Ему нравилось смотреть на огонь, на то как светлые искорки переливаются и с треском выпрыгивают в воздух, сгорая в своем порыве взлететь. Он часами мог сидеть у костра, перебирая дрова палочкой и тихо напевая под нос. Иногда родители заставали его с коробком спичек - он зажигал спичку и не отрываясь смотрел на пламя, пока спичка не обжигала ему пальцы, тогда он бросал обгоревшую палочку и зажигал следующую, чтобы снова завороженно смотреть на огонь. С годами эта его странность несколько притупилось и теперь его видели у огня лишь изредка, но взгляд оставался все таким же: пристальным и жадным.
Он рос застенчивым и необщительным мальчиком, мог часами просиживать в одной позе, выжидая чего-то, а затем срываться с места и исчезать. Сколько родители не пытались сблизиться с ним, сколько не хотели приласкать и ободрить его, но он всегда стойко и терпеливо выдерживал их нежности и ласки, а затем надолго исчезал. Ему не хотелось, чтобы кто бы то ни было, пусть даже родители, лезли к нему в душу. Учился он неплохо, но особой склонности к чему бы то ни было не испытывал и поэтому колледж для него выбирали родители. К двадцати годам он перебрался в отдельную квартиру, где вел замкнутую жизнь, часами просиживая с книгой у камина.
Каждое воскресенье его мать устраивала торжественный ужин, на который собирались все дети: Том, Джерин и Льюис.Сегодня Льюис опаздывал. Он обещал подъехать к трем, но на часах уже было пол-пятого, а Льюис даже не звонил.
- Ну, что ж, - со вздохом сказала мать.- Сегодня видно придется обедать без Льюиса.
Включили телевизор. По пятой программе показывали какой-то многосерийный фильм, и отец уже хотел было переключить канал, как вдруг, экран на мгновение погас,и в рамке телевизора появился диктор.
- Экстреный выпуск! - с удивлением воскликнул Том.
А диктор тем временем начал вещать:
- Просим прощения, что прервали показ многосерийного фильма, но в городе произошел уже второй поджег многоэтажного жилого здания.
На экране замелькали кадры – горящее здание, мечущиеся люди, пожарные, поливающие пеной из бранзбойта все это безобразие.
- В данный момент мы насчитываем около 30 человеческих жертв, их могло было быть и больше, если бы поджег был произведен каким-нибудь часом позже, то есть в то время, когда большинство жильцов вернулось бы с работы.
Мать всплестнула руками:
- Боже мой, какой ужас! Бедные люди… и все наверняка из-за плохой проводки, каждый сам себе накрутит навертит, проведет каких-то разеток, а другие из-за него страдают. Как все таки хорошо, что у нас собственный дом, милый!
И она с нежностью взглянула на своего мужа, отца троих детей, благодаря предприимчивости которого они жили в роскошном двухэтажном коттедже на окраине города.
Льюис появился через полчаса, когда они уже перешли ко второму. Он был не в меру разгорячен и весел, если бы он не был за рулем, можно было подумать что он пьян.
- Привет, ма, па, сестренка…. – каждое приветствие, он сопровождал быстым поцелуем в щеку. – Как дела братишка?
Он почти поднял своего младшего брата над столом, сжав его в объятиях, несмотря на то, что Том был значительно шире его в плечах.
Мать посмотрела на Льюиса:
- Что это ты такой веселый, малыш?
Льюис уплетал за обе щеки индейку и сделал знак рукой, затем прожевав, воскликнул:
- Я был на пожаре!
- На том который показывали сейчас по телевизору?
- Не знаю, горела многоэтажка. Представьте себе громадное здание, объятое пламенем…. Красота!
Мать нахмурилась:
- Там погибли люди, Льюис…
Отец, заметив, что Льюиса это нисколько не смутило, неодобрительно покачал головой.
- Па, я сегодня не смогу к тебе подъехать, - голос Льюиса глухо звучал в телефонной трубке.
- Почему?
Андерсон старший, отец Льиса, ловко вел машину, он свернул на Западную улицу и неспешно поехал по ней.
- Я что-то приболел…. Хочу отсидеться дома.
- Может привезти тебе что-нибудь?
- Нет, па, спасибо.
Луиджи Андерсон, улыбаясь, нажал отбой. Остановил машину у обочины и, подойдя к шестиэтажному дому, зашел в подъезд, там он поднялся на шестой этаж и позвонил в 29-ю квартиру. За дверью ни раздалось ни звука. Отец пожал плечами. Он же только что разговаривал с Льюисом!
Луиджи Андерсон вышел на улицу и, задрав голову, отсчитал окна сына. Четыре темных окна сиротливо выделялись среди светящихся окон соседей. Где же Льюис? Луиджи нахмурился. Сын еще никогда не врал ему. Затем лоб его разгладился и Луиджи хохотнул.
В каком случае, он, Луиджи, будучи молодым, ни за что не стал бы открывать дверь собственной квартиры на звонки и зажигать никому не нужный свет? Прийдя домой он с порога заявил жене:
- Похоже, что у нашего Льюиса появилась девушка… - мать всплеснула руками, а он довольно заулыбался.
- Сын, с тобой что-то происходит? – Луиджи требовательно теребил сына за куртку.
- Ничего, па.
- Все нормально? Что-то в коледже?
- Нет, па, ты же знаешь, все в порядке. Я хорошо учусь, заканчиваю колледж, а затем иду работать.
- Быть может ты волнуешься за место? Не беспокойся, я все устрою!
- Па, я не волнуюсь, я знаю, что ты мне поможешь…. У меня просто болит голова, па. Ты меня извини, но я пойду.
И Льюис быстро зашагал по зеленым аллеям университета. Луиджи недоумевал – его сын всегда был нелюдимым, но никогда таким странным.
Вечером Луиджи принялся обсуждать поведение сына с женой. Они разговаривали тихо, но видимо недостаточно, потому что, Том, сидевший у телевизора и с увлечением смотревший какой-то ужастик, обернулся и буркнул.
- Чудаки! Может у него девушка залетела!
Мать схватилась за сердце:
- Как это?
- Ну как это обычно бывает, порыв страсти и ооопс, у нее пузо, а ты ходишь и хватаешься за голову!
- А тебе-то это откуда известно?
- Мать, мне уже 16. Это много… - Том поднялся и в развалочку прошел в свою комнату.
Луиджи приобнял жену:
- Не волнуйся, дорогая, у Тома просто переходный возраст, в его словах больше кичливости, чем знания. А с Льюисом я поговорю.
Но Льюис спокойно выслушав пространный разговор отца о внебрачных детях, о последствиях, о взаимопомощи между родителями и детьми, только тонко улыбнулся:
- Отец, если ты думаешь, что моя мифическая девушка забеременала, то спешу тебя огорчить.
Луиджи выдохнул:
- Она не беременна?
- Нет. Ее ПРОСТО нет.
Луиджи пришел домой и поведал разговор жене, та решила:
- Они поругались.
Луиджи задумался:
- Да, это пожалуй все объясняет.
Но все их домыслы были развеяны происшествием, круто изминившем всю последующую жизнь. Оно произошло ровно через месяц после вышеописанных событий.
Луиджи возвращался домой, было уже 9 вечера, а на 10-й улице машины все еще стояли в пробке.
Что за черт? Луиджи хотел было включить радио, когда кто-то подергал дверцу машины. Луиджи выглянул в окно.
- Льюис?
Он открыл дверцу и впустил мокрого из-за дождя Льюиса.
- Что ты тут делаешь?
- Отец, спрячь меня. – Голос Льюиса нервно дрожал.
- Спрятать? Но от кого?
- Они следят за мной, а я ни в чем не виноват, ни в чем.
- Что случилось, сынок?
Но Льюис не ответил, а лишь смерил долгим взором что-то впереди на дороге.
- Ничего. Ну ладно, па, извини меня, я пойду.
- Куда?
Льюис пожал плечами, и уже, выходя сказал:
- У меня машина там дальше по пробке.
Льюис пошел по тротуару вперед, когда мимо машины Луиджи по обочине пронеслись три пожарных машины, они чуть не столкнулись с полицейской машиной, несущейся в обратном направлении, полицейская машина избежала столкновения с машиной Луиджи только чудом. Вот тогда-то в душу Луиджи закрались очень нехорошие подозрения.
Через несколько дней Луиджи проезжал мимо дома сына, и увидел напротив его подъезда Вольво со скучающим водителем, Луиджи на всякий случай записал номер машины. Ибо на лбу у водителя было написано ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Эта машина была около дома Льиюса и завтра, и посезавтра, когда на четвертый день машины не оказалось, Луиджи позвонил сыну на сотовый, оказалось, что тот стоит на Южной улице в пробке, тогда отец поинтересовался – нет ли рядом с сыном белой Вольво и назвал номер. На что услышал спокойный ответ:
- Я не вижу ее, но уверен, что они где-то рядом.
- Во что ты вляпался, сынок?
- Ни во что, па. Все в порядке.
Но видимо не все было в порядке, когда посреди недели явился Льюис, он открыл дверь своим ключом и прошел в гостиную. Мать вязала, отец смотрел передачу для эрудитов по телевизору и лениво играл в шахматы с компьютером. Льюис не раздеваясь подошел к отцу:
- Отец, можно я возьму твою машину?
- Ты разбил свою?
- Нет, моя стоит у тебя перед подъездом.
- А зачем тебе тогда моя? Когда ты ее кстати вернешь?
- Я ненадолго, па, съезжу в одно место и вернусь.
Отец протянул Льюису ключи, Льюис на пороге обернулся и заметил:
- Да, если кто-то будет спрашивать вас, где я провел этот вечер, то, пожалуйста, скажите, что я был у вас. Хорошо?
Когда сын ушел, Луиджи выключил компьютер и стал нервно переключать телевизор с программы на программу, наконец он остановился на криминальных новостях.
- Полиция нашего города готова предпринять решительные шаги по поимке Поджигателя. Напомню вам, что он сжег уже пять домов, и на его совести боле сотни человеческих жертв. Полиция сообщила нам, что сегодня она предпримет активные шаги, по поимке преступника. Простите… - на экране противно запищал зуммер. – Наш корреспондент сообщает нам, что на Лесной улице опять совершен поджег. Ждите репортаж об этом через минуту.
Луиджи вскочил с кресла, снеся журнальный столик, и кинулся к входной двери.
- Куда ты? – крикнула жена.
- Скоро вернусь!
Луиджи выскочил на улицу и только там вспомнил, что на его машине уехал Льюис. Оглянувшись в поисках такси, Луиджи увидел, что Льюис забыл ключи от машины в замке зажигания. Благославив забывчивость, так кстати подвернувшуюся ему, Луиджи вскочил в машину и поехал на Лесную улицу.
Когда он подъехал туда, пожар был в самом разгаре. Луиджи затормозил на обочине и принялся вглядываться в людей, суетившихся возле здания, как вдруг кто-то открыл дверцу машины, Луиджи подслеповато взглянул на нежданного гостя, из-за огненных всполохов он видел только силуэт.
- Простите, сэр, но я должен попросить вас проследовать со мной.
- Кто вы?
- Полиция, сержант Томпсон, сэр.
Луиджи пожал плечами и вылез из машины, сержант Томпсон удивленно уставился на него.
- Простите, видимо произошла ошибка, сэр. Это ваша машина?
- Нет, моего сына.
- Простите, а вы не знаете где он сейчас?
- Сидит у меня дома и беседует со своей матерью по душам. – Сам не зная зачем соврал Луиджи. – А что?
- Ничего, сэр.
Полицейский отошел к своей машине. Луиджи решил поближе подойти к пожару. Где же Льюис? Полицейские определенно подозревают его в чем-то. Но что он мог сделать? Он как-то связан с пожарами? Размышления Луиджи были прерваны резким запахом жженой человеческой плоти и истошными криками. Кричала женщина. Луиджи поспешил на крик.
Пожарный пытался успокоить женщину, бьющуюся в истерике прямо на земле, в руках она держала темный сверток.
- Ааааааа! – Кричала женщина.
- Вам нужно успокоится! - кричал пожарный, пытаясь заглушить ее крик.
Подъехала карета скорой помощи. И тут Луиджи разглядел, что в руках у женщины ребенок. Ребенок был маленький – хиленькое тельце, тоненькие ручки и ножки. По тому, как безвольно болталась голова ребенка, Луиджи заключил, что он мертв.
Санитары мягко, но решительно принялись подталкивать женщину к машине, один из них собрался вколоть ей успокоительное, когда женщина вырвалась от них и кинулась к Луиджи. Она вцепилась ему в рукав и закричала.
- Он - убийца, убийца! Помогите мне найти его, он убил моего мальчика!
Подбежали санитары и унесли, кричащую женщину. Не отдавая себе отчета в том что делает, Луиджи нервно перекрестился и пошел к машине, и только сидя за рулем он понял мысль, неотступно сопровождавшую его последний месяц. Его сын Льюис – Поджигатель.
А на утро пришла полиция.
- Льюис, сынок, зачем ты это делал?
Луиджи сидел напротив сына в комнате свидиний.
Льюис устало прикрыл глаза.
- Я не делал этого, папа.
- Сын, если ты сознаешься, то я смогу похлопотать за тебя. Ты же понимаешь, что тебе грозит смертная казнь. А при помощи министра, я смогу заменить ее на пожизненное заключение. Мы будем приезжать к тебе, мама и я….
- Я не делал этого, отец.
Луиджи вскочил:
- Прекрати врать, зачем я тебя воспитывал? Чтобы вырастить чудовище?? Если ты даже не можешь покаяться, то единственное, что тебе поможет – это смерть.
Льюис открыл глаза и безразлично посмотрел на отца.
- Я тебя понял, папа.
Дома Луиджы кричал на весь дом:
- Каков нахал, а? Каков нахал! Мы растили его, одевали, воспитывали. И вот дело кончается решеткой, я нанимаю ему лучшего адвоката, а он даже не хочет признать свою вину, он даже не хочет думать о том, что уничтожил множество жизней. Пусть гниет в аду!
Джерин попыталась урезонить его:
- Но папа, вдруг он и правда не виновен….
- Не говори глупостей.
Джерин и мать испуганно сидели на кресле, прижавшись друг другу, отец ходил по комнате и орал, так что звенели стекла. А Том подпирал дверь своей комнаты и презрительно плевал на пол. Виновен или не виновен брат – ему было все равно, он был его братом – и этим все сказано.
Судебные заседания начались достаточно быстро, к тому времени, как Льюис попал за решетку в полиции уже накопились громадные тома дела Поджигателя. Льюис держался спокойно. Он утверждал, что был на всех пожарах, но ничего не поджигал. Судья не верил ему, присяжные не верили, отец не верил.
Луиджи твердо решил не ходить на последнее заседание суда, он даже не захотел навестить сына на выходных, хотя жена, бледная, с темными кругами от слез, умоляла его, потому что знала, что Льюис доживает последние дни. Луиджи сбежал по ступенькам и сунул руку в почтовый ящик. Письмо. От Льюиса.
Отец нерешительно взял письмо сына, но первые же строчки:
“Папа! Я не делал этого.”
Заставили со злость швырнуть письмо в бардачок синей спортивной машины, с ревом несущейся прочь от города. Хоть бы в исповеди признался что ли, тогда бы он, отец, попытался бы что-нибудь сделать. Но, узнав, что сын даже не раскаивается в совершенном, он, как честный гражданин, не будет делать ничего для того, чтобы вытащить сына из тюрьмы. Будем ждать приговора.
Приговор был вынесен еще через двое суток, отец не смог быть на суде – он в это время все еще находился в другом городе - и услышал приговор по радио.
- Подсудимый Льюис Андерсон, обвинявшийся в умышленных поджогах нескольких жилых зданий, был приговорен к смертной казни. Суд не внял положительным отзывам начальника и декана Льюиса, так как поджоги эти сопровождались значительными человеческими жертвами.
На мгновение у отца возникло желание вытащить из кейса телефон и позвонить министру, попытаться, что бы смертную казнь заменили пожизненным заключением. Но этот импульс был остановлен четкой картиной, всплывшей перед его глазами. Обожженная женщина с трупиком ребенка на руках.
Как рассказали потом Луиджи, она была у соседки, когда начался пожар. Женщина побежала домой, но пожар был наиболее силен как раз в этой части дома, так, получив многочисленные ожоги, она прибежала домой, но было уже поздно - ее ребенок задохнулся.
Эта женщина встала перед отцом Льюиса и, протягивая ему трупик ребенка, страшно закричала:
- Он - убийца, убийца! Помогите мне найти его, он убил моего мальчика.
На нее было страшно смотреть: все волосы на голове сгорели, лицо было черное от копоти, а обнаженные руки и ноги пузырились ожогами. А взгляд ее был совершенно дикий, и она кричала, кричала до тех пор, пока не подошли два санитара и не увезли ее на машине скорой помощи. А на следующий день отец узнал, что человек, которого эта женщина назвала убийцей - его сын Льюис. Маленький Льюис, играющий во дворе; малыш Льюис, в галстуке, на худенькой шейке, собирающийся в первый раз в школу; улыбающийся Льюис с аттестатом зрелости в руках; серьезный Льюис, сдающий экзамены; счастливый Льюис, получивший в подарок на 20-ти летие новую машину - тогда он вспоминал и вспоминал своего сына и мучился неразрешимым вопросом - что же, что могло произойти с человеком, чтобы он мог решиться на такое. В какой из моментов его обожаемый малыш Льюис превратился в жестокое чудовище? Он не мучил кошек, не дрался в школе,он даже не мог разрезать лягушку на опытах по биологии. Чего уж там говорить о том, что Льюис не способен убить человека. Но потом в голову отца пришла другая мысль: ведь Льюис убивал людей не своими руками, он, как брезгливый человек, никогда не смог бы этого сделать. Он убивал их с помощью всеочищающего огня, всепожирающего огня, такого доброго, когда он согревает путников в холодной ночи и такого злого, когда с грохотом обрушивает обугленные здания. Льюис всегда был влюблен в огонь, наверное он никого из людей не любил больше, чем эти настойчивые язычки пламени в камине.
Клерк, вышедший в приемную отвлек отца от воспоминаний:
- Мистер Андерсон, мистер Грин готов принять Вас!
Отец был дома только к вечеру. Жена безутешно рыдала на плече бледной как смерть Джерин, Том озабоченно капал в стакан сердечные капли.
- Луиджи, - протянула к нему руки жена. – Они убили нашего мальчика…. Убили его! Где ты был?
Отец нервно сглотнул:
- Как … как они это сделали?
Том хохотнул и сказал:
- Отец, тебя интересует, КАК конкретно они это сделали? Я расскажу тебе: они посадили его на стул и облепили электродами, затем надели на голову шлем и рраз включили рубильник, он начал дергаться, отец, руки, ноги…. А изо рта пошла пена, отец…. Я видел…
Но Джерин прервала Тома:
- Замолчи! Зачем ты это делаешь?
- А потому что он мог помочь и не сделал этого, слышите? Он не захотел вступиться за преступника, пусть это даже его сын. Как ты думаешь, что будет с тобой, Джерин, если ты вдруг случайно на кого-нибудь наедешь, а, Джерин? Представим, что это человек не запомнил твою машину, а ты скрылась с места аварии… Да отец же сам, первый пойдет в полицию и заложит тебя! Представила?
Мать надрывно задышала и, схватившись за сердце прошептала:
- Том, детка, перестань, я тебя очень прошу…
Луиджи поднял жену с кресла и молча увел в кабинет, там он усадил ее за стол и сказал:
- Я бы мог спасти его, да, и ты это знаешь,и я это знаю, и они это знают… Но ты спросишь меня, почему я это не сделал? Потому что он даже не раскаялся, даже в письме которое он мне написал, он лжет….
Луижди швырнул письмо перед женой и отошел к окну. Он там и простоял, глядя через решетку на хмурый осенний двор пока не услышал голос жены:
- Луиджи! Но….
Жена смотрела на него с изумлением, болью, ненавистью.
- Но, Луиджи, право же….
Ей опять не удалось закончить фразу.
Луиджи резко выхватил у нее письмо и стал читать.
“Папа! Я не делал этого.
Вероятно, когда ты прочтешь мое письмо - будет уже поздно. Скорее всего меня уже повесят или расстреляют или что-нибудь еще в этом роде. Но знай, я никогда бы не смог убить человека. Даже с помощью огня. Да, я готов признать за собой страшный грех - он заключается в том, что я люблю смотреть на огонь и когда я смотрю на него, то мне совершенно не важно - безобидный ли это костерок, разведенный туристами или алчный бушующий пожар, пожирающий человеческие жизни.
Когда начались все эти пожары, то я совершенно случайно попал на первые два. А потом я специально не выключал радио и с нетерпением ждал - когда же начнется следующий. Потому что никогда до сих пор мне не приходилось вживую видеть такие большие дома, объятые пламенем. И я не помогал сгорающим людям - а это несомненно мой самый страшный грех. Но я знал, что очень быстро обгораю, что у меня слабые легкие, да и потом - каждый раз когда я приезжал на место происшествия - там уже было полно пожарных, да и просто зевак. И если бы я полез спасать кого-то, то наверняка внес бы еще большую сумятицу и на меня бы еще и наорали, что я полез в пекло. Поэтому я просто стоял и смотрел на огонь. Просто смотрел и был счастлив, а потом все кончилось.
Я заметил, что за мной следят еще через две недели после начала пожаров, но так как был абсолютно чист, то не придал этому абсолютно никакого значения. Мало ли что. О том, что они подозревают во мне поджигателя я понял после первой стычки с полицией. Но я был спокоен, я думал про себя, что они подозревают всех, у них такая профессия.
Потом я стал вести собственное расследование: оказывается во всех домах, сгоревших подобным образом проводку прокладывала одна и та же компания “Лок инкорпарейтед”, я копнул поглубже и узнал, что эта компания находится на грани банкротства и уже не занимается проведением электричества в новые дома, только обслуживанием старых. Зато если дом по каким либо причинам оказывается разрушенным, то “Лок инкорпарейтед” через подставных лиц получает страховку, причем огромную.
Когда я понял это, то проник в главный офис компании и попытался прижать директора, я думал, что увижу здесь хитрого мошенника, сидящего на кейсе с миллионами, но вместо этого я обнаружил серого, тщедушного старичка, у которого жена больна раком, а сын наркоман. Стоило мне чуть припугнуть его, как он упал на колени, умолял не выдавать его и обещал больше не устраивать поджоги. Взамен того, что я не выдам его, я взял с него обещание уйти в отставку и объявить свою компанию банкротом, чем у сущности она и являлась. Старичок выполнил свое обещание, а я своё. Я продолжал выполнять свое обещание даже тогда, когда меня арестовали.
Я не мог во всем признаться тебе отец, да это старичок совершил большой грех, но он слаб и он не в состоянии выдержать всего того, что могу выдержать я. Старичка этого найти не пытайся, он уже несколько дней как в Мексике, на ранчо, которое я приобрел для него. Я больше чем уверен, что ты читаешь мое письмо, когда уже ничто не в силах помочь мне. Но не вини себя отец, ты поступил правильно. А написал я это письмо для того, чтобы обелить себя в твоих глазах. Пожалуйста, не показывай это письмо маме, пусть она лучше считает мертвого сына убийцей, чем живого мужа. Прости отец, за ответственность, которую я переложил на тебя.
Вечно твой сын Льюис”
Когда Луиджи закончил читать письмо, то он молча, не смотря на жену, вылетел из кабинета, промчался мимо застывших Тома и Джерин, и вскочил в машину, отъехав пару кварталов от собственного дома, он остановился, достал компьютер и подключился к информационной базе мэрии. Через несколько минут он выяснил, что один из домов, которым занималась “Лок инкорпарейтед” находится всего через несколько домов: Южная, 11а. И все шесть домов, которые сгорели за последние полгода ранее обслуживались именно этой компанией.
Луиджи Андерсон вбежал в дом по адресу Южная, 11а и в подъезде столкнулся с мрачным типом в униформе, ковыряющемся в распределительном блоке.
- Что-то случилось?
Тип сплюнул на пол.
- Ничего не случилось, если не считать того, что эти уроды из “Лока” ТАК сделали проводку, что придется теперь все переделывать. Я вообще удивляюсь, как тут ни у кого до сих пор не произошло возгорания… бред какой-то… объявили себя банкротами и все, да? А нам расхлебывай? Говорил я шефу… не надо браться за…
Луиджи Андерсон вышел из подъезда. Там, не обращая внимания на дождь, он прислонился к стене дома и беззвучно осел прямо на грязные ступени.