***
Шла третья неделя. За столом сидела Мона, рядом на кровати лежал Бодя, в углу на полу сидел Кус. У каждого в руке была открытая бутылка, но никто не пил. Семнадцать дней назад они купили десять ящиков водки и решили напиться до смерти. Эта идея была навеяна фильмом «Покидая Лас-Вегас» с Николосом Кейджем в главной роли, который все время пил, ничего не ел и в итоге помер. Смысл фильма был не важен, главное – идея умереть от алкоголя. Но замысел их провалился. Мона в день выпивала грамм по сто, прикидывалась жутко пьяной, потому как пила она вроде как на голодный желудок, хотя все знали, что она жрет фундук. Никто не понимал, где Мона брала фундук, но Бодя и Кус отчетливо чувствовали запах фундука и были уверены, что Мона, пока они спят, его жадно поедает. Так вот, она прикидывалась пьяной и начинала каким-то истошным голосом петь просто отвратительные песни. Конечно же, это были песни ее собственного сочинения, но в них периодически и достаточно нагло вставлялись знаменитые рефрены, типа: «Опять от меня сбежала последняя электричка» или «Комбат, батяня, батяня, комбат». Этот ужас не мог вынести никто. Бодя и Кус минут через пять после начала очередного концерта вставали и уходили прочь. В их отсутствие Мона судорожно колола фундук, чтобы ночью, когда все будут спать, она могла перекусить. Ей было двадцать семь, и умирать как-то не хотелось.
***
Бодя и Кус – друзья с детства. Бодя – Борис Дятлов был строителем (как и Мона с Кусом), но его три недели назад уволили (вместе с Моной и Кусом) за то, что они на стройке забросили в кабину грузовика петарду. Водитель грузовика так перепугался, что у него случился инфаркт. Он рухнул на руль, а грузовик поехал, управляемый самим Господом Богом. Господь Бог то ли не следил за дорогой, то ли вообще не понял, что нужно делать, короче грузовик врезался в строительный кран. Кран зашатался и покатился. Мона, Бодя и Кус стояли прямо посередине стройки, так что все события разворачивались вокруг них. В кабине крана сидел старый сторож Петрович. Он всегда говорил: «Люблю смотреть свысока на свой город!» Это был маленький уездный городишко и кран там был один, поэтому Петровичу разрешали время от времени на него забираться. Во время того, как кран катился, Петровича не было видно. Он, видимо, припал к полу. Но зато были слышны его вопли. Все разобрать было сложно, но отдельные слова, особенно после пауз, были вполне понятными: «Бл… - муха», «Су..», «Убью гадов», «Г..нокран» и другие неологизмы. Он еще что-то кричал про Колчака и его армию, но это было совсем неразборчиво.
В итоге кран доехал до забора, «перегнулся» через него и «клювом» своим воткнулся прямо в близлежащий пруд. Колчак вылез из кабины, спустился по крану вниз. Добравшись до самого низа, он, предварительно сняв ботинки, плюхнулся в воду и поплыл к берегу. Петрович больше не сказал ни слова. Он молча вылез из воды, надел ботинки и ушел. Больше его никто не видел. Говорят, он запил, другие твердят, что ушел он искать счастья в другой город. А что касается строительного крана, так тот до сих пор служит вышкой для любителей понырять в грязный пожарный водоем.
***
Кус всегда слушал Бодю. Тот как-то раз сказал, что Куса будут звать Кусом. И теперь, по прошествию многих лет, никто не может вспомнить его настоящее имя. Свой паспорт он потерял, а когда решил его восстановить, следователь, Мудко Михал Потапыч, сказал: «Не желаю связываться с империалистическими шлюхами!» После чего выставил Куса за дверь. Больше Кус паспорт получать не пытался.
***
Две с половиной недели назад Бодя сказал, что жизнь смысла теперь не имеет, и что надо срочно спиться, как великий Николас Кейдж в фильме «Покидая Лас-Вегас». Кус как всегда был не против очередного предложения Боди. Так они пропили три дня. Потом к ним присоединилась Мона, которой к тому времени тоже жизнь показалась мерзкой и отвратительной. Они стали пить вместе.
Уже через два дня Мона начала петь свои песни. Каждый раз, когда она заводила свою музыкальную шкатулку, Бодя и Кус уходили на улицу. Там они покупали хлеба и молока. Съев по две-три буханки и запив все это молоком, они возвращались обратно домой. К их возвращению Мона успевала достаточно наколоть орехов. Она успокаивалась и ложилась спать, чтобы ночью, когда будут спать Бодя с Кусом, спокойно поесть.
***
Так они пропили семнадцать дней. Утром восемнадцатого дня Бодя сказал: «Нет мочи больше это терпеть!» Он встал и вышел. Больше он не возвращался.
Кус стал жить с Моной. Мона оказалась полной дурой, в связи с чем устраивала Кусу каждый день скандалы. Причина всегда была одна и та же: «Кус, ты опять не ночевал дома!» А началось все с того, что однажды после ссоры Кус не ночевал дома. На следующий день был скандал по этому поводу и Кус опять ушел. Так все продолжалось больше месяца. Кусу надоело. На последние деньги он купил следователю Мудко ящик водки, за что тот выписал Кусу паспорт. Теперь Кус стал Кусовским Леонидом Павловичем. После чего он как Ломоносов решил дойти до столиц пешком. Но ему повезло, первый же водитель молоковоза (он догнал Куса, когда тот был уже третий день в пути) подвез его до Москвы.
Кусовский быстро освоился. Начал он с уборщика в кафе «Поэт», потом стал барменом в клубе, а потом открыл свою фирму и начал заниматься рекламой. Через шесть лет он стал руководителем известного медиа-холдинга, и дела у него шли прекрасно.
***
Все это время он пытался найти однажды пропавшего своего друга Бориса Дятлова. И вот, по прошествии девяти лет Кусовский узнает, что его Бодя находится на лечении в одной психушке неподалеку от их родного города.
Кусовский собрался и поехал. Он сразу же нашел ту самую больницу. Припарковав свой автомобиль, он зашел в здание. Кусовский долго шел по огромному коридору, он искал кабинет главврача, так как твердо решил забрать Бодю, если он здесь, из этого ужасного места. Неожиданно из-за угла выбежал человек. Он был в смирительной рубашке, но она совершенно не сковывала его движений. За ним тут же выбежали два врача. Кусовский попытался задержать беглеца, но тот легко оттолкнул его и Кусовский со всей силы ударился головой о косяк двери и тут же потерял сознание. Человек побежал дальше. Он бежал к выходу, к свободе…
***
Бодя и бывший сторож Петрович как всегда сидели у окна и играли в шашки. В комнату вошли два санитара и ввели нового больного. Тот совершенно спокойно прошел вдоль комнаты и сел в дальнем углу, у окна.
Бодя посмотрел на новичка и вздрогнул. После долгой паузы он произнес: «Кус, ты?»
Кус не отвечал. Он сидел на стуле в углу комнаты и внимательно смотрел в окно.