Темнота отступила, выпустив из своих зловещих объятий светящийся кругляш будильника, подвешенного на верёвочке к книжной полке. Полвторого. И что же, Андрей? Чего нужно тебе в глуши дачных посёлков, окутанных опустившейся тьмой, которую на редкость удачно, хотя и чуть тревожно дополняет аккомпанемент свинцовых капель? Может, зов холодильника? Или пробудилась «творческая натура», которую подбило написать пару стишков, над которыми с мазохистским удовлетворением посмеялся бы потом не только ты сам, но и твой лучший друг (хотя он всё равно их никогда не увидит). А может… Верно, не пригрезилось.
Действительно, сквозь сон он сумел вычленить среди звонких ударов водяных капель по кровле тихий, робкий стук в дверь. Неужто мамаша, испугавшись, что её сынок на даче сопьётся окончательно, решила контролировать двадцатилетнего здорового бугая? Хотя нет, в такое время автобусы уже не ходят. Может, соседи… Случилось что-нибудь? Накинув майку с уродливым тощим медведем на груди, Андрей отодвинул запор на двери хозблока. Из-за недостатка средств дом не удавалось построить уже шестой год, так что приходилось для получения летней порции кислорода и ультрафиолета довольствоваться комнатушкой с двумя кроватями и столом.
Яркий серебристый свет уличного фонаря выхватил из темноты фрагменты насквозь прокуренного жилища: пяток бутылок, в беспорядке валяющихся в углу, хлебные крохи на деревянном столе, между которыми затаились на миг запасающиеся провизией муравьи, стул, на котором высилась груда одежды.
А в дверном проёме стояла Ангел. Естественно, как и положено всякому нормальному ангелу, белокурые волосы ниспадали на белое платьице прелестницы, кожа была неестественно белой (что, правда, контрастировало с коркой грязи на ногах, над головой расплывался сформированный тем же уличным фонарём нимб.
- Ты обними меня покрепче, милый, я подарю тебе Любовь.
От предложения симпатичного половозрелого ангелочка лет эдак восемнадцати Андрей, возможно, и не отказался бы, но девчушке, стоящей перед ним, нельзя было бы дать и больше пяти. Произнеся явно заученную фразу, Ангел расплакалась.
Загораживая «нимб» над головой девочки, в дверном проёме возникла морда, рефлекторно отнесённая к цыганской породе, которая, брызгая слюной (немудрено для человека, у которого осталась пара целых зубов, ошарашила Андрея:
- Сто баксов и получи свою порцию детской невинности. Торговаться тут просто СМЕШНО! Деньги вперёд.
Торговаться Андрей не стал, и его месячный заработок перекочевал в руки с ногтями, как у Фредди Крюгера. Харя сообщила «Ну, ладно, молодёжь, развлекайтесь, а я тут пройдусь неподалёку. Если девчонка сдохнет, позови, поможешь закопать. Кстати, горло прочистить нечем?». Забрав полбутылки местной сивухи, цыганка заявила «У вас час. Чао, бамбина», и отправилась в направлении соседской беседки, где явно собиралась коротать время.
Тусклый свет лампы освещал Ангела. Девочка перестала плакать и неловким движением сбросила с себя платье. Андрей разглядел черты той девушки, в которую вырастет Ангел и даже пожалел, что теперь Ангел уж не будет его никогда. Он уже знал, что сделает.
После местного спиртного уже и бывшая, мягко говоря, нетрезвой, цыганка едва не храпела на завалинке. Андрей любил колоть дрова, но ещё ни одно полено не давалось ему так трудно.
Ольга давно присматривалась к своему соседу - симпатичному одинокому холостяку, но удобного случая никак не подворачивалось. Но теперь она была этому обстоятельству весьма рада. После того, как какая-то девчонка подбросила ему своего ребёнка и сбежала, а он, вот дурень-то, оставил девчонку у себя. Нет, такие клинические идиоты Ольгу не привлекали. А вчера в клубе появился новый DJ - такой классный…