Слепое путешествие. туда куда незачем путешествовать

I
Ломок нет и практически не  бывает; как писал Берроуз, если однажды перекумарить, то потом всегда можно слезть более или менее легко, другой вопрос, что невозможно жить в  "чистом виде - чувствуешь, что постоянно чего-то не хватает, постоянно ждешь ощущения кайфа, которого в нормальной жизни, в нормальном состоянии, по-моему достичь невозможно. Я сижу, неспособный ни к какой работе, и жду чего-то, и строю планы, можно догадаться такие. Любой физический дискомфорт воспринимается как адские муки - и что хуже всего, я прекрасно понимаю, что это не более чем самовнушение... Я не могу дочитать ни одной книги до конца, мои мысли перескакивают с одной темы на другую, или, наоборот, я сижу, бездумно уставившись в монитор.  теперь это мое нормальное состояние, кроме того я заторможен, превратился в полудебила. я замечаю, что я ищу  любой повод для того, чтобы устроить себе праздник ощущений... На самом деле  физически я чувствую себя прекрасно, но повторюсь, любую усталость я отношу на счет ломок. время тянется так медленно, люди такие скучные, работа такая однообразная. это нормально, но за полтора года я так привык к вечной внутренней фиесте, что теперь чувствую себя особенно несчастным. Но самое главное, с чего я,  собственно, и начал, это то, что я теперь понимаю, что в моей ситуации физических ломок практически не существует, правда на данный момент это не особо утешительно, но тем не менее приятно, что тело может не испытывать неприятных моментов.
Впрочем, я, наверное, забыл отметить, что все вышеизложенное относится не, как можно предположить, к белой классике, а к сложному химическому соединению, используемому в качестве сильного анальгетика,  именуемому ТРАМАДОЛ ГИДРОХЛОРИД, в миру (товарное наименование в Российской Федерации) просто трамал. А в США он именуется Ultram, даже там он многим знаком, представляете?! Данный препарат призван облегчать послеоперационные боли,  и хотя за время  злоупотребления им мне улыбнулась удача 2 раза побывать в больнице, и однажды действительно лежать на операционном столе, разрезаемым злыми скальпелями недопропорядочных докторишек, обычной целью употребления данного препарата является получение удовольствия (возникающее при передозировке и, соответственно, чрезмерным воздействием активного вещества трамала на опиумные центры головного и спинного мозгов).  Таким  образом, кайф какой-то медицинский, стерильный, спокойный и продолжительный. Это является мощным барьером для его злоупотребления многими  наркоманами-ортодоксами, не представляющими для себя ни малейшей возможности променять героиновый кайф  на какой-либо суррогат.  Я бы не стал дискутировать по  этому поводу. Ведь это и есть Выбор, это и есть та Демократия, внутри которой каждый может чувствовать неограниченную свободу..  Чтобы сразу отказаться от полемики, оговорюсь, что мой выбор обусловлен образом жизни, вы не ослышались, именно это я и хотел сказать. Дело в том, что практика, не знающая исключений, доказывает, что нельзя одновременно мутить гер и нормально работать и жить в рамках приличий. Я имею в виду миллионов таких же как и я простых "emploees", у господ-руководителей-властьимущих, вполне возможно все по-другому. Ведь в конце концов, был же наркоманом Геринг! Ведь это не последний маргинал в мире, о миллиардах других людей никто и не слышал - удобрения для жизни, не более... Хотя он, конечно, одиозная личность. Впрочем, я что-то отвлекаюсь. Я всего лишь хотел сказать, что под трамалом можно существовать, не меняя образа жизни.
Я сижу и слушаю одним ухом Чайковского - в телефонной трубке, жду пока какая-то сука найдет время поговорить со мной. Но это очень символично, я незаметно закрываю второе ухо рукой, и теперь в моих ушах лишь классический концерт, впрочем может это и не Чайковский, но что-то типа того.
Конечно, жизнью такое существование назвать сложно, но что интересно, начинаешь интересоваться  и обращать внимание на совершенно нетипичные вещи, словом, становишься оригиналом. Впрочем,  может я таким  бы  стал и при иных жизненных  обстоятельствах. По-любому, история не терпит сослагательного  наклонения. То  есть это  бессмысленное  развитие темы - все равно  ни  к чему  не  придешь. 
Нет, нет, ломок нет и быть не может, но все равно какой-то вечный дискомфорт, словно я в неправильном   месте  в  неправильное время - или как это сказать. Самое интересное  - это непроизвольные элементы сюрреализма и театра  абсурда в обычной жизни. Кстати, я думаю, что эти два понятия по сути  одно и тоже (я не беру в счет определения из учебника зарубежной литературы 20-го века - все мы там подцепили много разных знаний), одно и тоже дерьмо, разрушающее жизнь.
Один мой друг однажды сказал мне, что эффект толерантности может выражаться не только физически, но и психологически. Причем в основном это будет ощущение дискомфорта. Это не будет так, как писали в советских "правильных" книгах - типа мне хочется ширнуться, мне хочется ширнуться, мне хочется ширнуться, мне необходимо ширнуться... ... и так до бесконечности. Мысли в башку могут лезть разные, но суть будет одна и та же - дискомфорт. Так вот, при получении более сильных ощущений появляется еще большая привязанность и тогда кажется "каким же я был мудаком" <-- это по отношению к прошлым ощущениям. Это даже не обязательно должно быть связано с наркотиками (которые просто стимулируют мироощущение), это происходит в повседневной жизни с каждым. Когда набравшись сексуального опыта, перепробовав кучу телок думаешь "каким же я был мудаком когда остервенело дрочил в темноте"; когда начав врубаться в систему бизнеса думаешь "каким же я был мудаком когда я верил в справедливость и честность; когда не хватило рубль пятьдесят на дозу думаешь "каким же я был мудаком когда отдал той старой карге эти деньги - они ведь все равно ее не спасли". Вот такого мнения придерживается мой друг, и это во многом подтверждает мою уверенность в том, что я прав. Потому что два человека, согласные друг с другом по какому-либо поводу - это уже почти система.
Мир разваливается, это не вопрос, это всем понятно, но наша интегрированная цивилизация приспособилась и к этому - научилась пить свои собственные соки, кушать свое же собственное дерьмо. Когда интеграция станет полной, в тот же миг все исчезнет, и лишь бумаги будут летать по офисам, вылетать  из окон небоскребов и смешиваться  с комьями грязи на мостовых, и некому будет их убирать.  Да, по-моему уже очень-очень давно не создавалось ничего нового - за время моей жизни совершенно точно, да и  вообще, наверное, наш век, по крайней мере с 20-ых - 30-ых годов вряд ли войдет в историю культуры. Ведь время рассудит, как говорится, если не остановится в ближайшие дни, конечно. Ведь после наивного авангарда не последовало ничего более великого, все последующее - не более, чем гребаная компиляция, что, в общем-то в какой-то мере признавал и Сальвадор Дали, испанский авантюрист, существо с необычайными сексуальными комплексами и гипертрофированной жаждой денег и славы. Его я считаю основным символом эфемерности современной культуры.
Апокалипсис - это не значит, что в один день разверзнется земная твердь и все грешники прямиком угодят в геенну огненную, мучимые синим пламенем вечности. Это, на мой взгляд, постоянный вялотекущий процесс, причем происходящий в душе каждого человека, причем  по-разному, в зависимости  от  индивидуальности (если таковая имеется), и, объективно, под разрушительным действием  изменений в мире. Постепенно души людей теряют свое содержание, и все, что вскоре останется от потомков Адама и Евы, это органическая материя, живущая  по законам, установленными машинами. Люди становятся практически неодушевленными.
Все мне кажется суррогатом, и в первую очередь отношения. Элемент искренности, изначально заложенный в интимный сегмент общения, составляет не более 1% от того, что реально происходит. Все остальное - это, как я называю, игры. Мотивация может быть различной - скука, безысходность, элементы авантюризма и т.д. Основная цель - убить время и энергию, это кажется взаимоисключающим, но это так...
Как я понял вчера ночью, суть жизни состоит в псевдодинамике, каком-то нелепом Броуновском движении, поскольку в результате все дороги ведут в одном направлении, причем конечной целью является отнюдь не  Рим. Однако псевдодинамику можно условно разделить на несколько крупных  типов в зависимости от направления движения: вперед, назад, круговая и по кривой. Моя жизнь является ярким примером круговой динамики, поскольку в жизни не происходит практически никаких изменений - люди вокруг уходят и приходят, возвращаются или исчезают навсегда, но все события, да и вообще все остальное - каждый день  одно и тоже, одно и тоже...
Иногда я чувствую  себя глубоким беспомощным стариком - не то, чтобы это была какая-то инфантильность, а именно ощущаю полную опустошенность, словно меня выпотрошили , зашили, сделали пластическую операцию и бросили умирать. Чувствую себя полым изнутри, и все проходит сквозь меня, не задерживаясь, а у меня нет сил, чтобы даже пошевельнуться.  Впервые я  ощутил подобное после прочтения пьесы Ионеску "Носорог", А потом это стало происходить со мной чаще и чаще,  словно  моя жизнь шла по законам арифметической прогрессии.  В таком состоянии нет сил и желания ни на что, я смотрю пустыми глазами на окружающих меня людей, и все мне кажутся чужими и ненастоящими. Я вижу несовершенство мира через закрытые веки, и даже если я зажимаю руками глаза, это не помогает, потому, что руки мои прозрачные. Знаменитое название повести Альбера Камю переводили на русский язык как "Чужой", "Посторонний", и даже "Незнакомец". В русском языке нет такого емкого слова, которое передавало бы содержание этой книги. Хотя  я еще  давно  избавился  от остатков юношеского максимализма и идеализма, это произведение очень близко мне, хотя все  немного утрировано - ведь в нем квинтэссенция экзистенциализма (который я бы определил как пассивную форму современного духовного нонконформизма). Хотя, впрочем, именно в нем, вероятно, можно обнаружить корни современной бездуховности.
В последнее  время моей истинной страстью стала фотография, по сути деструктивное  искусство, поскольку целью является  перемещение объемной динамики в безжизненное статичное состояние  - это ведь то же самое, что и  убийство. Конечно, фотографии передают и движение, и пространство, но ведь это эфемерно, искусственно, это самая настоящая иллюзия.  Сфотографировать человека - это то же самое, что убить и распять его, а потом смотреть на тело и предаваться сладким грезам и воспоминаниям в каком-нибудь маниакальном логове, в подвале гаража, где под стальной лестницей, через которую пропущено электрическое напряжение мощностью 1,000 ватт, томится несколько женщин и детей с готической татуировкой "раб" на лбу, готовых исполнить твое любое, даже самое экзотическое желание, чтобы сохранить свои жалкие жизни. 
Эрих Фромм разделял интересы на био- и некрофилические.  По его мнению, страсть к автомобилям, различной технике, etc  является  интересом к чему-то мертвому, разрушительному, соответственно некрофилическому. В этом аспекте фотография, несомненно, относится к последнему  виду интересов. Тем более это относится к черно-белым снимкам, поскольку ко всему прочему следует прибавить потерю цветов. Впрочем, лично меня это не обламывает, поскольку оттенки черно-серо-белого дают много особых эффектов и это создает множество возможностей, но конструктивного в этом мало,  о чем, кстати, и речь. Более всего я люблю фотографировать архитектуру  нашего века. Особый интерес вызывает модерн начала столетия и помпезный тоталитарный соцреализм 30ых - начала 50ых годов. Может быть потому, что в я родился и провел первые четыре года своей жизни в доме на Кутузовском проспекте, построенном в 39-ом  году. Кроме того, лучшие моменты моей жизни  относятся к таким зданиям - Смоленская площадь, Бережковская набережная, 2-ая Песчаная улица.  Самые веселые и безумные  тусовки проходили в огромной квартире на Земляном Валу, в квартире, когда-то принадлежащей одному из заместителей  Берии, в комнате, где когда-то, по преданию, повесился подросток, не выдержавший постоянного напряжения той эпохи.  В этих удивительных апартаментах живет мой друг - писатель, поэт и музыкант. Он истинный декадент, причем в его упадничестве нет ни тени фиглярства. К сожалению, он не способен контролировать образ жизни и события вокруг себя, как, кстати, и я. Но нас сближает не только это.
А в  восемь часов вечера я стоял около входа в метро "Сокол" и ждал ее впервые за последние 2 месяца. Она опоздала на 25 минут, и увидев ее, я понял, куда исчезло все живое во мне.  Я забрал часы, которые оставил у нее во время нашей предпоследней встречи и сказал: "Если ты идешь домой, я провожу тебя". Дорога вела через парк и она предложила присесть на скамейку. Было уже темно и холод постепенно пронизывал наши тела.  Мы обсуждали  нейтральные общие темы,  не имеющие к нам никакого отношения - так проще. Я не мог подолгу заглядывать в ее глаза. Больше всего на свете мне хотелось положить голову ей на колени.  Она сказала: "Положи голову мне на колени".  Потом мы целовались долго и страстно, и я говорил, что я ее люблю, что я по ней соскучился, что я  не могу жить без нее - но все это совершенно не те слова.  То чего я лишился, стало для меня отчетливым и ясным как день - мумия великана, преследующая меня за мои грехи как тень. Когда мы прощались я попросил ее позвонить мне через час. Но она не позвонила ни через два, ни через три часа... 
А вчера со мной  произошло несчастье. Кстати, я описываю не хронику одного дня, хотя и не делаю акцентов на то, что когда произошло, а в течение некоторого времени  набираю на компьютере в свободное время свои мысли... Я не считаю нужным отмечать, когда что имело место, потому, что это не имеет абсолютно никакого значения. Вчера со мной  произошло несчастье, но я не могу сказать, какое конкретно. Потому, что моя голова и так разрывается от мыслей,  а сердце - от страданий. Как нелепо и фальшиво это звучит в моих устах, но это просто символ. Это действительно так. Я потерял последнюю иллюзию, за которую держался десятки месяцев, утопающий в отсутствии настоящего, в смысле чего-то естественного, натурального. Теперь в моей синтетической жизни, заполненной лишь ложью, наркотиками и в какой-то мере похотью (или страстью, разница-то небольшая), не осталось больше волшебных исключений, подтверждающих проклятое правило.  Все, все, все - одно и то же дерьмо, одного и того же цвета.  Так что дела у меня не очень-то и хорошо.
Я верю в Бога, он существует, и он всесильный. Я абсолютно в этом уверен, и я  чувствую его присутствие. Наверное, мне свойственно ханжеское желание найти кого-то, на кого можно переложить ответственность, я не спорю, скорее всего так и есть. Однако, сейчас я хотел бы написать немного  о другом.  Просто я иногда думаю, что справедливость (как процедура, как законодательство обязательное к исполнению) осуществляется необязательно на небесах, мне кажется, что существует какой-то закон баланса, как закон сохранения энергии: ничто не уходит никуда и ниоткуда не берется. Все самодостаточно. И самое главное - за все всегда ответишь.  Причем так, что мало не покажется.  У меня всегда так происходит в жизни, и в такие моменты я чувствую себя наиболее погано. Сегодня я именно так себя и чувствую. Как какая-то марионетка, как страшный сон. Но я знаю, что все это пройдет. И не останется вообще ничего, даже страданий. Не знаю, может это в какой-то мере и неплохо, но я чувствую как становлюсь все менее и менее одушевленным,  становлюсь точно таким, в чем обвиняю мир.  Давным-давно прошли те наивные времена, когда декаденты, наиболее тонкие художники чувствовали, что с миром творится что-то не то, и ввергали свои плоть и души в пучину грехов и разврата, и наслаждаясь своим падением, пытались привлечь внимание к  тому, что мир разваливается. Сейчас упадничество стало нормой жизни. Я не пытаюсь идеализировать глубины седой старины, и воспевать счастье и истину, которые прятались в песнях трубадуров и труверов, или в языческих заклинаниях Латиноамериканских индейцев, отнюдь нет. Видимо, на какой-то ступени познания происходит нечто, после чего все начинает разрушаться. Ведь всему есть свои пределы. Когда-то все возвращается к своим истокам - прах к праху.
Мой друг пишет книгу, которая называется "Евангелие от трамала". Насколько я понял, в этом нет никакого кощунства, никакого лицемерия. Я не люблю ханжество на публику, я считаю, что каждый может выражать свое отношение к Богу как хочет.  Ведь если человек богохульствует, он признает существование высшей силы, иначе он не стал бы расходовать свое время и остроумие попусту. Это книга о том, как человек сошел с ума, он сидит в ванной и слушает райское пение ангелов, доносящееся  из водопроводных труб. Он поднялся над обычными разглагольствованиями наркоманов-графоманов, и это истинное черное безумие, история расщепления личноcти, которая никогда, собственно, и не была цельной. Весь мой круг общения - это люди с трещиной в душе, люди, прячущие свое истинное хрупкое "я", двуличные и лживые, но тем не менее родные мне существа. В их компании  я чувствую себя как рыба в воде, я нахожусь в родной стихии. Мне не надо притворяться и играть, я такой как я есть - это так приятно, это моя жизнь. Главным  для нас является запастись большим запасом цинизма, и тогда все хорошо. Мы поднимаемся над толпой, чувствуем себя выше и, что особо важно, неуязвимо.  Это моя единственная отрада.

II
Одного из моих лучших друзей зовут Петр. Я решил написать о нем по-подробнее именно сейчас потому, что это человек,   который в настоящий момент балансирует на грани, одной ногой в пропасти. Однажды в институте мы стояли возле центрального входа, наслаждались опиойдным кайфом и думали, что делать дальше. Одновременно  раздраженное либидо заставило нас обратить внимание на невысокую  плотную кудрявую девушку с большой грудью и сексуальными  бедрами. Это совершенно не мой тип, но она понравилась Пете и мы решили познакомиться с ней. Как выяснилось позднее, сначала ей понравился я, а когда она узнала, что у меня уже есть невеста, а кроме нее еще определенное количество любовниц, то она обратила внимание на другого моего друга, похожего на меня. Но он очень странный человек, несмотря на все свои достоинства страшный зануда и, как я предполагаю, девственник. Представляю себе как он отдрачивает! В-общем, у них ничего не получилось. А Петр был настойчив и в результате завоевал ее. Они не трахались целый год, и она якобы оказалась девственницей. Они стали жить вместе и Петя был так счастлив, что почти перестал общаться со мной. Тем более, что она очень не любила меня по многим причинам и считала  бессовестным развратником. Cама она не была совершенством, и за время общения с ней мой друг познал много горя и потерял много нервов.  Она принадлежала к группе инфантильных экстравертных шизофреничек. Все было на публику, а оставаясь с ним наедине она превращалась в беспомощную капризную мразь.  Но он носил ее на руках и говорил, что она составляет смысл его жизни. К счастью, это были просто слова...
Через какое-то время  они  перестали жить вместе, и встречались только по выходным. Впрочем, видимо, она все-таки когда-то испытывала к нему сильные чувства, потому что когда она переезжала к нему, ее родители (отвратительные богатенькие дешевые снобы - отнюдь не голубая кровь) были категорически против этого, поскольку считали, что социальный статус Петра не соответствует их положению в обществе.  Она даже вернула матери драгоценности, подаренные ей когда-то. Убогий жест, конечно, но все равно это что-то доказывает.  Но все в этой жизни заканчивается, особенно то, что никогда и не начиналось. Больнее всего ранит душу разрушение иллюзий.  Что и произошло в итоге с этими двумя людьми. Однажды она не позвонила ему вечером как обещала. В тот день я был гостях у Пети  и стал свидетелем того, что произошло дальше.  Когда Петя позвонил ей, она сказала, что не уверена, любит ли она его, что ей все надоело, что он использует ее как подстилку, и попросила его больше не звонить ей. Она сказала, что, может быть, сама когда-нибудь перезвонит ему. Но не позвонила. Он не мог осознать, что все кончилось и еще несколько раз пытался спасти отношения. Но каждый раз она его отвергала, и он заканчивал разговор словами: "Пошла ты на ***, сука!".
Он очень переживал, и через неделю мы приняли трамал и стали  праздно кататься на машине по Садовому кольцу.  Потом мы сняли проститутку - я выбрал хохляндскую телку с огромными дойками и лицом Нонны Мордюковой, ушлую тупую суку, мы отвезли ее к Пете домой, и выебали ее. Это оздоровило моего друга, и на прошлых выходных он  и трое его друзей, проезжая  через поселок Одинцово на чьем-то микроавтобусе "Nissan", познакомились с двумя маленькими приличными девочками, привезли их домой, и там оттрахали.  С тех пор Петя говорит, что все женщины - одинаковые ****и. Грустно, но это так.  Суть в том, что теперь у моего друга нет никаких  стимулов и желаний, и ничто не препятствует тому, что он употребляет наркотики и вообще ведет иллюзорный образ жизни (как он сам это называет). По крайней мере я не против. Главное, чтобы он не стал сытым и довольным жизнью богатым плебеем, но я думаю, что все будет хорошо.
Хотя ЧТО хорошо и ЧТО плохо? Это самое сложное, но, блять, не будем вдаваться в риторику. Слишком дешево - как 11-ый класс спецшколы или, в крайнем случае, 1-ый курс МГИМО. Как  же все это противно. Мне хочется от этого проблеваться - пустые чистенькие закомплексованные мальчики с большими претензиями и на понтах по отношению к студентам других Вузов. Я когда-то был таким. Мне не жаль, что это время прошло, это было немного отвратительно.  Хотя в этом была своя прелесть, Конечно никакой студенческой романтики, насколько я понимаю, что это такое, в моей жизни не было. Это точно, и рядом не лежало.  Эта школа жизни МГИМО повлияла не только на меня. Кем стал бы Петя, поступив в другой институт? Никем бы не стал, по крайней мере  мне было бы нечего о нем написать. А так - человек на грани, вокруг химеры, завтра  - ломки, в жизни одни лишь воспоминания, все хорошее в прошлом, жизнь дала трещину и т.д. и т.п. Даже смешно. Только радость какая-то не очень добрая. 
Так все же - ЧТО хорошо и ЧТО плохо? Я не знаю, честно.  Не знаю даже, что лучше для меня. Это самое главное, но именно это я и не знаю. С другими людьми проще - их видишь со стороны, и поэтому легче судить о том, что происходит, все наглядно. Ведь человек никогда в жизни не видит свое лицо по-настоящему. Ведь в зеркале, на фотографии, на видео, на портрете мы видим лишь свое отражение, а кто знает, не кривое ли, не деформированное ли оно. Вполне возможно, что это так, нельзя ничего утверждать с полной уверенностью. Последние несколько фраз напомнили мне о Франце Кафке, странно... Клянусь, я не пытался подражать.
Я вообще никому не пытаюсь подражать, по крайней мере сейчас, по крайней мере здесь. Даже Оскару  Уальду, открывшего для меня двери в мир, где не все однозначно и запланировано. Впрочем,  его роль в моей жизни гораздо значительней, я узнал о нем, когда учился в 10-ом классе, и мы изучали его на истории Английской литературы.  До сих пор я отлично помню его стихотворение  "An  omnibus across the street crowls like a yellow butterfly". Это образец изысканнейшего языка,  меня очень привлек этот писатель.  Уже позже я прочитал  роман "Портрет Дориана Грея" и пьесу "Саломея". Наряду с его лирикой это одни из моих любимых произведений. Правда, я читал и его исповедь "De profundis", и балладу какой-то тюрьмы, где он отбывал заключение за гомосексуализм, и сказки, и, наверное, еще что-то, но это произвело на меня  более слабое впечатление, сравнительно, конечно. Его называли "Король жизни", и он соответствовал этому титулу.  Ладно,  достаточно военных маршей, это не по сути.
Довольно часто я думаю о самоубийстве, но никогда не прихожу к выводу, что в этом есть смысл. А ведь есть заболевание, какой-то вид паранойи - суицидуум,  при  котором  навязчивой мыслью становится  желание лишить себя жизни. Ужасно, ведь большинство больных тем не менее продолжает  свое существование. Представляю, какие муки они испытывают. Наверное, тут не помогают  ни анти-депрессанты (элениум), ни транквилизаторы (тазепам и подобные ему успокоительные), ни даже барбитураты (реладорм). Хотя, конечно, мне думается, что  суицидуум не является независимым, самостоятельным заболеванием, а протекает вкупе, или, скорее, в виде следствия каких-либо маниакально-депрессивных психозов, бреда различных состояний и т.д. - это мое предположение, я же не психиатр. В любом случае, суицид не для меня. Я думаю, это не облегчит моих страданий, да еще такой грех, нет это нереально, дело, конечно не в грехе, но все равно это не выход. Не то, чтобы я был оптимистом, но прокинуть так всех, и в первую очередь себя  -  это нереально, какой смысл  был бы во  всем. Конечно, если бы я оказался болен СПИДом, я пожил бы какое-то время в свое удовольствие, попытался бы взять от жизни по максимуму, а при первых серьезных симптомах покончил бы с собой, чтобы избавиться от медленной агонии. Я не считаю преступником некоего американского лекаря по прозвищу "Доктор Смерть", осуществлявшего эвтаназию (если я не путаю термин).  Я считаю, что человек вправе  реализовать свое право на уход из жизни, причем используя достижения современной науки,  выбирая для себя наименее болезненный  способ,  и никто не вправе чинить этому препятствия  и производить репрессии в  отношение  человека, содействующего этому.  Я прекрасно понимаю, почему эта идея считается одиозной и антигуманной. Во времена 3-его Рейха эвтаназия применялась по отношению к недееспособным людям - сумасшедшим, калекам, и, естественно, эта процедура не была добровольной. Но ведь до абсурда можно довести любую идею, даже самую красивую и жизнеутверждающую. Изначально данный термин означает "умерщвление из сострадания безнадежно больного или умирающего" (я проконсультировался со словарем, чтобы быть точным). Как видно из определение, в данную процедуру не заложено никакой жестокости и несправедливости. В этом-то и есть вся суть.

III
Вообще, все так нелепо и смешно, к примеру, мне приходится  шифроваться во время телефонных переговоров с друзьями, никто даже и предположить не может, что многие разговоры - это не более, чем  порожняки. Вот, к примеру, позвонил мне вчера Дима. Сказал:
- привет, как дела?
- привет, спасибо, ничего хорошего. Как твое здоровье? 
- да вот, два дня страдаю. А ты?
- ты знаешь, я сегодня поеду на процедуры к доктору Богданову.
- понятно, я тоже.  Во сколько у тебя сеанс?
- мне назначили  где-то на два. В смысле, я буду выходить из офиса в два.
- а ты сможешь оплатить визит?
- вчера у меня произошла неприятность.
- что такое?
- я сыграл с бабушкой в беспроигрышную лотерее, но информация о моем выигрыше предана  огласке... 
- ****ец, меня тоже расшифровали.
- (шепотом):  Главный ****ец будет у меня сегодня вечером, когда приедет мама.
- да, это полный ****ец.
- если хочешь, я могу записать тебя к доктору.
- во сколько забьемся?
- как скажешь, дорогой.
- давай в два на "Площади революции" в центре зала. 
- забили. ...(Громко):  Ну что, на днях созвонимся/
- до встречи.
- договорились. Пока.
Но, правда, сейчас уже можно догадаться, что мы имели в виду - съебаться днем с работы и поехать мутить трамал, но все вокруг покупаются по полной программе, никто даже и предположить не может, что я поеду не к доктору Богданову лечить остеохондроз.  Таким многоликим, или лучше сказать, двуличным,  приходится быть, чтобы приспособиться к жизни. На самом деле, мне несложно, потому что я привык  к этому с детства - it"s my life, как это ни банально.
Я ходил в церковь с Димой, и он иронизировал, а мне хотелось упасть на колени. Но он признался, что на самом деле он мистик. Я точно знаю, что он  не может быть уверенным в отсутствии сверхъестественного. Правда, он сказал, что каждому нужно во что-то верить, ничего более тупого и банального представить просто невозможно, но это был китч, чтоб отойти от серьезной темы. Ведь он сказал, что на 0.1% он верит в то, что существует Страшный Суд и за все ответишь. А это уже немало.  Я предположил, что, может быть, нам и отвечать будет не за что, ведь мы, хоть и грешим, но через это пытаемся познать мир, прямо как Фауст. Просто сейчас время другое, и поэтому выглядит все иначе. Мы сидели на скамейке в Александровском саду и я запрокинул голову и смотрел на небо и верхушки деревьев. Какая пустота вокруг, полная жопа.  Неужели нет ничего и за пределами? Тогда это самая глобальная мистификация во Вселенной...
Сейчас я читаю роман малоизвестного датского писателя Бреннера. По крайней мере малоизвестного в нашей стране. История этой книги сама по себе интересна. Я купил ее пару лет назад в  Библиотеке имени Ленина. Оказывается, что там бывают распродажи, и можно купить списанные книги.  Причем практически бесплатно. К примеру, я купил там роман Кортасара "Весна священная" за 500 рублей. Столько же стоила и книга Бреннера. Причем, что интересно, судя по штампу, раньше она принадлежала Библиотеке Совета Экономической Взаимопомощи, а потом была передана в Ленинку. А теперь нет ни СЭВа, ни Библиотеки Ленина, а книга - у меня. Она была издана в 1979 году, и, по-моему, ее никто не читал. Обожаю такие истории! Роман называется "Игрушки", и в нем показано функционирование фирмы по продаже игрушек, динамика бизнеса и, одновременно, интрижки сотрудников и их портреты. Все такая убогая мышиная возня, все так мелко и бессмысленно, словом, полная тщета. Причем роман написан в этом ебучем мрачном, нагоняющем сон и сплин скандинавском стиле - черно-белая тоска. Описание таких мелких и нелепых событий, дешевых амбиций, множества "маленьких людей", псевдопрестижа - это очень сильно и прикоьлно. Я уже дочитал эту книгу до конца и сейчас пытаюсь осознать, что я чувствую. Я могу описать свои впечатления только по прошествии энного времени. Что-то в мозге независимо от меня обрабатывает  информацию, а потом выдает готовый результат - словно я машина. Наверное, так происходит со всеми.
У меня был ужасный скандал с матерью и бабкой. Редко я чувствовал себя большим дерьмом. Пару дней назад я взял у бабушки сто рублей - я встречался с  одной девушкой, и мне нужно было иметь хоть сколько-нибудь, неужелия не прав? Но было как-то западло просить о лавэ бабку, и я попросту с****ил их. Бабка это пробила, и  тут же сказала маме. Мы долго переливали из пустого в порожнее, я кричал, что мама хочет, чтобы я посвящал ее во все интимные подробности своей жизни, а этого не будет никогда, чтобы ко мне никто не лез, и чтобы меня оставили в покое. В-общем, полная жопа. Так мы ни о чем не договорились, а потом я поехал к Алене. А, кстати, мама, сказала, что если я еще когда-нибудь спизжу  деньги, она вызовет ментов. То есть я ее заебал до предела. Жопа.  Естественно, на душе нелегко. Я понимаю, что я не прав, но зачем она лезет ко мне в жопу?  У нас с детства сложные отношения, потому что когда мне было четыре года, она уехала в командировку в Германию на два года, и я жил с бабушкой и прабабушкой. Потом мама вышла замуж и я видел ее эпизодически. Потом развелась, потом снова вышла. Видимо, у меня что-то отложилось и я вырос таким потребителем. Хотя во многом мама делала все это ради меня. В-общем, я не знаю. Чувствую себя полным дерьмом, я вижу, что она несчастна из-за меня.  И, может, я и могу что-то изменить, но ничего не делаю... А главное, и не хочу ничего делать. Но от этого не легче. Вот так.  Так что дела не очень-то и хорошо.

IV
Лучше всего на свете мне было с Леной. Я уже писал о ней, только не называл ее имени. Кстати, Лена и Алена - это разные люди. Вот такое еще нелепое совпадение... Вообще вся эта история просто меня убивает. Раньше я чувствовал, что не могу сделать выбор, а теперь мне все равно. Да, наверное, и выбирать, собственно, нечего. All I wish is gone away... Или что-то типа этого.  На бумаге  все это выглядит неискренне и некрасиво, но как же для меня  это было важно! Впрочем, не хочется лить столько воды.  Суть в том, что чего бы я ни делал, кого бы я ни трахал, насколько бы глубоко не протыкал вену, в какие бы лабиринты кайфа не погружался, все равно передо мной ВСЕГДА  ее образ, и я чувствую ее тело, ее запах, и ее губы. С ней я чувствовал себя и большим, и маленьким, счастливейшим и несчастнейшим, ничтожеством и совершенством, словом - я чувствовал, наверное, единственный раз в жизни по-настоящему. Я думаю, что Лена намного умнее меня, даже уверен в этом. Никто никогда в жизни не оказывал на меня такое влияние. Если бы я  записывал свои мысли, скажем, год назад, все было бы по-другому. Вот так. Может быть и записывать было бы нечего. Хотя нет, год назад мы уже вовсю общались, более того это был чуть ли не пик всего. Боже, как едет крыша, все смешивается.
Я уверен, что мы лучше всего на свете подходим друг к другу, это точно.  Но мы встретились в неправильное время.  Мы учились в одном институте, на одном факультете, на одном курсе.  Но не общались. Встречались несколько раз на первом курсе, но даже не целовались. Хотя я и хотел, но был скромным, зря наверное. А потом я увлекся барбитуратами. Мы встречались в институте, иногда ходили курить, и смотрели друг на друга голодными глазами. Я все время  приглашал ее на выставки, она соглашалась, давала мне номер телефона, но никогда не звонил. Не знаю даже почему. Потом говорил, что потерял записную книжку. И так десятки раз. А потом в июле,  уже после окончания института, она позвонила мне ночью. Естественно, я предложил встретиться на следующий день. Мы встретились... А потом она уехала на две недели в Голландию. Я звонил ей каждый день, хотя у меня не было денег - даже не помню, где я их мутил. А когда она вернулась я был просто счастлив. Я привык к двуличности настолько, что даже не думал об этом.  А потом выяснилось, что ее жизнь является зеркальным отражением моей - она поступала со мной точно также как и я с ней. У нее тоже еще был кто-то. Но мы не могли расстаться. Потом все стало очень хорошо, по крайней мире была видимость этого. Она очень умная, я уверен, что она всегда все знала и предвидела. Я был у нее весь на ладони. И однажды  она сказала, что я маленькое слабое ничтожество и бросила меня. Мне не хотелось ни жить, ни умереть. Просто хотелось, чтобы меня не было. А потом, как я уже писал, мы встретились у метро "Сокол"... Я до сих пор люблю ее.  Это, наверное, даже не то слово...
Недавно я очень страдал от страха того, что я болею чем-то серьезным.  У меня был дискомфорт в животе и я на полном серьезе  думал, что у меня камни в  почках или мочевом пузыре, а  может даже рак. Я почти  не мог  есть, да и торкать меня перестало. А потом все прошло.  Перед этим я понял, что значит жить как мучаться - ведь в субботу был "Halloween", и мы ходили в какой-то клуб.  Я ничего не ел и не пил, по-моему ни сказал ни слова, и всех тихо ненавидел. Потом уехал.  Словом, enjoyed myself.
Хотя,  Лена сказала, что во мне один негатив, что я не могу расслабиться, сделать что-либо хорошее, во всем ищу только плохое, и этом весь я. Думаю, что так оно и есть.  Правда, я сказал, что иногда я даю мелочь нищим, и вроде даже от души, ни Лена только смеялась. Я, кстати, тоже смеялся.  Мы встречались с  Леной вечером, и мне было очень хорошо. А так, без нее, мне как-то никак - вроде и ничего плохого (а что может быть плохого-то, собственно) как и хорошего. А с Леной - боже, это стало такой расхожей фразой в моих устах - я чувствую и хочу, это правда. То есть все не механически.  Мы встречались вчера, а я до сих пор чувствую ее запах на своем теле.
Правда, теперь у меня что-то с мозгом и я во всем ищу какое-нибудь западло. Иногда мне кажется, что Лена смеется надо мной, и хотя я знаю, что это не так - что во мне смешного - все равно время от времени я напрягаюсь и задумываюсь над этим. Несколько месяцев назад я читал роман "Этюды о масках" какого-то современного постсоветского писателя, по-моему, Марка Харитонова. Точно помню только то, что эта книга получила первую Букеровскую премию.  Так что проверить несложно. Один персонаж - карлик был каким-то извращенным фотографом. Извращенным  не в том смысле, что фотографировал маленьких обнаженных мальчиков, а в том, что  вместе с  художником фабриковал снимки - живописец готовил декорации на любой каприз клиента - будь то картина прогулки на велосипеде для мента с черепно-мозговой травмой или  загородный пикник счастливой семейной пары для падшей женщины или битва времен Гражданской войны для какой-то мрази конъюнктурного писателя и многое другое. Потом они вставляли голову заказчика в нелепую картину, фотографировали, и получалось синтетическая идиллия.  Но суть в том, что карлик так и воспринимал жизнь - как беспрерывную серию  бутафории, фикции и обмана и во всем искал  подвох.  Он сам любил шутить в таком нелепом стиле: подрисовывал крошечное неприличное слово на рисунке Пизанской башни, вырезал еле заметную дырке на носке молодожена  - словом, абсурд. Но я-то, конечно до такого абсурда не дохожу, но все равно неприятно.
Кстати, тогда Лена мне позвонила, причем не через четыре часа, а через полтора. Просто у меня было что-то с чувством времени.  А вчера я узнал, что такое истинная мигрень. Никогда ничего подобного не чувствовал. Вчера менялась погода, сегодня впервые в этом году выпал снег, даже не снег, а так, какое-то жидкое ледяное дерьмо, но не суть, и, видимо, вчера конкретно менялось давление. Голова начала болеть где-то в шесть вечера, я встречался с Леной и, и это меня отвлекло, конечно. Но потом, когда я приехал домой, сил держаться уже не было. Обычно, как это бывает - болит лоб или где-то сбоку, а тут - боль рвалась просто изо всех дыр - из глаз, ушей, мест соединения черепных костей. Я не мог даже открывать рот. Я лежал и корчился  при каждом вздохе, стоило мне о чем-либо подумать или пошевельнуться как это отдавалось в моем мозге. Я выпил две таблетки аспирина и на два часа погрузился в полубессознательное состояние - я лежал с закрытыми глазами и не  двигаться. А потом мне стало чуть полегче, я накрылся одеялом и провалился в беспокойный сон.  И утром чувствовал себя нормально.
Настолько нормально, что даже поехал на работу в метро. А по сути, что такое метро для меня, кроме того, что это вид транспорта, связанный с повышенной опасностью, и в то же время исторический культурный памятник. По крайней мере так говорят женщины в громкоговорители, когда я еду на эскалаторе или делаю переход с одной линии на другую. Уже в этом заложена доля абсурда. А наиболее абсурдная фраза в мире  - это "Я вру", или "Я лгу".  К этому меня подвела  Лена. Да и вообще - это наша жизнь.  Но сейчас не это главное. Если бы я попробовал выразить экспромтом свои ассоциации с Московским метро, я бы, наверное сказал, что это переход со станции "Александровский сад"  на "Арбатскую", толстая низкая женщина с двумя перестиранными целлофановыми пакетами, набитыми таким количеством какого-то дерьма, что через эту тетку легче перепрыгнуть, чем обойти и она двигается так медленно и так нелогично, что невозможно предугадать как бы ее обогнать.  Это десятки рядов людей, раскачиваясь, идущие в одном направлении, и тонкий ручеек в обратную сторону. Люди, ненавидящие друг друга и толкающиеся так, словно они  на "Титанике" за десять минут до финального крушения.  Это потоки людей, беспорядочно огибающие  геометрические препятствия из грязной плиссированной жести. А с другой стороны - это  черно-белые фотографии статуй с "Площади революции"  в безумных ракурсах - мои эксперименты. Это лица  красивых девушек и женщин в вагогах и на эскалаторах, двигающихся в обратном направлении. Так что все, в принципе, не так уж плохо.
Я только что закончил читать "Смерть в кредит" Селина. Раньше я был знаком с этим писателем по его первому роману  "Путешествие на край ночи". Я перечитывал его раз пять, не меньше. Это одна, из может быть, трех самых любимых мною книг. "Смерть в кредит" произвела на меня такое впечатление, что мне кажется, что все события книги произошли со мной, у меня такой упадок, что я не хочу никого видеть, да и двигаться просто не могу. К тому же такая погода на улице - по-моему, очень холодно (правда, мне позвонил друг  и сказал, что всего лишь ноль градусов, но ему лучше - он говорит, что у него светит солнце), идет редкий крупный снег, а свет такой, словно солнце умерло и все освещается огромной невидимой  лампой дневного света. Я не могу смотреть в окно, не прищурив глаза. Этот свет слепит меня, реально, как будто я вампир. И мне холодно, но лень встать и одеться. Я лежу с самого утра и не встаю уже полдня - только читаю,  от этой книги у меня просто начались ломки, все идет кругом. А проснулся я в таком ебучем настроении, полностью сознавая, какие вокруг меня все твари, как меня все кидают и наебывают и мне никто не нужен и я видеть никого не хочу. Странно, что плохое настроение стало  у меня выражаться таким образом, я всегда  был более чем толерантным человеком, по крайней мере мне так кажется.  Правда такой настрой по отношению к окружающим вскоре закончился, я просто осознал, что мои друзья и подруги ведут себя по отношению ко мне более достойно, чем я, но все равно видеть кого-либо или даже по****ить по телефону как-то не очень хочется. Кстати, иногда я задумываюсь о том, какой я лживый и нечестный, и прихожу к выводу, что это еще один из моих комплексов - просто я слишком копаюсь в себе  и чрезмерно все утрирую. Наверное, не такая уж я одиозная и инфернальная личность. Даже точно. Просто пытаюсь доказать себе какой я особенный. Что я хоть  чем-то ото всех отличаюсь. О чем-то подобном писал когда-то Бодлер - об одном декаденте, наркомане и педофиле, который все время жалел о своей утраченной девственности и чистоте души, А может, Бодлер писал это о каком-то современнике-поэте или писателе, не помню, но это не важно. Просто характерно. Бодлер, кстати, тоже мой любимый писатель. И поэт. Больше всего я люблю стихотворения в прозе, это супер, все до одного. И еще стихи, посвященные его любимой женщине, не той ублюдочной ****и ("С еврейкой страшною мое лежало тело"), а серия, где "Приглашение к путешествию". Я даже помню его наизусть. Я думаю, что это самое красивое стихотворение. Жаль, что я не знаю французский. я читал его в переводе Эллиса. Читал еще пару чьих-то переводов, но мне понравилось значительно меньше. Однажды у меня была книга стихов Эдгара По, там были оригинальная английская версия и переводы разных поэтов. Вот это действительно интересно. По-моему, больше всего мне понравились переводы Бальмонта, оеи всегда сильно отличались от оригинала в смысле стилистики, но очень экспрессивно передавали смысл и, главное, атмосферу произведений.
 Кстати, какое-то время назад я читал, или, скорее просматривал книгу "Основы психиатрии", автором которой является какая-то врачиха-нарколог. Это примитивное популярное  издание, по ходу для родителей, что бы им было легче расшифровывать своих непутевых отпрысков. Естественно, это гребаная кошелка в жизни своей не познала никакого кайфа, кроме, может, оргазма со своим мужем, да и то я сомневаюсь. Пишет про все понаслышке, (это дешевое дерьмо), не в кассу употребляет джанковский сленг. Заинтересовало только то, что когда она описывала винтовые приходы, отметила, что по этому делу проявляется такое либидо, что нарки зачастую совокупляются друг с другом. Какая грязь, но по ходу это правда.. Один мой приятель показывал мне на Лубянке опытнейшего винтового нарка, и подозревал его в гомосексуализме.  Этому человеку было лет 40-50, хотя может и тридцатник, хер знает. Он  был похож на невылечившегося Дэвида Боуи и он носил поддельные солнечные очки "Armani", хотя может и родные. Вообще, одет он был очень элегантно, но я особо не всматривался. Тот приятель сразу сказал мне, с этим мипом лучше не иметь дела, и я вполне поверил ему. А, кстати, глаза у того нарка были  настолько пустые, что казалось была маза увидеть сквозь них его мозг и, может даже что-то поглубже, но я особенно и не старался. По любому там, наверное, ничего не осталось.  Вот такое дерьмо.
У меня есть одна знакомая по имени Аня. Более ушлую суку можно лишь, наверное, найти только на Тверской после девяти вечера. Ей девятнадцать лет, и она года два уже замужем. Мой цинизм просто отдыхает. Я вообще не догоняю, что ей нужно. Мой друг Дима, не тот, о котором я писал раньше, а другой, когда я их познакомил, сказал, что выражение "хитрожопая мразь" очень к ней подходит. Зато она выглядит как шестнадцатилетняя девочка, это очень подкупает. Это весьма пикантно...

V
Недавно мне пришла в голову мысль, что, может быть, лет через  пятьдесят любые ощущения будут передаваться через лекарства - хочешь, например, стейк, принимаешь желтую таблетку - и пожалуйста, чувство того, что захомячил  говядину с порцией french fries. А на самом деле люди будут питаться каким-нибудь вонючим гранулатом из сои или глютена (высокобелковый побочный продукт  переработки кукурузы), но суть не в этом. Ведь это только самый примитив. Можно и покруче. Если нет денег или времени на отдых - закидываешь пару желтых капсул, и в голове воспоминания о поездке на Мальдивы, и даже загар.  Хочешь трахнуть Мерлин Монро - двухкубовая инъекция препарата и можно с пеною у рта уверять, что секс был! Ведь все субъективно, это так. На самом деле я, конечно, утрирую,  но пару месяцев назад я читал статью о том, что американские ученые стоят на пороге открытия синтетической формулы жизни - смысл в том, что можно создать какой-то супермикропроцессор, который сможет носить в себе сущность человеческой души, характера и т.д. Таким образом мы сможем обрести бессмертие. Если это не полная ***ня, то это полный ****ец. Я-то думаю, что нельзя  жизнь заключить в какой-то непонятной детали, но на самом деле кто знает?  Ведь непонятно, что такое душа - раздражение мозка электронами, или у нее нематериальная сущность, хер знает. Но, по крайней мере у меня часто бывает ощущение того, что еще одна секунда, еще одно мыслительное напряжение, и я пойму смысл ни, осознаю, что есть человек, и т.д., то есть отвечу на базисные вопросы мироздания. Но, естественно, этого не происходит. Ладно, все равно это дешевка,  не думаю, что я могу написать что-либо  новое,  да и, вообще, что может  еще оставаться недосказанного.  Накануне третьего тысячелетия. И апокалипсиса. Если что-то и есть, то это должно быть нечто настолько новое, свежее, что я просто ума не приложу. Я-то ведь не пророк, не Мессия. По крайней мере пока.
Я прочитал законодательсто, реулирующее производство, сбыт и т.д. наркотиков и психотропных препаратов и просто офигел, сколько их только в России: Аллилпродин,  Альфамепродин, Альфаметадол,   Альфа-метилфентанил,  Альфа-метилтиофентанил, Альфапродин, Альфацетил- метадол, Анилэридин, Ацетил-альфаметилфентанил, Ацетилгидрокодеин, Ацетилированный опий, Ацетилкодеин, Ацетилметадол,      Ацеторфин, БДБ [L-(3,4-метилендиоксифенил)-2-бутанамин], Безитрамид,   Бензетидин, Бензилморфин, Бета-гидрокси-3-метилфентанил, Бета-гидроксифентанил, Бетамепродин, Бетаметадол, Бетапродин, Бетацетилметадол, Гашиш (анаша, смола каннабиса), Героин (диацетил морфин), Гидрокодон, Гидрокодона фосфат, N-гидрокси-МДА,   Гидроморфинол, Гидроморфон, Дезоморфин, Диампромид, Диацетил  морфин  (героин),  Дигидроморфин,  Дименоксадол,  N-Диметиламфетамин,  Димепгептанол,   Диметилтиамбутен, Диоксафетил бутират,     Дипипанон,  Дифеноксин,  Диэтилтиамбутен, ДМА   (d, L  -  2,5   - диметокси  -   альфа   -метил-фенил-этиламин), ДМГП  (диметилгептилпиран),ДМТ  (диметилтриптамин),ДОБ        (d, L-2,5-диметокси-4-бром-ам фетамин), ДОХ (d, L-2,5-диметокси-4-хлор-амфетамин), ДОЭТ (d, L-2,5-диметокси-4-этил-амфетамин), Дротебанол, ДЭТ (N,N-диэтилтриптамин), Изометадон, Каннабис (марихуана), Кат, Кетобемидон, Клонитазен, Кодоксим, Кокаиновый куст, Кустарно изготовленные препараты из эфедрина или из препаратов, содержащих эфедрин, Кустарно изготовленные препараты из псевдоэфедрина или из препаратов, содержащих псевдоэфедрин, Левометорфан, Левоморамид, Леворфанол (леморан), Левофенацилморфан, Лизергиновая кислота и ее производные, d-Лизергид (ЛСД, ЛСД-25), Лист кока, Маковая солома, Масло каннабиса (гашишное масло), МБДБ [N-Метил-1-(3,4-метилендиоксифенил)-2-бутанамин], МДА (тенамфетамин), МДМА (d, L-3,4-метилендиокси-N-альфа-диметил-фенил-этиламин), 3-Моноацетилморфин, 6-Моноацетилморфин, Мескалин, Метадон, d-Метадон, L-Метадон, Метадона промежуточный продукт (4-циано-2-диметиламино-4,4-дифенилбутан), Метазоцин, Метамфетамин, Метилдезорфин, Метилдигидроморфин, 3-метилтиофентанил, 3-метилфентанил, N-метилэфедрон, Метопон, Мирофин, Млечный сок разных видов мака, не являющихся опийным  или  масличным маком, но содержащих алкалоиды мака, включенные  в  списки  наркотических средств и психотропных веществ, ММДА (2-метокси-a-4-метил 4, 5-(метилендиокси) -фенетиламин), Морамида, промежуточный продукт (2-метил-3-морфолин-1, 1-дифенил-пропан-карбоновая кислота), Морферидин, Морфин метилбромид, Морфин-N-окись, МППП (1-метил-4-фенил-4-пиперидинол пропионат (эфир), Никодикодин, Никокодин, Никоморфин, Норациметадол, Норкодеин, Норлеворфанол, Норметадон, Норморфин, Норпипанон, Оксикодон (текодин), Оксиморфон, Опий (в том числе  медицинский)  -  свернувшийся  сок  опийного  или масличного мака, Опийный мак (растение вида Papaver somniferum L), Орипавин, Пара-флуорофентанил (пара-фторфентанил), Парагексил, ПЕПАП (L-фенэтил-4-фенил-4-пиперидинол ацетат (эфир), Петидин, Петидина промежуточный продукт А (4-циано-1-метил-4-фенилпиперидин), Пиминодин, Плодовое тело (любая часть) любого вида грибов, содержащих псилоцибин и (или) псилоцин, ПМА (4-метокси-альфа-метилфенил-этиламин), Прогептазин, Проперидин, Пропирам, Псилоцибин, Псилоцин, Рацеметорфан, Рацеморамид, Рацеморфан, Ролициклидин, 2С-В (4-бром-2,5-диметоксифенетиламин), СТП (ДОМ) [2-амино-1-(2,5-диметокси-4-метил) фенилпропан], Тебакон, Теноциклидин, Тетрагидроканнабинол (все изомеры), Тиофентанил, ТМА (d, L-3,4,5-триметокси-альфа-метилфенил-амин),  Фенадоксон, Фенадон, Феназоцин, Фенампромид, Фенатин, Фенциклидин, Феноморфан,     Феноперидин, Фолькодин, Фуретидин,  Экгонин,  его  сложные  эфиры  и  производные,  которые  могут  быть  превращены в экгонин и кокаин, Экстракт маковой соломы (концентрат маковой соломы), N-ЭТИЛ-МДА (d, L-N-этил-альфа-метил-3,4-(метилендиокси) - фенетиламил,   Этилметилтиамбутен, Этициклидин, Этоксеридин, Этонитазен, Эторфин, Этриптамин, Эфедрон (меткатинон), Дексамфетамин, Катин (d-норпсевдоэфедрин), Катинон (L-альфа-аминопропиофенон),     Левамфетамин, Меклоквалон, Метаквалон, 4-метиламинорекс, Метилфенидат (риталин), Изомеры  (если  таковые  определенно  не  исключены)   наркотических средств и психотропных веществ, перечисленных  в  данном  списке,  в  тех случаях когда существование таких  изомеров  возможно  в  рамках  данного химического обозначения, Эфиры  сложные  и  простые  наркотических средств  и  психотропныхвеществ, перечисленных в данном списке, Соли   всех   наркотических   средств   и   психотропных    веществ, перечисленных в данном списке, если существование таких солей возможно, Все  смеси,  в  состав  которых  входят  наркотические  средства и психотропные вещества данного списка, независимо от их количества,  р-Аминопропиофенон (РАРР) и его оптические изомеры, (антидот против цианидов), Альфентанил, Амфетамин (фенамин) и комбинированные лекарственные препараты,содержащие фенамин (амфетамин),     Бупренорфин, Глютетимид (Ноксирон), Декстроморамид, Декстропропоксифен (ибупроксирон, проксивон, спазмопроксивон), Дигидрокодеин, Дифеноксилат, Кодеин, Кодеина фосфат, Кокаин, Кокаина гидрохлорид, Кодеин N-окись, Морфин, Морфина гидрохлорид, Морфина сульфат, Морфило446нг, Омнопон, Пентазоцин, Проперидин, Пропирам, Просидол, Пиритрамид (дипидолор), Реазек, Свечи тилидина в разных дозировках, Сомбревин, Суфентанил, Таблетки  "Алнагон"  (кодеина  фосфата  20 мг, кофеина  80 мг, фенобарбитала 20 мг, кислоты ацетилсалициловой 20 мг), Таблетки (кодеина камфосульфоната 0,025 г, сульфагваякола калия, 0,100 г; густого экстракта гринделии 0,017 г), Таблетки кодеина 0,03 г + парацетамола 0,500 г, Таблетки кодеина фосфата 0,015 г + сахара 0,25 г, Таблетки кодеина 0,01 г, 0,015 г + сахара 0,25 г, Таблетки кодеина 0,015 г + натрия гидрокарбоната 0,25 г, Таблетки "Кодтерпин" (кодеина 0,015 г + натрия гидрокарбоната 0,25 г+ терпингидрата 0,25 г), Таблетки от кашля. Состав: травы термопсиса в порошке - 0,01 г, (0,02 г), кодеина - 0,02г (0,01 г), натрия гидрокарбоната -   0,2 г, корня солодки в порошке -0,2 г, Тебаин, Тилидин, тримеперидин (промедол), Фентанил, Этилморфин, Эскодол, Эстоцин, Эстоцина гидрохлорид, Этилморфина гидрохлорид, Амобарбитал (барбамил), Амфепрамон (фепранон, диэтилпропион), Кетамин, Кетамина гидрохлорид (калипсол, кеталар), Таблетки (барбамила 0,15 г + бромизовала 0,15 г), Фенметразин, Фентермин,  Этаминал натрия, Хальцион (триазолам), Соли всех наркотических средств и психотропных веществ, перечисленных  в  данном  списке,  если  существование  таких  солей, возможно, Аминорекс, Апрофен, Бензфетамин, Галотан (фторотан), Декстрометорфан, Левамфетамин, Лефетамин, Мазиндол, Мефенорекс, Натрий оксибутират и другие соли оксимасляной кислоты, Пентобарбитал, Пипрадрол, Тарен, Фендиметразин, Фенпропорекс,  Ципепрол, Этиламфетамин, Соли веществ, перечисленных в данном списке,  если существование таких солей возможно, Ангидрид уксусной кислоты, Антраниловая кислота, N-ацетилантраниловая кислота, Ацетон,  Изосафрол,  Красный   фосфор,    Лизергиновая   кислота,   N-Метилэфедрин, 3,4 - Метилендиоксифенил-2-пропанон,       Метилэтилкетон        (2-бутанон), Норпсевдоэфедрин,   Перманганат калия, Пиперопаль, Пиперидин, Псевдоэфедрин, Сафрол, Серная     кислота, исключая ее соли, Соляная кислота, исключая ее соли, Толуол, Фенилуксусная кислота, Фенилпропаноламин, 1-Фенил-2-пропанон, Эргометрин (эргоновин),  Эрготамин, Этиловый эфир, Эфедрин.
Вот такой небольшой списочек. У меня заняло определенное время записать все это, но все равно я не смог удержаться, очень хотелось  показать всю масштабность этого макрокосмоса. Так что я не достиг Абсолюта, еще есть к чему стремиться. Кстати, очень странно, что в этом списке не присутствует трамал ни в каком виде - трамала, трамадола, каких-то иных наименований (Юго-Славского и Польского - точно не помню, но если бы увидел, то, конечно, узнал бы).
А в последнюю пятницу я встречался с Димой, не тем, который декадент без тени фиглярства, а с другим. Правда, этот Дима тоже декадент в своей области, но это отдельная тема. Мы совершенно буржуазно провели вечер. Сначала ужинали в дешевом ресторане, затем не спеша прогуливались по Старому Арбату, рассматривая прохожих, а потом лениво пошли в какой-то бар на Никитском бульваре пить чай и играть в билльярд. Когда мы зашли, я праздно осмотрел зал и увидел двух девушек за отдельным столом. Мы, естественно, сели за соседний стол и я периодически посматривал на ту, что сидела ко мне лицом.  Она обладала кукольной внешностью, но на ней был дикий слой косметики. В принципе, я думаю, с ними реально было замутиться, для этого они туда и пришли, и когда они пошли играть в биллиьярд, я тоже попросил у официантки жетон. Но нас позвали играть в другую комнату, экая незадача! Потом я решил не изощряться, тем более, что не очень-то их и хотелось. Я просто очень хорошо знаю таких телок - они выглядят как богатые девушки, ведут себя так, словно им есть, что сказать, но они не считают это нужным, а реально либо молчат, либо ****ят какую-то херню, но зато с многозначительным видом, эти суки ничего не чувствуют, и делать  с ними нечего. Словом, это не для меня. Так что даже хорошо, что мы разошлись не пересекаясь - я остался при деньгах, это круто. Когда мы выходили, я сказал портье, попытавшемуся надеть на меня пальто:"Спасибо, я сам справлюсь", потом подумал и все-таки дал ему 10 рублей. Все-таки хорошо, когда есть деньги. А то я так привык, что у меня какие-то жалкие копейки, а тут - зарплата, даже долги раздал, ништяк. После раздачи долгов денег осталось на несколько дней веселой жизни или на месяц без ломок. Пока, к счастью, еще есть альтернатива - тот самый Выбор,  с чего я и начал.

VI
Кстати, другой Дима, я уже путаюсь кто есть кто, позавчера испытал церебральные судороги. Это один из возможных побочных эффектов злоупотребления трамалом. Проявляется в виде эпилептического припадка. Дима отрубился прямо на улице, но к счастью, один парень, знакомый с этой бедой не понаслышке, не дал ему упасть и привел в чувство. Правда, у Димы исчезли все воспоминания о позавчерашнем времяпровождении - кратковременная амнезия, но я думаю, что в тот день не происходило ничего экстраординарного, и он немного потерял. Хуже было бы, если у него пропали бы деньги или документы. Сегодня Дима испытывает страшную мышечную слабость, не может сконцентрироваться, у него упадок сил. Это естественно. А еще он боится, что это несчастье может с ним повториться. Он говорит: "Я боюсь крякнуть". Он пытается найти причину тому, что в один день можно закинуть двадцать четыре капсулы (тройная максимальная суточная доза в соответствией с инструкцией), и наслаждаться жизнью, а другой день - шесть или семь - и стать эпилептиком. Он не находит ответа, и я думаю, что вряд ли найдет. А я просто прлагаю, что бывают удачные и неудачные дни. Все более чем просто. Но зато нет никаких гарантий.
Я, например, крякал, два раза  за всю свою жизнь. Могу сказать, что это не слишком приятно, особенно если в этот момент ты находишься в каком-либо публичном месте, что со мной и происходило. Первый раз я  отрубился на чьей-то свадьбе, в ресторане рядом с Большой Никитской улицей, и Лена, которая меня туда и привела, притащила к себе домой, где я и остался. По-моему, это называется состояние "сумеречного сознания" , когда  все воспоминания остаются в каких-то черно-белых тонах. То, что я помню очень хорошо, это то, что когда я лез в ванну, мне пришлось помогать себе руками, чтобы перекинуть ноги за бортик, потому что все мышцы были почти полностью расслаблены. А все остальное помню очень херово. На следующее утро, когда я ехал домой на такси, в голову лезли невеселые мысли:"Бля, я эпилептик... все, ****ец, я инвалид, калечный... что же теперь будет". Лишь потом я узнал, что церебральные судороги  случаются почти со всеми джанками, и я всего лишь не исключение. Сегодня тоже самое осознал и Дима.
А второй раз я крякнул, играя в биллиард в баре на Гребном канале. Тут мне повезло меньше, падая, я вывихнул себе плечо. Так сильно, что меня повезли в больницу куда-то в Новые Черемушки, причем на "скорой помощи".  Огромный врач вправлял мне руку, надо сказать безболезненно. Потом он наложил мне такую повязку, что практически привязал руку к телу, обесдвижил ее, и сказал, что так надо ходить не менее двух недель, иначе мне гарантирован "привычный вывих" (когда при каждом неловком движении рука выскакивает из сустава).  Я проносил повязку два дня, и потом выкинул ее. Самым стремным было объяснить врачам, с чего этоя вырубился - вроде не эпилептик, не пьяный, на нарка не похож... Я там был с двумя друзьями, они были конечно в шоке, но, естественно, меня шифровали. Закончилось все дело тем, что мне дали направление к невропатологу. Конечно же я, я забил на это.
А вчера я решил подлечить Диму и мы поехали на Лубянку. Долго бродили, вглядываясь в лица стариков, дрожали на холоде. Две бабки-барыги отказались продать нам трамал. Дима сказал:  "А ты думаешь, что их тоже не кидают?". Ко всему прочему он натер ногу и ему было просто херово. Он решил поехать домой. Я пошел к его машине, чтобы забрать свой портфель, я ведь был прямо с работы - в белой рубашке и галстуке от Hugo Boss. Но тут я встретил одну сомнительную знакомую-героинщицу. Она вызвалась помочь.  И тут события стали развиваться довольно стремительно. Откуда-то выскочил худенький парень в толстовке, совершенно обнаркошенный и начал вопить шакальим голосом, что у него есть трамал. Стали появляться и мгновенно исчезать какие-то людишки. Затем мы забились в какую-то закусочную и я разгрыз капсулу, чтобы убедиться, что это не фуфел. Всякие психи рвали у меня деньги из рук, я заплатил и мы разошлись. Девочка увязалась за мной, и мне пришлось взгреть ее полтинником.  Потом мы с Димой поехали в Макдональдс, запивали яд чаем и разговаривали.  Я готовил сюрреалистические "натюрморты" из рваных пакетиков от сахара, записной книжки, ручки  Parker, стакана с чаем и подноса, и фотографировал их на черно-белую пленку.  Потом я поехал с Димой к нему в гости и он читал мне свои последние стихи и прозу. Потом я долго и возбужденно разговаривал с его родителями после чего Дима спросил меня: "Слушай, а сколько ты сегодня закинул?". Очень добро. Потом поехал домой на такси и всю доргу ****ил с таксистом. Он втирал мне прописные истины, но все равно не было настроения молчать всю дорогу. Потом принял душ и лег спать. Закончился еще один день, причем не самый худший, наооборот, очень удачный.
А сегодня совершенно другой день, он тоже не исходе. Все так пусто, одна только радость - купил лекарства на четыре дня. Так что теперь несколько дней можно расслабляться. Вчера я думал: "Чем мы отличаемся от номальных людей, людей, не страдающих зависимостью? Да ничем, собственно, наоборот, мы даже спокойнее, независимее и счастливее. Единственный штрих - когда ты принимаешь последние пять капсул, у тебя остается полдня, чтобы где-нибудт достать денег на новый дозняк". Иначе ты перестаешь быть нормальным человеком, и превращаешься в безумного больного с маниакально-депрессивным психозом, насморком, поносом и страшной депрессией, сменяющейся иногда диким возбуждением. И это на пару недель, не меньше. А потом все станет хорошо, правда исчезнут все стимулы, интересы и желания. А что потом, я не знаю - никогда не обходился столь долго без наркотиков. Так что лучше уж я буду сидеть на нижнем этаже комплекса на Манежной площади, запивать трамал  чаем, и записывать свои мысли с независимым видом. И одновременно слушать вокман. А потом будь что будет, все равно хуже уже не будет. Не хочу гневить Бога, я имел в виду, что плотнее уже не сяду - я и так на постоянно на грани передоза.
Дима использует гомосексуальные мотивы как инструмент в своих литературных опытах. Он считает, что эти фантазии являются последней стадией извращенности - апофеозом порока. Наверное, это так. Когда мы познакомились, он был ярым гомофобом, а теперь любит поговорить о китайских мальчиках с бархатной кожей и упругими ягодицами. Это охуительно соблазнительно. Просто до усрачки. Все мы по-своему извращенцы.
Больше всего меня, наверное, ненавидят коммунисты, гопники, уорды и антисемиты. Во мне есть еврейская кровь, немного, но достаточно для того, чтобы это можно было определить. Правда, в Германии меня принимали за испанца, в Голландии - тоже за испанца, в Турции - за турка (правда, сначала очень бледного, но к концу отдыха я был как типичный сын Оттоманской Империи), а в Испании думали, что я португалец, потому что по испански я говорю почти свободно, но с сильным акцентом. Если я кому-либо говорил, что я русский, все просто охуевали. Один раз в Амстердаме ко мне пристал обнаркошенный гомосек и кричал: "I want you!". Я посылал его на ***, более того я был с Аленой, но он не уходил, а напротив, чтобы завязать разговор, спрашивал меня откуда я приехал. Из Испании? Италии? Франции? Израиля? Нет? Так откуда же? Я перестал обращать на него внимание, и он вскоре отъебался. Но пишу я сейчас не об этом. А коммунисты и гопники ненавидят меня за то, что я выгляжу и веду себя как денди, словноя сын-переросток каких-то интеллигентных и богатых еврейских родителей, которым давно пора съебаться в Израиль или  США. Ну а о уродах и говорить нечего. И так все понятно. Однажды я обогнал  какого-то мальчика, страдающего  осложнениями полиемилита - он двигался как паяц, как будто бился в агонии. Я шел не спеша, слушал вокман, наверное, задумался о чем-то. На подходе к метро я услышал ужасное шарканье, услышал сквозь музыку. обернулся и увидел, что этот калечный приложил все свои силы, весь свой скромный потенциал для того, чтобы обогнать меня - с торжествующим и полным ненависти взглядом он первый проскочил между тяжелыми дверьмии уковылял на платформу. Он думал, что победил меня...

VII
Вдоль составa электропоезда метро шел машинист с кружевными манжетами, в треуголке и со шпагой на поясе. Низкий толстый оруженосец с трудом  тащил аркебузу. Хотите водить голубые экспрессы по подземным магистралям столицы? Лучшая реклама. Я схожу с ума. У этого ебучего рыцаря  зрачки ушли в точку. Человек потерялся во Времени, не удивлюсь, если завтра он будет поклоняться божественной атомной бомбе. Такие мысли приходят мне в голову, когда я еду в метро. А я это делаю по несколько раз на дню. Метро отлично сочетается с идеей информационного общества, потерей индивидуальности, воли и свободы. Реклама в замкнутом пространстве - тут от нее никуда не деться, и вообще никуда не деться.
Эй ты, моя сладкая девочка, где же ты теперь? Наверное, там же - в мире бананового сплита, фруктовых салатов и шоколадного мороженого. С глазами, страстно желающими чего-то недоступного. Посмотри на детские впечатления, отпечатанные в душе и на бумаге - впечатления от картин Босха, Брейгеля и Гойи, вспомни все наши ночные кошмары, придумай формулы красоты и уродства. Ты проснешься утром, но не сможешь открыть глаза. И мы снова уснем. Что за дешавая романтика... Но мне правда без нее плохо. точнее не плохо, а пусто. Мне кажется, я понимаю, что чувствуют люди, потерявшие в один прекрасный день зрение или слух. Потому что однажды я потерял все чувства, которые испытывал. Остались безразличие и ностальгия. Как я бы хотел забыть ее. Как всех остальных, как телок, которых я встречаю на улицах. Вижу и забываю. Но нет, тут другое.
Я читал роман "Женщины" Чарльза Буковски. Странно, роман на двадцати страницах... Даже не знаю, понравилось или нет. Старый ублюдочный ебырь-алкоголик, разочарованный жизнью. Умудряющийся ко всему прочему  равнодушно оттрахивать все, что движется, да еще  совершенствовать сексуальные приемы. Нищая бессмысленная тварь, певец дешевого апокалипсиса в благополучной Америке, да еще c налетом сексуальной революции, словом, все это на грани движения хиппи. Что может быть хуже  хиппи? Наверное, только мормоны. Но все равно в этом что-то есть. Правда с некоторой осторожностью отношуть к таким реформаторам литературы как Генри Миллер, Уиллиам Берроуз, и теперь этот самый Буковски. Я думаю, что начиналось все с Луи Фердинанда Селина, чья настоящая фамилия Детуш. Я уже писал, что это один из моих любимых писателей. Кстати, сейчас читаю "Из замка в замок". Читается очень тяжело и медленно. Книга пронизана отчаянием, безнадежностью и разочарованием. Я обязательно дочитаю до конца. У Берроуза я читал "Джанки", "Голый завтрак"  и "Билет который  лопнул". Больше всего понравилось "Джанки", конечно, простенькая книжка, попсовая, но - реальная и жизненная. А остальное - здорово, но слишком экспериментально, и, если можно так сказать, глубоко.  А Миллера я  читал "Тропик рака" и "Черная весна", но честно говоря мне не понравилось. Я как-то не очень догнал, хотя все-таки не стал бы утверждать, что это полное дерьмо. Просто как-то много отвратительных комплексов у автора, и это единственное воспоминание. Вот так. Но все равно лучше, чем какой-нибудь ебучий Теодор Драйзер со своим не менее ебучим "Стоиком".
Вообще ненавижу критический реализм  - апологетов гребаной протестанской этики, восторженных поклонников рационализма и торжества промышленного капитала. Это убого и одноклеточно. Из-за таких гондонов так херово и живется. Именно с перехода от мануфактуры к фабрике, от ручного труда к машинному и началась потеря индивидуальности, духовное вырождение. Конечно, я не ретроград и не идеализирую патриархальный рай, я думаю, что все это объективный процесс, а то, что я пишу - всего лишь комментарий, причем мой личный. Ведь кто я такой, чтобы утверждать что-либо за всех?  Я могу лишь повторять советские тоталитарные клише и кое как приспосабливать их к своей персональной точке зрения. Но на самом деле это уже не так мало.
Вся наша трахнутая жизнь состоит из штампов, фетишей и жупелов (я знаю и такое слово). И единственное, почему  все еще как-то продолжает вертеться - это из-за того, что в этом мире существует почти неисчеслимое множество  вариантов каждого маленького дерьма, космические цифры долбаных сочетаний.  Поэтому  кажется, что все ОК, и нет такого впечатления, что все абсолютно одно и то же. Но это так.
Я ненавижу пристальный взгляд людей, сидящих напротив меня в метро. А что им еще остается делать? По утрам они недостаточно проснулись, чтобы быть способными думать. А по вечерам же, возвращаясь с работы, они слишком усталы. И так каждый день. И так каждую жизнь. Я, по известным причинам, испытываю совершенно другие состояния в течение дня. Но это неважно. Ведь это всего лишь исключение, подтверждающее правило - до чего же это расхожее и затасканное выражение. Но зато очень многозначительное.
Так в чем же прелесть моей так называемой "жизни в кредит"? Должны ведь быть хоть какие-то преимущества - иначе и не бывает. Пару дней назад я ехал в такси и мне стало так херово - по типу свело всю правую половину тела, у меня периодически так бывает, это очень неприятное ощущение, словно моя плоть медленно плавится как свинец и стекает вниз. В-общем, это на грани церебральных судорог. Поднимаешь руку, сжимаешь кулак, а чувство такое, словно смотрю на чьи-то чужие пальцы. Но я опять отвлекаюсь. В такси я чувствовал, что вот-вот крякну, и когда-нибудь умру от этого. И странно, вдруг пришло в голову: "Бля, ну и нормально... Ведь я уже достаточно пожил. Так что бывает и хуже... Все не так уж и херово". И тому подобное. Подумал совершенно искренне. А потом вспомнил - мне-то  всего двадцать два года!  Даже не тридцать семь и не сорок два.  А у меня такая усталость от всего, такое ощущение, что я уже столько всего видел, столько испытал, что уже, пожалуй, хватит. Конечно, я прекрасно понимаю, как все это выглядит - нелепый юношеский максимализм, или как там его. Но мне совсем не легче от этого. Хотя я думаю, что моя усталость несколько отличается от состояния, в котором находятся действительно пожилые люди, к тому же прошедшие через объективные несчастья, трудности и испытания. И тогда я кажусь себе праздным ничтожеством. Но, к счастью, или наоборот, обычно я чувствую нечто противоположенное - свою исключительность, и   если я пишу стихи, независимо от всего остального, в итоге они получаются в таком духе:
Cодрогаясь шатаясь качаясь
до горизонта все залито кровью
и где-то внутри мешаясь
какая-то мысль отдает острой болью
по длинному светлому коридору
за окном темнота и колючая проволока
я лечу и плыву и ползу - ищу опору
а вокруг меня - волшебное облако
ангел запертый в своем отражении
перед зеркалом в спальне на коленях
скованный самолюбованием и восхищением
живущий желанием живущим томлением
нас умирающих ленивые движения
пусть улыбка чуть коснется бледных губ
как слабого ветра чуть ощутимое веяние
я лежу чуть живой почти что труп
разлагающийся от сериала телефонных звонков
раскалывающийся на сотни хрустальных кусков.
Так что я не могу перейти через грань самолюбования и восхищение - застрял на уровне нарциссизма, но что делать. Правда это уже само по себе неплохо. Могло бы быть и хуже. Может я оптимист?

VIII
Ночью я выхожу из такси и включаю вокман.  Ранний альбом "Наутилуса"- "Невидимка". Мрачный юношеский вокал, резкая музыка, суицидальные тексты... "Алче, алче где ты мальчик  где так долго пропадал?? ...". Или что-то подобное. Наверное, это пошло слушать такое дерьмо в конце 1998 года.  Но иногда это производит впечатление. Иногда это нужно - дает энергию. Я прохожу  по  подземному перходу.  Вдруг мне начинает казаться, что за мной кто-то идет. Я оборачиваюсь каждую секунду. Все становится  не в кайф. Я бегу домой через темный подъезд и  чувствую, что через мгновение кто-то воткет мне спицу в затылок. Когда я открываю дверь, мне становится как-то спокойнее. Я принимаю душ и ложусь спать.
А в пятницу мы поехали в Киев на выходные. Одна девочка с работы, Дима (не тот, который писатель, а другой - меня уже самого достало так тупо отличать их)   и я. Просто купили билеты на поезд и поехали. Телка, кстати, сама из Хохляндии, училась там в Киевском инститтуте международных отношений, потом поехала в Америку, и теперь приехала сюдя как бы в командировку, она юристка. Дико прикольная, веселая, колоритная и хлебосольная.  Она нам показывала город, водила по всяким классным кабакам и разным местам. Познакомила с одним своим другом, тоже прикольным парнем. В субботу мы ужасно нажрались,  на следующий день мне было так херово, что я просто чуть не терял сознание. Меня дико приколол Софийский собор, я его не видел во время прошлого приезда. ****ец, одиннадцатый век, вся древняя роспись словно из другого века. Я там пробыл, наверное, целый час. Приехали в Москву в понедельник утром, и я сразу с вокзала поехал на работу. Кстати, в Киеве люди почти не ругаются матом, по крайней мере я не слышал. А у нас, я обратил внимание, все ругаются через каждое слово, да и не только всякие там мудаки, но и вполне приличные люди. Такие как я.  Вообще, великолепный город, хотя и зима, холодно. Но летом еще лучше. В Киево-Печерской лавре, мы фотографировали с раных ракурсов  башни и природу, на каком-то подъеме. К нам подошел очень забавный мужик в рясе и сказал, что нужно приезжать ранней весной, чтобы посмотреть на рассвет.
- приезжайте. - говорит, - я вам покажу такие места, на всю жизнь запомните. - Взгляд у него был какой-то демонический, очень живой. Мы спросили как же мы его найдем.
- а меня все тут знают. Спросите дьякона Иосифа из пятидесятого корпуса, шестой кельи. - Мы пообещали приехать. Кстати, может быть он и не дьякон, я не помню. В-общем, мы съездили в Киев как нормальные здоровые люди, собственно, и написать больше нечего в духе моего повествования...
Интересно, где сейчас восточная принцесса Камила из Домодедово? Наверное, души ее арабских предков - смелых и благочестивых  королей иногда покидают свои воздушные дворцы, чтобы полюбоваться на свою совершенную красавицу. Они смогут защитить ее от всякого дерьма. Скорее всего, поэтому она мне и не позвонила.
У Камилы горящий взгляд огромных миндалевидных глаз. Ей семнадцать лет и страсти восточного темперамента у нее, я думаю, бушуют вовсю. У нее длинные густые волосы, черные как смоль. У нее прекрасная матовая кожа и мягкие черты лица.
Она стажируется в суде и собирается стать юристкой. Она сказала, что дома у нее нет телефона, а рабочий не дала. Правда, позвонила в пятницу, но я уезжал в Киев. А в понедельник не перезвонила. Это грустно.
Ее предки по женской линии не были простыми сто двадцать пятыми номерами в чьем-то гареме. Скорее, это были те ядовитые орхидеи, чьим жизненным кредо было "красота, любовь и смерть". Где те романтические времена? Правда, в утешение себе, я думаю, что не смог бы там продержаться и недели. Как же мне грустно.
Рано утром, часов в семь, к дому подъезжает машина. Из нее выходит девушка лет двадцати двух - двадцати пяти. Машет мужчине, сидящему в машине, рукой, и идет домой. Она плохо выглядит - у нее огромные синяки под глазами и ужасный цвет лица. Он провожает ее взглядом, улыбается и уезжает. Дома ее ждут родители, которые будут ****ь ее мозги из-за того, что она ****ь. Может быть, ее мама даже не ложилась ночью спать, а все ждала ее. Наверное, она его любовница, и его жена уехала куда-нибудь, и освободилось время и место. Когда я пишу об этом, мне почему-то хочется плакать. Странно, почему. Как же мне грустно.   
По улице, волоча ноги,  бредет парень. У него сегодня юбилей, грустный праздник - тысячный грамм героина прошел сегодня через его печень. А впереди все еще более грустно - арифметическая прогрессия, именуемая толератностью, а потом - смерть. Поэтому он и бредет, волоча ноги.  Как же мне грустно.
У Альбера Камю мне сегодня встретилось: "... вся эта видимость прекрасна, но не может длиться вечно и поэтому ее нужно безнадежно и сильно любить".  Какие классные слова, кстати говоря, это  просто мое кредо - всегда, когда хорошо, чувствовать, что когда-либо это закончится. Поэтому мне и грустно.
Купил сегодня в метро книгу Камю - ранние эссе и философия. "Миф о Сизифе", "Бунтующий человек" всякий там. Я не все из этого читал. Кстати, "Из замка в замок" я так пока и не закончил.  Получается по десять-двадцать страниц в день, не больше. Очень тяжело.
Вчера была полная кора. Позавчера я познакомился в метро с еще одной телкой по имени Оля. Бля, по ходу я знакомлюсь с ними каждый день. Договорился на следующий день, то есть вчера, пойти с ней в кино. Телка, кстати, ничего - достаточно высокая, изящная, худенькая. Очень симпатичная. Днем я ездил на таможню, по пути заехал в "Кодак" и купил два билета. Потом  она мне позвонила и сказала, что возьмет с собой  подругу. Я говорю:
- окей, я могу позвать одного классного кореша. Надесь твоя подруга не разочарует моего друга?
- нет. А твой друг?
- Слушай, о чем ты? Он супер, к тому же бывший спортсмен, пловец. Вам понравится, обещаю. А ты уверена насчет своей кошелки? А то мы перфекционисты - нам нужно только совершенство, примерно как ты.
- да нет, нет. Она хорошая и симпатичная.
На том и остановились. Опоздали эти суки на полчаса, но это не беда. Вторая телка оказалась мордастой, в меру помятой толстой сукой с ярко и жирно накрашенными губами и в юбке с диким разрезом. Дима, с которым я  ездил в Киев, и теперь позвал с нами, был от нее в шоке. Мы пошли в Макдональдс, к счастью, жрали они не очень много, потом пошли в кино и Дима купил билеты этой дуре и себе. О фильме даже говорить не хочется - триллер о маньяках, я все время дергался как мудак, у меня что-то с нервами. В-общем, ничего особенного. После фильма мы поехали в "Friday’s"  на Манежной. Это была моя идея, потому что когда я был там в прошлый раз, мне пообещали сделать карту со скидкой в 10%. Так что я думал совместить приятное с полезным. Но получилось все иначе.
Все заказали по коктельчику, потом еще по одному, потом снова. Потом пожрали начос. Только я пил чай с лимоном. Эта манда, подруга Оли, вроде как нажралась, и начала ****ить без перерыва. Сначала это было прикольно, но потом заебало. Я думаю, Оля поняла, что мы видим ее подругу в последний раз. Бля, это оказалось дорогое место для бухания. С нас взяли семдесят баксов с лишним. Нам даже пришлось идти в гостиницу "Москва" и менять лавэ в обменном пункте. А в заключение, эта рваная сука стала нас приглашать в субботу на какую-то ебучую дискотеку , которая будет в неком поселке "Восточный". Наверное, это вообще за МКАДом. Я сказал, что созвонимся, но, честно говоря, не уверен, что еще когда-нибудь увижу ее, по крайней мере по своему желанию. Потом, поскольку эти трахнутые мрази были пьяны, мы дали им денег на такси. Так что попали на лавэ конкретно. Но главное, что прикололись. А деньги - это бумага. Я думаю, что я даже еще встречусь с этой Олей.... Так что все было полный прикол. Правда, Дима сказал:
- все это, конечно, весело, просто башню сносит, но еще раз, по крайней мере, в ближайшее время, ТАКОЙ  херни не хотелось бы. Это полный ****ец. Я с радостью дал ей деньги на машину, только чтобы никогда больше не видеть.
Так что персона Оли, которая, может быть, даже сама по себе и ничего, оказалась как-то в тени.
Я специально встаю со своего места в середине вагона, чтобы подойти к ней. Она стоит ко мне спиной и я смотрю на ее отражение через надпись "не прислоняться". Ей четыреадцать лет и в ее взгляде все еще какое-то ожидание. Поезд остановился, открываются двери и мы с ней идем в противоположные стороны. Everything falls apart, broken inside me falls apart. Удивительно, чтоя еще помню тексты CURE из альбома "Pornography". Боже, этому диску уже шестнадцать лет. Сменилось целое поколение. Даже наступила новая эпоха.
Навстречу мне идет человек, он выше меня на голову, а у меня самого вроде как метр восемьдесят семь.  Выше на голову, на две, он заслоняет солнце... Но какое солнце может быть в метро?...  Он одет в длинный черный блестящий плащ, на ремне у него огромная кудрявая меховая шапка. У него длинный хищный нос и борода, скрвыающая половину лица. Взгляд, что называется, грозный(по-моему, это слово буквально на моих глазах стало архаизмом). Наверное, этот крендель только-только из Чечни. Ничего, Москва очень быстро обуздает этого дикого туземца, поработит своими недоброжелательностью, отчужденностью, равнодушием и контрастами. Как я уже писал -это элементы сюрреализма в обячной жизни.
В набитом вагоне  стоит монашка, вся в черном, лет пятидесяти, с лицом умиротворенныс и сочувственным. Она едет уже минут пятнадцать - я за ней наблюлаю, и ни разу не шелохнулась. А вокруг толстые и худые мещане в большими сумками возвращаются с работы. Это  как играть в футбол в соборе Святого Павла. Все-таки самый большой христианский собор в мире. Такой же абсурд.
Чаще всего я провожу учения своей личной армии спасения от скуки. Кстати, однажды мне пришла в голову идиома в стиле Берроуза: "Персональная трамальная капсула в каждой аптеке" - в смысле рай на земле. Нет, конечно это высказывание не сразу стало идиомой. Ну не суть. Моя армия состоит из нескольких стихотворений и цитат, которые я знаю наизусть, впечатлений от прочитанных книг, просмотренных фильмов и т.д., моих, может быть, мыслей, шатенок  и брюнеток с ростом не ниже метр семьднсят пять и красивой внешностью, и last but not least, это мои друзья. Это регулярный состав, так сказать, костяк. Есть и менее привелигированные подразделения, но не стоит об этом, чтобы  никого и ничего не обидеть.

IX
Может быть, скоро нашим миром будет управлять какая-нибудь Гигиеническая Полиция. Это, на мой взгляд было бы наиболее благоприятным исходом постиндустриально-тоталитарно-информационных перманентной революции и эволюции. Лучше всего сместить акцент на чистоту и совершенство формы. Тем более, тогда, наверное, удастся победить наконец полиемилит, менингит, насморк, грипп и СПИД. Это ли не осуществление Великой Утопии?... Но - женщина в метро нагнулась, чтобы затянуть покрепче шнурок и в тот же миг была перемолота и отпрaвлена на переработку Локальным Очистительным устройством, точно также как и разбухшая картонная коробка. Это неизбежный процент ошибок.  Какой же бред.
Я лежу рядом с Леной и смотрю на ее лицо с закрытыми глазами. Длинные густые ресницы, а за ними, в глубине, бесконечные лабиринты с ловушками и камерами пыток. И я навеки заперт во многих тесных каменных мешках. Я чувствую ее дыхание. Она говорит, что я всегда засыпаю раньше ее. Поскольку я этого не знаю, наверное, так оно и есть. Но зато я чаще просыпаюсь ночью и смотрю на нее.  Это уж точно. Когда я думаю о  Лене, я понимаю, я, все МОЕ не имеет смысла, сколько раз я уже писал, говорил это - десятки и сотни раз, даже противно, все это висит в воздухе и ничего не меняет.Ладно, не буду вдаваться в серьезные расклады.
Когда мы были в кино, какие-то одетые в короткие юбки молоденькие телки раздавали флаеры на презентацию нового клуба, созданного каким-то модельным агенством. Телки были ничего, но конкретно соблюдали дистанцию насколько я заметил.  Мы с Димой, как я уже подробно писал, были в компании двух кошелок, так что к этому выводу я пришел после наблюдения за разными пряниками, которые клеились к ним. В любом случае я взял приглашений десять. Мы решили съездить туда вчетвером, но, естественно, впоследствии забили на тех левых ублюдин, и идеи предполагаемого состава постоянно менялись. В результате со мной поехали оба Димы и Петя. Всю пятницу, когда мы созванивались с Петей по телефону, он ****ил, что замутит героин, что у него образовался дилер где-то в Матвеевском и т.д. и т.п., и в итоге у него все обломалось. Но хотя он лажанулся, я на него не в обиде - у него с прошлых выходных оставался какой-то децил - мизер,  конечно, где-то половина скромной дорожки, но  все равно приятно, что он не зажал все себе. Какой же он благородный человек.
На входе в клуб был охуительный ажиотаж, и мы долго сомневались, идти туда или послать все на хер, тем более что в гардеробе не было свободных мест. Все-таки бросили наши пальто и дубленки в Петиной тачке и пошли. Потусовались в толпе минут пять, после чего Петя и я решили вернуться в машину, чтобы нюхнуть гера, но нас вместе почему-то не пропустили. В результате пошел один Петя, а я консумировал то, что он мне оставил в туалете. Заперся в кабине, разложил все хозяйство и тоже подлечился. Порошка было действительно совсем чуть-чуть, но где-то на часик все-таки торкнуло. Мы пошли в данц-пол, Петя и я попили минеральной водички, а чистые Димы (оба) стали бухать водку с виски. Публика в клубе была достаточно гротескная - какие-то начинающие, амбициозные на пустом месте модели, псевдобогемные бандюки, видимо от шоубизнеса, старые богатенькие творческие пидоры-экспаты, и изредка попадались  взрослые красивые манекенщицы, но, надо сказать, такого роста, что мне  до их подбородка было не достать. Словом, стиль не поступивших в МГИМО - но очень хотевших и даже готовящихся.
Дима, декадент без тени фиглярства, очень быстро нажрался и устроил такой цирк, что все были в полном шоке, даже мы, привычные ко многому. Он вытанцовывал как Ипполит Матвеевич Воробьянинов, изредка прикладывал руки к сердцу, выворачивал ноги и с кетаминным выражением лица падал на колени перед девушками. У него постоянно выпадал мобильный телефон из кармана рубашки, куда Дима положил его, чтобы все были в курсе. Впрочем, мне это было и тогда, и тем более сейчас,  более чем параллельно. Второй Дима все время восхищался тем, что замутил тройной виски бесплатно, и в результате выпил граммов семьсот, но надо сказать, был не очень убит. Петя ****ил без перерыва, что хочет замутить телок, но ничего для этого не делал. Там были телки, которые смотрели на меня с большим интересом, и взрослые и даже совсем юные - то, что мне особо симпатично, но я решил не выглядеть нелепо перед своей первой знакомой, и хотя большую часть ночи мы не общались,  я ограничился тем, что просто отрывался во всяких нелепых танцах,  состоящих из прыжков, и в перерывах рассматривал фигуры юных и взрослых, неудачливых или сделавших крутую карьеру моделей и манекенщиц с очень и очень маленькими сиськами.
Потом я почувствовал, что меня отпускает и выпил мартини с водкой. Стало как-то повеселее, но не надолго. Тем более, у нас закончились лавэ - клуб был не самый дешевый. Деньги оставались только у Пети, но он, сука, ничего не тратил. Танцор Дима находился в невменяемом состоянии, да и все мы не по детски устали, и часика в четыре отвалили. Сначала завезли домой пьяного Диму, у входа в подъезд он сделал несколько танцевальных движений, поклонился, махнул нам рукой и исчез за тяжелой старинной дверью. Затем поехали к другому Диме, зашли к нему на минутку - попить кока-колы, и в результате он попал - мы конкретно зависли и сожрали все, что было в его холодильнике, включая полкило французкого сыра "рокфор" без хлеба и банку томатного соуса. Потом смотрели фильм "Аморальные истории". Дима сказал, что это классика, очень старая кинокартина. Мы были в шоке от эпизода, где девственного вида телка лет восемнадцати, одетая в стиле прошлого века, возбуждается от антуража церкви и затем у себя дома мастурбирует огромным огурцом на фотографию какого-то мужика, спрятанную у нее в молитвеннике. Дима сказал, что показал этот фильм своей девушке, когда она впервые пришла к нему в гости.
- а тогда вы трахались? - спросил я.
- по-моему в следующий раз и потрахались - ответил он после некоторых калькуляций. Не так уж это и странно, даже логично. Потом мы выпили ликера "шеридан" и Петя повез меня домой. Дима вообще любит всякие эстетские напитки. А у меня все зависит от настроения, но все таки, наверное, я больше всего люблю виски с колой.
Дома я посмотрел на себя в зеркало. Я был похож на непохоренного жмурика - землистый цвет лица, красные веки, зрачки не реагировали на свет, да и вообще выражение лица отсутствовало. Стало так грустно, что не то что душ принимать, зубы чистить не стал. Лег в постель, и даже не заснул, а просто вырубился.
А в воскресенье мы ходили в Пушкинский музей. Там не было ничего для меня нового, но готовилась выставка каких-то куртуазных времен - среди строительных материалов- досок, клея, поролона, пластика возвышались галантные пышные костюмы и бальные платья. В углу, за стеклом, стоял огромный секретер с множеством ящичков. Надо будет поглядеть к чему это. В музее я купил альбом с репродукциями Родченко и Степановой. Эх, нравится мне конструктивизм. Это последний искренний авангард. Это было последней надеждой на будущее...
Заодно зашли в музей под новоотстроенным храмом Христа Спасителя. Вот это китч, никогда не видел такого масштабного гротеска.  Там выставлены картины современных  художников на религиозную тему - какие-то нелепые многсюжетные полотна огромного формата, где наиболее прогрессивным, видимо, было изобржение царской семьи в виде тира.  Кроме того, выставлялись и монументальные произведение - статуи святых, выполненных в каком-то бескультурном языческом стиле, словно подражание одиозному Церители. Хотя, может, так и было задумано? Словом, полная бесвкусица и пошлость, наверное, охуительная отрада для плебеев. Религиозные настроения охранников определялись тем, что когда какая-то приезжая тетка с ребенком попыталась ткнуться  в какой-то коридор,  вяло загороженный скамейкой, сотрудник службы безопасности прикрикнул на нее базарным голосом:
- простите, это вы куда направились?
Тетка аж передернулась. Чуть здоровья не лишилась. Там с лотка я прикупил книгу "Грех и покаяние последних времен". Просмотрел немного, пришел в полный шок - автор-то неистовый, даже маниакальный. Пишет даже про рок-музыку, опираясь на статью некоего западного католического священника. Полный бред, даже утверждает, что если прослушать многие песни наоборот, то услышишь призывы к сатанизму и так далее. Есть там и статья о наркотиках. Не думаю, конечно, что он владеет информацией, но, надо сказать, определенная логика в рассуждениях автора присутствует. С точки зрения православия  это шировая дорга в ад. Это уж точно, даже если под адом понимать разные вещи, по-любому сюда любое определение подходит. Даже и возразить нечего. Но это может сказать и любой психоаналитик.  Исследователь счиает, что употребление наркотиков  находится близко от суицида и колдовства. Ведь это же стремление оказаться в таинственном, непознанном мире. По этому поводу могу сказать, что у меня мотивация совершенно иная. Хотя, наверное, в самом начале было что-то подобное, наверное было. Единственное, с чем я могу согласиться,  это то, что наркоману тяжело возвращаться к нормальному состоянию, кстати, я уже об этом писал раньше. Очень это болезненно - снова в этот жестокий мир, где идет постоянная война, драка за жизнь. Клерикал утверждает, что это борьба между небом и преисподней, может быть так, а может быть и нет,  но в любом случае эта последняя мысль истинна. Но откровенно говоря, даже если не обращать внимание на ублюдочную иронию, такие выражения как "наркоманам хочется чего-нибудь интересненького", коими переполнен текст, все равно мне кажется, что все это очень однобокий подход, в какой-то степени примитивный. Кстати, в этой книге описывается и грех мудровствования, или как там это называется.
Вообще-то православие во многом отвергает развитие, и это, мне кажется, его большая ошибка - миллионы неиспользованных возможностей  и любимое сослагательное наклонение  - что  было  БЫ, если БЫ не произошло  восстания 1905-ого  года?  А 1917-ого?  Ладно, не мне об этом судить. Тем более, что мне хотелось бы считать себя вне какой-либо нации, как бы космополитом, хотя, наверное, для этого нужно путешествовать раз в сто больше, чем я. Или не в этом суть. Я, по крайней мере, стараюсь быть за пределами сознавания себя русским или евреем, украинцем или цыганом, или еще кем-то. Ведь в крови у меня такой микс, я назвал, наверное, только половину кровей, которые текут во мне. То, что я могу делать, это изучать культуру и достижения в разных  направлениях - и западной демократии, и самобытное африканское искусство,  и мудрый  Восток,  и загадки русской души... Ладно, все это несерьезно. Достаточно заниматься непрофессиональной публицистикой, объектом исследования которой являюсь я сам. Просто хочется показать, что я еще способен формулировать мысли, которых у меня нет, ведь я несложившийся дипломат все-таки.
Я прочитал Диме, который так и не смог остановиться и все продолжает бухать, отрывок  о принцессе Камиле и он высказал свое восхищение следующими словами:
- черт, у меня даже член встал... Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?
- о, я сегодня встречаюсь с Леной. Так что давай забъемся на завтра.
- конечно, давай. Ну что же, в данной ситуации могу пожелать тебе только здоровья.
- о, блин, это кора. Надо записать парочку  диалогов и издать их. Я думаю, что...
- да, думаю, что Берроуз не умер бы так рано.
- не вопрос. Получили бы Нобелевскую премию.
- Нобелевскую, не Нобелевскую, но Пулицеровскую точно.
- если бы мы включили как-нибудь диктофон во время одного из наших троллейбусных диалогов, это было бы произведение искусства. Piece of art.
И еще полчаса в таком духе. Наверное, действительно, стоит как-нибудь полностью записать какой-нибудь наш диалог. Это будет сильно, по крайней мере это будет правда.  Для разнообразия это неплохо.
Самое интересное место в метро - это переход от "Площади революции" на "Театральную". Здесь тусуются самые колоритные нищие и иные маргиналы - коренные обитатели подземного мегаполиса, именуемого "Метрополитен".  Нищие настолько ужасны, что производят на меня конкретное впечатление, несмотря на то, что я их вижу раз в неделю, а то и чаще. Да и вообще я как-то лишен абстрактной сентиментальности и сострадания, по крайней мере на самом деле. Я очень редко даю денег кому-либо в этом переходе.
Плохо одетые старухи с протянутыми навстречу толпе ладонями и глазами, преисполненными фальшивого страдания. Они просто устали. У них совершенно прозрачный взгляд - ведь столько людей проходит мимо них каждый день, наверное, десятки тысяч. Южнороссийского вида грязные женщины, а вокруг  них бесчисленные равнодушные ко всему дети, может быть их, а может чужие. Далее под рукописным плакатом "Куплю золото, серебро, антиквариат..." и так далее стоят два мужика с насмешливыми лицами - скупщики краденого. Естественно, им смешно наблюдать за теми, кто сдает им за бесценок чужие вещи и за их потенциальными жертвами. Единственный человек среди всех отбросов, это скрипач - бородатый сорокалетний дядя с лучистыми глазами. Видимо, он по жизни философ и умеет радоваться тому, что есть. Это действительно  великий дар.

X
Раньше я думал, что наиболее комфортно мне было бы где-нибудь в середине прошлого века в Париже, во всяких там арт-кафе, среди символистов, еще не заебавших всех декадентов, опиоманов и поклонников гашиша в виде зеленых карамелек. Но потом я пришел к выводу, что это не глубокий подход, это просто первое, что приходит в голову. И затем  с помощью Лены я осознал, что мне нужно было жить где-нибудь в Средней Азии, быть каким-нибудь мелкопоместным султаном или как там это называется, иметь скромный гарем из сотни отборных породистых красавиц, и проводить все время, лежа на шелковых подушках, обмахиваемый  опахалами и изредка издавая приказы о жестоких казнях,  и, наверное, иногда я вел бы локальные войны, в качестве развлечения, конечно. Курил бы кальян, опять же, с гашишем и опиумом, писал бы поэмы, воспевающие огромные глаза моей любимой жены и мудрость Аллаха.  И вместо этого я родился на пороге третьего тысячелетия, да еще в России, да еще в Москве. Единственная прелесть в этом - это динамичная жизнь. Наверное, где-нибудь в Нью-Йорке, все движется еще быстрее, но нашу жизнь тоже не назовешь размеренной и неторопливой, как в барбитуратной рекламе новозеландского масла.
Я ехал от Лены на тачке. Водилой старой белой "четверки" был низкорослый худенький крендель моего возраста, может быть, чуть постарше. Он почему-то вызывал жалость, странно почему, вроде одет был более менее прилично, да и не самый урод в этом мире - обычный мудак, но где-то глубоко чувствовалось в нем что-то неполноценное, что-то в лице, какое-то убожество. И мне, как это ни странно, было просто противно говорить с ним, что бывает очень редко. Я всю дорогу молчал, только спросил:
- поставь что ли музыку. Или у тебы магнитолу с****или?
- да, неделю назад. Разбили окно.
- да, геморрой. Кстати, ты третий человек за две недели, который меня подвозит, и у кого с****или музыку. Но тебе еще повезло, потому что у одного кекса ко всему вырвали колонки, просто с мясом.
- у меня тоже колонки вынули.
- значит, не повезло. Ну это ясный павел, в стране кризис, до хера молодежи без работы, да и наркотики надо на что-то покупать. Да?
- да.
На этом мой короткий добрый монолог, во время которого я перепрятывал лист трамала из портфеля в специальный футляр для визиток, как он называется, не помню, закончился. Когда мы подъехали, я сказал:
- я без лавэ, но ты не бойся, я оставлю тебе в залог вокман. Не нервничай, работает.
- а ты далеко?
- да я тебя умоляю, пять секунд. Первый подъезд отсюда.  А ты послушай пока - у меня там "Наутилус".
- "Наутилус"?
- Если бы было "Einsturzende Neubauten", я бы, наверное, не предлагал. В-общем сейчас вернусь.
Пошел домой и подумал - съебется или нет? Как тараканьи бега. Взял лавэ и вышел. Естественно, этой суки трахнутой уже не было. Вокман не жалко - во-первых, он дареный, во - вторых,  в нем не хватало почему-то половины винтов на корпусе и при каждом прикосновении он отключался. Ко всему, наушники родные, из Японии, очень короткие - видимо, для низкорослых пигмеев, так что приходилось одевать рубашку с карманом, в любое другое место класть вокман мазы не было - провод не доставал. Да и вообще у меня есть еще дискмэн, так что это не проблема. Да и вообще, о чем речь, куплю себе новый с зарплаты - какие вопросы. Единственное дерьмо, как классно сформулировал сегодняшний таксист, которому я рассказал всю эту херню, то, что самое убогое - это вот такое дешевое кидание, голимая дешевка, примитив. Это точно. Ну ничего, это просто эпизод. Бля, а вообще земля круглая. Неоднократно встечал водителей по два-три раза. Если ему повезет еще раз встретиться со мной, интересно будет посмотреть, что он скажет, да вообще как отреагирует.
Мужик, который вез меня сегодня, сказал мне, что в этом городе все со своими заебами. Мне очень понравилось это выражение, тем более, что я тоже так думаю. он мне рассказал, за за пятнадцать минут до меня он подобрал девушку, которая попросила отвезти ее в Бирюлево. Он сказал:
- ну садись, а сколько ты дашь?
- да у меня в-общем-то нет денег,  да и в Бирюлево мне не то, чтобы надо.
- так куда же?
- Да мне все равно. Может просто пообщаемся, посидим где-нибудь?
Он просто охуел, естественно. Я спросил:
- так это, наверное, просто ****ь какая-нибудь?
- да нет, нормальная телка.
- так что же ей было нужно?
- делать ей не ***, и она таким образом хотела как-то время провести.
- может, у нее какое несчастье?
- да вроде нет, репа у нее была не кислая.
- а симпатиная?
- нормальная. Ну, обычная. Телка как телка.
Я все-таки думаю, что мужик просто что-то не догнал, хоть он и уверял, что там все было так как он рассказал. А может, я что-то не понимаю. Не знаю.
А сегодня в метро, напротв меня сидел старик с лицом из русской народной сказки с круглой меховой шапкой на голове, у него была широкая окладистая борода, толстый, лепешкой нос  и очень румяные щеки. Я писал что-то, а он пристально смотрел на меня и его мудрые глаза, оплетенные тонкой сеткой морщинок, ласково улыбались миру вокруг. Я изредка поглядывал на него, и мне почему-то было стыдно. Словно он мог видеть меня насквозь. И еще было как-то приятно на душе, словно вспомнилось что-то хорошее из детства. А потом поезд остановился, и я вышел, не оглядываясь.
За последние пару месяцев я четыре раза был в театре. Я сделал вывод, что драматическое искусство переживает глубокий кризис, или, скорее всего, становится просто неактуальным. Одним из спектаклей была "Трехгрошевая опера" в "Сатириконе", по Бертольду Брехту, естественно. Я очень люблю эту пьесу, ясный павлик, это культовое произведение. Спектакль был в стиле мюзикла, все было очень дорого и качественно, участвовали известные актеры, но все равно чего-то не хватало. Чуть-чуть, я даже не сразу ощутил это, но в итоге я не почувствовал эстетического удовлетворения, или чего я там должен был почувствовать.  Об остальных спектаклях и говорить не хочется - полнейшее говно. Хотя это самые известные театры, именитые актеры, режиссеры... Жопа. Единственное, что произвело впечатление - это одна девушка из массовки - студентка четвертого курса ГИТИСА или ВГИКА - не помню, которая все время смотрела на меня, благо я сидел в середине третьего ряда. Телка ничего, я даже подумал о том, чтобы когда-нибудь вернуться туда с букетом роз, в ктороый будет вставлена записка с романтическим текстом, и подарить ей это. Это было бы охерительно трогательно. Но вряд ли я когда-нибудь сделаю это - лень. Это  довлеет надо мной и определяет многие мои поступки и решения. В-общем я никогда не сделаю этого. 
А сегодня я заболел. Ну, естественно, не прямо сегодня - уже пару дней болит горло, но я как-то не обращал внимания, мой нарциссизм не распростроняется на здоровье. Встал утром как всегда в шесть - я прихожу на работу к восьми, на час раньше, потому что, во-первых мне легче вставать в шесть, чем, скажем, в семь или полвосьмого. Это связано с тем, что сон цикличен и если просыпаться во время какой-то одной определенной фазы, то будешь чувствовать себя ништяк, а во время другой - будет так херово, совно месяц спал по три часа в сутки. А, во-вторых, мне нравится, когда на работе никого рядом нет - так тихо, спокойно. Я пишу и думаю, думаю и пишу. Правда к концу недели накапливается недосып, и в ночь с пятницы на субботу я сплю часов двенадцать. Но тем не менее меня устраивает этот график.
Ну, неважно, встал, умылся, оделся - и тут понял, что ощущаю себя как-то неправильно - обычно по утрам мне холодно, а тут ничего, даже жарко. Померил температуру - оказалась тридцать восемь. ****ец. Решил сначала все же пойти на работу, хоть на полдня, а потом подумал - на хер мне это надо. И решил - буду болеть.
Кстати, я вроде как стараюсь описать всю свою жизнь, а еще не написал ничего о людях, окружающих меня на работе. А ведь с ними я провожу примерно девять часов, приблизительно пять раз в неделю - это не так мало, да и вообще я довольно плотно общаюсь с этими людишками. В-общем, я думаю, что сейчас самое время написать обо всем этом, хотя бы вкратце. Я работаю в крупной американской  компании, и все здесь организовано в псевдозападном стиле, как я себе это представляю. У нас нет кабинетов, вместо этого - одна огромная комната, заполненная так называемыми "десками", каждый из которых состоит в свою очередь из пяти-семи столов, за которыми мы и сидим, узкопленочные ученые вьетнамцы-обезьяны для наших инородных боссов. Наверное, это сделано для того, чтобы все было наглядно - кто чем занимается и так далее. У этого есть свои плюсы и минусы. Хорошо то, что так как-то веселей, больше общения, да и пространство кажется свободным - взгляд не упирается в стену на расстоянии вытянутой руки.  Но с другой стороны, невозможно ни расслабиться, ни задуматься о чем-то своем, да и по телефону о чем-то интимном мазы поговорить нет - по жизни все греют уши и тут же все муссируют. А это не всегда в кайф. Но по-любому все это лучше, чем вообще не работать. Не знаю почему, но все люди у нас в офисе абсолютно ебнутые. Хотя имеются представители разных возрастов, у каждого свой персональный прибабах. Начну по порядку.
Мой непосредственный руководитель, Миша, похож на тухлого карася - с выпученными глазками, редкими пепельными паклеподобными волосами, покатыми плечами и скромным, но дряблым животиком. Ему около тридцатника, и он является чем-то вроде девственника. Он влюблен в одну бывшую сотрудницу Краснодарского офиса нашей компании, даже собирается на ней жениться, она якобы разделяет его чувства,но говорит: "Я выхожу замуж в Москву". Это многое объясняет. Миша однажды сказал, что за пять лет работы он лишь дважды пришел на работу  не ровно в девять - опоздал соответственно на четыре и семь минут. Это тоже многое объясняет. Он не пьет и не курил, и по ходу даже не пробовал. На столе у него такой порядок, все так обезличено, что кажется, что за его местом никто не сидит. Но зато когда речь заходит о его ебучей хитрожопой телке, лицо его расплывается в глупой улыбке. Более педантичного и скупого человека сложно найти и среди героев Чехова. Но в принципе, я отношусь к нему ровно. Я вообще не люблю ненавидеть людей. Скорее они меня слегка раздражают. Максимум я иронизирую над ними. Да и то не всегда вслух. Я вообще как-то предпочитаю не демонстрировать эмоции, тем более негатив, не самым близким людям, Может, поэтому мне и нравится писать все это. Хотя, конечно, не очень приятно признаваться  в этом. Ведь это отражение слабости и беспомощности. Ну ладно, опять отвлекаюсь.
Прямо рядом со мной, по левую руку, сидит Лена лет тридцати. У нее слегка  помятое лицо и крашеные а-ля-блондинка волосы, отличная, очень изящная фигура, особенно жопа. Я ее очень люблю. Она закидывается барбитуратами, я даже однажды замутил для нее пять пачек реладорма. Периодически мы проводим взаимные занятия по психоанализу. Она в курсе многих моих переживаний и мыслей. Единственное дерьмо, иногда у нее образуется такой заеб, идея фикс, что надо работать усерднее, лучше, эффективнее. Причем на полном серьезе. Да и вообще, когда я пришел на работу, часто наблюдал такую херню: люди сидят и спокойно беседуют, и вдруг кто-то из них вскакивает и начинает ****ить: "Все, все, все... не отвлекай меня от работы. У меня столько дел". ****ец, такая ***ня меня просто убивает.
Тоже невдалеке от меня обитает дядечка по имени Игорь, ему лет сорок. Он носит короткие усы и у него большие голубые глаза навыкате. Он одновременно похож на гусара и на таракана. У него ребенок, маленькая очаровательная девочка, но он давно в разводе и, видимо, общается со своим сокровищем преимущественно по телефону, очень нежно, громко и показательно - на публику. Во время обеда любимыми темами для разговора он считает гной, фекалии, ослиные гениталии и тому подобное. Ему очень нравится Лена, и он пытается ее развести в течение нескольких лет, безуспешно, насколько я представляю. 
За соседним деском сидят два трейдера - Саша и Сережа как два клоуна из одного циркового номера - один высокий и тонкий, другой низкий и толстый. Обоим где-то по  тридцатнику. Суть их номера в том, что они совершенно перевоплощаются в зависимости от присутствия или отсутствия "руководтителя структурного подразделения", по выражению одного из них. Они тоже большие любители обсудить всяческое дерьмецо во время жрачки. Они полностью дополняют друг друга и я не представляю их отдльно.
И в заключение, начальник, экспат, из самой Голландии, да еще Флорис. Ему  лет сорок, но выглядит он доствточно непределенно. Это худой пряник ростом более двух метров, с огромными кудрявыми рыжими волосами (как у Майкла Джексона в начале его творческой карьеры) и выпученными глазами, которые как мне кажется давно вылезли бы из орбит, если бы не очки. Все подозревают, что он сидит на коксе, но скорее склоняются к пристрастию к батарейке "Energizrer", потому что это человек огромной лихорадочной трудоспособности, по крайней мере он все время печатает всякие там телексы, причем двумя указательными пальцами, сложив кулаки в кукиши. Правда Сергей утверждает, что Флорис просто не знает о наличии кнопок "Enter" и "Shift"  и поэтому ему приходится делать столько движений. Может это и так.
Есть вокруг меня еще с десяток всяких прикольных кренделей, но я уже что-то передумал описывать их. Все равно на работе практически не происходит ничего такого, о чем я здесь пишу. Я всего лишь хотел подчеркнуть, что и на работе меня окружают crazy freaks. Взаимное влечение. У Merilyn Manson есть такой текст: I don’t like drugs but the drugs like me. Примерно то же самое. Вообще-то зря я начал писать о работе. Сейчас я понял, что это не определяющее для моих жизненных странствий, отнюдь нет. Ну ладно, раз уж написал, пусть будет. Может так картинки того, что меня окружает, будут более полными. А это уже очень важно, супер важно...
 
XI
Бля, я болею уже четвертый день. И не выздоравливаю. Закидываюсь невротъебенными антибиотиками, в инструкции написано, что одно колесо полностью лечит гоноррею. Но уменя все равно эта ебучая чуть повышенная температура - 37.3 С. И периодически дикая слабость. Видимо употребление наркотиков све-таки екблагоприятно сказывается на способности организма бороться с инфекцией. Не иначе. А еще начался недетский кашель. Но зато у меня появился реальный шанс слезть, или по крайней мере снизить дозу. Причем относительно безболезненно - я ведь и так херово себя чувствую. В-общем я принимаю трамал в скромных терапевтических количествах - только для того, чтобы избежать расстройства желудка. Это было бы просто невыносимо. О кайфе, конечно, и речи не идет. У меня есть небольшой запас - дня на четыре, но если я буду растягивать, то хватит недели на две. Правда я надеюсь, что все же выздоровлю поскорее, а то и так уже заколебался. Первые пару дней я поболел, можно сказать, с удовольствием, ведт последние пару меяцев
Как я уже писал, после просмотра фильма "Страх и ненависть в Лас-Вегасе" мне страстно захотелось каким-либо образом расширить свое сознание. Я вспомнил про старый добрый, или не добрый  кетамин (или калисол - по-моему, последний препарат сейчас более доступен). Конечно, просто так это лекарство сейчас не купишь, оно относится к сильнодействующим и за нее даже грозит какая-то статья - я не в курсе подробностей, но, я думаю, есть маза достать это дерьмо через сумасшедшего Диму. У него есть один приятель (мне кажется, что он полный мудак), мы называем его "гондон", этот идиот покупает все препараты в больнице через знакомых докторишек и, соответственно, имеет возможность взять вышеуказанный наркоз без проблем и кидалова. Правда, придется взгреть его парой кубиков, но для хорошего человека дерьма не жалко. Наверное, следует написать об этом гондон чуть подробнее. Это одна из колоритных фигур нашего junkies-freak-show. Ему столько же лет сколько и мне, но он выглядит как любимый бабушкин внучек, только постаревший лет на десять - достаточно толстый, с большой головой, крупными мягкими чертами лица, с каштановыми прямыми, чуть удлиненными волосами. Но - щеки всегда покрыты красной сыпью, это аллергия на низкокачественный джанк. На первый взгляд он кажется очень добрым, но, на самом деле, он достаточно ушлый тип, насколько ушлым может быть безмозглый, безвозвратно отравленнный лекарствами убогий человечишка с интеллектом подростка. Один раз мы втроем гуляли по Арбату, и этот тип был убит в жопу, находился в чрезмерном возбуждении, постоянно не в кассу перебивал Диму, хотя тот рассказывал о том, как он мутился в Испании - это было интересно. А тот урод каждую секунду  забегал перед нами, махал руками и начинал ****ить какой-то бред - про то как он ездил когда-то на Птичий рынок за морфием, и всякую прочую херню. Что самое смешное, выяснилось, что он принял всео одну капсулу. Дима сказал, что его мозг уже настолько поражен кетамином и разными мерзкими колесами, просто весь выжжен, и поэтому его торкает с такого количества.  А раньше он проводил все время на Лубянке и зарабатывал себе на кайф тем, что подводил начинающих кетаминщиков к барыгам и получал за это свой куб-полтора. Потом вроде сам стал приторговывать, причем у него выявился анальный комплекс - он заворачивал банку в туалетную бумагу и засовывал себе в жопу. ****ец как прелестно. А потом его приняли менты, судили и дали условно то ли год, то ли полгода, не помню. Параллельно кетыч вышел из широкой продажи и этот перец стал кидаться колесами, но потом, как можно было уже понять, все-таки вышел на кетаминную мазу. Я с ним не общаюсь, но Дима говорит, что это еще не худший вариант, но я прошу его не опускаться до такого ничтожества.   Хотя это экономия, а это не так плохо. В-общем, все прошло отлично.
Я стремался обкетаминиться в говно и сначала треснул полкуба. Это было достаточно для того, чтобы я перестал ориентироваться. Дима, поскольку был за рулем, не мазался, а вел машину в поисках какого-нибудь пустынного переулка. В результате мы объездили все каменные потроха между Тверской, Арбатом и Кропоткинской.  Я ****ил без перерыва и говорил то, что я чувствую себя как мудак, но что мне очень хорошо. Мне и в правду было заебись. Я с трудом понимал, что мы в Москве, я чувствовал себя путешественником, странствующим по маршруту No 1 имени Селина. Затем Дима нашел место, ширнулся, мы разложили сиденья и на целый час уехали. Потом я пришел в себя и заставил Диму поехать в Макдональдс. Он был еще в полную жопу и ехали мы очень оригинально, эмпирически осознавая правила дорожного движения. В закусочной быстрого обслуживания мы также вели себя нетипично для пацанов, не лишенных простоты. Причем я был одет в белую рубашку, галстук, пиджак, длинное черное пальто, да и Дима поддержал имидж яппи. В сочетании с бледными лицами, безумными взглядами и нестандартным поведением, выглядели мы, наверное, нехарактерно. Посидели потом в машине, Дима вроде пришел в себя, мы похвалили продукт, а потом я выкачал себе еще полтора кубика и поехал домой. Чувствовал некоторую усталость.
Дома попил чай, принял душ и лег спать, положив рядом с подушкой баян - приглашение к путешествию. Поставил в магнитофон первый альбом "Coil" и  ранний "Death in June", подходящая музыка. Треснулся и потушил свет. Но в результате стал слушать "Dead Can Dance" - вглубь лабиринта. Торкнуло раз в пять сильнее, я тут же попал в Египет. Лежал и делал танцевальные движения руками. Мне казалось, что мои руки превратились в хитиновые хоботки вытянутых тощих челюстно-полостных  насекомых, а пальцы стали кривыми острыми проворными зубами. Я чувствовал свои губы - тяжелые и горячие - как бревна, теплые и розовые - как сваи. Так мне казалось. Я думал: "Я люблю бумагу, она ускользает, но никогда не лжет. Без меня это шумящий свежими ветрами лес или отработанное гнилое дерьмо на свалке, а я без нее - немой. Лучшее в моей жизни - это бунт на листе бумаги. Я - мумия на первом этаже Пушкинского музея и мне надо срочно в Египет". Я слушал музыку и думал, что я имею право на эту песню. Я был солдат Великой армии Рваного Полумесяца на потолке. Я лежал в гимнастерке и был готов к бою. Я корчился внутри утробы этой поганой жизни, которую стал воспринимать немного со стороны.  Я молча звал Лену, призывал ее присоединиться и слиться с моим кайфом. Но ее не было. К тому же ей было бы все это противно. Я осознал, что мои записи - это оглавление к моему путешествию (краткое содержание, contents). А я - художник, моей судьбы слепой помощник. Мир двусторонний, а я внутри полый, как в поэме Элиота. Впервые удалось на уровне образаов осмыслить этого поэта. Я был таинственным арабом из повести "Посторонний".  Я вскочил и встрепенулся: "Где мой требник?... Или я искал словарь". Сразу же успокоился. Потом понял, что я полностью завишу от средств массовой информации, я предсказуем и подконтролен. Я страстно желал иметь третий глаз и чувствовал, что я близок к обладанию им. Но, естественно, так и остался на пороге. Почувствовал, что чуть отпускает, встал, пошел на кухню покурить, почувствовал слабость, лег спать, и, насколько я помню, отрубился.    
Сегодня проснулся ослабевший, но довольный. Вчера у меня была самодельная локальная конфирмация - бля, практически цитата из культового фильма. Я открыл для себя новые горизонты. Теперь главное не переусердствовать с этим наркозом, чтобы он не стал обыденностью, а я - мудаком, как этот гондон. Но мне не стоит этого бояться - все равно это не настолько близкий мне кайф, чтобы я подсел на кетыч. 
Я поехал в командировку в Ростов-на-Дону. Для начала следует отметить, что смысла в поездке не было никакого -  нужно было просто передать документы, но я поставил всех на уши, в течение нескольких дней  при каждом удобном и не очень случае напоминая о том как стремно передавать важные вещи через стюардессу, и в результате всех  убедил.
Прилетел в Ростов часов в шесть вечера, отдал документы какому-то мужику, он подвез меня до  одноименной гостиницы (под названием Ростов) и больше я его не видел и не слышал. Замутил я одноместный номер с телефоном и телевизором, принял душ, отдохнул минут двадцать и пошел шататься по городу - куда глаза глядят.
Через полчаса неторопливой ходьбы в направлении некой мифической дискотеки "Ландыш" (которую я так и не нашел, да и вообще сомневаюсь в ее существовании - потом многочисленные знакомые говорили, что даже не слышали такого названия), по словам какого-то прохожего-подростка, самого крутого места в Ростове, я оказался в нижней части города, в пятидесяти метрах  от набережной, в районе знаменитого завода-гиганта "Сельмаш". Дальше идти было некуда, но, к счастью, я заметил вывезку "Честерфильд". Ностальгия, homesickness, в клубе с тем же названием в Москве, напротив Курского вокзала, я бывал неоднократно, и естественно, подтверждая теорию бихевиоризма, ломанулся туда. Людей там было немного, движений никаких, и я стоял в дверях и думал, что делать. Вечный вопрос. Из заведения выходили два кренделя, примерно моего возраста, и я спросил их:
- Ребята, а где здесь движения?
- Это смотря что тебе нужно... - сказал один из них, высокий и худой вьюноша романтического вида и, пожав плечами, вышел на улицу.
- Сам из Москвы? - спросил второй, крепкий коротко стриженый пацан.
- Да, ебты. Тут каждый крендель считает своим долгом отметить, что у меня московский акцент. Я чувствую себя каким-то калечным. Ну что, где тут можно отрваться?
-  Не, не, реально, смотря что тебе нужно. Тут движения начинаются часов в десять вечера. Пожрать можно более-менее недорого, выпить понакладнее...
- Да, алкоголь меня не очень интересует.
- Ты что, джанки?
- Блин, какие ты слова знаешь. А что тут реально что-то вымутить?
- Более чем. На другой стороне улице торгуют планом. Знакомый дилер пожойдет минут через десять.
- Бля, ну так что же мы тут стоим? Ты мутишь - я угощаю, ок? Кстати, как тебя зовут?
- Саша, Ну что, пошли.
И в правду, на другой стороне улицы уже стоило несколько кучек нервной молодежи, ожидающей барыги. К нам присоединился Сашин друг, он назвался Ромой, Сказал, что наркотики не употребляет, предпочитает водку. Саша ушел потереть возвратился через пару минут и сказал, что есть маза взять белую классику за двести рублей. Я ему отдал лавэ и он скрылся в темноте. Одновременно пропал и Рома. Я уже попрощался с деньгами и новыми знакомыми, но они подошли, сказали, что все взяли, и предложили поехать куда-нибудь. Я сказал, что можно поехать ко мне в гостиницу, там занюхнуть, а потом разбираться. На том и порешили, так и сделали. А, у Саши была тачка, так что вообще все было очень удобно. Рома параллельно выпил полбутылки водки и был настроен очень экзальтированно. Вообще он оказался гнилым интеллигентом. Но сейшн испортил не очень сильно - могло быть на-а-а-много хуже.
В-общем, после гостиницы мы заехали к Роме, взяли его гражданскую жену, двадцати девятилетнюю забитую беженку из Баку банальной внешности, и поехали в "Честер". Я нахомячился просто до бессознательного состояния, все удивлялись как я могу есть под гером.  Мы с Сашей за вечер выпили одиннадцать чашек чая.
Потом мы пересели поближе к данцполу, я наблюдал за танцующимим телками. Все как на подбор, пользующиеся популярностью у местных бандюков (в этом кабаке кроме них  - в смысле локальных гангстеров и их дам, никакого и не было) телки были невысокие, коренастые, с большими сиськами и толстыми жопами. Такая там мода. Музыка тоже была своеобразная - Cure, EMF, INXS, Duran-Duran, и тому подобное. О рейве никто и понятия не имел  - еще не дошел.
Часа в два ночи началась динамика. К Саше подошел какой-то крендель лет тридцати, в жопу пьяный. Это был невысокий круглолицый толстый блондин в очках с большим увеличением и прямыми редкими волосами по имени Федор. Они немного поговорили, после чего Саша повернулся ко мне и спросил как бы я отнесся к ЛСД.. Я отказался, аргументировав это тем, что мне завтра утром необходимо улетать в Москву. Тогда Саша предложил поехать всем вместе к одному барыге за гером. Я с удовольствием согласился, тем более что меня уже начало отпускать, а планов еще было много.  Когда мы  выходили из клуба, я перетер слегка с Федей. Он сказал, что два дня назад закинул ЛСД, и его так накрыло, что он стал ****иться с хачикаи в "Честере". Потом спросил меня, не хачик ли я. Я сказал, что нет, и в подтверждение зачем-то продемонстрировал здоровый крест на толстой цепи.  Почему-то его это полностью убедило, и мы поехали.
Барыга, Дима,  жил в двухуровневой квартире в  тихом центре. Когда мы подъехали, Федя потряс головой и сказал:
-  Бля, я вдруг догоняю - это же полный ****ец приехать к дилеру посреди ночи, да еще с двумя незнакомыми людьми, но что делать.
Зашел к барыге и через пару минут они спустились и мы поехали еще куда-то. Дима сказал, что перекумаривает, что мы его разбудили, и что он все улаживает только из уважения  к Феде. Дима зашел в какую-то темную подвортню и вернулся через минуту с чеком. Мы поехали к нему, нюхнули, он взгрел нас косячком, мы еще пыхнули и вернулись в клуб. Роман, абсолютно пьяный, грозился набить лицо Саше за то, что нас так долго не было, потом мирился, а потом начинал все сначала. Меня это раздражало. Потом мы поняли, что убились в полный анал. ни с кем не прощаясь, я поймал такси и полетел в отель.
Поспал пару часиков, потом надо было вставать - самолет в Москву. Позавтракал в ресторане гостиницы, собрал вещи и обнаружил, что у меня еще до хрена белой классики. Хотел в Москву отвезти, да побояля. Да еще пожадничал и занюхнул все. Ебнуло так, что никаких движений делать не хотелось. Однако доехал до аэропорта, прошел регтстрацию и даже попал в салон одним из первых. Там расслабился и все полтора часа полета постоянно залипал. Мечтал о том, чтобы полет никогда не кончился, чтобы не надо было делать движений. Но выйти из самолета  все же пришлось. Поехал на такси на работу, включил компьютер, поглядел в него двадцать минут, покурил и поехал домой. Принял душ, отзвонил паре людей и уснул на четырнадцать часов.
?? ????????? ???? ??????? ?????????????, ???? ????? ??? ??? ???????:
 я рыцарь в туалете ночного клуба
мои доспехи - таблетки в карманах пиджака
бесчисленное множество и часть его уже во мне
я возвращаюсь за свой столик
и запиваю удовольствие на несколько часов
легкоалкогольным коктейлем
вокруг меня стайка девушек
и я любуюсь собой в отражении
радужных оболочек их блестящих глаз
я влюблен во всех них...
и не осознаю что это ненадолго
какое счастье!
безумное веселье и нежность - вот моя сущность
я объясняюсь в любви девочке не в силах
сконцентрировать внимание на ее лице
это в первый и последний раз
какое счастье!
ночной таксист
вот он лучший собеседник в мире
последняя моя надежда на то
чтобы не взорваться внутри
и вот я дома
я закрываю глаза
я тутже засыпаю.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Период серьезный постджанк № 2, или 3, не помню. Второй день полностью всухую, не отвлекаясь от ни от работы, ни от текущих планов. Вчера вечером был близок к истерическому состоянию, потом выпил банку джина-тоника и стало вроде чуть легче. Я сидел на скамейке у фонтана на «плешке» перед Большим театром и наблюдал за встречей выпускников – сейчас уже глубоких стариков и старух. Но в каждом из них теплилась искра жизни – или они были под каким-то неизвестным мне кайфом. В-общем, почти все мысли сводятся к одному, да и Лубянка, конкретнее - Никольская улица – все это дерьмо с парой десятков знакомых барыг, все это дерьмо находится в пяти минутах ходьбы и доступно чуть ли не взору даже такого инвалида как я. Но я тверже стали. 
***************************************************
Прошла еще неделя. За этот период много чего изменилось в моей жизни, включая моих женщин – отношение ко мне, еtc, etc, etc но об этом потом, если будет Время. Сейчас я сижу на работе и залипаю – кайф, необъяснимо напоминающий  чем-то кетамин. Что-то я все об одном и том же.
***************************************************
Я по ходу реально слезаю. Сегодня 28-ой день. Раньше меня такой период отчуждения полностью убеждал в том, что, все, я здоров. Теперь я более осторожен, насторожен по отношению к своим ощущениям  -  даже посещаю нарколога, правда забиваю и динамлю не по-детски. По-любому, это мои проблемы.
К джанку у меня дикое отвращение и это очень хорошо. А может, отвращение не так и ужасно. Но тут чем хуже – тем лучше. Уже две недели я забиваю на энцефалограмму – и времени нет, и страшно. А вдруг какие-то органические изменения в мозге?
Перечитав вышеизложенное, я понял, что деградирую.
**************************************************
Ницше писал небольшими тезисами, потому что не мог напрягаться надолго – он был ментально болен, и у него съезжала крыша. А у меня мозги настолько сговнялись, что я вообще ни на что не способен, несмотря на то, что сегодня отмечаю 50ый день без наркотиков – зато с наркологом и андрологом. В смысле ко всему прочему я за время последних путешествий подцепил хламидий и еще 2 какие-то прелести с невыговариваемыми названиями. Суть в том, что всю зарплату потратил на лекарства, да еще и одолжить пришлось – дорого нынче лечение. Но ничего, главное здоровье.
Как же это произошло, что я, такой любитель удовольствий, уже в течение полусотни дней не только не употребляю химическую формулу удовольствий, но и боюсь ее как волк огня и еще больше опасаюсь за свое здоровье? Ответить не сложно, но долго. Где-то месяца два-три назад я покупал трамал с сумасшедшим Димой, потом  встретил в ГУМе одну  бывшую подругу – очаровательную 18-летнюю изящную девочку, и соответственно, закинулся с ней тоже. Итак, принял капсул двадцать пять. Это более чем много. Потом еще замутились с Петей,  соответственно за компанию употребил еще парочку. Потом пошли в Макдоналдс, где я почувствовал, что я теряю сознание, и выбежал из здания и побежал к машине. Дима с Петей, еще не понимая, что со мной, тоже выскочили на улицу. Я стал орать, что все, сейчас крякну, сел в машину, попросил открыть все окна и стал закидывать валерьянку пачками (в машине их было много).  Но это дерьмо и здоровым не помогает, не то, что умирающим от пульса 130 и давления 190 на 120.  Больше седативных препаратов у нас не было, к глубокому сожалению. Мне было очень херово, каждые пять минут я чувствовал, что отъезжаю, быть может навсегда. Через час я всех достал, мы поехали в аптеку, и мне купили валокордина, в чей состав, как известно входит такой компонент как фенобарбитал. Потом сидели в машине на площади Победы и каждые десять минут я просил налить мне еще сотню капель. Выпил наверное полпузырька, если не больше. Потом Петя отвез меня домой, я закинулся энапом (радикальное средство для понижения давления – бабушка пьет иногда), и давление у меня снизилось до 90 на 40. Я вроде как вырубился. На следующий день на работу не пошел, тормозил весь день и очень стремался крякнуть. С тех пор принимал регулярно реладорм, чтобы не крякнуть вновь. От него башню снесло так, что где-то пару недель я вообще себя не контролировал – ходил пошатываясь с мутным взглядом, разливал чай, приставал к людям, знакомым и незнакомым, засыпал в постели с сигаретой, делал такую ***ню, что вспомнить стыдно. Но что самое страшное, я полностью потерял критическое отношение к действительности. Все въезжали, а я этого не догонял. ****ец полный.
**********************************************
Закончилось все это довольно оригинальным образом. Я собрался покупать машину. Замутил две тысячи баксов, Петя нашел мне «восьмерку» в Одинцово, мы встретились в баре «Zoo», причем я сидел за барной стойкой и грузил всех направо и налево, а за пять минут до прихода Пети я заперся в туалете, и раздолбил в однородую порошко-образную массу огромные дозы трамала, реладорма и сиднокарба, ну и смешал все,  естественно. Пете я сказал, что это «терапевтический кокаин». Он купился. Мы съели это столовой ложкой, которую я с****ил из бара, и поехали забирать какую-то телку из Алтуфьево, какую-то официантку из какого-то дерьмового ресторанчика в районе Лубянки, опять же… Короче, на МКАДе где-то на подъезде к повороту к дому этой телки мы въебались в новый «Пассат», за рулем которого сидела какая-то баба. Ехали где-то 150 км/ч, и Петя крякнул прямо за рулем. Короче, если бы не врезались в эту машину, врезались бы в разделительную полосу, и наверное, писать мне было бы нечего и нечем. Вели мы себя довольно неадекватно, что-то накатывали на тетку, Петя ее даже избил немного, денег ей мы не давали, и она вызвонила какм-то бандитам. Приехали какие-то два кренделя, но мы и с ними разговаривали на разных языках. Я позвонил той телке,к которой мы ехали, она приехала и вроде нас отмазала и от них и от ментов, которые хотели нас отвезти к наркологам. А это было ну никак не возможно – у меня в пиджаке лежал еще баян кетамина, а выкинуть его я стремался. В-общем, мы как-то освободились, правда стали на 1600 долларов беднее, но это ничего, главное, что живы остались. Один из ментов поставил машину рядом с домом этой девочки, Оли, и мы на такси поехали к Пете. Но это такая условная версия происшедшего, потому что ни Петя ни я почти ничего не помним, а Олю я больше не видел.
****************************************
Мы приехали к Пете, и трахались с этой телкой двое суток, насколько успешно, сказать сложно. На работу не пошел и не позвонил даже, ну и к счастью даже. А то Петя позвонил, так его тутже и уволили. Вот так. В себя приходили мы где-то пару дней. На эти же пару дней ПОЛНОСТЬЮ отшибло память. Потом Петя вытащил у меня все колеса и отдал какому-то знакомому пока я спал. Тогда я еще не собирался слезать, и как только пришел в себя, поехал на Лубянку и купил новый запас.
**********************************
Но – прошло пару дней и ****ец - в метро вдруг почувствовал жуткий приступ клаустрофобии – стало ужасно жарко, меня всего затрясло, начало трясти, я вскочил с места и кинулся к дверям. Еле дождался остановки, выбежал на улицу и поехал на такси. Такие приступы стали посещать меня чуть ли не каждый день – словом, крыша поехала. Да еще Лена, Алена и одна девочка с работы практически одновременно сказали мне, что расстаются со мной, потому что я нарк, не контролирую себя, деградирую, мне это ТАК не идет, etc. Это мне открыло глаза на многое. Я решил слезть. Мне было страшно, я не верил в себя, правда и сейчас не очень-то верю, но сейчас все по-другому. Я пошел к наркологу, кстати, Лена, тоже на этом настаивала. Сначала я не верил, что мне это нужно, просто был совершенно парализован тем, что потерял контроль над собой. Вот так.
Да, деградируешь быстро. Когда я слезал в прошлый раз – где-то зимой, я думал, что все это игры в декаденс, не более:
«Мне в 22 года словно 50. Я пресыщен буквально до предела – чувствую себя пооджигавшим всласть пролетарием.   Кстати, сегодня двадцать восьмой день как я не употребляю наркотики. Первые две недели лежал в больнице – с передозом, там меня почистили основательно, вот только мозги не стерилизовали. А последнее время я усиленно работаю и бухаю страшно.
Ломок-то действительно нет – есть отсутствие движки, есть реальность в духе неудачной версии Босха – только еще к тому же с запахами и звуками. А раньше все было в духе импрессионистов».  Вот такой сомнительный дискомфорт. А сейчас все серьезней, но это уже совсе другой сюжет для совсем другой жизни. Для совсем другого калейдоскопа на листе бумаги.
«Как курильщик опиума тянется к трубке, так и... Как это старомодно, даже возвы-шенно...Ритм метлы  по пыльному асфальту, ритм секундной стрелки по  жестяной оболочке времени, лучи солнца на столе периодически выхватывают меня из столбняка лишь для того, чтобы в следующий момент я задумался еще более глубоко.
Фигуры, состоящие из полутеней на белых стенах, плоды моего воображения, исчезают, стоит мне только повернуть голову.
Составляют ли люди общество? Вопрос, волновавший меня с 13 до 20 лет. Или, пропуская цепь силлогизмов, каждый, в том числе и я, особенный?» - молодой человек сидел за компьютером и мучительно боролся со сном. В комнате стоял еще один компьютер, но второго человека не было. Окна, полу прикрытые жалюзи, выходили на небольшую рощу, не успевшую еще обрести свои зеленые украшения. Телефон не звонил уже минут двадцать, и, соответственно, никаких текущих дел не было, а на стратегические исследования не было ни сил, ни желаний. Но только он подумал об этом, как раздался звонок. Он поднял трубку и коротко поговорив, стал рыться среди бумаг и других предметов, богато разбросанных на столе.      
На столе среди бумаг лежали калькулятор, книга «Финансы предприятий», ключи от машины, 4ый том собрания сочинений Самсета Моэма, «Занимательная астрономия», пустые коробки от CD, диски и раскрытый перочинный нож. Наконец он нашел желтую худенькую папку, посидел еще несколько мгновений, невидящим взглядом уставившись в монитор и, вздохнув, вышел из комнаты.
«Зачем все так абсурдно? Почему я вынужден заниматься тем, что мне действительно совсем неинтересно? Мне ведь 23 года, уже прошел юношеский максимализм, и глядя себе в глаза, я могу сказать: я занимаюсь ***ней! Причем в перспективе все будет только хуже. Я работаю уже около 3 лет и мне все это чуждо. Раньше было проще, я был моложе и был наркоман, а теперь я уже не так молод и уже не наркоман. Правда, если бы я не слез год назад, к настоящему моменту от моих мозгов ничего бы не осталось. Но от вегетативной нервной системы и так осталось очень мало. А вроде совсем недавно, месяцев 10 назад, перед расшифровкой энцефалограммы я мечтал о том, чтобы у меня было расстройство нервной системы (а не эпилепсия). Это было пределом моих мечтаний. Нет, хорошо, что я больше не наркоман. Это иллюзия, что моя жизнь была более объемная. Все было суррогатом, а кроме того - убожеством.»
Он посмотрел на свои руки. Они мелко дрожали. Уши были слегка заложены. В затылке ни на секунду не затихал пульс. В правой ноге было странное ощущение  того, что  она  сейчас онемеет. Теперь пределом его мечтаний была консультация специалиста иного рода.  Он уже был у невропатолога, которая направила его на повторную энцефалограмму и допплерографию, а также на лечебную физкультуру, массаж и физиотерапию. Но он прошел лишь исследование мозга, да и то не дождался расшифровки результатов. Все как-то не складывалось. Да и вообще ему хотелось к какому-нибудь психиатру, чтобы тот поговорил, объяснил, что все хорошо, что ничего не случится. Очень лень было ездить на физкультуру...
Он когда-то рисовал авангардные, страшные картинки, писал стихи и рассказы, а однажды даже написал повесть о жизни наркомана, то есть почти о себе.  Но, естественно, с одной стороны все было так романтично, розово и прелестно, что отражалось в нереальной грязи поверхностной буковски-берроузовщины. В общем, довольно лубочные эстетские тинейджерские изыски. Правда, когда один его друг поместил эту пьесу где-то в интернете, было получено около сотни комментариев, выражавших восхищение и желание связаться с автором. Он не ответил ни на одно. Он догадывался, что это были за читатели.  Все-таки настолько он не опустился. Тут, наверное, была известная доля снобизма, но это его не смущало.
Это вообще особая тема. Он относился ко всем людям настолько свысока, что это смущало его самого. Правда, он прекрасно делал вид, что не обладает данными качествами, и даже умел находить ко многим людям свой подход, так что люди относились к нему неплохо, особенно пока не узнавали поближе. Снобизм был латентный, но от этого его степень была еще более высокой. Харизмы у него не было.
Наконец нервный приступ более-менее прошел. Лишь немного кружилась голова, когда он поднимался по лестнице. К этому он уже успел давно привыкнуть. «Вообще тот, кто никогда не страдал нервным расстройством, никогда не поймет всех этих страданий. Как объяснить, что это такое, когда ты разговариваешь с человеком,  а думаешь только о том, чтобы в следующую секунду не потерять сознание, хотя в то же время понимаешь, что этого не случится. Что это такое, когда в толпе ты вдруг чувствуешь дикое головокружение и непреодолимое желание вырваться и забиться куда-нибудь. Вообще так жить невозможно, но что делать. Ладно, сейчас вроде получше, так что об этом и думать нечего». Он стал думать о том, как странно, что Шарль Бодлер, которым он зачитывался и восхищался последние лет пять, теперь вызывает у него лишь ощущение иронии и некоторой досады. Конечно, оставалось и какое-то теплое чувство, но духовная близость, несомненно, исчезла. Сейчас он перечитывал Моэма, и если раньше он относился к нему несколько свысока, считая его довольно лицемерным снобом, то теперь его рассказы были в самый раз.
Сколько времени остается до конца рабочего дня? Вопрос, который занимал его пять дней в неделю. Работа не была тяжелой, однако иногда приходилось что-нибудь и делать. В общем-то, это самый лучший вариант - без особого напряга, но и не так, чтобы совсем делать было нечего.  Но даже в этой благоприятной обстановке он чувствовал себя довольно скверно - все время хотелось либо сменить обстановку, либо забиться в угол. Все, все его мысли в результате сводились к этому, и он не мог противостоять своим страданиям. 
    За это время он успел сходить по делам и вернуться обратно в комнату. Раздался телефонный звонок. Это был старый друг, боевой товарищ по прошлому:
· Я заболел, точнее взял больничный на 2 недели.
· По-моему ты, напротив,  выздоровел. Ты под действием вина или bajo el efecto de опиойдов?
· Ни то ни другое. И вообще попрошу тебя не употреблять эти отвратительные наименования. Кроме того, мой телефон прослушивают.
· Это по какому поводу?
· Меня же отправляют в Америку.
Дима работал в МИДе. Они вместе учились в институте. Вместе проводили время. Вместе употребляли различные опиоиды. Вместе курили план. Периодически делали инъекции наркоза. Периодически слезали лишь для того, чтобы через пару недель один поддался на уговоры другого. У них даже существовала такая отмазка: «ну давай, пусть это будет на моей совести». И все продолжалось как прежде. Писали стихи, рассуждали, разводили девушек, устраивали оргии. Словом, они вели богемный образ жизни.
Дима говорил, что уже полгода ничего не употребляет. Не знаю, насколько это правда, но периодически он действительно впадал в дикие запои. Это было правдоподобно. Хотя, конечно, никто никому уже не верил. Точнее, все просто перестало иметь значение. Самым удивительным было то, как Диме удавалось выполнять какие-то функции в МИДе. Судя по всему, он был еще более обессиленным. 
· Когда ты едешь?
· Вроде не позднее осени.
· Это уже точно?
· Более чем.
Вот такие уверенные ответы и заставили меня не верить людям.
· Ну чем ты сейчас вообще занимаешься?
· Ну общаюсь с маленькими девочками. У меня тут уже целая группа очаровательных школьниц.
· Может поделишься?
· Запросто. You are welcome.
· Thanks at advance. Я английский уже забыл почти. А из испанского помню только «Son las cosas de la vida».
· Да, жизнь не становится лучше.
· Но ты все-таки знал чем возвратить меня к жизни.
· Да, я это знаю лучше, чем твоя жена. Давай завтра встретимся и я тебя с кем-нибудь ознакомлю.
· Это единственный соблазн, оставшийся в моей жизни.
· Ну давай завтра утром созвонимся.
· Давай, пока.
· Давай, выздоравливай, до завтра.
За такими делами и прошел день. Когда он уходил, ему было лень даже выключить компьютер. Он выключил только монитор.  Когда-то он мечтал походить на героев Камю, он завидовал их равнодушию и отсутствием эмоций, а теперь его темперамент полностью соответствовал экзистенциальной обреченности, вот только силы воли жить не было. Единственное, что он делал быстро, так это он ездил на машине. В машине его вообще не трясло, особенно когда он был один. Так что кататься он любил. Дома была жена.
Жену звали Лена. Этот человек составлял его единственную страсть. Она знала о нем все, и иногда ему хотелось, чтобы она знала меньше. Но от этого она все же становилась еще ближе. Он был в дикой зависимости от нее. Дима когда-то сказал, что их болезнь называлась полинаркомания: то есть зависимость от чего угодно: наркотиков, алкоголя, человека, литературы. На самом деле это была просто инфантильность и  неспособность принимать самостоятельные решения. Но легче от этого не было. Просто наркотики они начали   принимать лет в 16-17, когда самостоятельность начинала формироваться у нормальных людей, а у них, соответственно, ответственность и критическое отношение ко всему пришли несколько позже (лет на пять).
«Но в принципе ничего страшного, все ведь стабилизируется, и вот тогда... Полежать бы сейчас, помечтать, отдохнуть... Не может же так продолжаться вечно. Наверное, я отношусь еще ко всему  слишком болезненно, точнее не ко всему, а к своему состоянию. Я и это понимаю, но этого вовсе не легче.  Впрочем, сколько можно еще ждать? И так уже почти год... Через 40 дней будет год».
Он скосил глаза, чтобы сверить дату на часах, поправил манжету, и в этот момент резко въехал в какую-то яму передним колесом. В подвеске что-то хрустнуло, скрипнуло и колесо ушло назад, сминая крыло. Машину дернуло вбок и он с диким скрежетом, высекая снопы  искр из асфальта, выехал на противоположную сторону дороги. 
«Это мой триумфальный въезд в еще один круг ада» - успел подумать он.
«Вчера я снова звонил Диме. Он казался необычайно весел, невероятно. Сказал, что его повысили в должности, и что отправляют в командировку в США. Однако тем не менее это не было таким  уж поводом. Значит, произошло что-то еще, о чем он  не сказал. По крайней мере мне.  Естественно, я предположил, что он находился под действием синтетических лекарственных препаратов.  Вот какие мы стали. Хорошее настроение ассоциируется с беззаботным прошлым, полным наркотиков и развлечений. Дорога в ад, впрочем как и вся последующая нормальная жизнь, только с очень уж близким, страшным и дегенератным концом.  Мне такого не надо. Дима, прости, я не смогу дожить до статуса реликтового сорокалетнего наркомана. Да и не хочу. Да и вообще мне рассказывали, что  одного старого винтового нарка, ему лет сорок пять, когда он поест, начинает так пучить, что рядом находиться просто невозможно. Так на него действует винт.  Это ко всему прочему. Разве это жизнь? Это мудаки для своего дешевого утешения или драгдилеры для поддержания продаж придумали, что нарки умирают от передозировок или от некачественного продукта, я во сне видел, что происходит с мозгом. Клетки словно поджариваются, чернеют, а ведь это по ним проходят импульсы, которые являются физическим отображением наших мыслей. Ты знаешь, в кибернетике есть такая задача - черный ящик, объект, внутреннее строение которого неизвестно. Имеются только вход и выход. На вход поступает внешнее воздействие, и объект отвечает на него определенным образом. Задача, как ты уже понял, состоит в том, чтобы определить внутреннее устройство, или, наш частный случай, что там происходит внутри. Мне продолжить? Это не я придумал, это правда, это в книге написано.  Теперь подумай, что ты чувствовал, когда резко слез. Мы-то с тобой знаем, где сидит ад. Никакие врачи не помогают. Всего выворачивает наизнанку, и твои внутренности колотятся по пыльному асфальту, собирая пыль, грязь, осколки стекла и камешки. Глаза выходят из орбит, ушные перепонки лопаются, и это только приветливые объятия Цербера... Ладно, не я тебе буду проводить  эту экскурсию.»
· Привет, Дима.
· О, привет.
· Ну что, ты решил жениться?
· А ты откуда знаешь?... Я еще только думаю, но... ты откуда знаешь?
· Я вчера долго думал над тем, что придало тебе столько оптимизма и смог предположить только две вещи. Метод дедукции и индукции, анализа и синтеза помогли мне выделить данный вариант в качестве верного. (Это из анекдота про Шерлока Холмса).  Ей, наверное, лет восемнадцать? Наверное, она, что говорится, чистая?
· Меньше.
· Семнадцать?
· С половиной.
· О, это огромная разница. Это круто. Просто супер. Позовешь меня на свадьбу?
· Все еще в таком большом процессе. Если она и будет, я хочу справить ее в Вашингтоне
Я понял, что свадьбы не будет. Точно.
· Дима, я хочу рассказать тебе историю в нашем духе. Даже скорее в твоем. Мне ее рассказала одна тетенька, она готовит обеды у мамы Лены. Она работает в больнице в спинальном отделении. Там лежат больные с серьезными травмами позвоночника. Туда привезли какую-то женщину, совсем молодую, я подробностей не знаю, но суть в том, что она всю жизнь будет вынуждена двигаться в кресле. У нее муж, двое детей. Представляешь? Короче, восьмого мая она напилась, схватила нож и начала орать, что она всем горло перережет. Ее забрали в психиатрическое отделение, там одни бомжи, алкаши и нарки, и утром она сбежала из больницы. Ее видели на троллейбусной остановке. Она ездила на коляске вокруг каких-то черных и приставала к ним. А потом ее никто уже не видел.
Мы долго смеялись, хотя смешно не было ни ему не мне. Потом Дима сказал:
· Да, это сюжет для моей книги. Ну что, когда ты заедешь?
· Знаешь, вечером что-то не получается, я к тебе на днях заеду в обед на работу, договорились? Слушай, а кстати, как твой катехизис?
Пару месяцев назад Дима сказал, что вообще отказался от всех соблазнов, и, более того, отправился на курсы изучения катехизиса для получения более взаимосвязанных и полных знаний по истории христианства. Он очень обиделся, когда я сказал ему, что забыл, что это такое и попросил подождать, пока посмотрю в словаре.   
· Принял обряд таинства крещения недавно.
· Да, и кто же был твоим духовным, так сказать, отцом-наставником?
· Ну потом расскажу.
· Кто-то молодой?
· Что ты?
· В смысле кто-то из приятелей?
· Да нет.
· Слушай, а ведь тебе надо было пригласить меня. Это восстановило бы баланс.
· Да, я помню как мы всегда друг друга поддерживали.
· Чтобы никогда не слезть и другому не дать. Да уж. Слушай, а это девочка, ты ее трахаешь?
· Нет, на это есть много других плохих телок.  Ее я берегу.
· Это ты себя бережешь до свадьбы. А представляешь, вдруг она не девственница.
· Ну и что?
· Вообще-то ничего. Действительно ничего. Мы же с тобой не бодлеры, жаждущие утолить жажду чистоты.
· Да уж.
Что-то совсем грустно все. Он недавно признался Лене, что периодически его мучает страшный сплин, огромное темное чернильное пятно, заливающее все происходящее, заставляющее вязнуть в болоте непреодолимой хандры и высасывающее радость жизни огромным мохнатым пауком. Это было настолько интимно, что он не признался бы в этом никому другому. Единственное, он скрыл, что существуют контрольные точки, темы,  при соприкосновении с которыми он начинает чувствовать себя беспомощным и несчастным. Но это он не решался сформулировать даже себе. Это были сродни вскрытию, чего он не выносил.
«Мы гуляли с Леной по Введенскому кладбищу, отыскивая старинные немецкие памятники среди новых захоронений. Так это нелепо - на огромной территории , огороженной ажурным чугунным забором, рядом с огромной, уходящей к кронам деревьев, немой черной колонной, символизирующей уход из жизни какого-то инородного камергера восемнадцатого столетия тесно размещены пре-индустриальные карликовые памятнички борцов трудового фронта. На одном из памятников были написаны прекрасные стихи, смысл которых заключался в том, что отчаянная жена после смерти супруга имеет только одно желание - поскорее уйти из жизни, чтобы соединиться с ним вновь на небесах. Это было так трогательно, что я попросил Лену тоже написать стихотворение на мою кончину и разместить его на моем памятнике. Лена сказала, что у нее отсутствует способность к созданию поэзию, и предложила мне самому написать от ее имени такой опус.  Я долго думал над этим и не смог написать ни строчки, и это, наверное, к лучшему.»
А потом Лена сказала, что если он умрет, она оставит его фамилию, и когда будет выходить замуж во второй раз, у нее будет двойная фамилия. Он сначала обиделся, а потом подумал, что в этом нет ничего для него. Ни обидного, ни чего-либо другого. Нет и темы для сюжета. Но почему-то он это очень глубоко запомнил.
Гораздо более страшно вглядываться в ночное небо.  Понимать, что ничего не знаешь, что ты слеп. Что твое восприятие дико ограничено. Правда для этого не обязательно наблюдать звезды. Можно рассматривать насекомых. Совершенно то же самое ощущение. Перед тобой живое существо, а ты ничего о нем не знаешь, ты вообще с трудом его видишь. А этих существ миллиарды наверное, и они все разные, и они имеют такое же право на существование как и ты, а может и больше. Это такое тяжелое бремя - эта искра псевдо разума, которая, в-основном, заставляет только страдать о несовершенстве.
Дома был  аквариум. Там жило 5 аксолотлей (близких родственников тритонов), один испанский тритон - их изначально было больше, но все остальные умерли по разным причинам, два лягушонка, одна красноухая черепашка, 12 желтых улиток разного размера и еще пяток других разных маленьких улиток. Сначала также обитало три осетра величиной с указательный палец, очень энергичных и любознательных, первое, что они сделали, эти съели одного аксолотля,  только кончик хвоста оставили, но потом что-то стало не так и они сгорели буквально один за другим. Это была просто трагедия. Были там и растения - часть из них была посажена в белый кварц, служащий  грунтом, часть плавала на поверхности и служила укрытием осторожным земноводным. Это был практически самодостаточный параллельный мирок, в чью почти всегда спокойную жизнь было так приятно всматриваться по вечерам. Да и вообще всегда.
«Я когда-то давно, когда мне было лет десять-двенадцать, ехал с мамой на поезде из Клайпеды. С нами в купе ехала средних лет женщина, которая оказалась исследователем паранормальных явлений. Это было более чем удивительно, потому что это были советские времена, и подобные явления считались диссидентством и инакомыслием. По крайней мере я так думаю. Эта женщина произвела на меня дикое впечатлением тем, что периодически нюхала из скляночки какую-то дико мятную жидкость для очистки организма от шлаков, как она сказала. Мне тоже дала попробовать. Это было ужасно. Но суть в том, что она очень долго мне объясняла, что для познания общих законов мироздания достаточно взять маленький камешек, с ноготь например, и досконально изучить его. Любой осколок является уменьшенной копией  вселенной. Точно такие же законы действуют и во всем остальном пространстве.  Единственное, она забыла сказать, что это не так просто.»