнаруживают связь с более ранними событиями, имеют сексуальную и невротическо - психотическую окраску.
Самочувствие участников церемонии ухудшается из-за принятия наркотиков, вдыхания пылевых частиц, чрезмерного шума, избыточного сенсорного, невербального и полевого контакта, на фоне нарастающего возбуждения и потери контроля.
Вывод: наблюдаемая группа особей представляет опасность неконтролируемым поведением и должна быть уничтожена. Прошу разрешения на включение оружейных систем.
- Подготовить оружие к бою. Автоматическое наведение на любые движущиеся цели. Беглый огонь на минимальной мощности всеми излучателями.
Компьютер обиженно пискнул, выбросив табличку “ Глобальная неисправность систем вооружения”.
- “Мотылек”, пушек нет.
- Полное отсутствие логики. Смысл функционирования бронированного штурмового гравилета “Мотылек “ - ведение боевых действий, что невозможно без оружия.
- Да, ты прав, - произнес Капитан задумчиво.
В номере Эндфилд не раздеваясь улегся на кровать. Вытащил рекордер, вставил кассету. Хотел было запустить воспроизведение, но в последний момент остановился - слишком опасно.
Но память была сильнее всех проверок и подслушивающих устройств, возвращая события пятилетней давности.
- Вы меня слушать будете или нет? Пьянка пьянкой, но не надо забывать, для чего мы здесь...
“Конфигураторы были изобретены 8005 году н. э., что явилось скорее жестом отчаяния, нежели результатом развития тогдашних направлений науки. Жестокая необходимость в больших количествах редких материалов: титана, рения, молибдена, вольфрама, гафния для постройки боевых рейдеров и линкоров опустошила рудные месторождения планет. Разведка и транспортировка сырья из космоса на орбитальные заводы...”
- Быков, блин, что это за лабуда, - подал голос Игорь Карпов. - Этот Капитан совсем свихнулся.
- Ну ладно, почему бы не сделать маленький экскурс. Короче, чтобы все поняли. Пахали землю деревянной сохой, но последний металл отправляли в Космос, чтобы построить коробочки, берсеркам на разминку. Слушайте дальше...
“... несмотря на крайнюю техническую сложность структурирования субатомных частиц проблема была решена чрезвычайно элегантно, при помощи разработанной группой молодых ученых теорией волновой матрицы подобия, благодаря чему объемы перерабатываемых процессорами данных снизились до приемлемых значений...”
- Глеб, опять лекция какая-то.
- Молчи, придурок. Это я попросил вставить технические описания в текст. Если будут разрушены все хранилища информации, то хоть в этом талмуде останется.
В голове у штурмана возникла картина. Разрушенные города, одичалые люди, болезни, голод. Наблюдатель Черного Патруля, юноша в черной форме руководит, объясняет, налаживает, советуясь с книгой, на которой написано его, Глеба Быкова имя.
И как тогда Джек посмеялся про себя над наивностью Глеба, в тоже время понимая, зерна какой тирании зреют в голове этого человека. Правда сейчас смех был горьким.
- А почему ты думаешь, что информация будет потеряна?
- На этот вопрос я отвечу позже. Скажи, Исаак, сколько стоит работа роботизированного комплекса из двух больших конфигураторов, размещенного на планете?
- Надо подумать... Роботы ремонтируют комплекс и самих себя, спарка конфигураторов способна поставить любые запасные части, вплоть до громоздких корпусов и блоков управления, - Аарон захлопал глазами от удивления. - Сырье дармовое. Отходов нет. Выходит - никаких затрат.
- Молодец, соображаешь. Теперь скажи, что не может сделать конфигуратор?
В ответ раздался дружный смех одобрения. Они поняли.
- Эта машина может производить все. Воздух, воду, пищу, приборы, бытовую технику, строительные материалы, одежду, мебель, медикаменты, трансплантаты, синтетов, транспортные средства, новые конфигураторы.
Так почему же, до сих пор низшие классы снабжаются по слегка расширенным военным нормам, жилье для них строят по нормативам, утвержденным во времена, когда берсерки атаковали Антарес, Тау, Кассию, Ипсилон?!
Почему простому народу недоступно самое заурядное медицинское обслуживание с заменой изношенных органов и энергетическими стимуляциями?!!
Я скажу Вам, - Глеб сделал многозначительную паузу. - Потому, что правящие классы не хотят. Они мешают тому, чтобы жизнь простых людей стала достойной, богатой и сытой.
Им проще управлять человеком, когда он продает свой труд за гроши, а пределом его мечтаний становится отдельная трехкомнатная квартира. Зато патриции могут наслаждаться жизнью в своих тысячеметровых дворцах и натуральными продуктами, которые производят на специальных, экологически чистых планетах.
А их жизнь, которая в три раза длиннее жизни простых людей?
А чистые купола, на планетах, которые задыхаются от пыли, смога и древних отбросов? Тьфу! Неужели Вы этого не знаете?
Ответом ему был гул возмущения.
- Мой отец полжизни копил деньги, чтобы выучить меня в Академии Дальней Разведки, - закричал Смит.
- А как они покупают наших девчонок для забавы, только за поездку в купол!??.
- Моего брата убили лишь за то, что забрался в парк генералишки Горбунова!
- Придет день, за все заплатят эти жирные свиньи. Кровью своей захлебнутся!!
- Тихо!!! - оборвал галдеж Быков. - А вы знаете, что никто из вас толком летать не умеет, а от психосканера нас защищают только паранормальные способности Капитана. Вообще мы никто, пока не вооружим и не подготовим людей к борьбе. Поэтому запоминайте олухи, впитывайте, учитесь убеждать и спорить. А для этого, учите наизусть этот бред, до последней запятой...
“... Результатом был прибор, способный создавать конструкции любой сложности, из любых материалов, любой степени чистоты. Атомная укладка позволила на много порядков улучшить механические и физико-химические свойства материалов, изготавливать композиты с заданными свойствами. Следующим шагом было изобретение атомно-полевых суперпозиций, которое открыло неограниченные перспективы создания материалов любой прочности, с большой стойкостью к М-распаду, способных выдерживать любые температуры. К примеру металлополевая броня крейсера способна выдержать сто миллионов градусов без потери механических свойств и остаточных изменений”.
- Глеб, подожди. Почему ты думаешь, что информация будет потеряна? - это снова подал голос Карпов.
- Наверняка патриции и их псы СБ, не отдадут власть без кровопролитной борьбы. Многое будет уничтожено в сражениях, многое пропадет стараниями самих власть имущих. Ведь они не допустят, чтобы те, кто их закопает, потом наслаждались жизнью спокойной и сытой.
- Почему!? - выкрикнуло сразу несколько голосов.
- Они держат народ в нищете и бесправии, хотя имеют возможность дать ему жизнь достойную. Значит они люто ненавидят простых людей и делают все, чтобы они мучились и страдали на радость богатым. Это садисты и маньяки, хотя внешне они вполне приличны. Учитесь друзья мои. Учите физику, психологию, компьютерное дело и робототехнику. Научитесь, наконец, водить крейсер должным образом. Будьте специалистами не только в стаканном звоне, - сказал он, отнимая у Аарона бутылку. - Когда придет наша власть и мы будем восстанавливать то пепелище, которое осталось после борьбы, - произнес Быков сурово, - выползут недобитки, которые начнут торговать крохами несправедливо уворованных знаний, в обмен сначала на жизнь, а потом на высокое положение. И тогда мы должны быть самыми компетентными, самыми непогрешимыми...”
Джека изрядно позабавила эта сценка, словно вышедшая из доисторических времен, когда темные сельские горлопаны, вооруженные семизарядными барабанными пистолетами, собирались на собрания своих партячеек.
“Не подбивал я на мятеж, не призывал “барбосов” к свержению власти”, - подумал Эндфилд. - “Они сами это вывели из моих записей. Действительно, кто виноват в том, что правдивое и объективное изложение событий вызывает бешеную злобу как у правителей, так и у их несчастных подданных".
Капитан редко задумывался о назначении его заметок. Что можно сказать о сборнике документов с минимальным комментарием, техническим описаниями, а также с обширным приложением с полной документации на изготовление и использование конфигураторов, компьютеров, роботов, космических аппаратов, вооружения, различных приборов и систем, включающей рабочие программы для конфигураторных процессоров?
А чего стоил раздел прикладных программ, используемых СБ для разведки и шпионажа, программ хранения и переработки информации в Службе и коммунальных банках данных, содержащий шифры, пароли, программы взлома, коды санкционированного доступа, совершенные вирусы для полного уничтожения информации.
Были там и приятные мелочи: контроль управляющих компьютеров транспортных средств, конфигураторов, датчиков глобальных сетей наблюдения, производство наркотиков, взрывных устройств различной мощности, легкого стрелкового оружия. Джек помнил, как горели глаза Глеба, когда он, выходя из транса, показывал Быкову, что удалось вытащить на этот раз, ведь каждый новый файл, взятый из святая святых секретных данных, делал реальнее мечту штурмана о свержении ненавистного ему строя.
Это был классический тандем теоретика и злонамеренного практика. Капитан делал это легко, играючись, не задумываясь о важности, сложности, моральных аспектах, Глеб страшно завидовал Джеку, до безумия желая также легко гулять по закрытым базам данных и секретным архивам. Но как говорилось в древней пословице: “Бодливой корове, Бог рогов не дал”.
Ночами, украдкой, когда был уверен, что Капитан спит, штурман подумывал, что в конце концов ему надо будет избавиться от Эндфилда, чтобы только его, Быкова, толпа, называла богом, вождем, императором... Но по старой привычке и необходимости оставался лучшим другом Джека, искренним почитателем его таланта.
Даже умер Глеб, приняв на себя удар “бешеной собаки”, который предназначался Капитану. Сгорел в своем скафандре, не оставив даже пепла, накануне своего триумфа.
Именно тогда Эндфилд раскопал документацию о первых экспериментах по массовому отъему жизненной энергии у населения и распространению энергопоглощающих устройств на планетах третьей категории, в районах, заселенных персонами ниже четвертого имущественного класса.
Здесь же крылось объяснение скотских условий жизни простого народа. Лишь тогда человек легко расстается со своими невостребованными радостями жизни, мечтами и удовольствиями, здоровьем и силой, когда живет плохо, в замкнутом кругу безысходных житейских проблем.
Именно эта информация, дойдя до сердец простых людей, заставила бы их с ревом бросаться на стреляющие бластеры и пушки, жечь, крушить и ломать в безумной ярости. Не дал Бог бодливой корове...
Багровая, вполнеба заря, каких не бывает ни на одной планете, точно зарево пожара стояла над черными силуэтами стоэтажных башен. Высокий пронзительный вой сирены пришел сверху, и по небу поплыл массивный черный, холеный, лоснящийся конь, неся на своей спине закутанную в белое покрывало фигуру. От этого ноющего звука рухнули небоскребы и загорелся город.
Лошадь с всадником приблизились. Джек увидел оскаленные зубы жеребца, пену клочьями и пар от его дыхания.
Фигура всадника показалась ему очень знакомой, в какой-то момент он даже узнал было седока, но проснулся от собственного крика, в холодном поту...
Это был давний его кошмар, который преследовал Эндфилда после Крона. Обычно, Джек не реагировал на него. Десятки и сотни повторений этого сна сгладили чувства, которые испытывал Капитан от просмотра на "внутреннем экране" этого незатейливого и знакомого в мельчайших деталях "видеоролика", оставляя лишь привычный неприятный осадок и усталость после каждого повторения. Но в этот раз, Джек испытал страх, ужас и безысходность так остро, словно кошмар привиделся ему впервые. Эндфилд долго лежал без сна, пытаясь понять, о чем его так настойчиво предупреждает подсознание...
Несколько дней Капитан пытался привыкнуть к планетной жизни, уныло таскаясь по красивейшим местам Деметры.
Равнодушно глядел на водопады в белых брызгах и радуге, на изумрудную тропическую зелень джунглей, подолгу задерживался на крохотных тропических островах, слушая пение ветра в пальмах, парил над огромными ледяными шапками планеты, пытаясь привыкнуть к объему наполненного воздухом пространства, к перепадам температуры, преимущественно двухмерному существованию.
По-прежнему досаждали сигналы от органической жизни. По мере того, как возвращалась к Джеку способность считывать информацию, внезапные включения восприятия вызывали жуткие головные боли.
Он становился рыбой в глубине, травинкой на берегу, муравьем в муравейнике, тигром в чаще и раздираемым хищником оленем одновременно.
Наложение и многоголосица заставляли его снова убегать в черную тишину своего внутреннего слуха.
Сигналы жизни кричали о боли, страдании, голоде, желании, были вязкими и липкими, проникая в глубины его существа, взывали к состраданию и помощи. Джек потихоньку одуревал от глухоты своего восприятия, но снимая блокировку, вновь наталкивался на эти послания миру.
Оставалось только принять жизнь на планете такой, какова она есть, и научиться хотя бы существовать в этих условиях.
По прошествии некоторого времени, Эндфилд стал брать на прицел разных птичек и зверушек, но хоть и не дошел до того, чтобы палить в них из пистолета на тренировочной мощности, признаки накопления неконтролируемого раздражения были налицо.
Однажды, после захода Яра, Капитан бесцельно кружил над самыми деревьями, подражая бесшумному полету летучей мыши.
Он выключил экраны обзора, завязал глаза и ориентировался лишь по чутью пилота, надеясь, что эти упражнения со временем восстановят полное восприятие.
Вдруг что-то знакомое вторглось в тишину и темноту.
Джек услышал внутри себя знакомый посвист. Эфемер. Решил, что сейчас собьет эту живую шаровую молнию. Сорвал повязку с глаз.
Поймав слабый отблеск в чаще, повел аппарат к источнику призрачного свечения.
Бесшумно посадил машину и выскочив с пистолетом наизготовку, бросился к источнику пространственных волн.
Огонек вспыхивал за кустами, Эндфилд прицелился и опустил оружие. Ошибка. Никаких живых плазмоидов. Только летающий робот - светильник над тропинкой и высокая женщина в длинной фиолетовой накидке, капюшон которой полностью скрывал лицо.
Капитан решил, что лучше не показываться, чем долго извиняться, и уже было хотел идти обратно, фонарь вдруг загорелся белым, пронзительно ярким светом.
- Выходи Джек, зачем ты прячешься, - насмешливо крикнул знакомый голос.
Женщина откинула капюшон, выпустив наружу тяжелую гриву золотых волос.
Эндфилд продрался через кусты, по пути заталкивая в кобуру пистолет.
- Боже мой, - произнесла она голосом, полным насмешливого трагизма. - Ты хотел убить меня! Скажи за что, мой герой? Неужели моя любовь и нежность заслуживают такой страшной кары?
- Ника, иногда твои шутки переходят все границы, - строго сказал Капитан, щурясь от яркого света.
Но странное обаяние слов Ники, смущение и радость нежданной встречи заставили его вдруг улыбнуться, просто и открыто. Несмотря ни на что, Эндфилду было приятно видеть ее снова.
- Временами ты похож на неопытного мальчика, который от смущения и боязни строит из себя гения целомудрия.
- Значит тогда ты - многоопытная старая развратница, которая соблазняет юного упрямца.
Джек и Ника посмотрели друг другу в глаза и расхохотались. Громова взяла Капитана за руку, пригасила свет и они пошли по тропинке.
Ночной лес шумел под порывами ветра, тусклое свечение шара лишь подчеркивало темноту, которая скрыла девушку, оставив лишь нежную прохладу ладони, голос и смутное тепло ее тела. Они медленно двигались во мраке, тихие и отрешенные, изредка перебрасываясь фразами.
- Как ты узнала, что это я прячусь?
- Джек, ну кто еще может бесшумно посадить штурмовик в густом лесу, а потом топать и ломать ветки, словно бешеный слон.
- Остается спросить как ты узнала, что я приземлился.
- Я подняла глаза и увидела темную массу, закрывающую звезды. Случайно в общем то. Ведь знаешь, как бывает - смутное ощущение, взгляд по сторонам... - Ника тряхнула головой. - Все это ерунда. Скажи, почему ты не позвонил ни разу за эти дни? - она произнесла это просто и спокойно, словно само собой разумеющееся.
Капитан глубоко вздохнул:
- Мне показалось, что уже все ясно.
- Видимо все мужчины - дети, в любом возрасте. Лазарев ушел через 15 минут, вернее был выставлен с позором, - со смехом сказала Ника, на мгновение прижимаясь к нему боком.
- Да?
- Он тоже принял это за правду... - девушка снова засмеялась. - Ну и глупая была у него рожа, когда я его выгоняла.
Они снова долго молчали. Ника остановилась, повернулась к нему, взяв за другую руку.
- Завтра я хочу побывать на Голубой Жемчужине. Прилетай за 2 часа до рассвета, встретим восход, а когда станет жарко, будем купаться.
- Хорошо.
- Дальше провожать меня не надо, а то не найдешь свой штурмовик в этой темени, - она слегка сжала его ладони, потом резко оттолкнула. - До завтра, мой герой.
- До свиданья, Ника.
Эндфилд немного постоял, глядя как меркнет слабый свет фонаря, потом двинулся на поиски своей машины.
Небо только начинало светлеть, когда Джек подлетел к ее дому, и принялся кружить вокруг ограды, пробуя сканером защитное поле. Оно было выключено. Капитан беспрепятственно опустился на широкой, выложенной мрамором, дороге. Через две минуты дверь распахнулась.
 Ника быстро сбежала по ступенькам в сопровождении андроида, который волок большой черный баул. Нырнула в открытый люк, деловито устроилась в кресле.
- Полетели, Джек, скорее, опаздываем, - почти приказала девушка.
Такой он ее еще не видел. На голове у Ники было подобие пилотки, украшенное золотой цепочкой и голубым камнем, вместо кокарды. Глухой черный комбинезон полностью скрывал ее тело, на ногах - высокие ботинки на шнуровке.
Девушка продиктовала ему координаты и попросила не подниматься слишком высоко. В кабине повисло молчание. Они обменялись взглядами.
- Давай не будем пока разговаривать, - сказала Ника. - У нас будет много времени, чтобы надоесть друг другу.
Эндфилд кивнул, и машина ринулась вверх...
- Джек, мы подлетаем. Включи полный обзор. Видишь рядом с озером гору, верхушка которой похожа на старинный замок.
- Вижу. Действительно сходство есть. Это искусственное сооружение?
- Не совсем. Скала и была такой. Давным-давно ее обтесали планировочными машинами, чтобы окончательно превратить в древнюю крепость на радость ребятишкам. А на самом деле это просто кусок породы, выброшенный взрывом. Он одного возраста с Голубой Жемчужиной. Правда красиво: чистейшая чаша воды и замок над ней?
- Трудно оценить, глядя на картинку в инфракрасных лучах.
- Ох, извини мой герой. Своими глазами ты увидишь это позже. Я специально выбрала время, когда все скрыто туманом. В трех километрах на запад есть поляна, достаточно широкая, чтобы сел десяток машин. Приземлись там. Дальше пойдем пешком.
- Я бы мог посадить машину на горе, там есть вполне подходящие площадки.
- Эх ты, закоренелый технократ. Разве ты не хотел бы почувствовать себя древним человеком?
- Нет, но давай попробуем.
Грав опустился на землю. Лес в тумане, окружал их темной, густой стеной. Ника выскочила из люка, Эндфилд вылез следом, остановился на плоскости крыла штурмовика. Было сумрачно, холодно и сыро. Стояла глубокая тишина.
- Пойдем, Джек. Захвати мою сумку и свой меч. В лесу есть тропинка. Догоняй.
Ника бесшумно исчезла в молочно-белом мареве, словно призрак. Лишь след на мокрой траве говорил о том, что девушка не привидение.
Капитан побрел следом за ней, думая, что у мисс Громовой не все в порядке с головой. Шаги были неестественно громкими, в тишине было слышно даже биение сердца. Мокрые ветки касались лица, скребли по огромной, тяжелой сумке. Ножны меча брякали, задевая за стволы деревьев. Эндфилд чувствовал себя полным идиотом. Ноги, которые привыкли к гладкости напольных покрытий то и дело спотыкались о узловатые корни, торчащие из почвы. Одежда быстро стала влажной.
Все рефлексы дракона протестовали против этого неудобного мира. Девушка была где-то близко, Джек ощущал ее присутствие, но не мог понять спереди она или сзади, может крадется сбоку. Попытка включить восприятие принесла лишь привычную головную боль.
- Ника я знаю ты рядом. Выходи.
- Ну, мой герой, ты испугался?
Голос раздавался сзади. Девушка стояла на тропинке в трех шагах от него. Глаза ее смеялись. Она подошла к Эндфилду, внимательно посмотрела ему в лицо.
- Не сердись.
Капитан вздохнул кляня туман и сумрак, потом сказал:
- У тебя неплохо получается. Знать, как жили древние одно, другое дело испытать это на собственной шкуре.
- Ты все еще сердишься. Извини, я больше не буду. Мне нравиться как жили наши предки до Князя Князей. Людей было немного. Крошечные поселки тонули в густых лесах, дороги больше напоминали тропинки. Грабители, дикие звери, просто гулящие люди угрожали тем, кто выходил из под защиты крепостных стен. Сломанный сучок или просто неверный шаг мог стоить стрелы или пули. Это было время сильных людей, когда правота жила на острие меча. Что касается тебя, мой герой, таким утром капитана Эндфилда зарезали бы как кролика, - и поглядев на Джека, добавила: - Ох, опять я за свое. Прости меня.
Одним из множества положительных качеств, прививаемых Черным Патрулем была способность без обид принять свое поражение и оценить чужую силу.
Капитан помолчал, глядя на девушку, потом тряхнул головой, рассмеялся:
- Побит, признаюсь. Пойдем дальше.
- Джек, ты прелесть. Больше никаких игр.
Уже почти рассвело. Она быстро шла впереди, гибко уклоняясь от веток, что-то мурлыча себе под нос. Ноги легко и плавно несли Нику по тропинке и казалось еще немного, и девушка взлетит от силы и радости жизни, заключенных в теле.
Эндфилд топал следом, любуясь пластикой ее движений, думая о полной непредсказуемости Ники, которая могла быть заботливой подругой, спесивой патрицианкой, насмешливой и ветреной обольстительницей привыкшей к мужскому вниманию и поклонению, феей ночных туманов или дикой лесной девушкой как сегодня. Джеку стало тепло от мысли, что снова и снова, сможет он узнавать, разгадывать ее женские загадки и тайны, наполненный радостью понимания и любви.
“Стоп", - сказал себе Капитан. - “Вот и вылетело это слово. Всего несколько дней знакомства... А впрочем... Были черные бездны, готовые выплюнуть звездолеты врага, пытливые глаза доктора Шиндлера, гудящие психосканеры, кликушествующий Глеб. Я вижу, что милосердная природа скрывает от человеческих глаз, могу глубоко проникнуть в суть вещей и событий, умею владеть своими чувствами. Пусть и в моей жизни будет лето и молодая любовь. Не повредит".
Тропинка пошла вверх забираясь на гребень взрывного вала, начала спускаться вниз в огромную, заросшую лесом котловину. Ближе к озеру деревья сменились песчаным пляжем, который белым кольцом лежал между темной массой леса и свинцово-серой водой, подернутой кое-где клочьями редкого тумана.
Еще пятнадцать минут хода, и они добрались к цели путешествия - поляне под мрачной скалой, на которой возвышался древний замок.
На открытом, продуваемом насквозь пространстве было холодно. Ветер, разгоняя туман, поднял на воде мелкую волну. Ника откровенно застучала зубами.
- Мой герой, я замерзла.
- Вариант первый - теплая одежда и обдув горячим воздухом. Древние себе позволить этого не могли. Отпадает.
Вариант второй - согреть собственным телом. Боюсь мадам, Вы неправильно это поймете.
Вариант третий - развести огонь, что наиболее соответствует духу старины, - произнес Джек, загибая пальцы, с улыбкой глядя на Нику. - Остановимся на третьем, хотя второй вариант более приятен.
Девушка вдруг серьезно посмотрела на Эндфилда и Капитан понял, что и Нике это понравилось бы больше.
Потом он собрал дрова, сокрушая ногами сухостой, играючись рубя его мечом на аккуратные поленца. Капитану было приятно, что Ника любуется силой и точностью ударов, даже смех девушки над его неуклюжими попытками зажечь огонь не раздражал. Когда Джек понял, что упрямое дерево не желает загораться, выхватил пистолет и под ее возглас испуга, выстрелом запалил костер, в котором изжарился бы целый кабан.
- Ох уж эти мужчины, - смеялась девушка. - Добиваются всего грубой силой.
- Ошибаешься. Не грубой силой, а техническим превосходством.
- А если бы пистолета не было?
- Тогда ты мерзла бы, пока я не понял, как это делалось в старые времена.
- Мне кажется, что тогда успела бы получить воспаление легких, - Ника с удовольствием повернулась, греясь пламенем костра .
Девушка вытащила из сумки ультрасовременный походный чайник. Через несколько мгновений они пили чай, вскипяченный реакцией полного распада.
- Ты, я вижу, тоже не чураешься техники.
- Увы, современные звездные рыцари позабыли древнее искусство приготовления горячего питья на костре. А если серьезно, то мы должны торопиться, чтобы увидеть восход.
Подавая Джеку стакан, девушка вздрогнула, словно от удара током, когда Эндфилд дотронулся до ее руки. Движения Ники стали скованными, замедленными.
Она не смотрела ему в глаза, избегала даже случайных прикосновений.
Капитан стоял рядом с ней, мелкими глотками хлебая обжигающий напиток, не чувствуя вкуса и запаха. Если бы ему налили болотной жижи, то Джек сейчас не заметил бы разницы.
Каждое движение Ники отдавалось внутри тела. Капитана бросало то в жар, то в холод. Он проваливался и взлетал. В голове с противным щелканьем работал компьютер, вычисляя траектории движения рук, ног, пальцев, чтобы ни в коем случае не прийти в контакт с ее телом. Даже великолепные мышечные рефлексы сдались перед бурей соматики, бунтом желания против запретов разума.
Молчание густело, Эндфилд ощущал почти физическое притяжение Никиной плоти. Он осторожно скосил глаза и увидел, что девушка напряженно прислушивается к чему-то внутри себя, а лицо заливает жаркий румянец. Она поймала взгляд Капитана, нахмурилась и сказала устало, почти зло:
- Мы опоздаем, если не поторопимся.
С криком: - “Догоняй”, девушка бросилась бежать. С заросшего лесом пригорка они поднялись на голую скалу по узкой, засыпанной камнями тропинке. Булыжники летели из-под ног Джека, вызывая ехидные замечания Ники, которая легко и свободно забиралась вверх. Капитану пришлось использовать всю свою выносливость, чтобы спотыкаясь и сталкивая камни успевать за ней.
Наверху она запрыгала, замахала руками, хохоча от радости и удовольствия, обернулась к Джеку:
- Как же давно я тут не была, успела забыть прелесть Голубой Жемчужины. Как приятно после городской толкучки побыть на природе. Посмотри.
Эндфилда тоже встряхнула эта сумасшедшая гонка. Он с интересом огляделся по сторонам, заметив, что медлительный Яр уже показал свой край над горизонтом. Правильная чаша воды зеркалом лежала под ними в тени леса, отражая небо, не такое голубое как днем, но уже и не серое.
Красные лучи солнца легли на дальний берег озера, окрасив песок, потом зазубренная граница света и тени медленно и плавно покатилась по воде, просвечивая насквозь ее прозрачную синюю толщу до покрытого белым песком дна, превращая неживую гладь в глубокую бездну цвета сапфира. Наконец, свет заполнил все водное пространство, заставив озеро играть всеми оттенками голубого, кроме центральной части, где угрюмо синела глубина.
- Вот и все. Правда было красиво? - спросила Ника. В глазах ее горело по маленькому солнцу.
- Да, конечно. Я видел восходы на орбитах разных планет, когда светила выходят из-за ее диска, зажигая зеленый, оранжевый или какой еще пожар в атмосфере, никогда не мог представить, что внизу может быть ее красивее. Может потому, что ты заставила посмотреть своими глазами.
Эндфилд вновь ощутил притяжение молодой женщины и уже не стал себя сдерживать. Капитан обнял Нику, решительно и спокойно прижал ее к себе. На мгновение на ее лице появилось возмущение такой бесцеремонностью, потом девушка нежно взглянула в его глаза, ожидая поцелуя, и наконец, вздохнув, опустила голову на плечо Эндфилда. Время остановилось. Не осталось ничего кроме света и бесконечно чудесного ощущения ее тела.
Вскоре Джек пришел в себя и обнаружил, что нежно, едва касаясь гладит девушку по плечам и спине. “Пора просыпаться", - подумал Капитан, притянул Нику к себе, держа слегка пониже лопаток, чтобы ее грудь плотно прижалась к его груди. Затем Эндфилд отодвинулся от девушки, посмотрел в ласковые и беззащитные глаза, и снова с улыбкой обнял ее.
- Что ты делаешь, - спросила Ника, расслабленная и удовлетворенная. - Балуешься?
- Наши тела нравятся друг другу. Не хочется тебя отпускать.
- Наши тела умнее нас, - произнесла она, когда Джек разжал руки. - А впрочем, все равно надо позавтракать.
- Мы зайдем туда? - Капитан показал рукой на ворота замка.
- Не сегодня. Там слишком много воспоминаний. Пойдем, - Ника потянула Эндфилда за руку.
- Мы вроде не здесь поднимались...
- Джек, - с веселым хохотом ответила девушка, - неужели ты думаешь, что детишки должны были карабкаться по заваленным камнями скользким кручам?!
Она подошла к валуну, провела рукой над значком, нарисованным на камне. Из скалы поднялась кабина лифта, на ходу открывая двери. Зеркальные стены, кожаные диванчики, яркий свет.
Джек недоуменно поглядел на все это, потом рассмеялся вместе с Никой.
- Я уже было поверил, что все действительно как в старину. А мы карабкались...
- Им действительно почти не пользовались. Разве тебе не понравилась моя затея с древностью?
Продолжая смеяться, Капитан подхватил ее за талию, и они шагнули в подъемник. Зеркало показало высокого, широкоплечего молодого мужчину с пристальным, сосредоточенным взглядом и золотоволосую девушку, с нежным румянцем на щеках, глаза которой влажно сияли. Ника положила голову ему на плечо, продолжая любоваться их отражениями. У Джека на мгновение защемило сердце - так хороша была она.
“Мы были бы красивой парой", - подумал Эндфилд. Двери открылись. Они вышли, и в обнимку пошли по тропе. Девушка шла легкой, независимой походкой, хохоча и шаля подталкивая его боком.
- Скажи, мой герой, ты не боялся слететь со скалы за то, что распустил руки?
- Не-а.
- Ты самоуверен, Джек.
- Просто изучал психологию.
- Не думала, что драконов обучают и этому.
- До Академии Дальней Разведки, я два года учился в университете на Дельте два, имея серьезное намерение стать психотерапевтом.
- Мы почти коллеги, - засмеялась Ника. - Я будущий социальный психолог.
- Удивительно... - Эндфилд окинул ее с головы до ног оценивающим взглядом. - Как тебе это вообще пришло в голову. Ты хотела двигать науку?
- Просто принято, что девушка из хорошей семьи должна получить образование, хотя никогда потом не будет работать по специальности. Все мои подруги учатся на театральных критиков, филологов, литературоведов, - она усмехнулась. - Мама, конечно, уважает мое право выбора, но все равно долго шипела. Боится, что стану слишком умной, мужчины любить не будут.
Последние две фразы Ника произнесла, заглянув Джеку в глаза с загадочной и мечтательной улыбкой, под которой таился невысказанный вопрос.
- Пожалуй, твоя мать не лучший специалист по оценке женской привлекательности.
Девушка вздохнула, и ухо Капитана уловило облегчение в этом вздохе.
- Она права, целиком и полностью. Женщина должна уметь поддерживать разговор, хорошо выглядеть и одеваться, казаться эмоциональной и чувственной, конечно в рамках хорошего тона, быть в меру глупой, чтобы создавать у мужчины чувство легкого превосходства...
- Поэтому ты без стеснения показала мое убожество, - Эндфилд хитро посмотрел на нее.
- Ты способен принять жизнь такой какова она есть, реалист до мозга костей. Мне нравятся такие мужчины - сильные, решительные и умные. Немногие из моих знакомых способны принять поражение от женщины. А мои сверстники - просто самовлюбленные кокетки.
- До сих пор я считал, что похвалу стерпеть труднее, чем оскорбление, но в твоих устах это звучит божественной музыкой.
Ника опустила голову и некоторое время шла молча.
- Ты знаешь, может потому, что происхожу от Владимирских князей Старой Земли, я всегда сходила с ума по аристократам старых, доимперских и постимперских времен - мужественным, сильным, властным, отчаянным рубакам, тонким политикам и дипломатам. Папа был помешан на родословных, и раскопал историю рода вплоть до времен Большого Голода.
- Теперь понятно, почему ты ходишь по лесу как отличница диверсионно-разведывательной школы.
Девушка смущенно улыбнулась.
- Я заразила этим всех подростков моего возраста. Летом мы с утра до ночи пропадали в самых глухих чащобах, даже иногда ночевали там. Стреляли оленей и уток из арбалетов, сражались на мечах, носили самодельные латы и кольчуги.
Джек отпустил Нику, отступил на два шага. Он внезапно вытащил катану и швырнул девушке. Та легко поймала меч за рукоять, и начала фехтовать. Грозное оружие превратилось в неуловимый смерч из голубоватых вспышек. Эндфилд оценил филигранную точность режущих, колющих и рубящих ударов, логическую завершенность связок, легкость с которой девушка переходила от обороны к защите и наоборот. В голове промелькнуло, что эта техника скорее всего возникла, когда еще бойцы не были избалованы металлополевыми клинками, которые одинаково легко рубили и незащищенную плоть, и стальную или композитную броню доспехов.
Ника опустила меч и вопросительно посмотрела на Капитана.
- Это впечатляет, - задумчиво проговорил Джек. - Но кажется это какой-то древний стиль, теперь такому не учат. Хотя ничуть не слабее современных.
- Так дрались “дикие кошки” при Князе князей, - сказав это, девушка внимательно посмотрела ему в глаза.
Эндфилд кивнул, пряча катану в ножны:
- Признаться, боялся, что ты отрубишь мне уши по неопытности. Вижу жестоко заблуждался относительно твоей подготовки. Видимо, это также не способствует успеху у мужчин.
- Если показывать... - глаза ее по-прежнему внимательно наблюдали за Капитаном.
Джек как ни в чем не бывало закинул ей руку на талию и они отправились дальше.
У костра Ника снова стала мягкой и заботливой. Она расставила тарелки на скатерти, зашуршала обертками, раскладывая нарезанные тонкими ломтиками сыр, ветчину, хлеб. Эндфилд, которому она даже близко запретила подходить любовался, как сосредоточенно и деловито девушка раскладывает снедь, как замирает на мгновение, словно пытаясь представить, как должен выглядеть конечный результат.
- Прошу к столу, мой князь и повелитель, - Ника согнулась в шутливом поклоне, пытаясь за иронией скрыть волнение.
Джек подошел ближе. На белоснежной скатерти, расстеленной прямо на земле, тускло сверкало золото тарелок и кубков. Даже невооруженным взглядом было видно, что это древние, сделанные вручную вещи. Холодная курица, бутерброды с красной икрой, оливье в золотой салатнице, пузатый графинчик с наливкой, бутылка шампанского, тонко нарезанное отварное мясо. В полупустом бауле явно угадывались очертания небольшого конфигуратора.
“Вот почему эта сумка была такой тяжелой", - промелькнуло в голове у Капитана.
- У меня нет слов от восхищения, - сказал вслух он.
Девушка с довольной улыбкой смотрела как Эндфилд ест. Джек перепробовал все на столе, с нагулянным на свежем воздухе аппетитом бросая в рот все подряд, не забывая хвалить Нику за великолепный завтрак. Но только он основательно принялся за курицу, раздался хриплый рев.
Крупный тигр-альбинос стоял между деревьями, раскрывая жаркую пасть с белыми клыками. Эндфилд перепрыгнул через импровизированный стол, как был, без меча и пистолета с куриной ногой в зубах. Перед внутренним взглядом Капитана на шкуре хищника появились точки для смертельных ударов. Тело само приняло боевую стойку, кисти сжались в кулаки, руки напряглись. В сущности зверь уже был покойником, хотя тоже приготовился к драке.
- Перестань, Джек, - произнесла Ника, давясь от хохота. - Такой большой и сильный, а обижаешь маленьких и слабых.
Она встала, положила руку на плечо Капитана, и шагнула мимо него к зверю.
- Здравствуй, сладкий мой, мой Малыш, - заворковала она.
И удивительной дело, громогласная глотка закрылась, успокоился хвост, который бешено колотил по земле. Тигр вытянул передние лапы потянулся, точно кланяясь, потом улегся.
Девушка присела рядом на корточки, гладя его по бокам, почесывая за ушами.
- Ах ты мой хороший мальчик, не забыл свою маму... - зверь растянулся как котенок на спине, подставляя брюхо. - Джек, - сказала Ника посмотрев в его сторону, - пожалуйста запусти конфигуратор, найди в памяти файл “Малыш” и сделай хороший кусок мяса. И не гляди на него так, ты его пугаешь.
Эндфилд вернулся к конфигуратору, вытащил загрузочные баки, направился к воде, слыша как Ника разговаривает со зверем.
- Какой ты матерый стал, сильный. Одичал. А помнишь какой был маленький, глупенький, как соску сосал. Как тебе живется в лесу? Плохо? Никто не кормит, не чешет, не моет. Живешь наверное под корягой. Ах ты мой Малыш-глупыш.
Когда Капитан вернулся, полосатый обжора без всякого стеснения урча доедал последнюю колбасу. Конфигуратор загудел, выдавая солидную порцию сырого мяса. Девушка взяла кусок и положила его между лап зверя.
- Малыш! - строго сказала она.
Животное вопросительно посмотрело на нее.
- Мы приедем еще. А сейчас погуляй, видишь я не одна. Мой мальчик ревнует. Иди.
Тигр взял угощение и пошел в лес. Несколько раз он обернулся, но Ника была непреклонна.
- В следующий раз, дурачок. Я привезу тебе много-много вкусного.
Зверь ушел. Девушка с виноватой улыбкой посмотрела на Джека:
- Ничего нам не оставил, кроме фруктов и салата. Я подобрала его совсем крошечным в позапрошлый свой приезд. Он был совсем беспомощным. Потом подрос, ходил за мной, как щенок, спал на коврике у моей постели. А когда стал царапать ковры, мебель и обои на стенах, пришлось перевести его в вольер во дворе, а потом вообще выпустить в лес. Я рада, что у него все в порядке. Жаль, что бываю здесь только на каникулах, иначе ни за что бы не отпустила. Правда он красив?
Эндфилд кивнул. Трудно описать, что творилось у него в голове. Словно разрывались какие-то черные нити, падали завесы. Сверхпсихические способности возвращались к нему. Джек снова мог коснуться сознанием любого предмета, любого существа.
За горой басовито гудел процессор его штурмовика, в небе выл высоким тысячегигагерцевым воем тактовых генераторов, компьютер орбитального спутника “Деметра-4”. Если бы Капитан захотел, он смог бы считать с него информацию до последнего бита.
Его восприятие скользило в глубинах озера, ловя несложные сигналы жизни рыб, узнавало, что заставляет птиц устраивать гвалт на вершинах деревьев. Эндфилд слушал жалобы старых елей, глуповатый восторг молодого подлеска, мчался за обиженным Малышом и вникал в смысл шелеста травы. Сознание скользило легко и свободно, взлетая в Космос и проникая в самые потаенные уголки планеты. Сигналы жизни стали частью его картины мира и больше не мешали.
- Джек, что с тобой? - Ника слегка подтолкнула его.
Когда Капитан посмотрел более осмысленно, девушка шутливо продолжила:
- Понимаю. Шок от страха. С перепугу ты хотел убить тигра куриной костью, а теперь понял, что из этого бы вышло.
- Ах, как мне плохо... - произнес Эндфилд тоном, в котором ничего не было кроме притворства.
Он схватился за Нику, повис на ней, будто падая в обморок, заставив сесть, и улегся прямо на землю, положив ей голову на колени.
- Ты мой бедный ребеночек, - жалостливо протянула она. - Никто тебя не жалеет, не любит.
Девушка наклонилась над ним, касаясь лба, век, носа водя теплой ладонью по гладко выбритым щекам и подбородку, перебирала пальцами в волосах. На лице была смущенная улыбка, зеленые глаза светились лаской и любовью.
Эндфилд подумал, что надо ее просканировать, узнать наконец, что скрывается за чудной девичьей красотой, какие мысли на самом деле ходят в ее голове, когда Ника глядит на него сияющими и преданными глазами.
Капитан попробовал и ослеп от радости и любви, которыми была наполнена ее душа, от сладостного предвкушения поцелуев, от нежной истомы, переполняющей ее тело.
Джеку стало безумно стыдно, словно он бессовестно крал, то что доверчиво предлагала ему девушка, пачкал ее грязным, нечеловеческим умением Электронной Отмычки. В тот момент Эндфилд навсегда запретил себе проделывать с ней эти вещи.
Капитан закрыл глаза и в мире не осталось ничего, кроме тепла ее тела и ласковых рук. Пространство вокруг стало терять реальность. Эндфилд подумал, что не должно, не может такого быть, но сознание медленно затуманилось...
Когда Джек проснулся, солнце заметно подвинулось на небе. Он проспал не меньше получаса. Ника смотрела на него с печальной нежностью.
- Спи мой герой.
- Тебе наверное неудобно, мы сидим на голой земле.
- Нет... Мне было приятно охранять твой сон. Я смотрела на тебя. Твое лицо было нежным и беззащитным как у ребенка, лишь уголки губ и веки придавали ему выражение горечи. Не знаю как, но я была внутри тебя. Там океаны темноты, холода, смерти, огня, беспощадного понимания жизни, от которого твоя душа плачет и прячется в самые дальние уголки, - Ника наклонилась над ним, пристально глядя ему в глаза. - Ты ведь не холодный бесчувственный убийца, какими делает драконов война.
- С некоторых пор и мне это кажется, - произнес Капитан в раздумье. - Нам надо вставать, иначе ты простудишься.
Он поднялся сам и поднял девушку, прижал ее к себе спиной.
- Тебе не нужно было позволять мне спать столько, у тебя попа холодная.
Ты неисправим, - засмеялась Ника. - Если тебя так заботит мое здоровье, перестань меня тискать и займись огнем.
Вскоре костер жарко пылал, вздымая пламя на высоту человеческого роста. Девушка с наслаждением грелась, разминая затекшие ноги. Джек вытащил из конфигуратора пару больших теплых ковриков, усадил девушку и устроился рядом сам. Плеснул в рюмки крепкую домашнюю наливку, протянул Нике:
- Пейте, юная леди. Лучшее лекарство.
Она отхлебнула, зажмурилась, потом заморгала, смахивая слезы:
- Что ты со мной делаешь, мой герой. Я буянить буду, приставать.
- Ну что же. Вот он я, - Эндфилд придвинулся ближе, достал ей яблочко на закуску.
Ника повертела его, откусила, и сама подалась к Джеку поближе. Капитан положил ей руку на талию и прижал к себе.
- Мы сидим рядом, - сказала девушка. - Ты обнимаешь меня и мне это приятно... У меня ощущение того, что знакомы очень давно. А я про тебя ничего не знаю... Расскажи о себе...Кто ты и откуда, капитан Черного Патруля, который свалился на мою голову...
Джек повел рукой по лбу в начале медленно, потом резко чиркнул, точно сбрасывая сомнения.
- Я родился на Дельте-2, тихой заштатной планете, в университетском центре. Мне 33 года, хотя выгляжу моложе.
- Так много, - произнесла Ника. - Мне казалось, что тебе не больше двадцати пяти.
- Драконы в Космосе почти не стареют... Отца своего я не помню, вернее не видел совсем. Лишь стереопортрет в форме, да свадебные фотографии. Он погиб, когда я еще не родился. Так сказать - дитя короткой любви военного времени, - Джек усмехнулся, помолчал. - Мама так и не вышла потом замуж, - продолжил он, - хотя и честной вдовой никогда не была. Меня воспитывала бабушка, если можно так назвать одевание, кормежку, мытье и прочий уход, когда был маленьким.
Мама часто улетала в экспедиции, она служила планетологом в Дальней Разведке. Мамины любовники и друзья воспринимали меня, как досадное приложение к красивой женщине. Дарили камешки с далеких планет, игрушки, книги, брали на стрельбище, в секретные лаборатории, старались занять чем угодно, лишь бы не мешал. Надо признать, что мама следила за тем, чтобы меня не обижали, старалась, насколько возможно дать любовь и заботу, правда хватало ее ненадолго. Когда я вспоминаю раннее детство, то вижу сигаретный дым, недопитые бокалы вина, громогласных бородатых планетологов, холодных, подтянутых офицеров, погруженных в себя физиков, которые хохочут над моими по детски наивными, доверчивыми заявлениями, типа того, что стану драконом, как папа, общий неискренний, но шумный восторг от стишков в моем исполнении. Помню краску досады и смущения на лице матери, когда я отвлекал ее простыми детскими просьбами: поесть, пописать, почитать сказку, побыть рядом в спальне, потому, что мне страшно спать одному, ее крик бабке: - “Мама, неужели так трудно посидеть с ребенком?!”. Воркотню старухи, которая в сердцах называет ее сучкой, а меня чертовым семенем, укладывая в постель. Помню зевающие голоса мужчин, фальшивые и наигранные женские, которые читают мне детскую книжку с картинками в яркой обложке, а за стеной хохот, звон бокалов, или рев музыки и топот ног до рассвета.
С некоторыми своими мужчинами она жила долго, частенько совершенно открыто, в нашем доме. Выходит я рекордсмен по количеству отцов, - Джек снова усмехнулся, откусил от Никиного яблока.
- Я рано увлекся чтением, проглатывая все подряд. В основном это были взрослые книги, научные статьи, учебники, руководства. Кто-то из маминых знакомых подарил мне гипноинъектор, и я загонял в себя колоссальные объемы информации, хотя инъектор запрещено применять детям до 15 лет, из за опасности нарушений нормального психического развития. Понятное дело, что ему это было все равно, лишь бы не мешал по ночам скрипеть кроватью. Впрочем, даже мама о нем знала, бывало грозилась выкинуть аппарат, когда находила меня спящим со шлемом на голове.
Помню у нее был такой, дядя Боря, физик. Они даже собирались пожениться. Работал он в секретном институте, куда меня частенько отправляли после школы, чтобы не мозолил глаза. На охране стояли мордовороты, вход был только по пропускам, но Борис этот, как завлаб устроил, чтобы я мог спокойно проходить. Там мною занимался один из его лаборантов: запускал старый компьютер с играми, давал рухлядь из списанных приборов, чтобы я мог их окончательно испортить, водил в глубокие штреки на полигон, где установка в 400 тонн весом, превращала в ничто маленькие радиоуправляемые модели, видимо считая, что 11-летнему мальчику это страшно интересно.
Помню длинные коридоры и лестничные площадки с широкими подоконниками, где курили худые, неряшливые менеэсы, чирикая на своем техно, не подозревая, что я понимаю почти все, кроме узкоспециальных терминов. Однажды я посоветовал им, как превратить их ГОПР в действительно мощное оружие, переведя на технический язык картинку, которая возникла у меня в голове, когда я стал задумываться, почему гигаватты энергии уходят впустую, и как добиться нормальной конфигурации Е - поля на большом удалении от установки.
Тогда дядя Боря расчувствовался, с полученной госпремии, подарил мне компьютер последней серии. Я быстро научился ломать пароли, вскрывать банки данных.
Правда у меня хватило ума не злоупотреблять этим. Лишь иногда я снимал небольшие суммы с чужих счетов, на ремонт и модернизацию компа, мороженное, велосипед, и так, по мелочи.
Зато любил ковыряться в спецхранилищах, вытаскивая на свет Божий разные секретные документы. Потом был скандал, когда узнали.
Маме пришлось подключить всех своих знакомых, чтобы меня не отправили в колонию для несовершеннолетних. Но машинки не отняла, хотя устроила истерику, грозя дать столько подзатыльников, что “все мозги вылетят”, если я еще раз сяду за компьютер.
По настоящему остудил мой пыл ее друг, майор СБ, который как-то сводил на экскурсию в свой офис, не забыв показать подземные камеры пыток и прочитав мне выдержки из дел, где рассказывалось как плохо приходилось тем, кто занимался такими вещами.
Потом сводил в тир, где вполне искренне похвалил меня за умение стрелять, а темном коридоре еле слышно прошипел мне в ухо, что к действительно секретным данным я никогда бы не добрался в силу ограничений, заложенных в конструкцию массовых компьютеров, а денежный оборот контролируется с такой тщательностью, что легко выяснить, какой путь проходит каждая кредитка. Что меня, с такими данными, ждет блестящая карьера, если не буду соваться в элементарные ловушки для дураков, которые расставляет Служба, чтобы не остаться совсем без работы.
Вообще, меня рано стали считать взрослым, даже мать жаловалась бабушке: - “Я кричу, ругаюсь, а он смотрит на меня и слова вязнут, будто он все понимает и смеется про себя”.
Старуха, вообще, за глаза называла меня “чертовым отродьем”, “выродком”, "драконьим семенем" за очевидное сходство с отцом.
В семь лет мама отдала меня учиться боевым искусствам, и к 13 годам я мог отделать любого взрослого. Сверстники меня не любили, сторонились, хотя дразнить боялись, особенно после того, как сломал пару ребер не в меру ретивым соученикам.
На родительских собраниях клуши лицемерно закатывали глаза: - “ Ну что с него взять, ведь он растет сиротой при живой матери”, хотя всегда ставили меня в пример своим балбесам, когда речь шла о физике или математике.
Только литература мне долго не давалась. Я неизменно получал отличные оценки за грамотность и нулевые за содержание, поскольку честно писал, что не понимаю почему героям не живется.
Лишь после того, как я загнал в себя кучу всякой методической макулатуры, научился писать то, что потом зачитывалось как образцовые сочинения и украшало всякие журналы для учителей.
Тогда у меня возник интерес к психологии. Ведь было столько вопросов, на которые я никак не мог найти ответа: - “ Почему мама никак не может успокоиться, мечется от одного мужчины к другому? Почему меня не любят и боятся? Что нашел сосед по парте в Лене Сидоровой, прыщавой и худой девчонке? Зачем бабушка ругается без всякого повода, и с кем она говорит в пустой комнате? ”. Ну и много других. Когда я начал разбираться - открыл целый мир, жестокий, алогичный, и одновременно мудрый и прекрасный, который до сих пор не понимаю во всей его глубине и разнообразии, несмотря на все мои умения.
К великому разочарованию матери, которая прочила мне карьеру физика, я поступил на психологический. Бабушка к тому времени давно умерла, мама не вылезала из экспедиций, проводя дома не больше двух месяцев за год.
Когда я заканчивал первый курс, ее корабль исчез. Ни обломков, ни сообщений, ни воплей о помощи, ни сигналов аварийных зондов. Сначала была надежда, потом стало ясно, что никогда больше они на связь не выйдут.
Я не хочу думать о ней, как о мертвой. Может быть, мама живет в одном из незаконных поселений, за границами Обитаемого Пространства, ведь ей тогда было всего 42 года. Вообще, она была сложным человеком. Те, что видел ее в Космосе, не узнавали ее на земле.
Там она была решительной и собранной женщиной, отличным специалистом, Никаких загулов и шашней, зато дома постоянные мужики, попойки, нежелание сделать хоть что-нибудь по хозяйству.
Когда я подрос, никак не мог отделаться от ощущения того, что она считает меня более взрослым и умным, чем сама. В пьяном виде часто лезла обниматься и просить у меня прощения.
Однажды, когда мне было четырнадцать лет, мать пришла ко мне вечером в комнату, одетая в прозрачную, короткую ночную рубашку и потащила меня в постель. “Ты стал таким молоденьким Боб, пока тебя не было, скорее приласкай свою девочку... За эти годы я так соскучилась по тебе", - задыхаясь от возбуждения, стонала она. Только пара хороших оплеух привела ее в чувство.
Помню, как медленно поднималась она с пола. Из носа капала кровь. “Не пожалел маму сынок", - сказала она, видимо имея в виду не только разбитое лицо..
Назавтра, мама говорила, что была пьяной и ничего не помнит, но прятала при этом глаза, а потом удрала в Космос при первой возможности.
Я старался не показываться дома, когда после нескольких дней по возвращению из экспедиции, мать вновь срывалась, даже ночевал в зале школы единоборств, положив компьютер под голову вместо подушки, а потом драил заблеванный дом, выбрасывал использованные презервативы и пустые бутылки. А когда она опять отправлялась в полет, жестоко бил опущенных типов с их пропитыми подружками, которые по старой памяти снова пытались превратить дом в бордель.
Так мы и жили в последние годы. Подрастающий мужчина, у которого не было детства и его мать, которая так и не повзрослела.
Дом ветшал, мебель портилась, ломалась или просто исчезала. В моей комнате стояла привинченная к полу койка со звездолета и старый сейф со следами попыток взлома, в котором я держал свои вещи. Остальные комнаты были почти пусты, с попорченными стенами, досками на кирпичах вместо стульев, где частенько гулял сквозняк от разбитых окон, а зимой лежал снег. Я думаю, что если бы я взял ее в руки, отвадил дружков, следил бы за ней, как нянька, то все было бы по другому.
В конце концов, я был лишь ребенком и ждал помощи от матери... Я не люблю вспоминать о своем детстве...
В конце второго курса, неожиданно для себя я перевелся в Академию Дальней Разведки. Меня отговаривали все преподаватели, но увы, я их не послушал. Был переведен на третий курс факультета прикладной планетографии, откуда после некрасивой истории во время практики был выкинут на военный. Так я стал пилотом Черного Патруля.
На Базе пилоты-мастера, они же “обмороки”, сразу приняли меня как своего. Как правило, новичков держат в запасных экипажах, отправляют на штурмовки поселений, на вахты, пока не присмотрятся. Потом гоняют на имитаторах, лишь потом доверяют место второго пилота или штурмана в несложных вылетах. Меня посадили на имитатор в первый же день, а через неделю, в экипаже Медисона я попал в самое пекло.
Десять лет боевых действий. Три раза сбит. Командир звена. Был. Никак не привыкну, что уже не летаю. Если повезет, буду штабной крысой в Патруле или офицером секретного отдела СБ. Вот пожалуй и все, что можно рассказать обо мне.
Ника, которая отодвинулась от него почти в самом начале рассказа, глядела печально и строго. В глазах стояли слезы.
- Не думала, что так бывает. Бедный мой герой...
- Пойдем поплаваем, а потом ты расскажешь про себя.
- Нет, Джек. И в воду расхотелось.
- Так не честно.
Девушка покачала головой:
- Мое детство было прекрасным и удивительным. Я купалась в родительской любви. Папа с мамой были счастливой и дружной семьей, и не скупились на заботу и внимание. Если я буду рассказывать об этом сейчас, тебе будет обидно и горько.
- Спецкурс “фрустрации раннего возраста и глубинные эмоции”.
- Есть вещи, над которыми не следует смеяться, - девушка посмотрела на него с негодованием.
- Все прошло.
Ника покачала головой, взялась за молнию комбинезона:
- Ладно, пойдем, искупаемся. И перестань на меня пялиться.
- А что случилось потом? Почему “были"?
- Папа умер, вернее, был убит при штурмовке незаконного поселения семь лет назад ... - она оставила застежку и села, глядя на Эндфилда печальным и испытующим взглядом.
- Этого не может быть. Инспектора СБ отсиживаются в крейсерах на орбите, пока все не кончится.
- Ты видел его портрет в доме? Правда он красивый, мой папка? Он был добрый и сильный. Смелый. Он никогда ничего не боялся. В тот день, папа сам повел штурмовики. Планетная Охрана работала вместе с Черным Патрулем. И все... В рапорте было написано, что машина была сбита выстрелом с поверхности. Но все знали, что это не так. Его убил кто-то из драконов.
- Да, пожалуй. Обычная история. Охрана бьет и убивает драконов, при первой возможности, когда те возвращаются со службы, а Патруль стреляет по их штурмовикам, когда они мешают маневру в атаке.
Ника опустила глаза, вздохнула:
- Мне тогда было тринадцать лет. Меня долго трясло потом от вида черной формы. Я ненавидела драконов, детей из семей офицеров Патруля, делала им гадости, травила как могла сама и натравливала сверстников. Как будто можно было этим что-то исправить...
Юра, его бывший второй зам, очень помог тогда нам с мамой. Двум одиноким женщинам трудно было без мужского внимания и заботы. Когда я окончила школу, мы уехали на Гелиос, где у мамы был дом и куча родственников.
Ника замолчала. Капитан встал, ожидая, что будет дальше. Девушка подошла к нему, обняла, уткнулась лицом в грудь.
- Все давно отболело, мой герой. Есть только ты и я...
Эндфилд погладил ее по волосам, Ника потерлась носом о ткань его комбинезона, подняла голову.
- Давай доедим, что нам оставил Малыш, и будем собираться.
Капитан помнил этот случай. Тогда по всем Базам Черного Патруля зачитывали приказ, в котором грозили суровыми карами уличенным “в диком и бессмысленном уничтожении товарищей по оружию из других родов войск”, вплоть до военного трибунала и списания. Эндфилд сидел рядом с девушкой, ощущая тепло и упругость ее тела, и размышлял о странности жизни, которая свела его с дочерью убитого эсбешного генерала.
Раньше Джеку не приходило в голову, что у синемундирников, которых он раньше воспринимал как абстрактные функциональные единицы: - “генерал”, “комиссар”, “инспектор”, “начальник”, “сотрудник”, “следователь”, и прочее, в скорбном списке штатного расписания командно - репрессивного аппарата, именуемого Службой Безопасности, могут быть нежные, ласковые, молодые дочери, вызывающие желание красотой тела и глубиной сильной натуры.
Ника вдруг подтолкнула Эндфилда, порывисто поднялась, стряхнула с ног ботинки, дернула молнию, с треском стянула комбинезон.
- Не спи, мой герой, - и бросив Джеку свою одежду с хохотом помчалась к воде.
Капитан выскочил из своей амуниции, побежал вдогонку за гибкой, легконогой девушкой затянутой в сильно открытый черный купальник.
Ника бежала по мелководью, а за ней огромными скачками, вздымая тучи брызг несся Джек, настигая свое золотоволосое, хохочущее счастье.
Она обернулась, и спасаясь от него кинулась в глубину, потом нырнула, только мелькнули ее стройные, сильные ноги, оставив Капитану каскад брызг.
Джек ринулся за ней, долго гонялся, рассекая воду сильными гребками, пока девушка не устала плавать и не вернулась на мелководье.
Оставаясь по пояс в воде, она дала Эндфилду последний бой, брызгаясь, обзывая неуклюжим тюленем и бармаглотом космическим.
Капитан прорвался сквозь завесу водяных капель, сильно, почти грубо прижал девушку к себе. Пользуясь правом победителя, поцеловал в губы крепко и долго.
Ника почти перестала сопротивляться, лишь когда он перекинул ее через плечо, бесцеремонно держа за попу и ноги, вяло колотила Джека по спине.
Смех ее стал смущенным, голос низким и глубоким. Эндфилд вынес девушку на берег, распластал на границе воды, прижал Никины руки над головой к мокрому песку и навис над ней всем телом. Девушка перестала вырываться и обзывать его медведем. Ника смотрела на Капитана внимательным, глубоким взглядом, тяжело дыша.
- Попалась, русалка, - голос подвел его, став от волнения ломающимся, мальчишеским.
Джек придавил ее всем телом, отчего у девушки вырвался сладкий полувздох - полустон. Эндфилд вдруг резко отпустил ее и улегся рядом на живот. Ника снова вздохнула, но на этот раз во вздохе явно слышалось разочарование.
- Джек, ты не только грубиян, медведь, но еще и сексуальный маньяк, насильник, - произнесла девушка со смехом в котором таяли остатки возбуждения. - Что за манеры, гадкий мальчишка?
Они лежали, пока не остыли их разгоряченные тела. Потом Ника сушила волосы, а Капитан лежал смотрел в небо в котором стали появляться белые облака. Девушка сидела рядом и просыпала тонкой струйкой песок. Она еле слышно что-то не то напевала, не то говорила.
 
Это чувство сладчайшим недугом
наши души терзало и жгло.
оттого тебя чувствовать другом
мне порою до слез тяжело.

- Это еще откуда? - удивился Джек, скорее прочитав по губам, нежели услышав.
- Доисторические стихи. Древние были более откровенны в выражении своих чувств. Пойдем, погода начинает портится.
В обнимку они дошли до костра. Эндфилд собрал посуду, скатерть, одеяла. Девушка была задумчива, прятала глаза, отмалчивалась. Когда он и Ника шли к машине, она сама прижалась к Джеку, так, что Капитану ничего не осталось, как обнять Нику за талию. Ее тело говорило лучше всяких слов.
Когда они прилетели, Эндфилд проводил ее до входа в дом. Поставил сумку у ног девушки.
- Разве ты не зайдешь? - спросила она, стоя в проеме открытой двери.
- Нет. Разве я тебе не надоел за утро?
- Ты мне никогда не надоешь, Джек.
- Мне надо побыть одному, тебе наверное тоже, - Капитан легонько дотронулся до ее губ своими.
Ника стояла и смотрела как он идет к гравилету. Лицо девушки было обиженным и печальным.

конец четвертой главы.