Еще лучше
"Скукотища-то" - пришел я к выводу после долгого блуждания по вокзалу. Даже это радикальное средство сегодня не спасало... Вот скукотища!
Перрон был заполнен исключительно вокзальным человеческим коктейлем - забулдыги и побирушки органично вписывались в островки потной интеллигенции и красных от долгой беготни с кулями на горбу взволнованных баб. И чего суетятся - подумал я... сильный удар в лоб прервал мои философствования и внес интригу в прогулку.
-Еще лучше! - просопел столкнувшийся со мною по причине обоюдной невнимательности молоденький солдатик. Этот неловкий юноша был изумительно похож на амурчика с бесконечно невинными голубыми глазами. Его серая без опознавательных знаков шинель навела на мысль что именно так лет этак сто тому назад и выглядели романтические инфанты.
Проверяя целостность явно ушибленного в столкновении со мной носа, этот модернизированный инфант направился в сторону помещения украшенного монументальной табличкой "Туалет не работает". Во! Я вспомнил о своем давнем желании неудовлетворенность которого явно искажало мою походку и направился следом.
Общество, обнаруженное мной в клозете удивило меня тем, что не обращало ни малейшего внимания на писуары. Травмированный мной солдатик - ух, лапонька,- вертел в руках кусок проволоки, а двое других в военных же шинелях, беседовали со взъерошенным мужиком потерянного вида. Последнему беседа не доставляла удовольствия. Я бывал свидетелем многочисленных разборок и уже знал наиболее вероятный их финал: коллективное преподавание одиночке диссиденту правил хорошего тона путем пихания кулаками и пинания ногами. Посему я не удивился когда мужика стали бить. Били его красиво и даже как-то задорно и в скорости физиономия невежи стала похожей на свекольный маринад.
Я уже пришел к выводу, что радовать свою перистальтику в этом учреждении явно не принято и стал прикидывать расстояние до ближайшего кафе, как вдруг ушибленный мной солдатик подошел к упавшему воспитуемому и, накинув ему на шею свою проволоку, стал душить. И меньше всего этот процесс напоминал шутку.
-Еще лучше - услышал я, шарахнувшись в дверь выхода.
Карась которого вытаскивает из воды рыбак наварное испытывает нечто похожее. Здесь, снаружи, света было так много что я физически ощущал его волновую природу.
Что-то изменилось в этом мире за время моего отсутствия - я не узнавал наш старый гадюшник! Люди с плакатами и знаменами, ряженные школьниками бабехи и две стройные колонны штатских, но охотно выподнявших команды истеричного лейтенанта людей. С трудом вылавливая из общего гула членораздельные звуки, я установил, что этот бардак скоро будет встречать нечто значительное и выдающееся, которое вот-вот прибудет московским поездом, а посему все незанятые в массовке праздношатающиеся должны немедленно покинуть платформу. Увлекаемый людским потоком я вытек куда-то к обшарпанному ларьку с полинявшей от неактуальности вывеской "ШАШЛЫЧШАЯ".
Тот факт, что я никому из "куда следует" не сообщил об увиденном не слишком угнетал меня. Труп - он и в Африке труп - рассуждал я - и в ничьей помощи больше не нуждается, а иметь дело с ментами - даже как свидетелю - последнее после ныряния в дерьмо занятие. Вернусь домой и оттуда позвоню в ментовку. Вот так. За сим, воспользовавшись ситуацией, я решил таки избавиться от отработанной моими могучими почками жидкости. "Чем продолжительней молчанье, тем упоительней журчанье" - процитировал я вслух. Прав был Альберт! Все относительно! И даже такой обыденный процесс может при правильном подходе доставлять массу удовольствия.
Наслаждаясь, я заметил приближающийся ко мне отрядец из четырех человек в военном. Один шел сбоку и размахивал рукой с широкой красной повязкой. Патруль. Таких десятками шарятся по злачным местам вылавливая пьяненьких сержантов и беглых чурок.
Отряд приближался, а я продолжал рассматривать их и непонятная тревога нарастала в душе.
Когда между нами оставалось шагов пятьдесят, сомнения исчезли - ОНИ. Бежать? Да после всех переломов, заслуженных мною на пашне самого любительского в мире спорта, я даже забыл физическое воплощение этого слова.
Упасть, спрятаться в траве, может и обойдется...
-Еще лучше! - заметив меня воскликнул мой голубоглазый гений. Это же тот самый красный следопыт!
-Может не он? - усомнился хмурый спутник инфанта.
-Еще лучше! Этот конь мне чуть нюх не расплющил - оскорбился инфант - ну чё, волчара, ссучил уже ментам?
Хочется, конечно сказать, что я гордо подняв голову плюнул в лицо подлому убийце и гневно обличил, мол, дескать, такие как он отравляют нашу социалистическую действительность, но иногда так противно врать... И еще одно только помню - всеми силами старался сохранить спокойствие и достойное поведение... так теперь называют честь...
-Мустафа, поди-, пошарь у него!
По команде инфанта ко мне шагнул невзрачный кавказец и выудил из моего кармана маленький игрушечный кнопарь, годны разве что для чистки ногтей и протянул инфанту.
-Да, вещь ужасающая... - резюмировал тот, рассматривая игрушку- ну что ж, Кесарю - Кесарево... Сечение. Мустафа, на, займись, ты это любишь!
Спутники инфанта оживились, предвкушая любопытную сцену. Как же это все как-то вышло то все неловко, - равнодушно, словно посторонний подумал я, - вокзал, шашлычная...
Сильный, божественный на голодный желудок запах жаренного мяса буквально вырвался из внезапно открывшейся боковой двери той самой, казавшейся совершенно необитаемой шашлычной и из этого пространства вышел сытый и гладко выбритый мужчина в одетой поверх машинистского мундира оранжевой железнодорожной куртке - настолько яркой, что мне казалось что она светится.
Даже не взглянув в нашу сторону, этот машинист направился к стоящему метрах в двухстах тепловозу.
-Дя -день -ка - а -а!
Истошно, как в сумрачном детстве завопил я и рванулся вслед светящейся этой куртки,
***
Свет, много света, больно глазам... обернувшись, я увидел стоящего на самом краю платформы Инфанта. Он медленно поднимал руку в направлении движения набиравшего ход тепловоза так, как будто бы хотел достать солнце. Раскатистый звук выстрела заставил меня инстинктивно втянуть голову в плечи...
Тепловоз, в который я буквально впрыгнул, оказался весьма просторным. На деревянных лавочках кое как примостились одинаковые сонные люди в серых пепельных френчиках. Спокойно и тепло. Тепло и спокойно...
От дикой усталости и потрясения я едва держал голову, а этот безумный свет проникал через веки прямо в мозг и сверлил его волнообразно... Я пошел вдоль стены к выключателю.
-Да не работает он! - разгадал мои намерения сидевший особняком паренек - Не выключается. Электриков везем!
-Вот уж действительно - светлый путь.
-Еще лучше! -
будто эхом донеслось откуда-то сверху...
Нет,
просто послышалось...
1990