Бог писал на протяжении всей долгой сентябрьской ночи. К утру он успел оросить ломаный асфальт узких улочек, пожелтевшую и не успевшую ещё пожелтеть листву, гнилые деревянные скамейки, проржавевшие автомобили у подъездов, даже бродячих псов, которые выглядели всклокоченными и озябшими; они виновато и несмело сидели под козырьками многоэтажек, тщетно пытаясь обсохнуть... Словом, за несколько ночных часов Бог сумел-таки обоссать весь городок от одной окраины до другой.
С недосыпа голова была тяжелой, будто сложенной из кирпича, мысли совсем не желали копошиться в этом кирпичном бункере. К тому же курить было нечего. Я глухо выругался, смял пустую пачку и спустился за новой в ближайший магазин. Промозглый порывистый ветер заставлял ежиться и плотнее кутаться в куртку. Вернувшись, я сварил кофе. После принятия кофеино-никотинового допинга стало чуть легче, но ушедшее куда-то настроение возвращаться, очевидно, не
собиралось.
Я вышел на лоджию, прикурил сигарету и стал вглядываться в окно, пытаясь сквозь морось по другую сторону стекла разглядеть последствия ночного дождя. В голове играл "The End" «Дорз».
Неосознанно я вывел два куплета этой песни на окне. От неровных букв вниз сбегали тонкие струйки воды... Сдав бычок, я ушел на кухню допивать безвозвратно остывший кофе.
Пока я был там, из-за туч неожиданно выглянуло солнце. За каких-то полчаса оно навело порядок на улице, высушив все и вся. Я заглянул на лоджию: оконное стекло сияло и отражало солнечные блики; стихи бесследно исчезли вместе с капельками дождя. Это подлое и жестокое обстоятельство вернуло меня в состояние меланхолии...
...Я стоял с забытой сигаретой в руке, тупо уставившись на небо, издевательски светящее солнце пыталось выжечь мои глаза. Я стоял и думал о том, как сильно я его ненавижу.
25 сент"99 года
NIN