Рецензия на балабановский Груз-200

Денис Сорокин
В одной из рецензий на фильм «9 рота» было написано, что это кино - последний гвоздь в гроб Советского Союза. Мне сам фильм понравился, и данное изречение считаю несколько спорным.

Если же говорить о новом творении Алексея Октябриновича, то это даже не гвоздь в гроб, а целая могильная плита! Ибо человек, который в описываемом 84-ом не был ещё даже в родительском проекте, посмотревший «Груз-200», скорее всего, решит, что в СССР реально была такая жопа, как показал Балабанов.

Мне этот фильм напомнил перестроечный «шедевр» «Маленькая Вера». Та же гнетущая обстановка умирающего СССР, нарочито показанная безнадёга и депрессивность, молодёжь, потерявшая нравственные и идеологические ориентиры. Только во второй половине 80-ых выход «Маленькой Веры» был оправдан, поскольку служил одной из целей тех, кто желал распада коммунистической системы. Поэтому выпячивание негатива в фильме было объяснимо.
Но непонятно, зачем спустя 16 лет после ухода в небытие Советского Союза, отображать его действительность такой гипертрофированно мрачной картинкой. Вообще, по ходу просмотра киноленты, у меня неоднократно появлялась мысль, что Балабанов попросту ёб…ся. Потому что показывать в кино некоторые вещи нельзя просто по этическим соображениям. Поэтому сцены, в которых главную героиню насилуют водочной бутылкой или рядом с ней, истерзанной и находящейся на грани помешательства, кидают на кровать труп жениха, вызывают отвращение и непонимание. Так же, как и немногочисленные смешки в зале во время описанной сцены после фразы маньяка «Твой жених приехал!» Остроумно, блин… Становится понятно, что кому-то Октябринович всё-таки помог деформировать мозги.

Идея фильма кажется бессмысленной, поскольку показывать маньяков, пьянство обывателей и милицейский беспредел восьмидесятых при наличии всего вышеперечисленного в нулевых, значит сознательно игнорировать действительность. Ведь достаточно снять фильм об одном дне из жизни Курского вокзала, чтобы впредь не пытаться найти грязь в относительно благополучном СССР. То же самое касается и афганской войны. Снимите сначала реальную повесть о двух чеченских кампаниях и судьбах её участников, а уж потом решайте, стоит ли показывать смерти и «бессмысленность» Афгана на фоне жестокости и предательства «наведения конституционного порядка в Чечне» 90-ых.

Для меня стало откровением, когда узнал, что Балабанов является антисоветчиком. По всей видимости, его ненависть к советскому строю была столь сильна, что иначе, как заснять жизнь СССР на излёте, рассказав о его быте на фоне придуманного городка Ленинска (декорации Череповца), он не мог. Вообще, складывается впечатление, что «Братьев» и «Войну» снял другой режиссёр. Режиссёр, имеющий полярный взгляд на современность и советскую историю тому, что мы видим в «Груз-200».

Некоторые критики уже восхищаются этим фильмом, называя вершиной балабановского творчества. Не соглашусь с этим, так как последние его картины «Мне не больно» и «Жмурки» вызывали мысли о том, что автор «исписался». И вот «Груз-200». Апофеоз его режиссёрской карьеры. Помимо того, чтобы лишний раз очернить Советский Союз, Балабанов, по всей видимости, хотел примерить на себя славу российского «тарантины». Не вышло. Если квентиновская чернуха выглядит ироничной и от неё не веет ужасом, то Балабанов смотрится как паталогоанатом с внешним видом главного героя фильма, демонстрирующий студентам медвуза внутренности свежеумершего бомжа. И после такой демонстрации, девочки бегут тошниться в дамскую комнату, а мальчики нервно курят на крыльце.

Ну а из личного, что задело - это параллель с соловьёвской «Ассой», в финале которой Цой поёт «Мы ждём перемен». Но тогда эта песня была гимном позднесоветской молодёжи. Здесь же выступление хорошей группы «Кино» выглядит как надругательство над ней плохим фильмом «Груз-200».

Фильм заканчивается ничем. Балабанов попросту вырвал из истории несколько дней лета 84-го, обработал в фотошопе под своё видение и бросил их к ногам молодёжи «нерождённой в СССР»: «Нате, смотрите, как жили ваши родители, и из какой задницы нам всем удалось вырваться.»

Молодёжь задумывается, Октябринович устало снимает очки…

После окончания картины, зрители расходились молча, не делясь впечатлениями, как обычно. То ли сказать было нечего, то ли то, что думалось, лучше было не озвучивать при аудитории…