Вчера.
Я вставляю в замочную скважину ключ, медленно по-ворачиваю - и дверь открывается. Всё, казалось бы, в порядке: дверь открыта, а я здесь на пороге не решаюсь войти.
Но моя ли это квартира, тот ли ключ? Нет! Не моя, хотя ключ подходит. Заходить или нет? Я уже нерешитель-но на пороге чужого дома...Правильно ли это? Но поздно! Я уже переступила все грани, все стены, все пороги - этот дом - такой красивый, почему-то круглый, манит к себе. Я потерялась сама и по дороге по-теряла всё ради этого странного здания, ради таинственного света, который излучает. Ради него я по-теряла многое, а что теперь осталось? - ничего.
Нет-нет! Так нельзя. Что-то ведь должно было остаться. Ведь так сразу ничего не исчезает. Всё самое замечательно, что есть в жизни, не могло провалиться в глубокую дыру, в чёрную яму. Тогда что же осталось?
Красные заплаканные глаза, нестерпимая головная боль и чересчур выраженная совесть. Как всё болит, просто колит маленькими иголочками и режет тонки-ми шёлковыми швами, потому что немного проясняет-ся, а уложиться в голове никак не может, да и не хо-чет, наверное.
...Шум, грохот, всё трясётся, раскачивается, Земле-трясение? У нас же не бывает землетрясений! Или это во сне? Нет, тряска сильнее. Ужасное предчувствие. Надо скорее уйти от этого, но путь к выходу оказывается вдруг удивительно длинным. Грохот и сияние всё нарастают. Нарастает и зарождающийся в глубине сознания ужас...
Облегченно вздохнув почувствовав, что всё же трясёт нервная дрожь, я подхожу к зеркалу: покрасневшие глаза, окружённые синевой, обычно живые и подвижные, чуть лукавые и азартные, сейчас блеклые и стылые. Там, предо мной, стоит другая, незнакомое, изменившееся отражение с потухшим взглядом. И где же тот блеск и огонёк, где забавные ямочки на угол-ках щёк? Вот оно - самое главное, что было и что вне-запно исчезло...
Никогда не влюбляйтесь в песенку Urge Overkill. А если это уже произошло, то прослушайте её лучше до конца и ни в коем случае не ставьте плеер на Pause посере-дине песни - это значит вернётесь...
19 may, 2000.