По щучьему веленью

 



Под ногами снег скрипит,
Над домами дым валит,
Поднимается столбом,
Видно даже за селом.
На окне живой узор,
В доме тихий разговор.

“Нет, уже не подниму,
Только спину потяну.
Это что же так не к стати,
И чего случилось ради? -
Так за слово, за словцо
Вышла бабка на крыльцо. –
До реки под склон идти,
Нынче точно не дойти”.
Знать настали времена
Старость кликать у окна.
В поле привечать, в саду
Или с вёдрами на льду.

“Эй, Емелюшка, сынок,
Видно твой случился срок
Стать хозяином в дому
Управляться одному”.

“Это как же? - с печки вниз
Молодец кудрями свис. –
Что случилось?” “Вот спина.
Будь неладная она.
Прихватила, хоть кричи”.
“Ну, так, мама, не молчи.

Надо сесть и отдохнуть.
Может к лучшему, вздремнуть.
Боль, глядишь, сама уйдёт,
И дороги не найдёт
Для обратного пути.
Ты немножко погоди”.

“Верно, только тяжело
Мне уже держать ведро.
Коромысло гнёт в дугу,
Опасаюсь, не смогу
На гору воды поднять”.
“Надо что – то предпринять”.
Понял молодец с утра:
Стала матушка стара.

А Емеле неохота
Идти нынче за ворота.
На печи оно теплей.
“Ну, сынок, ступай скорей, -
Говорит старушка – мать. –
Стало время помогать”.
С ленью борется Емеля,
Одеваясь еле – еле.
Ноги в валенки. Тулуп
Греет душу лучше шуб.

Вьюга с вечера ушла,
Стужу на хвосте внесла.
Вышел молодец во двор,
Дверь закрывши на запор.
Вся белёхонька земля,
Солнце льётся на поля,
Зайцем скачет луч по ним
В череде снежинок – зим.
А мороз терзает нос,
Щиплет за щеки мороз.

Взял Емеля коромысло,
Вёдра прихватил и быстро
Побежал под склон, и вот
Уже рубит крепкий лёд.
Сделал дело. Зачерпнул
В вёдра воду. Отдохнул.
В прорубь снова поглядел,
Чудо – щуку углядел.

“Так и ходит под рукой,
Случай подошёл какой, -
Думает Емеля, и
Говорит. - Ко мне плыви.
Ну – ка, где ты? Покажись,
Над водою окажись”.
Изловчился, ухватил,
Сжал рукою, что есть сил.
Пальцев он не разожмёт
И от радости поёт:
“Вот удача! Вот денёк!
Заготовим рыбу впрок!
Тут жаренья, тут уха,
Здесь другая требуха.
Будет матушка довольна,
Что живётся ей привольно”.
Размечтался, впал в искус,
Вдруг, не размыкая уст,
Щука говорить взялась,
Объясняться принялась.

“Ты, Емеля, погоди.
Что – то будет впереди.
Отпусти меня ты в воду,
Разгоню твою невзгоду”.
Молодца бросает в смех.
“Чем ты, рыба, лучше тех,
Что обычно я ловлю?”
“Отпусти меня, молю,

Человечьим языком
Говорю. Ведь не знаком
Не треске он, ни сому,
Ни налиму”. “По уму
Рассудить - всё это так.
Но и я себе не враг,

И откладывать обед
У меня резона нет”.
Как взмолилась щука вновь:
“Лишь желанье приготовь,
Выполню, не подивлюсь,
До единого, клянусь”.
“Ладно, - щурит глаз Емеля, -
Покажи, долга неделя,
Да на веру принимать
Всё не гоже. Загадать
Я желаю, чтоб ведро
Само на гору пошло,
А за ним во след другое.
Это вместе, значит, двое.

Да, и чтоб водица в них
Не плескалась”. Ветер стих,
Воздух хрусталём звенит,
Птица в небе не летит,
Холод аж, за воротник
Пуще прежнего проник.
Руки мёрзнут, не до слов.
Одна радость, что улов.

Открывает щука рот,
Песню странную поёт:
“Как по щучьему веленью,
Да по личному хотенью,
Только скажешь, дальше знай,
Что угодно пожелай.

Всё исполнится тот час.
Не забудешь?” “В первый раз
Испытаю при тебе.
Не обидься. Мы в нужде
Подозрительны и падки
На такие вот загадки”.

Трёт Емеля щёки, нос,
Смотрит на гору всерьёз.

“Как по щучьему веленью,
Да по личному хотенью,
Торопитесь, вёдра, в дом
Да с усердием притом”.

Глянул молодец, ведро
Встало на ноги, пошло.
Лапоточками вперёд
На гору само идёт.
А за ним второе, быстро,
Подгоняя коромысло.

“Ну и чудо, вот так - так.
В пору брать с людей пятак.
Славно, щученька, плыви.
Осторожней на мели”.
Щука в прорубь. “Здравым будь
Если что - не обессудь”.
И под лёд. Хвостом вильнула,
На прощание кивнула,
Да ушла. Мороз шалит,
Людям прятаться велит.

Вот Емеля входит в дом.
Вёдра тут же под столом.
Матушка в углу сидит,
На диковинку глядит.
“Ты просила”, - сын зевнул,
Лёг на печку да уснул.
Долго ль, коротко, пора
Собираться в лес пришла.
Ни бревна, ни хворостины.
Надо ехать. Без причины
В лес не кажется народ.
В крайнем случае идёт.
“Ты, Емелюшка, езжай.
До весны протянем, чай.
Не забудь пилу, топор,
Будь внимателен”. На двор
Люди пристально глядят -
Сани без коней стоят.

И Емеле: - “Ты, остряк,
Лошадь бы сперва запряг”.
Всё соседям голый смех
Развлечение на всех.
Друг за дружкою драже
Шутки шутятся уже.

“Видно будет сам Емеля
За коня. Примерит стремя,
Тут бубенчик, тут узда,
То – то станется езда”.
“Что мне лошадь? Вот пустяк.
Справлюсь без неё и так, -
Отвечает удалец,
Наш Емеля - молодец.
Голову слегка нагнул,
Правым глазом подмигнул,
И давай под нос шептать,
Фразу словом коротать:

“Как по щучьему веленью,
Да по личному хотенью,
В лес меня везите сани
Едьте по дороге сами”.
Только молвил, санки в миг
Покатили. Бабий крик
Слух Емели не догнал,
Оборвался и пропал.

А салазки мчатся вдаль,
Гонят от ума печаль.
До опушки добрались:
“Вот, Емеля, подивись”.
Смотрит молодец. Краса -
В снежной нависи леса.
Своды сказочных хором
Чудятся. Вот терем – дом,
С кровлей снега из ветвей,
С ясной россыпью огней.

Где – то клёст игру затеял,
Колыхнулись ветви елей,
А поляна - белый лист
Зайца след хранит и лис,
В тишине не дремлет лес.
Полон всяческих чудес,
И во всём видна сама
Чародеюшка - зима.

В то же время, старый царь,
Подчинённых государь,
Хмуро слушает доклад
На пикантный, в целом, лад.
“Плачет?” “Плачет, царь – отец.
Хоть беги в другой конец, -
Нянька с мамкой говорят. –
Столько месяцев подряд.
Как какой жених придёт,
На царевну грусть найдёт,
Сразу в слёзы и каприз,
Несмотря, что парень - принц.

Может, время обождать?
Просто не надоедать
Женихами? Свадьбы срок
Ей назначится”. “Урок
Должен преподаться здесь.
Царская задета честь, -

Говорит в сердцах отец. –
Скорый положу конец.
Надо думать. Родилась
Чай не где – нибудь. У нас.
Во хоромах, во дворце.
Это вам не на крыльце.
Долг превыше всех причуд.
Страны за морем не ждут.
Сколько можно слать послов
С грамотами в тыщи слов?

Кто у нас ещё остался?
На глаза не попадался?”
“Королевич. В первый раз
Он с намереньем у нас”.
Гость вальяжно входит в зал,
Имя царское назвал.
Так хорош. Камзол сидит,
Златом – серебром расшит.
В парике кудрей не счесть,
Кружева, воланы есть,
Ноги длинные в колготах,
В лёгких заграничных ботах,
И заботлив, и учтив,
И весьма благочестив.

Совершил один поклон,
Бархатом окутал тон.
“Слышал маленький проблем,
Несмеянная совсем
Ваша царственная дочь.
Я берусь беде помочь.
Буду … Как это сказать?
Я царевну потешать.
Не волнуйтесь. Опыт есть.
Это очень добрый весть?”

“Очень, - ратует отец. –
Двух нечаянных сердец
Единенье в радость нам.
Ну – с, иди знакомься сам”.
Слугам проводить велит,
Мамкам - нянькам говорит:
“Глаз с покоев не спускать,
Нужных слов не пропускать.
Быть внимательным, а то ж,
Вдруг он не совсем хорош?

Всё подметить, записать,
Чтобы после доказать.
Не допустим ни на миг
Между страновый конфликт.
Это нам не по казне.
Навоюемся во сне.
Шашкой можно порубить,
Но … в реальности - дружить.
Вот наш главный внешний путь.
Мне же надобно вздремнуть”.

(Что привидится царю,
Я об этом утаю).
 Мамки – няньки вон идут,
Запирают двери тут,
И к царевне. В самый раз.
Видят сцену без прикрас.

Королевич бьёт поклон.
Он немножко удивлён.
Несмеянины глаза -
Дождевые небеса.
Несколько смущён жених.
Объясняет за двоих.
“Мы мизинчик показал,
Ручку ей поцеловал,

Но и только. Вот у нас
Все смеются на показ”.
Мамке, няньке палец кажет,
Им смешно. Никто не скажет,
Что в стране веселья нет,
Что не знает юмор свет.

Несмеяна же грустна.
Смотрит исподволь она,
Длинны опустив ресницы,
Как и надобно девице.

Щёчки - персик,
Губки - бант,
И в суждениях талант:
“Мне, представьте, не до смеха.
Палец - велика утеха.
Только полный идиот
С этаким добром придёт, -

Говорит, как есть, царевна. –
Хороша же королевна
Будет за морем у вас -
“Вечный праздник”. В добрый час”.
Машет нянька, мамка с ней
“Что ты гневаешь гостей? -
Шепчут. - Чай, не сотни их
Принцев. Это ль не жених?”
А в глазах у Несмеяны
Слёз большие океаны.
 Впору вёдра приносить,
Чтоб хоромы не залить.

Королевич рассудил:
У царевны - царский пыл.
На мизинце не проймёшь.
Шутка эта ни на грош.
И давай себя хвалить,
Комплименты говорить.

“Мы - красавец. Всем пригож.
В профиль и анфас хорош.
Мы - есть сказочно богат,
Лишь немножко не женат.

Знаем несколько наук,
Развлечения, досуг.
И умеем подсчитать,
Сколько это - пятью пять.
Во дворце есть телескоп
Это вам не абы чтоб.
Дни и ночи напролёт
С нами будет звездочёт.
Как вам этот дивный план?
Нашим разуменьем дан.

В общем, будете на троне.
Возле нас и при короне.
Ждём немедленный ответ.
Кроме выраженья “нет”.
Нам не нравится оно”.

“Нам на это всё равно, -
Так ответствует царевна. –
Вы проездом к нам, наверно.
Добрый продолжайте путь”.
“Как же так?” “Не обессудь”.
“Это, кажется, отказ?
Вы совсем не любить нас?

 Ну, тогда мы уходить,
Больше к вам не приходить.
Мы поедем на юга.
Там нас ждут ещё пока”.
Принц выходит тут же вон,
А в палатах царских стон.
Зарыдала Несмеяна:
“Как моя судьба обманна.

Хоть один бы проявил
Своё мужество и пыл.
Не бежал, но добивался,
Да отказу не поддался.
Пропадай, родимый свет,
Если места счастью нет”.
Мамки – няньки только знают,
Что ведёрки подставляют.
В правую сторонку - злато.
“Вот и будь теперь богата, -

Плачет девица навзрыд. -
Здесь с окна опять сквозит.
Преподам науку всем.
Заморозили совсем”.

Всё сегодня невпопад.
Слёзок царских водопад
Без конца и без начала,
Как и раньше не бывало.
Чтоб дитя не застудить,
Виноватыми не быть,
Няньки – мамки подбегают
В одеяла укрывают.
Тащат лисии меха,
Норку, соболя, хорька.

Так прикрыли, спасу нет.
“Жарко, затуманен свет, -
Из – под шуб кричит царевна. –
Дурно мне теперь и скверно.

Словно в печке я сижу,
Рук своих не нахожу.
Уморили, упекли,
Спарить заживо смогли”. –
Разбросала Несмеяна
И меха, и одеяла.

Остывает и молчит.
Вдруг, как прежде закричит.
“Снова холодно. Теперь
Закрывайте крепче дверь”.
И так к ряду битый час:
“Жарко, холодно у нас”.
Ходит терем ходуном,
Плачет девица при том.

Наконец, явился царь.
Всем заступник – государь.
“Что творится? Что за шум?
Мне своих не слышно дум”.
Успокоилось дитя.
Смотрит грустно, не шутя.
“То мне холодно, то вот
Будто бы наоборот”.

“Ты, дочурка, не реви.
Лучше шубу подбери.
Я чего зашёл спросить -
Свадьбе быть или не быть?”
“Где там, батюшка? Изволь.
Будущий сбежал король.
Отказала”, - нянька вспять
И молчок. А что сказать?

Государь даёт ответ:
“Был последний”. “Вот и нет, -
Возражает ему дочь,
Прогоняя слёзы прочь. -
Может, первая в роду
Замуж вовсе не пойду.

А уж если приключится
До беспамятства влюбиться,
Вот тогда слезам конец”.
“Где ж тот чудо - молодец?
 За дверями не стоит,
Нежных слов не говорит.
Был один и тот в пути,
А другого не найти.

По секрету - дочерей
У богатых королей
Больше завсегда, чем принцев -
Баловней, судьбы любимцев.
Каждый думает отец
Дочь отправить под венец,
Чтоб династия не прервалась
И богатство прибавлялось.
Выгодою крепнет род,
Так. А не наоборот”.

Несмеяна только злится:
“Всё по – моему случится”,
И давай опять реветь,
Будто в логове медведь.

Во дворце подсчёт всерьёз,
Сколько выплакано слёз.
Довели отца причуды,
Громкий плач и бой посуды.
Воеводу он позвал
И при дочке приказал.
“Разослать по царству весть -
Для людей, мол, дело есть.

Кто царевну рассмешит,
Будет очень знаменит.
Несмеяны нашей руку
Отдаю. Указ порукой.
Не обижен будет тот,
Кто избавит от хлопот.
Да, в придачу с ней - полцарства
И бумагу на боярство. –

Царь подумал, рассудил,
Ничего ль не пропустил?
Утирает пот с лица,
Так напутствует гонца. -
Поскорей сзывай народ,
Глядишь, кто – нибудь придёт.

Разрешаю приукрасить
Награжденье. Это скрасит
Радостями долгий путь.
Главного не позабудь”.
Вот летит молва сорокой:
С Несмеяной светлоокой
Приключилася напасть.
Может на глазах пропасть.

Спорят бабки у колодца:
“Это всё скажу от солнца.
Его жгучие лучи
Вредоносны”. “Помолчи.
На земле такой мороз,
Где тут жарится до слёз?
Намудрила”. “То ли значит,
Терпят все - царевна плачет?

Глупость. Вот слыхала я,
Будто в тереме царя
Брёвна из червлёна злата,
Из него же и палата.

Вот от этого - слеза,
Больно девице глаза”.
“Кто царевну рассмешит,
Будет очень знаменит.
Да в придачу с ней - полцарства
И бумагу на боярство, -
Кличут в деревнях гонцы. -
Где есть чудо - молодцы?

Веселы, сильны, пригожи,
Для работ и песен гожи?
Отзовись, честной народ,
Государь к себе зовёт”.
Потянулись с разных далей
Удальцы до государя.
Всяк готовый знатью быть
И полцарства получить.

Как ни бились, всё без толку.
Плачет дева без умолку.
Жалобит родимый свет,
А тому и дела нет.

День идёт, и ночь идёт,
Суткам наступил черёд.
Созывают верных слуг.
Правда ли бытует слух,
Что царевну рассмешит
Самый необычный вид?
Бросились искать примеры,
Да и в том не знают меры.

Для кого – то ёж смешон,
С ним и лезут на рожон.
Кто – то говорит о птице,
Будто б видел в загранице
Странность эдакую там.
То не птица - сущий срам.

Не летает, но бежит,
А устанет, так лежит.
В крыльях вовсе нет нужды,
Словно бы они чужды.
Подойдёт испуга срок,
Прячет голову в песок.
Вот бы этакое чудо
Несмеяне видеть всюду.
Спорят ночи напролёт,
Сколько дева слёз прольёт.


А тем временем Емеля
Выбрал ель поздоровее,
И давай слова шептать
Снова щуку призывать.
“Как по щучьему веленью,
Да по личному хотенью,
Ну – ка, друженька пила,
Напили – ка мне дрова,
Ты, топор, ей пособи,
Брёвен суше наруби.

Вы, поленья, лезьте в сани,
Да вяжитесь в стопки сами”.
Подскочил топор и вот
Колет брёвна да поёт:
“Мне не ведома тоска,
Раз ударил - тут доска,
Два ударил - сотни в ряд,
Только щепочки летят”.
В пляс идёт сама пила:
“Я удала, весела.

Только выскажи намёк,
Напилю дровишек впрок”.
 “Вот кого в хоромах ждут,
Он же пропадает тут”, -
Заявляет под конец
Царский подданный гонец.
Всё он видел, уяснил,
Ничего не пропустил.
Втёрся в душу. Так сказал:
“Больше чуда не видал.

Хорошо ещё, чтоб ель
Зацвела бы, а, Емель?”
“Можно эдак, - и в кулак,
Чтобы было, значит, так. –

Как по щучьему веленью,
Да по личному хотенью
Пусть распустятся цветы
Для особой красоты”.
Вот прошла минута. Что ж,
Бьёт гонца тупая дрожь.
Вдруг от верха до низов
Всё в цветах промеж стволов.

Пригляделись, точно ель,
Диво дивное. “Теперь
Нам с тобой единый путь, -
Говорит гонец. - Забудь
И село, и даже печь.
Царской дочке обеспечь
Жизнь весёлую. А то ж,
Пропадаем ни за грош”.

Но Емеле всё равно,
В сани забрался давно.
“Мне что дочь, что царский сын
С толком прок всегда един.
Хоть работа по плечу,
Не поеду. Не хочу”.

Возвратился с тем гонец
Прямо с леса во дворец.

Бьёт челом. Даёт доклад.
(Сам тому не очень рад.)
Просит милости себе
И участия в судьбе.
“Так и так, любимый царь.
Всей Отчизны государь,
Есть в одних краях Емеля.
На печи - от дня - неделя,

От недели - целый год
Припеваючи живёт.
Никаких проблем не знает,
Бед соседям не желает,
Хоть и может всё, подлец,
Не приедет во дворец”.

“Что я слышу? - царь привстал. –
Иль народ мой глупым стал?”
“Чтоб от царства отказаться,
Надо сильно постараться.
Где бывало, чтоб к царю
Не ходили? Повелю
Привести штыками в шею.
Что удумалось злодею!”

“Люди, чуждые вражде,
Роскошь видят и в нужде.
Им не надо царских благ.
Вот из их числа дурак”, –
Воевода рассудил.
Лишь накликал царский пыл.
“Нет. Не верю. Ты тогда
В день доставь его сюда.
Посмотрю и я на чудо,
Если то бытует всюду”.
Отдан молодцам приказ:
Взять Емелю тот же час.

Под конвоем привести,
Иль голов им не снести.
Воевода после слов
Сам в поход идти готов.
На рассвете поднялись
И в дорогу собрались.
В две шеренги сто ребят.
Все доспехами звенят.

Самый первый - запевала,
По себе весёлый малый.
Служба есть - идёт служить,
Ну а нет - не срок тужить.
Лентою дорога вьётся,
Воевода не собьётся,
Он из опытных вояк,
Частый гость военных драк.
Низкий ростом, но широк
В теле, будто колобок.

Твёрдый шаг, густая бровь,
Этому не прекословь,
Победит всегда врага.
Так охота велика.
Долго ль, коротко, но путь
Кончится когда – нибудь.
Через лес, через поля,
Где белёхонька земля,
Войско вскорости вошло
В то село, в какое шло.
Показали людям дом,
“Да, живёт Емеля в нём, -
Подсказали. - С ним же мать.
С кем пришли вы воевать?”

Интерес терзает всех,
Век не видели утех.
Собрались и стар, и млад,
Все диковинки хотят.
Воевода же стратег
Окружение отверг.
На его военный взгляд,
Нет расчёта для наград.
Пред воротами стоит,
Очень громко говорит:

“Отворяйте, добрый люд,
Я тогда не буду крут.
Приступом не стану брать,
Дом с калиткою ломать”.
А Емеля на печи
Ест с повидлом калачи.

Мать в волненьях: “Выкинь лень.
Чай, войска не каждый день
Под окошками стоят,
Выйти во поле велят”.
“Да не во поле - во двор.
Знать пропал какой – то вор.
Вот что, матушка, пойди,
Воеводу приведи.

Не хочу я с печки лезть.
Говорить мы будем здесь”.
Воевода без затрат
Обогреться тоже рад.
В тёплом доме разговор
Сразу о делах пошёл.

В дипломатии ведь как?
Завтра - друг, сегодня - враг.
Но с одним военным пылом
Это кажется постылым, -
Рассудил внезапный гость,
Пряча под мундиром злость. –

Кто в беседе не силён,
В мирной жизни обречён.
Вот посланник и затеял
Убеждение. “За дверью
Видишь веский аргумент.
Только прикажу, в момент
Моя бравая дружина
От избушки даже дрына
 Не оставит. Вот решай.
Да не мешкай, поспешай.

По – хорошему пойдёшь,
Скоро станешь сам хорош.
Под конвоем - не совет.
Всякий проклинает свет”, -
Заявляет воевода.
“Мне и нынче не охота.

В крайнем случае иду,
Если чувствую нужду”.
Видит пришлый человек,
Можно добиваться век
От Емели соглашенья
На царёво приглашенье.

“Да, село везде село.
Арестуйте – ка его.
Ноги, руки не ломать,
Понадёжнее связать”.
Для солдат один приказ
К исполненью в тот же час.
С печки думают тащить
Наглеца. За всем следить
Сам намерен воевода.
Его главная забота -
Глаз с смутьяна не спускать,
Чтобы после не искать.

“Так, дурак. В последний раз
Объясняю без прикрас.
С нами лучше не шути,
Вместе же идти в пути.
Да ногами и вперёд,
Дабы не смешить народ”.

Но Емеля не простак.
Говорить и сам мастак.
 Его думают вязать
Да велят с печи слезать,
А услышали чудное,
Слово вроде бы простое.
“Как по щучьему веленью,
Да по личному хотенью
Войско царское в глуши
Пусть танцует от души”.
Только вымолвил и вот
Войско в пляс само идёт.
Воевода в первый ряд, -
Вспомнить молодость не рад.

Тут ногой в носок и пятку,
Здесь идёт уже вприсядку.
“Не могу, - кричит. - Устал.
Для забав я старый стал”.
Разбежалась со двора
Поселкова детвора,

Ищет место, где бы встать,
Чтоб веселье наблюдать.
Войско же смешит народ.
Разве только не поёт.
С барабанщиком дружина
Вся танцует, до едина.

“Ты, Емеля, победил,
Ноги выбились из сил, -
Воевода говорит.
Миг, и он уже сидит.

Дышит шумно, тяжело,
Взгляд косится за окно.
Там же пятьдесят солдат
Как стояли, так стоят. –

Нам, Емеля, нет пути.
Без тебя домой идти,
Всё равно, что снять рубаху
И самим взойти на плаху.
Так не честно. Погибать
Не в бою, а смерть принять
Как простой, крестьянский люд,
Что затеял царский бунт… -

Воевода щурит глаз,
Продолжает свой рассказ.
Жалость кутает в слова,
Заикается едва. -
Не бери на душу грех,
Эдак подставляя всех.

Чем солдат повинен мой,
Что воротится живой?
Ну, пойдём, посмотришь мир,
Царь большой устроит пир,
Только дочку успокой
И иди себе домой.

Снова на печь можешь лезть
Ей другая будет честь.
Станет греть тебе бока.
Жизнь, Емеля, дорога,
Чтобы титул не принять,
Лучшей доли избежать”.
А Емеля смотрит вверх,
Нет ли в потолке прорех.
Головой слегка кивнёт,
И такой ответ даёт:
“Старичок, ты посуди,
Что мне толку от пути?
Я имею, что хочу.
Чего нету - получу.
И в желаниях не скуп.
Завтра будет новый сруб.

Или там какой дворец
С государством, наконец.
Всё в минуту обрету.
Хоть комету, хоть звезду”.
Воевода плечи в миг
Опустил. Главой поник,
Слов для веры не нашёл,
Поднялся и вон пошёл.

Думал про себя Емеля:
“Что теряю в самом деле?
Съезжу, посмотрю людей,
Всё отрада для страстей”.
Воевода только рад:
“Эй – да, строиться, отряд!”
Молодец наш говорит,
Принимая важный вид:

“Как желаешь, относись
У меня такая мысль:
Не пойду пешком в ночи,
А поеду на печи. –
Улыбается Емеля,
Пальцем потирая темя.
Потихоньку зашептал:
Печь, без давешних похвал,

Как по щучьему веленью,
Да по личному хотенью,
Поезжай – ка ко дворцу
К Несмеянину отцу”.
Печка выкинула жар,
Выпустив в трубу угар.
Покряхтела да пошла,
Напугавши пол – села.
В то же время государю
Шлют доклад из дальней дали.

“Выступаем. С нами печь.
Скоро будем”. “Что за речь? -
Самодержец удивлён.
Пояснений просит он. –
Это стало быть, чего ж?
Царь взирает на вельмож. –
Был всегда он добродушным,
Но когда бывало нужным,
Осерчать там иль ругнуть,
Мог до смерти припугнуть.

Присмирел боярский люд,
Редко батюшка был крут.
А теперь - орлиный взор
Смотрит долго и в упор. -
Ну – с, и кто же отзовётся?
Думать всё равно придётся.
Что за странное письмо?
И вообще ли мне оно.
Предлагайте, обсудите,
Покумекайте, смекните”.
Смысла в требованьях нет.
Горизонт даёт ответ.
Из-за дальнего холма,
Дым, что сизая смола.

Печка едет, да пыхтит,
А на ней мужик сидит.
Не прошло пяти минут,
У крыльца военный люд.
“Здравствуй, государь – отец.
Вот увидел, наконец,
Кто в палатах сих живёт.
Правду говорит народ.
Прибыл я тебе помочь,
Стало быть, потешить дочь.

Быть не гоже тут беде.
Несмеянушка, ты где?!”
Царь дивится. “Вот наглец
К нам приехал во дворец.
Воевода, доложи,
Свою службу сослужи”.
Старый бравенький вояка
Отвечает так, двояко:
“Это, значит, Емельян.
В прошлом небольшой смутьян.
Нынче молодец – орёл.
Чудо – печку изобрёл.

Что себе не пожелает,
Тут же это получает.
В чём загвоздка - не пойму.
Видно, что не по уму”.
А Емеля с печки слез,
Тут, как тут, и он уж здесь.
Царь с неверием глядит.
Лапти, пояс, скромный вид.
Наш Емеля до чудес
Проявляет интерес.
Глазом ксится на трон,
Дерзкий продолжает тон.

“Несмеяна, выходи,
Да на мужа погляди”.
Только царь хотел вспылить,
Даже на кол посадить
Наглеца и подлеца,
Что не чествует отца,
Как в палаты входит дочь
И велит пойти всем прочь.
Люди пятятся назад,
Отступают из палат.

Вышел даже старый царь,
Несмотря, что государь.
Он за дверцею стоит,
В щель внимательно глядит.
Очень хочет слышать речь
И вниманья не привлечь.
Емельян на слово скор,
Царской дочке шлёт укор.

“Что ж не радостна, краса?
Мужу посмотри в глаза”.
Несмеяна головой
Повела. “Да бог с тобой.

Этим думал насмешить?
По запросам, видно, прыть.
Дурень, ты себя видал?
Много ли каких похвал?
Хоть бы в прорубь поглядел,
Лишних не наделал дел”.
Выслушал её Емеля,
Чувствам девичьим не веря,
Да смекнул. Видать молва
Не совсем была права.
У царевны царский вкус,
Вот и мучает искус.

Скучно ей на белом свете.
Так Емеля заприметил.
А глаза у Несмеяны,
Как большие океаны.
Слёзы жемчугом дрожат,
Над свечою ворожат.
Кажется, растает лёд
И любовь сама придёт.
Незабудок нежный цвет
Разбудил в душе рассвет.

Но Емеля не из тех,
Кто доступен для утех.
У него характер есть
И своя, Емели, честь.
Глядя прямо на девицу,
Шепчет в мягку рукавицу:
“Как по щучьему веленью,
Да по личному хотенью
Ну – ка, щука, пособи,
Царску дочь в меня влюби.
Сделай так, чтобы она
Была в выборе вольна,
Но чтоб стала мне женой.

Чтобы счастье и покой
Были завсегда у нас,
В добрый, не последний раз.
Пусть теперь весна придёт,
Снег растает, лёд уйдёт,
И подснежники – цветы
Первой робкой красоты
Под лучом проснутся в миг.
Пусть появится родник
На опушке у полян.
Всё для счастья Несмеян”.

Молодец руками хлопнул,
Валенком одним притопнул
И царевне говорит,
Приунывшей от обид.
“Вот смотрю - не надивлюсь”.
“Всё равно не засмеюсь, -
Заявляет Несмеяна. –
Я строптива да упряма.
Ты - тупица и невежда”.
“На таких невежд - надежда”, -

Засмеялся Емельян,
Скидывая свой кафтан.
Лишь царевна захотела
Мужика учить за дело,
Что – то вдруг произошло,
Словно солнце снизошло
В позолочены палаты,
Требуя себе награды.
А Емеля, наш хитрец
Заявляет: “Всё. Конец.
Царь, скорей сюда иди,
Да на дочку погляди”.

Няньки – мамки тоже здесь,
Ни стоять нет сил, ни сесть.
Несмеяна весела,
Будто зоренька светла.
И танцует, и поёт,
Хоровод сама ведёт.

Отступила вся печаль
За туманную за даль.
А Емеля бьёт поклон,
Из палат выходит вон.
“Терем ладный, двор большой,
Но пора назад. Домой”.

Воеводе руку жмёт,
К воротам резным идёт.
Печь на привязи стоит,
Жаром пышет. Дым валит
Над лежанкой. “Ну, прощай
Несмеяна. Не скучай”, -
Громко крикнул Емельян,
По прозванию смутьян.
Несмеяна у окна.
В возмущении она.

“Папа, как же это так?”
“Ну, Емеля, ну, дурак, -
Отвечает царь – отец”.
“Я хочу с ним под венец!” -
Говорит упрямо дочь.
Как же дочке не помочь?
“Всё, конечно, это странно,
Но теперь – то ты Смеяна.
Вот и смейся. Веселись.
Жизни новой подивись.

Едет пусть к себе мужик
Поскорей. Не ровен миг,
Как возьму да и казню,
А народу объясню:
Так и так, мол. Тот дурак
Государству первый враг.
Доказательства найдёте
За седьмой сосной в болоте”.
Но не слушает девица.
Шубку, шапку, рукавицы
Прихватила и к печи
За Емелей, хоть кричи.

“Я люблю его, отец.
Мы вернёмся во дворец.
Не грусти и не ругай.
До приезда отдыхай”.
Царь во гневе. Поражён.
Будто дочь впервые он
Видит. Всё была малюткой.
Шутка - та, конечно, шуткой,
Но отец - всегда отец,
Будь он царь или кузнец.
А ещё такое дело,
Несмеянушка посмела
Отправляться с тем, кто здесь
Не умеет даже сесть,

А не то, чтоб поклониться.
В общем, замуж не за принца
Дочь родная собралась.
Лучшего не дождалась.
Государь давай кричать,
Слуг к обязанности звать:
“Не пущу! Закрыть ворота!
Руководствуй, воевода!
Ты зачем ещё не там?
Мамки, няньки, по местам!”

А царю дают совет:
“Без несчастья, счастья нет.
Молодец - не худший зять.
И такого поискать.
С щукой он ведёт беседу,
А не чествует к обеду,
Ну, так всё не просто так.
Здесь он точно не дурак.
Захотел и получил
Всё, на что хватило сил.

И тебе, мол, пригодится.
Стоит с этим согласиться”.
А Емеля с Несмеяной
Едут к матушке поляной.
Как задумалось, весна
Пробудилась ото сна.
Несмеяна весела,
Смотрит исподволь она.
Наш Емеля пошептал
И красавцем тут же стал.
Кудри вьются, ширь в плечах,
Сам высок, огонь в очах.

Навсегда пропала лень,
Светел разум, светел день.
Солнце ярко, зелен луг,
Бабочки, жучки вокруг.
Распускаются цветы
Небывалой красоты.
Птицы распевают трель,
К маю подступил апрель.

Всё закончилось добром
И рассказано о том.
Сказки наступил конец,
А кто слушал - молодец.

 2005г.