Я - "человек-сова" и люблю работать ночами. Привык к этому. Тепло. Темно. Тело расслаблено, а голова еще не начала тяжелеть.
Иду в кухню. Дом спит.
На столе: сигареты, бумага, карандаши. Так и не научился печатать на машинке. Да и не нравиться. "Цок! Цок!! Цок!!!" Словно вместо волос в голову гвозди забиваешь. Тьфу, мерзость! Ненавижу! Карандаши - совсем другое дело.
За окном ночь зверствует, снегом кидается и в окно стучит. Плотнее прикрываю форточку - февралю место за окном, ни за что не впущу.
Кофе - на плиту и за работу. Настроения, конечно, никакого, но... Ни дня без строчки. Да и аппетит, как известно, приходит во время еды.
Открою свежую пачку сигарет. Закурю. Порисую немного.
Иногда получаются довольно забавные типажи. Вот, как например этот тип. Вполне заурядная рожа. На любого похож... Дьявольщина!.. карандаш поломал... хотя... - комарик получится. Рядом собачку нарисую. И попугая в клетке замурую. Галерейка получилась... Зверинец... Снова людишки пошли... Пацанчик. Славненький такой... На девчонку немного похож... Девица... Эта, наоборот, на мальчишку смахивает. Сотру ка я ей ластиком волосы... вот и чудненько... Из этой неудачной закорючки гранд-мадам получится... Ух!.. Женщина-тайфун!.. Мужика ей соответствующего. Плюгавенького, невзрачненького. Слегка ему лысинку волосенками окультурю. Вот. Вполне средне художественный портрет интеллигентного негодяя. Именно таким нравятся крупнопанельные женщины. У последних, тоже, при виде маленького и непритязательного, материнское просыпается. И садистское. Согреть... понянчить... наказать... помучить... Вот... Еще один зверинец!...
А вот и кофий вскипемши... За работу. Он был вполне благополучен...
"... был вполне благополучен и постоянно проживал по прежнему адресу, не состоял и не участвовал, не краснел от стыда. Учился долго и безрезультатно. Посылал дальним родственникам к праздникам и просто так - открытки, а не письма. Кладовку захламил ненужными газетами и журналами. Питался часто и помногу. Ездил на работу и с работы с двумя пересадками, всем телом ощущая достоинства чужих ягодиц и прочих выпуклостей. Компании посещал охотно. До оскомины обожал коньяк с лимончиком. Весной бурно переживал платоническое влечение ко всем женщинам соответствующего его темпераменту возраста, изнывал от летней жары, сходил с ума от осеннего одиночества и тихо бесился холодной зимой, ожидая новую весну. Болел не сильно, не дорого, уютно. И никогда и никому не дарил цветов. Так и не совершив ни одной прекрасной глупости, недавно умер из-за занудного дождя и постоянных хлопот о собственном благополучии. Похороны были "камерными": урна с прахом, несколько бедных наследников, немного знакомых, полное отсутствие друзей, скорбная музыка, увядшая торжественность венков и никакой толчеи...
А все это время в одной квартире из дома напротив жили:
- жил комар Кеша, томившийся в темной щелке между двумя сырыми кусками штукатурки и долгое время пытавшийся устроить свою личную жизнь в этом неприспособленном для жизни помещении. Невесты, с которыми он протискивался в свой угол, в большинстве своем, не доживали до утра по причине глубокой тоски, хронического недостатка теплой кровушки и дикого холода, правящих шабаш в кешкином убежище. Последняя пассия Иннокентия, самая выносливая и дородная, выдержала дольше всех - без малого две недели, что по комариному жизнеисчислению срок небывалый. Увы, и она - старая боевая подруга - трагически "приказала долго жить" своему, иссушенному жаждой, возлюбленному. Бедняжка попала в могучую струю нервно-паралитического дихлофоса, так умело и так не вовремя пущенную всесильной рукой хозяина дома. После такого удручающего удара судьбы Кеша совсем загрустил и захирел. Он несколько раз пытался подбодрить свой неторопливый Фатум, устраивая вакхические пиры из всех видов самодельных отрав, заботливо подсовываемых ему в заветных уголках кухни и барски роскошного санузла, оснащенного невиданным заморским "чудом" - противоударным унитазом. Кустарная химия отказывалась делать богопротивное дело и Кешу все чаще стала одолевать безисходность, в результате чего небольшая отдушина между плинтусом и стеной превратилась в комариный скит. В нем и поселился совершенно забытый и забитый Богом и Судьбой комар-схимник Иннокентий, изредка, - скорее, в силу привычки, чем по велению души,- совершавший стремительные налеты на пористый нос хозяина дома, и спасавший всех без исключения соседских мух-цокотух от циничных домогательств похотливых тараканов - зов сердца.
- жила, лежа на старом теплом коврике в изголовье хозяйской кровати, чрезвычайно древняя такса Анжелика, числившаяся сукой по паспорту, по полу и по сути, за что и была нежно обожаема всеми домочадцами. Она приносила массу щенят и, следовательно, вместе с ними, неменьшее количество приятных хлопот. Ее неукротимая плодовитость постоянно вступала в непримиримый конфликт с аристократической кличкой, баснословно-длинной родословной и неумолимо приближавшимся климаксом, что, однако, не являлось помехой ее, больше похожему на ботулизм, собачьему аппетиту, скрашивавшему суровые дни беременностей. Впрочем, Анжелика была уже настолько стара, что метаморфозы собственного организма перестали ее волновать. Ее любопытство пробуждали только две вещи: содержимое миски для еды и чудовищный грохот, доносившийся иногда из туалета.
- жил, и неплохо жил, попугай Робинзон, иммигрировавший контрабандным путем с островов Зеленого Мыса и добившийся, благодаря недюжинным способностям к языкам, политического убежища в квартире хозяина. С терпким французским прононсом он мог воспроизвести весь непечатный лексикон ядреных выражений, который он позаимствовал за время нелегальной переброски через кордон у неутомимого в работе, любви, еде, выпивке и матерщине второго механика Петра Николаевича. К всеобщей радости хозяйских гостей с их смешливыми подругами, Робби, запивая жаренный миндаль апельсиновым соком, в конце своих выступлений выдавал "на гора" тираду объемом и образностью не уступающую "Войне и миру". Образованный попугай со знанием дела раскладывал на составляющие не очень хороший дизель с его пресловутым кривошипно-шатунным механизмом. Сила робинзоновского горения во время произнесения этой речуги была настолько высока, что гости постепенно начинали верить в неприятности, постигшие доблестный торговый флот. Да, Робби убеждал, взывал к совести, доказывал, обличал - и все это проделывал, мефистофельски хохоча. И всегда поощрялся всезнающим киванием гостей, легким повизгиванием дам и неизменным прозвищем "душка".
- жила дочь хозяина, Надежда, студентка безумно престижного и настолько засекреченного учебного заведения, что возникали сомнения в осведомленности студентов и преподавателей этого храма науки в том, что же это за храм. Запойное чтение в юном возрасте некоторых пикантных штучек Оноре де и Ги де пошатнуло неустоявшуюся девичью психику и явилось на свет прискорбным знамением в виде полного неприятия каких бы то ни было видов женской "униформы". Таков был канун начала активной деятельности спортсменки, эмансипе и круглой отличницы. Некоторое время спустя, узрев по видео небезизвестную Шиннед о,Коннор, безумное дитя феминизма начало брить голову, чем повергло в состояние "восторженного исступления" мамашку и Анжелику - стареющая сука перестала узнавать молодую, а потом - и замечать.
- жил сынуля хозяина, именем Андрей, совсем неприметная, еще неоформившаяся, бесполая особь двенадцати лет. Андрей еще не был окончательно испорчен средствами массовой информации, компьютерными играми и обществом, а потому желания его были всего лишь детскими грезами - несколько карманных рублей на жвачку, колу и кино, слетать на Луну в составе международного экипажа и, по возможности, там остаться. Но самое заветное, голубое и розовое, тайное и сокровенное желание - сильно-пресильно дернуть за косу самую красивую одноклассницу Верочку Крюкову. Пусть сейчас она не обращает на Андрея никакого внимания, но в прекрасном и будоражащем будущем Андрей собирался на Верочке жениться: это было определено однозначно и существовало изначально. Самой же приметной, хотя - нет, неприметной, чертой отпрыска было его болезненное стремление в отсутствие домашних запереться в туалете и огромадным молотком колоть орехи на ненавистном противоударном унитазе. Финский "монстр" гудел, возмущаясь. Звуки "адской шарманки" наполняли дом, будили Анжелику...
- жила жена хозяина, бродящая соками неудовлетворенности блондинка Анна Иосифовна с голубыми глазами, обладательница пышных бедер и невероятного бюста. Ее породистое тело вынуждено было нести на себе шокирующее количество украшений, которые вызывали зависть, если не уважение, попутно выполняя еще одну функцию - слепили глаза собеседников, не позволяя разглядеть недостатки фигуры. А женщина эта имела поистине героические пропорции, ну просто - Геракл в юбке, бульдозер с томным взглядом. "Мадам" тихо двигалась умишком от заграницы и в коротких промежутках между приступами несварения и посещениями массажистов и сауны, не претендуя на гласность, наставляла своему горячо любимому супругу рога со всеми, увлеченными этим необузданным ураганом страстей, самцами. Все бесконечные сериалы она по утрам - дословно, в лицах - с неугасимым жаром стареющей кокотки пересказывала своему неудержимо лысеющему супругу, чем доводила его до бешенства.
- жил хозяин, так себе хозяин, и не жил, а проживал, прозябал, существовал. Посредственный писака, лауреат кокой-то известной только ему литературной премии, владелец четырехкомнатной квартиры, дачи у моря, синих "Жигулей" и плоскостопия, серость, возомнившая себя титаном, "глыбой и матерым человечищем". Благодаря выдающимся кулинарным способностям жены питался в недорогих ресторанах отнюдь не лучше, чем дома. Вел войну с комаром Иннокентием не на живот, а на смерть при помощи импортной и доморощенной химии; покупал колбасу "собачья радость" для единственного друга - стареющей таксы; узнавал о нуждах флота от неугомонного попугая Робинзона; помогал, благодаря многочисленным связям, дочке Наде окончить неизвестный никому ВУЗ; давал ежедневно денежку на карманные расходы сыну Андрею и величественно нес на пустынной голове (волосы сбежали) ветвистое украшение, наставленное ему в сутолоке жизни горячо любящей супругой Анной Иосифовной...
... Анной Иосифовной... Точка...
Светает. Хватит на сегодня, пожалуй. Достойный финал и впечатляющую своей глЫбиною мораль придумаю и допишу потом, позже... когда-нибудь....Все! Хватит. Больше не пишу сегодня. Перечту пока. Поправлю. Хотя - нет, завтра. Завтра...
Ночь давно закончилась - скоро поднимутся дети и ... прощай. Работа. Лучше все прекратить по собственной воле, чем по необходимости. Хотя... где же тут моя воля?..
Ну вот, и сигареты... последняя в пачке. Значит - самая вкусная. Стоит всей пачки. Надо подкинуть знакомому директору табачной фабрики идею: выпускать сигареты с одной единственной сигаретой в пачке. Назвать этак позаковыристие. "Мизантроп", например. И цену на это безобразие - вдвое!
Комар!!! Сволочь бестолковая! Доводит своим нытьем. Не угодно ли дихлофосику, любезный?.. смылся, гад...
- Доброе утро, папа!.. - сын проснулся.
- Доброе... - хмурюсь я - ты бы хоть умылся...
Но он уже деловито копошиться в холодильнике. Спустя некоторое время из-за дверцы появляется сияющая рожица, следом - тарелка с котлетами, потом и весь остальной сын. Большие радости маленького существа...
- Мать у приятельницы. Еду промышляйте с Надеждой сами и по "учебам". Я - спать. Деньги на холодильнике. - Даю последние ЦУ, попутно заметив, что деньги давно уже не на холодильнике (и когда это он только успел?..) - Пока... С Анжеликой я сам погуляю, попозже...
Ответное "пока" раздается сквозь котлету и душевностью не отличается.
В спальне окна зашторены. Ну-ка, что там в мире?.. Мерзко... Что же, всех нас караулит пасмурный день, в который мы уйдем из жизни от бесцельности собственного бытия и одиночества... Вот. Например, десять таблеточек элениума и... все... где то тут вода была... вот... Чертов комар, и сюда добрался! Получай!!!... Вытираю кровь с руки. Все же руку, умелую и быструю, никакой прогресс не заменит... Где таблетки?.. ****ский комар, не дал спокойно помереть! Черт, ну где же в конце концов моя отрава?.. Вот они миленькие!... Вода... Нет! - как нибудь в другой раз: девять в сторону, одну в рот. И спать!
Вот и славно. Теплая постель и любезная женушка под ухом не храпит - кому-то другому сегодня мешает. Много ли надо для всеобщего спокойствия. Вот оно, СЧАСТЬЕ!.. Вот только чтобы спокойно существовать неизбежно приходится хоть кого-то убить... А жаль...
Глупости! Спать-спать-спать! Утро уже... Спать пора... Ведь я человек-со...