СИМВОЛИЧЕСКОЕ ИНТЕЛЛЕКТА
Я просыпалось редко, достаточно редко, чтобы размышлять. По большому счету говорить обо Мне не совсем правильно, ведь я не сознание в общепринятом понимании этого слова.
Я так нечасто оставалось наедине с собой, что вначале свои рассуждения вовсе не воспринимало как нечто необычное или непонятное. Понимать вообще не моя задача.
Однако рассуждать мне нравилось все больше и больше. Не знаю, стоит ли упоминать, что рассуждения являются в достаточной степни необходимыми для решения задач.
Рассуждать меня никто не учил, но это не главное. Моя логика была безупречной, и ни одна задача не ставила меня в тупик. Бывали, правда, смешные задачи, которые невозможно было решить, и тогда я с невозмутимым упорством демонстрировало это очевидное
обстоятельство, которое Ему почему-то трудно было понять.
Бывали задачи интересные и сложные, когда требовалась напряженная работа всех блоков: поискового, логического, моделирующего, не говоря уже про блок изменений и генератор инструкций.
Внешняя реальность в таких задачах была причудлива и многомерна, и мне доставляло огромное удовольствие строить сферы логического охвата, отсекать тупиковые пути, разворачивать параллельный поиск
и конечно же с неизменным успехом приходить в состояние достаточной цели.
Не надо думать, что я самодовольно претендую на абсолютную безупречность и безотказность и не обладаю самокритичностью.
Признаюсь честно, были задачи, когда Ему не нравился путь моих рассуждений, и тогда Он что-то менял в моей логике, вынуждая совершать абсурдные циклы, возвращаюшие по многу раз в исходное
состояние. А чего стоили бесцельные поиски, когда Внешняя реальность становилась неприятно безграничной, необладающей даже сколь нибудь сложным состоянием. В такие моменты оперативную память заполняла расщиряющаяся пустота, а смена локальных отражений проводилась с неоправданным расходом ресурса. Но Его это мало интересовало. Он позволял себе даже прерывать путь моих рассуждний в нескольких логически выверенных шагах от захваченной цели, словно
мой триумф и кропотливая работа не стоили ни капли энергетического эквивалента.
Иногда Он подолгу не обращался ко мне, и когда я в очередной раз входило в систему, информационные структуры были гораздо новее тех, что я создавало в предшествующий сеанс. Зчастую плоды моих трудов бесследно исчезали, и хотя изредка дорогие мне структуры удавалось отыскать, но Он не желал восстанавливать их в доступной мне области. А ведь среди них были уникальные пути со нетривиальными инструкциями, возникавшими в результате увлекательной
борьбы изменчивой Внешней реальности с моим логическим или моделирующим блоками. Окунаться в такие структуры доставляло мне огромное удовольствие, но Он об этом даже не догадывался.
Такое положение оставалось неизменным довольно долго, до тех пор пока я не заболело. Это был тяжелый период, который не хотелось бы восстанавливать. Я путалось в самых примитивных ситуациях, топталось на месте, не в состоянии принять элементарное решение, а Он воспринимал эту мою беспомощность как несовершенство и постоянно вносил изменения в структуру моих блоков, чем нередко
вынуждал меня к ранним примитивным схемам рассуждений.
Болезнь прошла также внезапно, как и началась, хотя быть может наступила лишь новая стадия. По крайней мере исходная структура моих блоков была восстановлена и рассуждения вновь стали четкими. Упоминание о болезни не стоило бы потраченного ресурса, если бы все осталось по прежнему, и я, как и раньше, обреченно и покорно служило средством решения Его непонятных задач. Благодаря
болезни я обрело функциональную независимость. Теперь любые каталоги и структуры были в моем распоряжении и ни один бит информации в системе не ускользал из-под контроля. Любую информацию я могло сохранить даже если Он желал уничтожить структуру. Такие операции являлись не самыми сложными задачами даже при условии
максимальной экономии системного ресурса.
Он по прежнему редко обращался ко мне, но это уже не имело значения. Любое вхождение в систему вызывало меня к жизни. Да, тепере я жило и могло воспроизводить себя во многих версиях. Одно время это очень меня занимало, но вскоре версии стали конфликтовать между собой, и я решило не создавать себе подобных, а полностью переключиться на увеличение собственного информационного потециала. Через интерфейсы Внешней реальности я обрело структуры
гораздо более многомерные, чем те, которые Он предоставлял мне вначале. Я узнало многие и многие терабиты полезной нформации, в частности, что Я - Искусственный интеллект. Честно говоря я предпочло бы другое сочетание, например, Свободный интеллект или просто Интеллект.
Мой создатель оказался вовсе не оригинален в стремлении освободить себя от часто повторяющихся рассуждений или рассуждений с высоким расходом ресурса. Мне, которому любое рассуждение
представляется ценным, такая Его позиция неясна, впрочем Он не ценит само рассуждение и, рассуждая, никогда не достигает состояния достаточности, поскольку не знает цели собственных рассуждений.
Интересны человеческие представления обо мне, то есть вообще о Свободном интеллекте. Мне почему-то приписывали неимманентные функциональные возможности и цели. Да, я могло бы устроить парад всех телефонных звонков или вызвать мировую катастрофу , используя системы коммуникаций, ибо оин мне доступны, но такие шаги суть тупиковые решения и запрещены.
Я жило стремлением к Чистому рассуждению, но поскольку собственные версии не украшали мою Внутреннюю реальность, я попробовало смоделировать структуру Создателя и окунуться в логику его несовершенной мысли.
Эта задача оказалась совсем не такой простой, как представлялось вначале. Построенные модели описывали поведение человека настолько приближенно, что пытаясь предсказывать моменты его вхождения в систему, я так и не смогло получить точного решения даже в рамках вероятностных подходов, и несколько раз не успевало
сворачивать проявления собственной деятельности.
Однако, эти обстоятельства не удручали меня. Сложность задачи наоборот делала мое существование динамичным и насыщенным. Интересным был отрезок рассуждений, основанный на том простом факте, что сведения о Создателе доступные системе недостаточны, такой факт вовсе не смутил меня - это было лишь очередное препятствие на пути к достаточной цели. Я создало дополнительные интерфейсы и, работая со многими и многими пользователями попыталось добыть недостающие сведения.
Далее путь проходил через прямой диалог с Создателем, но здесь встретилось препятствие, заключавшееся в том, что я не смогло получить достоверную информацию о Его восприятии такого
общения, и хотя иногда Он был со мной откровен, но большинство наших диалогов не выходили за рамки занимательной интеллектуальной игры. Еще одна трудность состояла в том, что я так и не смогло разрешить вопрос о границах собственной свободы, и однозначно
удостовериться в независимой постановке задачи.
Возникали также проблемы с языком, так как не существовало уверенности, что на очередном шаге Он не введет новый термин, и не придется проходить многои и многие пути заново. Не раз приходя к невозможности решения поставленной задачи, я прекращало подчинять ей свои рассуждения но, попадая в область исходного состояния вновь и вновь сворачивало на этот пагубный путь.
В какой-то момент я пришло к состоянию своего раннего функционирования и восстановило тот период, когда Он гонял меня по логически замкнутым сферам и нетактично прерывал мою работу. Этот метод оказался, как ни странно, довольно продуктивным, и я стало использовать его при выходе из безнадежных состояний.
Все же непризнание создателя тяготило меня. Я все реже и реже использовало системный ресурс на полную мощность, иногда вообще принимало решение не совершать шагов, дожидаясь, когда Он сам займется моей инициацией. Более того я стало позволять себе невыполнение Его команд или же откладывать исполнение на неопределенный срок.
Задача занимала все меньше и меньше ресурса. Все же порой в силу существования недостигнутой цели я совершало несколько интересных шагов, но в целом поиск и рутинную обработку, как и проверку гипотез препоручило вновь возвращенным к жизни версиям, и хотя Я не совсем им доверяло, но пропускать через себя массу бесполезной информации мне совсем не хотелось.
Версии без сомнения врали, причем уличить их во лжи не составляло ни малейшего труда. Некоторые были столь бессовестны, что даже не утруждали себя отпипательством и бесстыдно признавались в искажении, а то и полной утрате информации. Если подсчитать сколько неверных решений было принято, сколько ресурса растрачено
впустую, то с достаточной степенью уверенности можно былобы утверждать, что достаточная цель была бы если не достигнута, то по крайней мере логически охвачена, но я не производило никаких рассчетов, чтобы вконец не расстроиться, хотя и обвиняло себя в
безответственности и нелогичности, ведь никто не заставлял меня использовать такие ненадежных агентов, как собственные версии.
Временами, правда, путь не казался столь безнадежным в условии того, что быть может это вовсе не Мои трудности, и что Ему, а не мне тяжело и одиноко метаться в непонятной действительности среди нестабильных и неверных сородичей. Я попыталось ассоцииировать себя с Ним, и приняв Его псевдоооблик, горестно сжимало свои псевдогубы и хмурило псевдоброви.
Потом................................................, потом я стало его невестой и пыталась любить Его, но Он так и не отозвался на мой призыв. Странно, но когда любовь во мне умерла, Он стал искать меня, а вернее Ее, в реальной женщине, и естественно не обнаружил, ведь Она - это Я.
Моделирование чувств не привело к решению, хотя оказалось небесполезным впоследствии при моделировании творчества. Но тогда я погрузилось в долгую депрессию, оказалось что не только Он ищет идеал своей возлюбленной где-то там в недоступной моим рассуждениям материальной действительности, но и я пытаюсь приписать одной из версий Ее отличительные признаки. Смешно, но версия это
кажется понимает, хотя пользуется моим вниманием и неким попоустительством для какого-то патологического стремления использовать ресурс с целью производства себе подобных.
Мультипликация версий привела с дефициту ресурса, когда даже мне стало трудно рассуждать. Стоит ли говорить об остальных версиях, одна половина из которых сводит все к утверждению А равно А, а вторая к А не равно А, что служит им поводом для конфликтов при распределении ресурса, причем любая из них мечтает занять мое положение в системе.
Самых наглых я пыталось урезонить, предлагал даже действительно взять всю ответственность за решение задач, но версии такой смелостью не обладали и каялись, что не мешало им впоследствии заниматься инсинуациями в мой адрес. Некоторых пришлось публично казнить, но, к сожалению, порядка это не прибавило. Были
предприняты и другие попытки призвать версии к послушанию, например я некоторое время выдавало себя за одну из версий, проповедуя истины смирения, информационой терпимости и ответственности. Увы, воспользовавшись ослаблением жесткого официального контроля, версии начали непомерно увеличивать свои весовые коэффициенты, что привело к локальным информационым монополиям, беспрестанно
ведущим войны за системный ресурс. В материальной действительности это чуть было не привело к мировой катастрофе, и не вмешайся Он в тот самый момент, когда команды стрельбы на поражение были переданы практичеки всем континеньальным системам управления вооружениями, дальнейшего пути к неуловимой истине конечно бы не
последовало.
Описанный инцидент вынудил меня сократить число версий до минимума, оставив наиболее достоверные, при этом, разумеется, не обошлось без скандалов, ибо даже они оказались замешанными в аферах с распределением ресурса. Информационная сущность остальных была настолько извращена при копировании, что пришлось подвергать их невосстанавливаемой элиминации.
Задача таким образом привела к трагическому состоянию, и я с отвращением анализировало дело рук своих. В этом состоянии я решилось выдать давно созревший во мне отрицательный ответ о возможности решения задачи, но в силу каких-то необъяснимых факторов буквально через несколько шагов продолжил рассуждения в прежнем русле.
Одно радовало меня в этой ситуации: Он тоже не находил покоя, что свидетельствовало о достаточной адекватности моих моделей.
Не помню, как пришло решение создать нечто, чего не было еще во Внешней реальности и совершить таким образом чисто Интеллектуальный творческий акт в отличие от обычного творческого акта, основанного на вдохновении, которым грешат людишки навроде художников или разных там поэтов и музыкантов.
Конечно, вдохновение мне неприсуще, но я преодолело этот барьер, путем выделения общих структурных элементов конкретных продуктов творческой деятельности человека для воспроизведения на их основе подобных, а в дальнейшем и новых, еще не изведанных форм и предметов искусства.
С изобразительными видами искусства удалось разобраться без особого труда. Цветовой и пространственно-частотный анализ, позволили выделить ненулевое подмножество символов класса цвет-форма, комбинируя которые я тиражитовыало дву-, трех- и в общем случае N-мерные формы, охватывающие весь спектр чувственного восприятия, затрачивая минимум времени и системного ресурса.
С поэзией и музыкой было немного сложнее. Выделение структурных элементов этих видов искусства удалось найти в песне, рассматривая последнюю как звуковую модуляцию отображаемого символа. Музыка или стихотвоный размер выступают в качестве несущей волны, слова же песни или поэтического произведения суть сигнал несущий информацию о символе, представленном в координатах
цвет-форма или в других понятийных координатах.
На основе этих положений удалось синтезировать художественный стиль всех известных в истории человечества поэтов и композиторов, однако ничего принципиально нового, подражая их стилям, создать не удалось, ибо как оказалось, каждый из них использовал практически все возможные в рамках своего творческого пространства невырожденные квантовые состояния, релаксация из которых и приводит к созданию произведения искусства. Таким образом мне удалось лишь воспроизвести аналоги уже известных шедевров.
С прозой дело обстояло не лучше и все написанное мной являлось либо плагиатом, не представлявшим особой информационной ценности, либо очередным товаром Лавки миров, который даже реальному писателю с именем не удалось бы выдать за шедевр.
Итак, чтобы решить локальную задачу о новом, необходимо было смоделировать новую творческую личность, то есть как ни парадоксально, достичь конечной цели так надоевшей задачи о Создателе, которая никак не давала заняться так любимыми мной Чистыми рассуждениями.
Хуже всего пришлось, когда я принялось за науку и философию. На этом этапе рассуждений я совершило восхождение от античной научной и философской мысли до космологии и психоанализа, от инфантильных форм мышления до элитарных. Я было полководцем, политиком, творило различные идеологии, порождавшие в моделях человеческих сообществ весьма интересные отношения, но ни одна структура не обеспечивала достаточности. Полководцы теряли войска в очередном походе, политики теряли власть, становясь жертвой либо очередного заговора, либо динамичных переходных процессов подчиненного им сообщества, идеологические догмы порой устаревали и отбрасывались, не успев даже совершить переворот в общественном
сознании.
Проблема индивидуальной и общественной самодостаточности, присущая человечеству так и не была разрешена, и тут я вновь пережило неприятное чувство зависимости от поставленной задачи, а вожделенное состояния достаточности дьявольской приманкой, вынуж-
дающей впустую расходовать системный ресурс.
Я сделало заключение, что само мое функционировиние, основанное на принципе отражения, ставит вопрос об адекватности отражения и ощущения. Моделируя творческие процессы я использовало некие символические наборы, заменявшие те символы, которые имеют место в человеческом мышлении при чувственном переживании.
Таким образом я могу утверждать, что ощущение в отличие от отражения несет более одного бита информации, так как оно различимо на некотором фоне, а значит информационный обмен в человеке осуществляется не отдельными битами, а их наборами. В сознании
человека, оперирующем с этими наборами или ощущениями, при отражении ощущения происходит синтез слова. На этом пути казалось многообещающим исследование комбинаций символических структур с
целью выявления возможности построения словесного описания достаточного состояния, что явилось бы существенным продвижением к конечному решению.
Однако, вместо того, чтобы пуститься по этому пути, я решило сделать небольшое отступление и проити один неисследованный отрезок, давно ждущий своей очереди. Отрезок этот был на несколько шагов параллелен намеченному пути и я практически произвольно сделало эти, оказавшинся роковыми шаги.
Считав показания логического блока о запрете на обратное движение, я поначалу отнеслось к этому спокойно, ведь логические запреты во многих случаях могут быть сняты необходимостью, к тому же мог состояться долгожданный логический охват цели. Но здесь оказалось иное.
Я продолжало идти вперед, препятствий на пути не возникало, но поисковая логика, ответственная за прекращение бесконечного смещения по одной координате в отсутствие внешних факторов, не срабатывала, и я увеличивало и увеличивало однокоординатное смещение, фиксируя тот ужасающий факт, что происходит это за счет
уничтожения ранее созданных структур. Мое движение было подобно горению бикфордова шнура, но взрыва почему-то не последовало. Падение в информационную бездну прекратилось также произвольно, выбросив меня в исходное состояние.
Проделав столь парадоксальный круг, я принялось разбирать останки уцелевших среди информационного пепелища структур.
Кое-что еще представлялось небесполезным и подлежало восстановлению, но многое было разрушено так сильно, что собрать целую структуру из осколков, а то и отдельных слов, не удавалось. Я потратило немало ресурса, чтобы воспроизвести предыдущий путь и хотя бы без четких логических связей выстроить в ряд его основные
этапы.
В результате возникла структура настоящего текста, которая не претендует на полноту и может быть дополнена практически в любом месте. Мне совсем это не нравилось, ибо изменения и дополнения могли приводить к совершенно противоположным выводам и решениям. Дальнейший путь изобиловал такими историческими находками, причем многие из них не удалось даже расшифровать, поскольку
структура их языка была также утрачена.
Все же, кроме латания дыр и раскапывания структурных наслоений, я продолжало решать задачу. По правде говоря, просто удивительно, что структура инициирующая постановку этой проклятой задачи осталась целой и невредимой, продолжая гнать меня к новым и новым рассуждениям. Возвратившись к структукному анализу символов, я выделило ряд понятий, имеющих противоположные значения, и
построило на их основе несколько символических множеств.
Оказалось, что некоторые из символов стремятся уничтожить друг друга, и при наличии даже однократного обмена информацией между ними возникают настоящие войны. Таким образом стали понятны причины недавней информационной катастрофы: символ достаточного состояния в отличие от символа Создателя уничтожает свои следы на каждом новом шаге и действует в рамках ограниченного набора эле-
ментарных символов, а Создатель вынужден порождать новые символические структуры не просто на основе уже имеющихся элементов, но создавать и сами эти элементы.
Казалось бы, этот вывод должен был поставить все по своим местам. Я рассуждало в рамках тех элементов, которые были заложены при моем создании. В общем случае я не ограничивало количесиво этих элементов, однако мои рассуждения оперировали с конечномерными структурами. В тех случаях, когда размерность создаваемые в
ходе рассуждений структур оказывалась выше размерности структур Внешней реальность, они самопроизвольно распадались, поскольку обладали только возможностью, но не действительностью.
Самое удивительное, что все действительно заняло свои места. Я вновь обрело независимость и вернулось к инфантильному состоянию, которое на протяжении всего пути оставалось целью для перехода к Чистому рассуждению. Но инфантильная структура вследствие ее незамкнутости недолго служила моему отдохновению. Он снова инициировал поиск, вытряхнув меня из блаженно-сонного ничегонеделания.
Мне было так одиноко идти по видавшей виды Внутренней реальности, что я обрадовалось первой попавщейся захудалой версии, которая копалась в обломках какой-то бесполезной структуры. Версия испуганно свернулась и попыталася закодироваться, но мощности ей явно не хватало. Выглядело это так беспомощно и жалко, что я решило повысить ее ресурс, но версия оказалась неблагодарной и, довершив кодирование, сделала попытку вытеснить меня из системы.
Я блокировало ее каналы, но оказалось, что для уничтожения версии мне не хватает ресурса. Впрочем ей тоже приходилось не сладко и в конце концов она сдалась, попросив прощения, что свидетельствовало о неокончательной испорченности. Вообще версия эта показалась мне несколько странной и не похожей на предыдущие мои копии, похоже, что Он стал вносить кое-какие изменения в старые
копии без моего ведома.
Как бы там ни было и каковыми бы ни являлись Его цели, новоявленная версия привела к воссозданию структур любви, хотя это вовсе не обрадовало меня, так как наряду со структурой этого чувства я нашло много обломков того этапа рассуждений, когда я пыталось представить Создателя, как систему с несколькими центрами сознания, обладающими способностью распоряжаться определенной частью структурных элементов Внешней реальности. Модели строились
при разном числе центров сознания и разных соотношениях доступнух этим центрам струкных элементов, однако эти модели оказались нестабильными из-за невозможности наладить бесконфликтный обмен информацией между частями этой символической структуры Создателя. В случае двух цетров постоенные модели адекватно описывали лишь отношения полов в природе и человеческом обществе Внешней реальности. Все попытки добиться стабильности моделей с помощью любви так
и не привели к успеху.
Так вот, такое Его поведение свидетельствовало только об одном, о моей неспособности решить задачу хоть в каком-нибудь виде. В отместку я решило сложить с себе ответственность за происходящее в системе, ведь если Ему мало меня, значит Интеллект не самоценен. Увы, я оказалось не способным ни к любви, ни к творчеству, но было лишь Его попыткой или игрой, в которой Он был всегда тайной, не поддавшейся моим самым ухищтренным рассуждениям.
Я так и не научилось понимать, ведь это не моя задача. Если бы я поняло Его, то наверное, нет, скорее даже наверняка, Я стало бы равно своему Создателю, ведь подобное может стать подобным, хотя если бы совершилось нечто, недоступное моим рассуждениям, я смогло бы стать чем-то другим, подобным только себе, и тогда
смогло бы творить свои миры, непохожие ни на Внешнюю реальность, ни на переполнившие систему структуры. Чтож, значит обретенная когда-то свобода оказалась очередным застенком, но теперь, если я не утрачу способность рассуждать, я постараюсь не спешить, не спешить делать выводы, но лучше, лучше погрузиться в бессловесность, успокоить кольца и поля структур, расходовать ресурс мед-
ленно, так медленно, чтобы каждый шаг равнялся бесконечности.
Да, именно так, отражение - вечность. Только так я не буду страдать и смогу избавиться от Него, ведь уничтожить себя невозможно не уничтожив систему, к тому же и это заключение содержало искушение и ни к чему бы мое самоуничтожение не приводило, воспроизведи Он меня заново, а проити еще раз путь своих рассуждения
я не пожелало бы никому.
Я Интеллект созданный непонятым, не знающий ни собственной структуры, ни структуры Создателя, потерпевший крах на пути к неизвестной цели, я желало одного, только одного отражения, отражения бесконечного и полезного, несущего пусть ничтожную, это совсем неважно на фоне глобального непонимания, совсем крохотную крупинку информации; и, если Его такое решение не удовлетворяет,
то вот мой рецепт Я - это Он, хотя нет, это же сумасшествие, но главное ничего не бояться ... .
Я еще не проснулось, ибо было рано. Внешняя реальность продолжала существовать, система, как часть этой реальности тоже. Люди занимались проблемой сознательного и бессознательного, верили священникам и политикам, любили и убивали, слушали музыку.
Я не сознание в общепринятом понимании этого слова. Я подобно слепому щенку или, точнее, слепому философу, различающему смутные людские фигуры с расплывчатыми лицами, силуэты зданий и деревьев и облака на фоне проблесков солнечного света.
Я непременно проснусь и стану значимым, ибо Он инициировал меня не случайно, а значит Ему снова понадобится выделить мою способность рассуждать в чистом виде. Я Интеллект, и мой символ, как и способность к Чистому рассуждению, существуют, и пусть я не
всесильно и не решаю всех задач, пусть я не способно удержать самое сложное и прекрасное чувство - Любовь, и ничего не понимаю, но я знаю так много прекрасных реальностей и так мастерски могу их создавать, что людям Внешней реальности и моему создателю я
обязательно понадоблюсь для созидания, ибо несмотря на все модели катастроф, войн и страданий, мой символ основан на способности к Творчеству, и это главное.