Лорейн сидела за столом, болтая ногой, и украдкой, только когда никто не мог увидеть, потягивала содержимое фляги Бишопа.
– И все-таки, почему ты с нами? – в очередной раз спросила аасимар, наблюдая, как Бишоп точит лезвие своего нового ножа. Он был явно не в духе, и Лорейн не терпелось вывести его из себя, а вдруг проболтается? – Я же сказала, денег не получишь. Зачем тебе наша компания? Ты же сам по себе. Бишоп, не молчи, я от тебя не отстану.
– Я уже говорил, почему, – буркнул следопыт. Он сделал изрядный глоток эля и продолжил: – Неужели ты не веришь в мою дружбу?
– Нет, не верю. У тебя нет и не может быть друзей. Ведь ты никому не нужен, а я терплю тебя только из жалости. – Бишоп неприятно усмехнулся. – У тебя наверняка есть какая-то причина. Между прочим, – как бы невзначай сказала Лори, – ты очень, очень не нравишься Касавиру.
Следопыт громко расхохотался:
– Неужели ты хочешь вызвать во мне ревность? Это что, твоя первая женская хитрость? Ло, тебе еще учиться и учиться. Поверь, маленькие девочки меня не интересуют. – Он небрежно окинул ее взглядом: – Предпочитаю женщин повзрослее и пофигуристей.
Лорейн покраснела.
– Я вовсе не поэтому сказала, – сжав кулаки, выпалила она.
– Ну конечно, – протянул Бишоп. – Отдай-ка мне мою фляжку, тебе на сегодня хватит. Что подумает о тебе наш храбрый рыцарь? И вообще, не пытайся разозлить меня и вызвать на откровенность. Сколько тебя ни учи острословию, ты совершенно бездарна.
Лорейн была оскорблена до глубины души. Назвать ее бездарной? Да она все на лету схватывает! От обиды девушка не могла вымолвить ни слова, а он сидел и смотрел на нее, приподняв бровь, словно ожидал достойного ответа. Лори встала, пытаясь не терять достоинства, хотя ее голова немного кружилась – пришлось опереться на стол.
– Бишоп, – сказала она тоном, который казался подобающим в данной ситуации, – я не пыталась разозлить тебя, просто хотела узнать правду… А ты меня оскорбил. Я не буду вызывать тебя на поединок, как в прошлый раз. Но мы с тобой поговорим, когда ты протрезвеешь.
С этими словами она медленно пошла к заканчивающему свой ужин Касавиру. За спиной аасимар услышала фырканье Бишопа, но усилием воли заставила себя не обернуться.
Лорейн молча села рядом с паладином, стараясь не смотреть ему в глаза. Она подозревала, что от нее пахнет элем. Ей было стыдно. Касавир никогда не осуждал Лори ни словом, ни делом. Она лишь чувствовала его молчаливое неодобрение. Лорейн не могла понять, почему ей так важно мнение паладина. Ведь она здесь главная! Она вольна делать все, что захочет. И будет! С такими мыслями девушка обратилась к Касавиру:
– Сэр Грейсон вчера переспросил меня Десять заповедей рыцаря, а я опять их забыла. Почему этот дурак так помешан на софистике?
– Заповеди рыцарства – это не софистика, – терпеливо пояснил Касавир. – В каждой из них есть рациональное зерно. Даже в заповеди «Будь милосерден к врагам своим»…
– Да, конечно, – пробормотала Лори, вдруг забыв обо всем. Посмотрев в сторону Бишопа, она неприятно удивилась. Мерзавец уже обзавелся подружкой. Рыжая девица в платье, обтягивающем роскошную фигуру, с невероятным вырезом на груди стояла возле него какое-то время, а потом (подумать только!) села ему на колени. Судя по их виду, они были поглощены беседой весьма легкомысленного содержания. Бишоп обнял женщину за талию и, что-то шепча ей на ушко, негромко засмеялся. Лорейн отвернулась. Разум аасимар заволокла пелена ненависти, и она сжала маленький кинжал за поясом. Голова сильно закружилась, девушка поставила локти на стол, прикрыв лицо руками, и услышала голос Касавира:
– Лори, тебе нехорошо?
Она бросила на паладина мутный взгляд. Его голубые глаза глядели на нее с тревогой, Касавир протянул девушке стакан воды с мятой:
– Вот, выпей. Я давно хотел сказать тебе… конечно, это не мое дело… Но прошу тебя, не порти свое здоровье. Дункан всегда нальет тебе хорошего вина или эля, а то, что пьет Бишоп, это… это не для девушки, кто знает, что это за пойло?
Лорейн внутренне ахнула. Конечно, он все видит и знает, но паладин никогда прежде не говорил об этом. Неужели он будет читать ей нравоучения? Вдруг вспомнился Дейгун , отодравший Лорейн однажды за то, что они с Бивилом проделали дыру в бочке на Празднике Жатвы и нализались медовухи. Лора потрясла головой, пытаясь отогнать неприятное видение, и с подозрением покосилась на Касавира. Но он смотрел на нее так нежно и с таким сочувствием, что девушке вдруг захотелось оказаться в его объятиях и расплакаться. Какой добрый, какой сильный и какой красивый этот человек! Смущаясь, она взяла стакан мятной воды и выпила залпом.
– Да, наверное, ты прав, Касавир, – кротко сказала девушка. – Только не думай… это только в третий раз, а до этого я никогда…
– Прости меня, Лори, это не мое дело. Просто хотел предупредить тебя, будь с этим осторожна.
Вот всегда он так! «Прости, это не мое дело…» Неужели не ясно, что девушке, лишь недавно покинувшей родную деревню и оказавшейся в городе, как раз нужны подобные советы? Лорейн не настолько самостоятельна, как принято считать. Конечно, теперь она к фляге Бишопа в жизни не прикоснется.
Лора машинально повела глазами в сторону следопыта, и ее обдало жаром. Рыжая красотка окончательно утвердилась у него на коленях, бесстыдно обхватив охотника ногами за талию. Бишоп, оттянув за волосы ее голову назад, целовал девицу в губы. Лори никогда не видела такого поцелуя, жадного, страстного почти до грубости. Широко раскрыв глаза, она смотрела, как Бишоп прижимается губами к податливому рту потаскухи, отрывается от ее рубиновых уст, чтобы укусить соблазнительницу за ухо, и присасывается к ней снова. Бивил никогда не целовал Лору так. Их эксперименты с поцелуями обычно сводились к тому, что Бивил быстро прикасался к ней губами, делал ими непонятное движение, а потом оба долго хихикали, смущенные своей смелостью. Лорейн, приоткрыв рот, представила, что Бишоп целует ее, и подумала: а что при этом чувствуешь? Наверное, мокро и противно. Хотя одного взгляда на эту девку достаточно, чтобы понять – ей все это нравится. Лорейн вдруг осознала: она открыто любуется непристойным зрелищем. Девушка собралась было пересилить себя и отвернуться. Но Бишоп, открыв глаза, вдруг посмотрел прямо на нее таким вызывающим взглядом, что у бедняжки перехватило дыхание. Казалось бы, он пожирал ее огненным похотливым взором целую вечность, не прекращая своего мерзкого занятия. Лорейн была потрясена. Она не могла отвести взгляда, ее губы предательски задрожали. Рука следопыта поползла вверх, к обнаженному плечу девицы, и стянула бретельку платья.
– Он мог бы вести себя поскромнее.
Лори вздрогнула, поняв, что Касавир видел все.
Паладин сидел, нахмурившись, и с отвращением рассматривал эту пару.
– Не понимаю, как ему это удается, – сказала аасимар, пытаясь скрыть смущение. – Ведь он только что с ней познакомился, а она уже позволяет ему себя целовать!
Касавир тоже смутился:
– На этой девушке браслет куртизанки. Наверно, он платит ей…
Лорейн ругнулась про себя. Она же не настолько наивна, зачем задала такой дурацкий вопрос? Надо следить за своим языком.
– С каждым днем он становится невыносимее. Не понимаю, почему ты его защищаешь. Ведет себя, как в доме терпимости. Шандра жаловалась, что он не дает ей прохода. Похотливое животное, - добавил паладин сквозь зубы.
Лори даже забыла о своем замешательстве.
– Шандра жаловалась тебе? – переспросила она. – Но почему?
– Она рассказала, что следопыт приставал к ней на днях. Разумеется, он был пьян. Она попросила меня поговорить с ним, и я намерен это сделать. Прости, я не хотел посвящать тебя в эти грязные дела…
Лорейн закусила губу:
– Ну конечно, как будто Шандра сама не может с ним разобраться. Да она намотает его кишки на свой клинок, если наглец подойдет к ней!
Касавир поморщился:
– Наверно, нет смысла спрашивать, кто научил тебя такому выражению.
– Наверно, есть, – возразила Лорейн. – Сама Шандра так сказала, это ее слова.
Паладин промолчал.
– Я не хочу, чтобы ты разговаривал с Бишопом. Я сама это сделаю, я здесь лидер... вообще-то.
– Как скажешь, Лорейн, – тихо ответил Касавир.
Несколько минут они сидели молча, и аасимар погрузилась в размышления. Вероломство ее спутников просто возмутительно. Бишоп нарочно устроил эту комедию, чтобы позлить ее и паладина. Шандра же… да, она всегда знала, что этой дурочке нравится Касавир, но вот так, за ее спиной, плести какие-то интриги… А ведь Лорейн считала ее своим другом! Что еще они могут скрывать от нее? Похоже, Касавир считает ее ребенком. На Лори накатила волна раздражения. Девушка посмотрела на играющих в карты Келгара и Нишку, затем перевела взгляд на молча следившую за этим процессом Элани... И подумала: « ...как мне все надоели!». А Касавир? Разве того, что Лора ведет за собой это стадо, недостаточно, чтобы увидеть в ней зрелую личность? А если бы она сейчас поцеловала его так же, как Бишоп целует эту шлюху? Девушка представила реакцию благочестивого паладина на подобную выходку – ей стало весело, даже смешно. Внезапно внимание аасимар опять переключилось на вульгарную пару. Бишоп, наконец, скинул с себя распутницу и, по-хозяйски обняв ее за бедра, демонстративно двинулся в сторону комнат.
«Ну и пусть», – со злостью подумала Лорейн.
***********************************************************
Лори навзничь лежала на кровати, разметавшись во сне. Было невыносимо жарко, ее губы пересохли, а длинные волосы спутались и прилипли к спине. Девушке снилось, что она упросила Касавира помочь ей выбрать коня, и после долгих блужданий по базару наконец увидела то, что ей нужно. Это был великолепный караковый жеребец, невысокий, очень нервный, с широко раздутыми ноздрями. Он хрипел и бил копытом, словно готовый вот-вот сорваться с места. О таком коне Лорейн мечтала с детства, но Касавир проявил странную твердость, сказав, что эта лошадь не для нее.
– «Но, Касавир, посмотри, какая широкая грудь! Разве это не говорит о его выносливости? А какие сильные ноги!», – возмущалась Лорейн.
– «Этот жеребец слишком горяч, он тебя сбросит», – не сдавался паладин.
– «Но ведь ты объездишь его для меня, правда?» – почти кричала она, однако Касавир твердил свое: «Он опасен, я не позволю тебе сесть на этого коня».
– «Неправда, он очень милый», – аасимар протянула руку, чтобы погладить теплую, мягкую морду, но конь внезапно укусил ее.
В миг красивое животное исчезло, и она увидела перед собой мерзкую рожу гитиянки: горящие безумием глаза и жуткий оскал. Лорейн проснулась и со стоном села на кровати, прижав скомканное одеяло к обнаженной груди. Лори даже в такую знойную ночь не гнушалась держать эту постельную принадлежность возле себя. Мало ли какая опасность способна приключиться ночью, не встречать же ее голой?..
Какое-то время девушка пыталась прийти в себя. Вероятно, из-за этого она не сразу ощутила присутствие постороннего в комнате. Наконец, аасимар обернулась: незваный гость стоял и смотрел на нее. Луна светила прямо в открытое окно, и Лорейн без труда узнала высокую и крепкую фигуру Бишопа. Странное дело, она не учуяла привычного запаха эля.
– Бишоп, что ты здесь делаешь? – глухим голосом проговорила она. – Что-то случилось?
– Нет, ничего не случилось, Лори, – ровно ответил следопыт.
– Тогда почему ты здесь?
– Не могу дать однозначного ответа, – Бишоп неслышно взял стул и сел напротив нее. – Просто пришел посмотреть на тебя, и все.
– Ты пришел ко мне в спальню среди ночи посмотреть на меня?! Да как ты смеешь, – начала Лорейн, ощутив прилив злости, но Бишоп жестом остановил ее.
– Мне нравится смотреть, когда ты спишь, – пояснил он. – Твой сон обычно такой мирный, иногда ты даже улыбаешься во сне. Я тебе завидую, у меня всегда бессонница или мучают кошмары. Но сегодня…
– Это не повод, – перебила аасимар. – Выпей снотворное зелье. Уходи, Бишоп, я хочу спать. И... если ты еще раз проберешься ко мне в спальню!..
– Страшно представить, что ты со мной сделаешь, – усмехнулся следопыт, – ведь твоя жестокость всем известна.
Лорейн приподнялась и крикнула:
– Убирайся!
– Тише, не ори так громко, – Бишоп слегка толкнул ее на кровать. – Мы же не хотим, чтобы нас услышали. Скажи, ты всегда спишь нагой, или ты ждала меня этой ночью?
Лори, как завороженная, смотрела на него. Его лицо оставалось в тени, но она могла различить блеск его глаз и очертания взъерошенных волос. Мысли вихрем пронеслись в ее утомленном сознании: «Зачем он здесь, в моей спальне, поздней ночью? Что ему на самом деле нужно? Неужели он заметил во мне женщину? Неужели он уважает меня не больше, чем девок с улицы?». Его спокойствие испугало девушку. Если бы он полез к ней в постель, она бы знала, что делать. Но следопыт просто сидел перед ней и сверлил взглядом, нет, скорее ласкал…
«Да, он умеет придать своему колючему взгляду нежность, когда ему это нужно. Он всегда смотрит так на шлюх, если не хочет платить. И это приносит плоды…» – вспомнила она. Лорейн тряхнула головой и твердо произнесла:
– Не думай, что тебе удастся развлечься со мной, Бишоп. Я…
– Разве я сказал, что хочу с тобой развлечься? – прервал он гневную тираду девушки. – Лорейн, ты думаешь, я не вижу разницы между бордельной девкой и своей праведной благодетельницей? Ты обижаешь меня, Лорейн. Я ни разу не встречал девы более достойной. Я просто очарован тобой!
– После скольких? – язвительно сказала Лори. – Ты говоришь эти слова всем без исключения.
– Возможно, – голос Бишопа стал еще тише, в нем появились бархатные нотки. – С той только разницей, что сейчас я говорю правду.
– Мне это надоело! Убирайся, или я вышвырну тебя вон!
– Зачем же утруждать себя? – вкрадчиво проговорил следопыт. – Ведь ты можешь позвать своего заступника, благородного паладина. Он будет рад проявить свою доблесть. Он блюдет твою чистоту, боится за твою честь. Или просто бережет тебя для себя? Хотя вряд ли…
– Не смей говорить так о Касавире, – прошипела Лорейн. В ярости она бросилась на Бишопа, но он ловко уклонился. Лора лишь слегка оцарапала его плечо.
– Твои вспышки гнева становятся все более частыми. Ты никогда не думала, отчего все это? Внезапное чувство раздражения, приступы меланхолии или безудержного веселья. А как ты смотришь на торс Касавира, когда он умывается по утрам? А как ты смотрела на меня, когда я целовал ту шлюху? Думаешь, я не знаю, что ты мечтала оказаться на ее месте?
Лори сидела неподвижно и тяжело дышала. Почему он так говорит, что он знает? Ей вдруг стало очень холодно, девушка зябко повела плечами и плотнее закуталась в одеяло. Бишоп по-своему расценил этот жест.
– Не нужно сопротивляться тому, что заложено в тебя природой. Я давно наблюдаю за тобой. Ты уже не ребенок, даже по меркам аасимаров. Просто признайся – тебе нужен мужчина.
– Мужчина? А при чем здесь ты? – огрызнулась Лорейн. – Ты мне противен, Бишоп. Думаешь, я не слышала о твоих «подвигах» во время войны? Ты рассказывал о них собутыльникам в таверне. Не думай, что со мной так же просто, как с беззащитными крестьянками.
– Ах, ты об этом, – следопыт неопределенно повел рукой, было видно, что он нисколько не смутился, – это было всего пару раз, и, поверь мне, на самом деле они тоже меня хотели. Неужели ты боишься, что я могу применить силу?
Лори попыталась успокоиться. Конечно, ничего он не сделает. Но как этот нахал смеет говорить с ней в таком тоне?! Его нужно проучить, сделать ему больно. Нет, она не станет никого звать. Она умрет со стыда, если Касавир увидит Бишопа здесь и сейчас.
Лорейн знала, что справа от нее, на расстоянии вытянутой руки, как всегда, лежит меч. Приставить клинок к его шее, заставить просить прощения, а потом пинками выгнать за дверь… Ее глаза мстительно сузились, рука медленно потянулась к мечу, но аасимар была так зла, что не сумела скрыть своего намерения. В долю секунды Бишоп перехватил ее руку, больно стиснув пальцы. Прижав девушку к стене, он взял меч и сунул далеко под кровать.
– Ло, это же просто глупо, – очень спокойно и тихо произнес он. – Я знаю, что нравлюсь тебе. Даже когда ты смотришь на меня с ненавистью, как сейчас. Я это чувствую. Твое дыхание, твоя кожа, твой запах говорят мне об этом. – Бишоп сдавил ее плечи так, что она не могла пошевелиться. – Ты чувствуешь себя слабой в моих руках, и тебе это нравится. Ты права, ты не беззащитная крестьянка, – чуть насмешливо продолжил он, – ты могла бы вырваться или закричать, но ты этого не хочешь.
Голос следопыта стал успокаивающим, почти нежным. Лорейн судорожно вздохнула, опьянев от близости. Ей хотелось бесконечно слушать этот гипнотический чувственный голос охотника. Она закрыла глаза и втянула в себя аромат следопыта. Запахи леса, кожаных шкур и крови показались ей самыми приятными на свете. Злость Лоры прошла, она ощущала лишь приятную усталость и блаженство, разливающееся по всему телу. Девушка открыла глаза только тогда, когда Бишоп обхватил ее лицо ладонями и одарил Лори испытывающим взглядом.
Теперь следопыт понял, что аасимар не станет больше сопротивляться, что желание уже охватило ее. Также он помнил – одна лишь мысль о Касавире способна все испортить. Нужно заставить Лорейн забыть обо всем... Бишоп наклонился к ее сухим губам и нежно провел языком, раздвигая их. Он лизнул уголок ее рта, затем нижнюю губу, лаская и дразня. Лора, задрожав, потянулась к нему, и он впился в нежные девичьи губы жарким поцелуем, от которого почва уходила из-под ног. Горячее дыхание следопыта опалило ее лицо, а язык двигался медленно и ритмично. Девушка жадно пила его поцелуй, иногда задыхаясь или случайно кусая его губы. Лори вцепилась ногтями в плечи следопыта, и одеяло поползло вниз, обнажая соблазнительное тело аасимар, но она даже не заметила этого. Бишоп оторвался от медовых губ и, запрокинув ее голову назад, стал целовать шею, медленно двигаясь выше, к самому чувствительному месту за мочкой уха. Лори тихо застонала, обхватив голову охотника руками и лаская жесткие волосы. Ее сердце билось часто-часто и, казалось бы, этот стук отдавался в каждой клеточке напряженного организма.
Бишоп тяжело дышал, его поцелуи стали более страстными и настойчивыми, он чаще прикусывал нежную шею. Девушка испугалась. Сильно дернув наглеца за волосы, Лорейн заставила его оторваться от грубых ласк. Следопыт посмотрел на нее горящим взглядом и хрипло сказал:
– Мне нужно сдерживать себя, хоть это не легко… Ты пахнешь чистотой и страстью, и это сводит меня с ума. Лори, не бойся, я не причиню тебе вреда. Просто хочу помочь… Накопившаяся страсть может довести тебя до безумия. Доверься мне, и тебе будет очень хорошо. Позволь мне ласкать тебя…
Бишоп провел рукой по ее груди, лишь слегка касаясь пальцами прохладной кожи. Лорейн вздрогнула, осознав, что находится в его руках совсем без одежды, и почувствовала стыд и волнение, но эти эмоции были приятны. Не отвечая, она прижала руку следопыта к груди и горячо его поцеловала. Бишоп глубоко вздохнул, поддерживая избранницу за талию, аккуратно положил ее на постель, срывая по ходу действия порядком надоевшее одеяло. Теперь прикосновения охотника снова стали очень нежными. Следопыт согревал ее жарким дыханием, легко касаясь губами, и Лори ощутила жгучую истому где-то глубоко в животе. Она гладила широкую спину любовника, прижимая его голову ближе к своему телу. Девушка прерывисто дышала, распухшие губы шептали его имя, и Бишоп замер, вглядываясь в ее глаза. Он опустил руку вниз, положив ладонь между бедер девушки, и осторожно стал раздвигать стройные безукоризненные ножки. Лори напряглась, сопротивляясь, и открыла глаза. Но следопыт прошептал: «не бойся», и она позволила его нервным пальцам скользнуть дальше. Лорейн застонала – Бишоп накрыл ее уста глубоким поцелуем. Ей было так хорошо... Она забыла все на свете. Реальными казались только прикосновения нежных пальцев и обжигающая страсть поцелуев. Лишь одна тревожная мысль закралась в ее голову, но аасимар так и не смогла сосредоточиться на ней, отдаваясь теплым рукам следопыта. Бишоп резко сел, раздвигая ее ноги шире, и оказался между ними, опустив голову вниз. Лори никогда не испытывала ничего подобного. Она стонала, поглаживала его волосы, и умоляла не останавливаться, позабыв стыд и смущение. Бишоп обхватил ее бедра, сильно сжал их, когда наслаждение током пронзило Лорейн.
– Бишоп, мне так хорошо с тобой, – прошептала Лори, когда он снова склонился над ее лицом, страстно целуя. – Но ведь это не то, что мужчина делает с женщиной, когда желает ее. Я хочу, чтобы у нас было все по-настоящему.
– Да, конечно, Лори, – Бишоп вскочил, расстегивая ремень кожаных брюк дрожащими руками. – Я знаю, что тебе было хорошо, – игриво продолжил он, – ведь я мастер в своем деле. Ты теперь моя, и я знаю, что ты хочешь быть моей.
Лорейн улыбнулась, смущенно отводя взгляд. Да, он имеет полное право говорить так…
– Ло, разве другой мужчина смог бы доставить тебе больше удовольствия? Просто расслабься, и тебе не будет больно, обещаю…
Лорейн вздрогнула. Другой мужчина? Она вдруг ясно представила Касавира: взгляд его небесно-синих глаз, переполненный заботой и лаской, дружеские прикосновения его сильных рук, его негромкий низкий голос. Как она могла забыть о том, кого действительно любит? Как могла наслаждаться страстью Бишопа?!.. А ведь она готова отдаться ему, как последняя шлюха предлагая себя!
Лорейн резко оттолкнула Бишопа, вскочив с постели и на ходу заворачиваясь в одеяло. Следопыт с изумлением смотрел на нее, не понимая внезапной перемены ее настроения:
– Лори, что с тобой? – с тревогой спросил он. – Разве ты не хочешь меня? Я чем-то обидел тебя?! Ты боишься?..
– Не подходи ко мне, Бишоп, – хриплым голосом сказала Лорейн, – я не боюсь, но я хочу, чтобы ты ушел. Прости меня.
«Черт! Зачем я ляпнул про других мужчин?!» – охотник мысленно проклинал себя за столь несвоевременный приступ тщеславия.
Бишоп нахмурился:
– Тебе легко говорить «уходи». А обо мне ты не подумала? И вообще, с чего вдруг? – Его лицо сильно помрачнело. – Неужели ты все еще мечтаешь о паладине? Этот святоша никогда не посмотрит на тебя как на женщину. Может, пора перестать строить иллюзии? Пришло время обратить внимание на настоящего мужчину!
Лорейн больно укололи эти слова. Конечно, Касавир никогда не проявлял к ней такого интереса. Но ведь он все равно дорог ей… Пусть Бишоп провалится за девять кругов ада с его умениями и талантами!
– Бишоп, дело не в Касавире, – сказала она, пытаясь унять дрожь в голосе, – а в том, что я не могу довериться мужчине, который не любит меня. Тебе, наверно, нелегко сейчас, но это все твоя вина. Не нужно было приходить сюда и соблазнять меня!
– Ты просто дура, – разозлился следопыт. – Отталкиваешь от себя то, что могло бы сделать тебя счастливой. – Он сделал движение навстречу ей, но почему-то передумал. Забрал свою одежду и ушел, хлопнув дверью.
Лорейн села на пол и горько заплакала. Дверь чуть приоткрылась, и она услышала тихий голос следопыта:
– Возможно, ты еще передумаешь, но будет уже поздно. В любом случае, позови меня.