На первом курсе я увидел девушку и очень, ну очень хотел с ней познакомиться. Но стеснялся. Она была прекрасна как восход солнца в пустыне и при этом ходила за руку с каким-то чмом. Это напоминало союз прекрасного выдержанного вина и треснувшего граненого стакана. Она была такой “чистенькой”, что хотелось облизнуться. Ее внешность и мои комплексы – мне оставалось удовольствоваться исключительно платоническим чувством издалека, которое тоже, конечно, есть счастье, но весьма своеобразное. Потом она исчезла из виду. Я не знал ни кто она, ни где, ни что.
С тех пор утекло много воды. И пива. И водки. Причем в унитаз. Все это время я изредка вспоминал о ней со сладкой грустью. Будучи нетрезвым с какой-нибудь пьяной шмарой, я мог случайно вспомнить об этом ангеле моих чувств и на короткое время мне становилось абсолютно наплевать на дешевые удовольствия плоти. Правда, инстинкты вскоре быстро брали свое. Я повзрослел и стал гораздо более раскован, и уже мечтал о встрече с той, чье имя до сих пор не знал.
Так, спустя более чем год с нашей последней встречи, я снова случайно встретил ее…
… Было холодно, и ясный зимний день уже сменился багрово-сверкающими в окнах домов сумерками. А я проводил с однокурсниками очередное соревнование по литрболу в парке им. Блока, недалеко от моего факультета – короче, шла обыкновенная студенческая пьянка, не обремененная комплексами по поводу причин, выбора места и качества спиртного.
Несмотря на выпитое, я был пока трезв как стеклышко и, потому, наверное угрюм. Сделав очередной обжигающий глоток из дешевого пластикового стаканчика, я огляделся, краем уха прислушиваясь к привычным до икоты, пошлым шуткам моих собутыльников. Назревали перемены в составе – из сгущающейся темени и раскоряченных скелетов деревьев появились пока еще смутные фигуры, одна из которых явно принадлежала моему хорошему приятелю, Паше Т. Остальные же являлись неизвестными пока мне представительницами женского пола. Ситуация прояснялась – Пашка, к слову, был всем известным бабником, а из-за широты души своей, еще и поставщиком девиц легкого поведения “ко двору” нашего факультета (“не то, чтобы шлюхи, но это дело любят” – как верно заметил мой одногруппник Леша Зюм). Пьянка из сублимации плавно перетекла в одну большую попытку снятия спермотоксикоза.
Они подошли и тут я в ужасе понял, что одна из этих б…й – та, о которой я так долго грезил и чей светлый образ сейчас погружался в море шока и недоумения не хуже “Титаника”. Лицо у ее было уже откровенно затасканным, а глаза потухшими, но менее красивой она для меня не стала, просто другой.
Нас начали знакомить, всем налили, а я придя в себя, бочком отодвинулся к Пэ и спросил как можно небрежнее:
- А что это за чикса, Паш, я ее раньше не видел?
- Да ну ее, Витек, не в моем вкусе, по крайней мере пока я трезвый. – признался он и продолжил – Самая известная ****ь N-ого фака, еще и наркоманка. Лично я ее тебе очень рекомендую. Но долго с ней не цацкайся – дороже будет. Хочешь познакомлю?
Я молчал, мучительно пытаясь воспринять услышанное, он это счел за согласие и подвел меня к ней. Что-то сказал. Девочка тупо улыбнулась, а дальше? Дальше я пил и она пила, кто-то произносил тосты и опять все пили. Потом этот кто-то попытался подкатить к ней, все-таки красивая девушка, а я стою как истукан, смотря на нее с неясной болью, но напоровшись на мой взгляд, быстро завял.
Скоро все начали расхватывать девушек и расползаться по квартирам иль в общагу. Продолжая находиться в ступоре, я краем сознания обнаружил, что тоже расползаюсь автомате, обнимая ее, по направлению к ближайшим жилым домам и даже с кем-то прощаюсь почти веселым тоном.
В следующий раз я “выплыл” в каком-то парадняке: темном, теплом и воняющем старыми половыми тряпками. А я все пытался что-то осмыслить. Обстановка между тем накалялась – эта нимфа поворотен и дриада быстрого секса, одной рукой начала расстегивать ширинку на собственных джинсах, другой же обнимала меня и пыталась пососаться.
И тут мое поведение стало ножиданным даже для меня самого: я просто отклонился. Она застыла как робот, в котором произошел сбой программы. Еще бы: уж чего-чего, а такого она не ожидала. Сам не понимая, почему я это делаю, я отвел ее руку и отступил на шаг. Зачем-то подняв свою верхнюю, левую конечность, я провел нежно ею по ее щеке. Она недоуменно раскрыла глаза. И тут до меня неожиданно дошло, почему я веду себя так, а не иначе.
Переспать с ней, трахнуться сейчас, означало для меня предать мечту, единственное настоящее чувство, которое я к кому-либо испытывал в своей жизни. Оно сейчас претерпело сильный удар, но не было растоптано. Во мне что-то рвалось, ломалось, рвалось вверх к вечно холодным светлячкам и рождался другой Я, пока неизвестно какой, но определенно отличающийся от прежнего. Наверное, только в этот момент я окончательно повзрослел – я смог отказаться от девушки, от секса, от своих т.н. “самых главных инстинктов”, “удовлетворение которых, якобы самя большая цель в моей жизни”. Мне стало неожиданно легко и светло…
- Ты что остановился? По пьяни не стоит? – раздался сочувствующий хрипловатый прокуренный голосок моей фемины.
Я посмотрел на нее и рассмеялся.
- Я импотент. – весело ответил, а может, просто подумал я в ответ. Я снова провел рукой по ее лицу, запоминая его.
“Она станет моей музой, эта нимфа трущоб.” – начал было вдохновленно думать я, но не тут-то было, меня снова прервали.
- Сигаретку не дашь? – вторгся в мое сознание ее голос, и вывел меня в реальный мир.
Увы, но я не курил. Я понимаю, это мерзко, но ничего не могу собой поделать. Так что угостить ее хабариком, я, ясное дело не мог. Но мне очень захотелось сделать ей что-нибудь приятное, ведь она подарила мне в какой-то мере часть своей души и вдохнула в мою некий смысл моей грядущей жизни, и собиралась сделать тоже самое с телом. Чем же я мог отблагодарить ее? Почти ничем. Но нет! Я вспомнил, что у меня в кошельке деньги, честно заработанные на раздаче листовок. Что-то вроде восьмисот рублей, для бедного студента, не самый маленький капитал. Я на них собирался сходить в модный ныне клуб “Метро”. Ничего, в другой раз, я выудил их все и сунул ей в маленькую, все еще незагрубевшую нежную ладошку, со словами “Спасибо тебе” и быстрыми шагами вышел на вольный полумрак слабоосвщенной улицы…
…Я неторопливо брел по набережной Невы, неизвестное мне количество времени. Она была уютно расцвечена оранжевыми шарами фонарей. Мне было тепло и “пушисто”, редкие крупные разлапистые снежинки величаво падали на мою непокрытую голову. Мне было хорошо и печально. У меня появилась муза, непохожая на других, но от этого не менее прекрасная. Муза смогов и дешевых презервативов, обкуренных старшеклассниц, рано лишившихся девственности, молодых алкоголиков без надежды. Я стану их бардом. Все пытаются найти надежду, а она мне ее подарила. Может правы те, кто считает меня сентиментальным тормозом, но я этим качеством вполне удовлетворен. Я решил перейти улицу, чтобы найти подходящую скамейку и записать, произошедшее сегодня со мной, первые страницы дневника моей новой жизни. Я соскочил с высокого паребрика. В лицо ударил свет фар, вой клаксона.
”Господи, а я ведь до сих пор не знаю как ее зовут” – подумалось мне…
- Молодой человек, у нас в клубе запрещено спать.
Я недоуменно огляделся: полутемный зал, я у стены на ковролине, сумбур голосов и дикие звуки “прогрессив-хауз”, доносящиеся до меня с невидимого танцпола. На меня надвинулась чья-то тень:
- Дружище, а я-то тебя ищу, пойми, в клуб “Метро” приходят не для того, чтобы дрыхнуть. А ну, айда танцевать.
- О.К.
Я захлопнул лежащую у меня на коленях записную книжку и лениво поднялся с пола.
Ночь с 4 на 5 ноября, с 2:55 до 5:28, клуб “Метро”