На небольшой возвышенности, где дает изгиб речка Поганка, стоит бывший колхоз, а нынче просто деревня – вместе с дореволюционным статусом к ней вернулось и прежнее название – Нижние Барсуки. Время здесь течет гладко, незаметно, своим чередом. Но бывают и происшествия. «Да какие здесь могут быть происшествия», – небось подумает читатель, и будет как всегда прав. Никаких особых приключений тут не разворачивается, но ему, офисной душонке, и такие сойдут. Даже, пожалуй, через край будут. Вот, к примеру, в прошлом году бабка Аглая на чердаке в сундуке черепушку нашла. Чья черепушка – неизвестно. Всей деревней покойников до двадцатого колена перебирали – ни одного без черепушки не вспомнили. Пришлось в Верхние Барсуки к колдуну ехать. Средние Барсуки, конечно, ближе будут, но у них колдуна нет. Атеисты они, у них даже один трактор и запчасть от комбайна имеется. Так вот, снесла бабка находку к колдуну, а он такого ей понарассказал, что она с тех пор с этой черепушкой по деревне ходит, бормочет чего-то, а к поясу у бабки мышеловки пристегнуты.
- Что ж ты с ним ходишь? Нехорошо ведь, земле его предать надо, – говорил бабке Аглае местный мужичок Петр Филимонович Козодоев.
- Позор поджигателям кобыл! – задиристо отвечала бабка, топая ногой, и потрясала вслед Петру Филимоновичу мышеловкой.
Вскоре раздавался скрип калитки, такой громкий, словно его производило само солнце, поднимаемое на небо на манер колодезного ведра. Петр Филимонович пересекал поросший лопухами дворик и останавливался перед стареньким, но еще крепким домиком. Уважительно топал на пороге сапогами, словно отряхивая с них прошлогодний снег, и только потом входил. Комнатка, освещенная отбросами дневного света и лампочкой в 60 Ватт, была увешана полочками, на которых нет-нет да и стояло что-нибудь полезное: бутылки водки, мешочки с сахаром, папиросы, просроченные консервы, напоминающие маленькие мины замедленного действия. «А, никак Козлодой? Ну здравствуй!» – встречал его местный хозяин Виталич, маг по профессии. Конечно, вслух об этом никто не говорил, но Петр Филимонович все знал и так. Еще несмышленым он уже был уверен в возвышенной сущности Виталича, служившего источником леденцов, батончиков, пряников и печенюшек. Научившись читать, Петр Филимонович еще больше утвердился в этом мнении, разобрав на табличке, прибитой к двери – СЕЛЬМАГ. Ну а когда Козодоев, мучимый похмельем, добредал до кабинета Виталича, и тот выдавал ему поллитровку… Маг не подводил, даже несмотря на двухнедельное отсутствие поставок из райцентра, если размывало дороги. Ни недород, ни Новый год не могли истощить могущество Виталича. Так что если бы черепушку нашел Козодоев, уж он бы не понес ее к нездешнему колдуну. «Эх, нет пророка в своем отечестве», – горестно подумал он и попросил у Виталича перловки для рассольничка.
Виталич, конечно, о таких его мыслях даже не догадывался, а Козодоев ими ни с кем не делился. В том, что все называют сельского мага Виталичем, он усматривал непредвиденную закономерность. Вот и его все зовут Козлодоем, хотя доподлинно известно, что на самом деле он есть Петр Филимонович. У него и в паспорте так записано. «Никто не верит в официальную версию, – думал Козодоев. – А я верю». Расплатившись, он спрятал мешочек с крупой в карман спецовки и отправился домой, где гремела кастрюльками шустрая баба Фаина, по официальной версии – жена Петра Филимоновича…
Продолжение следует по пятам