Эта подборка материалов по славянскому язычеству адресована в первую очередь тем, кто еще до сих пор представляет себе возрождение древней природной веры исключительно как пляски в шкурах вокруг костра, забавы исторических реконструкторов, или «учение деда Макара», по выражению одного из моих интернетовских оппонентов, при этом совершенно не владея никакой информацией о реальном положении дел, а следуя стереотипам, в поте лица насаждаемым православными попиками типа Кураева или Уткина. Я предлагаю «выжимку» из лучших, на мой взгляд, статей о язычестве, и при этом самых разных – от программного «Русского Языческого Манифеста» до нейтрально-информационной «краткой истории».
Заранее хочу сказать, что я ни в коем случае не жажду обращать кого-то в язычество, потому что подобная цель просто противоречила бы самому его духу, а публикую эту подборку исключительно в целях ликбеза.
А. ПРОКОФЬЕВ. ИЗ СТАТЬИ «СЛАВЯНСКОЕ НЕОЯЗЫЧЕСТВО – КРАТКАЯ ИСТОРИЯ».
Неоязычество представляет собой комплексное мировоззрение, основа которого – путь личного самосовершенствования человека. Язычник ощущает себя частью мира, который и есть Бог, свободной творческой личностью. Неоязычники, в большинстве своем, утверждают, что не просто восстанавливают язычество образца дохристианской Руси, а возрождают исконноарийскую Традицию, которая является свойственной славянам. Часть утверждает, что именно они и являются носителями исконной Традиции, что еще сохранились исконные язычники, сознательно сохранявшие веру предков, которые и являются скрытыми учителями. Как правило, такой позиции придерживаются члены общин, выросших из спортивных секций и военно-исторических клубов. С другой стороны, другая часть неоязычников, в основном из общин, состоящих из интеллектуалов, считает, что цельного мировоззрения не сохранилось, но осталось достаточно много «осколков» – в фольклоре, ремеслах, народных традициях и в православной, особенно старообрядческой, традиции. По мнению этой части неоязычников, задача сейчас не восстанавливать старое, а бережно собрать сохранившееся и выделить «ядро» традиции, возродив ее заново, полностью отвечающей современному менталитету. При этом они утверждают, что современный этап язычества – качественно новый этап в развитии Традиции, более осмысленный, вытекающий в том числе и из опыта христианской цивилизации.
Основа всех направлений язычества – пантеизм. Мир - Божественен, в нем сливаются и Боги и миры. Бог, давший начало миру, им и являющийся в славянской традиции зовется Род, индуистской Рудра (хотя возможны разночтения), скандинавской – Один. Он - безличное начало, душа мира. Он и мир – едины, Род скорее безличен, по крайней мере, часть общин считает Его личностью столь сложной, что рассудочное Ее познание невозможно. Пантеизм и политеизм совмещаются в современном неоязычестве. Считается, что монотеизм - лишь упрощение Традиции, а исконноарийское мышление значительно сложнее, чем привнесенное христианское.
Другие Боги славян – суть эманации Рода, Его лики и проявления в виде стихий, «энергий». Эти стихии признаются личностными явлениями, со своим сознанием и волей. Порядок Триглава (трех высших Богов) определяется в зависимости от ориентированности общины – будь то реконструкторы воинских традиций, поклоняющиеся Перуну, или интеллектуалы, поклоняющиеся, как правило, Велесу. Триглав - это не сочетание трех высших богов, а проявление на уровне теологии триадного принципа традиционного мышления. Триглавы существуют двух типов: циклические и синтетические. К циклическим относится простейший и самый известный индоевропейский Триглав, включающий трех богов: бог магии и смерти, бог-громовержец, бог плодородия, нет “порядка следования”. Разумеется, в каждом направлении язычества “условно верховным” почитается свой бог, но в составе этого Триглава все они (Велес, Перун, Дажьбог) равны, ибо ни один из них не существует без двух других. Такие Триглавы и называются “циклическими” потому, что они замкнуты, как замкнута, например, очевидная триада Рождение-Жизнь-Смерть-Рождение-Жизнь-… Другое дело, что существуют неравнозначные Триглавы - т.е. Триглавы синтетические – Род, Белобог и Чернобог. В таких Триглавах два дуальных бога (“тезис” и “антитезис”) рассматриваются как ипостаси недуального, а тот, в свою очередь, - как их синтез. Так Белобог (условный Страж Порядка) и Чернобог (условный Страж Хаоса) - ипостаси Рода, но и сам Род, как, Универсум в целом, существует лишь как результат единства и борьбы Белобога и Чернобога. Такие Триглавы действительно неравнозначны, но - опять-таки, никакого отношения к предпочтениям конкретного язычника это не имеет. Разные общины или отдельные язычники отдают предпочтение разным богам. Но никоим образом приятие того или иного бога “условно верховным” нельзя связывать с его местом в том или ином Триглаве, служителю Чернобога никогда не придет в голову утверждать, что Чернобог несимметричен Белобогу. Следует выделить следующих основных Богов, которые и составляют циклические Триглавы:
Сварог
Сварог считается Богом Неба, отцом всего сущего, в том числе и славян. Легенда рассказывает, что Сварог подарил людям самый первый плуг и кузнечные клещи, научил выплавлять медь и железо. Кроме того, Сварог установил законы.
Перун
Перун – в большей степени Бог-воин, чем воплощение оплодотворяющих землю весенних гроз. Культ Перуна, Бога грозы, войны и оружия возник сравнительно поздно в связи с развитием дружинного, военного элемента общества. Это Бог воинов и дружинников. Тот, кто ищет покровительства у Перуна - "зациклен" на идее противоборства, у него сознание борца, воина, готового ответить ударом на удар, силой на силу, сознание в высшей степени прямолинейное. Особую ненависть «перунистов», т.е. поклоняющихся Перуну, вызывают евреи и христиане.
Велес
Богом плодородия, связанным с нижним миром, был Велес (Волос). Имя Велеса восходит к древнейшему корню "вел" со значением "мертвый". Но поскольку с миром мертвых связывались представления о магической силе, обладатель которой подчиняет себе людей, то этот же корень означает могущество, и встречается в словах "власть", "велеть", "владеть", "великий". Нисхождение в иной мир приносит герою всеведение, особую мудрость, нередко связанную с поэтическими особенностями, поэтому Велес - одновременно Бог мудрости и поэзии (вещий певец Боян в "Слове о полку Игореве" назван "внуком Велеса"). Велес - сын небесной Коровы и первоБога Рода, один из самых древних индоарийских Богов, сначала как покровитель охотников, затем скотоводства и Богатства. Велес есть ВОЛЯ, связующая самые противоречивые тенденции - к созиданию и к разрушению. Он Бог волшебства, мудрости и искусства, покровитель ремесел и повелитель мертвых, покровитель Нижнего мира, пастух душ умерших на Велесовых лугах. Хозяин иного мира - божество прародитель - в древнейшей мифологии имеет облик животного, и образ Велеса восходит к образу Медведя как могущественного божества: Бог долго сохраняет черты зверя, представляется мохнатым. Соединение этих представлений о Боге дает ключ к пониманию слова "волхв" - это языческий жрец, облаченный в звериную шкуру мехом наружу, он общается с иным миром, наделен великой мудростью и поэтическим даром, он - могущественный маг, возможно, пророк (как известно, с вопросами о будущем люди нередко обращались к умершим). Велес, пожалуй, является одним из древнейших Богов.
Дажьбог
Дажьбог - Бог солнечного света, тепла, времени созревания урожая, плодородия вообще (его имя переводится как "Бог жары"). Имя его означает - "дающий Бог", "податель всех благ". Славяне называли его "Солнце-царь, сын Сварогов", символами этого Бога были золото и серебро. Неоязычники почитают Дажьбога как своего защитника, называя себя его внуками. Дажьбог был Богом солнечного света, но отнюдь не самого светила.
Макошь
К древнейшему земледельческому культу Матери-земли восходит общеславянское почитание Макоши - Богини земли, судьбы, урожая, великой матери всего живого. Макошь-Земля - олицетворяет собой женское начало природы. Макошь была также Богиней женских работ, чудесной пряхой.
Безусловно, этим пантеон не ограничивается. Существует целая иерархия Богов – Ярило, Лад, Лада и др., а также Боги местного значения, духи места – лешие, домовые. В основе этого представления лежит обожествление мира и представление о том, что весь мир пронизан проявлениями Рода, многие из которых, являясь олицетворением определенных стихий, являются и личностями – Перун, Велес и др. Такими же личностями являются и духи мест, хотя они, по мнению неоязычников, и менее структурно сложные. Современным язычникам антропоморфизация Богов в фольклоре представляется относительной и целиком символичной – если Род вообще божество достаточно условное в силу своей безличности, то остальные Боги, хоть и признаются личностями, но значительно более сложными, чем человек.
Мир, по мнению неоязычников, живет по Вселенским законам - т.н. «законам Сварога», имеющим характер, в отличие от христианства, не заповедей, а неопределенного этического императива – «живи сам и не мешай жить другим», «живи в согласии с Миром» и т. д. в таком же духе. Закон имел две стороны: это вся совокупность естественных (физических, химических, и т.п.) законов + этика вселенной. По сути, Закон "гласит" (например), что сколько раз не подкинешь камень в воздух в условиях земли, он будет неизбежно падать на землю (физический закон земного притяжения), или что водосодержащие испарения с земной поверхности будут скапливаться в атмосфере и падать дождем или снегом на землю (комплекс химических законов) и тому подобное. Речь идет о силах, которые вокруг людей и которые их пронизывают. Поиски не обнаружили в этике Вселенского Закона идей добра, милосердия и т.п. Язычество не признает понятий добра и зла, существуют понятия Правды и Кривды, как некоего противоречия законам мира, ощущаемого интуитивно. Одним из основных императивов современного неоязычества служит закон целесообразности, т.е. следования тому пути, который наиболее «структурно» удобен и наименее вреден. В понятии выбора и есть ключ к этике. Оказалось, что единственная свобода, о которой может идти речь, это свобода выбора следовать или не следовать Вселенскому Закону. В отличие от монотеизма и многих других религиозных систем, где все заранее предрешено и от того, кому человек поклоняется, зависит, будет ли Бог милостив к нему или нет, арии, по мнению неоязычников, не нуждались в раболепствовании перед Богами, но лишь в умении делать правильный выбор. По их мнению, побеждает не "хороший" или "добрый", а побеждает мудрый (т.е. знающий законы и силы природы) и сильный (т.е. умеющий использовать свою и окружающие силы природы). Неоязычники считают, что можно либо славить Богов и делать их друзьями (т.е. знать, уважать естественные законы и использовать их для своего блага), либо сделать альтернативный выбор - игнорировать Богов или молиться лжеБогам и погибнуть (т.е. не знать и не соблюдать законы природы и сгинуть от них же). Вот примерно несколько основных заповедей, "Из силы и слабости - выбирай силу", "Из знания и невежества - выбирай знание". Понятие закона фактически определяет и мироздание – Бог-Род скорее не творил мир, а упорядочил Хаос, дав ему Закон, который и есть, по сути, смысл существования. Род – «Единый» вполне тождественен закону.
Отсюда вытекают основные принципы неоязыческого мировоззрения. Первое, что отличает арийский мистицизм от христианского - это его практическая целесообразность. Мистическое постижение для неоязычника является трехсоставной задачей: познание себя, познание мира и Богопознание. Любое действие предпринимаемое неоязычником, по идее, продвигает его сразу в трех указанных выше направлениях, ибо они по сути едины. Этот мистицизм пантеистичен, т.е. отождествляет Бога и его творение. По идее, неоязычники способны видеть божественные проявления во всем. Это видение есть следствие их ведения. Второе отличие неоязыческого мистицизма от христианского обусловлено его целенаправленностью. Неоязыческий мистицизм - это постижение силы и знания, тогда как христианский, по их мнению - это самоуничижение и самоуничтожение. Постижение силы есть постижение тонких энергий, кои неоязычниками почитаются как первичные проявления божественного или божественные персонификации. Духовная практика - это алгоритм обретения силы. Христианский аскетизм - это подавление плоти. Третье отличие языческого мистицизма проистекает из второго. Оно выражается в том, что арий ищет, находит и следует естественному закону. Естественный закон аморален, т.е. не имеет никакого отношения к морали и морализаторству. Этика ария - это "этика электрика", которая гласит "не суй палец в розетку не потому что это неэтично, а потому, что убьет". Т.е. у ариев нет морали, но есть "техника безопасности".
И последнее: арийское представление о законе причины и следствия, законе кармы - это основной постулат веры. Ибо все остальное не есть вера в современном смысле этого слова. Всякое действие влечет за собой как последующее новое действие, так и противодействие окружающего мира. Отсюда проистекает языческая идеология недеяния.
Многие неоязычники придерживаются концепции параллельных миров. Кроме трех составляющих мира – Прави (мира Богов), Яви (мира людей), Нави (мира подземного, здесь речь идет не только о загробном мире, а о некоей альтернативной вселенной, существующей по другим законам), существуют и параллельные миры, пересекающие мир людей. В качестве образа устройства видимого мира выступает Мировое древо – символ мироздания, ветвей в Древе, как и миров, по одной из версий, – 9. Доступ в них возможен для людей достигших той или иной степени просветления. Признаются такие понятия как законы кармы, т.е. причинно - следственных связей и многие признают реинкарнацию, хотя последнее не является общим для язычества. По всей видимости, учение о перевоплощении душ является наследием влияния индуизма на формирование славянского неоязычества, впрочем, большинство неоязычников утверждает, что это – неотъемлемая часть исконноарийского мировоззрения. Часть считает, что человек может реинкарнироваться только в человека, часть придерживается ортодоксальной индуистской концепции. Единственно, в чем они сходятся, так это в том, что личность при реинкарнации теряется. Возможен и другой путь – человек после смерти может быть причтен к Богам, если на протяжении всей своей жизни он прославил свой род. Смерти как таковой, по мнению неоязычников, не существует. Есть состояние посмертия, в котором человек, не лишаясь своего сознания ждет своего перевоплощения в Нави. Здесь проводятся параллели с античным Аидом. После смерти человек может остаться в Яви в качестве охранителя своего рода – чура, или домового, уйти на Велесовы луга в Нави, ожидая своей участи или быть сопричтенным Богам и героям в Ирии (Прави), творя судьбу других миров.
Особое место в неоязыческой идеологии занимает культ предков. Постулируется неразрывная связь между Предками и ныне живущими, считается, что духи предков покровительствуют своему роду. По мнению одного из неоязычников, "...Наши Предки шли разными путями. Какой бы веры они ни были, роднит их одно: именно они веками поддерживали Великую Нить Жизни. Нет необходимости до конца и безоговорочно разделять их взгляды и одобрять поступки, но Предки наши священны как жизнь давшие. Лучший способ почитания Предков - вечная память о них, участие в продолжении жизни рода, укрепление нации. Не запятнать имя отцов, оставить о себе добрую память у потомков и после смерти самому войти в тысячелетний пантеон прародителей - это ли не смысл жизни?".
Антропология неоязычества заключается в том, что арии – «Дажьбожьи внуки», не сотворенные, а подобия Богов, которые не являются господами, а друзьями и родственниками. Арийцы являются хозяевами этой земли (также признается примат прав на Африку у негров), человек волен выбирать себе пантеон для поклонения в зависимости от условий жизни, возраста и т.д. Впрочем, термин «поклонение» в данном случае не совсем точен. Считается, что мир Яви принадлежит людям, и именно они определяют его судьбу. Боги – это стихии, силы, но не хозяева, поэтому поклонение и раболепствование не признается, допустимо лишь почитание и прославление.
Одним из главных постулатов неоязычества является признание национальной и религиозной обособленности славян. Христианство называется иудейской религией, чуждой русскому духу, т.к. оно призвано, по мнению неоязычников, воспитывать из людей послушных рабов. Однозначного отношения к христианству у язычников нет. Часть, притом не очень значительная количественно, но наиболее социально активная, к христианству относится достаточно агрессивно, другая часть считает христианство упрощением и извращением Традиции, синкретическим культом, заимствовавшим множество черт от язычества. Более того, они считают, что язычество фактически поглотило христианство и нынешнее православие - фактически завуалированное язычество. Многие признают морально-этическую роль христианства. Вместе с тем, христианская аскетика считается за «вредную» для человеческой жизни, противоестественной. Однозначно христианство осуждается за тесную связь с государством, подавление инакомыслящих и такое общее для большинства христианских конфессий явление, как нетерпимость к иному мнению. Христа часть считает за вымысел, часть признает его пророком из ессейских кругов, некоторые считают его полубогом – сыном еврейского племенного Бога и смертной женщины.
По мнению неоязычников, русская культура значительно древней тысячи лет и христианский период ее развития был периодом регресса и упадка. Это вписывается в языческую концепцию развития мировой истории – от «золотого» века, когда человечество жило в согласии с природой, к «железному» - времени разрушения традиционных ценностей, и наоборот. Современная христианская, техногенная цивилизация всеми признается как нарушающая существующий миропорядок и, потому, нуждается, как минимум, в пересмотре. Нынешнее время называют железным веком, которому на смену придет век золотой, в котором будет доминировать язычество. Мир находится ныне на краю “последней катастрофы”, Сумерек Богов, после которых должна наступить реставрация Истинной традиции. Именно как предвестники этой будущей реставрации многие и рассматривают появление “неоязычества”. Идеал неоязыческого социального устройства - жизнь традиционного общества на природе. Некоторые из неоязычников уехали из города в деревню (Доброслав, А. Рядинский (Берендей)). Идеалом общественного устройства признается кастовая структура общества, при которой, по мнению неоязычников, каждый индивидуум находится на своем месте и занят своим делом. В качестве образца берется индуистская система из 3-х каст – жрецов, воинов и купцов вкупе с крестьянами. Но славянское понимание ближе к незамкнутой сословности, чем к индуистам. В идеале, принадлежность к касте определяется не рождением, а соответствием личностных характеристик месту в обществе.
Понятие Священного Писания язычество не имеет, т. к. считается, что основа язычества – это инициация, и авторитет как таковой – вещь весьма условная. Есть книги, которые часть язычников признает соответствующими древней традиции – «Велесова книга», «Песни птицы Гамаюн». Однако их аутентичность весьма спорна. Таким образом, при отсутствии традиции, единственно правильным путем признается путь самосовершенствования.
Порядок общения с Богами каждая община определяет для себя сама. Как правило, многие общины имеют свои культовые центры – капища, расположенные в лесопарках или в лесах. Их неотъемлемым атрибутом является вырубленная из дерева фигура Бога, почитаемого общиной, перед идолом обычно располагается ритуальный камень для треб. Посреди поляны обустраивается кострище. Как правило, эта концепция разработана общинами каждая для себя, выделяя те или иные моменты. Для т.н. воинских культов, поклоняющихся Перуну, характерен определенный минимализм в исполнении треб, сводящийся, как правило, к выкрикиванию имени Перуна и ритуальным поединкам. Наиболее разработан порядок треб у общин, в которых преобладают интеллектуалы. Составляющие культа определяет община, какой-либо стандарт отсутствует. Как правило, общины, состоящие из преимущественно из женщин в качестве объекта поклонения выбирают Макошь, реже Сварога. Общее во всех обрядах – это момент жертвоприношения Богам. Как правило, это пиво, хлеб, мед, вино. Требы совершаются на капищах, которые стараются располагать в относительно глухих местах. Необходимым элементом капища является идол Бога, место для жертвоприношения и костер. Общинники собираются вокруг костра, а не вокруг идола. При этом часть жертвенной пищи кладется у идола, а часть бросается в костер. Для жертвы берется лишь малая часть приготовленных запасов – остальное потом выпивается и съедается на общей трапезе. Важным, хоть и не всегда обязательным, элементом обрядов являются ритуальные игры и поединки. Для присутствующих на обрядах желательно носить традиционную славянскую одежду – вышитые рубахи у мужчин, сарафаны у женщин.
Участвующие в обряде встают вокруг костра – в т.н. «коло». При совершении «требы», т.е. обряда, они ходят вокруг костра, – «посолонь», т.е. по направлению движения солнца, если треба совершается Богам Прави, и «противосолонь», т.е. наоборот, коли треба совершается Богам Нави – Марена, Велес. При этом почитание богов Нави, упрощенно понимаемого как царства мертвых, является необходимой частью богослужебного круга. Ведущий обряда произносит подобающие славословия, а другие участники обряда произносят возгласы. Вкруговую обычно пускается чаша или рог с жертвенным напитком. После требы происходит трапеза.
Еще одним важным элементом неоязыческой обрядности является смена имени, т.е. отказ от христианского имени (как правило, греческого, римского или иудейского происхождения) и принятие имении со славянскими корнями. Например – Доброслав, Велимир, Велислав, Добромир и т.д. Последователи скандинавской традиции принимают, соответственно, скандинавские имена. Обращение друг к другу по этим именам принято и при обрядах, и в быту. Однако их употребление далеко не всегда является бытовым, все зависит от типа общины – чем меньшее значение придается мистическим поискам, тем чаще обращение по «общегражданским именам».
Современная жреческая иерархия на данный момент только формируется и не является детально разработанной, ввиду, отчасти, того, что современные волхвы несколько неопытны и не так давно начали свое служение, сами язычники формулируют ситуацию словами - «каждый сам себе волхв». Под «волхвом» в каждой общине понимаются разные вещи. Существует некое общее понятие о том, что волхв – это высшая ступень жреческого посвящения, но многие называют волхвом человека, проводящего обряды общины, т.е. фактического жреца. Сохранилась примерная структура жреческого посвящения, но ее практически никто не придерживается. Существует разделение на волховскую и ведовскую традиции (последние уподобляются западноевропейским магам). Волхвы общаются с Богами, их задачи несколько выше, чем задачи ведуна (колдуна) – повелевать одними сущностями, заручившись поддержкой других, высших. Результат деятельности волхва не всегда определен, так как это зависит от воли Бога, а результат деятельности ведуна определен его силой и силой его покровителя.
ИЗ «РУССКОГО ЯЗЫЧЕСКОГО МАНИФЕСТА»
По своей сути язычество - это такое явление, при котором регламентированного единства быть не должно. Объединение людей в нем происходит не по требованиям сектантского единомыслия, а на основе общности духовных и природных ценностей.
Есть два основных идейных направления, которые, на наш взгляд, должны определять будущее России. Это, во-первых, развитие экологических идеологий и восхождения их до государственного уровня. Во-вторых, признание ценности культурного наследия наших предков, почитание своего рода, и осознание необходимости его продления. Род объединяет людей через кровные и духовные связи.
Неприемлемость христианства состоит в том, что оно несет в себе семитскую идеологию мировосприятия, несовместимую с мировосприятием индоевропейцев. Эта несовместимость подобна заложенной бомбе. Ключевой в ней является идея нетерпимости.
Библейское христианство не согласуется со славянской индоевропейской культурой. Оно изобилует противоречиями, так что церковь вынуждена запрещать пастве самостоятельно разрешать их.
Оно утверждает, что человек раб.
Оно утверждает, что люди порочны и ничтожны в своих земных устремлениях.
Оно утверждает, что люди должны бесконечно каяться перед высшим существом.
Все это неприемлемо для природной религии.
Христианство также не экологично. Из него следует, что мир проклят, мир временен, мир будет уничтожен с большинством людей, и это угодно богу. Земля временно дана человеку в пользование, и в отношении нее он безответственен.
Русское народное христианство всегда оказывалось на проверку двоеверием, и насколько было возможно, вытравило из христианства семитскую идеологию. Оно сделало это быстрее и много более последовательно, чем церковь. Этот источник самый нравственный, его носителем являлся и является русский народ, и, как всякое явление народной духовности, он не сводим к одной книге или одному логическому построению. Народ под именем Христа понимал совершенно другого бога, вовсе не того желчного нигилиста, который представлен в Библии. Красноречив и сам факт того, что Библия для мирян, с разрешения церкви, была напечатана только в середине девятнадцатого века. До этого в течение девяти веков церковь боялась давать читать Библию народу.
Русское народное христианство всегда было устным и наполовину языческим. Понимание народом Христа и святых отражено в “Народных русских легендах”, собранных А.Н. Афанасьевым. По этом легендам, Христос и апостолы, (один или два, но не оравой в двенадцать человек), ходят по Руси и помогают праведникам. Помогают иногда чисто материально, чего русская церковь никогда не делала. По легендам, праведники это те, кто честно работает, у них крепкие семьи, они вежливы, не богаты, но всегда готовы помочь нуждающимся. В крестьянском сознании Христос и апостолы уместились в образе странников, которыми была в прошлые века полна Русь. Такие странники подняли Илью Муромца, вдохнули в него силу и дали жизненное назначение. Странники были носителями волшебного языческого знания перемешанного с христианскими ересями.
Анализируя легенды, мы находим, что русское народное сознание использовало библейские персонажи, чтобы выйти из-под давления церкви. Тема поиска выхода из сетей христианства бесконечна. Русское сознание не пожелало принять христианство до конца и до сих пор пребывает в состоянии двоеверия. Все лучшее и жизнеспособное, что несет народное христианство, по сути есть замаскированный пласт дохристианской языческой культуры. Мы считаем, что народное христианство с течением времени будет сдвигаться в сторону языческого миропонимания, а институт церкви окончательно выродится.
Этнографы считают доказанным, что в народном сознании, христианские боги и святые выполняют ту же роль, которую ранее выполняли славянские языческие боги. Так пророк Илья встал на место Перуна-громовика, Никола на место Велеса, Прасковья-Пятница на место Мокоши. Ладу подменила Мария, Даждьбога- Солнце подменил Христос.
Поэтому, отказывая христианству, мы не совершим ошибки и не понесем какой-либо утраты.
В первое тысячелетие Европа вошла языческой. Человек был более всего зависим от сил природы. И силы природы веками понимались как силы божественные, и им поклонялись.
Это древнее язычество, было по нашим понятиям бессознательным. Называя его так, мы не хотим принизить его значимость, мы указываем этим, что оно родилось вместе с человеком и не стремилось к самоанализу.
Богам поклонялись потому, что знали, что они есть и что люди живут с ними вместе. Богов редко спрашивали о разрешении социальных конфликтов. Люди считали, что сами знают, что есть добро и зло. Люди не чувствовали за собой тотальной слежки со стороны богов, и говорили с ними, как с соседями. Сознательного распространения жрецами сложных религиозных учений, связующих природу и нравственные представления, не наблюдалось. Имели место лишь объяснения божественного происхождения власти князей и вообще правителей.
Когда значимость социальных связей превзошла зависимость от природных явлений, и боги в сознании развращенных римлян снизошли до уровня императоров, а императоры поднялись до уровня богов, появился еще один бог, бог социальной несправедливости - Христос. К нему взывали там, где продавали в рабство или садились за решетку. Как известно, исторически дело кончилось тем, что первоначальное христианство было извращено и приспособлено для нужд Римской империи.
Конец второго тысячелетия ознаменован возрастающей ролью природной среды в жизни людей. Как-то неожиданно выяснилось, что наш мир очень хрупок, и если древний человек боялся вызвать на себя гнев богов, то и современный человек начинает осознавать, что он тоже может пострадать от этого гнева. Пострадать справедливо. Его мировая религия рассуждает непременно о всей Земле и о всем человечестве, а он, человек, вдруг оказывается жизненно зависим от здоровья той малой части Земли, где он сам живет!
И при этом никакие законы по охране природы, оказывается, не имеют для общества экономического стимула, их соблюдение возможно только благодаря нравственным идеям, преобладающим в обществе. И эти нравственные идеи, оказывается, чисто языческие: люди признают ценность своего бытия на земле и признают, что для этого требуется относиться к природной среде обитания как к ценности, равной их жизни.
Так, высшие духовные ценности из области спасения своей души в грешном теле на грешной Земле, переходят в область охранения жизни и в духе и теле на святой Земле.
Вдобавок, человеческий мир осознал и поставил перед собой задачу решить проблему с так называемыми правами человека, когда каждый должен иметь реальную возможность быть сытым, иметь жилье, работу, свободу передвижения и высказывания. Разрешение этих проблем наполовину обессиливает религии, эксплуaтирующие идеи социальной несправедливости.
Поэтому мы считаем, что уже в ближайшее столетие сознательная часть населения России обязана будет возвратиться к своему дохристианскому языческому миропониманию, более всего соответствующему бытию на своей земле. Это ожидается и от других народов Европы. В противном случае, европейской цивилизации грозит гибель как от исчерпания ресурсов и разрушения среды обитания, так и от практики гибельных учений, не соответствующих характеру жизни на Земле и не отражающих психологические начала индоевропейского сознания.
Так что мы должны восстановить свое древнее языческое миропонимание и свою древнюю веру.
Языческое знание появляется там, где к нему обращаются, где к нему стремятся. Языческое знание появилось здесь, среди нас, на нашей земле. Оно обусловлено нашей природой, географией, климатом, соседями, образом естественной жизни, психологией и историей народа. Кое что из этого за тысячу лет изменилось, но основное осталось прежним. Даже история, по сути, сохранила свой характер - русские защищаются.
Плюс к этому, у нас сохранилось достаточно много фрагментов языческих представлений. Эти сохранившиеся представления являются для нас указателем, куда идти, чтобы прийти верно, а все остальные условия природного бытия не дадут свернуть с дороги.
Поэтому, если человек достаточно русский - это русский по крови, и еще он имеет достаточную связь со своей Природой, знает и почитает свою историю и культуру, то он придет к верным языческим представлениям, которые будут в согласии с мировосприятием его предков. Он их наследник, и потому наследует родную землю и веру. Осознавать себя язычником - значит осознавать себя наследником. Археология и этнография дают понять, что систем языческого мировосприятия на Руси должно было быть много. Они находили свое выражение в пантеонах богов, наиболее приемлемых для каждой земли. Сам факт этого заставляет нас считать, что природа языческого знания настолько увязана со средой обитания и психологией народа, что волхвы формулировали новое знание в непосредственном общении с Природой. Так на древнее индоевропейское знание накладывались новые пласты.
В этом смысле, язычество - открытая система миропонимания, поэтому наше современное стремление восполнить языческое знание есть законное и традиционное желание. То, насколько восполнено языческое знание, подлежит спокойному обсуждению среди наследников этого знания. Многообразие язычества, очевидно, предполагает его терпимость.
Мы считаем, что традиция языческого знания на Руси не пресекалась. Происходило лишь забвение того, что вот именно это знание вот таким образом входило в религиозную систему миропонимания предков.
Поэтому современный поиск в области природного миропонимания традиционен и современные язычники, оказываются именно наследниками, а не какими-то случайными чудаками, безголовыми людьми, фашистами или некими неоязычниками-выскочками.
Язычники имеют свои осознанные цели бытия и осознанную картину мира, его прошлого и будущего.
Сознательное языческое миропонимание говорит, что общение с Природой - это состояние единения со своими предками и духами родной земли, с великими богами. Это молитвенное состояние для язычника. В нем ломается всякий душевный сор, всякие случайные психические связи, а восстанавливается правильное начало.
Так, что основная заповедь язычества - не отделяться от своей Природы. Эта заповедь означает, что связь человека со своей естественной средой обитания должна входить в число высших ценностей.
Мы обосновали необходимость развития нового способа мышления, когда главным для человека становится бытие в равновесии с силами Природы своей земли, а не экономические интересы. Мы сказали, что для этого необходимо развитие природной религии, которая есть древнее язычество в его современном понимании. После этого, мы должны сделать переход от программных заявлений к конкретным действиям. Этот переход является самостоятельной сложной проблемой, которая не может быть отложена на какой-то срок.
Пока мы видим только одну возможность: разъяснять и развивать то языческое миропонимание, которое всегда служило славянам как спасительное, даже когда христиане вытравили осознанное языческое знание. Надо развивать, применительно к прикладным вопросам, языческий способ мышления, когда за главное безусловно принимается Природа и человеческая жизнь. Надо так же налаживать контакты с единомышленниками, быть терпимым и признавать иные языческие концепции.
Концепция русского язычества
Русские языческие системы не сводимы к единому началу подобно тому, как не сводима “Ригведа”.
Мы усматриваем в этом принципиальную особенность.
Концепция, которой мы владеем, состоит в следующем.
1. Старейший бог Род сотворил Мир и живую Природу, создал души людей и утвердил нравственный закон в Природе для богов, людей и духов. После этого он вручил это творения своим потомкам: Святовиту, Сварогу, Даждьбогу, Перуну, Велесу, Мокоши, Ладе, Живе и другим великим богам, чтобы они заняли свои места в Природе, управляли Миром, и заполнили его многообразием жизни.
2. При сотворении Мира Род обнаружил возле себя Чернобога. Чернобог сказал ему: “Я часть тебя”. Род взял Чернобога в помощники при сотворении Мира. С первых моментов творения, Чернобог начал противоречить Роду, и сейчас он враждебен жизни на Земле, которая вся сотворена Родом и его потомками. (Мы понимаем жизнь как дух, облaченный плотью.)
3. Для выполнения своих замыслов, Чернобог сотворил богов погибели: Кощея, Марену, Лихо и враждебных жизни духов, среди которых как духи болезней, так и духи человеческих пороков.
4. Порождения Чернобога слабее потомков Рода, но их задача в Мире оказывается более простой, поэтому в Мире уже давно сложилось равенство сил.
5. Ежегодно потомки Рода приходят в мир и наполняют его живым многообразием. Им принадлежит теплое время года. К осени боги устают и поднимаются на небо, в белое царство Святовита для совета, отдыха и обретения новых сил. В это время на Земле наступает холод и мрак, который творится потомками Чернобога. После зимнего солнцеворота, боги вновь возвращаются с Неба на Землю, переламывают зиму и вновь начинают свою работу.
6. По воле Рода, Чернобог не может уничтожить жизнь на Земле. В создании вечного, бессмертного Мира усматривается мудрость Рода и его потомков.
7. Эволюция, развитие Мира, по нашим человеческим понятиям, есть очень медленное явление, которое определяется изначальным замыслом Рода, а также изменением характера отношений между потомками Чернобога и Рода. Вследствие равновесия их сил, человечество, как третья сила, может относительно легко смещать это равновесие в ту или иную сторону.
8. Природа, являющая собой единство стихий, духов и жизни на Земле, вездесуща. Бог Род ограничен в пространстве и не всеведущ. Он предоставил свободу воли своим потомкам, потомкам Чернобога и людям, и наблюдает лишь за исполнением нравственного закона на Земле.
9. Человек был задуман, и тело его было сотворено Чернобогом. Но он не смог оживить людей, и души вдохнул в них Род. Вместе с этим, Род дал людям и совершенные черты. Человек получил право выбора - служить ли ему потомкам Чернобога, или Рода.
10. Смысл жизни человека сводится к этому выбору. Цель язычества как народной веры в том, чтобы убедить человека посвятить свою жизнь служению потомкам Рода, или иначе творению добра.
11. Добро понимается как поступки и события, ведущие к утверждению жизни на земле. Жизни как людей, так и Природы в целом. Зло - это то, что, в конечном итоге, становится гибельным для людей и жизни вообще.
12. Потомки Рода великодушны. Они не требуют от людей обязательных себе восхвалений, молитв, жертв или иных культовых форм признания. Но боги велят человеку совершать действия в защиту жизни и Природы и могут наказывать, если человек становится их противником.
13. Утверждение идолов и жертвования богам нужны в первую очередь самому человеку, чтобы он через это развивал свою веру и служил добру.
14. Человек, творящий зло, получает сиюминутную выгоду, но не чувствует себя счастливым и, обычно, кончает жизнь преждевременно. Душа его может более не вернуться на родную землю, а быть сожженной в пекле Чернобога.
Творящий добро думает о будущем и получает в награду осмысленность своего бытия на Земле, это переживается как обретение счастья. Так исполняется нравственный закон Рода.
15. Самый обычный человек, всю жизнь возделывавший свой огород, посадивший сад, вырастивший детей, построивший дом - жил в согласии с волей Рода, а, значит, имел смысл бытия и был счастлив.
16. Исполнение нравственного закона Рода изложено в славянских волшебных сказках. Они ненавязчиво, с детства вкладывают в человека ощущение действия этого закона. Поэтому интуитивно, он всем нам хорошо знаком. Его исполнение понимается как работа сил, утверждающих правду, справедливость, обязанную существовать в самых запутанных случаях.
Русский человек во все времена мог пожертвовать собой за правду, потому, что он интуитивно понимал ее связь со смыслом своей жизни.
17. Боги развивают мир и разворачивают во времени свои замыслы. Будущее существует настолько, насколько оно богами задумано. Судьбы, или навсегда запрограммированного будущего, не существует. Из этого следует, что не существует и абсолютного знания. Его нет у людей, богов, и вообще нет в Природе. Мироздание в принципе не может познать самое себя целиком, и Род , видимо, не знает до конца как возник Чернобог.
18. Боги решают судьбу человека после того, как он пройдет через испытание, и по сути, сам выберет свою долю.
Если некоторое событие будущего уже предопределено богами, его нельзя изменить волхованием, и о нем можно только гадать. Но если не предопределено, то волхование может иметь силу, а гадать бесполезно.
Поэтому волхв, в первую очередь, должен уметь понимать волю богов.
ИЗ СТАТЬИ В. Ю. ВИННИКА «ОСНОВЫ ЯЗЫЧЕСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ»
В этой статье нет ни слова об обрядовых практиках, славянской магии и биографиях богов. Поскольку язычество очень многогранно и объемно, каждый адепт воспринимает его не полностью (такую глыбу ни одно сознание не вместит!), а выбирает из него какие-то фрагменты для себя, строя тем самым свою личную версию язычества. Лично для меня язычество интересно не мифами о деяниях богов (хотя и это тоже увлекательно и захватывающе!.. но для меня второстепенно), а тем, что дает очень стройное и цельное мировоззрение, пронизывающее все уровни бытия, включая отношение к своему "Я", к миру и своему месту в мире, к обществу, к прошлому и будущему, к Космосу.
Итак, язычество здесь понимается именно в таком смысле. Как мировоззрение, а не как вера, религия, магия, экологическая или национально-патриотическая идея, хотя все перечисленные (и многие другие) трактовки имеют место в действительности и тоже заслуживают внимания.
Поскольку язычество не религия, в нем нет и жёстких канонов. Каждый язычник вправе иметь свою точку зрения на язычество.
Плюралистичность языческого миропонимания выражается уже в том, что есть множество богов и божеств, детали образа одного и того же божества в разных местностях или в разные эпохи бывают различны. Но внутренне едина основа миропонимания, заложенная в языческих мифологиях; едина суть, существующая во множестве проявлений. Фактически, язычеств существует столько, сколько есть язычников.
И при этом, как ни удивительно на первый взгляд, язычество не распадается на сотню отдельных течений (в каждом из которых ровно по одному участнику!), а продолжает существовать как единое явление духовной жизни современного общества.
Такая динамичность, подвижность языческой мысли вряд ли достижима для моноиделогий. Миф о том, что истина едина, и еще более нелепый миф, что этой единой истиной может единолично обладать верховный иерарх, неприятие всякого инакомыслия и война с каждой свежей мыслью как с ересью делают моноидеологии довольно неповоротливыми. Такую однородность моноидеологий можно даже назвать идейным вырождением.
Язычество — это не догматическая и неизменная формальная система, основанная на непререкаемом авторитете текстов откровений тысячелетней давности. Это живая и непрерывно обновляющаяся система, постоянно меняющая свои формы. Формы эти, временные и преходящие, отражают наш мир с его непрерывными и бурными изменениями. Потому язычество и не нуждается в канонизированных священных текстах и в догмате об их богоданности.
Язычество создавалось сотнями поколений наших предков. Каждый штрих языческого мифа проходил шлифовку временем и коллективным опытом. И лишь самые точные и тонкие, самые удачные догадки, прозревающие сущность мироустройства, выдерживали отбор и передавались потомкам. Космические полеты и интернет, изменив внешний облик человечества, мало затронули сущность человека. Потому и сегодня языческий миф остается куда как жизненным — повествуя о богах, он рассказывает на самом деле о нас.
Емкость и точность описания мироустройства, данного в языческом мифе, такова, что современный окружающий мир вполне можно воспринимать как продолжение и отражение мифа. Жизненность и современность древнего язычества состоит в том, что принципы, высказанные еще тысячелетия назад, продолжают работать сегодня.
Язычнику присуще умение не смешивать области применимости мифологического, опоэтизированного восприятия действительности с другими уровнями (в том числе и с рациональным) и гибко переключаться между ними по мере необходимости. Язычник может ясно видеть черты божественного буквально во всем, что его окружает: в золотых колосьях, облаках, в речных волнах, да и в самом себе. А через час спокойно делать свою работу. Язычество — это во многом способность находиться одновременно в двух мировосприятиях: религиозно-мистическом, когда сакральное ощущаешь всюду, и том будничном состоянии, без которого не удалось бы заниматься вполне земными делами.
Примечательно, что монорелигии сформировали в нашей цивилизации болезненный разрыв между небесным и земным векторами развития личности: одни, чрезмерно экзальтированные, испытывают мистические экстазы такой интенсивности, которая вряд ли совместима с психическим здоровьем, а другие в это время настолько погружаются в земные заботы, что потребности выше витальных просто атрофируются. Язычество в этой связи можно охарактеризовать как искусство уделять должное внимание обеим граням жизни, не впадая в уродливые крайности. Для ощущающего "единство в многообразии" в этом нет ни противоречия, ни даже технической сложности.
Мое восприятие языческих богов — не как личностей, а как образы. Боги живут и действуют, но не во внешнем мире, а в нашем сознании, не в объективной, а в субъективной реальности.
Примитивно-буквальное толкование языческих мифов и личное восприятие богов приводит к явным нелепостям. Как, кстати, и буквальное восприятие библейских мифов... только язычник, может честно это признать и воспринимать свою мифологию аллегорически, а большинство христиан продолжает цепляться за букву своих текстов. Зачастую теряя при этом их суть.
Ну как можно в третьем тысячелетии всерьез принимать буквальное понимание образа Перуна, который производит гром, в небесах потрясая своей золотой секирой? Когда известно об электрических разрядах в атмосфере. А вот ощущать изнутри ориентировнность своей личности на образ Перуна, вплоть до самоотождествления с ним — совсем другое дело.
Иными словами, образы богов — это условности, введенные людьми, чтоб через их призму, в опоэтизированной форме удобнее было познавать мир и самих себя. Миф — еще один инструмент познания, не противостоящий науке, а органически дополняющий ее. К примеру, в человеке есть такие качества, как воинская доблесть, боевая ярость, смелость и сила тела и духа. Познавая себя, человек мысленно обособляет эти качества, отделяет их от своего "Я", наделяет их самостоятельным существованием. Это и понятно: отдельно взятый язычник смертен, а отвага как таковая (маленькой частичкой которой является его личная отвага), отвага как понятие — вечна, была до и пребудет после. Остается персонифицированному образу этого качества дать имя: Перун.
Обращаясь в магическом обряде к тому или иному богу (а обряд предполагает хотя бы частичное самоотождествление с ним), я беру на себя обязательство становиться таким, как он. И, кроме того, если самоотождествление проведено правильно, "подзаряжаюсь" от его образа теми самыми качествами, к которым стремлюсь. Похоже на то, как по мере движения по снежной равнине бросать вперед флажки, чтоб затем к ним идти. Вот эти отделенные от своего "Я" ожидания и цели и есть боги. Образ бога в язычестве — это путеводная звезда процесса самосовершенствования.
Существенно, что в отличие от флажка, до которого я рано или поздно дойду, идеалы, воплотившиеся в образах языческих богов, отнесены на заведомо недостижимое расстояние, на бесконечность. Потому образ языческого бога задает не точку, до которой можно дойти и успокоиться, а вектор развития, по которому можно развиваться безгранично.
Монорелигии утверждают, что мир, единожды сотворенный абсолютно совершенным богом, неизменно катится к разрушению и смерти дорогой греха. Время в монорелигиях — это вектор с началом и концом. Для язычника же реален и близок первоначальный смысл слова "время", восходящего к тому же корню, что и "вертьмя". Языческое время — это вечное коловращение без начала и конца, потому в языческом сознании понятие смерти, по сути, теряет смысл.
Книга языческих заповедей — это сам мир вокруг нас. Зачем верить в то, что и без того видишь на каждом шагу?
«Мое писание давно начертано жилками по листве, реками по земле, облаками по небу». — Ярослав Волохов
А вокруг мы видим циклы природы, которая каждую осень умирает, но лишь для того чтоб обновленной возродиться с приходом весны. Зерно умирает во вспаханной земле, чтоб родиться колосом и дать начало новым зернам. Так в сознании славян-язычников укоренилось, что всякая смерть это пролог к будущему рождению. Да и вообще: жизнь сама по себе вечна и неистребима. Только чтобы жить вечно, нужно иногда ненадолго умирать. И менять облики.
Отсюда получается важнейшее для языческого мировоззрения следствие. Творение мира — не завершено. И никогда не будет завершено, ибо полное завершение есть остановка и смерть. И мы, люди, — помощники и соратники богов в деле творения. Да мы и сами есть боги и равноправные сотворцы вечно нарождающегося мира. А не исполнители чьей-то высшей воли.
Язычнику никогда и в бреду не пришло бы в голову почитать бога самоунижением, исповедуя свое ничтожество перед всесильным божеством, как делают обычно в монорелигиях. Мы своих богов уважаем, чтим как старших друзей. А друг не потребует, чтоб я перед ним унижался.
Можно провести мысленный этический эксперимент. Представить себя на месте создателя мира и подумать: неужели мне было бы приятно, если б созданные моей волей разумные существа ползали передо мной в пыли, называя себя недостойными рабами? Захочется ли наказывать их вечными(!) мучениями за отказ поклоняться мне?
Если бог действительно велик, ему нет дела до славословий. Только мелочная личность с патологическим самолюбием хочет все время доказывать (кому? — себе же!) свое величие. Гордому и сильному духом богу угодны не рабы, а соратники. Настоящий учитель не боится, а радуется, когда ученик его превзойдет. Настоящему богу нужен не бездумный робот-исполнитель, а самостоятельная личность, которая может с ним и поспорить. Ничего такого не найти в священных книгах однобожных религий. Все это в избытке есть в язычестве.
Наши боги сами не всесовершенны, не всемогущи и не всеведущи. И имеют мужество признать это... а, следовательно, и продолжать самосовершенствоваться. Чем и отличаются от статических, застывших образов монобогов, которые заявляют о себе, что по определению являются пределом совершенства и в дальнейшем развитии не нуждаются. Или, как полагаю я, скорее неспособны к нему и оттого прикрываются мифом о своей непогрешимости.
Язычество не ставит вопрос так, как ставят его однобожные религии: "В чем есть истина?". И тем более не пытается дать на него ответ. И уж совсем не пытается утверждать, что его ответ единственно верный. Вместо того язычество ставит вопрос "Как искать истину?" и каждому, кто в состоянии принимать, предлагает широкий выбор ответов, зачастую кажущихся несовместимыми. Оставляя бремя самостоятельных раздумий, выбора пути и труд идти по нему за тобой. И еще: любой ответ, предлагаемый язычеством, это по сути еще и новый вопрос и новое сомнение. Потому язычество никогда не станет идеологией массы, это удел того, кто отваживается мыслить самостоятельно.
Язычество это: ...
- Полнокровная жизнь здесь вместо бесплодных мечтаний о небесах;
- Полнокровная жизнь сейчас вместо упования на посмертие;
- Полнокровная жизнь свободного духа вместо серого существования духовных кастратов, "обрезанных сердцем" и "нищих духом";
- Полнокровная жизнь критически и скептически мыслящего ума вместо слепой веры, которая ограничивает познание догмами;
- Полнокровная жизнь в постоянном совершенствовании вместо смерти и застоя;
- Полнокровная жизнь в ладу с природой вместо сменяющих друг друга высокомерия перед "низшей материей", якобы созданной богом для нас, и ужаса перед ее необузданными "дьявольскими" силами, когда та отказывается повиноваться;
- Полнокровная жизнь в гармонии тела и духа вместо постоянных попыток умерщвления плоти и комплекса вины от их безуспешности;
- Полнокровная жизнь, исполненная заслуженного уважения к себе, вместо неврозов от сознания собственной греховности и ничтожности;
- Полнокровная жизнь, наполненная радостью познания и творчества, вместо постоянного покаяния;
- Полнокровная жизнь смелого "Я", отваживающегося говорить с богами на равных, а порой и спорить с ними, вместо тисков "страха божия" и ужаса перед Дьяволом;
Квинтэссенция
- Язычество — это не религия, а мировоззрение;
- Языческое мировоззрение вовсе не требует веры в богов (я, например, атеист);
- Язычник не тот, кто зубрит жития Перуна да Сварога, а тот, кто ощущает себя в мире по-язычески и соответственно действует (при этом не важно, как он называет свое мировоззрение);
- Поскольку язычество не религия, в нем нет и жёстких канонов. Каждый язычник вправе иметь свою точку зрения на язычество;
- Язычник берет ответственность за свою жизнь на себя, а не перекладывает ее на волю богов;
- Язычнику свойственна диалектичность: он всегда допускает множество точек зрения на любой предмет. Черно-белые однозначные суждения не могут его удовлетворить;
- Человек не раб божий, а равноправный партнер богов;
- Люди, вы боги... только забыли об этом.