Генеральный директор транснациональной корпорации по производству пуговиц из верблюжьей шерсти мистер Спайк Медиссон сидел в своем просторном офисе на 32 этаже гигантского небоскреба, уходящего фундаментом в расплавленный фундамент оживленных Нью-Йоркских улиц. Мистер Спайк докурил свою дорогую, отороченную черным бархатом, сигару и открыл форточку. Шум большого города наполнил все уголки кабинета. Рев самолетов и машин, площадная брань, свистки полицейских, выкрики молодых длинноногих газетчиков напрочь забили уши генерального директора. Немного понежившись в этом море звуков, он наконец захлопнул форточку и посмотрел на часы. Подошло время ежедневного обхода. Мистер Спайк любил эти многочасовые прогулки по цехам, любил, спрятавшись за каким-нибудь контейнером, подолгу наблюдать за ловкими движениями рабочих, слушать их примитивные разговоры о дешевых кабачках, девочках и вареных сосисках.
Спайк придирчиво посмотрел на себя в зеркало, поправил дорогой, тщательно отутюженный галстук, смахнул пыль со щеки и, толкнув лакированным носком своих новых туфель обшитую звукопоглощающей тканью дверь, вышел в коридор. Лифт уже ждал его, приветственно открыв пластиковые двери. Мистер Спайк зашел в кабину лифта и спустился в цех полуфабрикатов. Цех жил своей обычной суматошной жизнью. Рабочие, блестя потными спинами под лампами дневного света, размеренно вскрывали большие серые контейнеры с морожеными верблюдами и вываливали их содержимое на подогревающую сетку.
Мороженные верблюды… Когда Спайк видел их, сердце его сразу теплело от воспоминаний. Он сам когда-то начинал работу в корпорации молодым неопытным охотником за верблюдами. Он с друзьями неделями носился за дикими живыми верблюдами по пустыням Средней Азии, визгами загоняя их в предварительно выкопанные ямы, затем верблюдов связывали и бросали в эти самые контейнеры с битым льдом...
Спайк с трудом очнулся от воспоминаний, продолжая наблюдать как туши верблюдов, задрав кверху связанные между собой копыта, медленно плывут по конвейеру. Капли воды ручьями стекали со сбившейся лохматой шерсти животных, собираясь в специальные резервуары в углу цеха. Дальше туши поступали в разделочную, где с них снимали дорогую шкуру, а мясо пускали на переработку в консервный цех, предварительно разрубив на части. Спайк с удовлетворением отметил про себя, как орудуют топорами полуголые ребята в забрызганных кровью халатах. Казалось, они разделывают не верблюжьи туши, а теплый свежий мармелад.
Мистер Спайк задумчиво посмотрел себе под ноги. Коротко пискнув, мимо него по железному полу быстро пробежала крыса, зажав в окровавленной пасти кусок отборной верблюжатины. Привычным ударом лакированной туфли он ловко отправил ее в разверзнутое ненасытное жерло мясорубки. Громко визжа, но, не выпуская добычи, крыса исчезла в вихре блестящих вращающихся ножей.
Наконец мистеру Спайку надоело это зрелище, он вернулся в свой кабинет и со скукой окунулся в свое любимое директорское кресло. На пульте заиграл сигнал вызова. Спайк нажал зеленую кнопку и через несколько секунд вошла его личная секретарша.
- Ну что еще? - недовольно буркнул мистер Спайк.
- Какой-то молодой человек просит аудиенции.
- Он один?
- Да.
- Ну, тогда пусть войдет.
Моргнув ресницами, секретарша вышла. Вскоре в дверь кто-то корректно постучал и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел взъерошенный молодой человек. Костюм далеко не первой свежести плотно облегал его тощую фигуру. Подпирая подбородок мятой бабочкой. Давно нечищеные ботинки, одетые на босую ногу, грязный носовой платок, зажатый в руке, торчащие из карманов аптечные пузырьки довершали картину. В походке незнакомца сквозило благородство и непринужденность. Он подошел к столу и, вынув из карманов флакончики, расставил их на полированной поверхности стола.
Мистер Спайк вопросительно уставился на незнакомца своими зелеными глазами.
- Меня зовут Фрэнк Норрис, - сказал молодой человек. - Я смею предложить вам нечто, что позволит вам переместиться в непривычные для вас условия и испытать величайшее в мире блаженство приключений.
Мистер Спайк усмехнулся.
- Что вы, Фрэнк Норрис, можете предложить мне, Спайку Медиссону, который ловил верблюдов в Средней Азии, добывал золото на вершинах Памира, опускался в полиэтиленовом мешке на дно Лохнесского озера, курил сигары вьетнамских индейцев, ел жареных полинезийских тараканов и нюхал гашиши Тутанхамона. Это что, наркотик?
- Нет, это кое-что похлеще. Попробуйте.
Любопытство взяло верх.
- Ну смотри у меня, - сказал мистер Спайк, отвинтил пробку у одного из флакончиков и выкатил из него на ладонь большую оранжевую горошину. Затем он схватил Фрэнка за горло и резким движением запихнул горошину ему в глотку. Фрэнк дико захрипел и сразу обмяк., закатив свои серые прозрачные глаза. Затем Спайк одел ему на левое запястье новенькие хромированные наручники, зацепив их вторым концом за ножку массивного бронированного сейфа, выпил чашку кофе и довольный отправился домой.
*** **** ***
На следующее утро, забыв о вчерашнем приключении, мистер Спайк, как обычно в 12 часов дня вошел в свой офис и был немало удивлен, увидев возле возле сейфа молодого человека в наручниках. Он посмотрел на его костюм, на стол с флакончиками и сразу вспомнил все. Фрэнк к тому времени уже пришел в себя. Щеки его порозовели, широко открытый рот жадно хватал губами воздух, а глаза неотрывно смотрели на холодильник с бутербродами. Спайк достал несколько тюбиков с плавленой колбасой и протянул их Фрэнку. Тот стал быстро уплетать их тюбики и, запивая колбасу пивом, взахлеб рассказывал Спайку о пауках-людоедах, о неописуемых берегах какй-то реки, о красивых смуглых девушках, о запеченных в песке крокодилах и о всякой всячине, о которой мистер Спайк даже не слышал. Спайк подтащил к Фрэнку холодильник, подошел к столу, достал из флакончика таблетку и положил ее под язык. Таблетка быстро растворилась, оставив после себя полный рот липкой слюны. Мистер Спайк судорожно глотнул и почувствовал как он падает в кресло. Последнее, что видели его глаза - это Фрэнк, нахально опустошавший холодильник.
*** **** ***
Мистер Спайк пришел в себя неожиданно быстро. Он сидел на самой верхушке высокой развесистой пальмы. Перед его глазами на длинном черенке болтался большой липкий финик. Вдали за фиником виднелся Большой каньон, змеей уходивший за горизонт. По дну каньона петляла широкая быстрая речка, пот отвесным крутым берегам толстыми жгутами свисали коричневые лианы. Почему каньон назывался Большим, Спайк не знал, но почему-то был уверен в этом наверняка. Он ничего не боялся и чувствовал себя здесь, как дома. Спайк осмотрелся и увидел две смуглые руки, крепко сжимавшие ствол пальмы, на которой он сидел. Спайк проследил взглядом за руками и убедился, что они принадлежат ему самому. Спайк осмотрел себя. То, что он увидел, опять таки совсем не взволновало его мозг. Он обнаружил на себе крепкое загорелое, почти голое тело. Набедренная повязка рваным лоскутом свисала до его круглых как блюдца колен. Толстые, как леска для ловли акул, вены игриво перекатывались под бронзовой туго натянутой кожей. На груди на тонкой жестяной нитке болтался маленький полиуретановый мешочек со специями. На запястье правой ноги Спайка было одето отшлифованное кольцо из красного дерева. Глубокие продольные насечки на нем говорили о том, сколько раз владелец успел встретить Новый Год. Спайк пересчитал насечки, не без труда вспоминая нужные цифры. Это оказалось довольно трудным делом, но помучившись с полчаса он выяснил, что ему 36 лет. Ровно столько ему было и в той прежней жизни или, точнее сказать, в прежнем теле.
Пока Спайк определял свой возраст, солнце, сначала едва выглядывавшее из-за вершины каньона, поднялось довольно высоко и, зависнув над его головой, стало беспощадно припекать ее. Спайк пробовал жевать сочные пальмовые листья, но это не очень помогало. Тогда он решил сделать из них большую плетеную панамку. Такие панамки он видел на головах негритянских девушек из рекламного проспекта последней индейской резервации, приютившейся на грязных окраинах Парижа. Спайк сорвал несколько самых больших листьев, натянул их на голову и поднатужившись затянул покрепче на подбородке грубым морским узлом. Панама была похожая на шлем и получилась тяжелой и неуклюжей. Теперь солнце не так жгло, но наклонять голову стало опасно - панамка сразу тянула вниз.
Спайк продолжал обозревать окрестности. Напрягая зрачки, вглядывался он в заросли росших вокруг джунглей. Наконец, после долгих наблюдений, он обнаружил небольшую аккуратную полянку. Вскоре на нее из чаши вышла стройная темнокожая фигура. По бусам на бедрах у фигуры он понял, что уткнулся взглядом в девушку. Спайк наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть ее. От этого неосторожного движения ветка под тяжестью панамки откололась от основного ствола и Спайк рухнул вместе с ней в кишащую насекомыми чащу джунглей, успев однако взять ориентир на заветную поляну. Сбивая головой финики, Спайк летел вниз, все время надеясь, что девушка все же заметила и оценила его героический поступок. Он пытался зацепиться болтающимися в воздухе руками за проносящиеся мимо ветки, но лишь ломая ногти, обрывал с них мягкую труху коры и снова летел вниз. Подминая под себя листву. Наконец Спайку удалось обхватить ногами ствол и, громко визжа от радости, он уткнулся в разместившийся под деревом муравейник. Быстро вскочив, на ноги, Спайк, уже до глубины костей чувствовавший себя аборигеном, стряхнул с бритой головы крупных рыжих муравьев и осмотрелся. Пальма очень сильно пострадала при падении Спайка. Искореженный ствол, наполовину оборванная листва, разбросанные по земле ароматные финики - все красноречиво говорило о присутствии человека.
Окончательно придя в себя, Спайк почувствовал в правой руке тягучую щипающую боль и стал глазами искать рану. После тщательного осмотра он обнаружил, что внутреннюю сторону предплечья, от локтя до самых кончиков пальцев пробороздила глубокая двухдюймовая царапина. Мятые края раны отвисли, подставляя под теплый тропический воздух нежно-белую кость с прилипшими к ней кусками мяса. В образовавшемся углублении быстро собиралась кровь. Почувствовав ее запах, муравьи стали карабкаться по ногам Спайка, образовав из своих тел живую копошащуюся дорожку. Самые быстрые из них уже ползли по плечам, и добравшись до раны, юркнув скрывались в ее глубине. Через несколько секунд Спайк почувствовал настойчивые укусы муравьев в кость. Всегда хладнокровный и невозмутимый мистер Спайк на этот раз потерял свою привычную наглость. Дико вскрикнув, он стряхнул с себя муравьев, зажал рану свободной рукой, а затем, уворачиваясь от растущих вокруг пальм, побежал на взятый им ориентир к поляне.
Пол дня Спайк бродил по джунглям. Надежда уже совсем было покинула его, когда за очередным стволом он увидел маленький, заросший высокой травой, пятачок земли, совершенно свободный от деревьев. Спайк устало выполз на поляну и, тяжело дыша, обвел ее взглядом, надеясь встретить прекрасную незнакомку. Девушка все еще была там. Глубоко нагнувшись, так что бусы сползли с бедер на колени, она срывала с земли сочные мясистые кактусы, и складывала их в небольшие плетеные корзинки. Видимо девушка работала очень давно, так как уже с добрый десяток корзин, плотно набитых колючими кактусами, стояли по краю полянки. готовые к транспортировке. Заслышав шум шагов, девушка быстро выпрямилась, отскочила в сторону и замахнулась наполовину наполненной корзинкой, готовая в любой момент огреть кактусами того, кто посмеет приблизиться к ней. Спайк опешил. Обалдев от вида занесенных над его головой кактусов и близкого запаха девушки, он переминался с ноги на ногу, нечленораздельно мыча и выставляя вперед изуродованную руку. От пережитых за день приключений ноги Спайка подкосились и он ничком свалился в траву, продолжая неотрывно смотреть на индианку. Девушка всплеснула руками и склонилась над раной. Нежными мягкими пальчиками она ощупала края царапины, проверяя нет ли перелома и, вычистив тонкой, прокаленной на огне, бамбуковой палочкой грязь из под ногтей, одного за другим вытащила из глубины раны с добрый десяток яростно сопротивлявшихся муравьев. Они хищно двигали своими массивными челюстями, стараясь побольнее укусить ее под ноготь. Девушка оглушала их метким ударом кулака и уже оглушенных нанизывала, для просушки, на длинную спицу из связанных рыбьих костей. Затем она достала из корзины небольшой темно-зеленый кактус и, не обрывая колючек, положила его в рот и стала жевать, невероятно морщась при каждом смыкании челюстей. Постепенно кактус превратился в густую кашицу, она выплюнула его на ладонь, выбрала колючки и залепила кашицей рану. Когда кашица немного подсохла, девушка высунула свой влажный женский язык и стала облизывать царапину, плотно прижимаясь к Спайку. Спайк чувствовал ее молодое вздрагивающее тело, теплый шершавый язык на руке и ему уже не хотелось никуда уходить с этой поляны. Наконец процедура была закончена и Спайк посмотрел на вое предплечье. Края раны были туго стянуты и лишь длинный розовый шрам напоминал о царапине. Победно улыбаясь, девушка вскочила на ноги и . положив руки на бедра, озорным взглядом смотрела на своего импровизированного пациента.
Теперь Спайк мог полностью рассмотреть ее. Индианка была ростом с небольшую стройную пальму. Ее гибкое тело слегка покачивалось на широко расставленных ногах. Лицо девушки было верхом совершенства. Большие карие глаза, прячущиеся за мягкими пушистыми ресницами, маленький вздернутый смуглый нос, правильный, с тонкими губами, рот, жемчужные зубы, острый подбородок, такие же смуглые, как и нос, свисающие до плеч уши. Тонкая шея, с голубой жилкой под кадыком, незаметно вростала в тело. Ладные плечи, не стесненная одеждами и по-видимому не тронутая человеческой рукой грудь, тонкая талия, маленькая глубоко посаженая пуповина, удачно подогнанные под фигуру бедра, узкие нервные ступни - все было прекрасно. Спайк с восхищением смотрел на девушку. Наконец он медленно встал, подошел к ней и осторожно поправил рукой сползшие на колени бусы. Девушка не сопротивлялась. Она слегка приоткрыла губки и часто дышала, возбужденно откинув головы назад. Спайк провел пальцем по ее гладкой щеке и почувствовал, как по его телу прокатилась волна нежности. Он вдруг понял, что теряет контроль над собой и где-то в глубине души даже был рад этому. Спайк взял девушку за гибкую талию, привлек ее к себе и, затаив дыхание, слушал своим сердцем как бьется в груди ее сердце. Он прижался к ее мягким неопытным губам, целовал восхищенные, горящие страсть, глаза узкий лоб, трепетные мочки ушей, зарывался в пахнущие мытыми финиками длинные разметавшиеся волосы. Вдруг Спайк что-то вспомнил. На мгновение его взгляд стал осмысленным. Он взял девушку на руки и понес ее вздрагивающее, беззащитно прижимающееся к нему, тело в тень росших на краю поляны пальм.
* * * *
Мистер Спайк блаженствовал. Немного уставший, но счастливый он открыл глаза.
- Что за чертовщина? - хрипло выругался Спайк на нью-йоркском диалекте.
Он сидел в своем офисе на широком зеленом диване, одетый в дорогой тесный костюм. Еще не веря в случившееся, Спайк тупо смотрел то на спящего возле холодильника Фрэнка, то на аквариум с парагвайскими рыбками, то на испуганную секретаршу. Знакомая привычная обстановка постепенно выводила Спайка из стресса. Немного придя в себя , Спайк вдруг почувствовал, что очень хочется есть. Отчаянно жестикулируя он попросил секретаршу принести поднос бутербродов и кофе. Согласно кивнув, секретарша вышла. Спайк был в растерянности. Мысли его смешались. Он никак не мог разобраться - что было действительностью, а что сном, где проходила грань между реальностью и бредом.
- Ну что, как эффект? - насмешливый голос Фрэнка вывел Спайка из задумчивости.
- Сначала пища, дела - после, - подытожил разговор Спайк, жадным взглядом следя за вернувшейся в комнату секретаршей, несущей в белых выхоленных ручках большой круглый поднос бутербродов с жаренными цыплятами. На плече у нее висело небольшое ведерко с горячим черным кофе. Спайк благодарно кивнул и жестом отпустил секретаршу, тут же принявшись набивать желудок. Когда поднос опустел, он насухо вытер жирные губы скатертью и удовлетворено провел рукой по животу. В офисе было жарко. Спайк не раздумывая скинул пиджак, отпустил галстук, закатал рукава рубашки и ахнул. На правом предплечье, во всю его длину, на бледно синей коже красовался свежий розовый шрам. Спайк вопросительно посмотрел на Фрэнка.
- Я же говорил, что это не наркотик, - улыбаясь сказал Фрэнк и нагло прислонился спиной к холодильнику.
- Значит это было на самом деле?
- Естественно.
- Я хочу туда обратно.
- Насовсем?
- Пока не знаю.
- Это будет дорого стоить.
- Сколько?
- 50 тысяч баксов - один флакончик.
- Я беру все.
- Сначала деньги.
- Хорошо, - сказал Спайк и плотно закрыл двери кабинета.
Затем он подошел к пульту и стал нажимать на кнопки. Через несколько секунд на окна опустились шторы. Свет в комнате неожиданно потух, послышалась какая-то возня, звук переворачиваемых стульев, громкое сопение.. Когда свет наконец включился - Спайк стоял посредине кабинета и держал в руках дипломат плотно набитый пачками новеньких долларов. Фрэнк взял дипломат в руки, прикинул его вес и согласно кивнул головой. Спайк стал перекладывать флакончики с заветными пилюлями в сейф. Закончив работу, он благоговейно повернулся к Фрэнку, держа в руках свой первый флакончик с таблетками:
- Я вернусь в то же место?
- Да, у каждой упаковки свое тело и свои координаты в пространстве и времени.
- Я могу там остаться насовсем?
- Запросто, нужно съесть побольше таблеток сразу, лучше все.
- Вы свободны, - сказал Спайк неожиданно ледяным голосом, освободил ногу Фрэнка от наручников и проводил его до дверей.
Затем он разделся, сорвал с окна занавеску, завернулся в нее и, чувствуя неимоверную усталость, мгновенно уснул на диване, даже забыв сказать секретарше, чтобы его не беспокоили.
* * * *
Через несколько дней Мистер Спайк проснулся. Он скинул с себя занавеску и разминаясь прошелся по кабинету. На улице уже было утро. Большой настольный вентилятор приятно обдувал прохладной струей отдохнувшее тело Спайка, постепенно взбадривая его. Спайк поставил перед собой на стол заветный флакончик и, глядя на таблетки, задумался. Что держало его в этой тусклой жизни? Огромная современная фабрика, опостылевшая секретарша, азарт деловых встреч? Нет. А там… Как там было чудесно! Он вспомнил прекрасную незнакомку, ее бесконечные руки, ласковые руки, горячий шершавый язык, их первую и последнюю встречу. Спайк представил себе как она проснулась утром и пошла гулять по джунглям, держась за руки с телом рослого аборигена, с телом, в котором не было теперь ничего от Спайка. Мистер Спайк почувствовал как в нем загорается зависть к этому темнокожему хозяину тела. "Ну ничего, мы еще посмотрим - кто настоящий хозяин", - злобно подумал Спайк, любуясь на свету лампы перекатывающимися во флакончике горошинами таблеток. И вдруг он понял, что забыл сделать самое главное, что он даже не спросил у девушки ее имени. Спайк пришел в ужас. Не колеблясь, он высыпал на ладонь все содержимое флакончика, внимательно посмотрел на ладонь, отсыпал половину обратно и быстро засунул таблетки в рот. Через мгновение его уже окутал приятный туманящий озноб.
* * * *
Мистер Спайк лежал на дне большого широкого каноэ. Его руки и ноги были крепко скручены прочными лианами. Высоко, в добела раскаленном небе, висело беспощадное солнце, пытаясь высушить черную кожу Спайка. Хотелось пить. Спайк попробовал пошевелить пальцами на руках и ногах, но не почувствовал их. Тогда он подтянул зубами полиуретановый мешочек со специями, неестественно выворачивая губы, развязал его, достал кусочек твердой каменной соли и положил его под язык. Вскоре язык распух и с трудом стал помещаться во рту, но зато жажда прошла. Теперь Спайк мог и осмотреться. Опершись лопатками о жесткое днище каноэ, он с трудом повернул голову. Его новая знакомая сидела рядом, скрестив под собой ноги, и печальным взглядом смотрела на него. В уголках глаз у нее появились морщинки, которых Спайк раньше не замечал. Шея девушки была закована в грубый железный ошейник. От ошейника к носовым клюзам каноэ шла длинная толстая цепочка. Девушка периодически всхлипывала и отрешенно массировала колени Спайка, разгоняя по ногам застоявшуюся кровь. Спайк продолжал осмотр каноэ. Вдоль обоих бортов лодки стояли на одном колене по три гребца и привычным тренированными движениями взмахивали веслами. Каноэ рывками быстро скользило по тихой глади реки, подминая пол себя широкие листы кувшинок с желтыми цветами и барахтающихся в воде насекомых. На корме, держа в накачанных руках рулевое весло, сидел здоровенный негр в кричащей боевой раскраске. Головной убор из длинных павлиньих перьев спадал на его широкую грудь. Скуластое мужественное лицо аборигена было исперещено шрамами, в ухе торчал носовой хрящ крокодила, на шее висело ожерелье с клыками диких обезьян. Рот негра был защит нитками. "Обет молчания", - догадался Спайк. На набедренной повязке рулевого красной выцветшей краской был нарисован кривой трезубец. На ногах ладно сидели мокасины, сшитые из речного тростника. "Наверное это вождь", - подумал Спайк, косясь на негра. Как бы читая его мысли, то широко улыбнулся. Нитки, плотно прижимающие губы друг к другу, напряглись, треснули и вождь оскалил крупные ослепительно белые зубы. "Такими зубами только орехи колоть", - подумал Спайк. Вождь перестал улыбаться и огрел Спайка веслом по спине. Тихо скуля Спайк снова повалился на дно каноэ. Гребцы, не обращая ни на что внимание, продолжали толкать каноэ вперед.
Спайк стал снова смотреть на девушку. Было видно, что она очень устала. Индианка поднесла к лицу руки, ощупала пальцами сухие потрескавшиеся губы, повернулась к вождю и жестом попросила у него пить. Вождь недовольно нахмурился и что-то пробурчал на своем наречии. Тут же один из индейцев бросил грести, приподнял ее и размахнувшись бросил за борт. Обдав всех брызгами, девушка скрылась под водой. Цепь быстро разматывалась. Наконец она натянулась, каноэ на мгновение притормозило и снова понеслось вперед. За ним на цепи, над водной гладью, периодически зарываясь в воду головой, поднимая крупную волну, так же быстро неслась на цепи индианка. Носовые клюзы скрипели от перегрузок. Спайк заметил, как по обоим берегам реки шевельнулись кусты и несколько длинных как бревна зеленых тел тяжело плюхнулись в воду и устремились за каноэ. Спайк разглядел маленькие красные глазки животных, их страшные пасти, усеянные рядами больших острых зубов, длинные, постепенно заостряющиеся на концах, хвосты и в висках у него застучало от страшной догадки.
"Боже мой, это же крокодилы", - с ужасом подумал Спайк. Вождь утвердительно кивнул и повернулся к нему спиной, собираясь насладиться предстоящим зрелищем. Крокодилов становилось все больше и больше. К тому же расстояние между ними и каноэ быстро сокращалось. Спайк понял, что пришло время действовать. Он свалился на дно каноэ, уперся головой в один борт, ногами - в другой и стал раскачивать лодку, грозясь перевернуть ее. Индейцы в ужасе закричали. Вождь рявкнул что-то нечленораздельное, один из гребцов потянул на себя цепь и втащил бьющуюся в истерике девушку в лодку. Облегченное каноэ рванулось вперед, оставляя за кормой стаю разгоряченных крокодилов. Вскоре они превратились в маленькие копошащиеся буруны на воде, а потом и вовсе исчезли из виду. Девушка упала на колени и благодарно склонилась над Спайком в безудержном рыдании. Ничего не говоря, связанный Спайк тщательно слизывал воду с ее запутавшихся волос. Вдоволь напившись, он немного подвинулся, девушка легла рядом, положила голову ему на плечо, насколько это позволял ошейник, и уснула, довольно посапывая прямо в ухо Спайка.
Это длилось несколько часов, пока нос каноэ не уткнулся в песчаный берег какой-то пристани. От неожиданного удара вождь повалился на Спайка, больно надавив коленом в живот, потом долго ворочался и, наконец, встал на ноги, недовольно протирая закисшие глаза. Девушка тоже проснулась. Спайка развязали. Он плюхнулся за борт, окунулся в мутной воде и вышел на берег, с удовольствием растирая затекшие руки и ноги. Кровообращение постепенно восстанавливалось, наливая мускулы привычной энергией. Спайк обернулся. Негры сложили весла вдоль бортов и тоже выходили на берег. Один из них вел на цепи девушку. Он подтащил ее к небольшому столбу, вбитому в песок, тщательно привязал цепь, несколько раз дернул за нее, проверяя узел на крепость и отошел в сторону. Девушка, гремя цепью, устало опустилась на песок.
Постепенно на берегу собирался народ. Спайк заметил раскиданные тут и там ветхие лачуги, собранные из пожелтевшего тростника, толстых палок и больших пальмовых листьев. Над лачугами поднимался легкий ароматный дым, напоминавший всем о том, что хозяева лачуг дома. Люди выходили из своих жилищ и с интересом смотрели на Спайка и на девушку. На их грязных лицах мелькали то удивление, то восторг, то ненависть. Спайк немного растерялся. Вождь подошел к нему, положил руку на плечо и не оборачиваясь сказал что-то своим соплеменникам. Тут же два дюжих негра приволокли откуда-то толстое короткое бревно, повалили сопротивляющегося Спайка на землю и стали привязывать его к бревну, таким образом, что Спайк теперь крепко и, независимо от своего желания, надежно обнимал толстый короткий ствол руками и ногами. Вождь опять что-то выкрикнул, индейцы подхватили бревно и потащили его к большому развесистому баобабу. Крепкими лианами они привязали бревно к толстой ветке баобаба и отошли немного в сторону. Теперь Спайк вместе со своим бревном надежно висел в воздухе, слегка покачиваясь на лианах. Он широко разинул рот и бешено хлопал ресницами, тараща безумные глаза на окружающих. Вождь неспешно подошел к Спайку. Увязая по щиколотки в песке, ласково погладил его по натянутым штанам, сорвал с пояса острую, как лезвие, каменную пластинку и махнул ею вдоль шва. Штаны треснули, обнажая круп Спайка. Кофейные ягодицы вывалились наружу и беспомощно отвисли, как два больших куска сырого теста. Спайк, боясь пошевелиться, с ужасом смотрел на все происходящее. Вождь воздел руки к небу и бухнулся головой в грязный песок, неустанно бормоча какие-то заклинания. Он загребал песок своими огромным руками, сыпал его себе на голову, потом на голову Спайка, катался по всей поляне, истомно закатывал глаза к небу и часто, что есть мочи, вопил. Спайк приготовился к худшему и решил - чтобы ни случилось, не менять выражение лица. Вождь отошел в сторону и сделал короткий жест указательным пальцем. Тут же два здоровенных негра подскочили к Спайку с большим глиняным тазом и стали натирать его ягодицы каким-то пахучим маслом. На поляне запахло тертыми бананами. Спайк почувствовал, как желудок приятно бурчит от голода, и сглотнул набежавшую слюну. От нежных движений грубых рук аборигенов по ягодицам постепенно разливалось тепло и проникало во все уголки тела. Вскоре у Спайка стали горячими даже уши.
Наконец индейцы закончили свое дело. Зад приятно ныл после массажа и даже приятно гудел. Спайк слегка подергался, но лианы все так же крепко держали его. Вождь большими пальцами ног стал чертить на песке магические фигуры, сосредоточенно глядя на ногти. Кто-то принес большое отшлифованное до блеска копье и воткнул его возле вождя. Вождь одобрительно погладил древко рукой и кивнул головой. Человек десять индейцев выстроились в колонну по два возле Спайка и зажали в руках копье, упираясь широко раздвинутыми ступнями в песок. Спайк почувствовал, как острый наконечник осторожно уперся ему в зад и остановился, слегка примяв нежную плоть ягодиц.
Вождь неспеша подошел к Спайку, наклонил над его ухом свою бритую голову и сказал голосом Френка на чистом Нью-Йоркском диалекте:
- Помнишь, как ты в восьмом классе откусил пирожок у своей соседки по парте Джейн Кэрол. С тех пор одноклассники стали дразнить ее выскочкой. Она вынуждена была просить милостыню в подземных переходах и умерла в полной нищете на свалке списанных телефонных будок. Я пришел отомстить за нее. Я, Фрэнк Норрис, двоюродный брат Джэйн, наконец могу расквитаться с тобой за ее несчастную судьбу. - Вождь сверкнул глазами и громко свистнул.
Стайка темнокожих девушек подскочила к бревну и оттянула его далеко в сторону, как качели. У Спайка захватило дух. Вождь снял с себя замусоленную набедренную повязку, поднял ее вверх и замер в ожидательной позе.
Настал решающий момент. Теперь Спайк должен был на деле применить то, чему его учили в детстве в спортзале у старого Лулу. Какие приемы они только не отрабатывали. Но из всех оборонительных элементов Спайку лучше всех удавалось держать удар задницей. Бейсбольная бита, шест, ракетка, прутья - чего только не перепробовал учитель. Все отскакивало от задницы Спайка, как от бетона. Сейчас конечно все было куда сложнее. Вместо биты Спайку угрожало острое копье с костяным наконечником, задница натерта маслом, тело чужое. Но Спайк верил в рефлексы и опыт, приобретенные за годы тренировок.
Вождь взмахнул рукой. Девушки одновременно отпустили бревно. Оно еще на мгновение неподвижно висело в воздухе, а потом, набирая скорость, понесло своего седока к застывшему в ожидании копью. Спайк лишь успел заметить широко раскрытые глаза своей темнокожей возлюбленной и резко напряг ягодичные мышцы. В следующий миг его окаменевшая задница навалилась на наконечник копья. Спайка сильно тряхнуло, ягодицы пронзила жгучая боль. Туземцы, державшие копье, ничего не соображая повалились на землю. Спайка сорвало с бревна, и бросило на песок. Он вскочил на ноги и сломя голову прыгнул в воду.
* * * *
Уже несколько дней никто не выходил из кабинета мистера Спайка. Поначалу секретарша не волновалась, и раньше мистер Спайк запирался в кабинете на день или два, но на этот раз его затворничество продолжалось дольше чем обычно. Наконец она не выдержала, достала запасной ключ и вошла в кабинет. Мистер Спайк скрючился от боли на полу кабинета, из раны в его заднице торчал предмет похожий на каменный наконечник копья. Секретарша и раньше заставала мистера Спайка в разных пикантных ситуациях, но такое она видела впервые. Но она была не просто секретарша, она была личным секретарем мистера Спайка. Она закрыла кабинет изнутри, достала аптечку и уже через полчаса ей удалось извлечь инородный каменный предмет, застрявший в заднице шефа, он лежал на диване, пил кофе, она мазала ему задницу зеленкой и рассказывала о всех звонках, которые она приняла за время его отсутствия. Но Спайк ее не слушал. Дела фабрики его занимали менее всего. Фабрика будет работать и без его участия. Он в совершенстве наладил весь процесс и теперь только по привычке приходил с утра в офис. Он думал о подлом Фрэнке, об оставшейся в беде девушке и искал выход. Возвращаться в старое тело было нельзя. Наверняка раненый в задницу темнокожий парень погиб или съеден крокодилами. В мире полном опасностей раненная задница была плохим помощником. Даже если он еще жив, туземцы наверняка опять схватили его. Надо было что-то придумать, и поскорее. Времени было совсем мало. Спайк выставил секретаршу за дверь, достал ту самую бутылочку и высыпал на руку оставшиеся таблетки. Потом внимательно посмотрел на остальные бутылочки, выбрал с надписью FOR ANIMALS (ДЛЯ ЖИВОТНЫХ), высыпал такую же порцию на ладонь, перемещал все, быстро сунул в рот и запил водой из крана, чего раньше за ним никто не замечал. Теперь он был готов к любым неожиданностям и в напряжении погрузился в уже привычный туман.