«Официально оформив отношения» 5 июня 1993 года и отметив Сашкин первый год 19 июня же, муж озаботился идеей – покрестить сына с максимально возможной помпой. Возможности для помпы, в принципе, были: его институтский друг занимал солидный пост в администрации областного города, официального центра Донского казачества. Площадь этого города с давних пор украшал внушительнейший собор, персонал которого этот друг курировал по долгу службы. Планы утрясались долго и прилежно, наконец было решено: друг договаривается о времени (чтобы в индивидуальном порядке, без конвейера, цивильно!), присылает за нами служебную машину, которая привозит в аккурат к собору в нужное время, и предоставляет свою квартиру для торжества по поводу. Крестные были оповещены (Лена жила в том городе и обещала быть у собора, Игорь сказал, что поедет с нами), крестильная одежка подготовлена, родственники умиленно усюсюкали, сын ни о чем не подозревал…
Утром знаменательного дня, 15 июля, муж заявил, что ему – кровь из носу! – надо появиться на работе: передать ключи от отдела, взять парочку отгулов, ну и денег в качестве аванса. Ушел он, пообещав вернуться – кровь из носу же! – через час; когда через два часа приехала роскошная черная «Волга», его еще не было. Не было и потенциального кума, причем телефоны ни у него, ни у мужа на работе на мою панику не реагировали. Водитель, отказавшись от чая, читал в машине, я металась с Сашкой на руках по квартире, время шло… Уже и водитель стал проявлять нетерпение (у них с шефом тоже планы есть!), уже и сын поднял голодный рев и я принялась его кормить, а нашего папочки все не было. Появился он как раз в тот момент, когда я уже запирала квартиру, чтобы грузиться в роскошную «Волгу» и ехать вытаскивать его прямо с работы.
К собору мы подъехали с трехчасовым опозданием и без кума; кумы на месте тоже не было видно. Встретивший нас друг очень вежливо объяснил, что батюшки его уважают и слушаются, но у любого уважения есть свои пределы: если батёк не дождался и ушел – значит, он ушел! Все что он может сделать, это попытаться найти и уговорить на еще одну попытку, – и, доставив нас в управу и поручив заботам секретарши, удалился в кабинет. Накатавшийся в машине сын безмятежно дрых, а мы пытались найти хотя бы куму. Задача была не из легких: время мобильной связи еще не настало, дома у нее телефона не было, можно было лишь дозвониться на КПП части, где замполитствовал ее муж, и любой ценой упросить найти ее, живущую по соседству – если она, конечно, дома. Мы дозвонились, упросили, ее нашли, и… И мы получили о себе массу новой информации, так как, прождав нас два часа, она плюнула и со всеми подарками двинула домой. Двинула пешком, поскольку из подарков были не только крестик с цепочкой, но и прогулочная коляска, а автобусы шли набитыми под завязку. Лена гремела, похоже, на всю часть, излагая состояние мощеных тротуаров на ее пути, печальную участь новых туфель, невыносимые страдания натруженных ног (и крыть было нечем: от собора до ее дома было в самом деле неблизко!), наконец вздохнула и сказала: «Ну встречайте, кумовья фиговы!»
У мужа хватило благородства привезти ее на такси…
Тем временем сын проснулся, и наш друг решил изолировать нас от номенклатурного окружения (ну, или окружение от нас): усадил в ту же роскошную «Волгу», привез к себе домой и скомандовал – ждать известий и готовить стол. Само собой, известие в лице водителя пришло именно тогда, когда папа незадачливого окрещаемого убежал на рынок за припасами. Известие в лице водителя гласило: «Ребенка на руки, бегом в машину, через полчаса вас ждут! Как это – на рынок ушел? Знать ничего не хочу! Девчата, вы меня извините, крестины – вещь хорошая и даже святая, но хватит мозги клевать! В машину, я сказал!» Ребенок был переодет, взят на руки, дверь заперта, ключи забраны, в заочную скважину засунута записка. Мы уехали…
Честно говоря, подробности церемонии я слабо запомнила: жара середины южного лета, непрерывная нервотрепка с самого утра, уставший и ноющий сын – все это не способствовало внимательному восприятию ситуации. Запомнилось только, что крестили Саньку в церкви св. Александра Невского, служащей цокольным этажом тому самому собору, Вознесенскому кафедральному войсковому. Уже потом я прочитала, что на месте, отведенном под собор, была заложена именно Александровская церковь – отчасти из-за ошибки в присланном циркуляре, отчасти как реверанс казачества благодетелю Александру I. Собор впоследствии все-таки выстроили какой было задумано, а церковь стала его опорой в буквальном смысле. Помню красивую купель, к которой нас, двух мам, привел батюшка; помню восьмиугольный бассейн белого мрамора, высотой метра в полтора (с лесенками к бортам) и шириной метров в пять – батюшка сказал, что это купель для взрослых, назвав ее красивым словом «баптистерий»; помню, что Сашка вел себя неожиданно смирно и как-то вдумчиво; помню мужа, вломившегося в церковь с канистрой пива и сумкой еды – ключи-то мы забрали! Ну, в принципе, и все.
Самое интересное началось чуть позже: уставший сын бушевал и отказывался спать без соски, соску мы в суматохе забыли дома, аптеки в те дикие времена закрывались рано, празднующий коллектив разделился на две части: муж, его друг, приехавший брат и подтянувшийся муж кумы браво пили в зале; две мамы – родная и крестная – и жена друга нянчили вопящего ребенка в спальне. Время от времени до нас доносились нетвердо произносимые здравицы за новую православную душу, и дружные восторги по поводу того, что «наконец-то бабы нам не мешают нормально посидеть». Наконец в ход пошла чистая марлечка с хлебным мякишем, и до утра нам даже удалось немного поспать.
Наутро «новая православная душа» вела себя тише воды ниже травы, наоравшись накануне, и спала все время, когда не ела.
Водитель друга довез нас до родного города за 15 минут, с ветерком – а просто на спор (автобус это расстояние проезжает за неполный час)!
Подаренный Леной крестик (собственно, Сашкин крестильный) муж отвез матери – «Пусть у нее хранится, ей будет приятно!», и там он был потерян.
Я срочно стала отучать ребенка от дурацкой привычки засыпать с соской во рту.
А несостоявшийся кум в нашей жизни больше не появлялся.
Такие дела…