Не следует идеализировать дореволюционный Ростов. Всего одна улица справа или слева от Большой Садовой, и обшарпанные угрюмые особняки, слившиеся в кварталы, – это не дома купцов или ростовского дворянства. Это – публичные дома, национализированные после революции и превращенные в безликие коммунальные квартиры, проклятье не одного поколения горожан.
Проституция в Ростове была всегда. При этом я говорю только о профи, получающих за свой нелегкий труд деньги, а не о ****ях - честных давалках. И в застойные годы можно было свободно зацепить кадру на пригородном вокзале или около «Интуриста». Есть только одно «но»: в те годы, когда секса у нас, как известно, не было, они не светились, боясь «чужой» милиции и общественного мнения. Это на рубеже восьмидесятых и девяностых появились длинноногие девочки в черных чулочках, которые демонстративно стояли у гостиниц и на центральных улицах. Вскоре они пропали – перешли на нелегальное положение. Я подозреваю, что их «достали» не менты, не братва и не налоговая инспекция, а пенсионерки.
До легального публичного дома ростовчане еще не созрели. Есть всевозможные агентства эскорт-услуг, которые эксплуатируют девочек, затраханных жизнью и клиентами. Есть притоны разной степени цивильности. Есть девицы, цепляющие клиентов в одних и тех же кабаках и ведущие в боковые комнаты. Особенно славятся подобными заведениями летние кафе и рестораны, расположенные на левом берегу Дона. Впрочем, левый берег Дона, несмотря на близость к Ростову, - это уже не Европа, а Азия: раздел проходит как раз по реке Дон.
Я знаю лишь один случай, когда в Ростове пытались открыть легальный публичный дом. Дело было году в восемьдесят девятом. В Ростовский горком партии, где регистрировали кооперативы и малые предприятия, пришла инициативная группа донских правозащитников и принесла документы на регистрацию кооператива, который должен был оказывать … интимные услуги.
Председатель комиссии, покраснев, переспросила, какие именно услуги будет оказывать кооператив?
- Интимные, - последовал ответ.
Донские правозащитники не скрывали ухмылок.
- И у вас будут… заказы?
- Конечно. Вас, например, мы будем всегда обслуживать вне очереди.
- Я замужем, - отрезала председатель и задумалась. Наконец она сказала: - Надо посмотреть, разрешен ли этот вид деятельности.
- Его нет в перечне разрешенных видов предпринимательской деятельности, - подсказали правозащитники.
Председатель воспрянула духом.
- Но нет и в запрете. А что не запрещено, то можно…
Немного помявшись, она задала вопрос:
- Скажите, а вы уверены, что сможете набрать персонал для своего предприятия? Какая ж советская женщина захочет работать в публичном доме?!
Говорят, будто тогда правозащитники достали из портфеля и положили на столешницу перед ней список из… пятисот ростовчанок, которые с одной стороны просили зарегистрировать кооператив, а с другой – выражали намерение работать в нем.
- Оставьте документы, - сказала председатель, чуть не сверзившись со стула. - Мы подумаем.
Кооператив по оказанию интимных услуг так зарегистрирован не был. Впрочем, правозащитники, понимая, что их дело - безнадега, больше в горком не пришли. Свою задачу – эпатировать партийное чиновничество и создать прецедент – они выполнили сполна.
Так что настоящего легального борделя у нас нет до сих пор.
Есть мнение в народе, будто первенство в создании легального публичного дома в России будет принадлежать не Ростову, а Одессе – городу приморскому.
Если так, то жалко.