Начало
Первую гитару мне подарили 7 мая 2000 года. На день рожденья. Мы поехали и практически сразу купили её, потому что ни мой друг Чери, ни я тогда ещё не разбирались в их звучании, да и денег было всего 800 рублей, так что выбор у нас был из плохого, отвратительного и наихудшего, но всё же она была первая...
Это была полуфанерная "дворовая" гитара с широким неровным грифом и гремящей кое-как проклеенной декой, окрашенной в чёрный цвет. Я тогда и понятия не имел о нотах и аккордах. Просто мне очень хотелось играть так, как делают эти крутые ребята с аудиокассет. В первый же вечер я подобрал "Come as уou are" Курта Кобейна и научился зажимать аккорд Ми-минор. После этого я пошёл погулять с друзьями и надрался.
Прошёл месяц - я худо-бедно разучил репертуар советских рок-исполнителей, но всё же это для меня было совсем не тем, что мне бы хотелось играть. Так как рос я исключительно на панке и гранже. Лишь спустя несколько лет я узнаю имена таких людей как Джимми Хэндрикс,Джимми Пейдж,Боб Марли,Джон Ли Хукер...
Помню, я сидел дома и пытался выучить Полли, но мне никак не давался аккорд Си-бемоль и поэтому я ужасно злился. Вдруг внезапно раздался дверной звонок. Я посмотрел в глазок - там стоял Чери с какой-то непонятной гитарой на плече. Я в недоумении открыл дверь.
"Вот басуху тебе принёс"- он был весь взмыленный и потный, на улице стояла жара, непривычная для московской области. А мы с ним жили в разных городах, где-то минут двадцать-тридцать быстрого шага. Не то что бы я его не ждал, но он должен был прийти на 2 часа позже, мы хотели с ним пойти на озеро, которое мы называли Лесное, попить пива.
"Там один парень продаёт, стоит 400 рублей. Решил тебе взять пока кто-нибудь не купил"
"А фирмы-то, какой?"- спросил я для приличия, хотя сам кроме Фэндера, да Гибсона ничего не знал.
"Урал" - это было сказано с таким достоинством, словно ничего лучше этого быть не может. Он хотел ещё что-то добавить, но почему-то не стал.
Я смотрел на это чудо советского гитаростроения и удивлялся, почему у меня раньше не было бас-гитары. Не прошло и двух минут, как я уже не представлял себя без этого странного крючковатого инструмента. Была только одна загвоздка, у меня не было четырёхсот рублей. Но какой-то внутренний голос за меня сказал "Покупаю". И я отнёс её в свою комнату.
Как-то случайно мне удалось увидеть карикатурные рисунки Курта Кобейна на свою же собственную группу "Нирвана", так вот там их басист, Крис Новоселич, играл точно на таком же басу, который лежал в моей комнате на кровати. Тогда я ещё не знал, что причудливое свихнутое воображение Кобейна нарисует в шутку в своём героиновом мире, точно такие же формы, которые в постперестроечной России на одном из заводов бывшего оборонпрома с совершенно серьёзными намерениями поставят на конвейер для школьных и вузовских виа. На тот момент я об этом даже не догадывался и пристально изучал инструмент, казавшийся мне идеалом.
"А как на нём аккорды зажимать?" - Я очень сильно удивился, потому что там было всего 4 струны.
"А тут и не надо аккорды зажимать, тут играешь только басовые ноты и всё", - у Чери на тот момент было музыкальное образование, не помню по какому инструменту, это не важно, важно то, что он умел играть "Rape me" и немного разбирался в нотах. Поэтому я попросил его объяснить, как это понимать.
"Ну, помнишь, я тебе показывал квинтовые аккорды... Ну, вот берёшь квинтовый аккорд, убираешь мизинец и получаешь басовую ноту. Пойдем её подключим"
Наша семья жила тогда довольно бедно, отец недавно устроился на новую работу, мать работала в магазине и получала копейки. Сестра жила со своим мужем отдельно, но на каждый праздник приезжала к нам с двумя детьми, опустошая и без того скромный бюджет. Не то чтобы отец совсем мало зарабатывал, но все деньги уходили на еду, потому что с нами жили ещё бабка с дедом, пенсия которых уходила на квартплату. К тому же отец очень много тогда пил, да и я, шестнадцатилетний оболтус, понятное дело не мог зарабатывать денег всерьёз.
В связи с этим аудио-видео техники у нас практически не было. В большой комнате стоял проигрыватель для винила двадцатилетней давности и двухкассетная дека чуть помладше. «Винила" выполнял роль усилителя между декой и двумя тридцативатными колонками. По счастливому стечению обстоятельств на басу были такие же старые разъёмы "Европа", как и на виниле. Поэтому через минуту мы услышали глуховатый, чуть с металлическим привкусом звук "Урала". Мне он тогда не очень понравился.
Чери буквально выхватил у меня его из рук и сыграл бас-партию Полли, а потом показал мне как играть. Для меня тогда это было очень сложно, и где-то через полчаса я её освоил. Еще через полчаса мы играли её вместе.
Вечером, после того как мы довольно удачно сходили на озеро, и до сих пор не протрезвевший я подошёл к отцу и начал выпрашивать у него 250 рублей на покупку гитары. То ли потому что он тоже был пьяный, то ли из каких-то других соображений он недолго сопротивлялся и выделил мне из семейного бюджета вожделенную сумму. Сложив со своими скромными деньгами, я получил 390 рублей и направился к Чери...
10 рублей я не отдал ему до сих пор...
Наступала осень. Пришел учебный год. Я тогда перешёл в 10 класс. Мы с Чери время от времени играли вместе, но своих песен тогда ещё не писали, стараясь переигрывать известные, в основном гранж-композиции. Надо отметить, что в это же время наш общий друг Бакс забросил школу и перешёл от безысходности и видимо своей не очень уникальной сообразительности в ПТУ на одну из рабочих специальностей. Так вот в том самом ПТУ снимал помещение барабанщик из поп-группы "На-на" и чтобы не платить бешеных денег за аренду зала он взялся обучать учащихся музыкальной грамоте. После занятий там обычно репетировали ребята, которые до этого гитару никогда в жизни не видели. Самые простые песенки в стиле русский рок. Барабаны, бас, гитары, клавишные и вокал. После того как они час трепали нервы Константинычу (так его все называли), приходили дяденьки из его собственной группы и просто-напросто их выгоняли. Естественно они были не из "На-на". Константиныч играл джаз и в "На-на", а потом и у Надежды Бабкиной был просто сессионным музыкантом.
Бакс то ли под нашим влиянием, то ли под влиянием его друзей из шараги (так он сам называл ПТУ) то же увлёкся роком и в частности панком. Естественно он не упустил возможности попасть в группу к Константинычу, как ни странно вокалистом, хотя петь он не умел, по-моему, никогда.
Пару слов о Баксе - человек он сложный, пафосный. Не допускает возможности, чтобы кто-то был в чём-то лучше него. Это его ужасно задевает. Чрезмерно самодовольный и не в меру наглый, Бакс нисколько не думает, что он говорит и как это отразится на окружающих. Считает себя супермужчиной, мачо. Хотя все наши общие знакомые девушки говорили, что с ним не интересно и невозможно общаться. Живет он в заброшенной старой парикмахерской, выменянной его отцом на комнату в коммунальной квартире. И, сколько я себя знаю, делает там ремонт. При этом условия его жизни нисколько не улучшаются, и до сих пор на входе лежат доски, дрель, какие-то молотки и прочие столярные инструменты.
Конечно, узнав, что мы играем вместе с Чери, Бакс был в ударе. И каким-то чудом умудрился выпросить у отца 4000 рублей, баснословную тогда для их семьи сумму, на покупку электрогитары. Естественно считая себя гитаристом ничуть не меньше чем Зинчук, он поехал с каким-то своим знакомым из шараги в музыкальный магазин и ухитрился выбрать самую ужасную гитару из всех предлагающихся.Отвратительная китайская "картонная" гитара "FLIGHT" с невыразительным звуком, квадратными ладами и жутко неудобной машинкой.
Спустя неделю после покупки Бакс предложил мне играть вместе с ним его песни. На тот момент он не умел даже аккорды зажимать, где-то в какой-то компании его научили квинтовым аккордам (для тех, кто не знает - самые простые, обычно в нём участвуют всего 2 или 3 пальца), а я ему объяснил, где на шестой струне находится какая нота. К тому времени я уже начал разбираться в нотах и учился в одной известной московской музыкальной школе. Он нашёл песенник его любимой группы "Чиж&Со", написал над каждым аккордом карандашом на каком ладу он находится и очень нескладно пытался играть.
Когда мы в первый раз с ним пытались сыграть - это было ужасно! Во-первых, его стихи не отличались особой выразительностью и напоминали песни северных оленеводов. Звучали они примерно так:
"Утро, постель и наглый будильник,
Горы учебников на столе,
Сегодня девчонке снова в школу..."
И что-то там ещё про яичницу, омлет, сосиски и прочие, по мнению Бакса премудрости девичьей жизни. Далее следовал припев "Потому что девчонка, девчонка шестнадцати лет". Во-вторых, он не пел, а чуть с хрипотцой растягивал слова нудным голосом. Я придумал за пять минут на эти "стихи" мелодию из четырёх аккордов и показал ему, где они находятся на грифе гитары. Мы, наверное, часа два пытались это вместе сыграть, но Бакс никак не мог попасть ни в ритм, ни в слова. Видимо посчитав себя полным ничтожеством Бакс после этой репетиции сильно напился.
Так продолжалось где-то с месяц. Я придумывал незамысловатые мелодии, а Бакс каждый вечер садился за стол и выдавал два - три "шедевра» при этом наши репетиции с Чери не прекращались, а наоборот становились всё более продолжительными и качественными. Вскоре мы уже довольно слаженно играли пару песен Нирваны и, отключив гитары после репетиции, бесились, ставя кассету только что появившейся в России альтернативной команды Корн. Чери не признавал Бакса в роли вокалиста и об этом даже, и слышать ничего не хотел. Но в один прекрасный день Бакс, узнав, что мы сегодня будем репетировать и, собрав всю свою наглость в три двухлитровые бутылки пива, пришёл прямо в разгар нашей репетиции и изрядно напоив Чери, рассказал ему про то, как он поет, и какие мы все вместе будем собирать сцены. Так нас стало трое.
Мы играли два раза в неделю. После одной из репетиций, когда Бакс понёс свои колонки, катушечный магнитофон, служивший усилителем, и одну колонку домой, я спросил у Чери: «Что из всего этого получится?"
"Я не знаю. По крайней мере, мы с тобой играем вроде нормально, а тексты Бакса я даже не слушаю, мне на них наплевать. Что в них написано? Я не знаю. Для меня главное - музыка".
Через несколько недель Бакс обещал нам выступление на неизвестном панк-рок фестивале в какой-то деревне, и мы стали репетировать по три раза в неделю и задумываться над тем, что нужен ударник. К тому же билетом на выступление было ещё обязательное наличие записи, которой конечно у нас не было. Положение было катастрофическим, мы с Чери были уверены, что нам там делать нечего, а Бакс говорил, что мы обязаны там сыграть. Он это объяснял тем, что там будет много девчонок и пива. Тогда впервые и стало понятно, что для него главное не музыка, а известность.
Спустя две недели на одной из репетиций Бакс объявил нам, что мы можем сделать демо-запись у него в шараге, на хорошей аппаратуре и с барабанщиком. Эта новость для нас была очень кстати, потому что Чери на каждой репетиции твердил, что "Это полная пурга и надо что-то делать!". Тогда мы сильно напились. Мы пытались играть, но ничего не получалось; больше прыгали, орали, пытаясь подрожать известным рокерам. Эта пьянка достигла точки, когда я пытался усмирить разбушевавшегося Чери стулом. Я просто хотел его им, как следует огреть, но когда замахивался случайно задел люстру и один из трёх плафонов осыпал меня словно дождём своими осколками, вечером я долго объяснял родителям, как я так снимал гитару, что случайно разбил люстру, а пока пафосный Бакс подобрал один из осколков и демонстративно в кровь расцарапал себе руку от локтя до кисти. Видимо в одурманенном сознании Чери сработал какой-то механизм и он, как безумный схватил самый огромный кусок стекла и на всю руку расцарапал одно слово, которым можно было охарактеризовать нашу жизнь."GRUNGE"...Лишь спустя полгода шрамы на руке Чери частично рассосались.
В то время Чери был ярым коммунистом. Я не противник коммунизма, тем более не против того, что каждый человек волен сам выбирать свои политические пристрастия. Но в тот вечер то ли под давлением Бакса, то ли под влиянием алкоголя, когда Чери завёл речь о коммунизме я ему открыто заявил, что это - дерьмо. Меня поддержал Бакс, и в свойственной ему манере навязывать всем свои идеи начал объяснять Чери, что если он его будет слушать, то непременно станет как минимум профессором. Естественно Чери, отличник в учёбе и по уровню айкью явно превосходящий Бакса, начал на него кричать. Началась обыкновенная пьяная драка. Если бы не одно НО.
В тот момент, когда Чери начал орать на Бакса раздался звонок в дверь. Я и Бакс это услышали, а вот Чери - нет. И видя как в лице меняется Бакс, Чери начал кричать ещё больше, размахивать руками и тычить в нас пальцами. Я побежал к двери, думая, что это раньше времени пришли с работы родители, или сосед привёз бабку с дедом с дачи. Когда я заглянул в глазок, я с облегчением вздохнул. Там стоял мой дядя Вик.
Хотя, честно говоря, я его не считаю своим родственником. В свои пятьдесят с лишним лет он нигде не работает, сдаёт квартиру, которую получил по инвалидности, тем и живет. Когда-то давно, лет пятнадцать назад, ещё до того, как он попал в какой-то северный военный порт на службу и пил там до тех пор, пока у него не началась шизофрения, он женился на женщине со скверным характером и с ребёнком, который вырос забитым маменькиным сыночком и полдетства провёл со мной. Это мой сводный брат Эндрю. Про него я ничего не могу плохого сказать, потому что парень он, даже не смотря на свои странности вроде нормальный. В детстве, когда мы с ним вместе играли в машинки или в какую-нибудь настольную игру, мог невесть откуда завалиться Вик и дать ему пинка. Я помню, однажды мы играли с ним в прятки, я спрятался в шкафу и стал свидетелем странных событий.
У Вика в квартире был небольшой закуток метр на метр размером, в котором стояла какая-то мудреная радиоаппаратура, паяльник, осцелограф и тому подобные радиоэлектронные вещи. Видимо Эндрю, случайно рассыпал какие-то винтики или не в том порядке положил многочисленные баночки и коробочки, которые там были в огромном количестве, и, Вик обнаружил, что он лазил в "недозволенное". Через щель приоткрытой дверцы шкафа я видел, как Эндрю, досчитав до десяти, идёт меня искать. Когда он заглядывал под кровать, входная дверь с грохотом распахнулась настежь, и в квартиру ворвался Вик. Наверное, это было не в первый раз, и Эндрю молнией влетел под кровать и притаился там тише мыши.
"Где ты, сука?!"- я слышал, как на кухне на пол попадали какие-то кастрюли, бутылки. После этого Вик побежал в другую комнату с криком: «Я тебя найду!" и принялся там воротить в гневе кресла. Потом он забежал в ту комнату, где мы прятались. Я затаил дыхание, тогда я ужасно перепугался. Он заглянул под кровать, но к счастью Эндрю был ужасно тощим и маленьким, и он его не заметил. Хотя я, честно говоря, думал, что Вик разглядел его там, потому что он орал: «Ах ты, жопа! Ах ты, жопа!" и со всей силы дубасил ногой кровать. Потом он так же стремительно выбежал из квартиры, даже не захлопнув дверь. Я не стал дожидаться дальнейшего развития событий и пулей выбежал из квартиры и помчался домой, а Эндрю так и лежал там до самого вечера, пока не приехала его мать. Еще бывало, что Вик искал кэгэбэшников, которые пришли за ним и думал, что они в ванне, поэтому ставил туда стулья, чтобы они не вышли, и не забрали его с собой. Но это в основном было осенью и весной.
Чери вопил как будто последний раз в жизни, а за дверью стоял Вик и вслушивался в происходящее в квартире. Он часто заходил к бабке с дедом и теперь ему, как я потом узнал, показалось, что к нам залезли воры и хорошо ещё, что он не догадался вызвать милицию. Я жестами призывал Чери помолчать, но он не замечал меня и продолжал в том же духе. Тогда видно поняв, что другого выхода нет Бакс силой утащил его в дальнюю комнату и "применил там к нему приём из самбо - стальной зажим", так он мне потом сказал. Бакс с силой пережал ему шею, да так что из горла раздавался только хрип и резким движением бросил его на пол.
Вик позвонил в дверь ещё пару раз, развернулся и ушел. Чери очень странно молчал. Я пошёл в комнату, куда Бакс утащил Чери, и увидел его в первый и последний раз плачущим. Он рыдал не от боли, а скорее от несправедливости и беспомощности, называя нас козлами. Рядом со сложенными на груди руками и с видом победителя стоял Бакс и с достоинством твердил: «Ну что ты ревёшь как девка? Ты - мужик". Ответа ему не было. В тот день я сильно пожалел, что когда-то познакомил Чери с Баксом.