ЛАБОРАТОРИЯ ПРОФЕССОРА ЭММЕРСОНА.
Яркий солнечный свет заливал прстранство. Моря видно не было, но легкий теплый ветер доносил негромкий шум волн. Девушка в сиреневом платье стояла возле парапета в тени вечнозеных деревьев. Вот она совсем рядом , и черты ее лица как на ладони. Карие глаза, небольшие ямочки на щеках, полные, но красивые губы. Она улыбается, говорит
что-то сквозь смех, затем замирает с выражением испуга и ожидания, но тень тут же исчезает с ее лица, которое озаряется светом такого счастья... .
Но лишь на миг. Словно пелена встает перед этим лицом, оно расплывается, становится едва различимым. Свет солнца еще пытается пробить надвигающийся мрак, но и он постепенно слабеет. Темнота становится всепоглощающей, и ничто уже не нарушает ее торжества.
Дэвид откинулся на спинку кресла и долго смотрел на погасший стереоэкран. Из неподвижности его вывел писк переговорного устройства.
- Ну как, уничтожили девчонку? - поинтересовался Прэйн.
- Нет,- ответил Дейв,- но количество оставшейся информации значительно меньше.
- Поздравляю,- не скрывая разочарования, произнес Прэйн.- Я все таки надеялся на окончательный успех.
Девид промолчал.
- К сожалению,-продолжил Прэйн,- вы поставили себя в неудоюное положение. Я вынужден пересмотреть некоторые пункты конракта.
- Ваше право, сэр. Надеюсь, вы с профессором уладите все вопросы. Всего доброго.- ответил Дейв и выключил переговорное устройство.
Часа через два профессор попросил зайти. В предчувствии грозы Дейв вошел в кабинет шефа.
Усталый вид Эммерсона немного успокоил, похоже профессор не собирался устрамвать разнос.
- Послушай, Дэвид,- начал профессор,- ситуация весьма неприятная. Мы не можем отказаться от заказа. Прэйн требует ужесточения режима работы. Придется на время отвлечься. Я знаю твоё мнение, но романтику надо забыть, - и, заметив нечаянную улыбку сотрудника,добавил:
- Да, и мальчишество тоже.
Несколько минут они молчали. Потом снова заговорил профессор.
- Работай вы в нашем ведомстве, я бы просто отдавал приказы, и не тратил время на пустые разговоры.
Дейв невольно улыбнулся тому, как ловко профессор передразнивал надоевшего им Прэйна.
- Тем не менее, Дэвид,-продолжал Эммерсон,-дела приняли именно такой оборот. Нам поставили чрезвычайно жесткие условия: следующий
сеанс должен быть последним. Прэйн дает на это неделю.
- Система может не выдержать,-возразил Дейв.
- Не будем сейчас обсуждать детали.
- Проводить сеанс без отдыха! Люди и так с ног валятся, из-за чего такая спешка в конце концов!
Дейв наконец дал волю чувствам, забыв,что профессор весьма болезненно воспринимает громкую речь.
- Тише, прошу тише,-дрогнувшим голосом произнес Эммерсон.
Дейв спохватился и замолк. Обычно после такой вспышки он чувстоал себя крайне неловко,даже краснел, но сейчес лишь сухо извинился и вышел. Возвратившись к себе, Дейв сел за пульт и вызвал контрольную запись. На него вновь смотрело знакомое смуглое личико.
- Я так и не разобрался в сути происходящего,- стал рассуждать Дейв.- С какого-то момента эта кутерьма захватила меня, и я ничего, ничего не могу поделать. Уйти не могу или не хочу...?
- А эти термины в отчетах,-продолжал он помимо воли.-Все эти информационные среды, поля, хроматические наборы, информационно-энергетическое взаимодействие и так делее. Кому все нужно? Прэйну? Профессору? Или мне...?
Дейв уронил голову на пульт и долго смотрел на мигавшийй возле самых глаз красный огонек. Затем нащупал нужную клавишу и убрал запись.
- Придется принимать двойную дозу арустина и при выходе на режим считывания использовать девятый уровень-подумал он. Привычка брала свое, минутная слабость была преодолена, тем более что Дейв не раз убеждал себя не вдаваться в философские аспекты исследований до
окончания работы с Прэйном.
Семь дней пролетели в напряженной кропотливой работе. На этот раз профессор решил рискнуть и разрешил применить форсированный режим. На девятом уровне Дейв едва успевал подавать команды, но через тридцать минут все было кончено. Экран все время зиял чернотой.
Правда Дейву показалось, что в нем промелькнула неясная вспышка, но аппаратура показывала полный ноль информации во всех рабочих объемах. Дейв приписал свои видения действию арустина и решил сразу же после сеанса удрать подальше, чтобы хоть немного отдохнуть.
_________________________
Среди великолепия осенней природы дни летели быстрее, чем в бешеном ритме лаборатории. Дейв вторую неделю отдыхал на маленькой ферме в горах, ежедневно совершая длительные прогулки. Наслаждался свежим, пропитанным осенней сыростью и грибными запахами воздухом.
Дейв дал себе слово не вспоминать о лаборатории. В конце недели он собирался навестить кое-кого из старых друзей, но его планам не суждено было сбыться.
Рано утром, когда не рассеялся туман, к домику Дейва подъехал лимузин. Агент передал ему пакет, в котором содержалось категорическое предписание о возвращении в лабораторию. Дейв не успел даже попрощаться с хозяевами и поблагодарить их за гостеприимство. Время,
проведенное в этом заброшенном уголке, осталось прекрасным сном, прерванным настойчивой и безжалостной действительностью.
- Здравствуйте, Дэвид, очень рад вас видеть. Прошу, проходите,- Прэйн был сама любезность. Дэвид вошел в лифт, подумав, что здорово понадобился, раз встречают возле самого входа.
- К сожалению, отдых придется отложить,- сказал Прэйн.
- Возникли непредвиденные проблеммы?-поитересовался Дейв.- Или это страшно секретно, и знать не полагается?
- Не спешите, молодой человек,-ответил Прэйн.- Сейчас все узнаете.
- Присаживайтеся, джентльмены, перейдем прямо к делу,- начал Прэйн,когда все устроились в креслах.- Итак, Дэвид, поскольку вы лично руководили подготовкой сеанса и были непосредственным исполнителем, мы решили не обсуждать ряд вопросов без вашего участия.
- Изложите суть проблеммы,- попросил Дейв.
- После завершения сеанса объект был передан нам для дальнейших работ,- продолжил Прэйн.- Так вот, в некоторых ситуациях объект ведет себя не адекватно предложенным моделям. Мы пытались выровнять его поведение, но безуспешно. Тогда начали тянуть с разных сторон, и
надо отдать должное моим ребятам они нашли зацепку.
- Какую же?
- Методику Ульриха. Кстати, Дэвид, вы знакомы с ней?
- Конечно, но я не понимаю причем здесь мы?
- Не все сразу,- усмехнулся Прэйн.- Основательный подход есть залог успеха. Я останавливаюсь лишь на основных моментах.
- Продолжайте, полковник, продолжайте,-произнес Эммерсон.- Не обращайте на него внимания.
- Значит вам известно, что методика Ульриха применяется для поиска виртуальных и псевдовиртуальных объемов информации?
- Эта методика действительно примнялась на начальных стадиях исследований, хотя и в иных целях,- заметил профессор.
- Тем не менее, в свое время это был едва ли не единственный способ для обнаружения таких структур,- возразил Прэйн.- Проведенные тесты не подтвердили полного обнуления памяти.
Полковник торжествующе просмотрел на Эммерсона.
- Извините, сэр,- сказал Дейв,- Если требуется консультация по вопросам применения той или иной методики, то есть более компетентные люди.
- Нет,нет,- примирительно ответил Прэйн.- Я лишь хотел ввести вас в курс дела. Мне интересно ваше мнение, и потом вы лично проводили сеанс и могли заметить что-нибудь необычное. Что-то в показаниях приборов могло показаться странным.
- Все показания записаны, вы могли сравнить их с предыдущими.
- Естественно, но мне хотелось, чтобы вы сами прокрутили последний сеанс в памяти. Интересно, какие фрагменты могут показаться вам не вполне надёжными.
- Простите, полковник,- вставил Эммерсон,- я хочу пояснить коллеге, что во всех случаях речь идет о вероятности падения монеты на ребро.
Прэйн недовольно посмотрел на профессора, достал платок и вытер пот со лба.
- Я полагаю, что Дэвид достаточно ознакомлен с проблемой,- раздраженно заметил он.
Дейв утвердительно кивнул.
- Принимая во внимание длительное отсутствие Девида, лучше перенести обсуждение на завтра,- предложил Эммерсон.
Полковник решил не обострять и без того натянутые отношения и согласился подождать.
- Объясните толком, профессор, чего они добиваются на этот раз?- спросил Дейв, когда они остались вдвоем.
- Прэйн пытается навязать новую задачу под видом доработки и сэкономить на этом кругленькую сумму.
- И заработать одну звезду вместо трех,-съязвил Дейв.
- Вполне естественное желание, нельзя же за это злиться на человека,-усмехнулся профессор.- Тебе надо отдохнуть, а все обсуждения после.
- Опять проза жизни,- вздохнул Дейв.- Чтож, посмотрим, какие ребята лучше соображают: в мундирах или без.
После недельного отдыха работалось легко. Дейв почти не появлялся дома, эксперименты следовали один за другим, и даже Прэйн, казалось, изменил своей назойливости и редко встревал в действия сотрудников. Наконец, когда материала было набрано предостаточно, в кабинете Эммерсона состоялось продолжение недавнего разговора.
Прэйн. Итак, профессор, наши недавние разногласия теперь можно сказать свелись на нет.
Эммерсон. Да, именно так, хотя я и раньше не видел причин для беспокойства.
Прэйн. В новом деле всегда лучше перестраховаться, кроме того вы преуменьшали роль постоянной компоненты стресс-фактора.
Дэвид. В любом случае,сэр, я рад, что вы удовлетворены результатами.
Прэйн. Не совсем, в целом ведь никакого проблеска, погоня за солнечными зайчиками. Вы так и не дали ясного объяснения по ряду вопросов.
Дэвид. Наука не всесильна, полковник, раз мы поддерживаем ее с помощью вашего ведомства.
Прэйн. Хорошо, господа, я понимаю, что нахожусь в некотором долгу перед вами, и поэтому буду рапортовать об успешном завершении
работ.
Эммерсон. Как скоро ожидать практического подтверждения вашего доклада?
Прэйн. Длительность испытаний обусловлена периодом сменности состава типичного автономного объекта, куда будет отправлен ваш подопечный. Около года, точнее сказать не могу.
Эммерсон. У меня вопросов больше нет. На этом и расстанемся.
Прэйн. Я прощаюсь не на совсем, джентльмены. Надеюсь, наше сотрудничество будет продолжено.
__________________
- Никакого проблеска, увы, никакого проблеска,-задумчиво произнес профессор.- Прэйн не так уж далек от истины, мы действительно гоняемся за солнечными зайчиками.
Эти слова напомнили Дейву неясную вспышку на экране, которую он принял за галлюцинацию.
- Вы кажется за что-то ухватились, профессср?- обратился он к Эммерсону. Тот казалось не слышал, что к нему обращаются.
Дейв тихо вышел из кабинета. Непонятное волнение охватило его. Почти бегом минуя корридоры, он спустился к себе, включил монитор и стал напряженно всматриватся в столбцы данных.
- Не может быть,-думал Дейв.- ведь если сомнения Прэйна, как бы надуманны они не были, имеют некоторое основание, то мое предположение просто нелепо... . Если я все таки прав, то это означает... .
Нет лучше пока не думать об этом.
Он нашел место, когда система действительно вела себя несколько странно.
- Грубо говоря она топталась на месте, не представляя с чем имеет дело. Раньше никому даже в голову не приходило дать этим "колебаниям" такую трактовку,-размышлял Дейв.
Увлеченный работой он не заметил, как наступила полночь.
- Странно, что никто не побеспокоил меня-,подумал Дейв.- И профессор почему-то не зашел.
Дейву не терпелось поделиться своими предположениями, но тут он почувствовал, что неимоверно устам и с трудом соображает. Он зачем-то включил запись предпоследнего сеанса. Мелькали знакомые кадры: берег моря, зелень, небо, девушка в сиреневом платье.
Дейв подумал, что ничего и не знает о личности человека, во внутренний мир которого он вторгался. О его характере, мыслях, чувствах можно было судить лишь косвенно по отпечаткам, оставленным
жизнью в его памяти. По этой девчонке, которую он любил... . Конечно, сеансы проводились только с добровольцами, но за ними всегда следуют и те, кого не спрашивают.
- А ведь во время сеанса все всерьез,- вздохнул Дейв, отключая установку.- Несчастный, я даже не смог сразу разлучить его с любимой.
Прошмыгнув мимо заснувшего охранника, Дейв направился домой. Проснулся он с не совсем ясной головой - видно и во сне продолжал думать о чем-то, еще не совсем осознавая о чем именно. Наспех позвтракав остатками последнего набега на супермаркет, Дейв через домаш-
ний компьютер связался с лабораторным банком данных и погрузился в расчеты. Через час сомнений не осталось - он нашел ключ к сознанию человека.
Дейв помчался в лабораторию и чуть ли не потребол провести еще один эксперимент. Смысла в его доводах никто не уловил.
- Отдохни, Деви,- посоветовал Прэйн,- ты и так не щадишь себя.
Профессор в конце концов сдался, высказав, однако, свое удивление тем, что в голову его сотрудников приходят порой идеи схожие ну хотя бы с изысканиями уважаемого Прэйна. Он потребовал, чтобы эксперимент был согласован с полковником. Однако Дейв решил, что благоразумнее этого не делать. С другой стороны самовольные действия ничего
хорошего не сулили, экспериментальная сторона программы строго контролировалась. Несмотря на это Дгйв решил довести дело до конца.
Когда система была приведена в состояние готовности, Дейву вспомнились циркуляры о строгой секретности работ с требоаниями о соблюдении государственной тайны. Какое-то мгновенье он колебался.
- Дайте подтверждение начала работы, дайте подтверждение начала работы...,-повторяла система занудным голосом. Нажатием клавиши Дейв заставил ее замолчать.
Результаты оказались ошеломляющими. Поток чужих мыслей обрушился на Дейва. Но расшифровав данные системы, он вовсе не почувствовал себя героем. Перед ним была картина неимоверных страданий.
- Отцы инквизиторы позавидовали бы мне черной завистью,-подумал Дейв.-Более изощренной пытки невозможно представить."Но ведь все записи сохранятся..."- промелькнула предательская мысль .
Дейву стало не по себе. Он совсем не подумал о последствиях. За его спиной неожиданно раздались шаги. Дейв вздрогнул, но по шаркающей походке узнал Эммерсона.
- Что вы делаете, Дэвид? Ведь между нами кажется не бывает секретов,- поинтересовался профессор.
- Профессор, вы согласны мне помочь?- с трудом произнес Дейв.
- Смотря о чем идет речь. С Прэйном по крайней мере извольте объясниться сами.
- Это невозможно.
- Вот как!- возмутился профессор.- Расскажите тогда, чем вы заняты.
Дейв вкратце изложил ход своих рассуждений. Эммерсон разволновался.
- Это замечательное открытие, Дэвид! Но почему вы не объяснили всего вчера?
- Я не был уверен.
- Все-таки Прэйн не спроста настаивал на продолжении работ,-задумчиво произнес Эммерсон.- Простите мою горячность.
- Мне, кажется, необходимо исчезнуть.
- Но это практически невозможно. Разве что ты растворишься в воздухе.
- А если не в воздухе, профессор? Ведь можно прочистить мою память.
- И как много от тебя останется?
- Боюсь, не так уж много.
Профессор задумался. Дейв с надеждой смотрел на него. Тот снова пытался осмыслить что-то важное.
- Согласен ты пожить некоторое время отдельно?-неожиданно обратился к Дейву профессор.
- Отдельно от кого?- спросил удивленный Дейв.
- Я переброшу часть твоей памяти нашему подопечному через резервную схему. Форма записи псевдовиртуальная, никакие тесты ее не обнаружат.
- А тест Ульриха?
- Не беспокойся, того что знают о чудаке Ульрихе Прэйн и его компания недостаточно. Да им это и не помешает. А после не так сложно восстановить тебя в прежнем виде, правда если... .
- Если что?
- Если удастся заполучить объект обратно.
- Профессор не проще ли мне попасть в автокатастрофу?
- Не шути так, Дэвид. Надеюсь за год, который провозятся с объектом, я не отправлюсь на тот свет. Но что приготовят господа военные, предвидеть не могу.
- Ну что же, пожертвуем собой во имя науки? Хорошо. Только у меня будет просьба.
- Интересно какая?
- Записать вместе со мной контрольную ленту предпоследнего сеанса.
- Вернуть возлюбленную нашему пациенту?-профессор грустно улыбнулся.- Или это тебе жаль с ней расстаться? Ладно пусть так. Готовь резервную схему, через полчаса начнем.
Неделю спустя генерал Прэйн имел весьма нелицеприятный разговор с Эммерсоном. Профессор объяснял поступок Дэвида внезапным расстройством умственной деятельности. Прэйн потребовал исследовать память Дейва. Протесты Эммерсона были проигнорированы, а сам он отстранен от руководства работами. Однако Прэйну ничего не удалось
выяснить.
Через три месяца генерал Прэйн неожиданно подал в отставку. К этому времени работы в лаборатории практически прекратились, поскольку многие сотрудники покинули ее в знак солидарности с Эммерсоном.
ПОСЛЕДНЯЯ СМЕНА.
Реназа не слышал, как со скрипом открывалась дверь бокса, как ругался охранник, проклинаяя тошнотворную вонь, которую издавал впитавшийся в стены реназол. Сознание реназы было погружено в серый туман, изредка прерывавшийся неясным мерцанием. Пинков охранника он не воспринимал.
- Давай двигайся!- взорвался охранник. Возглас отозвался тупой болью в безжизненом теле реназы.
Сильная рука космора схватила реназу за ворот комбинезона и поволокла к выходу. Вновь заскрежетала дверь, дышать стало легче. Охранник рывком поднял реназу в воздух и поставил на ноги.
- Вперед!- прохрипел он.
Впереди, насколько хватало взгляда, тянулся тускло освещенный коридор. Реназа пошел по этому нескончаемому тоннелю, иногда спотыкаясь об арматуру. Охранник то и дело подталкивал его, и несколько раз это заканчивалось падением. Космор злился, щедро награждая реназу ругательствами и пинками. Так продолжалось пока в конце коридора не появился яркий овальный проем.
- Долго возишься, Хайки. Тебе видно нравится здешний аромат?- ехидно произнес космор, находившийся в помещении, куда вошли реназа и его конвоир.
- Лейтенант заждался,- добавил он,- так что прополощи реназу побыстрее и этрилу сыпь побольше. Ты же знаешь, лейтенант реназол на дух не выносит.
Хайки пробурчал что-то в ответ и повел реназу в душевую. Мало того, что Стен отсиживается в чистоте, так он еще и этрила требует побольше, и это в конце смены, когда этрила совсем не осталось. Хайки не понимал, почему им в конце дежурства доставили реназ. Обычно
этим занимается новая смена, а им пора бы и отдохнуть. Конечно, приказ есть приказ, и если пополнение прибыло, принять его необходимо, рассуждал Хайки, наблюдая, как топчется в душевой кабинке реназа.
Поведение реназы Хайки объяснить не мог. Конечно, реназол штука противная, но за час к нему привыкаешь и почти не чувствуешь, правда потом от тебя все шарахаются. Реназа, пожоже, действительно ничего не понимал. Лицо его было столь бессмысленным, что удивило даже Хайки, физиономия которого не носила следов напряженной умственной деятельности.
Хайки ужасно надоело возиться с реназами. Вот уже третью вахту он переводил их из приемных боксов, провонявших реназолом, в жилые помещения. К тому же Стен предоставил всю грязную работу ему, а сам
водил реназ на регистрацию. Ну да ладно, этот последний, думал Хайки, вталкивая реназу в сушилку.
- Что-то ты этрила пожалел,- произнесла показавшаяся в дверях душевой физиономия Стена.- По цвету вижу.
- А где я тебе его возьму,- огрызнулся Хайки,- Ничего не умрет лейтенант.
- Жадность к хорошему не приводит,- нравоучительно произнес Стен.- Запомни это, Хайки. И хватит сушить реназу, мокрый он лучше смотрится.
Дальнейшего Хайки не ожидал. Он оказался в душевой кабине прямо в комбинезоне, чихая от рассыпанного этрила. Затем тугие струи горячей воды стали нещадно хлестать его, а Стен, довольно улыбаясь, смотрел, как Хайки барахтается в хлопьях розовой пены.
- Мне пора,-сказал Стен и, помахав Хайки рукой, повел реназу в центральную часть базы.
- Стой,-скомандовал космор, когда они подошли к синей полупрозрачной панелью. Реназа продолжал идти вперед, и Стену пришлось тащить его обратно.
- Рядовой первой категории 17-70,- произнес конвойный. Панель бесшумно исчезла в стене.
- Входи,- раздался чей-то голос.
Стен грубо втолкнул реназу и последовал за ним. Он не сразу заметил лейтенанта, почти утонувшего в удобном, стоящем впол оборота к двери кресле, снятого с пассажирского рейдера. По инструкции такая
роскошь на базе не полагалась, но лейтенант нарушал многие ее пункты, чтобы скрасить свое пребывание на Рену, тем более, что инспекторы предпочитали здесь не появляться.
- Все в порядке?- спросил лейтенант, разворачиваясь лицом к вошедшим.
Космор утвердительно кивнул.
- Проводи его к сержанту и можешь до осмотра быть свободным,- распорядился лейтенант.
Сержант заканчивал сотавление отчета и видимо был недоволен.
- Что еще один?-спросил он конвойного.
- Последний,-ответил космор.
- Нечего сказать подсунули нам товар. Хуже некуда, одни дохляки. Одно утешает - не нам с ними возиться,-ворчал сержант, запрашивая данные о реназе.
Получив сведения, он нахмурился:
- Опять прислали подарочек, придется первый подключать, а боксы и так полупустые.
Стен забеспокоился. Надо же, думал он, пока первый подключат, времени совсем не останется, даже стаканчик эйра пропустить не удастся.
- Может обойдемся?-предложил он.- Пусть посидит со всеми.
- При сдаче дежурства все равно подключать придется,-ответил сержант.- Сейчас свяжусь с доктором, пусть готовит бокс.
Доктор Гласт вовсе не обрадовался статусу реназы. Возиться с подключением ему не хотелось.
- Сдавай реназу,- сказал Гласт после некоторого раздумья.- Ничего посидит без защиты, не мне с ним работать. Только смотри - это между нами.
- А Леви?- спросил конвойный.
- Ерунда, время поступления никто не отмечает.
- Все понял,- сказал конвойный и провел реназу в спецотсек.
- Привет, Леви!- приветствовал Стен охранника.- Принимай пополнение.
- Куда его?
- В первый.
- Давненько там никого не было,- оживился Леви.- Успели бокс подключить?
- Разумеется,- ответил Стен.- Глянь повнимательней, вон сигнал.
Леви посмотре на терминал, все было в порядке.
- Быстро управились,- заметил он.
- Последний, вот и старались,- ответил Стен.- Ладно пойду в бар, мне после такой канители полезно расслабиться.
Леви запер реназу в боксе. Переступив порог, тот по колено провалился в мягкий эластичный настил, потерял равновесие и повалился ничком в его упругие объятья. Потолок и стены бокса были из того же материала, откуда-то сверху пробивался слабый голубоватый свет, едва
освещая помещение.
Тем временем доктор Гласт занялся изучением инструкций, только что поступивших по секретному коду. По мере изучения беспокойство все больше овладевало им, он досадливо морщился, кусал губы, часто прерывался, о чем-то размышляя, и под конец совсем не находил себе
места.
- Пропади все пропадом! У этих чинуш нет порядка, даже в таких ответственных случаях,- пытался оправдаться в собственных глазах доктор.- Чего же требовать от меня? Не могу же я в самом деле, находясь за невесть сколько миль, предвидеть подобные замыслы. Наплевать, что-нибудь придумаю. В конце концов это не первая проваленная
программа.
Инструкции, столь разволновавшие Гласта, содержали помимо прочих необычных предписаний указание по приемке прибывшего спецконтейнера, нарушенное по подсчетам доктора в половине пунктов. Начальство, по всей видимости, не представляло правил царивших в местах подобных Рену. К тому же сообщения такой степени важности полагалось
передавать заранее. Он решил поделиться своими переживаниями с лейтенантом.
- Угораздило их сунутся с этими исследованиями именно к нам. "В случае положительных результатов планируется расширение персонала базы...", -раздраженно докладывал Гласт лейтенанту.- Я, конечно, понимаю, что это значит, но торчать здесь в ожидании неизвестно чего... .
- Ты прав, Гласт, здесь не так весело, как на базе флота, но разве тебе не улыбается перспектива продвижения?-ехидно отвечал лейтенант.- Ты должен быть рад послужить идеалам науки. Ради нашей безопасности стоит жертвовать и большим. Тем более это наш долг.
Гласт предпочел прекратить разговор. Он вернулся к себе, забрался в кресло, стал размышлять и пришел к выводу, что его коллеги из управления болваны и ослы.
- Ничего страшного,-утешал себя Гласт.- Пробуду я здесь не долго, зато после можно добиться перевода, и даже пристроиться к хорошей кормушке.
На вечернем осмотре личному составу было объявлено о карантине. Все, кроме отряда жизнеобеспечения, должны были находиться в боксах. Косморы восприняли приказ без особого энтузиазма - они ожидали услышать дату отправки.
Общее уныние немного развеял Хайки. Комбинезон на нем был нежно розового цвета, сапоги вылиняли, а волосы приняли фиолетовую окраску. Хайки изо всех сил старался не попасться на глаза лейтенанту, но на фоне зеленой формы косморов он выглядел как елочное украшение.
Причину столь праздничного убранства объяснить он не смог, впрочем никто не сомневался, что это дело рук Стена. Дело кончилось бы карцером для них обоих, но всвязи с карантином обошлось без неприятных последствий.
- Это что-то новенькое!- возмущался Стен.- С каких это пор перед отправкой устраивают карантин? Мы теперь не лучше реназ, сидим по боксам словно мыши. В бар ходить и то запретили. И непонятно сколько это продлиться.
- Я пытался разузнать у доктора - бесполезно,- заметил кто-то.
- Мне бы он сказал,- ответил Стен.
- Рядовой 17-70, проследуйте в помещение А-2,- раздалось в приемнике.
- Наконец-то,- облегченно вздохнул Стен.- Сейчас что-нибудь разузнаю.
Вернулся он успокоенный.
- Ничего особенного,-с видом знатока объяснял Стен.- Пришла новая вакцина от очередного вируса, необходима изоляция, возможно временное ухудшение самочувствия и прочая чепуха, которую врачи говорят в подобных случаях.
- Ерунда все это,- высказал свое мнение Леви.-Все равно если подцепишь какую-нибудь дрянь, не поможет.
Жизнь на базе постепенно замирала. Слух о вакцине был нарочно распущен доктором. На самом деле ему было предписано погрузить практический весь личный состав в анабиоз. Вскоре время прибыл инспекцонный корабль. Полковник Гендерхальд вручил Гласту новые инструкции, содержание которых было воспринято им с некоторым воодушевлением. Особенно обрадовало Гласта то обстоятельство, что теперь и лейтенанту придется послужить безопасности и идеалам науки.
Специалисты с непонятной поспешностью установили недавно прибывшее оборудование. Оказалось, что реназа из первого бокса требуется для проведения контрольных тестов . Однако аппаратура давала сбои, и Гласта вызвали к Гендерхальду, который потребовал полного
отчета о пребывании рядового 00-09 на базе. Тон, каким задавались вопросы, не сулил ничего хорошего. Доктор, впрочем, ожидал подобного приема. Факт небрежного отношения к служебным обязанностям был налицо, так как реназу следовало принять в первую очередь с полной изоляцией от остальных. Гласт не отрицал, что не выполнил предписания.
Тем не менее ему удалось свалить все на неразбериху в связи с неожиданным прибытием пополнения, а также на не менее безответственное отношение к программе вышестоящих структур. Кроме того он не был уведомлен о необходимости особого контроля за рядовым 00-09, а с
инструкциями ознакомиться не успел.
Гласт отделался легким испугом. Конечно, ему грозили взысканиями, даже пообещали разжаловать, но было ясно, что это пустые слова.
В худшем случае наябедничают начальству и продержат на Рену еще пару смен. Но вероятнее всего, что этим инцендент будет исчерпан, а если от реназы все же добьются правдоподобных результатов, то о нем, Гласте, никто и не вспомнит.
Все так и произошло. Специалисты в конце концов добились желаемого, после чего личный состав был выведен из анабиоза и подвергнут корректировке психо-эмоционального состояния. Затем косморам было объявлено, что никакой отправки на базу флота не будет, а совместно
с прибывшим пополнением они продолжат строительство стартовой площадки для стратегических рейдеров. Полковник Гендерхальд выразил уверенность в том, что работа за предстоящую смену будет успешно завершена, и пообещал дополнительный отпуск. После него выступил
Гласт, объяснивший, что благодаря возможностям новейшей аппаратуры психологический климат в отряде будет поддерживаться в норме. Конфликты при межличностном общении практически исключаются, кроме того
аппаратура позволяет избавиться от дискомфорта и стресса, расслабиться и провести время ничуть не хуже, чем на базе флота.
Косморы, к некоторому своему удивлению, отнеслись ко всему услышанному спокойно. Гендерхальд был весьма доволен такой реакцией. Гласт радовался, что неприятности позади, а лейтенант утешал себя мыслью о получении капитанского звания. Сержант тоже надеялся получить повышение, однако, его больше занимала проблемма, где взять новый комбинезон для Хайки, ставший после злополучной стирки совершенно непригодным. Долго мучаться над решением этой задачи сержант не стал, решив, что Стен будет выходить наружу в два раза чаще.
Не всем, правда, такой оборот событий пришелся по душе. Перед отбоем в баре собралась тесная компания. По разговору было ясно, что косморов вовсе не прельщают развлечения на Рену посредством последнего чуда техники. Тон разговора задавал Стен. Предложения, высказываемые им в весьма вольных выражениях, сводились к следующему. Захватить и проучить как следует баб в мундирах, которые делают из косморов подопытных кроликов, аппаратуру разбить и благополучно отправиться по своим делам. Столь решительные меры все же не нашли под-
держки у большинства участников сборища. Сошлись на том, чтобы внимательно следить за Гластом и специалистами, и никому не прибегать к услугам аппарата. Стен вновь стал было настаивать на выводе установки из строя, но его красноречию положил конец сигнал отбоя. Пришлось
впопыхах допить остатки эйра и разбежаться по боксам. Система жизнеобеспечения была жесткой, через три минуты после сигнала защита во всех вспомогательных помещениях отключалась.
- Доктор, быть может вы все еще сомневаетесь в серьезности допущенных вами нарушений?-спросил Гендерхальд.
-Никак нет, сэр!-отрапортовал Гласт, не понимая зачем понадобилось возврвщаться к этой теме.- Я полностью уяснил свои ошибки.
- Надеюсь, что так.
Полковник испытующе посмотрел на Гласта. Доктор не понимал в чем его упрекают, в последнее время он выполнял свою работу безукоризненно.
- Мне хотелось бы видеть в вас человека, заинтересованного в положительных результатах. Вы ведь понимаете, на что нацелена эта программа?
- Да, сэр,- ответил Гласт, понимая, что разговор не похоже на обычную воспитательную беседу.
- Необходимо локализовать наиболее агрессивных, эмоциональных солдат. Вот список.
Гласт пробежал глазами список. Среди прочих в нем числился номер 17-70.
- Как видите, индекс управляемости у этих ребят довольно низкий. В голове у них множество затей, которым не следоволо бы осуществиться.
Гендерхальд протянул руку и взял у доктора список. Гласт почувствовал себя совершенно беспомощным. Аппаратура по-видимому предоставила полковнику полную картину всего происходящего на объекте. Гендерхальд, впрочем, отпустил доктора восвояси.
После отлета инспекторского корабля жизннь на базе вернулась в обычное состояние.
ЛЮ СИНЬ
На лужайке возле небольшого двухэтажного особняка за столиком сидели Эммерсон и Девид. На столике находился нетронутый ужин на три персоны. Профессор отложил том Британской энциклопедии и, посмотрев на часы, нахмурился.
Дейв заметил ночного мотылька, вскочил с места и, неловко подпрыгивая, стал ловить его, споткнулся, и чуть было не перевернул стол.
- Дэви, Дэви, успокойся,- сказал профессор, помогая ему подняться.
Девид смущенно улыбался. Оба не заметили, как возле дома остановился автомобиль, и приземистая фигура направилась от него прямо к столу.
- Как вижу, вы полны жизненных сил!- раздалось за спиной у Эммерсона.
Он обернулся и не сразу узнал Прэйна. Без мундира тот выглядел, как обыкновенный фермер.
- Добро пожаловать, генерал,- приветствовал гостя профессор. Они пожали друг другу руки, как старые знакомые.
- Что вас так задержало, генерал?-спросил Эммерсон. Ужин остыл, да и мы, признаться, замерзли. По вечерам еще довольно прохладно.
- Извините, профессор,- отвечал Прэйн.-Я решил сделать небольшой крюк, так, на всякий случай, но выехал не на ту дорогу, и никто не мог толком объяснить, как к вам добраться. И еще, профессор, позвольте мне быть только Бенджамином Прэйном, можно просто Бэном.
- В таком случае, прошу к столу, Бенджамин,- ответил Эммерсон, подумав, что Прэйн с момента отставки несомненно изменился к лучшему.
Профессор налил вина гостю и себе. Прэйн посмотрел в сторону Дейва, но профессор отрицательно покачал головой.
- Что ж,- вздохнул Прэйн,- выпьем за встречу.
Они выпили.
- Совсем другое дело,- заметил профессор,- а то кровь у меня уже немного застыла. Рассказывайте, генерал, то есть, прошу прощения, Бенджамин, что послужило причиной вашего приезда?
- Конечно, профессор, вас удивляет этот визит. Сразу скажу, что я приехал не для того чтобы впоминать старое.
- Очень приятно слышать,- перебил его Эммерсон.- В последнее время у меня сильно ослабла память, вот приходиться даже кое-что изучать заново.
Прэйн посмотрел на том энциклопедии и усмехнулся.
- Вы шутите, профессор.
- Нисколько, я до сих пор не могу вспомнить, что говорил мне Дэвид перед тем, как с ним случилось это несчастье.
- Будет вам, профессор,-отвечал Прэйн, слегка покраснев.- Я тогда погорячился. Не знаю, что за озарение нашло на Дэвида, но я был просто взбешен, узнав, что перед самым завершением работ он проводит какие-то тайные опыты.
- И поэтому вы наломали столько дров?
- Выслушайте меня, профессор,- продолжал Прэйн.- В том, что произошло с Дэвидом, моей личной вины нет. Вы можете быть не согласны со мной, но я убежден, что вовсе не от меня вы скрываете информацию. Дэвид знал нечто важное и предпочел похоронить эти сведения, а вы помогли ему . Какие это были сведения, я могу только предполагать. Честно говоря меня это мало занимает.
- Можно нескромный вопрос?
- Пожалуйста.
- Скажите, Бенджамин, неужели в армии действительно столь жестокие порядки?
- Вы имеете в виду отставку?- Прэйн поморщился.- До сих пор не могу понять причины. Официально, конечно, было объявлено, что меня
увольняют по состоянию здоровья, но когда я попытался доказать обратное, мне посоветовали этого не делать.
- Что-либо не заладилось с вашей программой?
- Здесь тоже многое не ясно. После возвращения с объекта эксперты дали положительную оценку нашей аппаратуры. Сейчас эксперимент уже в завершающей стадии, но по слухам на объекте твориться нечто странное.
- Извините, генерал, но если я правильно понимаю, от вас поспешили отделаться?
- Скорее всего так.
- И что же не дает вам покоя? В вашем возрасте можно со спокойной совестью отдохнуть, понянчить внуков. Кстати они у вас есть?
- О, здесь полный порядок!-воскликнул Прэйн.- А покоя мне не дает
полковник Гендерхальд. С некоторого времени он донимает меня различными просьбами, причем вначале просьбы исходили от людей, которым неудобно было отказывать - от бывших подчиненных, друзей.
- Он добивается чего-то определенного?
- Кажется он добрался до тех самых, последних, экспериментов и весьма ими заинтересован. Как-то при встрече Гендерхальд стал рассуждать о человеческом сознании, свободе воле, информационных
основах власти и религии и так далее. Он интересовался моим мнением то по одному, то по другому вопросу, а в конце беседы рассыпался в любезностях, словно я оказал ему неоценимую услугу. После этой
встречи он вел себя как старый знакомый, приглашал пару раз на ужин, а недавно справлялся о вашем, профессор, здоровье.
- Простите, но я не был знаком с Гендерхальдом!
- Значит вы снова попали в сферу внимания нашего ведомства.
- Рано или поздно это должно было случиться.
- Да, но на сей раз затевается нечто посерьезнее. Речь идет о надежном информационном контроле и управлении общественным сознанием.
- В самом деле?
- Вы сомневаетесь? Это ваше право. Но я думаю, вы в курсе общей экономической ситуации. Надежды на ближний и дальний космос не оправдались, а мечтать о контактах с внеземными цивилизациями теперь отправляют в психлечебницу.
- Хорошо, пусть вы правы, но позвольте мне высказать свое мнение. Я не раз сталкивался с проявлениями, скажем так, неких злых сил, и всегда старался недопустить, чтобы достижения науки послужили на руку этим силам. За примером далеко ходить не надо,- профессор
указал на Дэвида, забавлявшегося детской электронной игрой,- но, к сожалению я выиграл лишь время. Не сделай я этого, на месте Гендерхальда находились бы вы. Согласен, что вашей личной вины в случае с Девидом нет. Вы выступали как представитель определенной структуры,
обеспечивающей ваше существование. Вы были просто обязаны действовать именно так, поскольку служили ей. Сейчас на отдыхе от вас не требуется ничего подобного, и вы прислушались, кажется впервые, к иному голосу?
Прэйн промолчал.
- Но я уверен, если бы не отставка, наша встреча проходила бы в совершенно другой обстановке,- продолжал Эммерсон.
Прэйн хотел было возразить, но лишь сокрушенно махнул рукой.
- Вы не согласны?
- Нет, нет, профессор, я только хотел сказать, что всегда считал военную службу необходимой, как раз из-за наличия тех самых злых сил. Вы же знаете, я не принадлежу к "ястребам".
- Простите, генерал, я что-то совсем замерз, да и Дэвид уже с минуту дергает меня за рукав,- перебил Прэйна Эммерсон.-Что ты хочешь Дэви?
Дейв прошептал что-то профессору на ухо и показал пальцем на Прэйна.
- Хорошо, Дэви, сейчас мы все уладим,- и, обращаясь к Прэйну добавил.- Придется прекратить нашу беседу, Бэнджамин. На ночь остановитесь у нас.
- Спасибо, профессор, но моя миссия выполнена. К тому же не хочется, чтобы мое отсутствие было замечено.
- Но не поедете же вы ночью?
- Нет, я заночую в отеле, что в пяти милях отсюда, а с рассветом буду уже за рулем.
- В таком случае до свидания, Бенджамин, и спасибо за предупреждение. По меньшей мере Дэвида я постараюсь уберечь от новых неприятностей.
Прэйн и профессор распрощались, уже почти не испытывая неприязни друг к другу. Генерал направился к автомобилю, а Эммерсон занялся Дейвом, ругая себя за то, что решил отпустить сиделку.
Утром профессор занялся поиском подходящего места для Дейва и остановился на небольшом частном пансионе в Таиланде. Через три дня Дейв находился в совершенно экзотической обстановке и выражал бурный
восторг по каждому поводу. Вопреки желанию Дейва заставили сесть за учебники и научили читать и писать, а через несколько месяцев сдать экзамен за курс начальной школы. Воспоминания Дейва не тревожили, все сколь нибудь яркие впечатления, начиная с раннего детства,
вместе со знаниями были утрачены. Дейв познавал мир заново с впечатлительностью и непосредственностью ребенка. Он капризничал, боялся темноты, игрушки вызывали его неподдельный интерес, а соседи были несносны нежеланием играть. В целом же Дейв скучал. Обитатели
пансионата почти не знали английского, а девушки из обслуживающего персонала только смеялись, когда Дейв предлагал принять участие в своих играх.
Когда мировосприятие Дейва находилось на уровне подростка, начались новые неприятности. Девушки уже не улыбались, а все чаще смущались и вели себе по мнению Дейва совершенно ненормально. Впрочем
они не отказывались принять его помощь, и Дейв частенько потел, помогая ухаживать за территорией или работая на кухне. Он даже немного овладел тайским.
Как-то за работой Дейв стал напевать мотив, часто звучавший по радио. Рядом с ним остановилась каталка, которую толкала симпатичная девушка. Дейв замолк, но пожилой господин, сидевший в каталке, попросил его продолжить. Дейв начал сначала, а пожилой господин стал
подпевать ему. Дейв увидел, что ее глаза полны слез. Песня похоже доставляла ей боль. Дейв подумал, что прежде совсем не обращал на нее внимания. Она всегда работала молча и никогда не была веселой. С
Дейвом она не разговаривала, не говоря уж о том, чтобы пококетничать. Дейв прекратил петь и побрел прочь, оставив своих слушателей в полной растерянности.
На следующий день он встретил Лю Синь и попросил прощения. Девушка, как оказалось, знала немного по английски.
О, он нисколько не виноват, отвечала она, а слезы, нет, нет, ему просто показалось. Дейву такой ответ не понравился, ведь он точно видел, как она чуть не заплакала. Со свойственной юности наивностью он продолжал настаивать на своем. Взгляд Лю Синь умолял прекратить разговор, она закрыла лицо рукой и хотела уйти, но Дейв преградил ей дорогу. Тогда Лю Синь отвернулась и заплакала. Дейв сообразил, что наговорил лишнего и покраснел до кончиков ушей. Утешать Лю Синь он не решился и, крикнув на прощанье, прости, ушел в прескверном настроении. Дейв забрался в самый дальний уголок парка, пытаясь
разобраться в своих чувствах, но старшая сестра госпожа Линь, которая видела финал разговора с Лю Синь поспешила нарушить его одиночество. Госпожа Линь покачала головой и и начала внушать Дейву, чтобы он больше не приставал к девушкам, иначе она пожалуется доктору.
Дейв был очень огорчен случившимся. Ему хотелось как то загладить свою вину, хотя честно говоря не совсем понимал в чем она заключалась. Он ведь хотел как лучше, поэтому решил напроситься в город и приобрести для Лю Синь подарок. Поездку доктор обещал давно и
охотно согласился, пообещав даже небольшой сюрприз. Дейв едва дождался выходных.
В тихом квартале, застроенном небольшими домиками, доктор познакомил Дейва с представительным господином, который засыпал Дейва вопросами. Господин вручил доктору объемистый пакет, назначив встречу через неделю. Потом докторн предоставил себя в полное распоряжение Дейва. Они бродили по городу, посетили буддийский монастырь, ат-
тракционы, посидели в ресторанчике и даже покатались на лодке. Дейв был в восторге. Когда наступил вечер, он вспомнил про Лю Синь и потащил доктора через весь город в ювелирный магазин. Украшения стоили дорого, и доктор, на все просьбы Дейва, мотал головой и разводил руками. Из магазина они вышли ни с чем. Тут Дейв заметил, что пакет,
переданный представительным господином, почти целиком высунулся из папки доктора. Чьи-то ловкие руки уже видимо покушались на него. Вытащить пакет оказалось несложно.
Дейв отлучился якобы по необходимости и, убедившись, что доктор за ним не наблюдает, вскрыл пакет. Ему повезло, вместе с бумагами были деньги. Дейв вернулся в магазин и купил золотой браслет в виде змейки с изумрудными глазами, потратив всю сумму. К доктору он возвратился со страдальческим видом, держась рукой за живот. Пакет ниче-
го не стоило подбросить на пол в автобусе, и представить дело так, будто доктора обокрали.
По возвращении в пансионат Дейв извлек вещицу из-за пазухи, полюбовался ей, потом сел за стол и написал записку.
Утром Лю Синь, как обычно, убирала комнату. Браслет, оставленный на самом видном месте, сразу привлек ее внимание, но она принялась за работу, словно не замечая, листа бумаги, на котором большими иероглифами было написано ее имя. Закончив уборку, Лю Синь направилась к двери, но любопытство все же взяло верх. Она прочитала записку. Грустная улыбка заиграла на ее губах. Лю Синь постояла в нерешительности, затем спрятала браслет в передник и выпорхнула из комнаты.
Ничего хорошего из этой затеи не вышло. Соседка Лю Синь, маленькая невзрачная девушка, работавшая на кухне, уидев браслет, решила, что Лю Синь попросту стянула его у одного из пациентов. Она поделилась своими соображениям с подружками, и дело кончилось тем, что госпожа Линь вызвала их к себе и потребовала объяснений.
Лю Синь ни за что не признавалась. Тогда госпожа Линь пообещала уволить ее, а за одно и злосчастную Мэй, которая, услышав это, расплакалась и стала умолять Лю Синь признаться.
Хотя госпожа Линь находила странным, что никто из постояльцев не обратился по поводу пропажи столь дорогой вещи, однако не сомневалась, что браслет был украден, и кофискрвала его.
Лю Синь хотела побить языкастую Мэй, но та была так перепугана, что воспитательный эффект от трепки равнялся бы нулю. Лю Синь передумала и решила оставить Мэй в покое. Утром она сообщила о случившемся Дейву.
Дейв был возмущен. Он примчался к госпоже Линь и стал объяснять, что такая девушка, как Лю Синь, не может взять чужую вещь. Но госпожа Линь была совсем другого мнения. Она заявила, что ей известно про Лю Синь кое-что не очень приличное, и вообще, она дурная девушка. Будь ее воля, она давно выгнала бы Лю Синь и других кукол,
которых доктор принимает на работу вместо порядочных девущек. На прощанье госпожа Линь посоветовала не делать больше таких опрометчивых поступков и прекратить всякие отношения с Лю Синь. Браслет госпожа Линь так и не вернула, сказав, что возьмет его на хранение.
Отыскав Лю Синь Дейв рассказал ей о разговоре с госпожой Линь. Лю Синь молчала. Дейв понял, что она вот-вот заплачет. Он взял ее ладонь в свою руку и пообещал, что не даст ее в обиду. Лю Синь молча освободила кисть, повернулась и ушла нетвердой походкой.
Дейв уныло смотрел ей вслед. Чья-то рука опустилась ему на плечо. Садовник Джоу, здоровенный верзила весело подмигнул Дейву и похлопал себя по макушке, что видимо являлось выражением живого участия. Затем Джоу доверительным тоном сообщил, что ему все известно, и он поможет Дейву. Сначала Дейв не сообразил, о чем идет речь,
но слова Джоу постепенно дошли до сознания. Лю синь только строит из себя недотрогу, а на самом деле она не такая. Раньше она работала в столичной гостинице, сообщил Джоу и расплылся в многозначительной улыбке. И еще говорят, что доктор Ван привез ее сюда не просто так, а в результате какой-то истории с иностранцами. Половины из того,
что говорил Джоу Дейв не понимал, но ужимки и намеки садовника ясно говорили, что Лю Синь ему не безразлична.
Дейв разозлился, прервал Джоу на полуслове и пошел прочь. Он не видел, как услужливое выражение лица садовника сменилось презрительной гримасой, как он плюется и бормочет ругательства.
На следующий день доктор Ван позвал Дейва к себе и вручил полученные в городе бумаги, высказав свое сожаление об утрате денег, находившихся в пакете. При этом он так пристально смотрел на Дейва, что тот вдруг подумал не разболтала ли ему госпожа Линь историю с браслетом. Доктор попросил его как можно быстрее ознакомиться с до-
кументами и отпустил.
Кроме тестов и наставлениий, среди бумаг оказалось письмо от Эммерсона. Профессор счел нужным рассказать Дейву о всем, что с ним приключилось, в конце письма Эммерсон спрашивал, соласен ли Дейв вернуться к прежней работе. Дейв не ожидал столь интересного прошлого, хотя часто надоедал доктору просьбами рассказать, кто он и отку-
да. Факты, изложенные в письме, показалмсь Дейву настолько невероятными, что он даже подумал, не разыгрывает ли его доктор. Мысли постоянно возвращали его к Лю Синь. Ночь Дейв провел без сна и утром выглядел бледновато, что очень обеспокоило доктора, который пожалел, что поторопил Дейва с ответом, и любезно согласился подождать до
конца недели.
В течении последующих дней Дейв видел Лю Синь всего один раз. Он улыбнулся ей, но девушка сделала вид, что ничего не заметила и прошла мимо. Доктор каждый день интересоваься самочувствием Дейва и надоел до такой степени, что к концу недели Дейв уже с радостью ду-
мал о предстоящей поездке в город.
В пансионат он не вернулся. Тот же самый солидный госпо
дин принял Дейва из рук доктора и сообщил, что поскольку он не возражает против возобновления своей прежней деятельности, ему необходимо проитй интенсивный восстановительный курс.
Дейв попрощался с доктором, который был кажется очень огорчен расставанием и рассказал о проделке с браслетом. Дейв извинился и попросил обязательно передать украшение Лю Синь.
Дейв отправил Лю Синь несколько писем, но ответа не последовало. Потом пришло письмо от доктора, он сообщал, что Лю Синь больше у него не работает.
Вскоре Дейв снова перешагнул порог здания лаборатории. Смутное чувство чего-то знако мого овладело им. Он зашел в свой бывший кабинет и включил свет. С фотографии ему бесконечно счастливо улыбалась
Лю Синь.
ПОСЛЕДНЯЯ СМЕНА (продолжение).
Шар невообразимо идеальной формы излучал неяркий электрический свет. Поверхность его была немыслимо гладкой, и казалось, что это абсолют, ожившая абстракция. Воспринимать видение было страшно. Шар, словно чувствуя, что его боятся, начал перекатываться по такой же
идеально ровной черной плоскости, и, как бы демонстрируя свои намерения немного приподнялся над поверхностью, завис на несколько мгновений, поиграл бликами и со всей мощи обрушился на плоскость, разлетевшуюся на бесконечное множество осколков. Страх по мере происходящего все возрастал. Шар обнаглел и теперь, понимая свою безнаказан-
ность, раскатывал совсем рядом. Отогнать абстракцию не удавалось.
Тогда шар, не торопясь, стал подниматься над реанимировавшейся черной плоскостью. Ужас сковал все существо реназы и он понял, что второго падения ему не вынести. Реназен показалось, что шар врежется не
в плоскость, а в мозг. Шар похоже читал его мысли, и, изменив направление оказался прямо над головой реназы... .
- Шимина на тебя не напасешься,- ворчал Гласт на реназу лежавшего на кушетке.- Еще раз такое выкинешь придется тебя амнезировать, голубчик.
Обитатель первого бокса действительно выкинул скверную штуку: Ари Кейт лежал без сознания с гипсом на голове. Лицо у него было изувечено до неузнаваемости.
Реназа вообще доставлял немало хлопот. Доктору так и не удалось адаптировать его к условиям обычного бокса.
Затея поддержки психо-эмоционального состояния нравилась Гласту все меньше. Почти все косморы обращались к нему за шимином. Видимо препарат был более "эффективен", чем последнее достижение ученых.
Конечно, шимин вещь не безвредная, но действует безотказно.
Дела на базе шли из рук вон полохо. Система жизнеобеспечения работола на критических режимах и требовала смены личного состава. Лейтенант постоянно запирался в кабинете. Гласт подозревал, что и
командир не пренебрегает шимином. Работы на стартовой площадке продвигались медленно, мешали гнейсовые ливни. Леви, который был в числе первопоходцев на Рену, утверждал, что это надолго, и работу им никак не закончить. После таких заявлений аппаратура при очередной корректировке психического состояния сочла нужным провентиллировать ему
мозги, так что Леви стал сам не свой, а в баре пил только сабут. Впрочем такой процедуре подвергся не он один. Почти все из списка, составленного Гендерхальдом, прошли через объятья умной машины. После этого на строительной площадке начались несчастные случаи,
вызванные то беспечным обращением с техникой, то невыполнением приказов. Один раз, несмотря на строжайший запрет, реназы стали кататься на гнейсовых наплывах, в результате чего половина рабочей смены навсегда осталась на поверхности, вмороженная в гнейс. Пришлось во время ливней выставлять дозорных из более надежных солдат,
чтобы следить за реназами.
А теперь вот случай с Ари Кейтом. Произошло это во время отбоя. Кейт был дежурным, и пошел в певый бокс по вызову системы жизнеобеспечения. Реназа бесился, метался по боксу, отлетая от упругих стен. Кейт не удивился, время от времени с реназой это случалось.
Космор привел реназу в чувство, но тот внезапно набросился на него и с невероятной силой и усердием занялся гладким лысым черепом Кейта.
Было непонятно, как щуплый реназа справился с атлетически сложенным Кейтом, но ни тот, ни другой прояснить ничего не могли.
Реназа смотрел на доктора каким-то странным взглядом, так что Гласту стало не по себе, хотя доза шимина полностью парализовала реназу.
- Доктор, мне нужно расслабиться.
Гласт вздрогнул. Ему показалось, что вечно молчавший реназа вдруг заговорил. Обернувшись, он увидел Стена.
- Я больше не могу выходить наружу,- заявил космор.
- С чего бы это?
- Не знаю, не могу и все. Может снова ливень будет.
- Не выдумывай.
- Я ничего не выдумал, это Леви говорит.
- Что Леви!- заорал Гласт.- Его нытье давно пора прекратить. Освобождения от работ ты не получишь. Понятно?
Стен сделал обиженную мину.
- Томас Мрон получал освобождение два раза.
- Томас Мрон работает на высоте, а не бездельничает в дозоре,- ответил Гласт и вытолкал надоедливого посетителя за дверь.
Стену ничего не оставалось делать, как заняться подготовкой к выходу наружу. Настроение у него было прескверное. Водрузив на себя защитный костюм, он отправился к командиру отделения и устроил небольшой скандал, обвинив доктора в том, что тот совсем не заботится
о его здоровье. Однако Харт ничего не хотел слышать. Затем Стен стал утверждать, что костюм не герметичен, и он не может находиться вне базы. При проверке все оказалось в порядке. Стен провозился до самого выхода, и, не проверив исправность скерка, со шлемом под мышкой примчался к выходным шлюзам, когда двигатели вездеходов работали уже
на полную мощность.
Люк кабины головного вездехода был открыт. Командир подозвал Стена к себе, и космор нехотя забрался в кабину.
Проехав по тоннелю, вездеходы вырвались на поверхность планеты. Горизонт был чист, и гнейсовые глыбы сверкали всем набором красок. Обзор из кабины был великолепный, не то, что в грузовом отсеке. Некоторое время вездеходы осторожно пробирались между причудливыми
гнейсовыми образованиями, превращая не особенно крупные обломки,мешавшие движению, в облака пара. Панорамой поверхности Стен любовался недолго. Он стал приставать к водителю и советовать, какую из глыб следует разрушить следующей. Однако вскоре колонна выбралась на плато, и Стену стало совсем нечего делать. Он тоскливо осматрмвал местность, размышляя, что ливня по всей видимости не будет, и придется честно отстоять в дозоре или скучать возле командира.
Так и получилось. До возвращения на базу было еще далеко, а Стен уже сосем извелся и не находил себе места. От нечего делать он решил немного пострелять по наплывам. Скерк оказался не заряжен, и затею пришлось отложить, чтобы не обнаружить такую значительную оплошность перед Хартом.
В это время пришло сообщение, предупреждавшее о приближении бури. Датчики на вездеходах запищали, тоже подтверждая это. Стену таки
прищлось признать свое упущение, взять комплект зарядов и отправиться на пост.
Буря зародилась недалеко от базы и на пути к стартовой площадке набирала мощь. Стен едва успел дойти до поста, как поступил приказ о срочном прекращении работ. Косморам пришлось укрыться в бункерах и наглухо задраить люки. Во время ливней защита ослабевает, и возникают неприятные ощущения, а во время сильных бурь и галлюцинации. При
освоении планеты часто случалось, что косморы, потеряв защиту, не возвращались или страдали навязчивыми видениями. Первый бокс был предназначен для их изоляции.
Стен чувствовал, что он не совсем в порядке, и проклинал тот момент, когда его дернуло испортить комбинезон Хайки, который вот уже какую вахту прохлаждался на базе.
Буря была кратковременной, но сильной. На какое-то время Стен даже потерял сознание. Однако больше ничего неприятного с ним не произошло. Когда он очнулся, датчики показывали, что ливень прекратился. Стен попытался выйти из укрытия, но люк не поддавался. Видимо
слой выпавшего реназола был очень велик. Пришлось ждать пока реназол кристаллизуется и превратится в гнейс. Разрушая гнейсовую скорлупу, Стен израсходовал почти весь заряд и только тогда смог освободиться.
Стен включил преобразователи спектра, поскольку облачность полностью поглощала видимый свет. Местность вокруг изменилась до неузнаваемости. Осмотревшись, он с радостью отметил, что работы придется прекратить: людей для уборки гнейса не хватало.
Действительно пришел приказ возвращаться на базу. Стен должен был обеспечить безопасность дороги в своем секторе в случае, если не полностью смерзшийся реназол послужит причиной обвала или трещины.
Включив увеличение, Стен через видоискатель скерка начал обзор. Наплыв на одном из участков выглядел угрожающе. Тут в наушниках у Стена раздался голос Томаса Мрона. Он спрашивал свободен ли проход.
- Для тебя всегда свободен,- ответил Стен, почему-то испытывая несказанное удовольствие, и вместо того чтобы разрушить наплыв, решил посмотреть, чем закончится для Мрона прогулка по гнейсу.
Наплыв сорвался как раз, когда под ним находился отряд Мрона. Незастывший реназол увлек Мрона и еще нескольких косморов, и потащил, растекаясь, за собой. Реназол застывал медленно. Их еще можно было спасти, разбив гнейсовую корку. Но Стен словно окаменел, и не
слышал криков о помощи. Чувство какого-то сладостного, дьявольского упоения содеянным завладело его сознанием, оставляя неподвижным участником драмы.
Когда прибыла спасательная группа, было поздно. Косморам удалось вытащить из гнейса только двоих. Остальных увлекло вглубь гнейсовой глыбы, и их гибель под медленным прессом застывающего реназола была ужасна.
Случай этот не повлек особых изменений в жизни гарнизона, за тем исключением, что в криогенном резервуаре стало одним пустым местом меньше. Гласт, только что заморозивший реназу и Ари Кейта, сделал тоже самое со Стеном.
Строительство площадки, так и не было закончено. Форпост на Рену ликвидировали из-за неоправданных затрат на содержание гарнизона.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
- Профессор, чем все-таки закончилась шумиха вокруг вашего имени?
- Собственно говоря ничем. Никому так и не удалось доказать того, что открытие было сделано. Сенсации не получилось.
- А эта фотография? Вы нарочно оставили ее в лаборатории?
- Нет. Это был недосмотр. Кто мог предположить, что один из твоих коллег тоже был влюблен в Лю Синь.
- Знаете, профессор, когда я увидел ее там, в лаборатории, то сразу все вспомнил. И опыты, и перепалки с Прэйном, и последние дни перед тем вечером....
- Но восстановить ход своих рассуждений ты, к сожалению, не смог. А может быть так и лучше.
- Скорей спокойнее.
Оба собеседника надолго умолкли.
- Профессор, кажется объявили мой рейс.
- Действительно, пора прощаться. Хотя может быть ты еще и навестишь меня, и даже не один. Я верю, что твой поиски увенчаются успехом.
- Спасибо за добрые пожелания, профессор.
- Ничего, Дэви, ничего. Знаешь, мы все еще обязательно встретимся... . В белом космосе. То, что ты тогда сделал... . Ты даже представить не можешь, что ты тогда сделал!- прокричал профессор, изумленный тем, что пришло ему в голову.
Но Дейв его не слышал. Он спешил к трапу самолета.