У Дмитрия Лукьяновича ЛИсичкина день, как говорят, не заладился. С утра у его маршрутного такси запаску спёрли, пока он кофе пил на стоянке. Потом торговка пирожками провоняла весь салон так, что даже окна и те запотели от смрада, а на прощанье вытерла руки об занавеску. Один и тот же бомж дважды подходил с просьбой взять на работу дворником. Какой то идиот во хмелю перепутал его маршрутку с трамваем и на полном ходу пытался, две остановки, запрыгнуть к нему на подножку. Но что бы ни случилось, ЛИсичкин никогда не позволял себе грубить людям и он как обычно встречал городских пассажиров с улыбками до тех пор, пока на Голенева к нему не подсела миловидная дама средних лет. Это была директор городской филармонии Татьяна Дорофеевна Чайкина. Лицо её имело боевую раскраску индейцев племени майя, на голове курчавилась стрижка типа «Олимпия». В руках она крепко держала два целлофановых пакета с луком и овощами, которые постоянно шуршали.
- Шур – шур - шур – шур - шур! Шур – шур – шур!
- Мама, смотри, у тети шуршунчик – ликовал малыш сидящий на переднем сиденье и тыкал в Чайкину пальчиком.
- Шур – шур – шур!
- Мама! Я тоже хочу шуршунчика! Мама! Мама! Купи! Купи! Шуршшунчик! Шуршунчик!.
- Шур-шур-шур-шур – шур!
Спустя десять минут ЛИсичкину уже казалось, что кто-то шелестит у него в голове. Он, стиснув зубы, оглянулся назад и посмотрел так, как обычно оборачиваются лошади на седока, желая поймать взгляд Чайкиной, но он был легок и неуловим. Еще через две минуты ему показалось, что в его голове начала работу трансформаторная подстанция, которая гудит, дребезжит на кочках и даже искрится. Дальше молчать было нельзя, и он взмолился:
- Пожалуйста! Нельзя ли потише?!
- Это вы мне? Шур-шур-шур! – поинтересовалась Чайкина.
- Да вам! У меня голова болит.
- Вам, наверное, показалось. Я всю дорогу молчу. Шур-шур-шур!
- Женщина, пожалуйста, прекратите!
- Что прекратить? Шу-шур-шур!
- Шуршать!
- А я не шуршу! Шур-шур-шур!
- Я знаю. Это шуршит ваш кулек.
- Ну что я могу поделать? На то он и кулек, что бы шуршать.
- А вы не ерзайте. Не крутитесь, и он шуршать больше не будет.
- Хорошо. Я больше не буду!
Минуту спустя снова послышались до боли знакомые звуки.
- Шур-шур-шур.Шур – шур-шур .
- ЛИсичкин сжал зубы и скрипнул ими так, что его слышали даже прохожие. Скрип раздавался протяжный и мелодичный и напоминал пищание пенопласта скользящего по стеклу.
- Простите меня, я забыла – искренне покаялась Чайкина, но следом, раздалось опять – Шур-шур-шур! Это не я! Это молодой человек в очках. Он его ногой задел.
- Умоляю не надо!
- А я что? Я ничего! Я уже давно молчу. Шур-шур-шур!
- Ради всего святого, прекратите!
- Я нечаянно. Вы повернули резко, меня занесло. Шур-шур-шур!
- Родненькая! Миленькая моя! На колени встану! Не надо!
- У меня рука чешется. Шур-шур-шур!
- Давайте я ее почешу.
- Уже все. Только чего вы нервничаете? Вы бы лучше за дорогой следили. И перестаньте курить в салоне. Вы уже третью при мне выкуриваете. – Шур – шур –шур!
- Брошу! Богом клянусь! Только престаньте шуршать!
- Что вы так кричите? Я деньги готовлю! У меня кошелек там! Шур – шур - шур!
- Нет! Только не это! Умоляю!
- Шу-шур-шур! Извините. Я вспомнила. Я его в другой кулек положила.
- Заткнитесь! Немедленно!
- Вы все свидетели! люди добрые, я всю дорогу молчу, а он на меня голос повышает! Шур - шур - шур!
- Глохни гадюка!
- Ах, так?! Тогда я буду на зло, специально шуршать! Шур – шур – шур!! Шур – шур – шур! Шур – шур – шур! Вы слышите?! Это я! На зло шуршу! Нравится?! Шур – шур – шур! Шур – шур – шур– шур – шур!
- Убью ведьма! – Крикнул ЛИсичкин, выскочил с монтировкой из кабины и погнал даму с авоськами по аллее в сторону парка, по дороге напугав до смерти двух охранников банка, сбив с ног участкового милиционера и разгромив лоток с мороженым. В парке загнал ее сначала в комнату смеха, потом на колесо обозрения, потом на американские горки, потом в пруд с лебедями. К вечеру его пришлось усыпить из ружья особыми капсулами и направить на принудительное лечение в городскую психоневрологическую больницу. Через неделю он потихоньку начал приходить в себя, даже стал улыбаться. Его палата находилась на первом этаже и выходила окнами на цветущую клумбу с ромашками. За день было много посетителей. Друзья, родственники и сотрудники с бывшей работы несли ему конфеты, фрукты, его любимые бутерброды из красной рыбы. Заслышит шаги и сразу к решетке, а там стоит, кто ни будь, душу радует. Собрались, было выписывать, да пришла та самая Чайкина, и к нему без предупреждения.
- Шур – шур - шур! Шур – шур - шур! А я вам тут гостинчики принесла. Вы на меня не сердитесь? Шур – шур – шур!
- Все-таки убью, сволочь – подумал ЛИсичкин и запустил в нее железную утку.