По окончании Петербургского госуниверситета Геннадий Орлов, военный психолог, направлен был в Казанский 148-й мотострелковый полк, стоявший в окрестностях города Кемерово. Иногда Орлов вспоминал Питер, хотел вернуться, но покинуть полк не было возможности. В Питер он приехал только через год.
Московский вокзал не изменился, все было по-прежнему шумно и гадко. Стояла на дворе осень, слякоть, под ногами чмокало, верещало надрывно и мерзко.
- А у нас в полку все так тихо, - тоскливо подумал Орлов, глядя на пробегающих мимо пассажиров, - спокойно.
Он остановился у вокзального буфета, поставил чемодан у ног и достал сигареты из кармана. Мысли и движения у него были медленные, плавные, и все, что ему хотелось сейчас - это сесть на чемодан и поспать часа три.
- Пива господин офицер не желает? - спросила его буфетчица, толстая бледная баба лет тридцати пяти.
- Наверное, я бы лучше выпил водки, - вздохнул Орлов.
- Отчего нет? Двадцать рублей за сто грамм. - Для дорогого гостя не жалко, - буфетчица облизала быстро губы и улыбнулась. Она любила заигрывать с посетителями.
- Действительно так? - Орлов посмотрел на нее.
"Все здесь неправильно", - подумал он. - "Даже у буфетчицы зубы фарфоровые. А у наших - золотые. Странно".
- Все так, господин офицер, - ответила буфетчица.
- Я вас понял, - сказал Орлов грустно. - Только скажите, какая водка лучше? У вас их так много.
- Без разницы, - улыбнулась буфетчица.
- Почему?
- Так они все из одной бочки.
- М-да, - сказал медленно Орлов. - Тогда, пожалуй, не надо.
- Хм, а еще - офицер, - сказала буфетчица насмешливо.
Орлов поднял чемодан, выпрямился, застегнул шинель и улыбнулся. Мысли наконец побежали быстро и скоро.
- Тебя, - спросил Орлов, брезгливо морщась, - как зовут?
- Вероника Владимировна.
- Вероника, ты вот чего... Хоть имя у тебя... плохое, дам тебе совет, как военный психолог: на работе не снимай обручальное кольцо н с посетителями не заигрывай, выручка падает от этого.
Орлов повернулся и, не слушая возмущенного крика буфетчицы, пошел к выходу. На улице он подошел к ларьку, купил "Московский комсомолец", посоветовал продавцу сбрить усы, прошел по Невскому до входа на станцию "Маяковская" (людей было много), выкурил на ходу сигарету, бросил ее в урну и вошел в метро.
До "Василеостровской" он доехал быстро, без приключений, в пути читал газету, на выходе из метро он ее выбросил. За полчаса он дошел до общаг, зашел в третью по счету, поздоровался с вахтершей, поднялся на четвертый этаж, позвонил, дверь открыл его бывший однокурсник Стас. Когда-то они были дружны, жили в одной комнате, ели из одной сковородки. Но потом Стас остался в аспирантуре, а Орлов уехал служить.
Одет был Стас по-домашнему: в спортивные штаны и свитер. К приезду приятеля он не готовился.
- Привет, - сказал Орлов.
- Здорово, - Стас растерялся. - А я тебя и не ждал, думал, ты завтра приедешь.
- Да нет, сегодня. Пройти можно?
- Конечно, проходи.
- Спасибо. - Орлов прошел в комнату, поставил чемодан в углу, скинул шинель на стул и сел на диван. Пружины в нем заскрипели, но выдержали. Стас сел на кровать напротив.
- Давно прибыл? - спросил он.
- Полчаса назад. С вокзала - сразу к тебе.
- Из Кемерово, да?
- Из Москвы.
Стас не слушал, смотрел в окно.
- Погода-то сегодня какая плохая, - встревожено сказал он, глядя в окно. Стас повернулся к Орлову. - Ну и как там Кемерово? - Стас снова посмотрел в окно.
- Ничего. Нормально. Я вот жениться собираюсь. На кладовщице.
- То ли не идти никуда... - Стас взглянул на Орлова. - Извини, что ты сказал?
- Жениться, говорю, собираюсь.
- Она красивая?
- Она? - Орлов подумал. - Не знаю.
- Все равно, - сказал Стас, - поздравляю и желаю счастья.
- Спасибо, - Орлов ухмыльнулся. "Какой же он все-таки мудак", - подумал он. - А ты что, так здесь и живешь?
- А что тебе не нравится? Здесь неплохо.
Орлова взглянул на покосившийся шкаф, немытое окно, дыру в обоях в углу, люстру без плафонов.
- Что мне нравится? - спросил он. - Да не знаю, - Орлов зевнул. - Наверное, все нравится.
- Ну слава тебе, господи, я очень рад, что тебе нравится. Будет ли господин военный психолог чай?
- Чай?
- Генк, у тебя что, эхолалия?
- Нет. Эхолалии у меня нет. А чай я не хочу. Я хочу кофе. Если у тебя нет, я могу дать свой.
- Ну давай.
Орлов открыл чемодан, достал из-под грязного белья банку с кофе и передал Стасу.
- Вот и лапонька, - сказал Стас, принимая банку, - я очень польщен.
Орлов закрыл чемодан и сел снова на диван. Пружины опять мерзко заскрипели. Стас ушел на кухню.
- И сколько лет ты еще будешь здесь жить? - спросил Орлов.
Стас его не услышал.
- Ты сколько жить здесь будешь? - крикнул Орлов.
- Лет десять, наверное.
- А потом?
- А потом - посмотрим.
- Даю бесплатный совет: уезжай-ка ты, брат, к родителям.
Стас вернулся в комнату. В руке у него была большая синяя тряпка для мытья посуды.
- Это почему? - сказал он.
- Так ученый ты все равно плохой. И денег тебе не светит, и жены нет. Что тебе здесь делать? - спросил Орлов спокойно.
- А как же мои книги? - Стас смял тряпку в руке.
- Стас, - поморщился Орлов, - какие книги? Ну кому ты здесь нужен? - Орлов улыбнулся мягко.
Стас молча развернулся и ушел на кухню. Орлов взял со стола "Законы самураев" и открыл ее на сороковой странице. Он прочитал абзац, захлопнул книгу и положил ее на место.
- Гнусное место - общага, - сказал Орлов задумчиво. - Как я здесь жил? Не понимаю.
Стас вошел обратно в комнату.
- Позволь мне все-таки остаться при своем мнении относительно моих книг, - сказал он.
- Да мне вообще-то все равно, - заметил Орлов.
- Я так и заметил, - Стас сел на кровать, взял "Законы самураев" и углубился в чтение.
- Да я к чему все говорю, - вздохнул Орлов, - стареем, брат, - он улыбнулся, - стареем. Ты ведь не мальчик уже, пора заканчивать с энтузиазмом. Можешь брать пример с меня. Да ты сам это должен понимать. Ты ведь, наверное, на дискотеки не ходишь. Не ходишь?
- Нет, - Стас не отрывал взгляда от книги.
- Стас, ты жив?
- Что? - Стас поглядел на Орлова. - А, да, жив, - он снова уткнулся в книгу.
- И я тоже не хожу. Проблемы, проблемы, не говори, - Орлов вздохнул. - Я вот... водку начал пить, представляешь? Как-то раньше: пиво, пиво. А там, в Кемерово, пиво такое поганое... Приходится пить водку. Много водки, - Орлов снова вздохнул.
Стас бросил книгу на стол.
- Хорош пример, - сказал он с упреком, - ты ведь уже старик! Скоро совсем копыта откинешь.
- И рога - тоже, - согласился Орлов. - Кстати, как там чайник?
- Не закипел еще.
- Точно, - вспомнил Орлов, - у тебя же этот, со свистком. Цитата из лекции: "Товарищи бойцы, свистом вы себя выдаете и вас могут убить". И такая мудь - каждый день. Представь.
- Согласен, проблемы.
- Но я-то только говорю, а ты ведь еще и пишешь. Представь, помрешь ты тут с голоду, или от спермотоксикоза загнешься, и начнут бедные потомки разбирать твои запылившиеся рукописи. И года через четыре скажут: "А писатель он был... херовый".
- Ну, это мы еще посмотрим, - Стас встал, взял "Законы самураев" и пошел на кухню.
Наконец-то вскипел чайник. Вся кухня заполнилась свистом и паром, впрочем, она была маленькая, не больше шкафа.
- Иди кофе пить, - крикнул Стас.
Орлов, тяжело кряхтя, поднялся с кровати и пошел кофейничать.
- Кстати, в общаге и пожары бывают часто, - сказал он. - Здесь же все горит! Стены-то фанерные: либо из березы, либо из сосны. Сгорит, и плюнуть не успеешь.
Стас молча пил кофе, уткнувшись взглядом в книжку. Ему было неинтересно.
- Я вот сколько лет прожил в общежитии, - сказал Орлов, - одного не мог понять: кто же это все время мочится около мусоропровода? Мусоропровод же рядом, гадь - не хочу.
- Может, это женщины? - предположил Стас, переворачивая страницу.
- Да? - Орлов почесал в голове. - Какие все-таки в поезде наволочки грязные, вся голова чешется. А про мусоропровод - это интересная мысль. Женщина, да?
- Не знаю, я просто предположил, - Стас закрыл книгу.
- Понятно, - кивнул Орлов.
- Когда ты собираешься уходить?
- Да сейчас кофеек допью и потопаю. Не буду тебя больше отвлекать. Впрочем, кажется, мне уже пора.
Орлов быстро допил кофе, обулся, надел шинель, взял чемодан, попрощался и вышел в коридор.
- Странно все-таки, - подумал он, - неужто и вправду женщина?
Орлов дошел до лестницы, задумчиво посмотрел на мусоропровод, вынул сигареты из кармана и закурил.
- Вот они, плоды феминизма, - сказал Орлов. - Нет, если где и есть еще женщины в России, то только в поселеньях.
Он спустился по лестнице и вышел на площадку первого этажа. Вахтерша сидела на прежнем месте.
- Снова здравствуйте, - сказал Орлов. - Нельзя ли от вас позвонить?
- Три рубля.
- Конечно. - Орлов протянул ей пятерку, от сдачи гордо отказался, взял аппарат и набрал заветные семь цифр. Звонил он своей бывшей подружке Оле. Орлов не боялся, что трубку снимет ее муж: тот уже привык к его звонкам. Но все равно Орлов был рад, что трубку сняла Ольга.
Он поздоровался, рассказал анекдот, предложил встретиться где-нибудь на Греческом проспекте. На том и сговорились.
Орлов повесил трубку, поблагодарил вахтершу и вышел вон. До Эрмитажа он доехал на такси. Дошел до лотка, купил бутылку водки и два бутерброда, прошел в сквер и сел на скамейке. Из чемодана он достал стакан, налил немного и выпил. Закусывать он не стал.
- Зачем сижу, - подумал Орлов, - чего хочу? Не знаю. Плохой город.
Ольга подошла через пять минут. Плащ на ней был светло-серый, блестящий, и сапоги - в стиль: белые, высокие, с тупыми носками.
- Ты замечательно сохранилась, - сказал Орлов. Со скамейки он не встал. - Все такая же длинная.
- Так как бы немного времени и прошло, - усмехнулась Ольга.
- Угу, всего-то год. Ты присаживайся, на скамейке еще место много.
- Нет, Орлов, я с тобой сидеть рядом не буду, и даже целоваться. - Ольга достала из сумочки носовой платок, промокнула нос.
- Да и постарел ты, - сказала она. - Лысеешь, я смотрю, да и потолстел к тому же.
- Вашими молитвами, - ответил Орлов. - Не жалуюсь.
- Да я уж про тебя и забыла, - засмеялась Ольга. - Вот солдаты о тебе, наверное, помнят и вовек не забудут. На кого же ты их, Генчик, оставил-то, а?
- Ох, не говори, - сказал Орлов горестно. - Помрут они без меня. Ты по той же причине школу не оставляешь?
- По какой причине?
- Так ты уедешь - они плакать начнут. - Орлов улыбнулся. - Титьку просить. "Где тетя, куда уехала? Мы есть хотим!"
- У меня-то хоть титьку, а у тебя, боюсь, солдаты просят что-то совсем другое, - носовой платок Ольга спрятала в карман.
- А разве у тебя только титьку просят? Здоровые же такие бугаи.
- Ну, некоторые мужики до старости щенки слепые.
- Зато некоторые уже в молодости такие кобели! Ты, Оль, построже с ними.
- Да, - согласилась Ольга, глядя внимательно на Орлова, - некоторые, действительно, кобели большие.
- Вот я и говорю. Притиснут они тебя как-нибудь в уголку. Жалко будет. Кстати, где твой муж?
- Муж в институте.
- Все учится, бедный?
- Генчик, у тебя что, склероз? - удивилась Ольга. - Он же преподает.
- Тьфу, черт, забыл. Прости дурака. Стас говорил, он похудел у тебя.
- Немного.
- Хочешь водки? - спросил Орлов. - Здесь водка хорошая.
- Да нет, - Ольга достала из кармана перчатки. - Я, пожалуй, пойду.
- Ты зачем приходила? - спросил резко Орлов. Шея у него затекла: говорить с ней задрав голову было неудобно.
- На тебя посмотреть, - сказала Ольга.
- Понятно, - Орлов посмотрел на бутылку, лежавшую слева от него. - А я-то думал, ты меня любишь.
- Зачем тебе? - Ольга погладила его по голове. - Милый, ты же жениться собрался, остынь.
- Быстро же Стас настучал, однако, - удивился Орлов.
- Не жалуюсь, - Ольга повернулась и ушла.
Орлов посмотрел на здания, стоявшие на том берегу Невы.
- Эх, город, город, - подумал он. - Мерзкий, гнусный город. Кто же тебя выдумал, родимый? Вроде и немного времени прошло, а все уже здесь такое чужое, как будто сто лет назад был здесь.
- Странно, в Кемерово казалось, что все идет правильно, а приехал сюда - и все так плохо: и там, и здесь. Кладовщицы, солдаты, полковники. Никуда не хочется: ни в Кемерово, ни к родителям.
Орлов выпил еще полстакана, закусил бутербродом. Встал, посмотрел вокруг.
- Тяжко, - подумал он. - Но ведь орешник зеленеет, и будет у нас еще все хорошо. Вот сейчас медленно встанем и пойдем домой, к мамочке. Главное - медленно и плавно, плавно и медленно.