Формула нелюбви

Ольга Кэмпбелл
Часть 1.

Лизе не везло в любви. По крайней мере, так считала она сама. Окружающим же, особенно тем, кто был с ней шапочно знаком, казалось, что у этой вполне успешной, еще молодой и весьма привлекательной женщины, все в жизни складывалось прекрасно. Лиза уже несколько лет жила в Дубае, работала в рекламной фирме, и ее часто видели в дорогих ресторанах и популярных ночных клубах в компании импозантных мужчин. Внешне все так и выглядело, но это была лишь одна сторона медали. На самом деле Лизе было уже сорок, хотя никому и в голову не могло прийти, что в ее возрасте можно так великолепно выглядеть. За плечами было два неудачных брака, работа, которая не приносила большого удовлетворения, и собственное мнение о себе как о неудачнице. Вот и последний ее, с позволения сказать, роман не внушал оптимизма на предмет кардинальных перемен в личной жизни. Впрочем, романом мелкую интрижку, как иронично именовала свои отношения с немецким бизнесменом по имени Удо сама Лиза, можно было назвать с большой натяжкой. С самого начала было понятно, что ничего путного из отношений с женатым немцем, семья которого находилась в Германии, а сам он по нескольку месяцев проводил в Дубае, где находилось представительство его строительной фирмы, не выйдет. Но она пошла на эти отношения, поскольку давно уже не была той наивной девочкой, полной романтических представлений о взаимоотношениях мужчины и женщины, какой в первый раз выходила замуж в 18 лет, и научилась извлекать выгоду даже из таких, казалось бы, безнадежных «предприятий». Подобный прагматизм считала оправданным, поскольку думать приходилось не только о себе, но и своей семье, состоявшей из мамы-пенсионерки и дочери-студентки, оставшихся в России. Ни на минуту Лиза не могла допустить мысли о том, что на долю ее дочери выпадет такая же участь неудачницы, поэтому все ее усилия были направлены на то, чтобы Алиска окончила университет в родном городе и отправилась продолжать образование на Запад, где и могла бы надлежащим образом устроить свою судьбу. А планы, подобные этому, требовали больших капиталовложений и наличия хороших связей. Вот накоплением первого и приобретением вторых и занималась в Дубае, как ей казалось, героиня нашего рассказа.

Несмотря на то, что Лиза пользовалась успехом у мужчин, это обстоятельство она не считала личным достижением, ведь те люди, с которыми ее часто видели, были большей частью клиентами фирмы, где она работала. Ей нередко приходилось пускать в ход свое обаяние, чтобы очередной рекламодатель подписал нужный ее компании контракт, при этом участие в деловых ланчах и ужинах, а также различных презентациях она воспринимала как часть своей работы. То была приятная - "гламурная" часть ее должностных обязанностей. Неприятная же заключалась в том, что отнюдь не все потенциальные клиенты переходили в число реальных, несмотря на потраченное на них время и усилия. А это порождало ненужные комплексы, с которыми, впрочем, она научилась бороться. Несмотря на кажущуюся невозмутимость и безупречность внешнего облика, Лиза остро переживала все происходившее с ней, и в душе ее бушевали нешуточные страсти. Чтобы не рассматривать каждую неудачу в профессиональной сфере как личное поражение, она принимала ухаживания несостоявшихся бизнес-партнеров, которым импонировала эффектная «пиар-икзекьютив» - так официально именовалась должность Лизы - и переводила их в иной регистр с выгодой для себя. Такой выгодой могло стать новое знакомство с далеко идущими последствиями – как для фирмы, так и для себя лично, а, возможно, и более престижное и денежное место работы. На худой конец, это могло быть просто посещение дорогого ресторана за счет приглашающего, что не только экономило личные средства, но расширяло кругозор, приобщая к тайнам кулинарных изысков международной кухни, да и просто доставляло удовольствие от приятно проведенного времени, когда не нужно было думать о делах.

Не находя в своем практицизме ничего зазорного, Лиза считала себя просто невинной овечкой по сравнению с другими, сполна наделенными авантюрными способностями соотечественницами, которых все больше становилось в Дубае. Число их прибавлялось не только в увеселительных заведениях, принесшим городу определенную славу, но и в магазинах роскошных торговых центров, превративших этот ближневосточный эмират в рай для любителей шоппинга, а также в офисах многочисленных риэлтерских, издательских и прочих фирм, ориентированных на потребителей из стран бывшего СССР. Когда Лиза встречалась с подругами, или общалась с кем-то в салоне красоты, превратившемся в своеобразный женский клуб, ожидая своей очереди на маникюр, разговоры крутились в основном вокруг одной темы: кому удалось завести нового бой-френда, раскрутить его не просто на подарки, но на серьезные инвестиции в саму себя, а то и удачно – с финансовой точки зрения - выйти замуж. И это не был треп бездушных и безголовых девиц, изнывающих от безделья, как это могло бы показаться стороннему наблюдателю. Напротив, то была школа приобретения ценных знаний и обмена важным опытом, потому как только обеспеченные туристы приезжают в Дубай для того, чтобы расслабиться на пляжах и оттянуться в его барах и ночных клубах. А те барышни, что живут там, большей частью ведут борьбу за лучшее будущее – свое и своих детей, уже имеющихся или только планируемых. Многие пытаются между делом найти другую страну, пригодную для проживания, поскольку Эмираты, в соответствии со своим законодательством, предоставляют лишь временное пристанище всем приезжающим, не обременяя себя заботой о каких-либо социальных благах для прибывающих со всего света экспатриантов. При этом большим успехом у прекрасной половины всех прибывших - особенно из стран бывшего социалистического лагеря - считается выйти замуж за европейца, американца или австралийца, то есть человека западной цивилизации. Арабы уже давно не рассматриваются трезво мыслящими россиянками, как и прочими обитательницами постсоциалистического пространства, в качестве материала, пригодного для приличного обустройства жизни.

Нередко рассказы о матримониальных достижениях соотечественниц действительно производили впечатление. То девица, не отличавшаяся ни большим умом, ни завидной внешностью, выходила замуж за богатого британского предпринимателя, имевшего чуть ли не родовой замок где-то на берегах туманного Альбиона, только благодаря своему умению прилично играть в бильярд. То официантка из бара пятизвездочного отеля получала предложение руки и сердца от менеджера крупной французской фирмы, имевшей свои интересы на берегах Персидского залива, потому как сумела оказаться в нужном месте в то время, когда вышеозначенный менеджер тосковал от одиночества в непривычных пока для себя обстоятельствах арабской действительности. Как устраивались иные из тружениц, подвизавшихся в популярной в Дубае сфере интимных услуг, вообще поражало воображение и могло послужить сюжетом еще одного международного блокбастера о судьбе очередной «красотки».

Лиза понимала, что на стороне всех участниц этих историй были если не красота, то, по крайней мере, молодость и жадность до радостей жизни. Здесь она, безусловно, проигрывала всем этим бывшим советским Золушкам. К ее несомненным достоинствам, однако, можно было причислить хорошее образование, неизменную элегантность, умение держаться в любой обстановке и любой компании. Что совсем не гарантировало успеха в такой тонкой сфере, как поиски достойного партнера с возникавшими по ходу дела любовными переживаниями. Ведь, несмотря на цинизм и готовность на любые «подвиги» во имя достижения своих целей, все эти искательницы сокровищ в виде тугих кошельков и больших состояний втайне мечтали о чем-то большом и чистом. Разве что вымытого слона вы можете получить в этом качестве, любила со смехом повторять старую шутку Лиза, решившая для себя, что ей-то вот уж совсем не требуется подобная роскошь, как истинная и всепобеждающая любовь. Раз уж не везет в любви, думала она, пусть повезет в других сферах.

Решив самостоятельно снимать квартиру, после нескольких лет совместного - в целях экономии - проживания с приятельницами, Лиза неожиданно получила от своего немецкого воздыхателя в качестве подарка к новоселью кое-какую мебель и технику. Это было очень кстати, потому как Алиске и маме требовалась новая зимняя одежда и обувь, и теперь можно было послать домой деньги, сэкономленные за счет подарка. Удо, в принципе, был неплохим человеком и весьма удобным кавалером, так как часто находился в разъездах и не мозолил понапрасну глаза. Поначалу Лизу даже умиляло, когда по нескольку раз в неделю он звонил ей из Германии и других стран, где должен был находиться по делам своего бизнеса. Ей приятно было слышать, как он с придыханием произносит ее имя – Лизхен, и сообщает, когда появится в Дубае. Со временем, однако, занудство Удо, который в основном говорил о своем бизнесе и его сложностях, стало надоедать. Лиза поняла, что не может находиться в его компании больше двух часов, настолько невыносимо ей становилось слушать нескончаемые монологи немца о трудностях строительного бизнеса, тем более, если бизнес этот приходилось делать с арабами. Про невозможность иметь серьезные дела с арабами она и сама прекрасно знала, но ведь в свободное от работы время ей хотелось говорить о чем-то более приятном. Однажды не выдержав скуки очередного свидания, Лиза послала подальше незадачливого поклонника и решила, в который уже раз, начать новую жизнь.

Встретившись вечером с тремя своими приятельницами в любимом баре, Лиза рассказала о том, что снова осталась одна. Квартет четырех подруг, очень разных по характеру, взглядам на жизнь и мировосприятию и напоминавший чем-то персонажей известного сериала «Sex and the City», любил откровенно обсуждать подробности своих взаимоотношений с представителями противоположного пола. Правда, однажды Светлана, одна из четверки, заявила, подобно Саманте из сериала, что стала лесбиянкой, но подобное заявление не было принято всерьез, поскольку Света отличалась буйной фантазией и любила для красного словца и для развлечения подружек сочинить какую-нибудь небылицу про себя.

В этот раз главой темой обсуждения стало вновь обретенное одиночество Лизы. Что вовсе не было недостатком, скорее перспективой, открывавшей новые горизонты. «Только не вздумай влюбляться в какого-нибудь проходимца!» - заметила Алина. Она-то хорошо знала, какой страстной натурой была Лиза, и чего ей всегда не хватало в ее «интригах». Она же вывела - для пользы, как она считала, всех потенциальных стерв родного отечества, формулу «нелюбви». Слово «стерва» не считалось более бранным в лексиконе современниц. Напротив, для успешной самореализации просто необходимо было отбросить некие устаревшие понятия и приобрести стервозность, ставшую залогом достижения поставленных целей. «Дрянные девчонки» вышли из девчоночьего возраста и проповедовали собственную философию жизненного успеха.

Лизе не очень нравилась теория «нелюбви», она была еще из того, прежнего поколения русских женщин, известных своей самоотверженностью и готовностью, как декабристки, идти на лишения ради любимых. Реальность же новой жизненной парадигмы, как говорила любившая щегольнуть умными словечками Алина, диктовала иные правила поведения. И Лиза, пережившая не одно крушение «любовной лодки», готова была согласиться с разумной своей подругой в том, что чувства следует держать в узде, руководствоваться всегда соображениями целесообразности и вообще – безжалостно наступать на горло собственным сантиментам, если они могли испортить стоящее дело. Лиза не знала еще, что очень скоро всю эту алгебру человеческих отношений ей придется на практике поверить всевозможными формулами и теоремами.

Часть 2.

Итак, Лиза в очередной раз осталась одна. Если с эмоциональной стороной одиночества она уже научилась справляться, то материальная составляющая ее жизни оставляла желать много лучшего. После того как правительство Дубая приняло решение о возможности передавать недвижимость в собственность экспатриантам, составлявшим подавляющее большинство в стране, здесь начался невиданный строительный и риэлтерский бум. Еще недавно никому толком неизвестная территория, занимающая небольшой клочок Аравийского полуострова, приобрела чрезвычайную популярность у толстосумов и сильных мира сего. Для подтверждения статуса звездности стало престижно иметь собственную виллу на одном из искусственных островов (а то и остров целиком), возводимых в прибрежных водах Персидского залива. Все это, еще больше приближая Дубай к внешним стандартам западного мира, порождало сложности у его обычных жителей, приехавших из разных стран для того, чтобы подзаработать в этом необлагаемом налогами бизнес-пространстве. Расходы на съемное жилье и прочую прозу жизни начали расти как на дрожжах, зарплаты оставались на прежнем уровне, и никакое отсутствие налогов уже не спасало.

Лиза и три ее близкие подруги, однако, не унывали. Прошедшие через турбулентность экономических кризисов своих неласковых родин из бывшего соцлагеря, а также предательств или просто уходов, иногда трагических, мужчин, которых считали спутниками жизни, они теперь были морально готовы к любым испытаниям. Главное, не уставала повторять практичная Алина, не забивать голову ненужным хламом в виде сердечных привязанностей, любовных страданий и прочих заморочек. Обходиться без участия в их жизни мужчин, подобно закоренелым феминисткам, они при этом вовсе не собирались. Напротив, поиски состоятельного мужчины, желательно с британским или американским паспортом (благо в Дубае их пруд пруди), которого при хорошем знании психологии и умелом подходе можно было использовать для улучшения своего материального положения и социального статуса, становились приоритетным направлением.

Лиза решила подойти к этим поискам по-современному, не полагаясь на судьбу. Она основательно взялась за интернетовские сайты знакомств. «Не нашла любви, так буду искать золото» - бессмертная фраза соблазненной и брошенной героини фильма «Жестокий романс» была взята Лизой на вооружение. Но уж совсем циничной и неразборчивой в средствах героиня нашей истории по натуре своей отнюдь не была, поэтому потенциальная жертва новоявленной голд-диггерши должна была как минимум не вызывать у нее отвращения и хотя бы приблизительно соответствовать ее собственному «соционическому типу», как учили на курсах «паблик рилейшнз», которые она когда-то закончила.

Очень скоро поиск во Всемирной Паутине принес результаты. «Профайл» привлекательной россиянки с фотографиями, демонстрирующими ее стройные ноги, и текстами, говорящими о явном наличии интеллекта у их автора, привлек внимание немалого количества одиноких мужчин, ищущих таким образом спутницу жизни. С одним из них – англичанином по имени Йен - завязалась оживленная переписка, которая вскоре перешла в стадию телефонных разговоров. Достоинствами этого «long-distance relationship» - взаимоотношений на расстоянии - было то, что дистанция, разделявшая Лизу с Йеном, была не такой уж большой. Англичанин работал «секьюрити-менеджером» в филиале крупной международной фирмы, расположенном в соседней ближневосточной стране. С другой стороны, тот факт, что нельзя было увидеться сразу же - на второй день после того, как пересеклись в киберпространстве их пути - давал возможность лучше изучить нового знакомца и одновременно представить себя в выгодном свете.

Онлайн-роман Лизы стремительно набирал обороты. Однажды Йен позвонил и сказал, что уезжает на несколько дней в Испанию. Лизу это известие расстроило. Приближался день ее рождения, и она надеялась, что наконец-то встретится со своим виртуальным поклонником «вживую», ведь их разделяло всего полчаса лету. Однако через несколько минут настроение Лизы не только улучшилось, но вознеслось на небывалую высоту – on top of the world. Йен в качестве подарка предложил ей совместную поездку на побережье Средиземного моря, предупредив, что днем он будет заниматься своими «производственными» делами, а вот все вечера у него будут свободны, и они, встретившись, наконец, в «реале», смогут по-настоящему отметить день рождения Лизы. Все расходы он брал на себя. Билет для именинницы был заказан и оплачен, в отеле забронирован отдельный номер. «Надо же, какое благородство!» - подумала Лиза, которой не терпелось поделиться новостью с подругами. Они уже были в курсе ее «лав-стори», и сообщение о предстоящей поездке было встречено с энтузиазмом. Только Алина с некоторым сомнением заметила: «Too good to be true» - слишком хорош, чтобы быть правдой. Остальные, однако, решили, что Йен вряд ли является сексуально озабоченным маньяком, поскольку будь он таковым, ему и в голову бы не пришло тратиться на дорогостоящую поездку. Уж для чисто плотских утех всегда можно найти какую-нибудь сговорчивую особу, живущую в том же городе.

Их встреча произошла именно так, как мечталось Лизе. Йен не был писаным красавцем, о чем он был сам прекрасно осведомлен, и что хорошо знала Лиза, внимательно рассмотрев фотографии, которые он, после некоторых сомнений, выслал ей во время их переписки. Но это было абсолютно не важно, по крайней мере, для Лизы и той миссии, которую она в мыслях своих возлагала на него. Йен был подтянут, галантен, остроумен и всегда безукоризненно одет. Лиза чувствовала, что, несмотря на все наставления подруг и собственную решимость не «поддаваться на провокации», она по уши влюбилась. Номер в отеле, заказанный на ее имя, так и остался нетронутым, потому что с самой первой минуты встречи в аэропорту Аликанте и в течение недолгой поездки в курортное местечко Торребьеха, где они должны были провести несколько дней, эти двое не могли разомкнуть рук и оторвать глаз друг от друга. «Бедная Лиза!» - думала про себя наша героиня, несколько ошарашенная собственной способностью быть захваченной нешуточной страстью, разгоравшейся, как она чувствовала, и в душе второго участника этой странной мистерии. Она и не подозревала, готовясь к этой поездке, что хорошо продуманный план инсценировки интереса к человеку, на которого она возлагала определенные надежды, напрочь забудется, и она с головой окунется в стихию своей влюбленности.

Между тем у Йена действительно были дела, и ему приходилось иногда надолго отлучаться. Лиза уже знала, что в прежней своей жизни ее новый возлюбленный служил в британской полиции, и ему довелось участвовать в различных, весьма рискованных операциях, про которые он, впрочем, не любил распространяться. Единственный эпизод, который он в подробностях описал Лиззи (как он ее называл), когда солнечным воскресным утром они нежились на пляже Санта-Пола, был связан с его многодневной слежкой за одним из функционеров ИРА – ирландской террористической организации, о которой Лиза кое-что читала и слышала. Этот рассказ еще больше разжег ее воображение. Еще в детстве ей грезилось, что когда-нибудь она встретится с настоящим рыцарем без страха и упрека.

В один из дней Йен сообщил, что должен встретиться в Аликанте кое с кем из руководства испанского отделения своей компании, занимавшейся международными перевозками, и хотел бы, чтобы Лиза сопровождала его. Это было несколько неожиданно, но чрезвычайно интригующе. В качестве кого она должна была быть представлена, интересно? До встречи, которая должна была состояться в холле отеля «Ла Лагуна», оставалось время, и Лиза и Йен расположились за одним из столиков, чтобы выпить кофе. Вдруг Лиза заметила, что лицо Йена стало напряженным, и оглянулась, пытаясь определить направление его взгляда. Она увидела профиль сидевшего неподалеку мужчины, и профиль этот показался ей чрезвычайно знакомым. Лиза узнала одного из бывших клиентов своей фирмы. Как-то в Дубае ей пришлось вести долгие и нудные переговоры о проведении пиар-акции с целью расширения целевой аудитории для новой продукции фирмы, производившей бытовую технику. Палестинец Самир, представлявший интересы этой фирмы, таки поддался тогда на уговоры Лизы не снижать смету расходов на эту акцию, что было засчитано ее большим успехом. Завершение сделки было отмечено ужином в роскошном ресторане отеля «Джумейра-Бич». Лиза знала, что Самир был неравнодушен к ней. Он несколько раз пытался завести разговор о чувствах и намерениях в отношении своей собеседницы, но даже легкий флирт с палестинцем, не говоря уже о чем-то серьезном, никак не входил в планы англофилки Лизы. Что же он сейчас делал в Испании?

«Не оглядывайся!» - резко произнес Йен, и Лиза удивилась его тону. «Это он?» - снова прозвучал голос Йена, и Лиза, пораженная внезапной догадкой, окаменела. До нее дошла истинная причина ее появления в курортном местечке на юге-востоке Испании. Оказывается, это не она плела сети для завлечения в них бывшего чина британской полиции. Это ее использовали в качестве наживки для решения каких-то своих стратегических целей. Впрочем, понятно, каких. С одной стороны - палестинец Самир, удививший ее тогда во время давнего ужина ностальгическими воспоминаниями о своем боевом прошлом в рядах фронта освобождения Палестины, и тем самым еще больше отвративший от себя. С другой стороны – Йен, или как там его на самом деле зовут, с его осторожными манерами не просто бывшего полицейского, как поняла теперь Лиза, но человека, вышедшего на охоту за крупным зверем. Место действия – Испания, где в прошлом году прозвучали взрывы, унесшие жизни более сотни неповинных, как всегда, ни в чем людей. Но причем тут она, Лиза? Она никогда не давала согласия на участие в каких бы то ни было антитеррористических операциях, да еще на стороне британской разведки, или как там называлось ведомство, на которое работал Йен. И она вовсе не собиралась рисковать своей жизнью, главный смысл которой заключался в сохранении благополучия двух единственно близких людей – дочери и мамы.

Все эти мысли так ярко отразились на лице Лизы, что Йену стало безумно жаль эту русскую жительницу Дубая, с его легкой руки оказавшейся вовлеченной в операцию по обезвреживанию ключевой фигуры одной из действующих в Испании ячеек «Аль-Каеды». «Бедная Лиззи!» - подумал Йен, глядя в заполнявшиеся влагой глаза своей прекрасной спутницы. Он и понятия не имел, во что выльется вся эта история, когда на одной из видеозаписей, сделанных скрытой камерой, рядом с попавшим в разработку Самиром увидел симпатичную улыбающуюся женщину. Его тогда поразило, как резко эта улыбка контрастировала с ее пронзительно печальными глазами. Позже выяснилось, что она русская, и связывало ее с палестинцем чисто деловое знакомство. Однако на кадрах видеопленки, которую по многу раз просматривал Йен, было хорошо видно, что для Самира это было нечто большее, чем деловая встреча. Йену тогда захотелось побольше узнать об «очаровательной Лиз», как он начал называть про себя эту русскую, сумевшую растопить сердце сурового арабского воина. Он провел поиск по всем направлениям и неожиданно обнаружил ее анкету на одном из сайтов Интернет-знакомств. Тогда и родилась эта идея – завязать с ней переписку, пригласить на отдых в испанский городок, где разрабатывалась операция «Аль-Каеды» по организации очередной серии терактов, и использовать Елизавету, как по-русски звучало имя Лиз, для ареста или возможной ликвидации Самира и всей его группы.

И вот теперь, глядя на лицо женщины, неожиданно принесшей какой-то иной смысл и новое измерение в давно уже жестко распланированную жизнь Йена, он понял, что не должен оставлять ее здесь, подвергая несомненной опасности. А Лиза, в очередной раз не справившаяся с доказательством важной жизненной теоремы и запутавшаяся в своих чувствах, словно в сложных выкладках так ненавистной ей математики, с ужасом понимала, что сделает для этого человека, как бы ни звали его по-настоящему, все, что он попросит. Вот тебе и формула нелюбви, казалось бы, вызубренная наизусть! Теперь только этим двоим, и никому другому в мире, предстояло выяснить, каким же будет решение уравнения, в котором содержалось так много неизвестных.

Часть 3.

Самир в этот день, как, впрочем, и во все остальные, не должен был находиться в отеле «Ла Лагуна». Но его широкой натуре претило подчиняться строгим конспиративным правилам, принятым в тайной организации, членом которой он являлся вот уже несколько лет. Организация эта проповедовала радикальный ислам как единственно верное мировоззрение, и объявило войну той части человечества, которая придерживалась иных взглядов.

Самир отнюдь не был типичным арабом-мусульманином. Да, тот факт, что его родная Палестина не являлась суверенным государством, со всеми вытекающими отсюда последствиями, отзывалась болью в его сердце патриота. Именно поэтому он почти подростком вступил в ряды фронта освобождения Палестины, несмотря на сопротивление со стороны родителей. Однако, университетское образование, полученное впоследствии благодаря деньгам и воле отца, научив способного студента, свободно говорившего на трех языках, принципам делового администрирования, сделало его мышление весьма критичным. Особая критичность проявлялась, когда дело касалось таких вопросов как религиозная нетерпимость или слепое следование заповедям Корана. Все эти джихады и интифады сами по себе мало волновали умного и не лишенного авантюризма араба. В душе своей Самир был революционным романтиком и искателем приключений. Он ценил радости жизни, особенно если их приходилось завоевывать – в этом он находил особую прелесть.

Оказавшись в Дубае – настоящем оазисе западного мироустройства посреди аравийских пустынь – и устроившись на престижную должность в крупную международную компанию, Самир вдруг загрустил. Слишком стерильной казалась ему его собственная счастливо складывавшаяся жизнь. Успешная карьера, заботливая жена, приходившаяся ему дальней родственницей и выбранная когда-то родителями в качестве невесты для сына, но абсолютно не вызывавшая у него эмоций - все эти слагаемые благополучия, о котором мечтают многие, не порождали у него ничего кроме скуки. Тот факт, что Эмираты считались самым безопасным местом в мире, поскольку в этой маленькой стране все просматривалось и контролировалось полицией, вызывал у него раздражение. Его мятущаяся душа переполнялась ностальгий по годам мятежной юности, и жаждала активного действия и риска. Поэтому когда судьба неожиданно столкнула его с одним из идеологов тогда еще мало кому известной организации под названием «Аль-Каеда», он понял, чему должен посвятить себя.

Самир всегда добивался успеха в том деле, за которое брался. По прошествии нескольких лет, которые он провел, путешествуя по миру, контактируя с боевиками и координируя сеть ячеек на Ближнем Востоке, он стал важной персоной среднего звена в организации. После ареста руководителя испанской группировки Имада Яркаса, осужденного на 25 лет, Самир был назначен на его место и возглавил отряд боевиков, занимавшихся подготовкой терактов на территории европейских государств. Именно здесь, на этом поприще, не ведавший страха перед смертью и в грош не ставивший жизни других людей, он чувствовал себя на своем месте.

Тщательно спланированная в верхах операция, предполагавшая организацию новой серии взрывов, на этот раз в Барселоне и Валенсии, находилась в стадии завершения. Самир устал от бесконечных наставлений своих шефов и решил слегка развеяться. В конце концов, здесь, на испанской земле, в штаб-квартире своей ячейки он был самым главным и мог позволить себе устроить день отдыха накануне «фейерверков». Устроившись за столиком кафе в холле «Ла Лагуны», он обратил внимание на пару, расположившуюся неподалеку. Было что-то очень знакомое в силуэте сидящей к нему спиной женщины: прямая осанка, копна пышных каштановых волос, плавный поворот головы… Самир замер, увидев знакомое лицо. Это была она – единственная женщина в его жизни, из-за которой он терял когда-то сон и покой, но которая так и не стала принадлежать ему, в отличие от десятков других, встречавшихся во время его постоянных разъездов и скрашивавших вынужденное одиночество этого путника в ночи.

Лиза в Испании! Что делает она в этой стране? Вероятно, отдыхает с каким-нибудь бой-френдом, а то и мужем. Какая-то невыразительная внешность была у сидевшего рядом с ней человека. Он был совсем не похож на русского. Русских на испанских курортах видно издалека - Самир хорошо изучил эту публику. Да и говорят эти двое, похоже, по-английски. У Самира был очень тонкий слух, к тому же он умел читать по губам. Скорее всего – «бритт», выглядит как нечто среднее между Чарльзом, наследником престола, и Тони Блэром. Один из тех, кого больше всего ненавидел палестинец.

А в это время по другую сторону гостиничного холла в головах двух других участников этого странного хепенинга, собравшего вместе столь разных, но связанных незримыми нитями людей, царил полный сумбур. Йен, приложивший немало сил для того, чтобы Лиза оказалась в Испании и успешно сыграла роль, отводившуюся ей в деле ареста Самира, был поражен неожиданным появлением палестинца в «Ла Лагуне». Согласно его данным, тот должен был находиться на конспиративной квартире в Торребьехе, а не шляться в открытую по отелям Аликанте. Но Йен знал о непредсказуемости поведения и импульсивности своего «подопечного», обширное досье которого он скрупулезно изучил, а также о его зверином чутье, поэтому ситуация, казалось бы, продуманная в деталях, могла в любой момент выйти из-под контроля. Вот вам и подтверждение пословицы: speak of the devil and he is sure to appear – на ловца и зверь бежит.

Все последние дни, проведенные с Лизой, Йен мучился сомнением: стоило ли ее подвергать опасности. Согласно первоначальному замыслу, именно здесь в «Ла Лагуне», на встрече с его якобы испанскими коллегами ее должны были посвятить в детали антитеррористической операции. Предполагалось, что при виде фотографий несчастных жертв прошлогодних взрывов на мадридском вокзале и душераздирающих подробностей кровавой деятельности группы Самира, Лиза согласится выступить в качестве своеобразного «живца» в охоте на крупного и опасного хищника, каким стал бывший менеджер по маркетингу в последние годы. Несмотря на то, что безопасность Лизы должна была гарантироваться незримым присутствием отборных спецназовцев из объединенного отряда испанской полиции и британских спецслужб, уверенности в стопроцентном успехе акции не было. Особенно при данном раскладе, когда главная роль в «спектакле» отводилась не профессионалу, а женщине, пусть даже очень не глупой и способной на благородные порывы и отчаянные поступки, как это стало ясно, но все-таки происходившей из сугубо мирной жизни.

Йен, привыкший подчинять свои чувства рассудку, находился в растерянности. Хладнокровно рассчитавший все ходы предстоящего действия еще до встречи с Лиз, теперь он и на минуту не мог представить, что ему собственноручно придется посылать ее то ли на возможную гибель, то ли в объятья этого безжалостного авантюриста, погрязшего в преступлениях. И вот сейчас, с неожиданным появлением на сцене «зверя», который был, несомненно, вооружен, он - ловец - должен был принять единственно верное решение.

Лиза, почувствовав руку Йена на своем локте, невольно подчинилась движению, сорвавшему ее со стула, и уже в следующее мгновение оба они находились в машине, мчащейся в сторону аэропорта. Она порывалась сказать, что все поняла, не надо ее держать за дурочку, и согласна помочь Йену, но тот не хотел ничего слушать. Он принял решение. С Самиром разберутся и без Лиз. Ему хотелось побыстрее отправить ее в отдаленное безопасное место, потому что в тот короткий миг, когда пересеклись их взгляды, он успел заметить, каким пламенем полыхнули глаза палестинца при виде Лиз. Йен понимал, что чувство, которым он руководствовался, принимая свое решение, было очень похоже на ревность, но тут уж ничего нельзя было сделать. «Очаровательная Лиз» сумела таки очаровать бывшего английского копа. Как ни противился он нежности, все сильнее с каждым днем заполнявшей его душу, ничего не получалось. И ровным счетом ничего он не мог поделать с той горячей волной, что окатывала его изнутри каждый раз, когда Лиззи прикасалась к нему своими тонкими пальцами, или приникала теплыми влажными губами к его губам. Стойкий оловянный солдатик, каким всегда считал себя Йен, плавился в огне неведомых ему ранее страстей, сомнений и влечений.

Лиза летела в направлявшемся в Москву самолете, на который Йен сумел достать билет за полчаса до отлета, и пыталась привести в порядок чувства и мысли. Итак, ей просто заморочили голову, запудрили мозги и чуть было не сделали марионеткой, участвующей в чужих играх. Хотя, почему, чужих? То, что рассказал Йен о Самире и его «подвигах», пока они ехали в аэропорт, касалось всех и каждого. Она хорошо помнила ужас, с которым наблюдала за крушением дымящихся башен, глядя на экран телевизора в тот страшный день 11 сентября. Хотя Лиза и понимала, что могла подвергнуться опасности, окажись она в роли приманки во время ареста своего бывшего арабского поклонника, ей было обидно, что Йен так стремительно избавился от нее. У них впереди оставалось еще две ночи, и мысль о том, что уже больше никогда ничего не будет у нее с этим внешне очень сдержанным (о, она-то знала, что скрывается за этой сдержанностью) англичанином, доводила до слез. Промокнув салфеткой глаза, Лиза стала вспоминать, что там говорила Алина про формулу нелюбви. Очень кстати было сейчас собрать воедино все недостатки Йена и убедить себя в том, что не стоит он ее слез и страданий.

Рассмотрим внешность - высок и хорошо сложен. При мысли о том, что еще сегодня утром она находилась в его объятьях, и это было в последний раз, Лиза опять залилась слезами. «Уймись!» - наконец приказала она себе и начала инвентарную опись недостатков отвергшего ее, как она считала, любовника. Среди этих недостатков почетное место занимали оттопыренные уши - как у Тони Блэра, мысленно отметила Лиза, и длинноватый нос - как у принца Чарльза, усмехнулась она. Вот есть что-то одинаково противное во всех этих англосаксах, злорадно подумала Лиза. Она добавила к перечню изъянов Йена его болезненный перфекционизм, как определила она для себя некое патологическое стремление англичанина к порядку и организованности, изрядно раздражавшее ее. Да, она понимала, что профессия наложила отпечаток на его характер, но ее лично подобный педантизм выводил из себя. Лиза осознала, что «формула нелюбви» начинает работать, и грустно усмехнулась. «У меня сегодня много дела: надо память до конца убить», - вспомнились строчки Ахматовой. Чтобы до конца убить память об этих волшебных днях и ночах, что она провела с Йеном в маленьком испанском городке на берегу моря, ей предстояло приложить еще немало усилий.

Самолет приземлился в Шереметьево-2 под звуки аплодисментов довольных пассажиров, и Лиза включила свой мобильный телефон. Никто не знал, что она очутилась в Москве – вот так внезапно, без багажа. Йен обещал выслать в Дубай оставшиеся в отеле вещи. А сейчас следовало предупредить маму и дочку о своем неожиданном приезде. Проходя через паспортный контроль (она всегда носила паспорт с собой в сумке, что и навело Йена на мысль немедленно отправить ее из Испании в любую другую страну, каковой при известном визовом режиме, не считая Эмиратов, могла быть только Россия), Лиза услышала переливчатую трель своего мобильника. Номер не определялся, звонить мог кто угодно. Она приложила к уху миниатюрный «самсунг» и почувствовала, как сердце подпрыгнуло к горлу и бешено забилось. Этот восхитительный баритон, околдовавший ее еще в тот раз, когда она впервые услышала его по телефону - казалось, вечность прошла с тех пор – произнес три коротких слова, которые начисто перечеркнули всю работу по убиванию памяти, с таким старанием проделанную Лизой во время перелета по маршруту Аликанте – Москва.