…Иногда я просыпаюсь среди ночи с пересохшими
губами и в полусне слышу их непрерывные голоса:
«Ты – сумасшедшая. Твоё место не здесь».
Надо снова заснуть, снова уйти в нирвану,
но этот путь оказывается слишком длинным…
Наркотики и алкоголизм, СПИД и ранняя беременность, отношения с родителями и самоубийства, - всё это актуально и по сей день. Мы стараемся бороться, но борьба оказывается слишком жестокой. На фоне проблем глобальных, как выше перечисленные, совсем не заметны другие, тоже проблемы, тоже страдания и унижения, но чуть личностного характера.
На мой взгляд, животрепещущей является проблема восприятия человека обществом. Я имею в виду тех людей, чьи поступки заметно отличаются от других. Подчас это обыкновенный выпендрёж, показуха, но с другой стороны это – уже образ жизни. Некоторых людей общество и вовсе отвергает: либо об этом человеке мало знают, а на основе услышанного строят смутные догадки.
Часто их называют «не от мира сего», их боятся прежде всего потому, что именно этим особенным людям однажды улыбнётся удача, они смогут завладеть ситуацией и выйти из тьмы огорчений и упрёков на свет, где их поймут и будут приветствовать, где им будут рады.
Вероятно, чтобы осознать важность этой проблемы нужен пример. Примером будет мой собственный рассказ. То же самое происходит и со мной. На уроках я редко когда слушаю, если только тема мне интересна, а увлекает меня всегда что-то противоестественное, необъяснимое, без доказательств. Я часто сплю на переменах, не от скуки, а потому что мне почти не с кем общаться. Все презирают меня, попросту ненавидят. Из-за чего? Постоянно задаюсь вопросом, ответ на который я знаю, но вот принять его в том виде – нет!
Всё началось совсем не давно: я стала ходить в откровенно-рыжем пальто, в рыжих ботинках, тёмно-зелёном строгом деловом костюме и держалась в школе будто бизнес-вумэн. Другие одевались по моде, читали слишком весёлый «YES», слушали «MAXIMUM». На их фоне я смотрелась как больная, начинающая выходить из комы. Я чувствовала себя униженной: они игнорировали мои шутки и комментарии, издевались над стихами Мандельштама, которые заменяли мне учебники. Записочки, хаотично путешествующие по классу, никогда не отличались изысканными мыслями или красивым языком, я же пыталась добавить в них хоть толику необычности, черкая ручкой длинные затуманенные предложения. Они задавали вопрос, требующий определённого ответа «да» или «нет», а я писала длинный трактат о нарастающем числе депрессий в течение зимы, пыталась доказать, что они связаны с уменьшением светового дня…
Возможно, их это раздражало. Мои суждения насчёт развития генетики, обоснованные факты о формировании дактилоскопии, - всё это злило их. Прежде всего потому, что они боялись моего звёздного часа, того, что их громкие голоса, напористость, грубость и неискренность отойдут на задний план и об их качествах, с помощью которых раньше завоёвывали единомышленников и управляли ситуацией, очень быстро забудут.
Самое ужасное, что они могли сделать, так это пустить слух о том, что я – сумасшедшая. Серая мышка, которой нравится Сальвадор Дали, оранжевый цвет и ECCO вместо GRINDERS писала откровенные сочинения названные исповедью душевнобольной. В сочинениях я через образ главного героя старалась изобразить себя.
С какой-то стороны я сама давала повод для историй типа «Эта девушка с Марса», своим поведением, манерами. Становилось жутко обидно, что круг людей, с тобой общающихся снижен до минимума. Тогда я старалась быть такой же как и все, но не получалось. Значит моё необычное поведение было вовсе не игрой, а особенностью характера, приобретённой чертой.
Ассоль с алыми парусами и отвергнутым моряком, Чацкий с новыми идеями, Онегин с таинственностью в глухой деревне… Постепенно они становились моими друзьями. Одиночество не шло на пользу: большинство задач необходимо было решать сообща, а просить совета почти не у кого. Всякий раз во рту пересыхало, когда они, будто не замечая моё присутствие специально говорили об увеличении заболевших шизофренией, намекая на моё нынешнее состояние.
Я всё время боялась летального исхода, меня слишком просто в чём-то убедить. «Земля синяя, как апельсин. Вокруг неё крутится солнце. Упавшие звёзды выставлены в Кунсткамере… Ты – сумасшедшая. Лучше обратись к врачу!» Даже в последнее я чуть было не поверила – слишком часто это предложение летало у моих ушей.
Разобраться в сложившейся ситуации было крайне непросто. Отчаяние, как говорила Франсуаза Саган, - странное чувство, и странно, что после выживают. Ночи были мокрыми и бессонными, бесцветными и увязнувшими в грусти, а дни проходили медленно и пусто… Радуя себя мыслью, что как приятно, когда твоей персоне уделяют столько внимания, я чуть-чуть держалась на плаву, но это постоянное состояние на острие бритвы долго не могло продолжаться.
«Покончи с этим дурачеством!» - шептала я, веди себя, как и все вокруг: непринуждённо, не выделяясь ничем, неинтересно, в общем. Меня несколько утешало, что мой рассудок, ничем раньше не отличавшийся от других, теперь выделяется на общем фоне своей нестандартностью, криволинейностью мышления.
Таких случаев, наверное, множество, иногда их ждёт летальный исход: острые бритвы и скользкие подоконники. А может, в один день люди проснутся и поймут, что надо жить дальше не только ради себя, но и ради других, таких униженных и обиженных.
По крайней мере, в это хотелось бы верить. Я до сир пор тешу себя именно этой надеждой, стараюсь прятать свои истинные вкусы, скрывать подлинные эмоции. Но иногда мне кажется, что мои знакомые этого никогда не осознают. Стоит мне проснуться и подойти к зеркалу, как я вижу тусклое отражение, слабо освещённое уличным фонарём. Лицо по ту сторону не моё, оно слишком обыкновенно и почти не заметно. Струи пота отчаянно стекают, я снова ложусь в постель и понимаю, что надо остаться такой, какой я и была раньше, причудливой и малообщительной, в таком случае, мне придётся смотреть всем в затылок. Либо стать стандартной рядовой ученицей, пустой и скучной, тогда я смогу вертеться в кругу «себе подобных», подобных по простоте и простодушию.
Здесь ждёт неизбежная тоска и сплошное разочарование. Выживу ли среди таких друзей?