Жила-была маленькая фея...Пфу, конечно же не фея, а ведьма - феи такими красивыми не бывают - но всё-таки она была маленькая. По обычным человеческим меркам она не считалась бы маленькой - ей было лет 16 - но у ведьм другой счёт времени, и для них такой возраст считай что младенческий. С другой стороны, как известно, ведьмы взрослеют быстрее людей, а стареют медленнее, так что уже в десять лет выглядят как вполне созревшие физически девушки, а в сто десять - как женщины средних лет. Так что всё это относительно, и наша ведьмочка хоть и была неопытна, но выглядела огого как.
Пришло, пожалуй, время немного описать нашу подопечную. Для начала надо дать ей имя - негоже всё время звать эту красавицу просто "ведьмой" или "ведьмочкой". Ведь у неё есть имя, и имя это - Лю. Не очень обычно для нашего уха, но кто сказал, что у ведьм обычные имена? Так вот, Лю в свои 16 была писанная красавица (у ведьм так заведено - это только феи могут себе позволить быть некрасивыми - люди их терпят за безобидность, а ведьме без красоты никак нельзя - убьют к чёртовой бабушке и крекс кокс) - росту немного ниже среднего, зато с ярко выраженными окружностями груди и бёдер и без признаков "лишнего веса" (ведьмы знают, как держать себя в форме. Если бы они поделились своими диетическими секретами с обычными женщинами, то полнота исчезла бы как класс. Но они этого не делают - к чему лишняя конкуренция? К тому же не всем, думаю, понравилось бы есть на обед, скажем, бульон из слизи древесных лягушек). Волосы у неё были льняные, до плеч, зелёные глаза - она подавала большие ведовские надежды, как говорил её кот, Василис (думали: девочка, а оказался мальчик; а имя менять уже не хотелось, вот и... Впрочем, Лю его звала просто Лис, и коту это льстило). А когда у Лю не получалось какое-нибудь заклинание и она начинала злиться, глаза её, по свидетельству Василиса "становились тёмными, как медные монетки, сто лет пролежавшие на морском дне, и начинали метать изумрудные искры, от которых шерсть встаёт дыбом и тр-тр-тр-трещит", впрочем, искр, кроме кота, никто, кажется, не видел. Платье она носила простое, впрочем, будь на то её воля, она вовсе бы не носила платья - ведьмы не боятся холода - но правила требовали: не хочешь привлекать повышенного внимания, на людях веди себя как люди. то есть ходи одетой. Впрочем, прилежания ей хватало лишь на платье, а под ним она ничего не носила, и если приглядеться, то можно было увидеть просвечивающие сквозь ткань бледно розовые кружки сосков и светлую шерстку на венерином бугорке. Думаю, достаточно описывать Лю, а то она совсем возгордится и откажется дальше участвовать в нашем рассказе. Тихо, Лю, я пошутил! Успокойся, пожалуйста... Ну, продолжим.
Как водится у ведьм, Лю жила обособленно от людей, в маленькой хижине в гуще векового леса, на берегу озера. Озеро было небольшое, с прозрачной родниковой водой. Вода, конечно была холодная - можно даже сказать, ледяная, какой обычно и бывает родниковая вода - но ведь мы уже знаем, что Лю не боялась холода - и воды она тоже не боялась; каждое утро, встав с кровати, она делала пятьдесят шагов и оказывалась на берегу озера, с разбегу бросалась в воду и бултыхалась там, пока это ей не надоедало. Вода, особенно чистая, обладает замечательным свойством - она искажает... нет, она улучшает - делает крупнее и явственнее - погружённые в неё предметы; то же самое вода делала и с Лю, на минутку остановившейся посреди озера отдохнуть, лёжа на спине - над водой выдавались нос, скулы, лоб; волосы веером растянулись вокруг головы, чуть движимые змеистой дрожью воды; тело стало как будто ещё белее, чем обычно; да ещё продавливали тонкую плёнку водной поверхности затверделые соски и выглядывали поочерёдно зеркальца пальцев то одной, то другой ноги - Лю потихоньку подгребала к берегу. Я смотрел на неё и в моей душе расцветала улыбка... Как я это увидел? Ага, тебе только скажи, и я лишусь такого зрелища. Нет уж, могут у меня быть свои секреты, Лю? Сиди и слушай дальше.
Да, забыл сказать, да вы, наверное, и сами уже поняли - купалась она голая. Дома она вообще предпочитала ходить в первозданном виде - всё равно ведь никого нет, кому бы это могло показаться чем-то странным тем или иным образом. Правда, Лис постоянно гундел: "Прикройся... прикройся..." - "Да тебе-то что?" - спрашивала Лю. "Мне-то ничего, - отвечал кот, - А вдруг кто придёт?" - "Вдруг-вдруг", - сопела Лю, но одевалась - ведь нет ничего утомительнее кошачьего нытья, а Василис ныть умел.
И конечно же, у Лю была метла - без этого аксессуара не обходится ни одна ведьма, даже самая никудышная. Мётлы, разумеется, бывают разные - разных фасонов и моделей - в зависимости от моды; у Лю была классическая модель - в её рост, из гладкой белой, нежной на ощупь, берёзы, окружности такой, чтобы можно было взять рукой в полный охват, прутья плотно схвачены серебряной нитью - не разорвёшь. Лю садилась на неё верхом, произносила волшебное слово "люм" и уносилась в небо. Тоже ещё было зрелище: прищуривая от бьющего в лицо ветра Лю летела куда глаза глядят (не вылетая впрочем за пределы леса - всё-таки надо было соблюдать безопасность), и солнце обливало её своим светом, и воздушные бурунчики щекотали её ноздри и шаловливо трепали подол платья (надела-таки); возникало чувство полной, безграничной свободы, отчего внутри холодело и ёкало сердце - это было приятно, но ещё более приятное чувство зарождалось между опущенных по обе стороны метлы ногами, в том месте, что стыдливо обзывается "промежностью": там, наоборот, возникало тепло и, возникнув, начинало распространяться вверх; холод, идущий сверху, и тепло, идущее снизу, рано или поздно сталкивались где-то посередине, в области солнечного сплетения, и, смешиваясь, порождали такую бурю, что Лю едва могла контролировать себя и, главное, метлу; и, чуть не врезаясь в деревья, она кое-как долетала до своей хижины, входила в неё, ставила метлу в угол и, внезапно ослабев, валилась на кровать. Я, тайком, подходил к метле, проводил по ней пальцем, пробуя на ощупь влажную фактуру прожилок белой древесины... Как ты меня могла не заметить? Ну, Лю, ты была в таком состоянии, что не заметила бы и танковую роту, устроившую манёвры под твоим окном. Что такое танк? Этого тебе не стоит знать... Эй, только не по голове! Иначе кто ещё тебе расскажет эту историю? То-то же, слушай дальше.
Ложилась Лю на кровать, и её руки сами собой тянулись вниз, туда, откуда шло тепло; Лю называла это место "лиской", почему, поймёте дальше. Дотягивалась она до лиски, проводила по её липко-влажной щелистой поверхности ладонью и со стоном произносила: "Лисик, подойди..." - "Что, опять что ли?" - ворчал Лис. - "Ну, пожалуйста, что тебе стоит? - упрашивала Лю - Я же надела платье? Имею я право теперь от тебя что-то получить?" - "Может, что-нибудь другое? Давай я лучше мышей половлю? Давно не ловил..." - неуверенно сопротивлялся кот.- "Ну, полижи, Лисик, пожалуйста..." - "Ладно", - неохотно соглашался тот и запрыгивал на кровать, бесшумно подходил к ногам Лю, так же бесшумно опускал усатую голову и с лёгким шшшиком начинал водить по увлажнившимся губам Люиной лиски. Надо сказать, что язык у кошачьего племени устроен по-особенному - он шершавый, как тёрка - чтобы удобнее было лакать воду и вычищать шёрстку. Так что, вероятно, Лю испытывала какие-то особенные чувства: это было видно и по судорожно сжимавшим одеяло рукам, и по прерывистому дыханию, и по стонам; она закатывала глаза, закусывала губу - смотри, не закуси до крови! я смотрел на её лицо, покрывшееся испариной, на отражающие текущий из окна свет скулы, на вздрагивающие ресницы и мне хотелось прикоснуться к ней, отереть пот, почувствовать прохладное прикосновение кожи, биение жилки на виске... А в голове её роились какие-то образы-лоскутки: сжимающий её в объятиях Он; Он, нежно и страстно целующий её так, что она не могла дышать; Он, мощно и горячо проникающий в её лоно... И тут всё кончалось - тело Лю в сжималось в резком спазме - кот с визгом бросался в сторону от летящих на него ног - и снова она расслаблялась и открывала глаза и, не в силах повернуть голову, смотрела прямо в разводы древесных колец потолка. "Странно, мне кажется, что здесь есть кто-то ещё", - думала она, но вслух ничего не говорила, потому что не могла открыть рта. И так она лежала какое-то время, восстанавливая силы, как прекрасная Афродита, или, если угодно, Венера... Чем тебе не нравится это имя? Подозрительное какое-то? Ладно, не буду - будешь просто "Прекрасная Лю" - довольна? Продолжаю. Лю очень нравился сын булочника, недавно поселившегося в соседнем с её лесом городке. Хотя она не очень любила булки, но как-то чаще стала их покупать: обычно за продавца там был он, Гук - ну, тот самый, сын. Она смотрела в его глаза, на его руки и ей чего-то хотелось... Но надо сделать некоторое отступление. Дело в том, что, вопреки расхожему мнению, сексуальная жизнь ведьм далеко не так разнузданна, как может показаться. Все ведьмы - невесты Хозяина, то бишь - Сатаны. Соответственно, ни с какими другими мужчинами они совокупляться не имеют права - иначе это будет считаться изменой, за чем последует наказание, вплоть до утопления. Но даже и сатаной всё не так просто - он-то один, а ведьм много, не может же он разорваться? Так что всё происходит в порядке очереди, причём не очень торопливой - скажем раз в месяц можно расчитывать на...; кроме того, существует возрастное ограничение - да-да! - здесь всё серьёзно - до 18 лет - ничего не выйдет. Так что молодые ведьмы (и не только молодые) в основном склонялись к любви промеж себя - это не запрещалось. Лю этим тоже, естественно, баловалась, но ей это не очень понравилось - возможно потому, что партнёрши у неё были не очень опытные, или ещё почему. В любом случае, ей хотелось разнообразия, хотелось мужчину, а до сатанинских козлячьих ласк ещё целых два года... а ждать не хочется. Так что она решила рискнуть - авось, никто не узнает? - и строила глазки смазливому Гуку. Эй, что тебе не нравится? Какая это любовь? Тебе просто казалось, что это любовь; на самом деле тебе просто хотелось... Ну всё, всё - давай дальше расскажу.
Этот Гук хоть и выглядел дурак дураком... Промахнулась!.. Но быстро смекнул, что к чему - видно, нижним умом был силён... Больно же! Счас вот возьму и тоже ущипну - тебе понравится? Мужчины не щипаются? - сейчас узнаешь! То-то же. В общем, сообразил и отреагировал. Лю с ним сговорилась быстро. Что вообще-то говоря, неудивительно - нужно было ниже наклоняться к прилавку - а то плохо была видна грудь.. вот, вот, ещё ниже - какая красота! Я не издеваюсь - действительно, красота. Жалко, фотоаппарата под рукой не было: остановись мгновенье и всё такое... Всё, таким образом, наладилось, и они пошли пешочком в лес - к домику Лю. Не здесь же? - здесь слишок много ушей и глаз, а дело тайное. Ну и, как водится, болтали по дороге, болтали... Помню, Лю ещё показалась странно знакомой гукова манера речи - как-будто голос вот этот, а слова какие-то не эти, кого же напоминает? А пока Лю сомневалась, Гук времени не терял попусту - они уже к тому времени углубились в лес, вдоль тропинки возвышались в основном вековые дубы - Гук уронил Лю на траву и стал её тискать; Лю ещё подумала: "Не лучший вариант, конечно, но хотя так, для начала..." и не стала сопротивляться и закрыла глаза, ожидая что же будет дальше. А дальше... Что значит: не закрывала? А я говорю - закрывала; иначе как бы ты не заметила? Да и вообще - умнее надо было быть - ты же умная ведьма, а не какая-нибудь глупая деревенская девчёнка... Ну конечно, ты - самая умная, но тогда вела себя как дура... Ой, сорвалось.
Лучше я доскажу. А дальше случилось вот что: вместо ожиданного проникновения мужского причиндала внутрь Лю, ей на лицо опустилось что-то удушающее, и последовали следующие слова: "Лижи меня, сучка!" Голос этот мало сказать, чтобы был знакомый - он был до боли знакомый: это был голос Бу, бывшей её подружки, с которой она давно рассорилась и не переносила её на дух. Лю вся похолодела: "Как же я так?.." А Бу, раздухарившись, кричала: "А ну, лижи меня, а не то всем скажу, что ты хотела спать с мужчиной! Всем скажу!" Лю всё не двигалась: "Что же делать?" - "Лижи! Лижи! Ли-жи! Теперь ты от меня не уйдёшь! Теперь всегда!..." - На голову ей опустилась увесистая палка и она, разом обмякнув, повалилась на бок. Как я там оказался? Да я всегда был рядом с тобой, просто ты меня не замечала. "Кто ты?" - спросила Лю. "Я", - ответил я. "Ты её убил?" - "Вроде нет", - ответил я, пощупав у Бу пульс. "Это хорошо... Хотя всё равно... Надо с ней что-то такое сделать..." - "Ну так заколдуй её - ты же ведьма". - "Точно!" - воскликнула Лю и стала вспоминать подходящее заклинание. "Что ты думаешь? Преврати её в дерево - она никому и не расскажет". - Она просияла и, вскочив с земли, чмокнула меня в щёку. "Откуда ты знаешь?" - спросила потом. "От верблюда", - немедленно ответил я. "От кого?..А.. Шутник..." - "Ага, шутник". - "Дошутишься у меня - вот возьму и тебя в дерево превращу..." - "Ничего не выйдет... Эй, хватит препираться - колдуй давай - а то она уже шевелиться начала". - "Ладно, с тобой - после". Лю сделала несколько загадочных пассов руками, сплюнула через правое плечо, сказала волшебное слово "люм" и перед нами появился ещё один, ничем не примечательный дуб. Ну, пускай, примечательный, замечательный, очаровательный, окончательный, - главное, что появился. Так хорошо? Ладно, пожалуй, буду поворачивать к концу, согласна? Меня Лю не заколдовала, и мы вместе дали дёру из нашего мира в этот. Он, правда, совсем другой, и здесь с магией туговато, н ожить можно. Были бы руки на плечах... то есть - головы на плечах и всё остальное там, где оно и должно быть - и всё будет топ-топ. Поначалу было не очень, но потом мы привыкли, к тому же есть у нас кое-какие радости... Эй, Лю, ты чего задумала? Да? Хватит болтать, говоришь? Ну, как скажешь - я всегда пожалуйста... Значит, жили они долго и счастливо... почему жили? - живут они счастливо, и умирать не собираются. Всё, конец. Вот и Лю говорит:
- Кончай уже, болтун.