Орхан Памук, «Снег». Пер. с тур. А. С. Аврутина (СПб., 2008)
Сначала скажу о плохом. Перевод не просто плох, он ужасен. Какой-то вязкий текст, бесконечные причастия на -вш-, бесконечное повторение "большой"+существительное, как будто нельзя употребить наречий - например: "слушала с большим вниманием" - почему не "очень внимательно"?! И такое постоянно встречается: "с большой силой", "с большим оптимизмом". Что это такое вообще?..
Или "я очень хорошо понимаю, что..." - да еще буквально в двух фразах подряд!
"…которые... которых... которым..." - до четырех повторов в пределах одной фразы! Вплоть до "некоторые из которых"!
Я уж не говорю, что некоторые фразы просто безграмотно выстроены, а некоторые переведены так, что их с трудом можно понять.
Ресепшн (тур. resepsiyon, надо полагать) переводится как "рецепция"!! (Переводчица вообще хоть понимала, о чем в тексте написано?..)
Диалоги во многих местах переведены так странно, что возникает недоумение: так не могут говорить люди!
И вообще там почти на каждой странице какие-нибудь переводческие "перлы". Если только не назвать таким перлом вообще этот перевод в целом.
«Знаю, что ты думаешь».
«За эти семь минут все, по сути, развилось с закономерной скоростью».
"Вообще-то такие, как мы, либо убивают кого-нибудь, считая, что совершили героизм, либо убивают себя".
"...на пустынных улицах, покрытых снегом, ...повисла неподвижность, придававшая чувство покоя. Как прекрасно знал, что чувство покоя, которое он ощущал, было связано скорее не с красотой снега, а с любовью..."
"Я второй ребенок моего отца, который был проработавшим всю жизнь в Управлении финансов Стамбула секретарем на пенсии".
И в таком роде. Мрак. Такое ощущение, что во многих местах это просто тупая калька с турецкого, почти без художественной обработки. Я шокирована этим переводом. Не знаю, какие деньги заплатили переводчице, но я бы взяла вместо этого с нее штраф в особо крупном размере за моральных ущерб, причиненный читателям.
Самое странное, что переводчица - А. Аврутина - если верить "Амфоре", переводила и "Другие цвета", но в последних перевод как раз вполне хорош. Неужели при переводе "Снега" такое пагубное влияние на результат оказали доцент А. И. Пылев и н.сотр. Т. М. Гудкова, которым переводчица выражает "благодарность за консультации в процессе работы"?.. Или это просто в «Других цветах» был хороший редактор?
Судя по всему, в подлиннике этот роман по языку должен быть очень поэтичным, поэтому вдвойне обидно, что его так скверно перевели.
*******
Теперь, собственно, о романе. Кажется, это самый странный роман из всех, какие я когда-либо читала. Там всё странно: композиция, стиль, само повествование, которое колеблется в диапазоне буквально от лирики до стенограммы.
Дополнительную странность вносит то, что герой романа - поэт Ка - в течение всего романа пишет стихи, но текстов стихов в романе нет, одни название и прозаический пересказ их содержания - это объясняется тем, что тетрадь со стихами была потеряна после смерти Ка. Его смерть, кстати - тоже странность: о том, что он был убит, сообщается почти в середине книги, а дальше повествование опять возвращается к нему живому... Кто именно его убил, мы так и не узнаем, хотя в конце высказывается более-менее правдоподобное предположение.
Вообще, главный герой мне показался несимпатичным. Какой-то рыхлый и размазня. С другой стороны, меня убило описание того, как он во время переворота в Карсе, как ни в чем не бывало, строчит стихи: вокруг стреляют, убивают людей, я бы там с ума сошла, а он стихи пишет!.. Зачем ему под конец понадобилось предать Ладживерта, мне так и осталось неясным; неужели из какого-то дурного порыва дикой ревности?
Впрочем, Ладживерт мне точно так же не симпатичен, как и Ка, но по другим причинам. (Хотя я в принципе могу понять, что в нем нашли обе женщины и почему они никак не могли с ним расстаться.)
Мухтар и то в конечном счете кажется симпатичнее их обоих.
Хотя на самом деле там нет персонажей мужского пола, которые бы мне понравились.
Сунай - тот просто одержимый. (Я, кстати, так и не поняла, откуда в барабане револьвера, из которого его застрелили, взялись пули.)
Вообще же роман интересный. Действительно показан другой мир, нежели наш. Например, бросается в глаза иное отношение к смерти: многие герои готовы умереть за какие-то идеи, будь то религиозные или политические, и не боятся этого, как не боятся девушки совершать самоубийство, чтобы не снимать платок. Конечно, "заевшейся Европе" все это, вероятно, кажется какой-то "дикостью".
В отзывах пишут, что Памук в романе "вскрывает противоречия современной Турции", - и, кажется, при этом подразумевается, что "идеалом", на который он взирает при этом, является Европа. Однако чего я не увидела в "Снеге", так это симпатий к Европе. Хотя, конечно, там нет и симпатий ко всяким исламским крайностям типа самоубийств из-за платков или убийств по религиозным мотивам. Но, тем не менее, концовка романа такова, что Ка возвращается в свой унылый Франкфурт, где будет смотреть порнофильмы, выступать с чтением написанных в Карсе стихов (которые мог писать только в Турции; по возвращении в Европу его уже ни разу не посещало вдохновение) и будет убит через четыре года на улице, - а Фызыл и Кадифе с сыном, Ипек и Тургут-бей остаются в нищем Карсе, но дружной семьей и с какими-никакими видами на будущее, и от них веет теплом; тогда как на Ка мы заранее смотрим как на мертвеца, еще до того, как он вернулся в Германию.
Сунай, "автор" кровавого переворота в Карсе, говорит Ка:
«Ты боишься, что, если европейцы увидят, что мы здесь делаем, мне станет стыдно? Ты знаешь, сколько человек они повесили для того, чтобы построить тот современный мир, которым ты восхищаешься?»
И с этим не поспоришь.
Или еще:
«По-отдельности беднякам, может быть, и сочувствуют, но когда бедна целая нация, весь мир первым делом думает, что эта нация глупая, безголовая, ленивая, грязная и неумелая. Вместо того чтобы посочувствовать им, мир смеется. Их культура, их традиции и обычаи кажутся ему смешными. Потом, иногда, мир начинает стесняться этих мыслей и перестает смеяться, и когда эмигранты этой нации подметают землю, работают на самых отвратительных работах, то, чтобы те не роптали, делают вид, будто слышали об их культуре, и даже начинают считать ее интересной».
Или вот, про газеты замечательное:
«Везде в мире, даже в Америке, газеты прежде всего сообщают новости, которые интересуют их читателей. Если читатель хочет от вас статью, лживую статью, то нигде в мире никто не будет писать правду, снижая уровень продаж. Если это повышает уровень продаж моей газеты, то зачем мне писать правду?!»
И там подобных замечаний довольно много разбросано. Где тут симпатии к Европе?.. Собственно, европеизацию там символизирует Ка, а он-то на протяжении всей книги у меня симпатий не вызвал, а в итоге еще и оказался предателем.
По ходу дела он, правда, пытается поверить в Бога и даже говорит об этом много красивого, вроде: «Но сейчас я хочу верить в Бога, который заставляет падать этот прекрасный снег. Есть Бог, который сделает людей более цивилизованными, более деликатными, который внимательно наблюдает за скрытой симметрией мира».
Но в итоге все это оканчивается пшиком. Сунай же вообще говорит Ка, что поверить в Аллаха, в которого верят бедняки того же Карса, можно, только если жить так же, как они, - и поэтому у эмигранта Ка ничего не получится: «Аллах справедлив настолько, чтобы знать, что вопрос заключается не в проблеме разума и веры, а в проблеме жизни в целом».
В общем, там еще много всяких таких размышлений. (Но перевод, перевод!.. Хочется рвать на себе волосы.)
Еще на меня произвела очень сильное впечатление глава со стенограммой разговора директора института и его убийцы...
Что касается двух главных героинь, то, как ни странно, красавица Ипек в итоге у меня вызвала как-то мало сочувствия. Есть в ней что-то "неживое", что и мешает ей жить, потому-то у нее "ничего не вышло", как она сама говорит в конце. На протяжении всего романа рассказывается о том, какая она раскрасавица, но в итоге лично я как-то не составила даже сколько-нибудь определённого мнения о ее внешности - кроме того, что у нее были большие глаза; но это как-то банально...
Когда роман подходит к концу, симпатичнее всего кажется Кадифе - и за нее можно порадоваться, что у нее в итоге жизнь удалась, что называется.
В конце выверт собственно героя-рассказчика меня удивил: он готов жениться на Ипек и остаться в Карсе, что вроде бы подразумевает его одиночество, но под занавес мы узнаём, что у него есть маленькая дочь (а значит, и жена?). Как это совместить одно с другим, я так и не поняла. Может, что-то пропустила?..
В общем, этот роман, конечно, я бы советовала читать, если б не ужасный перевод...