Холод-то, холод-то какой!.. А я думал - юг, тепло должно быть. Вот те и раз. Куда хоть занесло-то? Черт, прям башкой об сосну... Паскудный конь, ох, паскудный конь... Не послушал Митяя, а ведь говорил же - не бери коня, не бери! Да какое там - не бери. Хорошо, ноги унес. Ну и родня у его жены - чистые звери. Сволочи, басурмане. Слова им не скажи, пальцем не пошевели.
Где я? В какие края меня затащил коняра ихний, ничего не понять, башка кружится, басурмане - не басурмане, а сивуху что надо гонят, из виноградной ягоды. Ух, сильна, стерва...
И конь куда-то убежал, сволота, поймай его теперь. Наказанье какое-то...
Так, лес рядом. Холодает. Голову в кровь разбил. Ну да невелика беда, остался б - вовсе убили бы. Навалились, как шакалы, и у каждого - по ножику. Какой уж тут - не бери коня. Тьфу ты, больше ни ногой туда. Бандиты...
Выходить надо, темнеет уж потихоньку. Может, по следу лошадиному? Ну да, животина-то, небось, ученая, домой вернется. А они меня там и дожидаются, враз кишки выпустят.
И как Митяя туда затащило? Вот ведь дурак, он дурак и есть. Предупреждал же: смотри, братан, не нашего она роду-племени, наплачешься ты с ней. Люблю ее, говорит, люблю - и все тут. Ну, так и что с того? Так и давай, тащи ее к нам! Нет, не пускают ее, ты, говорят, к нам иди. Ну, он и пошел. Теперь вообще непонятно, кто такой: свой - не свой, чужой - не чужой, не разберешь. Вроде наш человек, а в шапке ихней ходит, бородищу отпустил, вроде даже балакать по-ихнему насобачился.
Хотя слов нет - лошади у них, конечно, нашим не чета. Ну и норовисты, сил нет, вон голова-то все кровянит. И шапку потерял...
Вон вроде за тем леском дорога была, надо туда выгребать, пока совсем не стемнело. А снегу-то, снегу! Чище, чем у нас. И морозище, ух!.. Вот уж не думал, что у них здесь так бывает. Да зима, она, видать, везде зима. Знал бы - потеплей бы оделся. Ну а кто ж знал, что все так кончится? Приезжай, говорит, братан, с новой родней знакомиться. Ну я, дурак, и поехал.
Да нет, сначала все хорошо было. Встретили, то - сё. Садитесь, мол, попейте - покушайте. Я им сала своего привез, так ни одна собака не притронулась. Ну да Бог с вами, не хотите - как хотите. Нам больше достанется. Богато живут, в золоте все, им, видать, наше не пристало кушать.
Но вежливые, по имени - по отчеству.
Нет, сначала все хорошо было. Музыка ихняя играла. Митяй довольный ходит, женой хвастается. Есть чем Митяю хвалиться, что уж говорить. Красавица из красавиц, сам бы женился на такой, не раздумывая. Только жить бы сюда не поехал, нет. Ни за какие коврижки.
Ну все, готово дело. Темно. Солнце тут садится - как в колодец, раз, и нету его. Горы, черт бы их побрал совсем. Рукавицы еще забыл, руки того гляди отвалятся. С ушами вместе. Хорошо, хоть кровь из башки остановилась, замерзла, видать. Ну, родственнички, мать вашу, я вам припомню. Щас до жилья какого-нибудь дойду, всех казачков по округе подыму. Они вам устроят, падлы вы бородатые, кровью умоетесь. Давненько вас не щекотили, на русского человека с ножичками бросаться!
И ты, Митяй, тоже свое получить, братишка. Я все вспомню, все...
Ой, плохо дело, ой, плохо, похоже, заплутал я. Где ж дорога-то, а? Нету дороги. Лесок прошел, только в снегу весь по уши, промок, а где эта чертова дорога? Была же! Была! Это что ж такое-то... Пальцев уже не чую на ногах, как будто и нету их.
Отморозил, точно, отморозил. Ну, родственнички, ну псы, ну волки, за каждый мой палец одного вашего завалю, чтоб мне не жить. Вы меня, гады, плохо еще знаете!..
Так, надо сообразить. Успокоиться. Вроде сюда под уклон ехали. Да как тут понять, тут оно везде - то под уклон, то на горку. Не помню пути, хоть тресни. Ехали-то пьяненькие. Хороша у них самогонка, ох, хороша, сроду не пивал такой. Душевная вещь, пьешь ее и радуешься. Сердце от нее аж заходится. Всю жизнь бы пил.
Все, рукам, похоже, тоже кранты. Пальцам - точно. Будьте вы все прокляты, с горами вашими, где ж дорога-то, мать вашу так распротак?! Заблудился я, похоже, напрочь, кругами хожу, вот опять тот же лес. А может, и не тот? Хрен его знает. Небось, волков полно, места-то глухие какие, сожрут с потрохами, и не найдет никто. Ни кнута с собой, ни ружья, в чем был, в том и ушел. Ну, Митяй, втравил ты меня, век не забуду. Дай только к людям выйти.
А все от водки ихней. Уж больно озорна.
Да и то подумать: какое преступление, - девку поприжал маленько. Тоже мне. Какая беда! Ну как тут удержаться, когда такая красота. Эти сразу в крик! Да Господи Боже, езжай ты к нам, да хоть всех там перелапай. Добра-то... Нет, вишь, не любят, когда русский человек до их девок касается. Сразу за ножи.
Да ведь и мы не лыком шиты. Ножички и у нас имеются. Только мы приучены за голенищем носить, а не как вы - в открытую, напоказ, да в серебре - чтоб богатством хвастать. Это, ребятки вы мои милые, пыль в глаза, в зубах ковырялка. Как там, в Уголовном Кодексе сказано - деталь национального костюма? Вот деталь и есть. А у нас не пугалка, у нас свой, настоящий, проверенный, из тракторной рессоры. Умельцы такие мастерили, что вам и не приснится, рукояточка наборная, разноцветная, прям по руке, так сама в ладонь и просится. А тут еще этот, длинный, в папахе. Прет, как на буфет, глазищи выпучил, бесстрашный, вишь. Отец он ее, что ли, или родственник какой... Да еще безоружный. Дурак. Ну и получи, раз дурак.
Передохнуть бы надо, сил нет. Вроде стихает мороз-то... Эх, закурить бы. И папиросы оставил, вот непруха. Интересно, выходят они этого, в папахе? Да не, вряд ли. Хорошо я ему сунул, качественно. Этому нас учить не надо. В первый раз, что ль? Ну, туда ему и дорога. Козлу бородатому.
А звезды у них здесь какие! Здоровые, как пятаки. Ласковые, будто смотрит кто. Как глазки с ресничками - так и лучатся, так и подмигивают.
Замечательно... Потеплело вроде... Не так уж кусает... Морозом-то... Вроде легче... Вот полежу чуток и дальше пойду... Мне еще идти-то далеко, далеко...
О Господи! Чего это я разлегся-то? Матерь Божья, помираю ведь! Нельзя лежать, уснешь - и не проснешься. Замерзаю, как есть пропадаю в этих горах проклятых. Нет, врешь, басурманское племя, меня так просто не взять, не на того, гады, напали. Я вам еще... Это что же это? Как так? Я не согласный. Не-е... Замерзать не согласный. Надо идти.
Надо идти.
Надо...
Отче наш, иже еси на небесах... или небесех, как там дальше, черт, ничего не помню, ни одной молитвы, говорила бабка, учи, бестолочь, а я... Господи, Господи, Господи, не дай пропасть, не дай сгинуть как собаке, выведи меня, Господи, вечно молить буду, и свечки ставить, и все-все-все... Не вру, господи, правда, буду. Темень-то, видишь, ка-кая, хоть глаз коли, страшно как, Господи, как же мне страшно, я не хочу умирать, я жить хочу, я же еще совсем молодой мужик, Господи, здоровый, сильный, не погуби, я хочу жить, ты понимаешь?.. Ты понимаешь, гад ты, сволочь?.. Мне же еще долго, очень долго идти, да как же так вышло все? Зачем я поехал, как сердце чуяло... Как фраер последний... Сволочи вы все, псы...
Га - а - ды - ы - ы.!!!.. Су - у - ки - и - и!!!.. Убью - у - у - у!!!..
Это что? А? Волки? А? Кто это воет, а? Что это? А?..
Так это ж я вою, я сам... Эхо... Эхо в горах... В горах бывает эхо... А я думал - волки. Это я сам и есть - волк. А они - псы. Загнали, затравили. Шавки, псы беспородные, а я - волк. Волчара.
Как же, куда же... Господи, спаси и помилуй, куда же идти-то? Куда бежать, куда скрыться? Сейчас набегут с ружьями, и все, спекся.
Какие ружья, ночь ведь, не видно ни зги, промахнутся, не попадут, а я ложбиночкой, овражком, по низу, и уйду на полусогнутых, брюхом по снегу, ускользну, только меня и видели, а там и люди, нет, к людям нельзя, они воняют железом и табаком, у них палки, они злые, к ним нельзя. В хлев, там овцы, они мягкие, теплые, глупые. Сбились в кучу, стоят, трясутся. Рвать, резать их, вцепиться в глотку, за-хлебнуться горячей ароматной кровью, раздирать на парные куски, выплевывая густую колючую шерсть, пить из них жизнь, давясь, большими жадными глотками...
Господи, ты видишь? Что это? Огни? А? Флажки! Все...
Все, готово дело, окружили, и псы гавкают и рвутся с поводков, надрываются, захлебываясь бешеной слюной. Как же я вас ненавижу, ненавижу всех, нож, нож где? Руки не шевелятся совсем, снег в сапоге, набился, не найду, потерял, как же мне без ножа? Опять флажки! Обложили...
Брошу пить, честное слово, брошу, завяжу, Господи, зашьюсь, из-за нее все, из-за водки проклятой, в рот больше не возьму, клянусь, всем, чем хочешь клянусь, бля буду, Господи, только выведи. Выведи, хрен с ними, с ногами, пусть отрежут к чертовой матери, только бы в живых остаться, зачем они, эти ноги, не жалко. И руки пусть. На карачках, по-звериному, но не губи же совсем!
Пусть буду волком, пусть. Кем угодно быть, лишь бы быть. Быть! Дышать! Жрать! Ничего не жалко... Жалко вот, что только одного порешить успел, надо бы двоих... Надо бы всех, всех бы надо...
Пожалей меня, Господи милосердный, не губи, мне же еще о-го-го сколько идти... Идти... Идти...
Вот полежу маленько и дальше пойду. Дом-то далеко, далеко, далеко...
Дома тепло, жена, небось, пироги печет, меня дожидается...
Приду, обнимет. Здравствуй, скажет, дорогой мой...
И я ей - здравствуй, мол. Теплая такая... Хорошо...
Самовар согреет, садись, скажет, вечерять...
Посидим, а потом - на перину...
Обнимет, прижмется...
И спать, спать...
Теплая...
Спать...
У - у - у - у - у - у - у - у - у - у - у - у - у ! . .