Первый Год. Мысли.
Нет такой искусной руки, что могла бы описать причины человеческих
поступков. И не родился еще человек, который сможет до конца понять
механизмы, побуждающие его отвергать правильные решения и делать
выбор в пользу самого невероятного. Часто этот путь приводил к гибели
или краху всего, что было опорой всей прошлой жизни. Но что может быть
прекраснее чистого безумия?
В моей паршивой жизни таких моментов было два. И каждый раз мозг просто
отказывался служить, сознание наполнялось бушующей темной стихией.
Всей судьбой расплачивался я за них потом. Только сейчас я достиг
наконец понимания того, что по-настоящему жил лишь в эти короткие
мгновения...
....первой. И все потому, что она порвала письмо, письмо от моего отца. Это
было не ее лучшим поступком, но сравнится ли он со всей нашей
совместной жизнью? Просто капля, взорвавшая целое море ненависти,
была слишком тяжелой. И вся ненависть, копившаяся на дне рассудка,
выплеснулась в одном чудовищном порыве. Я преступил черту и был
наказан... И то, что затем стало со мной, было закономерным. Закон
наказал меня, потому - что совесть молчала. Она просто умерла тогда, не в
силах приказывать тому человеку, что терпел Иру столько лет ....
..... Не понимаю почему. Может виной было стремление переложить свою вину
на других людей, совершивших еще более тяжкие преступления.
Растворится в тени чужого зла... Абсурд! Но, прокурор тоже переступал
через человеческие судьбы в поисках золота. И снова был брошен вызов
очевидному. И снова падение, увлекшее за собой человеческие убийства. Я,
не разу не ударивший человека, убийца- рецидивист.. Ха...
И теперь снова жизнь без свободы, душная клетка...
Второй Год. Зона.
.... Благодать. Плохое название, отдает улыбкой садиста. Лето длиной в месяц,
когда все вокруг превращается в одно огромное болото. В остальное время
здесь живет Царь-Холод. Лучший из вертухаев, самый жестокий зверь. Он
не боится даже блатарей....
....лучше? Рудник представлял собой полукилометровую штольню, которая
неуклонно вгрызалась в тело скалы. Там, в конце широкого неровного
туннеля, иссеченного взрывами, находилась Жила. Словно белый
гигантский червь, она извивалась в темном камне.
Первыми начинали взрывники. Они все как один были вольными и потому
сторонились зеков, словно сами не были заключенными. Ведь они не
имели права покидать зону и лишь рабочий день для них был короче. А
солдаты на вышках охотно стреляли и в нас и вольников. Потому что золото
дороже всех обитателей зоны вместе взятых.
... Мы работали у устья штольни, разгружая старые, ржавые вагонетки от серых
кусков кварца. Твердый и очень хрупкий, он отравлял воздух режущей
пылью и его осколки ранили руки в кровь. Еще хуже приходилось тем, кто
погружал породу в забое. Там всегда обитал призрак силикоза, а непрочная
порода угрожающе трещала под давлением времени. И никто из лагерных
не прожил и десяти лет после того, как комендант направлял его в забой.
Начальство экономило на технической воде и смертоносная пыль свободно
оседала в легких заключенных. Мне приходилось видеть, как из штольни
выносили изувеченные останки зеков и засыпали камнями. И это
происходило почти каждый год....
... словно сытые скучающие тигры. Они целый день спали на нарах и жрали
лучшие куски из нашей еды. А по вечерам вся их нечеловеческая злоба
обрушивалась на нас, фраеров. Все они были оценщиками и не было дня,
когда кто-то из нас не возвращался в камеру с окровавленным лицом и
выбитыми зубами. Но блатные были способны и на большее. У развилки
дороги, которая вела к обогатительной фабрике, начиналось обширное
болото. Оно и было нашим кладбищем, на которое многие отправлялись не
по своей воле. Силикоз, цинга, истощение, побои .....
Седьмой год. Ана-Суу.
........... россыпные месторождения. Работа на них считалась большим блатом и
редко фраеров брали помощниками на разведку. Мне крупно повезло, сам
не знаю почему. Случайностей не бывает, но разве всегда можно узнать
причину? Может быть их тысячи!
......не нужно было стоять целыми днями в ледяной воде или вдыхать кварцевую
пыль. Мы бродили вдоль ручьев, методично отбирая пробы чрез каждые
десять метров. Геолог наносил на карту количество золотых чешуек,
выделяя аномальные зоны. В этой работе не было той лихорадочной
спешки, которая отличала первых золотоискателей. Никто из геологов не
рвался за первыми же богатыми пробами, они лишь терпеливо отслеживали
все особенности россыпей. Их главной задачей было проследить всю
историю Жилы, тело которой исчезало в чреве скалы. Геологи скрупулезно
подсчитывали запасы, словно они работали где-то пыльной конторе, а не на
краю света.
....... хрен не нужно. Тупые , апатичные животные с мутными глазами. Каждый
зек ненавидел работу и тех кто заставлял их работать. Казалось, дай волю и
все в лагере спали да жрали сутки напролет. Лишь человек со стальной
волей и сердцем зверя, способен был усмирить это жующие стадо.
Одинаково глухой к просьбам и угрозам, Храпов - комендант лагеря, порой
просто восхищал меня. В остальное время я ненавидел его. Ненавидел до
слез, каждой клеткой истерзанного мозга. Однако все списки
распределения на работы проходили через его руки, и он не мог допустить
случайного человека на блатную работу. Но мне было не до этого. И вообще
ни до чего. Скотина....
...... очень странный, сводящий с ума. И вместе с тем прекрасный. Она шла
плавно переступая и не оставляя следов на ноздреватом апрельском снегу.
Лицо девушки нельзя было назвать красивым. Широкое плоское лицо,
разделенное прямым носом, довольно крупным и словно срезанным
рубанком. Светлые ,чуть волнистые волосы перехватывал кожаный
ремешок. На шее висло ожерелье из зубов какого -то крупного хищника,
украшенное рыбьей головой. Ее широкие плечи и безупречная осанка,
говорили о силе и гордости характера женщины. Крепкая округлая грудь
дерзко выступала из поперечного выреза примитивного платья. Девушка не
была красавицей, но ее простое лицо светилось неким внутренним светом.
И от того все во мне трепетало, наполняя чувством, забытым давным-давно.
А девушка шла и шла, поднимаясь по снежному холму. И только когда
геолог врезал мне по челюсти, я наконец пришел в себя...
......Ана-Суу, Анна Сергеевна - так назвал ее Иван, сын русского охотника и
якутки.
- Свободным будешь скоро, или умрешь совсем. Так тебе говорю - добавил он
тогда. Сам Иван сидел за убийство чиновника.....
Восьмой год (1). Амнистия.
... Не для таких как ты. Расстрелял бы тебя, а не держал на жратве десять лет.
Но тебе повезло, падло. В ....ке тебя встретят, не вздумай бежать, сука.
..... Такими словами провожал меня Храпов в обратный путь. И что странно - не
грамма радости не возникло во опустошенном сознания. Свобода утратила
всякий смысл, казалась диким лесом без друзей, без счастья. Но я
повиновался, что еще оставалось делать? Ничего.
Эпилог.
.....Туман. И море полное звуков. Оно кидалось на берег, пожирало его и
отступало. Чтобы через мгновение вновь бросится в атаку. Поезд
остановился на полуночной платформе, недовольно заскрипев. Его грязно-
желтые окна осветили влажный камень , на которые высыпали пассажиры
сонные и недовольные. С высоты металлических ступенек холодно взирали
проводницы. Невнятный механический голос оповестил всех, что состав
отправится чрез десять минут.
...стихло.. Прибывшие пассажиры поспешили прочь и только одна фигура
осталась на платформе. В руках у человека был небольшой портфель. Он
нервно шагал вдоль перил, оглядываясь, словно опасался чего-то. Фары
осветили тьму.
- Лезь в машину, мудило - властно приказал голос из кабины. Мужчину
схватили и впихнули в салон.
... так и пропал. А то, что хранил он в себе, досталось другим. Убийцам,
скрытым за видными постами. Его труп захоронен где-то в глубине.
Недалеко от безумного богатства - крупнейшего в мире захоронения -
Золотого Кургана.
22.04.2000г. Романов Виктор.