- Эй, ты! Э-э-й, - выкрикнул он в глухую темноту ночи. Крик разнесся в пространстве, гулко отскакивая эхом от соседних домов. Так и не дождавшись ответа, человек отошел от окна и выругался сквозь зубы:
- Маленькая черная скотина!
Он уселся на кровать и бессмысленно уставился в темноту. Четыре тридцать. Но сна можно больше и не ждать, он позорно сбежал, оставив его один на один с этой тварью. "А с каждым днем она все хитрее и изобретательнее", - подумалось ему. Сегодня тварь чуть не поймала его в одну из своих ловушек, она завуалировала ее озером из его детства и хохотушкой-соседкой - его первой любовью. Но он вовремя понял, что это ловушка, что это озеро и девушка, которые ему снятся, не более чем уловка Твари, а сама Тварь притворилась черной собачкой у ног девушки. Тогда он попытался выяснить имя собаки, но девушка не хотела ему отвечать. Тварь поняла, что раскрыта и с воем сбежала из сна. А он проснулся, так и не узнав имени Твари, а ему нужно его знать, иначе победа может остаться за ней, за этой проклятой Тварью.
Человек поднялся с кровати и принялся одеваться в предрассветных сумерках. "Прогуляюсь пешком до работы", - подумал он.
Это был обыкновенный мужчина лет 33- 35 со спокойным взглядом серых глаз. Он работал в больнице психиатром. Он пытался вылечить или хотя бы облегчить страдания всем тем несчастным, которых судьба подвергла муке гораздо более страшной, чем все физические болезни. И надо сказать, что это у него получалось очень неплохо.
"Может быть у меня просто расшатались нервы?" - спрашивал он себя, идя по пустынной улице.
"Стоит взять отпуск?.. Нет!" - тут же решительно одергивал сам себя. "Тварь существует и я должен узнать, кто она, должен сразиться с ней и победить. И я сделаю это!" - его губы сузились в тонкую бескровную нить.
*****
- Ну, давайте, попробуем еще раз!
Девушка хихикнула.
- Я не знаю, чего вы от меня хотите. Но вы очень смешной. Я же говорю вам, что не вижу в этих рисунках ничего особенного. На них на всех нарисована моя Дейзичка, мой песик, - и она принялась что-то умиленно бормотать над белым листом с черной точкой посередине.
Доктор устало снял очки и нажал на кнопку. Вошла ассистентка в белом халате и склонилась к нему.
- Есть что-то новое? - тихо спросила она.
- Абсолютно ничего. С тех пор, как ее собака попала под машину больная видит ее буквально повсюду. Никаких изменений.
В это время пациентка подняла голову и улыбнулась:
- Доктор, я пойду? А то Дейзи привыкла кушать по часам. Она ведь еще совсем щенок!
Врач сказал ассистентке:
- Проводите Марию, Мадлен.
Когда дверь за ними закрылась, доктор посмотрел на часы. Да уже полседьмого! Надо торопиться, иначе он опоздает на назначенную встречу.
******
- Тебе нужно просто узнать имя этой твари! - спокойно заявил старик в серых очках, переставляя ладью на шахматной доске. - А потом, ты легко уничтожишь ее, ведь у тебя в руках Знание. Ты, как психиатр, знаешь всю подноготную таких случаев. И, хотя это моя теория, ты сейчас разбираешься в ней лучше, чем я...
Перед внутренним взором доктора встала душная студенческая аудитория, в которой пятнадцать лет назад проводилась лекция знаменитого профессора. Будучи совсем юным, но подающим большие надежды студентом, доктор с открытым ртом слушал лекцию заморского светила:
- Почему люди бывают одержимы чем-либо? Дело в том, что человек всегда стремится вернуться к тому состоянию духа, в котором он был счастлив или считает, что был бы счастлив. Это состояние, по его мнению, единственное, в котором он может быть огражден от всех перипетий, от всех неудач и страхов, от всех несчастий, которыми грозит ему внешний мир. Когда человек теряет нить своей жизни, а цель, ради которой он жил становится бессмысленной, в его сознании может сработать некий рычаг. Этот рычаг может сработать даже тогда, когда человек просто неудовлетворен собой. Итак, наш человек, становится одержим. Он ищет в толпе, в своих снах, в окружающей обстановке, подобие того места или времени, когда он был или мог бы быть счастлив. Вспомним историю Эрика, маньяка, который насиловал женщин в красном. Мать Эрика была женщиной необразованной и жестокой, с возрастом к ее грехам добавился еще один - пьянство. Она бросила работу и стала очень сильно пить, при этом поколачивая Эрика. Когда кончились все средства к существованию встал вопрос о том, где добыть денег на выпивку. Эрику к тому времени исполнилось 11, и он, несмотря на побои своей матери, был красивым мальчиком. Тогда этой женщине с затуманенным разумом, пришла мысль использовать своего сына в качестве проститутки, а самой быть сводницей. Эта ее мысль блестяще осуществилась. Уже через пару месяцев у Эрика была своя клиентура из плотоядных богатых дядечек, которым нравились маленькие мальчики. Для матери наступило райское время, Эрик же испытывал попеременно, то боль, то радость от того, что его мать так нежна с ним, что больше не бьет его, а регулярно кормит и покупает игрушки, впоследствии к этим двум чувствам добавилось и сексуальное наслаждение. Но этот ужас продолжался недолго: соседи прознали про притон и сообщили в полицию. Мать посадили в тюрьму, где она и умерла от сифилиса. А Эрика отдали в приют. Все мы знаем, как дети жестоки друг к другу, и Эрика не миновала чаша сия. Его однокашники прознали про то, чем он был до приюта, и стали его дразнить. Но больше всего издевались над ним девочки. Ребята тоже поначалу не могли пройти мимо него без того, чтобы не обозвать или не ударить, но учитель физкультуры пожалел несчастного ребенка и прекратил издевательства мальчишек, пригрозив им тем, что тот кто обидит Эрика будет иметь дело с его кулаком. Но что он мог сказать девчонкам? Они не дрались, не пинали его, но одна брошенная издевка стоила десяти пинков и затрещин. Итак, в душе будущего маньяка сформировалась незаживающая, постоянно кровоточащая рана. Неудачи в отношениях с противоположным полом только усугубляли душевный кризис, и к восемнадцати годам у него сложилось двоякое отношение к женщинам. С одной стороны он помнил свою мать, которую любил и ненавидел, с другой стороны он знал девочек из приюта, которых он хотел и ненавидел. Что же могло получиться из столь гремучей смеси из боли, ненависти и любви? Он стал маньяком. Но почему женщины, которых он насиловал и убивал были в красном? Ответ на этот вопрос получить очень легко, если вспомнить его мать-алкоголичку. Она очень любила красный цвет, практически вся ее одежда была ярких алых цветов. Именно это и закрепилось в сознании ее сына. Он искал мать, как символ тех немногих минут любви и тепла, которых было так мало в его жизни. Но ее не было в живых. Тогда в его сознании сработала реакция на красный цвет. Вся его квартира была в красных тонах, но ему все равно чего-то не хватало. Тогда в его сознании всплыла мысль о женщине в красном. Любая достаточно молодая женщина в красном ассоциировалась у него с матерью. Однажды, в темном парке Эрик пошел за женщиной в красном плаще и в темном уголке обнял ее, как когда-то прижимался к своей матери, женщина закричала и стала вырываться, обзывая его различными грязными словами, в этот момент Эрик вспомнил и свою мать в минуты пьянства, и девочек из приюта, которые издевались над ним. Сработал рычаг. Это была первая изнасилованная, а затем и убитая Эриком женщина. Родился новый маньяк. Он находил женщину в красном, хотел, чтобы она обняла его и приласкала как маленького ребенка- эта женщина пока еще ассоциировалась у него с матерью в минуты доброго расположения духа-, но тут женщина начинала кричать и вырываться- теперь она была для него пьяной матерью, а затем девочкой из приюта. Чтобы доказать ей, что он мужчина, что он сильнее, Эрик насиловал и убивал женщину. Он убил 13 женщин и был пойман подсадной уткой- женщиной полицейским. Женщина-полицейский потрясенно рассказывала, что во время задержания, когда она уложила его на землю и застегивала ему наручники, Эрик плакал, называл ее мамой и просил не пить больше, и не приводить взрослых дядей, которые делают ему, Эрику, больно. Это достаточно яркий пример. Символ мании- красный цвет. Если бы Эрик понял, что скрывается за его тягой к красному цвету, а затем за тягой к женщинам в красном, то не сработал бы рычаг и Эрик не стал бы маньяком. Но он не заметил вовремя грозные признаки одержимости, за что поплатились и он сам, и те несчастные 13 женщин в красном.
Доктор вернулся к реальности и посмотрел на собеседника.
- Но что скрывается за символом моей мании?
- Попробуй вспомнить то, что давало тебе наиболее сильные ощущения.
- Наиболее сильные ощущения мне всегда давала моя работа. Свою будущую профессию я выбрал потому, что мой старший брат был сумасшедшим. Он был старше меня на пятнадцать лет и находился в ступоре столько, сколько я себя помнил. За ним ухаживала моя мать, она кормила его и убирала за ним, а мне всегда было интересно, что же скрывается в его черепной коробке. О чем он думает, почему не хочет общаться с внешним миром? Иногда я даже завидовал ему, так как он не получал тычков от моего отца и не ругался с моей матерью. Ему было тихо, спокойно, он жил в своем ирреальном мире и ни войны, ни катастрофы окружающего мира не волновали его. Он был по своему свободен и защищен. Но затем я понял, что он очень одинокий человек и делом всей моей жизни стала психиатрия, ибо душевно больные люди- самые несчастные люди на всем белом свете.
Доктор задумчиво раскурил сигарету.
- Не могу понять, что скрывается за моей Тварью. Что она означает, что за ней стоит... Не понимаю. - Он посмотрел на часы и засобирался. - Уже поздно, я пойду.
И уже одевая плащ, заметил:
- Пойду сражаться с призраком наступающей одержимости. Надеюсь у меня получится и я не окажусь пациентом своей же клиники.
И не прощаясь, вышел под дождь.
*****
- Мадлен, принесите мне фотографии погибшей собаки.
Ассистентка с ужасом расширила глаза.
- Вы хотите применить шоковую терапию?
- Да, ничего больше не остается.
Мадлен принесла фотографии.
- Но я боюсь, что Мэри не выдержит...
- Да не смотрите на меня такими глазами. Я все прекрасно понимаю: она либо окончательно сойдет с ума, либо выздоровеет.
Раздался осторожный стук в дверь.
- Войдите!
В кабинет вошла Мэри, волоча за собой поводок со строгим ошейником. Она счастливо улыбаясь, произнесла нараспев:
- Видите, доктор, мы уже совсем взрослые! Я решила, что нам уже пора носить строгий ошейник, а иначе на нас будут ругаться на улице!
- Садитесь, Мэри, - сказал доктор.
Девушка села, не выпуская из рук поводка.
- Я просмотрел вашу карту болезни и не нахожу у вас ничего серьезного...
Мэри утвердительно закивала головой.
- Вот и я говорю, зачем родители заставляют меня ходить к вам...
Но доктор прервал ее тираду:
- Но я вам должен кое-что показать.
Он вытащил пачку фотографий и начал передавать их Мэри. На всех фотографиях был изображен щенок колли в различных ракурсах. Мэри счастливо смеялась, рассматривая снимки.
- Да, это она, моя Дейзичка! Это мы играли с мячом, здесь гуляли в парке, в этот день она упала в фонтан и потом неделю чихала... Что это за фотография? - вдруг спросила она неестественно спокойным тоном. Затем вздрогнула и уставилась на снимок.
На фотографии был увеличенный снимок с места дорожной аварии, в которую четыре месяца попали Мэри и ее собака Дейзи, на этом снимке был четко виден труп собаки с почти отрезанной головой. Ясно было, что животное мертво.
Мэри расширенными глазами смотрела на фотографию, затем перевела безумный взгляд на доктора:
- Это не Дейзи!- крикнула она и отшвырнула карточку Это не может быть Дейзи! Нет!
Доктор жестко посмотрел на нее и медленно произнес:
- Это ваша собака! Она погибла четыре месяца назад! Вспомните!
Девушка разразилась бурными рыданиями, но постепенно всхлипывания прекратились и она подняла глаза на доктора, затем перевела взгляд на поводок, который все еще держала в руках и спросила потухшим голосом:
- Она умерла?
- Да.
Мэри бессмысленно уставилась в стену и протянула:
- Как же я теперь, без нее, одна...
- Но у вас же есть родители, брат... Извините, но я должен был вам сказать правду.
Девушка перевела на него взгляд и устало проговорила.
- Спасибо, доктор, что вы открыли мне глаза, я вела себя, как дура эти четыре месяца, пойду домой, - она поднялась и направилась к двери.
Мадлен засуетилась.
- Подождите, подождите, может быть дать вам успокоительного?
- Нет, спасибо. Я пришла в себя, хорошо, что вы сделали это, я теперь знаю, что мне делать.
- Зайдете к нам на следующей неделе? Для профилактики.
- Непременно. - Дверь с глухим стуком захлопнулась.
Врач и его ассистентка молча сидели за столом.
Наконец, Мадлен произнесла:
- Хорошо все, что хорошо кончается, и хотя вы нанесли девушке сильный удар, я думаю, она справится. Давайте-ка я приготовлю кофе.
*****
Через пятнадцать минут они уже сидели за чашкой ароматного кофе и весело болтали.
- Вы, знаете, Мадлен,- доверительно говорил доктор. - Больше всего я боялся того, что она на этой фотографии увидит свою Дейзи живой и здоровой, тогда бы все было кончено. Я бы больше ничем не смог ей помочь. Конечно, сначала выражение ее лица было безумно и я уже подумал, что мы никогда больше не увидим эту леди в здравом уме. Но затем ее взгляд начал проясняться и я понял, что все в порядке.
- А, я уж как перепугалась. Но теперь я за нее спокойна. Видно, что девушка полностью излечится и найдет себе достойное место в жизни. Она даже сама сказала: "Я теперь знаю, что мне делать"... Что? - Мадлен оборвала свою фразу и удивленно смотрела на доктора. У того улыбка медленно сползала с губ.
- Как она сказал?
- "Я теперь знаю, что мне делать"? А что тут особенного?
- Ничего, просто мне вдруг стало не по себе.
Вдруг, раздался истошный женский крик. Доктор вскочил, обвел диким взглядом кабинет и не мигая уставился на ассистентку:
- Поводок, где поводок? - заорал он на Мадлен с полными ужаса глазами.
- Не знаю... наверное Мэри взяла его с собой...
Доктор рухнул в кресло и схватился за голову.
- Идиот, какой же я идиот!
И когда распахнулась дверь и на пороге предстала бледная, перепуганная уборщица, он уже знал, что она скажет:
- Там, в туалете... женщина, - уборщица всхлипнула. - Женщина висит... на собачьем поводке.
*****
Все домой, домой... Тяжелые мысли и промозглый осенний ветер гнали его к дому, поэтому с шага он почти перешел на бег, а к себе в квартиру практически ворвался, как будто за ним гналась стая бродячих псов.
Как он мог допустить такую ошибку? Как мог забыть, что у этой девушки, Мэри, уже была попытка самоубийства три года назад. Как? Ему надо было запереть ее на неделю в больнице и пичкать успокоительными, пока она не вышла бы из кризиса. Но нет! Он понадеялся на шоковую терапию! И тем самым погубил девушку. На его совести ее смерть. Как же он допустил такую ошибку... Вдруг лицо его просветлело. Конечно! Это же она, это она, Тварь виновата в его прегрешении. В нем постепенно зрела решимость. Он должен с ней расправиться. Сегодня или никогда!
Но как же ему уснуть? Тварь приходит лишь во сне, а на улице шумно, нервы на пределе... Постой... Есть же часы с маятником, старинные бабушкины часы, сейчас он их достанет, заведет и будет следить за маятником. Вот уже глаза слипаются... Он поудобнее устроился в большом кресле и через минуту провалился в гипнотический сон.
*****
... Пещера с высокими сводами, а посредине сверкающее озеро. В озере спиной к нему стоит обнаженная девушка с длинными золотистыми волосами. Она оборачивается и он узнает в ней Мадлен. Она улыбается своей застенчивой улыбкой и протягивает к нему руки. Раздается ее звонкий голосок:
- Идите сюда, такая теплая вода!
Он поспешно скидывает с себя одежду и бежит к желанной красотке, хочет нырнуть, но что-то настораживает его и он осторожно пробует воду ногой. Вода холодная, как лед. Он в растерянности, зачем Мадлен обманула его? Но тут догадка пронзает его мозг- это очередная ловушка Твари! Тварь с шипением, поняв, что ее раскусили рассеивает иллюзию озера и девушки и исчезает в соседней пещере. Доктор бредет к за ней, войдя в пещеру он обнаруживает свою старую мать в своей комнате на кресле-качалке.
- Мама, помоги мне! Ты знаешь имя Твари?
Он умоляюще складывает руки на груди. Его мать, продолжая вязать, качает головой в сторону окна. Он оборачивается. У окна стоит Мэри в белом хитоне и с красно-синим следом на шее. Она что-то рисует на грифельной доске, низко склонив голову. Он обращается к ней:
- Мэри, скажи мне, ты знаешь, как зовут Тварь?
Та поднимает голову, глаза ее безумны,
- Ты такой же как я и...
Она собирается еще что-то сказать, но... Протяжный звонок, еще один...
Доктор открыл глаза. Черт, это же телефон! Рука тянется к трубке, сшибая все предметы на своем пути, но, когда она добирается до телефона, абонент отключается.
Доктор задумчиво стоит с трубкой в руках, словно раздумывая, затем набирает номер.
- Слушай, это я. Да... Почти узнал имя Твари, если бы кто-то не позвонил и не разбудил меня. Но я хочу разделаться с ней сегодня, поэтому отключу телефон. Если я не приеду к тебе утром, заезжай сам. - Он усмехнулся. - Позаботишься о моей оболочке, захваченной Тварью.
Через пять минут телефонный шнур был выдернут, дверной звонок отключен. Доктор опять устроился в кресле с бабушкиными часами.
Тик-так, тик-так... Он провалился.
Перед ним предстало плато диаметром метров в семь, на другом конце на камне сидела Тварь. Она никогда не была еще столь нахальной. Раньше он видел ее лишь мельком, теперь же она сидела и ничуть его не боялась.
Имя... Он пытался думать, вытаскивая из ножен светлый меч Знания. Что же хотела сказать ему Мэри? Этот взгляд...
А Тварь уже на середине площадки, она спокойно помахивает хвостом. Почему она не боится? Ведь если он назовет ее имя, то она исчезнет, растворится без следа... Что же хотела сказать Мэри?
Он медленно вышел к Твари на середину. Тварь кривляясь, выхватила свой черный меч. Они сошлись. Поначалу человек ловко отражал выпады Твари, затем перешел в оборону, а потом и вовсе начал отступать. Тварь заставляла его отступать. Он понял, что она стремится вытеснить его к краю площадки и столкнуть в пропасть, а это будет означать, что она займет его место в его теле и он станет одержимым, и никогда больше не будет самим собой. "Нет, так не пойдет" - решительно подумал он, отражая еще одну атаку и отступая еще на шаг назад.
Думай... думай... Как же ее могут звать? Какие-нибудь детские желания и страхи? Нет, не то... Он украдкой обернулся- до края площадки оставалось не более 1,5 метров.
Меч Знания потерял свой блеск, тогда как блеск меча Твари начал резать глаза.
Что же делать? Что? "Мэри!" - Беззвучно воззвал он. -"Ты знаешь ее имя, скажи мне его, намекни... я понимаю, что я виноват, но ответь мне..." Что-то легкое, похожее на дуновение ветерка пронеслось мимо его ушей- словно одно слово, у него не было времени понимать его смысл, так как Тварь оттеснила его к самому краю плато и меч Знания с жалобным звоном переломился. В это же мгновение он выкрикнул имя Твари, готовясь к триумфу, но как только он произнес ее имя и осознал смысл того, что как шепот пронеслось мимо его ушей, он понял, почему Тварь не боялась его. Почему она была так смела с ним. Ведь она-то знал во что играла, знала, что в обоих вариантах исход один. Ибо имя этой Твари было безумие.