Мои ворчалки
Мне противно, когда кто-то ругается. Не могу сказать, что я краснею. Просто гадко. Как будто вляпался во что-то. И поэтому слышать, как ругаются малыши – выше моих сил.
Когда я учился в школе, мы, мальчишки, позволяли матерные слова в общении друг с другом – в этом был какой-то смак, приобщение к взрослой жизни. Но чтоб при девочках-одноклассницах – никогда. Было никем не предписанное, но всеми соблюдаемое табу на матерщину в обществе дам.
Потом нахлынуло американское кино. Язык у них, у американцев, довольно бедный – иначе как можно объяснить, что в каждом фильме через слово одно и то же словосочетание.
Маленький Павлик кричит на Антона: Fack You. И на мою просьбу объяснить, что это такое, лишь пожимает плечами: мол, слышал по телевизору, но что это обозначает, не знаю... И похоже, действительно не знает. Так же как не знает смысл большинства наших родных татарских слов. (В любом языке есть бранные слова, но, наверное, только в нашем их такое огромное количество!) Но Денису хочется делать то, что нельзя, и особенно на иностранном языке!
И потом, дети привыкли огрызаться, не давать спуску. Ведь сказать что-то плохое намного легче, чем промолчать или сказать что-то хорошее. Для этого смирение нужно. А где ж его взять?
Нововведение
Как-то раз за чашечкой чая после уроков Ольга Петровна посетовала на то, что ее четвероклашки ругаются.
– Не матерятся, конечно, но обзывают друг друга всякими гадостями. Как будто меня нет в классе. А я же здесь! В конце концов, я женщина. Не могу и не хочу это безобразие терпеть!.. Слушай, почему они все такие злые?..
И тут я выдал совет – аж сам себе удивился:
– Допустим, какой-нибудь Петька ругается. Что ж, может, нравится ему это дело? Как процесс, а не результат. Ну, приглянулось ему слово урод! Пожалуйста! Садись и пиши его на листочке, раз нравится! К примеру, сто раз... Как идея?
Мне самому понравилось. На следующий день я публично объявил четвертому «А» о нововведении. Каждый, кто произнес в школе какое-то неприличное слово или вполне приличное, но использованное в чей-то адрес с целью обидеть, будет писать это слово... 62 раза. Откуда это число взялось, непонятно. Я с таким же успехом мог ляпнуть, к примеру, 162 или 37.
Первая жертва
Первым попался Влад, очень энергичный и импульсивный молодой человек десяти лет, крупный специалист по ругательствам. Сыплется из него, как из рога изобилия, всякая дрянь. Я называю его стоматологом. Сами понимаете, почему.
Владик сначала было возмутился: «Не буду я ничего писать, С.Е.!» Пришлось вразумлять. Первый мой аргумент звучал так: нехорошо ругаться. Второй: нехорошо ругаться при девочках. Третий и самый главный: я так решил и всё тут. В общем, задавил авторитетом. Это бывает иногда полезно – если знаешь, как не злоупотребить. Я думал, что знаю.
Усадил я несчастного Влада за стол. Сначала он гневно возмущался. Кричал, что у него нет бумаги, нет ручки… Я был неумолим. Усадил рядом и стал неотрывно смотреть, как он выводит на листочке словосочетание козёл вонючий.
По-моему, и один раз такое написать удовольствия мало. А тут 62 раза! Да ещё я придирался к почерку, чтобы красиво было.
Потом я лично пересчитал количество слов. Оказалось, что Владик перепутал и написал не 62 раза, а все 64.
– Жаль, – говорю, – ошибочка вышла. Придётся переделывать. Надо 62 гадости написать, а у тебя целых 64. Перебор!
Влад взорвался как ядерная бомба:
– Сергей Евгеньевич! Это нечестно! Я же написал!
– Ладно уж, – смягчился я, – написал. Теперь подпиши фамилию и имя сверху – чтобы было видно, чья работа.
Он сначала написал инициалы. Но я настоял на полных имени и фамилии.
Готово! И тогда мне пришло в голову, что получается, будто Влад Монеткин и есть этот самый козёл вонючий. Ну вот, думаю, доигрался я с детьми. Надо выкручиваться.
– Ладно, Влад, пошли.
Мы подошли к мусорному ведру, Владик торжественно изорвал исписанный руганью листочек и выбросил его в урну, будто уничтожая зло навсегда.
Уроки словесности
Через две минуты слышу:
– А-а-а! Ублюдок хренов, что ты лезешь!!!
Это был все тот же Влад. Он неудачно присел рядом с Валеркой, за что сразу получил оплеуху.
– Сам ты свин линялый, – Валерка не остался в долгу. – Отвали, я сказал!
Они стояли, набычившись, красные оба, и метали друг в друга ругательства. Настоящая дуэль.
Я усадил их за парту и заставил писать. Одного – ублюдок хренов, другого – свин линялый. 62 раза.
Вот это я понимаю уроки словесности!
Подробности ритуала
Теперь, как только я появлялся в школе, О.П. выдавала мне листочек следующего содержания:
В.М. – свин, сволочь, козёл
В.П. – дурак, идиот
Л.М. – скотина, козёл и т.д.
Ругательством официально считалось только то, которое лично услышал кто-то из учителей. А доносы отвергались, дабы не провоцировать в классе стукачество.
И после уроков, на продлёнке, в спокойной обстановке, мы начинали свой ежедневный ритуальный обряд. Ребята, теперь уже безропотно, усаживались за парты и, «скрипя сердцем», писали любимые слова и словосочетания на отдельных листочках 62 раза. С последующим их тщательным разрыванием на мелкие кусочки и захоронением в мусорном ведре.
Всем своим видом я старался подчеркнуть важность происходящего. Каждый раз пересчитывал слова (позже, правда, стал незаметно халтурить, зато дети перестали – наверно, решили, что меня все равно не проведешь).
Еще одна тонкость: листочек с ругательствами надо было порвать обязательно на мелкие(!) кусочки. Чтобы ни одно слово не читалось. И выбросить торжественно(!) в мусорное ведро.
Герои сопротивления
Сначала были популярны отговорки типа «у меня нет листочка», «у меня нет ручки» и так далее.
– Ольга Петровна, дайте, пожалуйста, листочек!
– Я? Тебе? Листочек?– удивляется О.П. – Чтобы ты на нём свои гнусные слова писал? Ни за что!
– Сергей Евгеньич! А у меня ручки нет!
Ага, как же! Весь день ручка была, а тут вдруг пропала?
– Ищи! Почему это я на твои гадкие слова должен чернила тратить?– подыгрываю я О.П.
Были отмечены также попытки смыться: «Мне надо дежурить по классу», «А за мной сейчас бабушка придёт», «Я вот сейчас только математику доделаю, и сразу же напишу» и так далее.
Но мне было важно, чтобы расплата наступала неумолимо и сегодня же.
Некоторые родители искренне удивлялись: «Как же так? Мой ребёнок совсем не ругается. Мы же культурные люди. Просто не верится. И откуда у него это?!»
И правда. Настоящих мастеров своего дела – единицы, четверо-пятеро на класс. У остальных – ну вырвется, когда кто-нибудь обидит. Бывает...
Первая стадия нашей борьбы с ругательствами заняла около трёх недель. К этому времени дети уже привыкли, что возмездие неизбежно, и старались не ругаться.
Первые радости
Люся о чем-то активно беседует с Антоном, вдруг слышу:
– Да иди ты на фиг, дурак!
Я поворачиваю голову в сторону Люси. Но она успевает раньше и уже смотрит на меня с явным огорчением, закрыв рот ладошкой.
– Ой, простите, пожалуйста, Сергей Евгеньич, я нечаянно…
Реакция на собственные проколы у всех разная. Во время прогулки подходит ко мне Люба и доверительно сообщает:
– Сергей Евгеньич, я никогда в жизни не буду больше ругаться! Не хочу плохие слова по 62 раза писать.
Вижу, как Нина (круглая отличница, очень ответственная девочка), когда её окончательно замучили своими выходками Валерка с Антоном, не выдерживает и гневно кричит: «Отстаньте, дураки! Что привязались?!» Потом сама обреченно вырывает листок бумаги из блокнота и начинает писать… слово дурак... 62 раза.
А потом, где-то через месяц, О.П. (ведь она больше всех общалась с ними) вдруг обратила внимание на то, что в классе резко сократилось количество ругани. Нет, не прекратилась совсем, но было видно, что у детей появилась привычка следить за своей речью.