Однажды я бродил по улицам Екатеринбурга со знакомым по имени Андрей. Мы прошлись по Главному проспекту, свернули на Вознесенский - была середина августа, начинался вечер. В это время тени исправляют форму предметов, которым принадлежат - и мы любовались тенями домов-прямоугольников и тенями деревьев, которые напоминали результат моделирования расширяющейся газодинамической среды. Но за этой правильностью и строгостью содержалось Нечто - как вино содержится в мешке из невзрачной звериной шкуры, открывая мешок, кажется, получишь уродца - получаешь отстраненность и забытость.
На Златоустовской улице столько тополей, что неба из-за них не видно.
Мы пришли - Андрей свернул в какой-то переулок между двумя домами : словно стенки огромной коробки из под ботинок.
- Здесь ! Сейчас ты познакомишься с ним.
В темном подвальном отверстии у земли жил знакомый Андрея. Мы пригнувшись вползли в темноту и, закрыв глаза, ждали когда они отвыкнут от солнца.
- Как тихо... Наверное он спит.
- Он отсюда не выходит...
- Старинный дом,- говорю я уважительно.
Мы открываем глаза. Не так уж и темно - впереди заваленное оконце, щели между кирпичами освещены желтым.
- Нужно спускаться еще ниже - в подземелье,- говорит Андрей. В углу подвала есть люк - выглядит нарисованным.
- Туда ! - показывает Андрей. Показывает его черный силуэт : “Туда !” Решаем, что Андрей откроет люк, я спрыгну в подземелье, Андрей спрыгнет за мной. Люк имеет с обеих сторон ручки, забитые подвальной грязью. Андрей находит палочку, прочищает ручки и с усилием приподнимает люк. Я повисаю, вцепившись руками в скользкий сруб колодца (я должен прыгать в старый колодец). Пытаюсь нащупать ногами землю.
- Там метра два,- говорит сверху силуэт Андрея.
Я прыгаю, отбивая ноги. Смотрю вверх - люк портит идеальную черноту вокруг. Как пятно на фотопленке. Я протягиваю руку и соскребаю пятно, оставаясь во тьме. Слышу грохот упавшей крышки.
- Андрей !
Но издалека доносятся только шаги. Песчинки сыплются на пол, когда Андрей вылезает из подвала.
- Где я ? И зачем он бросил меня здесь ?
* * *
Мне мерещится оранжевый свечной свет из-за щелей двери - быть может воображаемой... Чувствуешь себя как умирающий Мэлон. Рука шарит по стене в поисках рубильника, которым выключается время. Сначала я жду не двигаясь.
Дверь отворяется и я вижу светильник на столе. У светильника сидит бородач лет тридцати - приветливый и обстоятельный.
- Где я ?
- Ты достаточно видел, чтобы знать.
Обыкновенный человек и голос.
- А кто ты ?
- Не знаю даже как и сказать,- смущенно улыбаясь, он приподнимается со стула. Приглашает меня войти.- Меня зовут Максим. Но тень от воткнутой в землю палки значит больше, чем это имя. Я - гений. Я уничтожил некоторые ненужные формы и поэтому действительность в моем жилище обнажена. Вот это - Комната и Светильник. А там - другие комнаты и светильники.
Он указал на угол, погруженный в тень.
- Если хочешь, я все покажу тебе.
- Хочу,- киваю я и вхожу в комнату. Действительно - обыкновенная комната, стены оклеены обоями с изображением двух переплетающихся листьев полыни. На столе, в маленьком стаканчике тоже стоит сорванный стебелек душистой августовской полыни.
- Это - зрелище,- говорит Максим, видя мой вопросительный взгляд.
Я вижу, что в том углу, куда н показывал, находится дверь. Лампа на столе поставлена так, что двери почти не видно. Не видно и никакого светильника за дверью - не светятся щели.
- Большое жилище ? - спрашиваю я, удивленный теснотой комнаты и малым количеством предметов.
- Больше, чем город,- весомо говорит Максим и гордо улыбается.
- Ты - Вергилий ? - улыбаюсь я в ответ.
- Я - хозяин,- отвечает Максим.
* * *
Следующая комната, в которую мы вошли оказалась частью городской квартиры. Был день и день судя по всему не летний - солнечный свет, освещавший стены походил на свет хирургической лампы. Посреди пустой комнаты был расстелен яркий ковер, а на нем сидела девушка. Не старше двадцати лет. Она держала в руках ножницы, а перед ней, на ковре, были разбросаны в беспорядке клочки рваной бумаги.
- Елена ! - позвал Максим.- Посмотри - у нас гость...
Я рассматривал город за окнами - с такой высоты было трудно понять Екатеринбург ли это - я находился этаже на шестнадцатом или даже выше.
- Елена !
Девушка очнулась, взглянула на нас, опустила на пол занесенную над листом руку с ножницами.
- Рада вас видеть, - сказала Елена. - Присаживайтесь. Прошу прощения - у меня нет стульев, поэтому только на ковер. Вы знаете, Максим, у меня почти получилось...
Мы присели на край ковра. Девушка, чуть краснея, поправила подол платья, лежавший так, чтобы не стеснять ее движений.
- Мне нужно уйти,- спохватился Максим.- Я забыл потушить лампу. Поговорите друг с другом, а когда закончите - я вернусь.
Я с любопытством рассматривал Елену.
- Что ты делаешь ? - спросил я.- Зачем тебе эта бумага...
- Это длинная история,- сказала Елена.- Можно я начну с самого начала ?
Я кивнул.
- Это произошло пять лет назад,- размеренно заговорила Елена - будто по книге читала.- Я прогуливалась по набережной и вообразила себе птицу. Не думай о том, что птица - это слишком просто, потому что кто знает каковы на самом деле образы, которые мы обозначаем словами. Моя птица была не просто телесной оболочкой живого существа - она должна была стать самим этим существом. Почему должна ? Потому что женщина, впервые увидев ребенка, навсегда расстается с покоем. И я решила воплотить птицу - ведь я художница, даже художественную школу закончила. Придя домой я нарисовала ее и осталась довольна - видишь вон тот пыльный квадрат на стене ? Это то место, где висела моя картина. Но со временем я стала замечать, что обманывала себя - я нарисовала совсем не ту птицу - птица была нарисована слишком тщательно, каждое перышко, каждая черточка окраски. Эти детали сделали птицу слишком тяжелой - и это была не моя птица. И тогда я решила вырезать птицу из бумаги - и мне очень понравилось то, что я сделала. Однако и эту птицу постигла та же судьба - я стала замечать, что и это - не моя птица. Линия, которая отделяла образ от окружающего мира, была слишком резкой - и птица казалась мне слишком тяжелой - она не могла, взлетев, оставить пустым свое место на бумаге. И тогда я решила, что нужно составить птицу из клочков рваной бумаги - то, чем я сейчас и занимаюсь. Я уже перепробовала многое - я составляла птицу из клочков одинакового размера и смешивала несколько разных. Получается неплохо, ты слышал - я похвасталась Максиму. Думаю, еще несколько дней и у меня будет моя птица. Хотя, если быть честной, есть и дурные предчувствия - а что если, моей птицы нет вовсе ? Если ее нельзя воплотить ? Если для того, чтобы ее создать не нужно вовсе ничего делать ? Проклятая тяжесть !
Она неожиданно оглянулась и крикнула :
- Сейчас иду !
- Кто там ? - удивленно вздрогнул я, ничего не слышав.
- Мама зовет пить чай,- тихо сказала Елена.- Я быстро.
Она выскочила из комнаты и вернулась спустя минуту со стаканом горячего чая в руке.
- Послушай, Елена,- сказал я.- А можно ли выйти из твоей квартиры и спуститься в город ?
- Можно,- кивнула Елена. - Только ты не сможешь найти дверь через которую вошел, поэтому - сиди и жди Максима.
- А ты не боишься, что твоя мама нас услышит ?
- Нет,- рассмеялась Елена.- Из того мира в котором находимся мы с тобой, до посторонних не долетает ни одного слова.
Она оглядела пустую комнату, щурясь от яркого света:
- Сейчас Максим вернется...
- Откуда ты знаешь ?
- Мне нечего больше тебе сказать...- ответила она.
* * *
Максим отворил следующую дверь и любезно пригласил меня вовнутрь. В дверном проеме за моей спиной - коридор, погашенный светильник и веточка полыни в стакане с водой.
Мы оказались в темном просторном помещении, сложенном из бревен. Углов не видно - пространство в котором покоились вещи было шарообразным - пространство свечного огонька. Весь дом состоял из нескольких таких шаров в отдалении друг от друга : нет, вещи не покоились - они бились в этих шарах как дикие звери в клетках - мне почудился волк, несущий в зубах свечу.
У свечи сидит старик - он смотрит на свечной огонек и тянет к нему руки, но Максим не дает дотронуться ему до пламени - прыгнув в круг он хватает руку старика. Старик улыбается, узнав Максима.
- Они опять приходили, - говорит он.
- У нас гость,- Максим подталкивает меня в круг вещей, а сам скрывается в тени и говорит из нее :
- Расскажи ему, что случилось...
- А что случилось ? - старик беспокойно ерзает на стуле.- Ничего не случилось... Я как раз для того здесь и сижу, чтобы ничего не случилось, разве не так ? Я - сторож. У меня и оружие есть - вот.
Старик, нагибаясь поднимает лежащую под столом старинную винтовку.
- Я охраняю этот дом ,- объясняет старик.- Я очень хороший сторож. За всю свою жизнь я никого не подвел. Многие говорят, что сторожевые собаки лучше чем человек, но это неправда - вот послушай-ка, что я тебе расскажу. Раньше так оно и было - этот дом охраняли собаки. Их было много - целая стая. Но воры придумали хитрость - они стали подкармливать собак, приручили их, а потом вошли в дом и разорили дом, и ничего не осталось в доме. Тогда хозяева наняли меня - со мной не пройдут такие штучки !
- Неужели вы ничего не боитесь ? - удивляюсь я.
- Конечно, кое-чего я боюсь,- кивает старик, добавляя в интонацию голоса философскую нотку.- Я боюсь уснуть- вот чего я боюсь. Тогда воры тихонько откроют дверь, свяжут меня и опять разорят дом.
- Не лги, - говорит из темноты Максим.- Больше всего ты боишься не этого...
- Да-да, не этого, не этого,- покорно соглашается старик. - Слышишь вой и скрежет ? Это собаки. Они во всем обвиняют меня. Когда хозяева выгнали их, то собаки стали голодными и бездомными - у них отвисли животы и они спят где попало. Они думают, что их выгнали из-за меня. И они роют землю и грызут забор вокруг дома, чтобы добраться до меня и убить меня - они думают, что так к ним вернется и крыша и еда. Больше всего я боюсь собак...
- Пойдем, - тянет меня за руку Максим.- Он все рассказал тебе...
* * *
- Здесь есть еще несколько девушек, - говорит Максим, приглашая войти. - Сейчас я познакомлю тебя с Софьей. Красивое имя, не правда ли ?
Мы входим в комнату, освещенную светом ночного города. В этой комнате перемешаны цветные легкие тени - все оттенки, головокружение, оцепенение, даже отвращение. Есть розовые блики которые хочется потрогать рукой, есть искрящиеся желтые искорки - капли яда, нечаянно пролитые на подушку. На расправленной постели сидит девушка. Она немного дрожит - она укутана покрывалом, но ночью холодно и покрывало не согревает. Ее изящная фигура на фоне стены тоже кажется тенью или сочетанием нескольких теней формы которых незаметны.
Максим наклоняется и шепчет мне на ухо :
- Эта девушка понравится тебе больше всего, что ты встретишь здесь. Хочешь заговорить с ней первым ? Тогда подойди к постели, назови себя и спроси, где сейчас ее ребенок.
Я шагнул вперед - будто вышел из темной воды на берег ночного озера. Девушка вздрогнула и спросила :
- Кто здесь ? Кто ты ?
Я назвал свое имя и задал вопрос. С удивлением заметил, что в комнате очень светло, хотя не видно светильника.
- Софья, - попросил я.- Расскажи : где твой ребенок ?
Я замечаю на полу упавшую и погасшую свечку.
- Этого я не знаю,- улыбается девушка и рассеянно разглядывает меня (быть может она меня принимает за тень и мой вопрос - тоже за тень).- Он свободен. Я сделала его свободным едва он родился. Я оставила его одного. Я ушла от него. Я не хотела учить его - чему я могла его научить, сама ничего не умея ? Я не хотела наставлять его - он стал бы плакать. Я не хотела бить его - если в нем вдруг поселится животное. Я хотела, чтобы сама природа воспитала его.
- А разве ты - это не природа ? - удивляюсь я.
- Я лгунья недостойная жизни,- грустно улыбается девушка.- Уже пять лет прошло как он стал свободен - он уже научился говорить и бегать за птицами. Может быть лучше мне спросить у вас где он ?
- Может быть он - перед вами ? - улыбаюсь я.
- Я вам не верю,- сощурив глаза говорит Софья.
Отступив назад, я, увлеченный идеей определения своего места в пространстве, выглядываю на мгновение в окно и узнаю перекресток Уктусского проспекта и Третьей Загородной - таким каким он был много-много лет прежде.
- Еще шаг назад,- услышал я голос Максима и, выполнив приказание, очутился во тьме.
- Максим ! - крикнул я и понял, что нахожусь в очень большом зале - невидимое пространство измерялось при помощи эха. Зал бесконечно продолжался влево - с той стороны я не слышал ни одного отражения.
- Где мы ?
- Это галерея зеркал,- отозвался Максим.
- Я ничего не вижу.
- Я никому ее не показываю,- рассмеялся Максим.- Ударь кулаком впереди себя - зеркало разобьется и ты, быть может, что-нибудь увидишь.
Я ударил и едва успел защититься рукой от вспыхнувшего в глаза света : за невидимым в темноте зеркалом скрывался ярко освещенный коридор. Я увидел королевский трон, свитый из золотых стебельков, а на нем - старика с уродливо перекошенным лицом - одна половина лица вдвое больше другой. Глаз не было - пустые глазницы закрыты лиловыми цветочными лепестками. Старик казался забальзамированным.
Рядом со мной раздался звон разбитого стекла и вспыхнула еще одна дверь, в которой я увидел силуэт Максима - он стоял и всматривался вовнутрь. Я подошел, заглянул ему через плечо и увидел письменный стол, настольную лампу и вьющуюся вокруг лампы мохнатую бабочку. На столе сидел молодой человек, а вокруг него виднелись разбросанные листы бумаги. Они были мелко и ровно исписаны. Молодой человек нащупывал рукой лист бумаги, сминал его в крохотный шарик и бросал вперед себя - в темноту. Шарик исчезал из круга света. Из мира вещей. Все выглядело как при замедленной киносъемке.
- Хочешь прочитать, что там написано ? - спросил Максим.
Я кивнул. Максим вытянул вперед руку и на самой границе света и тени поймал одну из бумажек. Развернув подал мне. Вот что я прочитал : “ ...тишина вокруг тебя спасительна, поскольку нет уже ничего, что могло бы жить - современная культура мертва. Жаждая творить ты будешь творить из уже мертвой материи. Лишенный способности творить ты будешь спасен для будущей жизни - твоя бездарность ограждает тебя, тишина вокруг ограждает тебя, молчание внутри тебя ограждает тебя...”
- Прочти,- возвращаю я бумагу Максиму, но Максим раздраженно отмахивается :
- Я знаю, что там написано. Тебе понравилась мысль, ведь так ? А он - Максим кивает в сторону писателя.- Ей не верит...
И засунув руки в карманы, удаляется прочь. Я следую за ним. Наконец свет от разбитых нами зеркал становится таким слабым, что не видно дороги. Максим останавливается.
- Надо бы разбить еще одно зеркало,- осторожно говорю я.- А то совсем не видно дороги.
- Мне тоже иногда хочется безумствовать,- тихо говорит Максим.- Кричать, рвать одежду на себе, бить зеркала... Но не нужно этого делать. Не бойся - иди на звук моих шагов.
Он замер, вглядываясь в темноту.
- Видишь дверь впереди ? - воскликнул он обрадованно.- Мы как раз туда и направляемся...
* * *
Эта дверь обрадовала меня - полосы солнечного света сверху и снизу. Максим достал из кармана связку ключей и отпер дверь.
Ключи не звенели.
За дверью оказался отделанный пластиком кабинет, за столом сидел мужчина в очках и рассматривал книгу в яркой обложке.
- Кто это ? - спросил я Максима.
- Один из многих,- ответил Андрей.- Подойди и посмотри, какая у него книга.
Я осторожно пробрался в комнату и встал со спины человека. Прочел : “ Управление нейросетевыми системами Pale Star Systems”. Кроме заглавия на обложке имелся рисунок - две изогнутые полосы - синего и фиолетового цветов.
- Заметил ? - спрашивает Максим. А теперь войдем в следующую дверь и посмотрим, что воображает этот человек, глядя на книгу. Воображение - территория на которой нет ничего повторяющегося, воображения двух разных людей отличаются сильнее, чем тени от двух деревьев. Однако мне даровано сделать кое-что видимым. За занавеской справа спрятана дверь...
Мы оказались в огромном пространстве залитым солнечным светом - небо над головой светло-сиреневое и деревья вокруг - готические узоры решеток. Я вижу человека в очках - он одет в длинное белое платье и идет по дороге огибающей холмы. С ним рядом идет монах. Дорога подходит к ручью. Через воду переброшен мостик - ступеньки вверх, ступеньки вниз - пирамида.
- Я хочу показать вам одну интересную находку, которую совершил на дне ручья,- говорит монах.
Монах взбирается вверх по пирамиде и прыгает вниз - ударяется о воду и остается на ней - покачиваясь.
- Приглашаю вас с собой...
- Страшно ! - неловко улыбается человек в очках. - Смогу ли я также ?
- Я буду помогать вам,- отвечает монах.
Человек в очках прыгает и становится рядом с монахом.
Ручей имеет невероятную глубину - не ручей, а ущелье. Очень узкое и затопленное водой. Стены его, уходящие вниз - гладкие и матово отбрасывают лучи солнца. Не ущелье, а, пожалуй, трещина.
Монах и человек в очках неторопливо шествуют по воде.
- Попробуй разглядеть дно ручья,- подсказывает Максим.
Я вижу что вода ручья настолько прозрачна, что будто бы ее и нет. На дне, глубоко-глубоко внизу, свалены изуродованные формы - останки машин : шестерни, передачи, валы, цепи, смятые остовы, конструкции, смысл которых уже не понять - разбитые окна какого-то чужого, давнего прошлого.
- Здесь,- говорит монах.- Вон она.
И я вижу на дне ручья, там, куда показывает рукой монах, среди ржавых разрушенных форм, бронзовый отблеск. Скульптура - хрупкая девочка, сложив руки в молитвенной позе, тянется вверх, словно пытаясь заглянуть за погребенное под водой небо. Она имеет странность в лице - широкие скулы, придающие грубость. Принцесса Китая.
- Посмотрите какие странные глаза,- говорит монах.- Она была чем-то испугана. Она плакала - и это было запечатлено...
Мы стоим на вершине холма - самого высокого и видим все что вокруг и ничто не мешает нашему зрению. Перед нами - холмистая равнина до горизонта, в отдалении - ручей с подводной скульптурой.
- Это удивительный мир,- говорит монах и, кажется, оглядывается на нас с Максимом.- Каждое живое существо в нем не существует для себя самого. Посмотрите на это озеро - стоит собраться урагану как лепестки кувшинок закроются, а поверхность озера затянется льдом. Вот эта тропинка по которой мы шли - кто знает откуда она взялась ? Посмотрите на наши дома - никто из людей не прикасался к растениям, чтобы свить их стены - растения сами создали их. Когда опускается солнце, то сами собой закрываются ставни. Но посмотри, что случилось - наши дома стали подниматься в воздух. Они опускаются только для того, чтобы принять нас вечером и отпустить утром.
- Мир к чему-то готовится,- кивает человек в очках.
Небо впереди чернеет. Человек в очках беспокойно оглядывается на монаха. Я замечаю на горизонте край черного ковчега, поднимающегося будто солнце. Раздается грохот - небо и земля вздрагивают - с неба падают серые тяжелые плиты, они мостят зеленую равнину, погребая землю под собой. Небо над плитами становится туманом и ночью.
- Надо бежать ! - кричит человек в очках.
- Это бессмысленно,- смиренно отвечает монах и складывет руки на груди, провожая истлевающее небо.
Но есть один способ спастись ! - нужно успеть подбежать к плите и забраться на нее, пока рядом не упала другая. Монах остается в ожидании смерти, а человек в очках бежит навстречу ковчегу. Ему удается взобраться на плиту и он стоит и смотрит как исчезает вдалеке под плитами, последняя полоска зелени. Теперь вся долина математически ровная и плиты - разумные механизмы Завоевания - начинают готовить дома для своих хозяев. Плиты сочатся туманом, туман сгущается, образуя серые плоскости домов и резкие очертания улиц. Еще несколько мгновений - и уже где-то хлопает на ветру дверь и в пустой квартире сквозняк поднимает со стола чистые листы бумаги...
Человек в очках опускается на асфальт, готовясь терпеливо ожидать пришельцев.
Максим берет меня за локоть и отводит назад. Мы снова оказываемся в комнате из солнца и пластика. За столом сидит человек в очках и разглядывает синюю и фиолетовую полосы на обложке книги.
* * *
- За этими дверями скрываются пока еще необитаемые миры,- говорит Максим. Мы стояли в широком коридоре с низким потолком - невдалеке закатным светом светилась чугунная решетка - я часто видел такие решетки в подвальных окнах - должно быть мы сейчас где-то под городом...
За дверью открылся бесконечный зал - не было видно ни стен ни потолка - только ряды колонн уходили вверх и в темноту - мир освещался тусклым светом из открытой нами двери. Я рассматривал пол - разделенный на ровные шахматные квадраты. Существовала некая сила - в пространстве между колоннами пол вспарывала треугольная плоскость акульего плавника - плавник хищно рыскал в пустоте и разрезанный им пол срастался не оставляя никакого следа.
Максим открывает следующую дверь.
Я вижу кирпичный пятиэтажный дом - вокруг тихо - на листьях деревьев лежит межзвездная пыль : звезды неподвижны над крышей - нет ни звука, ни дуновения. Окна дома безжизненно-серы, все, кроме одного - как в театре теней в этом окне скачет нарисованный человеческий силуэт. Силуэт совершает взмахи руками - будто танцует человек - но музыки нет. Человеческая природа силуэта искажается нелепой чертой - силуэт имеет три руки - тень троерука - она движется из угла в угол, ломаясь, подпрыгивает, ни на мгновение не исчезая из виду - поднимает руки над головой, будто хочет схватить невидимый обруч.
Максим открывает следующую дверь.
* * *
Кроме нас в комнате есть две мухи - иногда они садятся на лампу под потолком и два витражных мушиных крыла затеняют комнату.
- Девчонка-В-Рваных-Джинсах,- рекомендует Максим.- Моя любимица. Каждый день я приношу ей свежие газеты.
Рыжая девчонка лет семнадцати бросается к нам навстречу и, раскинув руки, обнимает меня и Максима.
Пальцы - червячки.
- Максимка ! Какой ты умница,- радуется она.- Ты опять кого-то привел в гости. Как тебя зовут ? А сколько тебе лет ? Ты любишь Джона ? Я просто торчу от Джона! Такая лапочка ! Такое лицо ! Ты знаешь ? - Ты немного похож на него в профиль. Необыкновенное лицо - словно плюшевая ткань натянута на проволочный каркас. У меня есть фотография - хочешь я тебе покажу ?
Она достает из кармана Рваных Джинсов измятую фотокарточку - явно вырезана из газеты, а потом наклеена на картон. Значит, кроме газет Максим приносит ей и картон. Я разглядываю фотографию и возвращаю Девчонке - ну действительно - на фотографии вылитый я !
- Уйду ненадолго,- извиняется Максим.
- Забыл потушить лампу ?- спрашиваю я, чувствуя роковой подвох.
- Это неважно,- отмахивается Максим.- Ну скажем, забыл закрыть дверь в один из необитаемых миров... Вернусь, когда ты сам меня позовешь...
Максим уходит.
Вспоминаю старинное поверье о том, как приворожить девушку : нужно поймать совокупляющихся лягушек, посадить их в коробку, а коробку, прокрутив дырки, закопать в муравейнике. Через день коробку вынуть - в ней останутся только обглоданные лягушачьи скелеты. Эти скелеты будут соединены друг с другом косточкой с крючочком - эту косточку нужно выломать и прицепить девушке на сарафан.
Девчонка хватает меня своей лягушачьей лапкой и тянет к дивану.
- Вот послушай, что пишет о Джоне газета “Известия”. “Среди великих музыкантов современного мира первое место без сомнения принадлежит Джону - он завоевал его выпустив в прошлом году компакт-альбом под названием Don`t turn this off - еще один шаг на пути проникновения музыки глубже в подсознание, еще один шаг на пути завоевания самих себя.” Самих себя !
Под Рваными Джинсами кожа Девчонки покрывается цыпками.
- В каждой газете можно прочитать о нем что-нибудь интересное,- продолжает Девчонка.- Вот послушай как Джон записал песню Cold Buffalo Springs.
Одна из мух усаживается на лист в ее руках и проползая его по диагонали останавливается на слове Сold.
“У берега Тихого океана стоит американский город Буффало, что значит Буйвол. В самом чреве Буйвола, на вилле из белого мрамора живет великий Джон. В один из майских вечеров ему стало одиноко - и он поехал на своем Форде к любовнице Норме Блонди, чей дом издалека был виден, потому что Джон купил красной краски и исписал его всякими надписями...”
Не слушая чтение я разглядываю Девчонку, пытаясь понять есть ли у нее груди. Кажется, небольшие все-таки есть.
- ”Потом они поехали в консерваторию и взяли с собой хор мальчиков, и все это увезли в свою студию которая располагалась в заброшенном гараже на самой окраине города...”
- Мне скучно,- осторожно пожаловался я.
Девчонка тут же замолчала, подобрала ноги под себя и насупилась.
- Я вены себе порежу,- капризно сказала она.- Я пачку анальгина выпью зараз... Почему вы не хотите, чтобы я была свободной ? Я хочу быть свободной, бляха-муха...
- Спокойно, спокойно,- я беру Девчонку за руку и что бы как-то отвлечь ее предлагаю.- Хочешь расскажу почему Папа Римский ездит в бронеавтомобиле ?
- Хочу,- говорит Девчонка, утирая слезки и осмысленно задевая меня коленкой.
- Когда-то давным-давно,- начинаю я.- У Папы Римского не было никакого бронеавтомобиля - и но ходил к пастве пешком. Однажды какой-то безумец выстрелил в Папу и едва его не убил. Папа испугался и стал думать - а если бы безумец не промахнулся ? Надо купить бронеавтомобиль ! - решил Папа, но тут же засомневался : а что подумает паства ? А паства, конечно подумает, что Папа перестал верить в Бога и больше не доверяет ему. И Папа решает, что бронеавтомобиль покупать не нужно. Ну и что ? - успокаивает он себя.- Если убьют, то Святая Церковь признает мучеником, канонизирует... И вот этой-то мысли Папа пугается больше паствы и ее справедливого мнения - и покупает бронеавтомобиль. И с тех пор ездит на бронеавтомобиле. Ну какова история ? Как думаешь, кто здесь прав ?
- Конечно безумец,- хлопая глазками отвечает Девчонка-В-Рваных-Джинсах и принимается расковыривать пальчиком дырку на Джинсах, за которой виднеется маленькая запекшаяся ссадина.- Дурацкая история ! Давай лучше еще про Джона почитаем...
И она разворачивает газетку, приноравливаясь водить по строкам пальчиком-червячком.
Мухи сидят неподвижно на раскаленной лампе.
Я вздыхаю и зову Максима.
* * *
- Вот полюбуйся,- Максим протягивает мне газету.- Как неожиданно иногда что-то происходит. Я уж не стал огорчать бедное маленькое существо...
Газета пахла невысохшими чернилами. Я уселся на один из камней попавшейся груды и развернул газету. Сразу же увидел фотографию. Тот же человек, что был наклеен на измятую картонку - только обрюзгший, расплывшийся, потерявший глаза. Его сфотографировали в тот момент, когда он бродил по темной улице, разыскивая пустой бумажник, случайно выпавший из кармана.
“Сообщаем, что вчера около полуночи покончил с собой великий композитор, которого все мы называем просто Джон. Джон болтался в петле, свитой из шнура в своей собственной студии на окраине города Буффало, в заброшенном гараже. Как все мы помним, Джон ненавидел тайны - и поэтому он оставил нам с вами предсмертное письмо.”
Далее следовал текст письма : “Определенно - я сошел с ума. С новым альбомом творится непонятное. Только что прослушал еще раз - откуда взялась эта тишина между песнями ? И после самой последней песни ? И почему была тишина до того, как я включил мой проигрыватель ? Что произошло ?“
Далее следовало описание того как он не находит себе места, и все время думает, и по студии и по комнате мечется - и даже Норму Блонди позабыл. Я быстро пробежал эти строки взглядом и вернул газету Максиму.
Максим подошел к светящейся закатом решетке и бросил газету за нее. Наверное, за решеткой был сильный ветер - газета улетела прочь, шурша страницами. Я подошел поближе - за решеткой открывалось двуцветное пространство. Серо-солнечное. Граница цветов очерчивала контуры города.
* * *
Воздух становится тяжелым - наверное мы опускаемся глубже.
- Теперь будь осторожнее и во всем слушайся меня,- предупреждает Максим.- Непослушание очень многим стоило жизни.
Дверь перед которой мы стоим сейчас массивнее других - она двухстворчата, окована металлом по которому бегут колючие стебельки гравировки. Весь пол усыпан железными опилками - мастер забыл подмести.
Своими тихими ключами Максим отпирает дверь.
Я ожидал увидеть комнату, как и раньше, но увидел пещеру - длинный округлый коридор - вниз. Прежде чем сделать шаг вперед я с опаской оглянулся на Максима.
Улыбка пряталась в его бороде.
- Пока нет ничего,- сказал он.- Да и не бойся - никакой зверь не набросится. Но когда я дам знак - постарайся ничего не слышать.
Коридор был украшен факелами - в их свете, в стенных нишах, виднелись мраморные и гранитные статуи. Сначала - два волка, вцепившихся друг в друга : из пасти стекала каменная кровь и камешками застывала. Чем ниже мы спускались, тем становились совершеннее образы. Классическая греческая скульптура - девственница, мнущая в руках оливковый лист. Воин опершийся на копье - из трещины на бедре выглядывает кость замурованного внутри.
Стены коридора расширялись - потолок поднимался. С потолка срывались капли. Я лизнул одну упавшую на лицо. Известняковые отложения... Воздух становится более липким и из глубины слышаться какие-то слова. Максим осторожно задевает плечо :
- А вот теперь будь внимательнее.
Кольцо факелов - кольцо скульптур. Запах большого и дикого зверя. В круглой пропасти посреди кольца ворочаются человеческие стоны и вздохи, горячее любовное дыхание и крики экстаза. Образуется голос, который говорит мне :
- Светлее и ближе... Я вижу контуры совершенства... Не будет больше растраченных сил и плоти, замученной в бессильном поиске...
Вздох облегчения.
- Как зовут тебя гость ? И знаешь ли ты о своей тайне ? Ты - тот, чьего совершенства я так ждала. Что есть в мире кроме тщеты, предметов и их теней ? - Есть ты ! Сольюсь с тобой и буду вечно с тобой... Очертания рук, обруч над головой, полукружия бедер - ты прекрасен и я буду прекрасной с тобой.
Вздох восхищения.
- Светлее и ближе...
Вижу как из ямы клубами валит темнота. Крик Максима :
- Бежим !
Свет факелов дрожит. Максим захлопывает дверь за нашими спинами и молниеносно сверкает ключами. С той стороны темнота приблизилась к двери и, как собака лижет ее, прося впустить.
- Кто это ? Как ее имя ? - спрашиваю я.
- Имя хорошо всем знакомо,- запыхавшись отвечает Максим.- Но не буду говорить его, иначе выйдет нелепость. Мы были в большой опасности - но зато выманили ее. Здесь наверху есть смотровая площадка...
Мы поднимаемся вверх по крутой лестнице, выбитой в известняке : в свете факелов стены напоминают мятую фольгу, капли воды стекают по ней как огненные слезы.
Мы оказываемся в комнате с тремя большими окнами. Внизу за окнами я вижу кольцо факелов.
- Я придумал кое-что,- улыбается Максим.- Вот посмотри-ка.
Он щелкнул выключателем на стене и в воздухе за окнами вспыхнул призрак : фигура обнаженного по пояс юноши. Гармония мускулов, узко посаженные глаза, длинные, до плеч, локоны. Фигура танцовщика.
Снизу доносится липкий шепот :
- О, Совершенство ! Как долго я искала тебя, как жаждала ! Иди ко мне, растворись в объятиях моих, плоть создана для наслаждений. Высшее наслаждение - наслаждение мною...
- Она увидела его,- шепнул Максим.
Темнота, свиваясь кольцами, заполняла пространство - факела тускнели и погасли. На фоне призрака я увидел занесенные щупальца. Призрак поднял руку - не чтобы защищаться, а чтобы танцевать - начал двигать руками, волнообразно, совершая магию.
Темнота зашевелилась тысячами щупалец - и каждое пыталось обнять танцующего полубога, схватить его руку - но проходило сквозь святящееся тело - и липкий голос звучал страстью.
Мы с Максимом опускались по лестнице вниз.
* * *
Тысячи дверей - за ними тысячи лиц.
Секретарша : Вчера, когда я уходила, моя корзина для бумаг была пуста. А теперь на ее дне лежит скомканная бумажка. Очень хочется посмотреть, что на ней написано, но боюсь развернуть - а вдруг там чей-нибудь плевок ?
Увлекался проникновением : бродил по Петербургу, ловя привидение сбежавшее из Строгановского дворца; бродил по Москве, пытаясь почувствовать запах позавчерашних штей.
Стучит барабанщик по барабану : а звук умирает.
Читаешь книгу : рождается в голове призрак. Из призрака рождаются видения, слова, настроения. Я не говорю, что я понял - я говорю, что во мне что-то возникло - и живет.
А ты все уже видел. Теперь беги без оглядки. Быть может счастье состоит в том, чтобы здесь ничего не найти.
( Выйти )
* * *
- Что означает все увиденное мною ? В чем кроется смысл этих странных образов ? В чем мысль ?
Максим смеется.
- Люди с вожделением глядят на бессмысленность,- говорит он.
Мы разговариваем опершись на перила и сплевывая вниз - кто дальше ?
- Для жизни нужна какая-то боль, война, битва стихий. Но в моей голове способна разрешиться любая мысль - поэтому я не могу жить мыслью.
- Почему тебе не подняться наверх ? - спрашиваю я. - Впрочем, очень многие захотели бы тебя убить за то, что ты делаешь...
Как раз наоборот ! - смеется Максим.- Меня превознесут, вот увидишь, просто время еще не пришло. А убийцы не любят меня - я слишком скучно умираю...
* * *
Летний вечер - я неспеша иду по улице. Тепло, безмятежно - август. В одном из дворов на Златоустовской нахожу маленького каменного голубя - часть развалившейся скульптуры, наверное.
Я обдумываю свой следующий поступок : нанести ли визит Андрею ? Не скучно ли это ? О чем мы будем с ним разговаривать ? Что ответить, когда из-за двери он задаст вопрос : “Кто ?”
Решаю, что визит необходим. Добираюсь на трамвае до Васнецовской и путешествую по переулочкам за университетом - к большому краснокирпичному дому, где живет Андрей.
Поднимаюсь на второй этаж.
Странно - дверь квартиры открыта, доносятся голоса. Я прислушиваюсь. На друзей или соседей случайно зашедших поговорить непохоже. Я толкнул дверь и она открылась на треть.
- Куда идем ?
Человек в кожаной куртке крепко хватает меня выше локтя.
- Здесь живет мой знакомый,- отвечаю я.- Его зовут Андрей.
- Понятно,- говорит человек.- Проходи.
Проносятся назад контуры двери и открывается пространство квартиры, заполненное людьми.
- Сюда ! - я оказался в кабинете. На письменном столе, элегантно оперевшись на одну ногу сидел майор. Сержант осторожно рассматривал книги в шкафу. Окно было открыто - сквозняк колыхал занавески. За окном виднелась крыша кафе - мокрая после дождя прошедшего в полдень.
Справа от сержанта, между шкафом и письменным столом я увидел Андрея - распростертого по полу в луже крови. Кровь была кирпичного цвета.
- Узнаете его ? - спросил майор.
Я кивнул.
- Давно ли виделись в последний раз ?
Я пожал плечами : “ Дня два.”
- Вы не должны никуда выезжать из города,- сказал майор.
- Я не уеду,- сказал я.
- Вы дадите подписку,- сказал майор.
Сержант бросил книги и осторожно перешагнул через труп. Протянул мне бумагу и ручку.
- Присаживайтесь, - несколько книг со стола полетели на пол.
Извне на подоконник вскочил еще один сержант. острожно положил перед майором предмет, завернутый в салфетку.
- Гвоздь,- произнес майор.
Гвоздь был словно присыпан кирпичной пылью.
- Подозрительные следы на крыше,- вполголоса заговорил сержант.- И вот здесь на подоконнике - посмотрите. Отпечаток костыля или ножного протеза. Похоже, преступник был калекой. Вся крыша покрыта следами - он искал где бы слезть. Кроме того на крыше много размокшей глины - он поскользнулся и упал. на глине остался отпечаток руки - на ней не хватает среднего и безымянного пальцев. Рука правая и нога, по-моему тоже правая.
- Очень хорошо,- кивнул майор.
- Вы слышали ? - он обратился ко мне.- Нет ли у вас таких знакомых ?
- Не имеется,- ответил я.
*