- 1 -
Я всегда старался сохранить их всех. Понимал, что это невозможно, некрасиво по отношению к каждой из них в отдельности, мало того, утомительно для меня, но я ничего не мог с собой поделать. Возможно, слишком долго я испытывал острейший дефицит женского внимания, и теперь упрямо боролся за каждую песчинку, за каждую крупицу этого наслаждения. Много лет я был робким, замкнутым, неуверенным в себе ученым, и максимум, что я позволял себе - заглядываться тайком на коленки ходивших в миниюбках студенточек. Но все резко изменилось, когда я освоил Интернет. Ибо в сети в первую очередь обращают внимание на ваши стиль, манеру общения и чувство юмора, и лишь затем замечают на бородавку у вас под носом. Если вообще замечают.
Я слишком хорошо знал, что какой-то там "единственной и неповторимой", как пишут в романах, у меня не будет, поэтому дъявольски цепко держался за каждую из своих симпатий. Каждая из них обогощала меня чем-то, имела свой собственный неповторимый набор добродетелей и недостатков, а я, начавший лысеть и заметно располневший в свои 35 лет, блаженствовал, получая истинное наслаждения от общения с каждой из них. Я уставал, иногда мне казалось, что они высасывают из меня все соки, но я все-таки не мог отказаться ни от одной из них. Хотя и чувствовал, что надо выбирать. Что выбирать рано или поздно все-равно придется. Однако я все откладывал и откладывал этот неприятный процесс.
Меня никто не понимал, по правде говоря, я и сам не мог разобраться в своих чувствах к "гарему заядлого холостяка", как прозвала в шутку всю эту армию моя сестренка. Хотя, армия - слишком сильно сказано, ибо в последнее время их осталось всего семь - девушек и женщин, так или иначе поддерживающих со мной отношения. Самое смешное, что ни с одной из них я не спал. Не потому, что был против или не хотел этого - а просто так получалось.Некоторых даже в лицо не видел, мы общались исключительно через электронную почту.
Друзья, считая меня ловеласом и сердцеедом, завидовали моим победам "на постельном фронте", а я лишь многозначительно ухмылялся, когда они спрашивали в лоб о количестве и качестве этих самых побед. Но со стороны все действительно выглядело впечатляюще - несколько телефонных звонков в день, несколько писем по Интернету. Две - три даже заглядывали ко мне в офис. Ненадолго, минут на пять - десять, но этого было достаточно, чтобы начались кривотолки. Я видел, что парни завидуют мне, хотя завидовать, в общем-то, было нечему. Такое неопределенное положение чем дальше тем более тяготило меня, каждая требовала к себе внимания, хотела быть единственной, и, наверное, заслуживала это право.
Я постоянно спрашивал себя, какая из них мне больше всего нравится. С одними было интересно беседовать об искусстве, другие могли дать дельный совет по бизнесу, некоторых я просто безумно хотел. Как всегда, по закону подлости, наиболее яркая была на втором месте по глупости, а самая незаметная отличалась отточенным, как хирургический скалпель, умом. Впрочем, моими критериями были не только красота и ум. Я составил для себя довольно сложную шкалу ценностей, по которой оценивал каждую из своих ммм.., как бы поточнее выразиться? Подруг? Но настоящими подругами были только две из них. Симпатий? Любовниц?
Одним словом, все это мне порядком осточертело, главным образом я устал от лжи - не так-то это просто - постоянно обманывать семерых... Я корил себя за то, что, наверное, не умею любить, что не могу сосредоточиться на дружбе с какой-то одной, максимум, с двумя. И ничего не мог с собой поделать.
И тогда они сами начали оставлять меня. Словно сговорившись, три из них одновременно заявили мне о "разводе и разделе имущества". "Как? Почему?" - пытался я протестовать, но скорее для вида, так как почувствовал даже некоторое облегчение. Ряды моих поклонниц сократились почти наполовину.
Лишь спустя неделю я догадался о своей ошибке. Оказывается, я всем троим отправил по Интернету одно и то же письмо - я часто делал так, писал всем один и тот же текст, затем копировал его и рассылал по нескольким адресам. Таким образом я экономил и время, и свои нервы, ибо к написанию писем я всегда относился серьезно, даже слишком серьезно. Для меня это был не просто набор слов. И если каждой писать отдельное послание - можно сойти с ума. Поэтому я всем писал одно и тоже, меняя лишь имена и назначительные детали. В этот раз я был настолько уставшим, что забыл поменять имена. И каждая из трех получила письмо, адресованное не ей. Хотя я до того замотался, что мне было наплевать.
- 2 -
Но в одно прекрасное утро я понял, что выбрал. Не знаю, как пришло ко мне это понимание. Просто я подумал, что увижу ее, и мне стало безумно приятно, более того, я понял, что в том, что я увижу ее и заключается вся суть. Все остальное - не важно, все остальное может подождать. Но ее я увидеть должен. Она мне нравилась давно, слишком давно, но наш роман протекал как-то вяло, можно сказать, находился в зачатачном состоянии и грозил умереть не родившись. Даже не знаю, что я в ней нашел. Полгода назад она казалась мне идеалом, но когда я узнал ее получше, понял, что ничего особенного в ней нет. Так всегда бывает - чем лучше узнаешь женщину, тем сильнее в ней разачаровываешься. Теперь она не казалась мне ни особенно остроумной, ни такой обаятельной, как в начале нашего знакомства. Правда, в ней было нечто, что постоянно влекло меня к ней, как магнитом, но я затрудняюсь описать это "нечто" словами. Одно несомненно - она была ragana, и этого у нее не отнять. Она умела желать удачи. Я всегда чувствовал, когда она думает обо мне, а когда нет. Если мне везло, если все было в порядке - значит, я занимал определенное место в ее системе ценностей, если она забывала по меня - это тоже моментально сказывалось на моих успехах.
- Удача ведь иногда должна отдохнуть, - обычно говорила она в таких случаях. На самом деле это означало, что она либо хочет отдохнуть от меня, либо у нее кто-то появился. Правда, все эти "кто-то" не задерживались надолго. И если бы я был умнее,то просто игнорировал бы их, дабы не показать, что она мне небезразлична. Тем более, что и сам я уделял внимание не только ей. Но я вел себя по-дурацки и ревновал как школьник, она же каждый раз успокаивала меня, объясняя, что на самом деле она одинока и у нее есть "только друзья".
Мы познакомились с ней летом, когда я переживал кризис из-за очередной своей пассии. Впрочем, не совсем очередной, на ней я почти собрался жениться. Тогда я не хотел никого видеть, но посмотрев в ее глаза понял, что эти глаза могут меня спасти. И интуиция не обманула. От своей прежней привязанности я "излечился" практически безболезненно, а главное - быстро. И по уши увяз в новых чувствах. Я бы не назвал их любовью. Я вообще очень осторожно отношусь к слову "любовь", но что-то между нами безусловно было. До ее отпуска. Потом она исчезла из моей жизни на месяц, не оставив даже телефона, а я, образно выражаясь, "ушел в загул". Я никогда не умел ждать, а в этом случае не был даже уверен, что она хочет, чтобы я ждал. Я вообще не был ни в чем уверен. Мне всегда не хватало уверенности. Поэтому я с упорством коллекционера начал собирать свою коллекцию, которую сестренка назвала потом "гаремом заядлого холостяка". А после отпуска она заявила, что знать меня больше не хочет... Почему - честно говоря, я так и не понял. Не особо и углублялся, подумав, что, скорее всего за время отпуска она подыскала себе кого-нибудь получше.
Но так случилось, что мы встретились, поговорили, и все опять стало на свои места. Во всяком случае у меня. Если не считать, что кроме нее было еще шесть прелестниц. Ей единственной я признался, что веду "сеанс одновременной игры". И она поняла, даже как-то не особенно и удивилась. Ей единственной я писал "отдельные" письма, которые не имели ничего общего с тем, что я отправлял остальным девчонкам. Она продолжала оставаться особенной. Хотя я по-прежнему не был уверен, что интересую ее. И эта неуверенность мешала мне идти дальше.
Потом я несколько недель был невероятно занят, работал над новым проектом, как-то не писал ей, и она подумала, что это конец. Она написала мне прощальное письмо........
Перечитав его я долго не мог придти в себя. Сказать, что я был потрясен, значит ничего не сказать. Она объяснила мне, что произошло во время ее отпуска и почему она не хотела больше со мной дружить. Оказывается, она пришла к своему другу в гости, и увидела на столе у его жены букет красивых полевых цветов. Таких, которые очень нравились ей самой.
- С каких это пор ты начал дарить жене цветы? - поинтересовалась она, больше для того, чтобы поддеть друга.
- Это не я. Есть у нее ухажер один интернетовский. Он и подарил, - разъяснил ей друг.
Потом она включила компьютер и увидела на экране мое имя. Оказывается, это я был интернетовским ухажером жены ее друга. И, разумеется, любопытства ради она прочитала парочку моих писем. А, как я уже говорил, к письмам я отношусь достаточно серьезно, поэтому там она нашла много лестных эпитетов и нежных слов, да и вообще письмо было теплым и прочувствованным (знала бы она, что точную копию этого письма получили еще две!). Как женщина гордая она сделала соответствующие выводы. А до этого, оказывается, я ей очень-очень нравился, только она не хотела показывать мне своих чувств. У меня, правда, была на этот счет своя версия. Я допускал, что ей нравятся мои письма, которые иногда мне действительно удавались, я допускал, что ей приятно, когда я захожу к ней на работу (а она работает в библиотеке, там мы и познакомились, когда я писал кандидатскую), ведь летом сидеть целыми днями в читальном зале - от скуки одуреть можно, а мужское внимание - оно всегда приятно. Но в то же время я, ничуть не обманывая себя, сознавал, что она эгоистка, и я ей нужен лишь постольку - поскольку. До тех пор, пока ей скучно. Досуг же она проводила с "посвященными" друзьями, среди которых, как я понял, были весьма интересные мужчины. И все они, я не минуты в этом не сомневался, ее хотели.
Так вот, проснувшись и еще лежа в постели я вдруг понял, что обязательно хочу ее увидеть. Что если не увижу ее, я просто не смогу дышать, не говоря уже о том, чтобы нормально работать или заниматься чем-то там еще. Более того, я понял, что хочу не только увидеть ее, как всегда, в библиотеке, но даже назначить ей свидание. Например, сводить ее в китайский ресторан. Я знал, что она обожает китайскую кухню, хотя сам был к ней равнодушен. Просто я понял, что хочу сегодняшний день посвятить ей, и ничто меня не остановит.
- 3 -
Когда я поднимался на второй этаж с букетом роз и коробкой шоколада, все смотрели на меня удивленно. Когда человек идет в библиотеку с шоколадом, это еще понятно. Но с цветами? Дежурная библиотекарша даже предложила одолжить мне вазочку, но я отшутился. Я чувствовал, что у меня выросли крылья, и что день будет хорошим. Но.... Сколько раз на пути каждого из нас встречалось это самое треклятое "но". Моя пассия была не одна! Рядом с ней (кстати, на моем любимом стуле, вот наглец!) восседал юнец, которого я при всех своих проблемах никак не мог принять за серьезного конкурента. Но он посмотрел на меня таким взглядом, как вельможа, имеющий право находится рядом с королевой смотрит на холопа, которому даже близко ко дворцу подходить запрещается. И это мне понравилось меньше всего. А мои цветы и мои конфеты вообще выглядели по-дурацки. Я промямлил что-то невразумительное, и отправился читать газеты. Краем уха я слышал, как парнишка что-то с жаром ей рассказывал, и как она заразительно смеялась.
Примерно через пол-часа она сама разыскала меня в читальном зале и сообщила, что есть свободное место за компьютером.
- Может хочешь мне письмо написать? Ты пока напиши, а то у меня работы очень много.
Такой наглости, признаюсь, я не ожидал. Тем более, что она уже давно не отвечала на мои письма. Но я решил выполнить ее просьбу, и написал, что ноги моей больше никогда-никогда не будет в этой библиотеке. В тот момент я чувствовал себя страшно униженным и уязвленным. Мои чувства были растоптаны.
Дома я проанализировал ситуацию и понял, что погорячился. Передернул.
- Она мне изменила, - пожаловался я пришедшей в гости сестре. Мы довольно близки и довольно откровенны с сестрой, наверное, из-за маленькой разницы в возрасте.
- В самом деле? И в чем-же выражалась ее измена? В том, что она разговаривала со своим приятелем? Да если бы мне муж запретил разговаривать с приятелями, я бы его через окно вышвырнула! - взыграла в ней женская солидарность.
- Ну, во-первых, я ей не муж, - начал было я.
- Тем более...
- Во-вторых, видела бы ты, как этот типчик на меня посмотрел.
- А ты думал, он тебе место уступит?
- Не пойму, в чем-же ты меня упрекаешь? Может,это я ей изменил?
- Братик, во-первых, если уж говорить откровенно, ты ей "изменял", и не раз. А потом, с чего бы это ты стал таким ревнивым?
- А я не ревную! Мне она и не нравится совсем!
- Так, так,интересненько. А кто тебе сказал, что ты ей нравишься? И чего ты такой мрачный, если она тебя не волнует?
Тогда я решил разложить свои чувства "по полочкам". Когда-то она мне нравилась очень, я даже сравнивал ее с Шерон Стоун. Но теперь это в прошлом. Что-то произошло с ней за эти месяцы, какой-то злой демон сделал ее невероятно усталой и задерганной. И потом ее губы слишком тонкие. Нос большой. Глаза чуть косят. Голос невыразительный. Подкрасить волосы ей бы не помешало, а то "облезли" уже. Я ловил себя на мысли, что с удовольствием помог бы ей покрасить волосы. Мне бы понравилось смотреть, как она моет голову. И потм грудь. Летом у нее была такая красивая грудь! А какая попа! А зимой ничего не видно. Что я в ней нашел-то, в самом деле? Положа руку на сердце, в той-же самой библиотеке было немало женщин куда красивее ее. Но лучше - не было.
Она такая милая. Для меня "милая" куда важнее чем "красивая". И так напоминает иногда "ежика в тумане"! Она из тех женщин, которых хочется обнять, приласкать. И сделать им что-то приятное. Причем, бескорыстно сделать, а вовсе не для того, чтобы затащить в постель.
- 4 -
На следующий день я не вышел на работу. Просто плюнул, не поехал и все. Перебъются! Мне никого не хотелось видеть. Я просто был не в состоянии ни с кем встречаться. Тем более, что наш проект неумолимо терпел крах, он со скоростью "Титаника" шел ко дну, и мое присутствие в конторе ничего бы не изменило. Но меня сейчас это волновало меньше всего. Я не мог представить себе, как дальше жить без нее. Мир вдруг стал тусклым, пыльным и черно-белым, все прелести жизни потеряли для меня свою привлекательность без нее. Никакие перспективы более не манили меня, никакие финансовые и творческие вершины мне не хотелось покорять. Зачем все это, если у меня не будет ее? Все прочие симпатии разом потеряли для меня свое очарование, я сравнивал их всех с ней, и сравнения, увы, были не в их пользу. И все из-за такой глупости. Из-за какого-то там малолетнего прохиндея.
Честно говоря, я и не подозревал, что способен на столь возвышенные чувства. Это все ерунда, что влюбленные якобы не спят ночи напролет и напрочь теряют аппетит. Я, например, спал как убитый, с вечера отключив телефон, а на завтрак сварил себе лошадиную дозу овсянки. После такого завтрака мне было бы стыдно смотреть в глаза лошади, но еще более стыдно мне было перед моей лапочкой. Каким идиотом, наверное, я был в ее глазах! Радуется, наверное, что избавилась. Я бы отдал пол-царства, чтобы узнать, написала она мне что-нибудь или нет. Но Интернет у меня на работе, а в ее библиотеке я обещал больше не появляться. По моему глубокому убеждению, надо всегда держать данное слово. Даже если это никому не нужно. И даже если в этом нет никакого смысла. Поэтому я целый день курил, слушал музыку и подсчитывал возможные убытки от нашего последнего проекта.
Раньше мы всегда умели вовремя остановиться. И когда занимались оптовой торговлей собачьими консервами, и когда выпускали сборники кроссвордов, и даже когда подумывали открыть подпольный стриптиз-клуб. Кондуктор нажимал на тормоза задолго до того, как поезд въезжал в опасную зону. Мы всегда терпели убытки, но не столь значительные, чтобы унывать.
Наверное, Всевышний наказал нас за самоуверенность. Уж слишком в опасные игры мы начали играть с этими акциями. Слишком большими профами себя возомнили, хотя не имели на это права. Ухандахали чемодан денег (самое главное - чужих денег!) на акции азиатского концерна "Юконда", который по оценкам влиятельных западных изданий считался наиболее перспективным. И надо же такому случиться - землетрясение в Азии, главный офис концерна погребен под землей вместе со всем руководством, три завода рассыпались, как карточные домики. Акции стремительно начали падать в цене. Единственным утешением для нас было то, что такого поворота событий не мог предусмотреть, пожалуй, ни один финансовый аналитик. Даже самый лучший.
- 5 -
Наверное, эта история банальна. Но все несчастные влюбленные любят рассказывать свои истории,а своя всегда кажется исключительной. Мне тоже казалось, что таких мук, как я, не переживал еще никто во вселенной. Неделя тянулась невероятно медленно, по-моему, иногда целый год проходит быстрее. Я не брился, почти не выходил из дома и опять начал пить. Из конторы пару раз приезжали Славка с Жоржиком,уговаривали взяться за ум, но поняв, что это безнадежно, махнули рукой. Убытки по последнему проекту уже зашкаливали за 20 тысяч "зеленых", поэтому они и сами не особо напрягались, целыми днями катали шары на бильярде, пустив дело на самотек. Избавиться от азиатских акций не было никакой возможности. С каждым днем они становились все дешевле и дешевле.
И тогда я поехал к ней. Я заранее придумал себе оправдание.
- Неделя - дольше, чем "никогда", - заявил я ей первым делом.
Но она и не собиралась на меня сердиться. Наоборот, была даже польщена, что я вернулся.
- Все из-за тебя, - сказал я ей, - ты напрочь потеряла свою квалификацию. Не успел я назначить тебя angele-sarge нашего проекта, как на следующий день это дурацкое землетрясение. И весь бизнес коту под хвост!
- Но я же уезжала, я не знала о столь высоком назначении, - отшутилась она.
- Может ты уезжала с этим мальчишкой? - не сдержался я. Как только представлю ее с другим, сразу-же теряю всякий контроль над своей речью.
- Неужели ты приревновал? Это же просто смешно! Это был обыкновенный burejas, иногда он гадает мне о моем будущем. Он, кстати, умеет исполнять желания. В отличие от меня.
- Ты тоже умеешь. Когда хочешь. Когда любишь, - чуть было не сорвалось с языка,но вслух я произнес, - У тебя это тоже неплохо получается.
- Кстати, могу тебя с ним познакомить. Он сегодня обещал зайти - проверить, что у него получилось. Ты думаешь, ты сам сюда пришел? Это он тебя "привел", потому, что я его попросила, мне стало скучно без тебя.
Он оказался неплохим парнем. Его звали Кястас, и он специализировался именно на исполнении желаний.
- Ко мне ходит пол-города. И бомжи, и бандиты, и министры. И я всем помогаю. Выполняю даже самые невероятные желания. Например, у меня есть знакомый парень, который мечтал иметь свой самолет. Сейчас у него есть самолет! Причем, он ни какой-нибудь новый русский.
- Мне не нужен самолет, - сказал я, - все-равно летать я не умею. Разве что когда крылья вырастают. Но тогда уже никакой самолет не нужен.
- А мой знакомый умел летать. У него даже был диплом летчика. Только летать ему было не на чем. Он поговорил со мной. На следующий день звонок - звонит ему один местный алигарх и говорит:"Купил я, мол, самолет. Иди ко мне летчиком".
- Так только в сказках бывает, - усмехнулся я.
- Так бывает и в жизни. Только человек сам порой не знает, чего он хочет. Не знает, что ему надо. Не умеет хотеть. Это ведь тоже искусство!
- Не надо только об искусстве. Я на этом долбанном искусстве собаку съел. Столько лет я был художественным критиком, даже кандидатскую защитил. И к тому времени, как ее защитил, у меня остались только одни штаны, и те рваные. Тогда я понял, что надо выбираться из этого болота. И переквалифицировался в финансового аналитика.
- Не от хорошей жизни, - заметила она.
- А этот летчик стал работать на богатого дядю от хорошей жизни?
- Так он недолго на него работал, = рассказал Кястас, - этот дядя вскоре решил эмигрировать за океан. Самолет с собой он тащить не собирался. Вот и продал его летчику за копейки.
- История прям для рекламного ролика,- проворчал я, - а сколько стоит "заказать" желание?
Они рассмеялись.
- Я не беру деньги за свое искусство, - с достоинством сказал burejas.
- Замем ему деньги, если у него и так все есть, - разъяснила она, - ведь он умеет хотеть.
- Это здорово, что ты не берешь деньги, мне честное слово нравиться, но речь идет о невыполнимом желании - придется поднапрячься!
Когда в реальной жизни у тебя ничего не получается, поневоле начинаешь верить во всякую чушь. Вот и у меня мелькнула безумная мысль, что "исполнитель желаний" может нам помочь избежать банкротства.
- Невыполнимых желаний не бывает. Бывают люди, которые не верят в мои способности!
Но как же сбить спесь с этого наглеца? Тем более, что он явно нравился моей киске.
- Желание очень срочное. Каждый день остается все меньше надежды на успех предприятия, - я откровенно врал. Уже дней десять, как надежды не было никакой.
- Желание твое сбудется. Завтра! - пророчески заявил Кястас.
- Но ты же даже не знаешь, чего я хочу.
- Главное, что оно сбудется!
- 6 -
На следующий день я проснулся в приподнятом настроении. Не знаю почему, но я поверил этому проходимцу. Я помылся, побрился, позавтракал, одел свой лучший костюм и сел на кухне у окна ждать чуда. Еще с вечера я пригласил к себе обоих компаньонов, но они запаздывали. Славка с Жоржиком появились лишь около полудня. По помятым рожам я понял, что они вчера "обмывали покойника" - хоронили наш бизнес.
- Что нового? - спросил я.
- Нового? Разве только то, что курс акций опустился почти до нуля. Антирекорд сезона. Спихнуть невозможно никому. Брокерские конторы стараются как можно быстрее избавляться от них. Самые некотируемые акции.
- У меня есть данные, что акции скоро начнут стремительно расти в цене, - нагло заявил я.
- Паша. Ты у нас конечно самый образованный, можешь даже Гете от Гюго отличить, но иногда тебя заносит. Кем ты себя возомнил? Билом Гейтсом? - мягко спросил Слава.
- Спокойно. Я вчера заключил сделку. Нам должно повезти. Один человек очень этого хочет.
- И тебя вылечат, - сказал Жоржик, - и меня вылечат. Всех нас вылечат. Но когда с тобой сводит счеты Человек-гора, то от этого уже не лечат.
- Поверь, этого хочет больше, чем один человек. Мы с Жоржиком тоже ужасно хотим, чтобы нам повезло, - улыбнулся Славик.
- Вы не умеете хотеть, - улыбнулся я, - а тот - умеет. Он профессиональный хотельщик! Он только и делает, что за всех хочет!
Мои друзья понимающе переглянулись.
- Ты что, рассказал все какому-то идиоту?
- Да он лучше нас все знает. Вот один парень хотел самолет...
- Хочешь, я тебе нарисую самолетик? - ласковым голосом спросил Жоржик, - ты только не волнуйся, пожалуйста. Тебе какой самолетик нарисовать - красненький или зелененький?
- Лучше синенький, - подыграл ему я, - дело не в этом. Он сказал, что сегодня все будет в порядке. А ему верить можно.
Мы все втроем пообедали, позвонили на биржу, в агенство новостей, но ничего утешительного.
- Минус 28954 доллара, - подвел итог Жоржик, - какие будут предложения? Человек-гора не сегодня - завтра может потребовать свои деньги обратно.
- А сколько мы ему должны?
- 18 штук. Остальное - банковские кредиты.
- Которые надо возвращать, - ввернул Слава.
- Если мы не вернем деньги Человеку-горе, то об этом можешь не беспокоится. Нас просто не будет в живых.
- Ну, что же твой долбанный фокусник ничего не делает? - спросил Жоржик.
- В любом случае, выхода у нас нет. Остается только ждать.
- И понемногу продавать имущество, - опять вернул Слава, - с Человеком-горой говорил именно он, его бы закатали в асвальт первым.
- Я продам свою машину! - заявил я.
- За твою раздолбанную колымагу много не дадут!
- А я продам свою стиральную машину. Вместе с утюгом - предложил Жоржик.
- А я все продам, - вздохнул Славик, - но все-равно мало. Может, почку продать?
- Не хватит! - сказал я, - даже если продать тебя всего, оптом - печень, почки, сердце, максимум дадут тысяч десять, да пока еще покупателя найдешь.
- 7 -
Прошло три дня, но ничего не изменилось. В Южной Корее вставал вопрос о бакротстве "Юконды". Я все явственнее ощущал себя банкротом. И даже гордился этим. Я начал читать книжки про банкротов, и нашел, что это были милейшие люди. Я пришел к ней в библиотеку и напрямик предложил целоваться. Она чуть не упала со стула.
- Я банкрот. Твой burtininkas подкачал. Угу. Поэтому я хочу целоваться. Чем меньше у человека денег - тем больше он хочет целоваться.
- А больше ты ничего не хочешь? - промурлыкала Аста.
- Например, чтобы ты мне массаж сделала или в любви призналась!
Happy end
Читателю, конечно, интересно, что же произошло дальше. Надеюсь, что интересно. Во всяком случае, мне было бы интересно на его месте. Так вот - произойти могло все, что угодно. Но на самом деле произошло то, во что все-равно никто не поверит.
Да, да, "исполнитель желаний" оказался прав. В тот самый день, когда он и обещал, наши дела пошли в гору. Ближе к полуночи турецкие спасатели, наиболее опытные в таких делах, обнаружили в развалинах главного офиса концерна полуживого человека, которого сразу никто не смог опознать - до того было изуродовано его лицо. Но через несколько часов выяснилось, что это сын президента концерна. И он первым заговорил о том, что здания концерна вместе со всем имуществом были застрахованы на весьма внушительные суммы. Он также рассказал о том, что у концерна был оборудован подземный бункер с трехмксячным запасом воды и продовольствия.
Через неделю из-под земли было извлечено все правление концерна. Стоимость акций начала расти как на дрожжах. Мы потеряли совсем немного - ровно столько, сколько стоила моя калымага, стиралка Жоржика и все имущество Славки. Зато Человек-гора вовремя получил свои деньги. И банк не в обиде на нас - проценты мы вносим регулярно. Правда, пока и не помышляем об отдаче основного долга. И работу какую - никакую нашли. Я - грузчиком на овощебазе, Жоржик торгует унитазами в универмаге, а Славка уехал искать счастья в добрую старую Англию. И работает там на рыбоконсервном заводе вместе с иракцами и вьетнамцами. Хотя у него с детства алергия на рыбу.
Вы спросите, а как-же она? Работает все там-же, я изредка ее вижу, недавно чуть не вышла замуж за одного арабского шейха, обещавшего ради нее избавиться от всего своего гарема. Еще он обещал оплатить ей кругосветное путешествие, если она скажет "да", и по 100 тысяч долларов за каждого ребенка. Но она наотрез отказалась. Наверное, поэтому она мне и нравится - что умеет отказываться от таких предложений.
- Надо уметь радоваться тому, что имеешь, - поучала она меня, - когда-то я очень хотела в горы. И уже почти уехала. Я должна была вот-вот получить деньги и оплатить путевку. Даже чемоданы сложила. А потом все сорвалось. Но пришли друзья и отвели меня "в горы". Оказывается и в Вильнюсе есть горы, ничем не уступающие Альпам. Мы взяли с собой рюкзаки, бутерброды, термос с кофе. Все было по-настоящему. Я так устала за тот день, что потом три дня ноги болели.
Желая утешить меня она говорила, что банкроты ей нравятся куда больше арабских шейхов. Да я и не особо переживал. Мне вполне хватало ее улыбки. Я знал, что если мы пойдем дальше, то все испортим. Сначала нам станет мало этой улыбки, потом нам станет мало поцелуев, тайных свиданий, мы захотим жить вместе. А если мы начнем жить вместе, то это уж точно станет началом конца. Мы так быстро ikiresim vienas kitam, что даже не заметим этого. А признаться в этом будет трудно. И начнутся обыкновенные семейные дрязги со скандалами, вечной нервотрепкой и мытьем посуды. То есть с тем, от чего я бежал всю свою жизнь, стараясь сохранить романтику и страсть в отношениях. А в семье это невозможно - в семье есть только обязанности, быт и прочая муть, от которой хочется выть, и которая напрочь убивает всякие чувства.
А еще у нее было много ухажеров, она просто не могла жить, не могла дышать без этого. Но я как-то привык и не особо обращал внимание. Все-равно она будет когда-нибудь моей и только моей. Наверное, в следующей жизни...