«Третий час ночи. Пора бы и оторваться от монитора».
Скрябин нехотя пробежал по кнопкам клавиатуры ещё разок, и темнота окончательно поглотила комнату.
«Дрыхнуть пора, компьютерный гений. Докурить сигаретку и бай».
Красный мерцающий огонек поднялся из пепельницы, взлетел вверх, словно сверчок в кромешной тьме и рывками стал пробираться к балкону, окуривая походу комнату дымом. Двор с высоты третьего этажа освещался парочкой окон из дома напротив да щербатой луной, периодически выползающей из-за туч. Прохладный даже для июля ветерок заставил поёжиться, сжаться в коконок, словно испуганная улитка. Кабы не маленький огарочек недокуренной сигареты, Скрябин давно бы уже пребывал на своём ложе да под тёплым одеялом. Один.
Не везло ему на баб, определённо не везло. То ли рожей не вышел, то ли ещё чего, но женщины обходили его стороной, а те что не обходили всё равно надолго не задерживались. Не работала эта замусоленная фраза про мужской фейс и обезьянью морду, не работала! Бабы упорно не желали верить ей да вертелись у той изгороди, где всё красочно и зелено. Он тяжело вздохнул, притушил окурок о шершавый поручень балкона и бросил вниз.
«Гори всё синим пламенем!»
Вспышка света озарила округу. Секунды на три, не больше, но боль от её яркости казалась невыносимой. Скрябин зажал глаза ладонями, будь он бабой, наверняка бы поднял ор. Минута, другая. Он осторожно приоткрыл глаза – вроде прошло. Всё та же луна на небе, светящиеся окошки в доме напротив, чернота двора – ничего не изменилось.
«Померещится же… Галюники – это не к добру».
Тяжело вздохнув и одев на босу ногу слетевший тапочек, он окинул взором округу ещё раз и исчез внутри квартиры.
Мерзкий зуммер будильника. Пять часов сна провалились в копилке времени и даже не звякнули. Скрябин зарылся под подушкой, надеясь урвать ещё несколько минут. Не тут-то было – к звукам будильника присоседились вопли откуда-то сверху, затем ещё, ещё и ещё. Каждая клеточка бетонного муравейника сотрясала стены визгом и криками.
«Весёленькое утро».
Контрастный душ. Запотевшее зеркало. Наспех проглоченный бутерброд. Хлопок дверью и несколько пролётов вниз по лестнице. Солнечный свет больно резанул по глазам, пришлось замедлить ход, чтобы привыкнуть к яркости нынешнего утра.
«Синоптики со своим прогнозом сильно напортачили, дождём и не пахнет».
Улицы для этого часа казались непривычно пустыми. Куда подевались автомобильные реки с их утренними заторами, спешащий людской поток и битком набитый общественный транспорт? Скрябин бросил взгляд на часы – никакой ошибки, без четверти девять.
«Странное утро».
Чуть поодаль, подпирая стену у входа метро, играл старик-скрипач, и пятак в скрябинском кармане, согретый мозолистой ладонью, ожидал своей привычной участи – пасть в лежащую на земле рваную чёрную шляпу.
- Держи, дед, - монета звякнула внизу. Скрябин поднял глаза на скрипача и ойкнул – в знакомом одеянии, но абсолютно незнакомое и при том вовсе не старческое лицо! Чем-то человек этот сильно смахивал на актёришку из Голливуда, Тома Круза кажется.
- Во дела… Прости, дед. Ой, извините!
- Спасибо, сынок! Дай Бог тебе здоровья! – прервав игру, проскрипел мужчина старческим голосом.
Скрябин кивнул и поспешил уйти прочь.
«Чертовщина какая-то…
Он спустился на пустующем эскалаторе к перрону и замер, разглядывая «толпившийся» в ожидании электрички народ. Перво-наперво Скрябину хотелось ущипнуть себя побольнее да протереть глаза. Впечатление было таким, будто метро заселили клонами Тома Круза и Анжелины Джоли. Все мужчины с ликами голливудского актёра и с его же телосложением. Те из немногих женщин, что разбавляли мужское общество – сексапильные брюнетки с пухлыми губками и манящими формами тела, словно сошедшие с экрана.
Скрябин тихо выругался и углубился в зал, рассматривая людей. Никакой суеты, косых взглядов и обмороков – не зря говорят, что к хорошему привыкаешь быстро. Ещё бы, такие тела! Скверно лишь то, что отличить одного от другого можно было теперь исключительно по одежде. Он пригляделся внимательнее к мужчинам – пока ещё можно было определить, что вон тот, к примеру, во вчерашнем дне ростом был помельче да в плечах поуже на пару размеров – вон даже пиджак по швам полез от объёмов нового тела. На другом наоборот всё висело, выдавая прежний немаленький живот и размах в плечах. А приоденутся, сменят костюмчики и не разберёшь кто есть кто.
Издали послышался гул приближающейся электрички, и вскоре зелёные вагончики замерли у перрона, раскрыв двери. Странная пустота салона теперь не так смущала Скрябина, как то, что предстало перед ним в оконном пролёте
«Мать твою! И я тоже?!»
Отражение в стекле рассматривало себя, поворачивая лицо и так и этак, щупало руками и возмущалось.
- Что, братан, только заметил? Окропили нас всех. Проснулись с утра одинаковые, как из одной пробирки… У меня жена сперва проораться не могла, потом рассмотрела себя в зеркало, ощупала новые формы и пищала от восторга на весь дом. Была кикимора кикиморой старой, а стала, - он махнул рукой на женщин, - вон как они. За так! Народ за это бабки громадные отстёгивал прежде, а тут вон как…
- Это что же получается? – пришёл в себя Скрябин, - всех уравняли?
- Ну да.
Оценить масштабы произошедшего удалось лишь спустя три часа, когда те немногие, что решились в этот день прийти в офис, сгрудились у телевизора. Экстренный выпуск новостей вела всероссийская любимица, статная, фигуристая блондинка лет двадцати семи.
- По последним данным, в ночь с 15 на 16 июля над городом X произошла вспышка неопознанного свойства, что повлекло за собой ряд необъяснимых явлений. Проснувшись по утру, все жители города были потрясены изменениями, произошедшими с их внешностью. Теперь мужская часть города выглядит таким образом, - на экране появился снимок Тома Круза. – Женщины же стали точными копиями известной актрисы – Анжелины Джоли. Детская часть населения похожа на снимки актёров, сделанных в разные годы их жизни. В данный момент принято решение закрыть город X на карантин, срок которого уточняется. И о других новостях…
Народ возмущённо загудел. У кого-то в недалёком будущем маячил отпуск, а при нынешней внешности он мог бы оказаться весьма незаурядным, и не использовать эту возможность казалось кощунством.
Рабочий день в офисе не спешил стать воистину рабочим. Дизайнер с маркетологом - парни, некогда довольно скромной внешности и весьма сомнительной ориентацией, ни на шаг не отходили друг от друга, бросая весьма красноречивые взгляды и разливая по бокалам сухое вино. Шеф, нашёптывая что-то неприличное сразу двум Анжелинам, заперся с ними в кабинете и времени зря не терял – во ушлый мужик. Жизнь преобразилась, и народ пустился во все тяжкие, словно пытаясь сполна компенсировать недочёты прежних дней.
Скрябин шёл по улице и размышлял над происходящим. Вроде и мечтал стать чуть симпатичнее обезьяны, а сбылось, да перемены отчего-то не радуют. Смешавшись в однородной массе себе подобных привлечь внимание ни сколь не проще, чем прежде. Каким образом теперь распознавать личности? Что будет с этим городом спустя несколько дней? Закончится ли всё это? Ответов он не находил.
Тем временем все телевизионные каналы наперебой транслировали последние новости из города X, ситуация в котором накалялась с каждой минутой. То там то здесь завывали полицейские сирены, выезжая на очередное ограбление магазина или банка. Количество изнасилований в подъездах, парках, собственных квартирах и прочих местах перевалило все былые показатели в несколько раз. Женщины опасались покидать свои дома. Город накрыла волна киднепинга – похищали будущих Анжелин, совсем ещё крохотных и увозили в неизвестном направлении. Карантин оказался довольно условным, и пронырливые дельцы успешно прорывали все заграждения на подступах к городу. Незавидные наступили времена для стражей порядка. Фоторобот убийц, насильников, грабителей особым разнообразием не отличался – хватай первого встречного да в кутузку, начиная со своего же напарника. Беспредел!
Рушились семьи, и весь город с шумным улюлюканьем скатывался в единый ладно скроенный бордель. Вот где мужики оторвались по полной! И то верно, какого ладана возвращаться в родные стены к одной единственной женщине, если даже отговорки для загулов теперь искать не приходится. Все же на одно лицо – перепутал, бес попутал и точка! Хочешь дома ночуй, хочешь с соседом бабами поменяйся – проблем нет.
Поднялась чёрная пена из глубины людских душ не хуже чем при золотой лихорадке…
А скрипач всё наигрывал, подпирав стену у входа метро. Всё те же мелодии, унылые, раздирающие душу. Всё те же чёрные очки на незрячих глазах да рваная чёрная шляпа на земле. Скрябин замедлил шаг, порылся в глубине кармана и, не найдя привычного пятака, сел наземь рядом с «дедом»… Хотелось вот так же закрыть глаза, провалиться в глубины времени и вынырнуть в своём непутёвом, но понятном прошлом.
«Гори всё синим пламенем!»