КАК Я РЕДАКТИРОВАЛ ГАЗЕТУ "ВОДНЫЙ ТРАНСПОРТ"
Пожалуй, апофеозом моего творчества в эпистолярном жанре были, как вы уже догадались, не мои письма и записки подружкам с объяснениями в любви. Я не стал бы акцентировать внимание моих нелишенных юмора потомков на столь примитивном жанре литературного творчества, если бы не обстоятельства, которые вынуждали меня оттачивать свое мастерство именно в этом жанре. Речь идет о регулярной переписке с моим любимым и очаровательным начальством в ЦК профсоюза рабочих морского и речного флота в лице его председателя Ореста Александровича Сыченникова. Столь обаятельнонаглого бюрократа, как я сейчас думаю, трудно было бы найти на необъятных просторах Советского Союза.
Впрочем, догадываюсь, что мои утверждения могут быть решительно опровегнуты и примерами более развлекательного свойства. Так, думаю, мне может возразить бывший главный редактор газеты "Воздушный транспорт" Юрий Васильевич Пономаренко. Именно с ним я оказался в одной упряжке, когда в Секретариате ЦК КПСС был поставлен вопрос "О фактах грубого администрирования и зажима критики в отношении газет "Воздушный транспорт" и "Водный транспорт". Именно с ним 28 января 1986 года сидели мы рядом на заседании Секретариата ЦК партии. Постановление ЦК КПСС по этому вопросу было напечатано в "Правде" 13 февраля 1986 года.
Всю перписку с ЦК профсоюза я до сих пор бережно храню как образчик твердолобости и наглости бюрократии развитого социализма. Выпестованная на партийном Олимпе и, как правило, погоревшая на неблаговидных делишках, но не выброшенная из номенклатуры, она хорошо знала цену бумаге.
Суть этой переписки, её цимус, изюминку я попытался изложить в моем письме в отдел пропаганды ЦК КПСС, которое было написано в декабре 1985 года. Передав его в руки инструктора ЦК партии Николая Андреевича Бурыма, я с легкой душой покинул здание ЦК КПСС и тут же ушел в отпуск в надежде, что когда вернусь, то сброшу с себя эту непосильную ношу никчемной борьбы и займусь журналистикой в самом благородном смысле слова.
Пересказать это письмо невозможно. Приведу его полностью с краткими комментариями, необходимыми в силу того, что моим правнукам будут совершенно непонятны некоторые нравы и обычаи развитого социализма.
"Уважаемые товариши!
Сразу после встречи Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева с главными редакторами центральных газет и журналов в июне 1985 г. хотелось сесть и написать обо всем наболевшем, что, как мне кажется, беспокоит не одного меня. Слишком велико было впечатление от всего услышанного, крайне ответственным почувствовал себя и я за все, за что надо браться, засучив рукава.
Почти два с половиной года прошло с тех пор, как мне было поручено руководство газетой "Водный транспорт". За это время сделано немало. Полагаю, что не сделано еще больше. Были и удачи. Еще больше, кажется, было неудач, промахов и досадных ошибок. Очень часто испытываю неудовлетворенность от газетного листа, который сам же и сделал. Отчего же? Точно знаю, что эта неудовлетворенность стала острее после указанной выше встречи. Не так-то просто, оказывается, преодолеть тот психологический барьер, который складывался годами и становился непреодолимой стеной, когда в него энергично вкладывают камни беспринципности другие, указующие лица, как и то, что надо делать в газете. Я имею в виду руководителей ЦК профсоюза рабочих морского и речного флота.
Что особенно бросилось в глаза, когда пришел в газету?
1. Нет отдела партийной жизни. А посему совершенно выпала тема партийного руководства хозяйством, авангардной роли коммунистов т. д. И это при том, что в каждом бассейне есть свои парткомы, многочисленные партийные организации, а на флоте целый институт комиссаров в лице первых помощников капитанов. И комсомольская тема в загоне — некому в газете ею заниматься. Предложил создать отдел партийной, профсоюзной и комсомольской работы, но встретил непонимание и противодействие со стороны куратора, секретаря ЦК профсоюза Ю. Карцева. Газета профсоюзная, объяснил он, и надо хорошо вести эту тему. Меня однако поддержали в ЦК партии, в министерствах, создали необходимый отдел в газете, но недоволен остался Карцев и всякий раз указывает, что партийная тема де вытесняет профсоюзную. Нелепость? Да.
2. Не было в газете и отдела науки. А как же без науки, без ученых, без учебных заведений? Как жить без научных прогнозов и перспектив? В газете, видимо, как и в ЦК профсоюза, над этим вопролее.
3. Поражает исключительно "наш", ведомственный подход ко всем делам. Речники — своё, моряки — своё. И каждый говорит, что о другом пишут больше. Ну а кто же будет заниматься комплексными транспортными проблемами? Кто будет заниматься экономикой, не взирая на ведомственные интересы? До каких пор будут встречные и нерациональные перевозки у моряков и речников, у железнодорожников и автомобилистов?
Ведомственная межа оказалась сильнее: ни один из издателей не поддержал идею создания отдела экономических комплексных транспортных проблем. Пробуем как-то ставить эти вопросы сквозь призму партийного руководства хозяйством. Слабовато. Многие, очень многие аспекты этой важной народнохозяйственной темы выпадают из поля зрения газеты. Лишь некоторые "злые" оперативки вытаскиваем двойной тягой вместе с "Гудком". Иногда очень даже недурно получается. Но ведь это всего лишь частности. Нет системы и серьезной координации, хотя и живём мы с этой газетой по-братски дружно, впрочем, как и с "Воздушным транспортом", "Лесной промышленностью".
Поражает откровенно барское, неуважительное отношение руководителей ЦК профсоюза к газете. Замалчивание наших выступлений, зажим критики — обычная практика ЦК профсоюза. В самом деле, за два с половиной года ЦК профсоюза не поддержал ни одного поднятого газетой вопроса, ни одной газетной кампании, ни разу не обсудил на заседаниях президиума ни одной публикации. А таких выступлений и кампаний немало, например, массовые рейды "Общежитию — общую заботу", "Два дня — на сэкономленных ресурсах" и др. С мая месяца в газете было опубликовано более 50 материалов разных жанров по борьбе с пьянством и алкоголизмом, поднято много острых вопросов, раскрыт опыт лучших коллективов в этом деле, однако в ЦК профсоюза вроде бы и не видели этих статей. А уж даже самая легкая критика в адрес профсоюзных органов вызывает гнев и решительные гонения и материальное ущемление руководителей редакции. Приведу лишь один пример.
В декабре 1984 года была опубликована критическая корреспонденция об отчетно-выборной профсоюзной конференции в Среднеазиатском пароходстве. Называлась она "Что за круглой фразой". Автор Н. Орлова объективно изложила свои мысли по поводу конференции, которые не совпали с мнением тов. Сыченникова. И разразился скандал. 24-го января 1985 г. в редакцию прибыл секретарь ЦК профсоюза Ю. Карцев, заведующие отделами В. Гусев и В. Коротенков. Собрали весь коллектив и начался разнос в полном смысле слова. Пошли слухи, что уже снимают с работы главного редактора. Этим воспользовались склочники. И только в октябре всей этой неразберихе был по-ложен конец на отчетно-выборном партийном собрании, на встрече членов редколлегии в Отделе пропаганды ЦК КПСС.
Однако приведем протокольную запись, сделанную мною 24-го января, как говорят, для себя:
"КАРЦЕВ: Мы пришли к вам поговорить по душам. В последнее время редакция стала хуже работать. Слабо освещаете вопросы социалистического соревнования, особенно передовой опыт.
Ошибки — это следствие безответственности работников редакции. Очень много публикаций необъективных. Например, Дубинской по Среднеазиатскому баскомфлоту в "Социалистической индустрии". Теперь вот Орловой "Что за круглой фразой". В статье 60 процентов не соответствует действительности. Корреспондент приехал, по верхушкам похватал, написал хлесткую корреспонденцию, высказал свою точку зрения. Статья Орловой — вредная статья.
Отсюда негативная реакция на нее. Четыре письма письма пришло от делегатов конференции. И письмо от имени президиума баскомфлота. Вывод один — статья вредная, неправильная. Виноват не автор, а те, кто ее разрешил к печати. Статья эта была рассмотрена на президиуме Среднеазиатсго баскомфлота.
По нашим сведениям, конференция в Чарджоу прошла организованно. Коллективы пароходства работали хорошо. Что сделали труженики бассейна, не нашло отражения в статье. Баскомфлот направлял усилия на устранение недостатков, многое сделано во изменение стиля и методов работы профсоюзных комитетов, самого баскомфлота.
Мы далеки от мысли, что у баскомфлота нет недостатков. И по многим вопросам, в том числе и социальным, виновато пароходство. Это подтверждали делегаты и выводы доклада председателя баскомфлота Савченко".
Карцев зачитывает письма из Термеза (Кузовенко, Лисицкий, Лаврова), с Аральского СРЗ (Аблаев, Хан), из Чарджоуского техучастка (Рашбанов, Доронин), Чарджоуского СРЗ (Ишамкулов, Тавылов, Куваков).
"Почему такое происходит в газете? Корреспондент поступил безответственно. Когда он едет на место, должен всё посмотреть. И учиться надо..."
КОРОТЕНКОВ: "За неправильную статью надо нести ответственность. Это серьезный брак в работе. Статья не соответствует действительности. На президиуме ЦК профсоюза Среднеазиатский баскомфлот получил положительную оценку. Были, конечно, и серьезные недостатки, их разбор был в горкоме партии. В статье выхвачены факты черного цвета — из доклада и выступлений. Это — дико! Дикарев (он присутствовал на конференции как представитель ЦК пофсоюза) категорически все отрицает, все было не так, как в статье.
И вообще в последнее время газета плохо освещает профсоюзную тематику. Отчеты и выборы — низовое звено и первичные профорганизации освещены недостаточно. Оргработа показана слабо. Бассейновые конференции — совсем не понятно. Их освещение началось лишь после 12 проведенных конференций. Это или информации или материалы типа тех, как это сделано по Среднеазиатскому пароходству.
Ошибки в названиях часты. Постановление ЦК партии "О работе ЦК профсоюза рабочих тяжелого машиностроения" не освещаете. Отсутствуют контакты между работниками редакции и ЦК профсоюза.
Создали отдел партийной, профсоюной и комсомольской работы. Я был против реорганизации отдела профсоюзной жизни. Жизнь профсоюзых организаций не должна затухать на страницах газеты".
ГУСЕВ: "Положительных сдвигов в работе редакции не видно. Если газета не улучшится, то будут сделаны оргвыводы. В бассейнах мнение о газете ухудшается..."
Главный редактор не умолчал против столь резких выпадов. Я сказал, что нельзя делать скоропалительных выводов о корреспонденте Н. Орловой и оргвыводы — естественно, речь шла о главном редакторе, — что во всем надо разобраться, что редакция не получила ни одного письма такого рода. Однако в ЦК профсоюза поступили иначе: 31 января в адрес редакции было послано предписание наказать "виновных", а также ксерокопии писем, поступивших в ЦК профсоюза. После неоднократных устных напоминаний В. Гусева, Ю. Карцева и А. Бубнова я вынужден был наказать редактора отдела А. Козлова (выговор) и понизить в должности Н. Орлову, которая исполняла обязанности его заместителя.
Однако я не мог поверить, что коммунист Н. Орлова могла ошибиться. Очень это добросовестный работник и человек порядочный. Мои сомнения оказались правильными. В первых числах апреля следующего года я получил письмо от секретаря парткома пароходства В. Руча, который, в частности, писал:
"Тов. Савченко В. Е. не знакомил нас со своим откликом на статью, но зная его характер, можно предположить, что он пытался отрицать изложенные в статье факты...
Как ни печально и горько это сознавать, но моя партийная совесть должна на каждую строчку этой статьи ответить: все изложено правдиво и партийные организации пароходства обязаны более детально и предметно вникать в работу профсоюзных комитетов и руководить ими. И никакие обстоятельства не могут освободить меня, как секретаря парткома, от моральной ответственности за состояние работы профсоюзных организаций".
Так стала известна в редакции суть происшедшего. Я показал письмо тов. Руча товарищам Карцеву, Бубнову, Гусеву. Как быть? Письмо частное, ответили они, не стоит придавать ему значения. Я же сказал, что мы вернемся к этому вопросу ровно через год. И вот теперь, спустя ровно год, появилась статья "Клеветники и их покровители", которая вызвала бурю негодования у покровителей клеветников — они в статье названы поименно: О. Сыченников, А. Бубнов, Ю. Карцев, В. Гусев.
И начались новые гонения. Меня вызвал и полтора часа "воспитывал" О. Сыченников вместе с А. Бубновым, посоветовал (в который раз!) подумать, как нам дальше работать, намекая на то, чтобы я искал себе другую работу. "Мы найдем способ, как с вами бороться!" — кричал он на меня. Я же ответил, что если меня надо будет снимать с работы, то это сделает тот, кто назначал — ЦК партии.
Хочу привести и другой пример. В связи с уходом на пенсию заместителя главного редактора В. М. Сорокина в редакции стала вакантной эта должность. Естественно, задолго я стал советоваться в отделе пропаганды ЦК КПСС о кандидатуре на этот пост. В числе других была предложена и кандидатура известинца Е. М. Болотина. Человека я знаю и по деловым качествам, и по партийной работе. Пригласил в редакцию, поговорили — он согласился. Представил справку-объективку в отдел транспорта и связи ЦК КПСС, где никаких принципиальных возражений не было. А вот когда пошел к тов. Сыченникову, тот заявил, что ему Е. М. Болотин не нравится. Не видел никогда человека, не поговорил, а сразу отказ. И тут же предложил свою кандидатуру — зав. отделом корсети газеты "Труд" Лукасика. Газетчики знают, кого определяют на такую работу. Спросил у своих друзей об этом работнике газеты "Труд". Выяснил, что Лукасик слаб и как корреспондент, и как редактор. К тому же Лукасик в разное время дважды уже работал в "Водном транспорте" и у всех членов редколлегии сложилось не самое лучшее о нем мнение. Понятно, я доложил об этом в отделе пропаганды ЦК КПСС.
Когда это стало известно Сыченникову, тот, по меткому замечанию А. Бубнова, выступавшего на беседе с членами редколлегии "Водного транспорта" в отделе пропаганды ЦК партии, "буквально озверел". Сыченников вызвал меня к себе, орал и бранился, а потом извинялся. "Они там в отделе пропаганды за наш счет хотят решать свои проблемы? Не выйдет! У нас другое мнение! Кто вам велел идти туда с докладом?!"
Неприятно, откровенно гадко было видеть действительно озверевшего барина, необузданного в своей дикости. Страшно смотреть. И страшно осознавать, что такому человеку дана власть. Ведь точно так же ведет он себя и со своими непосредственными подчиненными в ЦК профсоюза. Критику он совершенно не принимает. Не было ни одного случая, чтобы он по-деловому ответил газете на ее выступление. Поведение явно не партийное.
В заключение хочу сказать, что помощи от издателей нет никакой. Одни словеса. Практически ни один из пунктов решения коллегии ММФ, МРФ и президиума ЦК профсоюза от 8 января 1985 года не выполняется. Обидно, что измельчал наш фондодержатель-издатель О. Сыченников — не разрешил выдать 30 рублей на рождение младенца молодому сотруднику газеты. Пришлось за этой помощью обращаться в ВЦСПС к Л. А. Землянниковой, которая была просто потрясена бесчеловечностью бюрократа Сыченникова.
Одна сторона — незнание дела, неумение работать с людьми, другая — откровенно и методично вредить работе: следует масса самых нелепых команд, распоряжений, требование различных справок и т. д. В течение восьми месяцев не утверждают в ЦК профсоюза многих руководителей отделов газеты. В чем дело? Никаких объяснений. И потрясающая любовь к саморекламе. Так, недавно О. Сыченников выезжал в Измаил, где проходило очередное заседание баскомфлота. Сам позвонил, чтобы туда послали корреспондента, а теперь спрашивает, когда же будет информация в газете. Приёмы делегаций, парадные мероприятия по требованию издателей газета обязана подавать на своих страницах пространно, обязательно с фотографиями руководителей, а официальный раздел о заседаниях президиума ЦК прфсоюза и коллегий министерств публиковать в объемах в несколько раз больших, чем отчеты о заседаниях Политбюро ЦК КПСС.
О. Сыченников буквально стал третировать редакторат лишением премий или их сокращением вдвое. Никаких причин при этом не указывает. На запросы редакции не отвечает. Как быть?
Просим остановить зарвавшегося администратора, грубо нарушающего существующие положения.
В заключение хочу сказать, что атмосфера в коллективе стабилизировалась, но много вопросов пока не решено. И первый из них — помещение редакции. Редакция размещена в двух квартирах в доме, требующем капитального ремонта. В результате систематических протечек кровли в период дождей и обильных снегопадов, разрыва труб горячего водоснабжения обрушиваются потолки и тяжелая арматура осветительных приборов, стены покрыты плесенью, оконные рамы не удерживают стекол.
По этой причине погибла значительная часть уникального справочного фонда, архива и бухгалтерской документации. Не однажды по аварийной тревоге приходилось выводить людей из отдельных помещений редакции. В этих условиях очень тяжело обеспечивать нормальный режим труда и отдыха коллектива, а тем более принимать зарубежные делегации журналистов и профсоюзного актива, работу с которыми нам время от времени поручают.
Страшно и другое: после 19-00 здание, где помещается редакция, становится пристанищем для пьяниц и других нежелательных элементов. Пьяная братия приводит в антисанитарное состояние лестничные пролеты и площадки, а сторожам редакции неоднократно приходилось прибегать к помощи милиции, чтобы предотвратить взлом дверей. Надо ли объяснять, что редакция располагает весьма серьезными документами, могущими быть объектом особых интересов. (В подъезде редакции находился тайник американской военной разведки и там был схвачен с поличным агент ЦРУ полковник Советской Армии Пеньковский — примечание автора). По этому вопросу мы обращались в министерства, ЦК профсоюза, ВЦСПС, другие органы, однако положительного их решения до сих пор не добились.
Просим помочь.
Главный редактор
газеты "Водный транспорт"
Г.П.Панушкин
Речь главного редактора
газеты "Водный транспорт" Г. П. Панушкина
на одиннадцатой отчётно-выборной конференции
Московской организации Союза журналистов СССР
7 февраля 1987 года в конференц-зале "Известий" проходила одиннадцатая отчетно-выборная конференция Московской организации Союза журналистов СССР. Был среди делегатов этой конференции и я. Открыл конференцию председатель правления МОСЖ М.Н.Полторанин. Меня, как и моего друга главного редактора газеты "Воздушный транспорт" Юрия Васильевича Пономаренко, избрали в президиум конференции. Сидели мы с ним рядом в последнем ряду президиума, изредка перебрасываясь репликами по поводу выступления ораторов. Сидевший впереди нас рядом с председательствующим заместитель заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС Владимир Николаевич Севрук время от времени оборачивался в нашу сторону.
Мы с Юрием Васильевичем были удостоены чести сидеть в президиуме рядом с высоким начальством по вполне понятной причине. С нашими именами было связано последнее постановление ЦК КПСС по вопросам печати. Это было новое веяние в период перестройки. По Москве ходило много разных слухов, но мало кто знал о сути дела, о деталях этого вопроса. Мы с Юрием Васильевичем вели себя скромно, интервью журналистам других газет не давали. Помню весьма энергично добивался встречи со мною корреспондент португальской газеты. Настойчиво просил он аудиенции, но я отказался.
Вдруг Севрук обернулся к нам и спрашивает:
— А почему нет ваших фамилий в списке выступающих?
— Мы не очень рвемся на трибуну, — ответил Юрий Васильевич.
— Сдрефили?
— Нет, мы ребята не из робкого десятка и нам есть что сказать, — ответил Юра. — Мы обсудим. — Я не готовился выступать.
— И я не готовился.
— Тогда бросим жребий, — предложил Юра.
— Согласен.
Я вынул спичку, переломил ее пополам.
— Больший кусок — оратору.
— Принимается, — кивнул головой Пономаренко и, вытащив из моего кулака короткий кусок спички, рассмеялся. Севрук с удивлением обернулся в нашу сторону:
— Вы чего там веселитесь?
— Пульку бросаем...
— Чего?!
— Жребий на выступление, — ответил Юра.
— Детский сад! И кто козел отпущения? — улыбался Севрук.
— Панушкин.
— Хорошо, запишем Панушкина. — Севрук стал что-то шептать председательствующему Бондаренко. Игорь Алексеевич, еле сдерживая смех, обернулся к нам:
— Артисты!
Председательствующий по всей форме представил меня:
— Слово предоставляется товарищу Панушкину — члену правления МОСЖ, главному редактору газеты "Водный транспорт".
Чтобы не ошибиться в деталях, привожу полный текст своего выступления по стенографическому отчету конференции. Это уже документ истории:
— В этом зале я вижу своих товарищей, с которыми мне посчастливилось быть в круизе по Дунаю, организованном в прошлом году Союзом журналистов. Но далеко не все из них знают о той опасности, в которой оказались мы — писатели, журналисты, художники, поэты, артисты — , когда наш теплоход отошёл от Вены, и ночью мы оказались на мели. Проснулись утром — сидим на мели, где — неизвестно. Выяснилось, что во время вахты капитана навстречу нам шел караван танкеров с нефтью. Застопорилась машина у нашего теплохода. Капитан растерялся от неожиданности случившегося. Чуть-чуть не произошла серьезная авария, после которой, наверное, пришлось бы собирать в прямом смысле поджаренных на нефти журналистов, писателей, артистов, поэтов и художников по всему Дунаю. К счастью, такого не случилось.
Я далеко не случайно рассказал вам эту историю, жуткую по своей сути. В прошлом году имели место серьезнейшие аварии на морском и речном флоте, связанные с гибелью многих и многих людей, с гибелью моряков, с гибелью грузов. Жутких примеров много. Их можно было бы привести сотни если не тысячи (зал ахнул и затих). Идёт откровенный грабежа грузов на внутренних линиях. Пиратские разбои с применением самого современного оружия буквально захлестнули просторы мирового океана. То есть я хочу сказать, что положение, которое сложилось в отрасли на сегодняшний день просто удручающее.
Думаю, что за то время, пока министр морского флота СССР Гуженко был у руля большого корабля, большего разврата, развращения и распущенности на русском флоте не было ни в какие времена. Упал авторитет русского торгового флота на мировом океане. Дальше, естественно, терпеть такое просто невозможно. Вот почему невозможно было уйти от этой темы профессиональной газете "Водный транспорт". Печать ведомственная, находящаяся в руках министерства — это хорошая ширма для того, чтобы скрывать свои недостатки и упущения в работе. Огромнейшие приписки в работе флота — теперь они вскрываются, виновных людей сажают. А контрабанда, валютные махинации — все это покрывалось. Знали и знают это все в министерствах, но покрывают. Покрывалось это даже партийными органами на местах, такими, например, как Одесский обком партии. Корреспондентов даже и близко не подпускают к таким фактам, чтобы написать о них.
Хочу сказать, что перелом в работе печати наступил не сразу и не так просто. Мы только на первых подступах к тем задачам, которые были четко сформулированы и поставлены в более чем двухчасовой беседе Генерального секретаря с главными редакторами газет вскоре после апрельского Пленума ЦК КПСС 1985 года. Расходились все в глубокой задумчивости, многое было ново, но кому-то надо было начинать. Каждый, я по себе сужу, думал примерно так: а кто начнет? Кто сунет свою голову в пасть тигру? А надо было начинать, потому что прямо было сказано: беспорядков много, наводить порядок нужно и есть две силы, которые могут здесь помочь — это партия и печать. При полной поддержке партийных органов наша газета выступила в числе других газет. Я считаю, что всех повела себя за собой в то время и проторила нам дорогу газета "Советская Россия".
Год назад было опубликовано постановление ЦК КПСС о грубом администрировании и зажиме критики в отношении редакций газет "Воздушный транспорт" и "Водный транспорт". Мне хочется сказать, что это постановление далеко не только о наших газетах. Это скорее всего поворотный документ по отношению к печати, к критике, к постановке вопросов во всей нашей печати. Это политический документ в поддержку печати.
Хочу сказать, что не везде этот документ восприняли так, как надо. На местах этот документ еще не работает в той мере, как необходимо. На местах, в областной и особенно в районной печати поворота практически никакого нет. Меня удивило такое отношение к печати, когда по порчению ЦК партии в составе группы журналистов выезжал на три месяца в Лежнево Ивановской области и создавал там новую районную газету. Люди все еще не верят многим нашим публикациям, не видят и не понимают нашего откровения, остроты и принципиальности в постановке вопросов и, главное, в их решении. И мы должны это сознавать, что то, что мы печатаем в газете часто не находит отзвука в сердцах тех, к кому мы обращаемся. Мы не всегда доходим до сути.
Больше того, мы сами оказались неподготовленными к тем возможностям, которые нам дали в руки (это я говорю на опыте своей газеты) для того, чтобы вести такую пропаганду. К такой работе оказались не готовыми наши собственные корреспонденты, наши аппаратные работники. Отсюда следует, что нам надо очень серьезно еще учить своих сотрудников, очень серьезно работать с нашими кадрами на местах. Нам надо переломить отношение к печати у людей. Слишком много еше трескотни, потому я не поддерживаю выступленя тех товарищей, которые здесь выступали и говорили, что критики у нас много, что надо ее поубавить. Нет, товарищи, слишком еще мы беззубые, мы еще слишком не активные и не выбрали фронт атаки, чтобы бороться за каждую строку решений съезда партии. Мы еще не дошли до многих социально-экономических проблем, которые мы должны поднимать в печати. А не поднимаем их только лишь потому, что сами не готовы, сами еще себя не переломили. У нас самих еще не хватает духа и смелости в борьбе и собственной подготовки.
Многое сделано для нашей газеты во исполнение постановления ЦК КПСС "О фактах грубого администрирования и зажима критики в отношении редакций газет "Воздушный транспорт" и "Водный транспорт". Мы получили прекрасное помещение, но многие редакции находятся в тяжких условиях, даже, может быть, хуже, чем были прежде в редакции газеты "Водный транспорт". Товарищ Севрук побывал у нас в прежней редакции, потом говорил, что ничего менять не надо, спокойно можно играть пъесу Горького "На дне". Плохие помещения, плохие жилищные условия, плохо питаются у нас люди.
Пришло время подумать о заработной плате, о гонорарах. Люди в нашей отраслевой печати недостаточно материально обеспечены — 140 рублей. Вот здесь товарищ выступала из многотиражки — 120 рублей. А семья минимум три человека, надо чем-то кормить семью, три раза в день каждый рот открывается, и что-то же надо в каждый рот положить, одеть и обуть. Следует очень серьезно подумать.
Я считаю, что пришло время подумать и о полиграфической базе, о нашей типографии. Когда там займутся производственными и социальными условиями? Или не видит никто, или закрывают на это глаза? Убегут оттуда люди и никто не будет работать. Надо же думать о том, как дальше выпускать газету. Когда после съезда публикуются снимки — это же жутко смотреть, это карикатура. А наша газета с такими фотографиями идет по всему флоту, идет в Америку, в Европу — по всему миру. Нельзя выпускать газету такого качества. Давайте думать о том, куда переместить эти газеты, мы должны переходить на пргрессивную технологию производства. Благодарю за внимание. (Аплодисменты.)"
Народному депутату СССР
от Союза журналистов СССР
тов. ПОЛТОРАНИНУ
Михаилу Никифоровичу
Уважаемый Михаил Никифорович!
Мы, Ваши избиратели, просим Вас сделать официальный депутатский запрос на съезде по принципиальному вопросу, который имеет, на наш взгляд, решающее значение в развитии гласности и демократии, а следовательно, может оказать отрицательное влияние на перестройку.
Речь идет о существующей практике грубого давления ведомств на печать. Один из примеров тому — наша газета "Водный транспорт".
Три года назад, а точнее 28 января 1986 года, Центральный Комитет КПСС принял постановление "О фактах грубого администрирования и зажима критики в отношении редакций газет "Воздушный транспорт" и "Водный транспорт". Этот документ, в котором содержатся требования партии в свете решений исторического апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС по руководству советской печатью, стал программным для работников средств массовой информации страны и, конечно же, редакционного коллектива газеты "Водный транспорт".
Взяв курс на гласность, демократию и перестройку, редакция повела решительную борьбу за удовлетворение жизненно важных потребностей работников водного транспорта (жилье, пенсионное обеспечение, безопасность мореплавания, отпуск для жен моряков и др.). Так, 338 дней со страниц газеты не сходила тема, связанная с реализацией конституционного права на жилище работников плавсостава. Практическим итогом дискуссии, которая выразила общественное мнение тысяч моряков, речников и их семей, явилось постановление Совета Министров СССР № 477 от 16 апреля 1988 года "О гарантии жилищных прав граждан, временно отсутствующих в месте постоянного жительства по условиям и характеру работы". С помощью газеты были решены другие проблемы трудовых коллективов отрасли.
Перестройка работы журналистов осуществлялась редакционной коллегией во главе с коммунисом, главным редактором Панушкиным Георгием Петровичем. Газета смело и бескомпромиссно критиковала за недостатки в работе конкретных лиц из Министерства морского флота СССР, Министерства речного флота РСФСР и ЦК профсоюза отрасли не только на своих страницах. С острой критикой медленной перестройки в системе Минморфлота главный редактор тов. Панушкин выступил на партийной конференции этого министерства (29 октября 1988 года).
Однако руководители Министерства морского флота СССР, Министерства речного флота РСФСР и ЦК профсоюза отрасли неконструктивно восприняли элементы новизны в работе редакции, перестали отвечать на выступления газеты, поддерживать ее начинания, хуже того — стремились по-прежнему подчинить работу журналистов "Водного транспорта" узковедомственным, месническим интересам.
Разумеется, осуществляя новые подходы на путях перестройки, редакция не была застрахована от ошибок, и долг наших издателей был в том, чтобы направлять деятельность журналистов в духе ленинских принципов партийного руководства печатью.
К сожалению, против коллектива, особенно главного редактора тов. Панушкина, использовались методы, осужденные Постановлением ЦК КПСС от 28 января 1986 года "О фактах грубого администрирования и зажима критики в отношении редакций газет "Воздушный транспорт" и "Водный транспорт".
Апогеем административных усилий ведомств стал беспрецедентный волевой прием. 26 апреля с.г. тов. Панушкин Г. П., находящийся в очередном отпуске, неожиданно был вызван на заседание коллегий министерств морского и речного флота и освобожден от занимаемой должности якобы за серьезные недостатки в работе, хотя до этого ни разу не наказывался ни в административном, ни в партийном порядке. Это безосновательное решение было подготовлено втайне от коммунистов, редколлегии, всего коллектива редакции.
28 апреля с.г. на первом совместном совещании редакции газеты "Водный транспорт" с министром морского флота тов. Вольмером, министром речного флота тов. Багровым, председателем ЦК профсоюза отрасли тов. Мацкявичюсом наш коллектив решительно выразил свой протест против ведомственного произвола.
Однако наш протест пока не услышан.
Расправа, учиненная министрами тт. Вольмером и Багровым, является, на наш взгляд, энергичной попыткой бюрократических сил прикрыть гласность, создать опасный для демократии прецедент возможных безнаказанных действий в отношении центральной прессы наперекор решениям Центрального Комитета партии.
Будущий Закон СССР о печати не должен поощрять подобную практику произвола в отношении средств массовой информации. Такие факты нетерпимы в правовом государстве, они представляют реальную опасность для гласности, демократии и в целом перестройки.
Мы просим Съезд народных депутатов СССР принять во внимание эти факты и выводы при обсуждении Закона СССР о печати.
От имени коллектива газеты "Водный транспорт"
члены Союза журналистов СССР:
В. Антоненко, зам. главного редактора,
Л. Ершова, зам. главного редактора,
Ю. Болденков, ответственный секретарь, секретарь первичной журналистской организации редакции,
В. Рубан, редактор отдела, секретарь партийной организации редакции,
Н. Прочан, редактор отдела, председатель профсоюзного комитета редакции.
30 мая 1989 г.
(Как истинный демократ и поборник свободы печати Народный депутат Верховного Совета СССР от Союза журналистов СССР, Председатель Московской организации Союза журналистов СССР Михаил Никифорович Полторанин на письмо коллектива редакции газеты "Водный транспорт" не ответил)