Фатум на троих. Судьба первая

ГЛАВА ПЕРВАЯ: ЛЬВИНЫЙ УКУС

Мария, опережённая сиреневыми сумерками, шла по тихой и пустынной улице между тусклеющих фонарей и деревянных скамей, под кронами бессмертных зелёных деревьев. Слева от девушки проносились спешащие машины и порой ослепляли её взор, осветляли спину, а иногда лишь асфальтированную дорогу перед ними. По её правую сторону прятались в полутьме дома, похожие на странных глазастых существ из-за большого количества горящих окошек, расположенных одни за другими и уходящих в тёмную даль города. Вверху, прямо над ней, горел старый месяц, скрывающийся за облаками время от времени, но блёклый повсюду и одинаково мерцающий. А вокруг него хороводом простилались звёзды, также уходя в небесную даль. Девушка нередко останавливалась и оборачивалась назад, когда не было машин, дабы посмотреть не шёл ли попутный троллейбус у каждой остановки, но так ничего не разглядев, поворачивалась обратно и шагала дальше. Её каблуки цокали по тротуару и по аллее, придавая ночной темноте некую неритмичную мелодию. Девять часов.
Мария обязовалась быть дома у своей подруги в пятнадцать минут десятого и вроде бы была уверена в своём абсолютном приходе вовремя, хотя теперь осознавала, что опоздание неизбежно. Ради пятнадцати минут её не спасёт даже транспорт. Посему она значительно убыстрела темп своей ходьбы и меньше смотрела по сторонам, на дома и на машины, следя лишь за приходом троллейбуса. Но вместо него по улице проносились фургоны и грузовики, легковые машины и дальнобойщики. Потом наступала тишины, Мария слышала стук своих каблуков, и автопоток продолжался. В её голове бежала уйма мыслей о своём запоздании, в том числе и её подруга Наталья, отчитывающая её, а может и вообще уже не ждавшая никакого прихода. Но получалось безусловно дурно - фотографию и деньги отдать приходилось в любом случае, но просунуть под дверь бы не вышло. Не получилось бы и положить их в почтовый ящик. Деньги - может, но вот фото... Тогда с какой стати класть одно лишь фото? Раздумья мучали бедную девушку.
Тут она ещё и наступила в лужу, поджидавшую её со вчерашнего дождя, разрушив отражение месяца и сморщилась, отряхнула каблук. Но настроение портилось, вечерняя радость заменялась ночным недовольством. Лунный глаз опережал всё и вся, видел вниз и далеко вперёд перед собой. Надо было поймать транспорт, поскорее усесться где-нибудь на заднем сидении и сидеть сиднем, чтобы осенняя пустота и меланхолия не достали девушку сквозь толстое стекло.
Марии повезло. После инцидента с лужей она оказалась как раз у троллейбусной остановки в момент когда из далека завиднелись транспортные фары. За ними пришло фырчание мотора и искры с двух наконечников, а потом левое колесо само чуть ли не облило девушку с ног до головы из второй лужи, на обочине. Мария успела отскочить и сберечь своё кремовое платье. Засим двери раскрылись и из них вытеснилось несколько людей, спешащих кто куда. Один из них едва не столкнул бедную девушку под троллейбус. Наконец проход был открыт и Мария шагнула на первую ступень, держась за поручень, после на вторую и очутилась лицом к лицу со злобным взглядом водителя, явно не желающего никому и улыбнуться. У него, по всей очевидности, день также выдался не из лучших.
- Талончик пробейте, пожалуйста, - выдала мягким голоском Мария, прижимая к себе папку со всем нужным и вглядываясь в конец движувшегося транспорта, на заветное место у окна, уже занятое каким-то стариком. А вокруг царила полнейшая давка, аллегория килек в консервной банке.
Очкастый инженер повиновался и, просунув талон меж красных перфораторов, силой выбил на нём с десяток разноразмерных дырок, после чего вернул талон законной хозяйке. Та отблагодарила его кивком головы и прижала к груди, к папке, опираясь на поручень рядом с говорящей, ворчащей толпой.
- Вы знаете, он уже второй год ходит по Садовому, а потом лишь поворачивает на Горького. Только представьте себе какая давка! - заговорила одна полная женщина в возрасте рядом с ней. Другая озарилась взглядом:
- Так вы езжайте на метро.
- Фи! Тоже мне экономка нашлась. Я буду в девять вечера торчать в подземке.
- Вы знаете-
- Милочка! Метро это транспорт молодёжи и будущего. Не нам с вами о нём думать.
Мария отклонилась в сторону, примкнула к другой дискуссии дедушки и внука:
- Дед, а дед? А он сейчас повернёт?
- На следующей, внучек, на следующей.
Дальше в давке, по мере приближения к концу троллейбуса:
- Я живу у "Маяковской". Там пять минут хода пешком, - ответила молодая женщина какому-то стоящему рядом мужчине с цветком в руке. Тот сразу шепнул ей на ухо, но расслышали многие:
- Ну так-с может... К вам...
- Товарищи! - вдруг объявил приятный женский голос записи на следующей остановке, - Не забывайте пробивать проездные талоны при входе в транспорт. Уступайте места инвалидам и пассажирам с детьми. При выходе на забывайте свои вещи на сидениях транспорта.
- Ещё две остановки... - облегчённо подумала Мария и, всё прижимая свою папку, продвинулась к самой задней двери троллейбуса, откуда только что вышло ещё несколько людей. Простор увеличивался.
Последствием спешных шагов к заднему белому поручню, и смотря не вперёд, а вверх, на открытый люк, туда, откуда влезала в транспорт прохлада, девушка сама не заметила как внезапно наступила кому-то на ногу, причём поняла это лишь когда сама нога двинулась в сторону от её ступни, и, посмотрев внизу вверх, приметила свою проказу. Лёгкий след на бежевом штиблете. Щиколотку прикрывала серая брючина, затем та превращалась в брюки и шла до самого живота. А там - шарф и серый смоукинг, в клеточку, с длиннющим воротником. Белый шерстяной шарф опоясывал прикрытую шею, из которой уходила ещё чуть выше мужская голова в чёрном козырьке с рыжими, словно огонь, волосами из под него. А на глазах - солнечные очки круглой формы линз.
Марии мужчина показался маленьким, хотя на самом деле он стоял малость согнутым, но когда выгнулся и выпрямился во весь рост, то стал где-то на полголовы выше её. Его спина показала лопатки и полную вертикаль, а потом он предстал перед ней всем своим лицом и, морщась, пригнулся во второй раз. Достал из кармашка белый платок и протёр им свой отдавленный штиблет.
- Извините меня, бога ради! - пролепетала Мария, прижимаясь к папке.
Мужчина убрал платок, глянул на свою собеседницу сквозь очки и оскалился жёлтозубой улыбкой:
- Бога ради не надо. Увольте. Но вас я, Мария Петровна, извиняю, да.
- Откуда вы-? - начала было Мария Петровна, но рыжеволосый муж её перебил:
- Знаю ваше имя? Всё очень просто - я прочёл его в ваших мыслях. "И скажет мне тогда Наташка: «Мария Петровна, ну вы как всегда, в своём репертуаре!» Ох, ну и выпендра же она!" - точь в точь высказал вслух последнюю мысль Марии рыжеволосый, при сём даже ничуть не запнувшись и не раздумывая.
- Что за чушь? Да кто он такой вообще? Странный какой типус! И солнечные очки он ночью носит в троллейбусе... - подумала она.
- И вовсе не чушь, сударыня. Просто не сердчайте, судьбы наши встретились. Я искал вас сквозь целых сорок восемь лет и нашёл, представьте себе, именно здесь, в битком набитом троллейбусе в этом самом году, в этом самом дне.
Рыжеволосый сделал пафосную позу и достал из своего противоположного кармана старинные часы на цепочке, повернувшись боком к девушке. Он открыл их и проверил время, затем глянул в потолок и произнёс:
- Разрешите представиться: Дмитрий, - перевёл дух, - У меня есть точные сведенья полагать, что через пятнадцать минут двадцать четыре секунды ровно вы умрёте довольно неожиданной смертью.
- Правда? - Мария скривила рот, наблюдая за тем, как рыжеволосый в смоукинге не переставал то улыбаться, то скрывать свои жёлтые зубы за малиновыми губами, - Не может быть! Простите мне мою иронию, но вы очевидно считаете себя предсказателем будущего. Ну-ну, - она наконец отпустила папку от себя, иронично приподняла левую бровь и усмехнулась, - и как же я умру? Троллейбус влетит в дерево? Или меня ударит током из одного из проводов?
Выражение лица у мужчины ничуть не изменилось, будто бы иронию девушки он пропустил мимо ушей и лишь выждал момента для продолжения речи:
- Вас укусят. Уже через четырнадцать минут пятьдесят восемь секунд, - и повернул к девушки ладонь с часами, на которых она высмотрела абсолютно пустой циферблат, не только без стрелок, но даже с отсутствующими римскмими номерами, треснутый.
- Нет, он явно сумасшедший! - подумала она, - И я трачу на него своё время, а меня там ждёт Наташка. Пора готовиться выйти из этой давки. Если выйду удачно, и этот псих за мной не увяжется, кто его знает, то может смогу забыть об инциденте. Тьфу ты, эти давки! А тут тебе ещё и пристают всякие личности, - и вслух, окончательно решившись, - Ладно, давайте так, молодой чел... Гражданин. Я вас не знаю, вы меня на знаете. Я извинилась за то, что наступила вам на ногу. И в общем-то забудем этот диалог, ведь всё бывает в жизни. Мне сейчас выходить, я пойду своей дорогой. Если решитесь преследовать меня, то я закричу и вас тотчас остановят. Вам ясно?
Тот опять улыбнулся:
- Ну зачем же столь грубо? Вы же умная и интеллигентная девушка из интеллигентной семьи. И про случайности вы тоже зря, случайностей в этой жизни нет - я нарочно поставил свою ногу под вашу, коли не знаете. Кроме того, никуда я вас не пущу, папку вашу вы сию секунду отдатите мне, - он немедля принял серьёзное лицо и приспустил с носу очки, сквозь которые Мария разглядела два устрашающих, абсолютно жёлтых будто солнца, зрачка, - она вам больше не понадобится. И затем мы вас отведём в безопасность, ибо так надо и так будет лучше.
По телу Марии прошёл шок и ей внезапно причудилось как в темноте, на облупленной зелёной лавочке в парке, под фонарём, чьи-то руки алчно обнимают её и лезут ей под платье, насильно гладя бёдра и трогая за груди, а встать и отбиться она не может. Ею овладел страх и она сильно прижала папку к себе во второй раз, сьёжившись и повысив тон, чтобы было слышно всем окружающим:
- Сексуальный маньяк! Отстань от меня! Не трогай, нельзя! Я тебя ненавижу, ненавижу, отвяжись! Помогите кто-нибудь же!
Но никто, как бы сильно она ни кричала, даже не повернулся в её сторону. Все пассажиры троллейбуса, включая и водителя, продолжали свои дела-разговоры, будто бы они никого и не слышали. Абсолютно никого и ничего.
- Они не слышат нас с вами, Мария Петровна. Не грубите и дайте ка это сюда, - рыжеволосый шагнул вперёд и вцепился в папку. Мария скукожилась ещё больше как вдруг другая пара рук схватила её за талию сзади и, весьма цепко, принялась вынимать папку из под локтей, щекотя подмышки, - Дайте же её нам! Я настаиваю!
Мария почувствовала как папка с фото и деньгами медленно выскальзывает из её рук в чьи-то другие руки сзади неё, прозрачные руки, холодные руки. Он смогла обернуться и схватиться за левую часть папки, в то время как правую держал возникший перед ней второй мужчина. На нём была та же самая одежда, что и на первом, за исключением бежевого смоукига заместо серого и цвет волос кидал в ещё большее оцепенение: они были тёмно-синими. Заместо шарфа - кривая бородка. А руки его были в чёрных перчатках.
Девушка заметила зрачки и этого незнакомца. Сине-фиолетовые, словно морская волна. Мария знала, что никогда ещё в жизни не видела ни того ни этого типов зрачков ни у кого бы то ни было. Не мудрено, что оба гражданина скрывали их за своими очками.
- Братья-маньяки! - тотчас вздумалось Марии и она, уже на последнем дыхании, предчувствуя то, что папки её всё же лишат, решилась и укусила второго мужика прямо в правую перчатку, почти не нагибаясь. Это подействовало - он взвыл, но взвыл нечеловечески, по-львиному, а затем упустил вещицу из своих рук. Дмитрий в то время крепко схватил девушку за поясницу и не выпускал её никуда.
- Подлый маньяк! Пусти! - изрекнулась она и папкой отбилась от него как раз в тот момент когда двери троллейбуса открылись на нужной ей остановке. Мария, чувствуя временную свободу, метнулась в открытое на асфальт пространство и в последний момент почувствовала, что её до сих пор что-то держит. Она ухватилась за поручень, вынесла первую ногу в каблуке вперёд и была готова сделать шаг, как её схватили снова, на сей раз за шею, душа.
- Не губи девчонку, Фёдор. Она нам нужна живой, а не дьявольски искалеченной. И вместе с папкой.
- Так выбивается ведь, маленькая сволочь! Не даётся...
Наконец Мария сообразила как выйти из положения. Приметив чей-то зонт рядом с собой, она выхватила его и, как раз перед тем как двери закрылись, сильно шмякнула им того, кто был сзади неё, не глядя, после чего её отпустили вместе с папкой и она упала на сырой асфальт, на колени, под облако выхлопного дыма из уезжающего троллейбуса, в то же время чуствуя и отравление, и свободу в воздухе одновременно.
Она поднялась на ноги, оттряхнулась, выдохнула и, проверив наличие папки рядом с собой, ушла вглубь двора под фарами проезжающим мимо машин, грузовиков и дальнобойщиков, шумя и бибикая.
- Кто были эти двое рыжеволосых в костюмах? Что за странные зрачки и почему именно моя папка? Хотели ограбить и изнасиловать? Прямо в автобусе? Ну нет, это же абсурд! Но... почему же никто из пассажиров не придал этому никакого значения?
Размышляя, Мария оказалась в тёмной части промежной улицы, у старой подворотни, где окрестности освещали лишь три фонаря. Задумываясь над тем, почему двое незнакомцев хотели лишить её какой-то вроде бы невзрачной папки со всего трёхстами рублями внутри и замусоленной фотографией того самого парня, о котором ей говорила Наташа, девушка зашла в подворотню, предварительно разглядев номер дома на стене. Тот самый пятнадцатый дом по Кривоколенному переулку.
Темень охватила её повсюду, сзади и спереди, а перед ней, у другого выхода из под арки, внезапно подуло холодным ветром и кто-то словно промелькнул впереди, незначительная тень. Тут-то Марии стало страшнее первого раза, когда двое напали на неё в автобусе. Ведь те хотя бы вежливо поздоровались и завели беседу, а тут могли просто ударить ломом по затылку и всё. Темно, ни пса не видно.
- И где вообще носит участковых? Абсолютно безлюдно...
В тёмном дворе было холодно и сыровато после дневного дождя. Луна ушла за облако, а облако - за стену дома. Кроны здоровых дубов свисали над несколькими машинами, поставленными у дверей подъездов. Детской площадки и скверика в центре было вообще не видать - его занесло тьмой крон. И на весь двор раздавался стук каблуков Марии, их цокот по твёрдому битуму. Девушка вышла из под арки, приостановилась, но кроме холода ничего более не почувствовала. До второго подъезда недалеко, налево и вдоль стены. Но лишь повернувшись в нужном направлении, Мария полностью оцепенела.
Девушка поняла, что из самого мрака впереди на неё смотрели два красных глаза, не моргая, просто две огромных красных точки. Они не сдвинулись с места, но Мария отчётливо видела, как двигалась чья-то чёрная масса за ними. Ей стало настолько страшно, что она тотчас уронила папку на землю и была готова завизжать:
- Ой ты, бат-т-тюш...
В то же мгновение чёрная масса с двумя точками резко двинулась вперёд и совершила гигантский прыжок на несколько метров, плавно пролетев над девушкой и приземлившись прямо за ней. Мария оглянулась но ничего не заметила. Как раз в тот момент её иззади схватили за шею две когтистых руки и, душа, потянули всё тело девушки на себя. Потом, под её визг, в шею впились два клыка и, не останавливаясь, прокусили целиком сонную артерию. Кровь хлынула на плавое плечо Марии, на её кремовое платьице и заляпала ткань, после чего клыки и когти отпустили визжащую массу, что тотчас потеряла сознание и упала на землю перед чёрной, у папки.
Два красных глаза сверкнули, затем постепенно обрели очертания старческих мужских век. Из темноты выросла борода, синевато-бледная кожа с длинными волосами и чёрное обличие, похожее на мантию, но без капюшона. Когти стали пальцами, а клыки - обычными пожелтевшими зубами.
- Как?! Я не лишился силы? - получившийся из клыкастой тени старик глянул на тело, - А это ещё кто? Где Барон? Вальдемар, тьма тебя побери, что это за мелюзга? Неужели я укусил не того, кого надо? Вальдема-а-ар!
Перед бледным стариком с огромными синяками под абсолютно чёрными зрачками тотчас возник второй с синяками и такими же зрачками, но мужчина средних лет, с мускулистой фигурой и чёрными волосами до плеч, с двумя седыми прогалинами.
- Что здесь происходит?
- Вальдемар, кто эта малявка? Откуда она вообще взялась? Я должен был укусить Барона, а не её, и потерять свои силы, - он схватил здоровяка за плечи, затряс их - Объясни же мне что-нибудь, не стой молча!
- Лев, Лев, успокойся. Сейчас ссориться и нервничать ни к чему. Ты ведь знаешь сам чем такое чревато.
Тот остановился, урал руки за спину и, сплюнув, покачал головой:
- Да-да, безусловно, потом разберёмся. Сейчас не время и не место, вот-вот люди прибегут и тогда начнётся. Нам надо уходить.
- А девка? Ты ведь её укусил.
- Мда, девку придётся взять с собой...
Вальдемар посмотрел на лежащую и судорожную Марию, жалостно тряся головой в глубоком бреду, нагнулся и положил свою холодную руку ей на лоб:
- А знаешь, Лев, вообще девчара-то ничего. Миленькая будет.
- Вот и бери её. Пошли отсюда, скорее.
Вальдемар послушно поддел кремовое платье своими кистями и взял девушку на руки, прижимая её к своей груди.
- Лёгкая. Здесь ещё сумкая какая-то, Лев.
Старик зашагал в темень, к углу дома, не оглядываясь и не придавая особого значения словам здоровяка, лишь уоризненно бормоча о своём промахе. В момент когда Вальдемар хотел поднять папку и положить ту на девушку, Лев вдруг крикнул:
- Не трожь! Сифозное, брось, ну её. Девушку лучше неси аккуратней.
- Ишь-ты... Раскомандовался... - Вальдемар выкинул ворчание в воздух, - Всё вообще из-за него, старик несчастный.
- Язык свой попридержи-то.
И когда пара приблизилась к углу дома, из под арки появились другие двое, в клечатых пиджаках и с разноцветными зрачками, пылая огненными волосами. Один из них остановился у папки и нечеловеческим голосом проревел:
- Стоять!
- Демоны! - отозвался Лев, придавая ходу, - Бежим скорее, канал вот-вот закроется!
Второй клечатый выскочил перед первым и дёрнулся вперед:
- Верните её обратно сию секунду, глупая нечисть, она не должна была умереть!
- Разбежался, бесёнок, - с ухмылкой произнёс Вальдемар, вбежав последним в канал и, обернувшись, исчез в стене дома вместе с Марией на руках.
- Да будьте вы прокляты! - проревел синеглазый со злобой в голосе и вернулся к разглядывающему папку оранжевоглазому.
- Зря стараешься, Фёдор, - произнёс тот, улыбаясь, - они уже прокляты, нелюди. А папка-то у нас.
Фёдор потёр руки, позарился на Дмитрия.
- Фото на месте?
- Ага. Пошли, отнесём добрецо по адресу, - и оба удалились в дверь подъезда.


ГЛАВА ВТОРАЯ: ОНА НЕ ПРИШЛА

В девять часов шестнацать минут вечера сентябрьским вечером Наташа сидела на балконе дома второго подъезда по Кривоколенному переулку и мечтательно вглядывалась в небесную даль, время от времени разглядывая и различая в ней звёзды, затем вниз, на проезжую часть, никого там не видела, в путсых очертаниях транспортной остановки, и тогда снова уставлялась глазами в небо, вздыхая. Её подруга задерживалась более как на четверть часа, и притом так ни разу и не оповестила свою подругу о задержке. Более того, совсем недавно Наташе казалось будто Мария прошла внизу, под левой частью дома и скрылась в арке, но по идее она должна была уже давно прийти, а всё никого не было. Странно.
- Значится, это была не она... - пролепетала Наташа, глядя в окна соседнего дома, где уже с получаса вещали программу новостей и диктор отговаривал свой зазубренный за день текст.
Наташе стало холодно. Она накинула плед и ушла с балкона, убивая в себе желание ждать подругу. Прошла на кухню, включила на плите чайник-свистун и заварила кофе. Оставалось выпить ещё чашечку на ночь и пойти доделывать проект, заданный на сдачу к понедельнику.
В ванной комнате Наташа овладела расчёсткой и принялась чесать свои светлые пряди и косы, как словно неоткуда, уже нежданно, её процедуру прервал дверной звонок. Вернее двойной звонок, два раза, а значит к ней. Обрадовавшись донельзя, Наташа отбросила плед, положила расчёстку и в одной ночнушке бросилась открывать дверь в прихожую. Выскочив на общую площадку, она вооружилась ключом и канула ко входной двери, спрашивая на лету:
- Машка, это ты? Ну наконец-то, я уже совсем заждалась и...
Она сама прервала свою речь ибо, открыв дверь, увидала перед собой совсем не то, что заранее надеялась увидеть. Заместо девушки с каштановыми волосами и в кремовом платье перед ней стояли два странных гражданина. Первый, с шарфом на груди. Второй - с рыжей бородёнкой. Оба одетые в костюмы и оба с затемнёнными очками на глазах, почти не переглядываясь меж собой, а смотря лишь вперёд, на Наташу. У той ёкнуло сердце и она подумала, что граждане просто ошиблись звонком, не туда позвонив, что могло вполне быть вероятным. Посему девушка быстро нашлась:
- А... Если вы к Вадиму Нестеровичу, то его сейчас нет. Извините, он ушёл в ресторан и позднее шести вечера не принимает. Но если вы хотите... Можете оставить мне свои имена, я с удовольствием... Передам ему... Да.
Тот, что был в сером смоукиге, выступил вперёд и подал девушке руку, на которую она никак не отреагировала, но окинула взглядом:
- Дмитрий и Фёдор, это раз. А два заключается в том, гражданка Маковецкая, что пришли мы именно к вам, - он опять перевёл дух, по своему привычию, - Только вы не пугайтесь, мы не из УГРО, и не будем вас допрашивать по поводу Марии Петровны. Мы просто зашли отдать вам то, что не смогла вам отдать ваша подруга минутами назад.
Наташа растерялась. Эти двое буквально знали о ней столько же, сколько знала Мария, но их она видела впервые. Очень странные люди, явно что-то подозревающие или же хотевшие узнать.
- Нет, они оба точно из УГРО! - подумала Наташа и произнесла - Кто вы такие? Почему вы ведёте себя так, будто вы тут главные? Я вообще могу милицию вызвать, так как в столь поздний час к таким девушкам как я никто не ходит из таких мужчин как вы. Вам всё понятно? Проваливайте!
Фёдор улыбнулся, стал боком и высунул из-за себя заветную коричневую папку с деньгами и фотографией. Дмитрий стал к нему лицом.
- Послушай, Дмитрий, - начал бежевый очкарик, - Ты хоть раз видел вообще такое хамство? Чтобы смертная распоряжалась нами как будто нам делать больше нечего было? Да где же такое видано?!
- Они совсем опаскудились в своём двадцатом веке, - отозвался второй, сияя своими апельсиновыми зрачками, - Нету ни стыда ни совести. Я ведь тебе тогда говорил, какая из эпох мне более всего по душе в человечестве, а ты на своих греках мне полмиллиона проиграл.
- Но это просто поразимо! Советский союз их превратил в каких-то пугливых сурков. Мне даже жалко стало так представляться. Вот только посмотри как мы с тобой напугали эту малышку - она же вот-вот караул затрубанит.
- Да, Фёдор, давай ей папку и пошли, ну их всех. Я уже обратно в лавовый котлован хочу.
Фёдор перестал улыбаться и протяул папку Наташе, но та стояла, после подобной дискуссии, будто вкопанная. В её мыслях крутилось лишь одно:
- Мамочки, это психоз! Я сошла с ума, я сошла с ума! Мне это всё мерещится!
- Папку заберите, гражданка Маковецкая, - настоял суровый голос, предвкушая, как Наташа теряет сознание, - И всё, больше вы нас не видели. Занимайтесь проектом.
Перед её глазами всё поплыло:
- Где Маша? Что вы с ней натворили? Почему она не пришла? Она в порядке, ведь правда?
- Если вы говорите о Марии Петровне, гражданка, - отозвался Фёдор в то время как Наташа наконец овладела отделённым ей даром, - то я сожалею, но она мертва. В этом мире её больше нет.
Наташу стукнула молния, ей резко стало очень плохо:
- Не может быть! Не может быть... Как так мертва? Что с ней поизошло? Вы убили её, подлецы?
- Нет, это были не мы. Но вы никогда не поверите нашему рассказу, посему мы вам ничего не скажем, - Дмитрий тронул Фёдора за плечо и тот ответил своему спутнику кивком головы, затем продолжил, - Хотя что-то скажем. Знайте же, что её укусила нечистая сила. Более мы ничего не знаем, это уже не наша сфера.
- Что... - она разозлилась - Что за чушь вы порете? А ну ка убирайтесь отсюда, убийцы, не то я сейчас же соберу здесь весь дом! Я о вас расскажу милиции, вы у меня ещё попляшете над смертью близких!
- Неблагодарная, фи! А мы ей папку-то вернули. Откройте, проверьте, может быть что-то не на месте? - интеллигентно заверил Фёдор.
Наташа фыркнула, но всё же подчинилась. Откинув две лямки, застёгивающие папку, девушка засунула руку вовнутрь и тут же с жутким визгом высунула обратно, пряча её за себя. Папка упала на пол и из неё высунула голову оромная гадюка-гремучка длиной и шириной с пожарный шланг. Она показала Наташе язык, а затем поползла к лежащей рядом обуви и целиком влезла в чей-то ботинок, скрывшись в нём и гремя хвостом. Дмитрий и Фёдор демонически захохотали, давясь от смеха над опешевшей девушкой.
Наташа пришла в себя после шока, сознание больше не теряя, и с прищуренными глазами произнесла:
- Мразь! Вон отсюда! Вон!!!
И, подхватив тот самый ботинок, где давиче скрылась змея, девушка кинулась им в двух незнакомцев. В момент когда тот, казалось бы, должен был на лету их достичь, оба гражданина посекундно расстаяли в дверях, будто они были лишь миражами. Расплылись по сторонам и испарились. Ботинок упал на лестничную площадку за ними и остался лежать там. Наташа Маковецкая сначала хотела забрать его, но потом ужаснулась, что гадюка вылезет из него снова и вернётся в дом, наскоро закрыла дверь и защёлкнула все замки. Стала спиной к площадке, оперлась на дверь и как следует отдышалась, и только потом уже узрела до сих пор лежащую перед ней папку с расстёгнутыми лямками.
Приблизилась к ней, осторожно. Взяла за концы и трясонула вверх тормашками, высыпая содержимое на пол. Из папки выпали долгожданные триста рублей и та самая чёрно-белая фотография. Наташа взглянула на неё и узрела, заместо долгожданного фото парня Кирилла, тех двух очкариков, улыбающихся ей. Левый из них, тот, что был с бородкой, внезапно приподнял очки и, сияя синим цветом, произнёс:
- Никакой фотографии не было, забудь. Не было... Забудь...
И фотокарточка тотчас сама воспламенилась прямо в руках у Наташи, после чего исчезла, как только та откинула её прочь инстинктивно. И даже пепел развеяло по воздуху.
Наташа пришла в себя, подняла с половиц деньги и машинально спрятала их в карман своей ночнушки, положила папку на стул и услыхала в двери старческий молящий голос её соседа-врача:
- Наташенька. Милочка, впусти пожалуйста.
- Вадим Нестерович? Это вы?
- Впусти пожалуйста, я ключи забыл дома.
Наташа ехидно улынулась:
- Не врите. Вы никогда до этого их не забывали.
- Но Наташа...
- И "Наташей" меня никогда не звали. Нечисть! Вот там и сидите до утра.
И ушла в свою комнату. А дверь ещё долго стонала, кукарекала и гремела. До самой полуночи, пока не вошёл настоящий Вадим Нестерович с какой-то дамой. И только тогда воцарилось полное молчание. И только тогда Маковецкая смогла наконец уснуть, молясь на ночь и трясясь, полностью забыв про заданный проект.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ: ТРАНСФОРМАЦИЯ

На холодной каменной плите, расположенной в центре тёмной комнатёнки с туснеющей лампочкой у арки, ведущей в глубокую темень, являющейся единственным источником света у серых подвальных стен, очнулась от сильной судороги Мария. Она открыла глаза и всё в них помутнилось, затем закрыла, застонала, открыла снова, аккуратно и завертела ими, разглядывая плиточный вогнутый потолок над ней, потолок с трубами и проводами, ведущими под арку и к лампе. Мария осмотрелась как следует, затем попыталась встать и почувствовала жуткую слабость, едва подняла грудь в вертикальное положение, после чего всё тело упало на бок, прямо обратно на плиту. Из темени донеслись чьи-то разговоры, два или больше странных голосов:
- Семёрка. Что у тебя?
- Валет...
- Ну, что ждёшь? Крой тогда.
Потом чей-то хохот, удары.
Мария попыталась встать во второй раз. Она опёрлась на плиту обеими руками и медленно, трясясь, подняла тело в положение сидя, свесив ноги в каблуках на пол. Судорога брала её время от времени, ей было холодно, но холодно не как от обычного холодного обдува ветра или сквозняка, нет. Ей было холодно как-бы изнутри, ей мерещилось будто лёд течёт в её жилах и студит организм, хотя снаружи всё казалось тёплым и даже знойным. Кремовое платье прилипало к её фигуре и к задней части бёдер, когда Мария наконец смогла встать на ноги. Встала и тут же осмотрела всю свою кожу, на руках и на ногах. Бледная, очень бледная и почти неживая.
- Ну-ну, а у него в руке семь карт! Мухлюет!
- Не кипятись, Вал, он на прошлом ходу две подобрал.
- Бе! - продолжали голоса из-за угла из под арки. Теперь там виднелся узенький коридор, сворачивающий куда-то направо, где тоже горел свет.
Мария потёрла руки и ужаснулась тому, насколько холодны они были. Осмотрела своё кремовое платье, увидив у правого плеча огромное багровое пятно засохшей крови, струёй стёкшей до самой талии вниз, через правую грудь. Левая лямка оторвана:
- Ай! - взвизгнула Мария, увидев такое большое количество крови впервые, чуть ли не упав на пол, - Где я? Что со мной произошло? Что это за место? - подумала она.
Сделав несколько неуклюжих шагов вдоль стены грязного помещения, ориентируясь на лампочку, что тусклела вдали, Мария Петровна доступала до осколка от разбитой бутылки на полу и подняла его. По стеклу сразу пробежало отражение блёклого молодого лица, с почерневшими губами и размытым макияжем, с жутчайшими синяками под глазами и покрасневшими белками глаз. Зрачки отражения приобрели странные элипсовидные формы и тоже почернели, потеряли всякий оттенок.
- Боже мой! На кого я стала похожа?! Это же просто покойница какая-то, утопленница! Боже мой, боже мой! - прошептала Мария и неосторожно кинула осколок прочь от себя, операясь на стену. Тот упал на каменный пол и раскололся пополам со звоном.
- Лев! Что это было? - раздалось из-за угла по ту сторону темноты.
- Откуда, из комнаты с девкой? Иди, проверь, - скомандовал другой голос.
Затем послышались быстрые шаги и чей-то неразборчивый голос.
Мария, быстро сообразив как лучше поступить, схватила в руку разбитые полбутылки вместе с горлом и стала за аркой, прячась в темноте сбоку. Она ловко примкнула к стене и стала ждать любого первого пришедшего, ужаснувшись, что биение своего сердца супротив стены она почувствовать не смогла, сколь бы тихо ни дышала.
Наконец мгновениями позже из темени под аркой и в аккурат под тусклой лампочкой появился голый мужской торс с мускулистыми руками и широкой, твёрдой грудью. Волосы сростали с груди мелким пушком, располагаясь также на плечах и у живота сорокалетней на взгляд фигуры. Мужчина почти не двигал грудью, не дышал, а лишь остановился под лампой, смотря вперёд.
Лишь только он успел заметить, что девушки на месте больше не было, как сама Мария резко выскочила из темноты с левого боку от него и поранила мужчину разбитой бутылкой прямо в левое плечо, немного спереди, у груди, затем со злостью при ударе швырнула бутыль на пол, к своим ногам и осталась зло смотреть на мужчину. Реакция того тоже не заставила ждать - он резко обернулся и секундой позже поставил уже ненуждый блок, ничуть не придавая значения плечу. Увидим перед собой ту прекрасную даму, что он принёс в помещение до этого, мужчина успокоился и разжал кулаки, сменил позу и повернулся к той всем телом.
- Бессовестный маньяк! Где я? Что со мной, отвечай! - рявкнула Мария в агонии и сама даже поперву удивилась своему возгласу.
Мужчина же посмотрел спокойно и вынул маленький застрявший в плече осколочек стекла, даже не шевельнув телом и не моргнув глазом от боли. После этого, рана, нанесённая Марией за мгновение до этого, как будто в сказке, самостоятельно закрылась и зажила, вбирая всю утекшую кровь в себя. Исчезла, не оставив и шрама, ничего кроме обычной, мускулистой и гладкой кожи. Мария обомлела и попятилась назад, к стене. Вальдемар быстро нагнал её и запер в углу, положив обе руки в сторонах от бедной девушки:
- Душечка, а ты у нас, оказывается, с характером. Ну не трусь, я тебе не наврежу, - отозвался Вальдемар грозным басом, глядя на Марию, что была на голову ниже него самого и где-то раза в два его щуплее.
- Попрошу вас ответить на мои вопросы, раз вы за это ручаетесь, товарищ! И ещё, обращаться на "ты" к незнакомкам - это весьма некультурно. Вот, - протрезвонила она ему в лицо, всё ещё дрожа и запинаясь, но стараясь этого не показывать.
Вальдемар спокойно завертел шеей, хрустнул ей в двух местах, затем убрал руки с обеих стен и отдалился от угла двумя верными шагами назад. Мария перестала тяжело дышать и взяла себя в руки, вглотнула слюну.
- Да что ты... - начал здоровяк, - Я-то думал, что на "ты" ко мне ты обратилась первой. И что же именно тебя волнует? Моя возвышенная регенерация, как способность всех мертвецов, столь чуждая несчастным смертным? Или тебе всё сначала протолковать?
- Я хочу знать абсолютно всё, - спокойным голосом отозвалась девушка и загнула пальцы, - Раз, как я сюда попала и зачем. Два, что со мной произошло и происходит. Три, перед кем я сейчас стою и что это за мерзкие фокусы! - на последнем слове она повысила тон и крикнула его в лицо Вальдемару на всё помещение.
Тот и бровью не двинул. Улыбнулся, замерял комнату шагами, молча, потом повернулся лицом к арке и воскликнул в неё:
- Лев! Девка очнулась, хочет, чтобы ей всё рассказали. Готовь местечко поуютнее и носовой платок, слёз будет много, - с иронией произнёс здоровяк, грянув на озлобленную Марию.
- Я не девка! - фыркнула та.
- Хорошо, кто же ты... Вы?
- Мария Петровна Терехова, - словно надутая щеками девочка, произнесла она.
- Водки? - отозвалось из-за тёмного угла.
- Не.., - Вальдемар протянул Марии руку, но та отказалась её брать и тогда он с силой схватил её за талию, как бы та ни выбивалась, положил на своё плечо и увлёк её за собой в темень, а оттуда - в другую комнату, к столу с картами и спиртным, за которым сидели ещё более странные личности.
Поворот из под арки показал другую не более обширную комнатёнку с серыми стенами и проводами, клочками обоев и паутиной по углам. Из неё вёл в темень ещё один коридор, а в правой стене находилось углубление со ржавой железной дверью коричнево-зелёного цвета. Массивная дверь с одним лишь открывающимся окошечком на уровне головы среднего роста человека. Под ней дырявый коврик для хоть какого-то уюта. В принципе, всё это место напоминало проходную комнатёнку.
За столом, расположенным посреди помещения, под круглым абажуром ярко-красного цвета с кисточками сидели трое, лицом друг к другу, играя в карты и разливая по стаканам бормотуху из водки и красного вина, большого треснутого в горле графина в центре стола. Клеёнки не было, заместо неё расстелили простыню в цветочках, явно заляпанную кровью. У правого края стола находилась свежая буханка бородинского и раскладной перочинный нож, воткнутый точь в её центр.
Первый из трёх личностей был узнаваем. Седые брови, огромные мешки под глазами и длинные пряди белых волос, свисающих по затылку до самой спины. Одет в черную мантию, шею прятал в воротник, и свободную правую руку - под обличие. В левой находилось несколько карт из колоды. Старик причмокивал и вёл себя спокойно, при виде Марии и Вальдемара даже не глянул в их сторону. Его морщинистый лоб сотрясался от летающих у потолка и часто норовящих сесть на него мух. И вообще, смотря на него спереди, можно было довольно быстро придумать старику кличку, даже не догадываясь, что ею его и звали на самом деле: Лев.
Второй персонаж, сидящий по правую сторону от Льва был выше ростом, но худой, с дикарской щетиной по всему овалу лица, заострённым носом и приоткрытым ртом, откуда виднелись несколько неровных клыков и резцов. Нос постоянно морщил в переносице, будто от тика, своими зелёными глазами с покрасневшими белками водил по каждому углу век, смотря в то же время повсюду. Носил на себе рваную в левом плече жёлтую водолазку и старомодные брюки, порванные ниже колен лоскутами. Свои волосатые руки этот мужичок принимался чесать после каждого своего хода, глядя на карты лишь когда это ему было нужным. Время от времени из его рта вываливался звонкий кашель, чем-то напоминающий собачий лай, потом замолкал и сменялся голосом. А говорун он был большой и рта закрыть не мог вообще, возбуждённо дёргаясь в противовес мертво-спокойному Льву.
Наконец, был там и третий, сидящий правее всех. Его отпущённая на землю Мария увидела со спины и сразу же поняла, на кого он больше всего смахивал: на толстенького паучка. И действительно, довольно полный, этот человек двигал влево-вправо пухленькими ручками с чрезмерно длиннющимим кистями и пальцами, похожими на карандаши. Своей посаженной безшейно и укрытой в плечах головкой он вертел мало, двигал меньше чем руками, но часто издавал смешок, похожий на шипение и лязгал зубами. Когда Мария подошла поближе и огнула этого человечка, то после заметила, что ног у того чуть не было вообще, из широкого размера белых брюк вылезали длинные пальцы ног, босые, с чёрными когтями. Ступней не было видно вообще. Мария с упоением подумала, что посади этого человека-паука на стену прямо сейчас, прямо вот с этого положения, то он бы так и пополз вверх по ней до потолка, а там, ехидно хихикая, заплёл бы гигантских размеров паутину.
- Сумасшедшйи дом... - подумала Мария, - Нет, это не люди. Они скорее напоминают каких-то театральных персонажей, актёров даже. Вон тот, что справа, выглядит как король, чешущийся смахивает на шута, а этот, пухлый, напоминает его советника. Или посла какого-нибудь. Неужели это и есть тот самый долгожданный рай? Неужели такое как раз и бывает с умершим после злосчастной смерти? Хотя нет, какой же это рай, бес его возьми?! Да и на ад не похоже... Где же я, скажет мне хоть кто-то?
Паучок тем временем нахмурился и, не видя никого позади себя, гаркнул:
- Даёшь своего короля?
- Даю! - отозвался волосатый напротив него, уже вовсю бегая глазами по Марии.
- Переведём-с. Лев?
Старик молча достал из под своей мантии карту и положил на стол, не торопясь. На ней появился пиковый король.
- Ах вы гады! - засиял глазами волосатый, глядя то на одного, то на другого, - Я это не покрою, вы знали!
- Бери, милок, бери, - ехидно высказался паучок и зашипел в плечо.
Лев потянулся за графином, отлил себе бормотухи, причмокнув, выпил.
- Вотася, - начал свой рапорт Вальдемар, встав, как солдат, по стойке смирно, - познакомьтесь все. Зовут Мария... - и вопросительно посмотрел на девушку.
- Мария Петровна Терехова, - повторила та, с неуверенностью глядя на грязный стол. Та компания, что находилась за ним, ей абсолютно не нравилась.
Паучок тем временем повернулся лицом к гостье и Мария разглядела, помимо ровненьких усиков над его ртом, два зуба по его бокам, отдалённо напоминающих клешни для разреза пищи насекомых. Рот был свёрнут в трубочку, как у слепня. Паучок улыбнулся, протянул вперёд обе руки с длинными пальцами и ласково промолвил:
- Лазарь Степанович. Или просто Лазарь. Мне-с очень приятно, демуазель, - он коварно старался пересмешить французский акцент в своём ласковом баритоне.
Волосатый уставился на девушку и внезапно соскочил со стола, перепрыгнув тот, и очутился у её ног, встав на одно колено. Он тоже был почти бос, в тапочках, и с заволосевшими голенями. Торжественно произнёс, бья себя в грудь:
- Диего! Будем знакомы, о распрекраснейшая! - потом чуть ли не залаял.
- Кобеля... - ухмылительно произнёс Лев себе под нос, даже не глядя на них, а любуясь видом своих карт на столе.
Мария взволнованно улыбнулась всем, сначала Лазарю, а затем и Диего. Тогда Вальдемар придвинул к ней свой стул варварским жестом, прочистил горло, а сам уселся на бочке в углу комнаты, закурив сигару. Лазарь и Диего вернулись к столу, окружили Марию по бокам, а она как раз оказалась супротив старого Льва.
- Я слушаю, - сморозил тот, наконец осмелившись взглянуть на гостью. Его мешки под глазами просто поразили Марию и та обрадовалась, что уже сидела.
- Нет, это я буду вас слушать, - неумело возразила она, - а вы мне всё расскажите. Вообще всё. По порядку. Кто, где, почему, как и там прочее-прочее.
И положила ногу на ногу под столом, подперевши лицо руками. Лев при сём улыбнулся:
- С чего же именно начать, молодая девушка? Вы уж извините, но скажу я вам сразу - наша компания не по вам. Да и вы в неё не впишитесь, поверьте мне. Мы, - он сделал паузу и откашлялся, - как бы вам сказать, мы не сборище аномалов-богохульников. Мы просто живём другой, различной жизнью. Которую вам же будет нелегко понять.
Мария сразу нахмурила брови и синяки под её блёклыми глазами, казалось бы, намного увеличились. Их чернильная форма заняла все нижние веки. Она прогремела своим метаморфизирующимся голосом:
- Что вы со мной натворили, вот что я хочу знать. Кто вы? Где я? Где те двое рыжеволосых маньяков, что приставали ко мне? И где находится моя папка, которую я должна была отнести Наташе?
- Папка? - отозвался Лев, - Насчёт папки не знаю, в остальном же объяснимся. Всё очень просто: я вас укусил.
Мария чуть ли не подскочила на месте:
- Вы ук..? Меня? Что за ересь?
- Да-да, именно я вас. Вот этими самыми клыками, - старик улыбнулся кривоватой улыбкой и показал два продолговатых клыка по бокам своего рта, размещённых в верхней челюсти, - я прокусил вам шею. Но, видите ли, вышла ошибка. Под мой укус попали вы, а должен был попасть кто-то ещё. Не судьба - он оказался хитрее и обманул нас, однако с этим подлецу-предателю не уйти. Это был последний раз, и вообще...
Он, как показалось Марии, вдруг запнулся и отправил содержимое стакана в свой рот, залпом его выпив. Потом достал из рукава бубновую десятку и пошёл ей к Диего, что даже этого не заметил, мечтательно вдавшись в дискуссию. Вальдемар позади Марии, сидящий в углу, шумно выдул клубья дыма из своего рта.
- То есть, вы сейчас говорите-
- Всё он правильно говорит, - перебил начавшую было иронизировать Марию Вальдемар, покачнувшись на бочке и примкнув головой к стене, - он тебя кусанул в шейку, крошка. Если не помнишь, то ты завизжала как резаная посреди ночного двора, а потом упала плашмя на землю, затряслась. Ты бы узнала Льва, если бы не потеряла столько крови, но, видишь ли, душечка, он был под другим обликом. И вообще, все мы здесь носим маски былых лет. То, что ты видишь, является лишь обликом, давно умершим в нас. Мы мертвы, все и каждый из нас. Не бойся, ты тоже уже почти мертва.
Лишь только Вадьдемар успел закончить свой монолог, как Мария вдруг резко поднялась из-за стола и в секунду овладела стулом, за которым сидела, не успевши даже удивиться своей силе. Она схватила предмет за две передние ножки и с силой направила спинку в сторону Вальдемара. Тот подхватил стул столь же быстро и ещё прежде чем тот был использован с силой против него, лишил предмета Марии, поставил стул обратно на пол, а обе руки Марии схватил в одной точке своего левой, держа их в мёртвой хватке. Мария Петровна оскалилась, заёрзала руками и зарычала, но это ничего не изменило. Вальдемар приткнул её к себе:
- Здесь главный Лев, всё-таки, но если я хоть раз увижу подобные агрессивные попытки против себя, то за силу свою не ручаюсь. У меня её хватит сполна на всё твои глупейшие выкрутасы, девчонка.
И пустил её, откурив сигару правой рукой.
- У!!! Здорово, здорово! - запрыгал на стуле гиеновидный Диего. Паучок ехидно улыбался, смотря за зрелищем, Лев смокандовал:
- Сядьте на место, как вас там?
Мария посмотрела в стеклянные глаза здоровяка:
- "Вы", не "ты", а "вы". Раз и навсегда, иначе у меня тоже есть угрозы.
- Он не привык к политезу с посторонними девушками, простите его, - пролепетал Лазарь, обратившись к Марии. Оба вампира хмуро посмотрели друг на друга, после чего та села и, уже глядя на Льва, ответила на его вопрос:
- Мария Петровна.
- Так вот, Мария Петровна, - продолжил Лев хриплым старческим голосом, - Вальдемар из каждого правила делает своё исключение и вам придётся к этому привыкнуть. Я сам до сих пор временами не могу его угомонить, особенно в моменты злости. Так вот, - он повторился, говоря медленнее и спокойнее, - добро пожаловать в мир мётрвых. Все те, кого вы тут видите, мертвы. Без исключении. У каждого есть своя история, но она теперь ничто. Вы хотите знать как мёртвые разговаривают? Да, в это сложно поверить, но живые мертвецы от обычных людей отличаются лишь двумя вещами: мёртвым телом и вечной жизнью. В остальном каждый из нас сохранил частичку живого себя. Таким, каким вы видите меня сейчас, я умер с выше тысячилетия тому назад. Выжил четыре крестовых похода против вампиров, династию Романовых и революцию. Хотя слово "выжил" здесь неуместно, ибо кроме как верным ударом осинного кола туда, где раньше было сердце, вы меня ничем больше не убьёте. Вальдемара тем более, мы с ним уже двести лет существуем бок о бок.
Мария оглянулась с раскрытым ртом и посмотрела на кивнувшего в её сторону Вальдемара, что показал ей жестом приложить два пальца руки к сонной артерии на шее. Мария проделала тот же жест левой рукой и почувствовала слабый, почти неестественный пульс. Она убрала руку и проделала то же самое правой рукой, но наткнулась на две сантиметровые раны у шеи и сухую кровь вокруг них и сразу отдёрнула руку, положив её обратно к бёдрам.
Лев достал последнюю карту из рукава и верно пошёл ей на Диего. Тот подложил свой червонный туз к бубновому и оба отправились на паучка. Лазарь спокойно достал из-за пазухи джокера и покрыл им обе карты.
- Эй! А вот об этом мы не договаривались! - провопил гиеновидный.
- Крыто. Терминэ... - отозвался паучок и зашипел на Диего.
- Нет, я не согласен!
- Вот так устроит? - Лазарь достал второго джокера и положил на первого.
Диего презрительно посмотрел на него и почесал затылок своей правой рукой:
- Стоп-стоп-стоп. Как же так? Больше одного джокера ставить нельзя!
- Туз бубновый тоже выбыл, - отозвался Лазарь и, протянувшись через стол, хотел дать человеку-собаке щелбан своими длиннющими пальцами, но тот увернулся, - Всё. Ничья. Сыграно. Можно-с заново.
Оба поглядели на Льва. Тот открыл рот и произнёс следующее:
- Хлеб подайте пожалуйста, - и тут же получил его из рук Марии, - Спасибо.
- Ловко! - отозвался Диего.
- У нас есть ещё тринадцать часов, сейчас лишь шесть утра. Значится будем играть ещё, давай, - он подал знак пауку и тот принялся распасовывать.
- Откуда вы знаете, что сейчас шесть утра? - заинтересовалась Мария.
- На самом деле сейчас уже десять минут седьмого, прислушайтесь минут через семь - восемь и поймёте почему, - ответил во второй раз Вальдемар, уже потушивши сигару.
- То есть как? - залюбопытствовала девушка.
Вальдемар указал пальцем вверх, вертя им в воздухе:
- Над нами находится станция метро "Университет". Поезд прибывает каждые десять минут, поскольку сегодня суббота. С приходом самого первого вы как раз очнулись, я так полагаю. А в момент вашего "нападения" на меня прошёл второй состав. Вывод: считайте сами, - он откинулся назад.
Лазарь повернулся к обомлевшей Марии, провёл рукой у её лица:
- А вы думали вы где? На Ялте? Ха-ха-ха, - и пустился в смех.
Мария в свою очередь явственно рассердилась:
- Смеётесь надо мной? Какой ещё "Университет", я здесь ничего не забыла! Вы не имеете права, лохотронщики! Я же ещё вчера должна была быть дома у Наташи и ещё вчера должна была передать ей папку со всем нужным! А теперь, что же, уже шесть утра? Я здесь проторчала всю ночь? Ну нет, хватит, немедленно и настоятельно прошу отпустить меня, меня там ждут дела! И пусть эти ваши двое рыжих вернут мне мою папку, чёрт их всех возьми!
С этими словами она встала из-за стола и пустилась прочь, к углублению с железной дверью. Когда она поровнялась с Вальдемаром, тот схватил её за руку и с силой удержал у стола, никуда не пуская.
- Отпусти меня, отродье! - Мария стала вырываться. Тогда в разговор снова вошёл старый мудрый Лев:
- Вал, отпусти её. Пусть она бежит к своей подруге прочь отсюда, на улицу. На смертельное утреннее солнце. Раз такова воля, то пусть она его увидит в свой первый и последний раз, и то успешно спалит её как любого живого мертвеца. Давай-давай, пусти её на собственную смерть, раз эта дурочка настолько глупа.
Мария перестала биться. Уклон слов старшего наверно подействовал на неё. Она расслабила свою руку, но Вальдемар её так и не отпустил.
Лев поменял взгляд и интонацию своего голоса:
- Вы сказали "ваши двое рыжих"? С какой стати они были бы нашими, могу я узнать?
- Да-с, пардон, но к демонам и бесам мы отношения не имеем, - поддержал Льва Лазарь, - Мы это нечесть, как нас называют: "ле моди". Проклятые.
Мария окончательно замерла на месте, не поддаваясь никаким идеям:
- Ничего не поняла.
- Сядьте, не валяйте дурака, - скомандовал ей старый Лев и девушка вернулась туда, где сидела с минуту тому назад, отпущенная здоровяком.
- Так вы знаете, что случилось с моей папкой?
Карты распасовали по второму разу, Лазарь сделал это за несколько секунд с быстротой гепарда своими дерзкими пальчиками, после чего Лев пошёл на него, в противоположную от предыдущей партии сторону:
- Мы не можем это знать, но предполагать можем. Скорее всего её подобрали демоны, что охотились за ней и за вами. Для нас, следовательно, папка пропала, ибо всё, к чему прикасается демон, становится проклятым, как и мы. Люди умирают от прямого прикосновения.
- Так вот почему этот рыжебородый носил на руках перчатки... - промолвила в междуречии садящаяся обратно на свой стул лицом ко Льву Мария. Вальдемар тем временем слез с бочки и замерял комнату шагами, изредка боксируя куда-то вперёд, в воздух перед самим собой.
- Неживые же предметы, например одежда или принадлежности, от соприкосновения не исчезают. Но с ними происходят дела куда похуже. Они проклянаются и пакостят всякими вредными негативными полями и галлюцинациями до тех пор пока их не отнесут в любую церковь. С вашей папкой такое скорее всего случилось, а посему мне заведомо жаль того, у кого она сейчас находится. Шесть, перевожу, - отозвался он, глядя то на колоду карт, то на паука и гиеновидного.
- Получается, эти двое были не из вашей шайки?
- "Шайка"! Фи, как невежливо! - буркнул себе под нос Лазарь, посмеиваясь над каждой неверной репликой Марии.
- Получается, что нет. Если хотите знать, то вся наша, как вы обозвали её, "шайка", сводится лишь к тем кого вы видите здесь, перед собой, плюс двум женщинам-призракам, охраняющим вход сюда с другой стороны двери. Вот и вся нечисть города Москвы. Теперь к ней, сущее дело, прибавились ещё и вы, но это уже другая тема.
Диего позарился на свои карты, опять почесал затылок и подтвердил слова Льва взгляду Марии кивком своей головы.
- Кто же тогда были те люди, со странными зрачками?
- Демоны-с, - ответил Лазарь, - преисподная жуть. С ними дел иметь действительно не надо - можно кончить куда страшнее чем проклятым мертвецом.
- Например?
- В котле горящей лавы, - заверил Лев, - или на пытках. Знайте одно: если бы мы вас тогда от них не спасли, вы были бы мертвы в любом случае, но уже бы покинули этот грешный мир в тридесятое царство или бес-знает-куда.
Мария прищурила глаза:
- Вы стараетесь сгладить моё положение, зря. Я могу покончить с собой сию секунду.
- И что вы этим докажете? Что вы сдались потому что не прижились с новым обликом? На вашем месте я бы использовал отведённые трансформации трое суток так, чтобы во что бы то ни стало вернуть тело к жизни. Да вот только мои сутки кончились тысячилетие тому назад, а ваши же лишь начались. В том всё и отличие.
Лев повысил брови, отсел назад и ещё по одному разу раздобыл себе бормотуху и хлеб, радостно положив всё в свой рот. Засим воцарилась тишина.
Первым прервал её Вальдемар:
- Лев правильно говорит. Мы вам не компания, вы нам тоже. Поэтому вместе довершим неоконченное, захватим Барона, а там уже вы будете свободны делать то, что хотите. В рядах нечисти мы вас быть не заставляем, вы и так слишком малы и неопытны даже для занятий вампиризмом. Совсем не знакомы со смертельным рассветом, так бы и вышли на улицу, согласитесь.
- Я вам не "мала", не отзывайтесь обо мне как о ребёнке! - пискнула Мария, значительно повысив тон своего женского голоска.
- Деточка, вы и есть ребёнок для нас, - отозвался старик, прийдя немного в чувства, - Знаете сколько мирских лет каждому из нас?
- Ну, вам где-то тысяча, вы сами так сказали. Хотя что-то не верится...
- Ваше право, - он повременно указывал на каждого мертвеца пальцем, когда говорил, - Диего четыреста двадцать пять лет, Вальдемару - двести шестьдесят, Лазарю лет восемьдесят, а двум призракам и того меньше. Но возраст и внешность здесь, увы, не сопутствуют. Вы сами видите, что Диего выглядит моложе Вальдемара. Внешний облик - ничто, когда имеете дело с нечистью. Постарайтесь это запомнить навсегда, - кинул ещё одну карту на стол, игра продолжалась.
Последнее слово из уст Льва, его "навсегда" прослышалось Марии Петровне так, что она с горечью подумала о своей дальнейшей судьбе. Это самое слово было готово сьесть её рассудок изнутри и дать ей знать, что вечно лишь то, что уже мертво. Другими словами то, чего уже нет в живом мире. Она подумала, что на её глаза навернутся слёзы, но этого не произошло - сухие чёрные и холодные веки оставались несмоченными, они синели и отмирали. Во рту её резались два клыка и жутко чесались дёсна, появлялось причмокивание. С горя она скнуло лицо в свои руки, согнутые в локтях и тут же его отдёрнуло, почувствовав, насколько те похолодали. Она посмотрела на ладони и увидела, как посиневшая обезкровленная кожа молила о пощаде, умирала и становилась бледно-фиолетовой. Кожей покойника.
- Неужчто я умираю? - подумала Мария, - Но это вовсе не похоже на болезнь. Такое впечатление будто мне просто неприятно, будто что-то держит меня взаперти, но нет никакой боли. Моё тело просто тихо гибнет и скоро его не станет вообще. Останется лишь живая душа внутри большой мёртвой клетки, "навсегда" обречённое в ней остаться. И сбудется предсказанное - я просто умру.
Лазарь принял дар из шести карт, от которого он не смог отбиться, и перестал улыбаться. Занервничал, стал по одной из карт сбавлять при помощи подкидных. В то же время Лев играл тихо, стараясь сделать наименьшее количество движений. Он наращивал силы для чего-то грядущего. Вальдемар привстал и присоединился к столу, стоя за Диего. Мария поняла, что таким образом он как-то выгадывает карты и предсказывает их другим игрокам, и улыбнулась. За столом всё кипело, казалось, уже никто и не замечал этой девушке. Казалось, что она была своей, но своей она никогда быть не могла ибо просто не вписывалась в жизнь мертвецов.
- Вы сказали твое суток? - наконец переборола внимание других Мария Петровна.
- М? - отозвался Лев, потом поглядел на неё, - А, да-да, трое суток. Если вам удастся сделать всё возможное чтобы вернуть тело к жизни, вы воскреснете. В противном же случае тело умрёт навсегда и вы окончательно станете такой как мы.
Мария едва ли удержалась на месте, она высунулась вперёд, причём так резко, что испугала бедного Диего, задела кончиком порвавшигося плятья край стола и порвала его на левом боку, у живота, но не придала сему никакого значения. Глаза её горели:
- Что же, так что же именно мне надо сделать?!!
Здесь в диалог вступил Вальдемар, словно зачитав зазубренное:
- Чтобы вернуть своё умирающее тело обратно в жизни мертвец должен, за отведённые смерти тела семьдесят два часа, найти и вернуть должное тому, кто сделал его мертвецом. В данном случае речь идёт о вампиризме, а именно - об укусе.
Мария выпучила глаза:
- Я должна укусить... Льва? - и игра в карты сразу прекратилась.
Старик причмокнул, кашлянул и опять посмотрел на Марию:
- Абсолютно верно. Только одно забыли: нужна чужая кровь, что пройдёт через меня и попадёт к вам. А я укусить кого попало не могу, кусая любого мертвеца я рискую собственной жизнью, а обычный люд можно укусить лишь ночью, когда безопасно и возможна трансформация. Колоссальная потеря сил и вред здоровью.
- Алкоголем наращиваем силы, - вмешался пёс-волк.
- И хлебушком-с смегчаем нудный привкус оный, - прошипел паук.
Мария вернула слово Льву:
- Вы же мертвы.
- Я мёртв телом, но не душой.
- Но это слишком замудрено!
- Другого пути нет.
Мария отсела назад, обратно, дрожа и представляя, как ей придётся кусать кого-то в шею для того, чтобы вернуть самой себе себя обратно. Другого пути, как было видно, не находилось. Усталым голоском она задала следующий вопрос:
- Что же вы тогда предлагаете?
На сей раз на стол упал пиковый туз. Он лежал долго и одиноко где-то с несколько секунд, прежде чем его подобрал пучеглазый Лазарь и, сглотнув слюну, подал знак Льву. Тот незаметно пожал плечами, уставился в свои карты и медленно заходил глазами по каждой из них, наконец произнёся:
- Нужно захватить предателя Барона, - и на стол упал красный валет.
- Кто это? - нашлась Мария.
Диего тявкнул:
- Гнусный предатель!
- Да так-с, расхититель нечистого общества, мелкая пешка демонов, - рассудил далее идею паучок, - предал нас, выдав им нашу бывшую лазейку на Ленинских. Мы на него полагались и доверяли ему, а он обманул-с...
- Падла, - отозвался за спиной Марии Вальдемар неестественным басом.
К тому моменту в диалог снова вступил Лев:
- Этот вампир да-а-авненько докучал мне. Я ещё тогда хотел убрать его из нашей, кхм, лиги. Но пожалел. А вот теперь расплачиваюсь за это его пактом с бесами. Не доверял я полностью Барону никогда, не доверял.
- Доверял-доверял, - отозвался Вал, - мы все тогда к нему как... А он, сволочь...
- Ну и что дальше-то? - спросила девушка.
- А то, что кокнем мы его. Вот так! - и он стукнул в свои огромные ладони, - Бац! Чтобы неповадно было.
- Вот и не "кокнем", - продолжил мысль старик Лев, - Вот этого не надо. В самую первую очередь Барона надо поймать и нейтрализовать в нашем логове. От него узнаем о том, что именно демоны знают и что планируют сделать против нас. А там взвесим все за и против, и затем уже можно будет его "кокать", добыв кровь, - он сделал паузу и повернулся лицом к Марии, дав знать, что обращается исключительно к ней, - Да, и вы нам во всём этом, милейшая, поможете. Иначе можете прямо сейчас ступать вон отсюда и смиряться со своей вампирической учестью.
Очередное молчание, прерванное Марией Петровной:
- Стоп. Хорошо, я согласна вам помочь, допустим, но сделаю это лишь в своих собственных интересах. Частью самих себя меня вам считать я не позволю.
- Сделка? - улыбнулся Лев и протянул девушки свою правую ладонь через весь стол, убрав карты в рукав. Та помялась, но потом, сделав окончательный и уверенный жест рукой, пожала правую руку Льва своей правой рукой:
- Сделка!
И тотчас почуяла, как ей резко стало плохо, зубы жутко зачесались и на руках женский пушок постепенно превратился в чёрные волосики, а ногти значительно удлинились, стали похожи на налепные. В горле отдало изжогой, после чего из рта вылилась струйка бурой крови и Мария, выдернув руку, поспешила её вытереть обратной стороной кисти правой руки.
- Что со мной? - молящим шёпотом протянула она.
- Трансформация. Она продолжается, - спокойно ответил ей Лазарь, добавив, - Я бы посоветовал принести даме ведро, это имеет обычай плохо кончаться.
- Перебьётся, - загрубил в ответ Вальдемар и у Марии снова возникло желание огреть его чем-нибудь твёрдым, да так, чтобы увернутсья он не успел.
Старик без запинки разъяснил случившееся:
- Ваш организм медленно умирает и вас может тошнить вашей стылой кровью от небьющегося сердца. В таким случаях просто закройте рот, нос, и зажмурьте глаза.
- Вы сошли с ума! - воскликнула Мария, вытирая вторую струю, - Я же задохнусь!
На эту реплику весь стол ответил ярым хохотом. Больше всех во всё горло залаял Диего, Лазарь тоже, казалось, давился от смеха. Вальдемар выразительно хихикнул и даже Лев улыбнулся сказанному. Он прервал смех первым, тут же приняв серьёзное выражение лица:
- Вы не можете задохнуться, поверьте мне. Вы полу-мертвец и уже не дышите.
- Да как... - начала было девушка, наставив палец на старика, но прервала себя, заметив, что и вправду, изо рта выходил лишь слабый пар от голосым связок. Сердце не билось, лёгкие не работали. Она даже закрыла рот от изумления и зажала нос двумя пальцами левой руки, продержавшись так около минуты, за которую снова разъяснился мудрый Лев:
- Вот видите? Никто из нас не дышит, ни вы, ни я. И мы теоритически не можем задохнуться. Из-за этого же, в клетки не поступает кислород - они мертвы, все и каждая, и посему в нём больше не нуждаются. Отсюда же исходит, что вы не чувствуете никакой боли, кроме лёгкого дискомфорта, при ушибе, ударе или любом другом увечии ваших конечностей. По крайней мере, если вас на куски не режут, соответственно, - и, дабы доказать этот тезис новой покойнице, Лев оголил свою левую руку до локтя, сам широко раскрыл свой рот, где показались оголённые клыки, и аппетитно прокусил место между локтем и кистью. Ничего, ни боли, ни крови. Он даже не зажмурил глаза, прокусил ещё раз, и затем ещё. Потом выставил руку вперёд, перед Марией, и у неё на глазах следы от укуса стёрлись в ничто, равно как и след от бутылки на плече Вальдемара до этого, - И ни следа. Повышенная регенерация, посекундно заживает всё, что было затронуто в теле. У вампиров. У перевёртышей, что вы видите перед собой, - он указал на Диего и Лазаря, откнувшихся в карты, - структура немного иная: рана коагулирует и отпадает через пять минут. У призраков ран не остаётся вообще, они неосязаемы.
- Попрошу-с без демонстраций! - отозвался Лазарь и Диего сделал из этого шутку:
- Демон-страций!
- Замолкните, сэр пёс, - разозлился паук.
Марии наконец было предоставлено слово, коим она тут же воспользовалась:
- Лев, вы противоречите сами себе. Как так рана раживает сразу, но клетки в то же время мертвы? Разве такое возможно?
- Закон бытия. Видите ли, я тоже долго думал над этим. Как выяснилось позже, мёртвые клетки своим разложением дают вещество под названием "эктоплазма", которое и обеспечивает кожу таким свойством. Эктоплазма также оставляет тело в том состоянии, в коем оно умерло. И вы никогда не изменитесь. Мне кажется, хотя это я лишь предполагаю, что эктоплазма имеет связь с до сих пор живой душой. Поэтому те тела, что лежат в земле, а не живут как мы, не имеют таких свойств и разлагаются.
- Хм, заманчиво, - отозвалась Мария и тотчас её хватил второй приступ извержения крови, что уже хлынула сильной струёй ей на руки и та едва её удержала.
- Отхаркайтесь, дитя моё, отречитесь от этой сукровицы, - выделился паучок Ларазь.
Лев пошёл очередной картой то ли к одному, то ли к другому из перевёртышей, бросив её на стол и провозгласив её степень и масть, но потом вдруг ударил опустошённым бокалом о стол и поднялся на ноги, откинув от себы стул:
- Всё. Довольно науки и пустозвонства. Время раскрыть карты по делу.
С этими словаимон бросил свою пачку карт на поверхность к центру стола и та, разлетевшись налево и направо, легка всеми картами лицом к верху, кроме одной, что пала рубашкой. Лазарь осторожно поднял её и увидел там джокера:
- Меченная. Эх, жульё! - и отбросил свои, сытый по горло подобной игрой.
Диего присоединился к общему жесту, после чего все мертвецы покинули стол и устремились по коридору в противоположную сторону от того прохода, по которому пришла Мария, в другое и последнее в логове помещение - длинный продолговатый зал, похожий на комнату для тира, с дырами от пуль в противоположной от двери стене и староокрашенный в два цвета: зелёный сверху и синий снизу. Краска облупилась и местами слезла. На потолке - две лампочки, под ними - несколько длинных ветхих столов, поставленных вместе со всем необходимым снаряжением, нужным любому мертвецу для выполнения своего задания на ночных улицах. В центре комнаты стоял ещё один стол, с листами бумаги и какими-то не особо красивыми инструментами.
Лазарь Степанович, словно экскурсовод, с энтузиазмом изъяснил:
- Наша скромная экспериментаторская-лаборатория-камера пыток. Какие-то тридцать лет тому назад, во время войны, принадлежала штабу разведки НКВД и скорее всего служила тренировочным залом. Видите эти дыры-с в стене? Но это лишь гипотеза...
- Да, теперь ею владеем мы, - поддержал волосатый.
Лев первым ступил к столу, указал всем на места продоль левой стены, а сам открыл в груде бумаги немного нужного и промолвил:
- Все знают как выглядит Барон. Для тех, кто его ни разу не видел, - здесь он явно обратился к Марии, - или же для тех, кто забыл - вот фото пятидесятилетней давности.
- Смешно звучит! - подумала девушка, но смешка специально не проявила, приметив серьёзность всех других членов группы.
- Особая примета, - продолжил старик, - если опять же не помните, заключается в наличии двух пар клыков, то бишь чытёрх клыков заместо двух, похожих на сросшиеся вместе зубы. Роста среднего, плечаст, волосы светлые, брови густые, бакенбарды... В общем, особенно постарайтесь это всё запомнить вы, дорогая Мария Петровна, вам будет присуждена отличная от других роль.
- И какая же? - с иронией спросила она.
- Узнаете потом, к семи часам вечера. Сейчас самое главное - проработать сам план захвата. На это у нас уйдёт весь день, но тем лучше, ведь мертвецы не дремлят.
Мария улыбнулась, такое задание почему-то становилось ей по душе. Она почувствовала очередной выплеск крови через пищевод и тотчас подняла голову, уже не стесняясь вылив бурый поток на противоположную стену в раскрепощённой позе, что пролетел прямо в полуметре вверху от головы Льва, любующегося на такое. После сего девушка потеряла сознание и бездыханно свалилась в руки поймавшего её Вальдемара. Лазарь ткнул Диего своим длинным локтем в бок:
- А вообще у неё это начинает хорошо получаться, постепенно вписывается. Мне её поведение уже нравится! - и хихикнул себе под нос вместе с волосатым.
- Итак, - Лев прочистил горло, опомнившись после проделанного Марией пятна на стенке, - задание ясно, части каждого решим. А сначала поступим мы вот как...


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ

Летняя ночь не заставила себя ждать и, долго боровшись с днём, но наконец его переборов, с радостью устлала потемневшее небо звёздами, облаками и округлившимся за сутки месяцем. Она настигла древистый парк с тёмно-зелёными кронами и обосновала там кучевое облако, ответившее по деревьям лёгким летним моросящим дождиком. Москву покидало солнце, оно ушло на запад, и в Сокольниках настигла облочно-звёздная тьма, относящаяся и к древистому парку. Ночь намечалась короткой, но значительной для бытия одного уже мёртвого человека.
Человек этот осторожно вошёл в парк ещё в районе семи вечера и долго располагался на скамейке, жуя покупное мороженое и прислушиваясь к орхестральной музыке из динамиков на столбах. Мимо него ходили разные люди, он смотрел им вслед и улыбался, щуря глаза и скаля непонятного строения зубы в уголках рта. Затем откусывал мороженое, смотрел на часы или же протирал лоб платком, хотя пота на его холодном лице и не намечалось, и продолжал сидеть. Оглянулся раз на старика с палочкой, что сел рядом, с ухмылкой, посмотрел на мамашу с ребёнком, на какого-то солдата в военной форме и ещё дургую массу прежде че настал тот самый вечер. Тогда, дождавшись уменьшения народа и некой пустынности на аллее со скамейками, он медленно поднялся, зажёг сигарету и направился в сторону выхода из Сокольников, мимо фонтана. Дым "Беломора" попадал в лицо и щекотал нос, трубой уходил в звёздное небо. Огонёк освещал два чёрных глаза, причмокивающий фиолетово-зелёный рот и бледные щёки. Человек спешной походкой нагнал кедровую аллею с закрытыми киосками, оглянулся, устремился вверх по ступенькам и снова оглянулся, почесал бакенбарды, а затем вдруг резко свернул в сторону попутного забора. Тут-то, со стороны скамеек, его и окликнул женский голос:
- Молодой человек! Молодой человек!
Он произвольно обернулся, хотя шагу не замедлил:
- Извините меня, я очень спешу. Всего доброго.
- Ну молодой человек! У вас же есть закурить? Вы ведь вон курите!
- Ах, зак-курить... - мужчина остановился и не глядя на даму полез в карман за сигаретами, - Закурить есть, безусловно. Только "Беломор", другого не курю.
- Сойдёт, - отозвался сладкий голос и тут как раз его обличию предстала та самая дама, что говорила с ним из-за тёмной скамьи. Он увидел, в тусклом свете фонаря, её желтоватое лицо, впалые скулы, выпуклые губы и веснушистые щёки, её рыжеватые, растрёпанные волосы и размытый макияж. В руках она держала алую розу, на себе носила чёрную блузку, юбку до колен и чёрные каблуки. Поверх всего - серая шаль, вышытая ромбовидной сеткой.
- Вы здесь одна? - сам сделал первый шаг мужчина, протягивая ей папиросу.
- К сожалению, да, - отозвалась она, огорчённо взглянув на розу, затем обратно ему в лицо, - Встречалась с парнем, ждала его, а он не вернулся... Убрёл куда-то... Хам.
Она всунула сигарету в свой рот, мужчина же сел рядом и выставил перед ней зажжёную импортную зажигалку зелёного цвета, добавив:
- Да-да, хам, конечно же хам! Безусловно! Оставить здесь одну такую девушку, когда уже ночь на дворе и рядом не безопасно, может вообще... - его взор пал ниже розы, на стройные ноги в белых колготках, сложенные в коленях, и ещё ниже - на каблуки. Правый явно был сломан, - Что с вашей обувью?
- Каблук... Отвалился на правом... - девушка сделала первую затяжку и тут же пустилась в кашель, расщипляя сказанное.
Мужчина сделал квадратные глаза, поспешил её обнять и потрясти по спине, но та отбилась и отодвинулась, в процессе кинув розу на асфальт:
- Вы в порядке?
- Ага... Я просто очень... редко... курю, - она раскашлялась и сделала вторую затяжку.
- Бедняжка! - отозвался человек, - Да что же вы, в самом деле! Милый не пришёл, каблук накрылся, так ещё и закурили! Вы же себя погубите, а вы такая молодая и прелестная!, - он увидел как папироса выпала из её руки, поднял с асфальта розу и положил на колени девушки, пустившейся в грустные рыдания.
Попытался обнять её, безуспешно, а сам в то время подумал:
- Какая она аппетитненькая, малышка! Бледная немного, правда, но шейка у неё чистая. Я бы укусил, с удовольствием!, - потом сделал серьёзное лицо, закинул руку на спинку скамьи справа от неё, сказал, - Позвольте, зачем вам эта глупая шаль в летнюю ночь? Давайте сниму.
- Не стоит, - мигом возразила дама, - Это подарок, он мне дорог и я всегда его ношу. Да и кое-кому он очень нравится.
- Ах, ну извините, не ведал, - оглянулся по сторонам и решил взять Измаил по-иному, - Вы знаете, я вообще-то спешу, но если вы живёте рядом, то могу помочь вам добраться до дома. С таким каблуком далеко вы не уйдёте, не плачьте, и я думаю суженный ваш больше не появится.
- Какая удача, вы такой добрый! - воспела девушка, - С удовольствием проводите, я живу вот там, через дорогу, - она указала пальцем в сторону входа, - Ах, доведите пожалуйста под руку, а то мне уж и наступать больно. А дома у меня отдохнём: и коньяк есть, и смешаем по Бифетеру.
- Импортный? Серьёзно?!! - его глза загорелись и она кивнула, - Пошли-пошли!
Она привстала, он хотел взять розу, но она сказала оставить её там, не к чему. Затем она опёрлась на него, а он протянул ей руку и взял вокруг талии, чувствуя что-то странное под одеждой, но пока что не придавая этому значения. Непотушенная сигарета со следом от губной помады осталась лежать за ними.
- Осторожнее, ай-ай. Вы... Как вас зовут хоть?
- Можете называть меня Ярославом, - ответил мужик и потащил девушку чуть вправо, - Давайте-ка сюда, здесь спускаться легче. А вас?
- Мария. Мария Петровна.
- Очень приятно. Вот, тут давайте теперь. Хорошо.
Мария аккуратно переплетала ногами и медленно спустилась по лестнице к ларькам, влечённая Ярославом, затем оба прошли продоль ларьков, столь же аккуратно, и вышли из тёмного парка на тротуар проезжей части.
- ...И, вы представляете, даже не знал о таком красивом парке в Москве. Я ведь совсем не местный, но и не иностранец. Так, какой вы говорите дом?
Мария указала рукой в подворотню слева от невысокой церквушки с облупленными куполами:
- Вон туда, за голубятней. Я живу за самой аркой, - она перевела дух, содрогнулась, - Так вы говорите что спешите? А далеко ли?
- Я.., - протянул Ярослав, но быстро нашёлся, - Я проездом в Финляндию. Поезд уходит с Ленинградского после полуночи, но вы ведь знаете, билеты, купе, всё тому подобное... Надо бы прибыть заранее. К тому же, я в гостиницу, за чемоданами.
- А почему именно из Сокольников?
- Да, погулять хотел, - рассмеялся он и оба завернули за угол, под арку.
- Откуда же вы родом?
- Польша, - произнёс тот, явно подделывая акцент или же шутки ради, но затем сглотнул слюну и моментально вцепился в талию Марии, убедившись, что никто не следует за ними, - Вы знаете, Мария... Петровна, вы очаровательны. Очень красивая девушка! Я ни разу не встречал такой красавицы как вы, извините за искренность.
Та обняла его за шею, и тут поняла, что допустила роковую ошибку. Ярослав учуял холодные, ледяные руки девушки, учуял не выдав это ни на секунду, кроме как взглядом, продолжая свои любовные признания.
- Какой хороший агент! - подумала девушка, тут же убрав руку обратно, и вообще отжимаясь от него, опираясь на стену арочного угла, - Спасибо, большое спасибо, но дальше я смогу и одна! Очень благодарна, провожать не имеет смысла, - заскороговорила она, - А спиртного у меня, простите, нет и подавиче.
- Ну как же! Ну что вы, Мария Петровна! Я уж и провожу! - вцепился мёртвой хваткой в неё замаскированный Барон и, по-вампирски, закрыл её у угла обеими руками, как прежде это сделал Вальдемар. Он улыбнулся ей в лицо, резко отташив её в сам тёмный угол дома, за подъездной дверью, так, что пары не стало видно, - И не только провожу!
В то же мгновение когда Мария почувствовала резкое изменение в его голосе и увидела, по приметам, две пары неровных клыков, торчащих изо рта, Барон резко стянул с неё шаль и схватил правой рукой за нежное горло:
- Гадюка! Думала, я тебя не примечу? Думала, я не знаю новеньких в вашем деле? Вампирша или ещё нет, я тебя сейчас мигом если только рыпнешься!
- М! Мпффф! - вырвалось из закрытого сдёрнутой шалью рта Марии и Барон прижал её к стене, ударив коленом в бёдра.
- Выкладывай, что вы там против меня затеяли? Немедленно, у меня времени нет, меня и так ждут, - он откинул шаль, смортя на её ужаснутое, но бодрое лицо.
- Никуда ты не денешься, тебя поймают, предатель Барон. А я не новая, я помогаю в своих личных интересах, и не дам тебе сбежать.
- Дура! Ты о чём? Я же за пять секунд с тобой покончу, какое-
Из под арки показался свет фонаря, а потом вышла мужская фигура в тёмно-синем обличии. Свет тотчас попал на двух вампиров в углу:
- Товарищи! Двор это вам не романтическое место, а общественное. Пройдите пожалуйста в подъезд, или же со мной на улицу, для проверки ваших документов - слабо отдал честь и даже немного поклонился.
- Участковый, - прошептал Барон, слегка отпустив Марию, отведя свой взгляд назад, - Совсем не кстати.
И лишь только он хотел обернуться лицом к фигуре, чтобы предпринять дальнейшие действия, Мария резко рванула вверх по крыльцу и скрылась в двери подъезда, схаркивая кровь по пути.
- Чт-то?! - вырвалось изо рта милиционера, - Гражданка! Гражд.., - он светанул в глаза Барона, до сих пор не знающего что делать, - Это ты натворил, сволочь этакая? У неё весь рот был в крови!
Барон откинул в сторону шаль, что держал в руках, и улыбчиво произнёс:
- Мужик, кати-ка отсюда, подобру-поздорову, - после чего невероятно расстворился в воздухе и оставил участкового одного, рядом с серой шалью. И тут же захлопнулась входная дверь в подъезд. Страж закона прилёг к ней и дважды попытался взломать её плечом, но после забросил дело и побежал к уазику за ближайшей подмогой, на ходу овладев рацией.
Глухо державший дверь с противоположной стороны, внитри подеъзда, прошкдший сквозь стену Барон отречился от своего деяния и медленно прошёл вглубь совершенно тёмного помещения, найдя перила и опираясь на них правой рукой, поднимаясь к лифту:
- Маша? Машенька, где же ты? Ну иди сюда, хорошая. Ты ведь мне импортный спирт обещала, импортный! Нехорошо обманывать, иди сюда.
Но слышны были лишь капли воды откуда-то сверху, где горел свет целых и нетронутых лампочек на восьми этажах. На последней ступени его нога задела жестяную пепельницу, оставленную у лифта, и та с шумом упала вниз, создавая эхо на всю лестничную площадку.
- Эх, чёрт! Ни пса не видно! Ма-а-а-аша...
Слева от Барона что-то зашипело. Он понял, что лампочку тут выкрутили не зря, понял что его уже поджидали. Пожалев о том, что он вступил в чёрный подеъзд, даже в принципе не имея другого выхода, предатель остановился. Марии ему уже не видать, он это понял. Через входную дверь тоже не пробраться - легавые. Оставалось лишь бежать наверх, но не сработало и это, ибо лишь только он нашёл на ощупь лестницу на второй этаж, в метре от него загорелся зелёный огонёк. Словно светлячок, огонёк последовал к Барону и у его носа обернулся прозрачной девушкой с завитыми волосами и без зрачков.
- Декорация? Это ты? - задал вопрос вампир, но отозвалось ему лишь шипение позади, - Дека, как я рад тебя видеть! Послушай, я ведь вернулся...
- Нет, Барон, ты предал нас всех и за это теперь поплатишься... - ответило ему шипение и свет тотчас зажёгся, осветив всю площадку.
Барон не успел отреагировать. За ним показался гигантских размеров чёрный паук-крестовик с брюшком размером с подушку от дивана и конечностями, похожими на восемь киев от бильярда, чёрных и с волосиками. Паук прошипел и стрельнул изо рта паутиной, мгновенно связав тому руки. Барон скорчился и свободными ногами смело побежал наверх, минуя привидение. На перешейке между этажами он поднатужился и затрясся, в надежде спасти себя трансформацией. Руки заволосели, удлинились, обрели когти, но от крепкой паутины это их не освободило. Всё обличие, представляющее собой пиджак и брюки цвета кофе с молоком, стало белой шерстью, клыки прорезались так, что напомнили двое ножниц, торчащих изо рта по обеим его сторонам, а глаза округлились и покраснели. Пытаясь вырваться из крепкой паутины, мохнатое тело Барона совершило прыжок вперёд, осело на перила, а оттуда прыгнуло в сторону паука. Но прежде чем случилась бы стычка, на превратившегося в зверя Барона наскочило что-то иное, появившись сверху по лестнице, что-то тоже крупное и мохнатое. Его сбило, он упал на лопатки на пол этажа и попытался встать, но не смог. Затем перед ним востало такое же создание, но с бурой шерстю, а к глотке предателя примкнули остырые волчьи зубы возникшего рядом волка. Барон замер, одно движение бы стоило ему прегрызанной глотки. Наконец ввязли в паутину и его ноги, а тело постепенно обрело человечий облик в костюме.
- Попался, который кусался! - схитрил паук-крестовик.
Окружившие пойманного звери вернулись в свои людские облики один за другим. Паук стал длинноруким толстяком с усиками и зализанными волосами. Волк убрал свои клыки от шеи и присел рядом, обернувшись волосатым Диего. А мохнатое создание перед Бароном стало стариком с седыми волосами до плеч, аккуратно убрав бурую шерсть под чёрную мантию. Возникли из стен две дамы, одна сияя зелёным, другая - жёлтым, и обе тихонько захихикали над связанным паутиной предателем. Возникла и та самая девушка, Мария, вместе со здоровяком Вальдемаром. Вся свора склонилась над их бывшим другом.
- На сей раз ты от нас не сбежишь, мелкая ты тварь, - старчески произнёс Лев.
- Вижу, все в сборе... Варфоломеевская Ночь... - оправдался, глубоко дыша, Барон и ехидно скосил свой рот, - Ничего у вас всё равно не выйдет. Убейте меня здесь и демоны мигом выйдут на вас. А коли будете пытать, то очнутся и жильцы, и милиция через пару минут подоспеет. Выбора у вас мало, вот что.
- Мы найдём применение, - спокойно ответил старик, продолжив, - Ну ты лучше скажи, зачем ты нас предал дьявольщине?
Барон рассмеялся, закряхтел, завертелся на полу как личинка в куколке:
- Скажу - отпустите?
- Ишь, хитрюга! - тяфкнул Диего.
- Ты скажи сначала...
Барон замолкнул, потом сделал последний рывок и понял, что уже никогда не встанет, он полностью и целиком был пойман.
- А вот и не скажу. Вы не поймёте.
Лев оскалился, потом махнул рукой на предателя и обратился к Вальдемару:
- Он скажет. Давай, бери его и тащи с нами. Я пока открою канал.
Вальдемар кивнул головой и устремился выполнять сказанное. Он подхватил Барона за шиворот и поволок за собой.
- Эй-эй-эй! Бра-а-тцы, да вы чего? Куда вы меня... Вы что?!
- Мы тебе не братцы! - выразился ему в лицо человек-пёс. Лев же достал из мантии книгу, открыл её и что-то пробубнил, глядя в стену, после чего та медленно начала раздвигаться и образовывать чёрную дыру размером с человеческий рост. Сверху в то же время послышалось чьё-то рычание и кто-то будто бы побежал вниз по лестнице. А снизу - возгласы и собачий лай, дверь подъезда начали ломать.
- Ничтожества! Серость! Нелюдимы! - завопил Барон, - Деймос, Фобос, я здесь! Помогите мне! - потом ему заткнули рот каким-то кляпом и увлекли в канал.
Сверху сию секунду спистилось, словно молния, что-то палящее, будто бы горящий футбольный мяч. Оно раскрылось огненным ежом, зарычало на убегающих мертвецов. К ежу прибавились ещё два похожих когда канал начал закрываться и Вальдемар бросил в него очумевшего Барона. Диего, Лазарь и призраки последовали за ним. Лев оглянулся, ступив одной ногой, но здоровяк заверил его:
- Береги предателя и девушку. Я попытаюсь зареждать бесов-разведчиков, - и моментально обернулся мохнатым зверем со серой шерстью и двумя белыми полосками на плечах и груди. Метра за два с лишним роста, похожий на шкаф шесть на девять. Один из ежей наскочил на него, но зверь отбился рукой, схватил огненную тварь и бросился ей в двух других. Стал одной ногой на закрытии канала, руками отломил часть перила и кинул им в окно в промежутке между лестницами. Деревянное перило разбило стекло и вывалилось наружу, тотчас попав под свет фонарей. Трое ежей, свернувшись в мячи, бросились за ним наружу и там исчезли. А Вальдемар отряхнул руки и, в моменте превращения, исчез в портале, закрыв его за собой.
- Хулиганы в доме, - послушалось с наружи и дверь наконец поддалась мужским фигурам в синем, распахнувшись настижь. В помещение вбежали несколько миллиционеров и сыщик с немецкой овчаркой на поводу. Но ничего, кроме перевёрнутой жестяной пепельницы, банки из под горошка, и битой лампочки в подъезде более не было. Легавая собака следу не взяла.
- Так вы говорите, видели изнасилованную девушку и растворившегося в воздухе гражданина, участковый Сидоренко? - задал вопрос бывшему свидетелю капитан милиции.
- Видел, видел, так точно! Тут... были...
- Эх, были, - капитан снял фуражку, протёр свой лоб, - Были да сплыли! Дайте ка сюда шаль, это наша единственная улика.
- Слушаюсь! - он протянул предмет.
- Майор Полесов! Вот это - на эскпертизу.
Через полчаса весь дом обыскали и подняли с ног на голову, но ничего, разумеется, так и не нашли. А Сидоренко той ночью отправили домой за употребление спиртного при должности, хоть он и клялся, что за весь день ни капли в рот даже не брал.


ГЛАВА ПЯТАЯ: НА ДОПРОСЕ

Барон сидел в помещении с серыми бетонными стенами, облупленной сине-зелёной краской и дырами в стене. С одной лишь дверью перед его глазами. Сверху свисала лампа тусклого света, освещала лишь центр комнаты, но не весь её периметр. Перед Бароном расстилался трухлый, но длинный стол на шесть мест, на которой лежали щипцы и блюдце зубного врача. Рядом - кляп. Вампир дрыгался, но со стула встать не мог, его руки были связаны накрепко бечёвкой за спинкой. Чуть выше губ его, на правой щеке красовалась чёрная, обескровленная рана длиной в указательный палец. Под левой бровью не весело разместился огромный синяк, тоже почерневший от неналичия крови в мёртвом бледном организме. Вокруг связанного летала пара мух, то и дело садясь либо на стол, либо на щипцы и блюдце. Барон только и мог, что вертеть зрачками вокруг себя, особо ничего не различая. Он не вырывался, не стонал и не выл, да и вообще нервным не был.
За пойманным агентом, метрах в двух от его спины, по обоим углам помещения стояли дамы-призраки, карауля каждое его движение. Он их не видел, но знал, что они там по щёпоту и хихиканью, знал их как знал тех, с кем когда-то работал и по опыту мог всегда приметить призрака даже в самом тёмном углу неосвещённого дома. Поэтому руками он не двигал совсем, хотя уже давно расчитал, что мог бы выкрутить их из узла, если бы они не были под постоянным наблюденем. Теперь же выхода у него не было.
В помещение через почерневшую дверь вошла знакомая ему девушка. Заместо привлекательной одежды на ней теперь было одето кремовое платье с покрасневшей правой лямкой, пятном на плече и груди. Кожа тоже бледная, холодная, зрачки чёрные и синяки под глазами. Сквозь губы её, чего раньше не приметил Барон, просачивались два небольших клычка, слегка прикусывая нижнюю губу. Она оставила дверь открытой и стала у стола, лицом к лицу с Бароном. Некоторое время оба из них молчали, затем Барон улыбнулся самому себе, вздохнул и вступил в разговор:
- Значит было, сдала ты меня, подружка... - прошумел пустой в тоне его голос.
- Пришлось... - также ответила ему Мария, глядя вампиру в глаза.
- Я бы знал. Меня подвела собственная глупость... - он опустил голову вниз, усмехнулся, - А ты, что ж, по воли своей на быдло работаешь?
Мария отвела глаза в сторону, раздумчиво покрутила зрачками, затем вернула свой взгляд:
- Да не по воле своей, нет. А из собственных интересов. Мне ещё гарантирована жизнь и я пока что пойду на всё, чтобы себе её вернуть.
При этих словах глаза Барона загорелись точно фары грузовика. Он, казалось, мигом что-то осознал и даже с энтузиазмом продолжил диалог, причмокивая:
- Тебя Лев укусил, что ли? - Мария удивилась его смекалке, но этого не показала.
- Укусили, по ошибке, - кратко ответила она, - Но ничто не вечно, и скоро я смогу вернуться. Но пока у меня есть этот шанс, я не буду бить в баклуши и ждать смерти.
- О-о-о, подружка! - возбудился Барон, - Не надейся, ох не надейся! С этой шайкой бездарей у тебя не выйдет ничего. Если они и вернут тебе твою жизнь, то это лишь в гробу, когда тебе на неё тьфу! и растереть, - он рассмеялся и Мария в это мгновение его возненавидела, - Если в тебе ещё действительно есть надежда, обратись к демонам, как я. За мелкую сумму они вернут тебе всё, что надо, - он сглотнул и нагнулся вперёд, над столом, пряча свой взгляд под дугами и будто бы маня девушку, - Поверь мне, душечка, они управляют всеми судьбами. И твоей тоже, покась она ещё не издохла, - и вернулся в исходное положение, - Помни мои слова, я всё же больше тебя жизнь прожил...
Мария рассердилась:
- Не мудри, я не дам себя чертям на растерзание. Меня не будут жарить на сковороде и пытать, чтобы заставить идти против своих же, дорогих мне людей. Я всё-таки до сих пор не потеряла веру в Бога и во всё святое, чтобы с дьяволом пакты заключать.
Барон лишь насмешливо позарился на лицо Марии:
- Ты красивая и милая девчушка... Но очень мало знаешь, и очень глупа...
Он опустил голову во второй раз, будто бы уже не заинтересованный в их общем разговоре. Девушка иронично приподняла брови, с неким призрением провозгласила:
- Ну так просвяти меня, учёный! Скажи, скажи мне, где же в Сатане-то выгода? Какой с него толк, кроме гибели человечества и уничтожения невинных святых?
Но агент уже ничего не ответил. Он даже не шевельнулся. Просто шмыгал носом, что-то шепча себе на уме и не поднимая своей головы.
Секундами позже в камеру к задержаннмоу явилась вся нечистая свита, по порядку. Первыми двери показали весдесущих Лазаря и Диего, вставших в ожидании у Марии. Затем появился Лев, величественный как всегда, руки спрятаны в мантию. Наконец вошёл и Вальдемар, пригнувшись под дверью, волоча за собой широкими ладонями четыре стула из главного помещения. Он поставил груз на землю и лампочка покачнулась, когда он резко закрыл дверь ногой. Выдохнул, остался стоять. Остальные взяли по стулу и разместились у стола, лицом к допроснику. Мария тоже села.
- Ну что, будем? - с улыбкой произнёс Лев и добавил, - Пора.
- Йа-йа, натч-ньём-с, - пародируя некий акцент, вытянул Лазарь. Диего лишь оскалил зубы.
- Вот он, пресловутый Барон, - продолжил старик-вампир, - он же Ярослав Иванович, если не ошибаюсь?
- Степанович... - безнадёжным говором отозвался агент, проправляя реторический вопрос, и наконец подняв свою черноглазую голову.
- Значит так. Говори, какой метод пытки предпочитаешь, пассивный или активный?
Барон позарился на Льва, с ненавистью ответил:
- Всё равно ведь на куски рвать будете, бывшие соратники. Какой с методов прок?
- Нет, ну мы всё-таки тебе, свинья-с, культурно предлагаем разобраться, - вмешался паук, - Вместе были, как говорится бок о бок служили, а ты наш штаб демонам сдал.
- Да, говори зачем, - отозвался Диего.
Барон дрыгнул ногами, но осознал, что встать не сможет, так как стул его либо наглухо прибили к полу, или же теми же бечёвками привезали к столу. А встать вместе со столом, чтобы в последний раз попытаться сбежать, было бы затруднительно в обычном облике. Засим он прочистил горло, будто бы готовый всё рассказать, но напоследок выдал:
- Будете пытать - ковыряйте мне зубы. Дёргайте клыки, я и так быстрее умру. Вот бы сейчас водочки, ну хоть глоточек себе...
- Мечтать не вредно, - спокойно ответил Лев, - Без спирта тебе недолго жить осталось-то. А клыками мы тебе и это время укоротим, коли не скажешь.
Опять вмешался Диего:
- Давай-давай, время это деньги!
- Что именно вы хотите знать в таком случае, душегубы? Как предал? Зачем предал и с какой целью? Хотите знать когда, может быть? - он ухмылялся.
Лев сменил позу на стуле, откинулся назад с довольным выражением лица:
- Давай ка всё по порядку, с самого начала. С удовольствием послушаем.
Барон опять вздохнул, зачем-то глянул на Марию, потом опять на Льва и опять с призрением:
- Мне предложили сделку, коли знать хотите!
- Сделку? - с иронией промолвил старик, подняв брови, - Интересненько, Ярослав Степанович, продолжайте, продолжайте.
- Пожар... Мы были вместе, нас ловили... - он запаузил речь, отчего с нетерпением выревел человек-волк справа от него:
- Пожар помним! Дальше, дальше.
- Ну, как знаете, меня поймали. Побежал через верхний этаж, а там они и были. Заломили руки, отвели к главнейшему. Я поначалу вырывался, конечно же, потом успокоился. Отвели к себе, в преисподнюю. Долго сидел в тюремных котлах, думал, что бы такого сказать... - он будто бы выискивал правильные слова, но так их не нашёл, - Потом как раз предложили ту самую сделку. Не знаю, как я поверил, но уж сказал главный мне, что, если буду на дьявола работать, вернёт он мне жизнь. Ту, былую, о которой я так мечтал... - он замолчал, наконец, поняв, что уже сказал достаточно много, в ожидании реакции от противоположной стороны.
Первым высказался Лазарь:
- Поганец-с, вот. Я бы на твоём месте отказался, а ты...
- И как же они бы тебе, мил друг, вернули бы безвозвратное? - как всегда блестнул умом Лев.
- Здесь, убейте, не знаю, - Барон запнулся, - Но знаю лишь, что обещали. Работай, мол, у нас, против своих, и вернём туда, где был жив. Окститесь, на вашей стороне я был почти что целый век, и что я за это получил? - голос его освирепел, - водки и крохи хлеба, от которого нас, вампиров, всё равно рвёт как от всей еды? Жил в этом бараке, рядом с разлагающимися телами, и что, вы думаете, делал бы вид, что благоухаю?! Глупцы, зачем мне оплёванный ваш рубль, когда рядом мне предлагали золото!
- Сам глупец! - тявкнул Диего, вертясь на стуле.
Мудрый Лев всё выслушал и, обожав момента, столь же спокойно дал свой ответ:
- Гм, ну золота этого ты и так не получил. В лучшем случае утром выставим лицом на восток, как последнюю псину. В остальном же толкуешь складно, пока что, но вот уж очень не верится, что тебе так прямо плохо было с нами. Вспомни, как в 50-е годы веселился, дебоширил и девок кусал, вспомни. Я бы тебя тогда, поганца, даже бы и не высчитал из числа предателей. Что скажешь?
- А мало ли, что было! Не надо мне этого прошлого, у меня был шанс вернуться в свою эпоху и плевал я на общие труды. В пожаре я сначала думал, что всё, готов. Но потом понял, что уйду. Я быть может и сейчас уйду безнаказанным, ничто не известно. Что ты мне, Лев, когда я жить хочу! Жить, понимаешь, сердцем бить и чувствовать в себе кровь, а не сгусти блевотины и водку, проклятые клыки во рту!
- Клыки? - озарился Лазарь, - Ничего, не беда. Сейчас мы тебе их и выдерем. И будешь жить, там, - он указал пальцем вверх, - Среди господ-с и слуг-с.
- Бестолковый паук, тебя я больше всех ненавидел! - фыркнул он Лазарю, но возбудился на это больше всего, как ни странно, ярый Диего.
Лев же, ничего не сказав пойманному, медленно обернулся к Вальдемару и вопросительно посмотрел на него, ловя чужой вампирский взгляд:
- Мне кажется, он врёт, Вал. Он всё выдумал. Ты только посмотри с каким энтузиазмом он нас теперь кроет, а. Нет, всё это ложь, он заранее был подкуплен.
- Не исключено. Но ясно лишь одно - этот жалкий трус не бес. Бесы так себя не ведут, они безжалостны и кровожадны. Этому вот зубы вон рвать начнёшь, он и помрёт сдуру.
Лев вернулся в инициал, продолжил свой допрос:
- Допустим, для нас это не объяснение. Ты себя не оправдал, агентишка. Купиться на предложение может каждый новичок в нашем деле, - тут он сам поглядел на Марию, что убрала прочь взгляд своих почерневших глаз, - но ты слишком долго с нами был, в этом вся и ботва. Я так предполагаю, что всё было расплнировано и что ты, сволочь, заранее сошёлся с ними, а потом уже и с нами. Не сознаешь это - не страшно, я понял самое важное. Предателем был, предаталем и останешся покуда не грохнут. Если не мы, так они.
- Это заверенные речи? - последовал ответный удар Барона.
- Заверенне некуда. Трусливый и нервный предатель, поддающийся соблазну.
- Ну и пусть! Зато я своё опробовал, а вы можете оставаться, какими есть, - сделал коварный взгляд, - Я хотя бы не побоялся дьяволам в глаза смотреть и пакт заключать...
- Только вот это - мёртвое дело, каждый школьник знает: заключивший пакт с дьяволом, у него в объятиях и останется. Ещё история доказала, - прервал его паук.
- А по мне может лучше, не как вам, несчатным, освободиться от учести нечистой. Растереть мне на вашу свободу, это само обречение. Свободны лишь живые. Вот коли б отпустили меня, купил бы водки, нажрался бы и к чёрту. А так, сейчас бы видел своих близких, родню, по ком скучаю до сих пор. В отличие от вас, да, у меня ещё остались чувства. Ударил бы кулаком в грудь! ...если бы связан не был. Но вы, дикари, меня ведь не отпустите. Найдёте способ расправы, потому что вас только это нынче и интересует!
Тут возразил ему Лев, прикрыв глаза тяжёлыми веками и мудро вытянув вперёд ладонь, как бы в знак прекращения бессмысленного разговора:
- Ошибаешься, дорогой. Вот здесь-то ты и ошибаешься. Убьём мы тебя не из собственного дикарства, а по нужде. Нам нужна твоя кровь, Ярослав.
Тот усмехнулся:
- Попивать с водкой что ль будете?
- Да нет, не попивать, а поважнее дело есть. Я тебя тогда упустил, думая, что укусом прикончу. Об этом ты, несомненно, уже догадался. Так вот, в результате, по твоей же вине, укусил невинную девушку. Вот она, перед тобой сидит. В процессе трансформации попала к нам. Завтра наступит последняя полночь, иначе, как сам знаешь, всё. Поэтому будем добывать из тебя кровь насильным путём, опять же знаешь о правиле третьего в укусе.
- Но при чём здесь моя вина? Я даже не знал! - оправдался заключённый.
- Неужто не знал?
- Честное..!
- Впрочем, не имеет значения. На данном этапе нам требуется твоя кровь, так что попал ты крупно, дружочек. Да и пропал тоже.
Мария, молча сидящая на стуле всё это время, вдруг взглядом озорила всех присяжных и удивлённо воскликнула:
- Постойте ка! Он что-то говорил мне про судьбу, ещё до того, как вы вошли. Что-то... - она задумалась на секунду, - что-то о переменах в судьбе, связанных с демонами. Теперь он утверждает, что не знал о вашем нападении. Не могут ли они быть связаны?
- Ну-у-у, логической цепи как бы и нет... - протянул Лазарь, пытаясь связать звена своих размышлений, но его оборвал голос самого Барона:
- Демоны... Они управляют нашими судьбами. Всеми теми, кем мы стали, мы ими стали из-за них. У бесов всё рассчитано-просчитано, говорю вам. Я сам в курсе этого был.
Лев нахмурил брови, их же нахмурил и Вальдемар позади него:
- Почему же тогда ты не знал о нападении на себя? Мы всё тоже рассчитали, ты ясно должен был быть тогда во дворе, я должен был тебя укусить и прикончить тем самым, без всяких перепетий, как теперь. Вообще, единственная отговорка твоей лживости, Барон, это как раз тот факт, что в курсе ты прекрасно был.
- Но я не был! - взбесился тот.
- Стоп, - провозгласила девушка, - Стоп. Значит, об этом знали демоны. Они вас... нас всех подмяли под себя. И тебя, агент, как апелисиновую кожуру. Съели, да выкинули.
Впервые за память Марии, всегда хмурый и важный, Вальдемар вдруг рассмеялся над сказанным и басом, похожим на гул паровоза, добавил:
- Это уж точно! Шестёрка, трус, да ещё и предатель. Три в одном, трижды мерзавец!
- Заткнитесь! - Барон вывопил со стула, раскаянно покочав головой, - Да нате, режьте и сосите кровь из меня. Раз я виноват, то приму свою вину над всем дюже содеянным. Но за ошибки демонов, простите, я не в ответе. Уж хотя бы здесь я буду честным, бывшие соратники.
- Да пошёл ты... - фыркнул Диего в его сторону и извинился зачем-то перед Марией.
Старик-вампир помолчал, затем сказал:
- Значит будем резать. Чёрт с демонами, с ними разберёмся. Вальдемар, вяжи его от стула к столу, поблажки кончились, - он серьёзно обратился к остальным свитным, - Вы двое, будете нам помогать, держите крепко стол и руки этому подонку, если будет убегать - силы своей не жалейте. Утро ещё нескоро, так что...
- А я? - смущённо отозвалась Мария.
- А вам, Мария Петровна, я бы посоветовал уйти. Зрелище будет не из лучших, сами понимаете. Вы лучше позаботьтесь о тех шмотках, что мы одолжили. Поутру их придётся возвращать на свои места, и аппаратуру за одно, - Лазарь Степанович, поняв намёк, кивнул на это, - Пройдёмте в соседнюю комнату, как Вальдемар освободится, я сменю его.
Мария кивнула и оба привстали. Барона окружили тем временем несколько пар рук. Его развязали, подняли на ноги и тотчас приковали к столу, бечёвками и гвоздями приделав его руки и ноги, кляпом-марлей туго перевезав шею, чтобы собрать больше крови. Вальдемар зажал поганцу плечи, пока остальные делали дело. Агент ругался и оскорблял всех вокруг себя, включая и двух призраков, что вышли из углов и насели на лампу зелёными комочками, чтобы создать больше освещения. Вся комната превратилась в большой словно операционный стол, включая пациента на нём, а освещение походило теперь на лампу-молнию, под которой свободно бы сделали любую хирургическую операцию на бедном теле предателя. Диего, державший Барону руки, рычал на него и слюна падала на шею вампиру:
- Шарик... Бобик... А-а-а!!! - несуразно кричал тот, глядя то на Диего, то вокруг себя. Лазарь паутиной скрутил тому почти весь низ тела, оставил лишь живот и выше. В таком положении тот стал походить на больного под одеялом и Мария, удаляясь, лишь на секунду представила, что с ним будут делать (признать честно, к хирургии и операциям она всегда относилась дотошно, вплоть до потери сознания), как её сразу же затошнило и она первой бросилась прочь, в дверь. Лев остался на пороге.
Отчаянный Барон, крича несуразицу слов, вдруг выдал вполне важные речи:
- Несчатные дураки! Вас всех убьют! Прикончат на месте, как вы меня! Это ваша последняя ночь, завтра демоны организуют нашествие на всю московскую нечисть и вас просто испепелят! Знайте это, ибо следующая ночь будет тяжёлой! Мы все давно квиты! А! Не верите, так разведайте!.. Всех, всех не пощедят убить! А-а-а-ай!!!
Лев насторожился, но когда увидел Лазаря, лезущего Барону уже в самый рот, тоже вышел и закрыл за собой дверь. За ней послышался лишь дикий вопль.
Они вошли по узкому коридору в главное помещение с меньшим столом, не глядя друг на друга. Сели спинами и с минуты две молча сидели на краях стола, смотря в пол. Мария схватила свою бывшую одежду, словно возненавидя её, замяла в своих хрупких ладонях. Лев же достал из под стола бутыль и мощно отпил её почти до дна, причмокнувшись после. Снова сидели, слыша сквозь тишину резкие крики из соседней комнаты, возню и голоса.
- Бедняга... - вдруг пролепетала Мария, всё глядя в пол, спиной к старику, - Он всё-таки этого не выбирал, хотя и знал, на что идёт...
- Сам напросился, - морозно отозвался Лев.
Мария содрогнулась:
- Мне тошно... Рвота.. Который сейчас час?
- Три уж скоро.
- Хочу вон, на улицу...
Лев протёр ладони, прочистил горло, опять полез за бутылкой под столом:
- Потерпите, как Вальдемар выйдет, подниметесь ко входу. Только прошу вас, помните о рассвете. Это может показаться прекрасным, но не забывайте, что для вас он сейчас смертелен, - он прибавил, оправдяваясь, - Многие новички об этом забывали, как бы глупо ни казалось. Выходили к солнцу, хоть укрывая глаза - многих из них так и не спасли.
- И даже оборотни и призраки? - вопросительно спросила девушка.
- Нет, - он поднялся со стола, распрямился, хоть и с трудом, - нет. Оборотни это совсем другое, им смешно то, чего боимся мы, но зато смертельно остальное.
- В чём же тогда... - начала Мария, но её прервал только что вышедший из комнаты Вальдемар. В закрытом кулаке правой руки он держал два небольших, но острых клыка с двойными конечностями, похожими на четыре раздельных зуба:
- Лев, пациент готов. Сильно сопротивлялся, правда, - он показал две заживающие раны на противоположной руке, у локтя, - Можете цедить.
- Благодарю, - с улыбкой отозвался старик и ступил к здоровяку, разглядывая его с ног до головы, - На, допей, поможет залечить, - он достал из мантии взятую бутыль, - Выведи Марию на улицу, будь добр, её вот-вот вырвет.
- С удовольствием, - улыбнулся Вальдемар и, приняв бутылку, допил остатки содержимого. Две раны на его руке тотчас почернели и постепенно закрылись новой, упругой кожей. Он пересёкся со Львом, ушедшим в другое помещение, затем возник перед Марией, - Пошли, красавица. Неохотно тебе будет тут блеваться-то.
- Грубиян! - пропищала Мария, но встала, положила взятую одежду и последовала за ним за железную дверь.
У двери здоровый вампир крикнул, лицом в коридор:
- Мираж! Дека! Стерегите дверь, будьте добры!
Тотчас сквозь противоположную стену прошла девушка-призрак в замодном, устаревшем платье, вся сияя зелёным и хихикая. Она поровнялась с Вальдемаром и отсчиталась:
- Дека не может... Я-а-а-а...
- Ну хорошо, ты! Постережёшь, ладно? - та кивнула головой.
Мария залюбопытствовала:
- Почему у этих дам такие странные имена? Мираж... Декорация...
- Как же, по их возможностям, - усмехнулся Вал, - По тому, что каждая из них может.
- И что же может Мираж? - с глупым видом продолжила начинающая вампирша.
Но ответ себя ждать не заставил. Лишь только она это спросила, как Мираж предстала перед ней и хихикнула, глядя той в лицо. Затем коснулась её руки. И тотчас перед Марией возник не зелёный комок света и не сияющая дама, а молния, превратившая Мираж в саму Марию. Точь в точь, тютелька в тютельку, призрак стал молодой вампиршей, перестал сиять, и даже приобрёл то же кремовое платье и тот же глуповатый вид. Мария ахнула:
- Это же... Да это же я!
- Вот именно, - с улыбкой выдал Вальдемар, открывая засовы на двери, - Теперь видишь почему мы её так зовём? А Дека может симулировать предметы точно так же, касаясь их рукой. Всё дело, как Лев говорил, в эктоплазме.
- Ух ты! Она и говорить может как я? - спросила по новой Мария, глядя на вторую саму себя.
- Могу. Н-н-но это затруд-днительно-о-о-о... - ответила голосом Марии Мираж.
- Не изнуряй, - Вал уже открывал дверь, не глядя на девушку и её копию, - Призракам больно говорить, поэтому они часто молчат. Но действия и так говорят сами за себя.
- А мне нравится! - воскликнула Мария, но тут же почувствовала, как тошнота вырвается наружу и кровь вот-вот хлынет изо рта, - Да будь оно... Чёрт!
- Ой! - испугалась Мираж, - Спасиб-б-бо, - вылилось из её уст и она тотчас отлетела прочь, приняв свою обычную форму.
- Испугала! Извини!
- Не извиняйся, мы им всё равно сродни, - выдал Вальдемар, хватая Марию и увлекая её за собой за дверь, - Давай, пошли-пошли, не тут. Сейчас выйдем, - он отдал последний жест девушке-призраку и дверь захлопнулась с хихиканьем и его эхо.
По плохоосвещённому коридору Вальдемар вовлёк Марию к люку. Там её вырвало, но оба они в этом месте не поднялись, а прошли ещё дальше и наконец очутились у туннеля метро. Вальдемар обратился зверем и шустро увлёк девушку за собой, до Ленинских гор, где оба уселись на камне у крутого спуска, выйдя у конца туннеля. Перед глазами обоих вампиров возникла ночная, спящая и тусклеющая Москва, панорамой предстала за рекой.
Город освещался от цента. Виднелись купола храмов и церквей, верхушки высотных домов и зелень парков. На небольшой возвышенности, за каналом, виднелся красноглавый Кремль брежневской Москвы. А вдалеке - новостройки, заводы, цеха и прочее. Ночное покрывало застилало сонный город и он сиял, тускнел, светился будто большой спетакль в концертном зале. По набережным и магестралям изредка проезжали машины, проходили спешные прохожие и сердце рвала вон красота отблесков на Москве-реке у самых Лужников. Поздняя ночь, казалось бы, должна была скрыть город и потушить его как именинник свечки на торте. Но всё здесь было наоборот, она его лишь красивила. Шум реки, городской шум и ветер веяли и у гор, возле сидящих мертвецов, было слышно, как город во мгле шептал им что-то, разговаривал, рассказывал, смеясь, о своих былых подвигах, о революции, о жестоком правлении Сталина и нынешних годах. Москва говорила, что благодарна за заботу о себе, что она вечна, вечна как и сами вампиры, живущие в её подземельях.
Марии от такой красоты сразу полегчало. Она забыла о своих былых невзгодах и от увлечения заулыбалась. Московские огни заиграли на ней, она на секунду почувствовала себя чужой её родным и близким, чужой дорогим и милым москвичам, но знала, что очень скоро снова вернётся к ним. Нет, она даже должна вернуться, осталась лишь одна ночь. Но никогда, говорила она себе, ещё никогда она не обозревала город с такой радостью в умирающем теле, как сейчас. Она повторяла старую пословицу, гласящую о том, что люди редко ценят что-либо, пока его у них не отнимут. И вот тогда они начинают сожалеть о былом, о том, что уже не вернуть. У Марии ещё был шанс, но ведь могло случиться что угодно.
- Как же красиво! - прошептала девушка, сидя рядом с Вальдемаром и ощущая вокруг свежий воздух, чувствуя себя лучше.
- Я знаю... - ответил тот, - Я часто прихожу сюда. Уже долгие-долгие годы.
- Это ведь иронично! Мы любуемся красотой, в то время как где-то погиб несчастный предатель. Он мог бы быть совершенно другим, если бы ему попалась другая судьба. Сидел бы сейчас дома, или бы видел сны ночного города. А теперь он даже спать-то не мог.
Вальдемар оторвал глаза от панорамы, взглянул на Марию:
- Послушай. Ты, может, никогда и не станешь одной из нас, может быть тебя действительно пронесёт, ещё неясно. Но, просто на будущее, помни, что жалость мертвецам не уместна.
Мария тоже посмотрела на холодного и бесчувственного Вальдемара, но на его слова ответила своими, ещё тёплыми и чувственными:
- Глупости это. Как можно быть таким жестоким, безлюдным и холодным?
- Представь себе, можно. Если тебе это продиктовала судьба. Кстати, - он покачнулся, - ты часто упоминала её ещё до этого. Ну тех, кто там ей управляет, но я тебе скажу своё: никто не знает своей судьбы. Ты можешь думать всё, что угодно, что станешь владыкой или трубочистом. Но я считаю, что если ты хотел стать одним, а стал другим, то это уже всё, точка. Хоть бейся об стену лбом.
Мария задумалась, вздохнула, поправила плаьте на коленях и снова глянула на город:
- Посмотри, Вальдемар. Эти люди, этот город. У них есть судьба. Они проснутся этим утром, на рассвете, и пойдут жить ещё один день. Наступит выходной, а на неделе всё повторится: водители заведут свои трамваи и автобусы, партийники хлынут на службу, в Кремль, управдома и работники, кто куда... - она оставила предложение незаконченным, потом продолжила уже другое, - И мы с тобой тоже часть этой жизни, мы живём в ней.
- Нет, девушка, заблуждаешься. Они, - он ткнул рукой на ту сторону Москвы, за рекой, - это они, а мы это мы. Ты должна помнить, что если останешься среди нас, твоя бывшая жизнь кончилась, ведь мы-то не живём. У них будут дети, внуки, правнуки. А мы останемся самим собой пока не наступит конец света, - он перевёл дух, - или не растерзают нас всех как гадов.
На секунду замолкли. Мария думала, рассуждала, то и дело глядя на то, в чём когда-то она жила сама, даже не задумываясь о нынешнем своём положении. Потом возмутилась:
- Ведь ещё два дня тому назад я была с ними, жила вместе с родной Москвой! Не верю...
- Чему?
- Этим мыслям не верю. Я верю в Бога, но не в эту несуразицу вечности.
Вальдемар призадумался, засмеялся своим басом:
- Да, милая. Все мы когда-то в него верили... Но скажи мне, где был он, когда кусали тебя? Почему он тебя не защитил? Почему до сих пор не защищает? Думаешь, ты одна? Со мной ведь тоже когда-то приключилось подобное, а я тоже жил и верил, - он повысил тон, - Как дурак ждал своего момента славы... Теперь сижу здесь, триста лет не видел солнца. Я проклял всё, что только можно, включая самого себя. А помогло ли?!
- Ну...
- Да нету здесь "ну", нету! Куда судьба поставила, там и смирился. Единственной ошибкой было, наверное, мое непредусмотрение. Ну не знал я про трое суток тогда, не знал.
- А теперь, - решилась Мария, уловив его взгляд, - сожалеешь?
Вальдемар хотел что-то сказать, но подождал, не спеша, и ответил уже другое:
- У вампиров нету жалости...
- Перестань, я вижу по глазам, что сожалеешь.
Здоровяк приблизился к Марии и очень близко разглядывал её зрачки, давая девушке разглядеть свои, потом сказал:
- Ты не видишь ничего. Глупая. Кому нужна теперь моя жалость? Кому? - он сделал паузу, в ожидании ответа, но Мария лишь промолчала и всхлипнула, её снова затошнило, - То и дело, что никому. И так во всём, поэтому говорю лишь одно - судьба это дело мёртвое. Твоя ли, моя ли, или всех нас, проклятых мертвецов.
При последнем слове Мария привстала, но пошатнулась и он холодными руками прижал её к себе. Девушку вырвало гадостью в кусты, Вальдемар погладил её по спине, поправил пряди каштановых волос и, как любовник, заботливо уложил голову себе на колени.
- Я сочувствую тебе, как мне позвозяет мой облик. Я знаю, что снаружи я зол и холоден, но во мне ещё есть душа, я не мёртвое тело, - он пригорюнил глубоко дышащую девушку, - А ты красивая, Мария, ты бы мне понравилась. Теперь уже поздно...
Она, было, разозлилась, но подняла голову с колен огромного мужа и только тут заметила, что глаза его сияли какой-то странной краской.
- Что это?
Он признался:
- Это сочувствие. Ты видишь его лишь в глазах, - он тоже всмотрелся в лицо Марии, различая его под светом ночной Москвы, - Твои глаза черны. Ты превращаешься быстро.
Девушка на мгновение смутилась, но смотрела на него:
- А что, это заметно?
- Не буду врать. Видны уже даже клыки.
- Как... как твои? - она позарилась на две крупных игловатых формы во рту.
- Пока что нет, но... Ну не плачь, не убивайся ты. Может всё ещё обойдётся.
Мария монотонно смотрела на траву, будучи в объятиях Вальдемара. Больше ей уже ничего не оставалось делать.
- Значит скоро я стану вампиром... - прошептала она самой себе, и расспорила Вала, - Как это чувствуется? Что со мной будет тогда?
- Да ничего особенного нет. Есть только жажда крови и чувство силы в себе. На всё остальное тебе чисто будет наплевать. Реальность затуманится, позабудется... - он описывал свои симптомы, вспоминая как мог, что было уже так давно.
- Ты проходил через это? Ведь правда? Расскажи мне, поучи новичка, - она ухмыльнулась, но ужас так и не стёрся с лица бедной девушки.
- О чём именно? - удивлённо спросил он, глядя на купола.
- Обо всём. Обо всём, что помнишь. Если помнишь, через что прошёл.
Вальдемар с иронией разместил хрупкую Марию на своём левом колене, как дедушка свою внучку, и широко прочистил горло, сплюнув:
- Будь по твоему. Но рассказ развернётся долгим...
- У нас есть время, - она подмигнула ему, улыбаясь.
И город тоже незамето подмигнул им под своей дымкой.


ГЛАВА ШЕСТАЯ: О ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ ВУРДАЛАКА

- Ну хорошо, что именно ты хочешь знать обо мне и о вампиризме?
- Когда ты стал вампиром?
- Когда я умер? - переспросил Вальдемар, бродя зрачками у самых век, - При Петре Первом. Я был крепостным, участвовал в строительстве Петербурга, ныне Ленинграда... Всё туманно, всё было давно, не помню толком точный момент смерти...
- Но что-то же ведь помнишь?
Он задёргал веками, пронося в своём подсознании частички того далёкого и отстранённого времени, к которому когда-то сам относился. Чесал брови:
- Что-то да помню... Помню, как ругали дворяне... Помню, как велили казнить, и я бежал. Дальше смутного очень много, но отчётливо помню, что годах в 1710-х я скрывался здесь, в лесах под Москвой, иногда уходил в местные деревушки в поисках укрытия от бояр. Потом...
- Да-да? Что было потом? - спросила заинтригованная и заинтересованная Мария запнувшегося Вальдемара.
- Потом встретил Льва, - он улыбнулся, глядя далеко на воду туманным взглядом, - Да уж, ну и была встречка-то! Он напал на меня недалеко отсюда, в окрестностях Никитина. Тогда там было всего три-четыре деревнюшки, - память его работала как книга, в которую вчитываются, всё больше и больше останавливаясь на нужных страницах, и всё медленно листая сквозь дни, приближаясь к нужному абзацу, - Мне отказали на ночлег, я заснул под снопом на поле. Меня связали Лев и Диего, такие же, как и сейчас. Лев напал, правда первым, укусил, а потом уже и связал. Я смог вырваться, удрать, бежал, как раненный. Рисковал жизнью под утро... Я ведь не знал про рассвет!
- Как же ты тогда выжил? - сонным голосом спросила Мария.
- Чудом, ой чудом! Я повалился в сон на самом восходе и глаза мои были закрыты. Подобрал другой крестьянин, у ближайщего хутора, отвёл к себе, в тайне вылечил, и я пришёл в себя под вечер... Первые сутки жили нормально, но потом, как и я сам, он замечал во мне странное, опасался меня. Когда приметил клыки, себя я в зеркало ещё не видел, то обозвал вурдалаком и запер в чулане, побежал за попом с попадьей и хотел вызволить из меня "дьявола". Глупец! Я, правда, тоже...
- Неужели ты дал им себя на растерзание?
Вальдемар положил холодную руку на плечо Марии:
- А как ты думаешь сама? Сидел бы я тут сейчас? - девушка покачала лежащей головой, после чего Вальдемар, прервавшись, продолжил, - Крестянин тот понаделал делов, всех призвал тогда к себе в дом. А я был глупцом, потому что не знал, что вампиризм дал мне силы. Лишь видя, что в дверь чулана ломятся злые крестьяне с вилами и церковники, я с гореча раздвинул два железных прута у окна и был таков. Долго, очень долго бежал... И лишь потом понял, что только до этого сделал, осознал всю свою силу. Но, как ты знаешь, у меня в запасе было ещё двое суток. Лев ничего мне тогда не сказал, я боялся его, мы с ним разошлись. Когда я наконец понял, что сам становлюсь таким, как он, то хотел покончить с собой. Можешь представить, как мне это удалось! - он рассмеялся вместе с Марией, потом продолжил снова, - Что только не делал! Даже ворованным кортиком горло перерезал, а всё равно не умер. И опять мне повезло - по тем временам я скрывался в одной старой пещере, коей уже нет давно. Ночью отыскал меня этот "гиеновидный", как я его сначала прозвал.
- Диего?
- Ага. Долго что-то объяснял, я его чуть ли камнем не придавил от злобы, когда рассказал он мне, что на самом деле стряслось. Засим, естественно, отвели в укрытие ко Льву, путешествуя ночью. Там мне уже всё подробно объяснили... Прокличли "Вальдемаром"... Теперь я уже с этим именем больше всего сроден, чем с тем, кем был раньше. Ну и, конечно же, новая миссия: драться с бесами. Не верил, пока сам не увидел! - он перевёл дух, скрыл свой энтузиазм, - Вот так и живу с той поры. Знаком со всеми навыками нечисти на данном этапе, что дальше будет, повторяюсь, не знает никто... Никто из мне известных.
- Постой-ка... - Мария опять разговаривала так, как ей было присуще, - Разве "Вальдемар" это не твоё настоящее имя? Откуда оно тогда?
Вал промолчал, опять задумался, ответил медленно, так:
- Моё настоящее имя... Настоящее... Владимир Евграфтович, Вадька... Кажись, Капустин фамилия. Дед или прадед Капустой был, так раньше звали...
- Капуста? Смешное имя, не правда ли, - просмеялась Мария, - Вадька?
- Возможно, Машка, - в ответ игриво отозвался он.
- Нет-нет, я - Мария. "Машка" лишь для близких людей.
- Ах. Ну я - Вальдемар.
Он настоял на своём и рассмешил Марию, хотя в последние секунду сам остался серьёзным. Девушка, чувствуя в горле уже не отрышку, а какую-то неясную жажду, продолжала мучать вампира-здоровяка частыми вопросами, обнятая им, лицом прижимаясь к его груди:
- Даже забыл свою фамилию! Вот это да!
- Дык, откуда ты хочешь, чтобы я её помнил? - озлобился тот, - С той минуты как я принял этот вечный образ старого, уже давно должного умереть, живого мертвеца, я перестал быть прежним самим собой. Ты, очевидно, никак с этим не смиришься. Что ж, могу разъяснить, что конкретно я имею в виду. Представь себе, - он завигал огромными ладонями, делая перед собой всяческие очертания, будто показывая Марии величину и ширину каких-то объектов, - представь себе, что я - это просто я, родился вампиром, им и умру, когда будет суждено. И никогда в мире не было связи между мной и Капустиным, умершим двести и сколько-то там лет тому назад. Капустин умер, скажем, от казни, за свои дела, мне он чужд. Умерли все, кто мог бы это и доказать. А я - это совсем другое, я тут не при чём. Я Вальдемар, смахиваю на немца в профиле, - он как раз повернулся лицу девушки в профиль, так, что она его увидела, и прочертил ладонью его весь целиком, от лба до подборотка, мол, авось похож, - глупо правда. За это дали кличку и стихию, заставили помогать драться с теми, кто бы всех нас сразу, понимаешь? Теперь я не крепостной, нет. Крепостным был тот, кто до смерти жил в моём теле, плевать на сходство. А я - боец, и буду им до конца. Если же ты прибавишься к нам, то с тобой будет то же самое.
- Ах ты, ну надо же! - Мария заблестала сарказмом, - И какую же кличку вы мне дадите тогда, Владимир Евграфтович?
Вальдемар посмотрел снисходительно, промолвил:
- Я что, хозяин собаки, что ли? Ну, не знаю. Пускай Лазарь выбирает.
- А настоящие имена других мертвецов не помнишь, случайно? - спросила она.
- Зачем? - он удивился.
- Ну как! Из собственного любопытства, ни разу не спрашивал?
- Может и было... Веке в прошлом, когда был менее опытным. Уже не помню, да и вообще наверное нарочно забыл. Помни, вампирам любопытство тоже не идёт.
- Чушные правила! - закапризничала Мария, потягиваясь на колене здоровяка, уже чувствуя себя как дома. Вальдемар промолчал, загляделся на звёзды, маловидные, но присутствующие на небе и на лунный месяц, и на город по мгле.
- Вальдемар? - опять неумолкаемый голос Марии.
- Чего?
- А ты уже любил кого-то в жизни? Любил по-настоящему?
Тот сразу насторожился, непонимающе и даже сурово глядул на Марию, вздрогнув.
- Ну, была ли вообще у тебя любовь с кем-то, с любимой девушкой? Была?
Вампир не ответил. При первом вопросе он почувствовал дисконфорт, при втором вообще вдруг встал, буквально скинув Марию на землю, глядя лишь перед собой, молча отошёл, словно обиженный, и точь ребёнок, проделал несколько шагов, затем встал спиной к девушке, лицом к городу, озерая небо.
- Вальдемар? Что такое? Я тебя обидела чем-то?
Вальдемар опять промолчал. Достал папиросу из пачки Беломора, спички, отсел на камень рядом и закурил, дымя и горя маленьким оранжевым огоньком в чёрной массе мышц. Курил вампир медленно, будто бы с ненавистью глотая клубья дыма. Затем выдыхал и затягивал снова, но грудная клетка не расширялась, и не сужалась. Не было той натуральности, потому и курение его казалось неестественным, каким-то уж слижком чуждым. Мария отряхнулась, встав с земли, села на то место, где раньше сидел сам здоровяк, задавая тот же самый вопрос обиженному. Прошло более минуты, прежде чем, собравшись с силами, здоровяк смог наконец ответить недоумевающей Марии, гораздо спокойнее прежних жестов.
- Я любил... - с первыми словами вырвались клубья дыма, и так резво закружились на фоне Москвы, что девушке показалось, будто бы с этим монологом вместе вырвалась наружу сама любящая душа давно умершего человека, - Когда-то я любил. По-настоящему. Величалась Светланой. Она была обычной домашней служанкой у бояр, на первый взгляд неряшливой и бесхарактерной девчонкой. Но, как только я с ней познакомился, то узнал её на самом деле - милый и близкий мне человек. Красивая... Я полюбил её, встречался с ней по ночам, у поместья. Кидал камни в стену у окна, а когда она просыпалась, выбегала встречать меня во двор и мы подолгу гуляли вместе под полной луной, - он снова выдыхнул Беломор, - Дурачились вместе, целовались, любили друг друга... В один прекрасный день, поутру, боярин-купец узнал об этом и из-за зависти к тому, что ему она никогда любовницей не отдавалась, изнасиловал её. Потом убил, задушил в прихожей. А меня и велел растерзать смертной казнью... - он сник.
- Так вот почему ты мне говорил, что не помнил последних лет смерти. Теперь я всё прекрасно понимаю... - сделала дедукцию Мария.
Вальдемар снова затянул:
- Я не хотел об этом вспоминать, слишком много печали. Когда я привык и научился владеть своей силой и переодическими превращениями, то вернулся к поганцу. Ночью настиг его в кровати с другой любовницей, боярышней. Немного попугал. Приказал даме бежать, куда глаза глядят. А этого... - он откинул окурок прочь, повысив тон, - А его прикончил на месте. Закусал до смерти. Оторвал голову, заливаясь кровью. И пил, лакал эту жидкость! - прокричал Вальдемар, отдаваясь инстинкту, но под конец успокоился, сник головой, - Не знаю, что нашли от него под утро, но меня, ясное дело, не словили. Я был уже неуязвим, бесстрашен. Мёртв.
Мария встрясла головой, как после дурной вести, скрестив ладони в пальцах на коленках:
- Грустная и ужастная история. Прости, что напомнила её тебе.
- Ах, поздно... - тот издали махнул рукой, продолжая глядеть на город и на небо, - Я увидел её в тебе, поэтому и сжалился. Мне жалко тебя, Мария, я умер уже в возрасте, хотя бы прожив полжизни. Ты же умираешь молодой, от силы двадцать лет.
- Восемнадцать...
- Даже! У тебя впереди была бы вся жизнь. Теперь я, как по уставу, обязан буду обучить тебя правилам вампира, разъяснить тебе о силах и предосторожностях. Обучить! - он повторил это слово, - Видеть молодость, теперь вечную, перед собой. Внутри больно, я знаю, Льву тоже больно это видеть. Но наружа не показывает, она никогда не покажет, покуда будёшь мёртв.
Мария поднялась, подошла к нему и встала у второго камня, положив свою руку на его плечо:
- Это не беда, Вальдемар. Я тоже видела в тебе грубияна. Просто не зная, что нутро совсем иное. Ты умер, мучаясь, это объясняет всё. Боль запечатлилась. Но душа твоя чиста, я знаю, она бы ушла, если бы могла.
- Ой, не начинай... - тяжело просипел здоровяк, снова возвращаясь к реальности.
- Хорошо! Скоро утро, нам придётся уходить. Пока мы одни, сменим сюжет. Расскажи о правилах, что хотел. Я смирилась, нервничать не буду. А они, может, мне очень пригодятся.
- Задавай, что интересует, - по своему обычаю выдал тот.
- Ну, наприме-е-ер... - призадумалась, но быстро нашлась, - Зачем вы пьёте водку?
Вальдемар ухмыльнулся:
- Не из алкоголизма. Всё очень просто, на самом деле. Водка лечит раны, коли не знаешь. Убыстряет регенерацию. На тот же пример, ты видела, как заживали мои руки, - он вытянул их вперёд и девушка заметно кивнула, - Здесь заслуги спирта. Без него, насколько помню, вампир, да и вообще любая нечисть может продержаться ровно сутки с момента принятия, прежде чем начать иссыхать. Лиши его его любимого лакомства, - он хлопнул в ладоши, - капутт! Помнить шрам Барона? Он не заживал, так? Это из-за низкого уровня спирта в сохнущей крови. Вампир должен помнить, что кровь и спирт впитываются в его дохлые жили, и что уровень первого должен в три раза превышать уровень второго. На самом деле, нечисть может жить без водки, мертвецы от неё не пьянеют всё равно. Просто, и это главное, без неё организм теряет способность регенерации, эктоплазма рушится и ты можешь долго страдать от любой раны. В отличие от древних поверий, кровь не излечает нас. Она просто кормит нас. А излечает спирт.
- Но, ведь, кровь вы пьёте не так уж и часто!
- Мы её примешиваем. Делаем бормотуху - спирт с кровью. А ты думала, что пила красное вино? - он с насмешкой обратился к одураченной Марии, потом серьёзно продолжил, - Помни на будущее, чем крепче и настойчивее смесь, тем больше даст тебе силы. Спирт залечит раны, а кровь возобновит всё отсохшее, даст энергию в каком-то плане.
- Вы закусывали...
- Это так, по ерунде. Как вампир, не принимай больше ничего в рот. Если укусишь с мясом - плюй. Тебя вырвет пищей, она гниёт в мёртвом желудке. Кровь и водка - всё, что надо. Или любой другой крепкий градус. Смешивай и пей, не подавишься.
- Фу!
- Кстати, это ещё и выгодно, - тут уже Вальдемар разошёлся вовсю, полностью копируя то, что когда-то говорил ему мудрый Лев, - Спирт очищает кровь. Она должна быть отцежена, иначе у тебя будут проблемы.
- Какие?
- Поверь, просто будут. Ещё вопросы?
Мария снова призадумалась:
- В чём заключается различие вампиров от оборотней и призраков?
- Многим, - здоровяк прочистил горло, - Вампирами становятся от укуса другого вампира. Если он тебя укусит, не выпив крови, ты просто умрёшь. Это тоже помни. Трое суток, и жертва - сам вампир, со свойствами переданного вампира. Оборотни же появляются тогда, когда жертву кусает вампиризованное животное.
- Это как?
- Опять же просто. Вампир укусил волка, например. Укушенное животное вампиром не становится, оно просто издыхает через несколько часов. Но, - он поднял палец кверху, опустив его после сказанного, - Если такой волк, например, укусит в свою очередь человека, то получится, как ты уже сама догадалась, Диего. Его случай был таким.
Девушка негодовала:
- А как же тогда Лазарь? Его укусил паук, что ли?
- С Лазарем, Игнатом Степановичем по-настоящему, дело до сих пор не известно. Он никому не говорил, но я его тоже понимаю. Дурное событие, кто знает. Мы его нашли уже таким, каким он есть, после революции и большевиков. Кличку дали за то, что, как паук, лазил по стенам. Отсюда и "Лазарь"...
Мария рассмеялась, но успела задать очередной вопрос, вовлекаясь с интересом в сказаное и не веря самой себе, что когда-то примет такую околесину за интерес:
- А призраки?
- А призраками стали те, кто смог покончить с собой, так и не став вампирами. В числе их так много дам потому, что женщин жгли в огне. На кострах. Их ловили, как поймали Деку и Мираж, и, скорее всего, укушенных сожгли на костре, как ведьм. Они лишились тел, но не умерли. Это также сказывается на том, что приведения больше всех ненавидят огонь и, - он развёл руками, - соответственно, демонов. Тоже помни, что никогда не должна напоминать о костре нашим дамам. Не жги ничего в их присутствии - они оглушат тебя воплем. Они могут показаться очень странными, но, на самом деле, это преданные создания. Всегда спасут в нужную минуту, если ты не питала к ним ненависти. Они любят дружить и играться, как дети.
- Забавненько, - по-детски выдала девушка-вампир, - Что ещё важного о вампире?
- Важного? Хм-м-м, - Вальдемар почесал обе ладони поочерёдно, достал папиросу и снова закурил, нога на ногу, замечая медленно приходящую зорю, - Конечно, прежде всего, есть рассвет. Это самое основное правило, тебе повторят это двадцать раз на дню поначалу. Потом привыкнешь. На солнце нельзя смотреть ни через что - если ты его видишь, это последняя картинка твоего зрения. Потом, есть несколько садистских замашек: можно, например, с силой вырвать клыки. Это тяжело и долго, не говоря о неистовой боли, но, как только они окажутся в твоих руках, вампира можешь считать мёртвым. Не дать выпить крови, спирта - уже рассказывал...
- Вальдемар, - вдруг как-то ласково отозвалась Мария, уже обеими руками держась за его плечи, - Я хочу пить.
Вальдемар озарился, улыбнулся и показал свои клыки. Он сделал из этого хороший урок:
- На! На, пей, - сказал здоровяк и вытянул свою руку вперёд, закатив рукав целиком. Мария посмотрела на неё с недовольством, - Чего ждёшь? Используй клыки, не страшись!
- Ты с ума сошёл! - Мария неистовала, - Как я смогу? Хотя... Не отказалсь бы... - она аккуратно взялась своими мелкими ладошками за его гигантский локоть, слегка нагнулась, выставила рот вперёд. Разжала свои губы и клычки мелькнули в них, - Эх, была - не была... - и, вдохнув, направила свой рот в его руку.
Ещё прежде чем клыки коснулись бы упругой кожи, здоровяк поймал голову Марии и легко остановил её. Клыки девушки замерли в сантиметре, немного удлинились, но кожи его лишь коснулись.
- Сперва, никогда не кусай вампира в руку, - поучительно провозгласил тот, - Это место ничем не идеально. Жертва отобьётся и крупно даст сдачи, особенно та, что боится. Во-вторых, не кусай вампира вообще, за тем ислючением, если это тебе действительно надо.
- Поч-чему? - прошептала Мария, всё ещё тянувшаяся к руке, но потом вдруг резко пришла в себя и встряхнула волосами, опомнившись, отодвинувшись от убранной руки.
- Потому, что кусая нечисть, ты теряешь неимоверное количество своей силы, энергии. Помни об этом, это для вампира не менее главное понятие. Укусить живое тело легко - чем больше пьёшь, тем сильнее становишься. Но, когда кусаешь другого вампира, ты рискуешь пасть в обморок от потери сил. Они передадутся ему, в некоем образе.
- Вроде бы поняла...
- Это логично. Живой становится мертвецом, потому что получает от тебя силу. Теперь представь, что её же получает вампир, но от тебя, к своей силе. Это невыгодно.
- Но, ведь ты лакаешь кровь! Как же он получает силу?
- Ты просто вносишь его в неё, - указательным пальцем, Вальдемар ткнул в свою ладонь, - Вот так! Глупая отдача энергии.
- И это связано... - она сделала глупый вид, как прежде.
- Да, тем, что в конечном итоге ты можешь умереть. Мертвец не бессмертен вообще, это тоже запомни. Мертвец просто не подвластен времени. Но есть куча других глупостей, из-за которых он, особенно начинающий, так быстро даст дуба, что это даже смешно.
Мария молчала, Вальдемар смеялся, вспоминая непутёвых вампиров, что встретились ему на своём веку, их чушные смерти, настолько нелепые, что заставляли его хохотать.
- Как насчёт трансформации? - осмелилась Мария, - Что основного в ней?
Рассвет подгонял и оба вампира чувствовали это. Скоро солнцо должно было взойти и осветить своими волшебными лучами верхушки города, дать жителям знать о том, что они выдержали ещё одну ночь в своей судьбе.
- В трансформации есть два больших минуса, но в основном это выигрыш в пользу вампира почти в каждой ситуации. Минусы в том, что трансформанта, так зовут вампира в облике зверя, - он посмотрел на обратную сторону своих рук, - можно убить серебряными пулями и осиновым колом в сердце, чему не дастся обычный вампир. Для обычного облика это не страшно, рана заростётся и пули выйдут сами, кол рассосётся. Но регенерация трансформанта слаба, он тратил силу на смену облика, поэтому относись серьёзней к укусам и ушибам, любым увечьям. Лев часто упоминает о коле, он стар и в его времена вампиров только так и убивали. Но потом придумали серебро, что в химической реакции сжирает эктоплазму, - он расхохотался, - Это свалили на церковь и всё святое... Мы нечисть не потому, что нас надо "очистить"! Мы нечисть потому что "нечестно играем", как сказал Лев.
- Как же тогда чеснок? Святая вода?
Вальдемар повернулся лицом к Марии и двумя пальцами показал ей большой ноль:
- Ни-ка-ко-го эффекта! Ешь, пей, на здоровье! Молись на крест, это ничего не даст.
- Вот тебе на!!! - Мария очаровалась, всмотрелась в пальцы, которые здоровяк в итоге убрал, - Так, какие же плюсы трансформации?
- Сила! - его осенило, - Это самое главное. Помни, что ты более не человек, а высший зверь. Все твои чувства удвоены, утроены. Бежишь быстрее, прыгаешь выше, - он растянулся, - Вот так. А с укусом не промахнёшься никогда! У жертвы есть одиночный шанс спасения против поймавшего её трансформанта.
- Лев-то промахнулся... - оба засмеялись, поняв смысл шутки, потом заговорил Вал:
- Трансформируешься по желанию. Одежда остаётся на тебе, ты просто молекулярно сливаешься с тканью. Но долго в облике зверя не оставайся, мы не оборотни, сильно устаём после. Как почувствуешь усталось, если забудешь превратиться, сделай это тут же. Иначе... - он вздохнул, - Иначе я не знаю. На себе никогда не пробовал.
- Сила... Кол... Усталость и зубы... Всё в принципе ясно. У меня будет другой вопрос.
- Слушаю, - Вальдемар игрался во рту со сорваной травинкой, заменяя ей бывшую сигарету.
- Что делать, если хочешь пить, а рядом нет никакого источника?
Он оглянулся:
- А ты до сих пор хочешь пить? - смешливо, под что девушка кивнула, - Ты уже на одной из последних стадий - осталась лишь усталость и ярость, и всё, ты станешь нами. Да, если хочешь пить, укуси свой палец и медленно посасывай его. Это временно поможет. Скоро "Барона" распивать будем, - он улыбнулся.
- Фи! Некультурно как! Какой ужас! - она громко выразилась, но, глядя на свой молодой большой палец, зажмурясь, засунула его в рот и с дрожью прокусила, - Ай! Ай-ай-ай!.. М-мм... М! Не больно! Сладкая...
Вальдемар еле сдержался от смеха, потом оправдался:
- Вот почему мы предпочитаем в нашем деле мужчин-вампиров. Женщины-вампирши смешны, по крайней мере мне так точно.
Мария разозлилась, толкнула плечо Вальдемара свободной рукой:
- Так сожгите меня! Стану призраком...
- Во-первых, уже поздно. Надо было это делать раньше, на первые сутки. А во-вторых, он наконец встал с камня, разогнулся и на город уже не смотрел, - Ты мне нравишься такой, какая есть, - он провёл свой рукой по её щеке и оба почувствовали холод, - Машка...
Мария Петровна наконец почувствовала эту ласку от Вальдемара. Глубоко в его душе, будто из самых её недр. Будто бы говорил в ней до этого неизвестный, третий язык, которому она только что научилась. И теперь она понимала эту разницу между телом и душой. Она почувствовала её, приняла её за родную и силой улыбнулась Вальдемару, вынув тотчас заживший палец из своего женственного рта. Оба обнялись и сделали последний взгляд на рассвет, на появившуюся на востоке и двигующуюся к западу зарю.
Сзади внезапно послышался шорох и кусты зашевилились. Вальдемар резко обернулся, глядя на крутой склон за ними, на мелкий лесок. И тут же, двигая зрачками, узрел бегущую массу. Прежде чем он успел сделать любой другой жест, прямо перед ним выскочил здоровый волк, и оба вампира облегчённо вздохнули.
Диего принял свою обычную форму, уселся на камне и сложил ноги лотусом:
- Так вот вы где! Мы вас дюже, дюже заискались! Сидите тут, романтикой занимаетесь.
Секундой позже появился паук, остановился у оврага и Лазарем стал аж в прыжке, зацепившись за кусты:
- Товарищи господа дорогие, нам-с это, пора... - он укоризненно пожал плечами, - Скоро уже солнце взойдёт, светает-с уже.
- С процедурами окончили? - спросил Вальдемар.
- Давно ещё! Мы вас искали. Кровь-с в бутыле, у нас, - паук предстал перед Марией, - Выпьете в эту полночь, она для вас последняя. Потом укусите Льва, ну и, соб-ст-но, тыды, тыпы-сь...
Мария призадумалась, её несли мысли, далеко. В голове всё крутилось и бушевало, а отсутствие желания поспать это ещё больше добивало. Она лишь уловила, что следующая ночь будет последней, и что она может не удасться. Логичным было бы, как вдруг ей показалось, попрощатсья с близкими и родными, прежде чем ступать в бездну неизвестности и бессмертного кровопийства. Но родителей у Марии не было, она выросла сиротой. Единственным близким другом была девушка Наташа, на год Марии старше. Её лучшая подруга. Мария вдруг поняла, что надо ей сделать перед последним восходом солнца:
- Если что-то будет не так, - он пролепетала, глядя на всех её окружающих по очереди, - я могу уже не вернуться к своим родным. Дайте мне возможность навестить их, мою подругу Наташу.
- В планах не было! - строго отрезал Диего, но Лазарь его унял:
- Погодь, погодь, она добро толкует. Надо бы-с дать шанс навестить кого Мария хочет.
- Наташу, - отозвалась девушка, - Мою подругу Наташу! Я бы очень хотела! Всё бы отдала, чтобы снвоа с ней повидатсья перед моим финалом.
Вальдемар противостоял:
- К живым? Одной? Это слишком опасно!
И тут Лазарь, будто что-то скрывающий до этого, наконец дал валабельный аргумент:
- Всё бы да, да, видите ли, батенька... То, что говорил педатель-с перед смертью...
Вальдемар округлил свои глаза в удивлении:
- Это правда? Они действительно собираются пойти против нас глядущей ночью? Агент ничего не наврал? - на что паук кивнул:
- Точной версии как бы и нет, но мы проверили связи. Они-с положительны.
- Значит битве быть... - пролепетала себе под нос Мария и тут же возгласила, - Нет, я просто вынуждена повидаться с Наташей! Пожалуйста! Я прошу вас, умоляю вас!
Вальдемар долго и сурово смотрел на собеседницу, пока они двигались к туннелю, чтобы снова скрыться под землёй от вездесущего солнца. Он понимал, что к любой другой ситуации, никогда бы он не позволил такой встречи. Но тут надвигалась война, выбора оставалось мало, и, в конце концов, Марии можно было и уступить:
- Ну хорошо, бес с этим! - он махнул рукой, - Будь по-твоему! Повидаешься ты со своей Наташей, девчонка. Но Лев решит остальное, я не главный.
- И на том спасибо! - прилив радости наполнил тоскующую девушку и она обняла здоровяка в то время как тот, ставши зверем, унёс девушку в туннель, вслед за двумя оборотнями.
Через несколько минут город настиг рассвет. Люди встали, отправились кто куда и жизнь в старой Москве снвоа закипела. Пошёл поезд метро, но удравшую в самые недры подземелья нечисть так никто и не заметил...


ГЛАВА СЕДЬМАЯ: СВИДАНИЕ

Спустя двое суток после внезапного исчезновения Марии в одном из московских дворов и сутки после события с маньяком в доме у Сокольников, по городу медленно раскатился бабский слух о нашествии "нелюдимов" на старый город. Старушки, сидящие на лавочках во дворах, то и дело поддакивали каждому неприятному событию, клялись о возвращении великого Вия-Сатаны на землю, как по повестям Гоголя и Булгакова. Твердили о предсказании, о конце света в 2000 году, о начале той самой войны между добром и злом. Их перехватывали другие сплетники и доносили в другие дворы и районы:
- Ильинишна? Ты слыхала?
- Не... А шо?
- Да дьявол седобородый в городе проявилсю и куралесит.
- Да ну! Брешешь...
- Чисто Христосово! Ходит ночью по закаулкам да озорняков пугает! Девок манит, потом губит! Хорони свою Настаську-то, она у теби дурошка ещё.
Но сплетни оставались сплетнями, а по документальным фактам в Москве всё было спокойно. Никаких особых странностей не наблюдалось. Майор Андрей Полесов, с дозволения начальства, расследовал дело пропавшей, имеющее довольно скверный в себе переворот. Например, по проведению экспертизы найденной шали с происшествия во дворе вечером 19 сентября 1970 года, он установил, что предмет принадлежал некой Тереховой М. П., живущей в коммунальной квартире на Ленинском проспекте. Последний раз гражданку видели в вечернем троллейбусе за сутки до этого. По словам очевидца-водителя, она завела диалог с двумя другими пассажирами, чьи данные зафиксировать так и не удалось. В последний момент все трое вышли на теперь уже в смутной памяти остановке у Кривоколенного переулка в центре города. В доме номер пять, что Полесов посетил двадцатого сентября, ссылались на оправданные до этого данные двух неизвестных. Говорили, что видели незнакомцев у второго подъезда, затем на четвёртом этаже в квартире двадцать шестой, где проживала Маковецкая Наталья Спиридоновна вместе с доктором Соболевым Вадимом Нестеровичем по соседству. Не обошлось, естественно, и без визита в ту самую квартиру. Дверь Полесову открыла Маковецкая в районе шести часов вечера двадцатого числа. Он вошёл, по привычке сняв свою фуражку и повесив её на крюку, незамедлительно вступил в разговор с жительницей, расспрашивая всё в деталях:
- Так вы говорили, - подтверждал подробности того вечера Полесов за кружкой тёплого чая и сухой баранкой, посапывая от удовольствия, - что видели здесь двоих подозрительных мужчин в отсутствии вашего соседа?
- Да-да, видела тех самых! - поддакивала Наташа, сидя напротив следователя, за обеденным столом узенькой кухни, и нервно мяла в руках потерянную шаль Марии, - Двое подозрительных товарищей, и вообще странные они были какие-то...
- Зачем они приходили? - отрезал серьёзный Полесов.
- За папкой. То есть, папку мне вернули.
Андрей нахмурил брови, потянул к себе кружку:
- За какой такой папкой? У вас сохранилась, не покажете ли?
Наташа встала, бросила шаль в сторону и устремилась к себе в комнату. Минуту спустя она вернулась, протягивая сыщику пустую кожаную папку коричневого цвета с двумя заклёпками по бокам. Полесов досконально осмотрел предмет, повертел-покрутил его, и даже сунул ладонь внутрь, прошарив дно. В окончание осмотра он вернул предмет хранительнице и что-то записал в своём миниатюрном блокнотике:
- Ага... Что в ней лежало?
- Что лежало? - переспросила высоким тоном Наташа из прихожей, относя папку обратно из рук следователя, - Деньги, тридцать рублей. Это долг за летнюю путёвку, которую Маша купила с моих денег. Она хотела съездить в Крым.
- Понятно, деньги, - Полесов отпил чаю, закусил, - И всё?
Тут Маковецкая задумалась. Она вернулась на кухню и вспомнила про фотографию, что сгорела на её глазах, про эту дьяволиаду, продлившуюся буквально пять секунд. Сначала она хотела рассказать о том, что видела, что фотография испугала её, что она исчезла. Но потом, вспомнив про угрозу, да и просто решив, что ей вряд ли поверят, если она начнёт рассказывать подобное в деталях, Наташа решила промолчать. Ответила так:
- Да, всё. У Маши не было куда их положить, да, к тому же, папка ведь тоже моя.
Полесов опять сделал заметку и почесал свой лоб, зализывая чёрные волосы на облысевшую плешь на темени. Он схватился за подбородок, вертя карандашом в воздухе и поговаривая:
- Смутно... Всё так смутно... - затем продолжил в полный голос, - Ну хорошо. А эти люди, эти двое, - Наташа кивнула в его сторону невинным взглядом, - Что они из себя представляли? Как одеты были? Описать можете?
 - Среднего роста, в очках... - Начала Наташа, затем задумалась и залепетала себе под нос, - Хотя по-моему это глупость - приходить в солнечных очках когда на улице ночь...
- В солнечных?! - майор аж подавился баранкой от изумления, сразу схватившись за блокнот, - Мда, подозрительно, очень подозрительно. Продолжайте, прошу вас.
Наташа сложила вместе ладони у колен:
- Одеты были в пиджаки, брюки. У одного серые, у другого бежевые. Что ещё... Ах да, рыжие волосы у обоих. У того, что был в сером, если не ошибаюсь, ещё была борода, - она рукой начертила конусовидную бороду со своего подбородка, - В общем, похожие вроде бы на солидных людей, какие обычно приходят к Вадиму Нестеровичу на приём.
Полесов схватил вторую баранку, глядя на собеседницу:
- Так, может быть, они к нему и приходили, вы не знаете?
- Нет-нет, товарищ майор, - отговорилась Маковецкая, - Приходили именно ко мне. Так, мол, и сказали: "Мы к вам, гражданка!"
- Хотя да, с папкой вышло бы не логично... - протянул сыщик себе под нос, стараясь связать все улики вместе, - Что пришли к нему, а папку отдали вам - тоже полная чушь... - он снова записал два слова в блокнот, что-то оттуда вычиркнув, - Представлялись, имена называли?
- Я не... - начала Наташа, но тут же вспомнила о всём своём диалоге с визитёрами, - Называли. Один представился "Дмитрием", что в бежевом. Другой "Фёдором."
- Занимательно! - отозвался следователь, не выпуская из рук своих записок.
- Вообще, всё получилось как-то глупо, - смотря вдаль, продолжила Наташа, - Вы понимаете, они сразу назвали меня по имени и фамилии, вот как будто оно у меня на лбу написано! Я сперва подумала, что эти люди из УГРО, наподобие вам. Но потом мысль отпала как дурная шутка. Никакой связи между ними и вами нет, это уж точно!
Полесов сделал последнюю заметку в блокноте, затем закрыл его, прикрепил карандаш, и убрал всё в своём внутреннем кармане пиджака, всё прилизывая волосы:
- Точно не складно! Из наших людей, - он улыбнулся шутке, - из наших людей никто бы так не пришёл, заверяю вас. А вообще, если хотите знать моё мнение, это конечно же бандиты, но очень опытные бандиты. В отделении таких на сегодня довольно мало, - он кашлянул в кулак, - я бы даже сказал, за последние годы почти не было. Описание новое, значит, шайка в городе развивающаяся, ещё не матёрая. Не исключено, что они связаны с похищением Марии, - тут он сделал паузу, ловя всё волнение бедной девушки, что очень надеялась на возврат своей подруги: версия смерти Марии её никак не устраивала, хоть на лице Маковецкой и показывался глубокий траур, особенно при виде вязаной шали, - Да вы не горюйте, наша милиция и не с такими имела дело! - Полесов улыбнулся во второй раз, - Подруга ваша скорее всего жива, гражданка Маковецкая. Пока ещё мы не установили точного места похищения и заложницы, да и причина очень смутна, но это лишь вопрос времени. Идём по следу. Как найдём пропавшую, обязательно вам сообщим.
Разумеется, тут Полесов где-то и подвирал. На самом деле, как он это понимал (да и видел, что Маковецкая об этом тоже догадывалась), дело было трудным и запутанным. Что могло произойти на самом деле с похищенной - не знал никто, даже он. У Полесова было мало шансов полагать, что Мария действительно была при жизни, и ещё меньше - что был шанс её розыскать. У пропавшей без вести девушки не было в городе родственников, она жила сиротой со своей бабушкой, умершей весной этого же года. По составленной биографии Тереховой за 1970 год, сыщик видел, что в Москве она не была ничем замешана с бандитами или же с тёмными промыслами. Обычная девушка, случайно попавшая в целый букет происшествий: так он это и видел. Но бдительности и смекалки опытный следователь не терял никогда.
 - Спасибо за внимание и сведения! - отозвался уже одетый Андрей в прихожей, поправляя фуражку на челе, - Вы помогаете следствию любыми деталями, Наталья Спиридоновна. Поэтому, если что, всегда не забывайте докладывать, мы для этого работаем, - он зачитал мораль по уставу, как полагалось, и, по военному отдавши честь, покинул помещение.
- Вот козёл! - подумала Наташа, улыбаясь закрывая дверь, - Виды делает хорошо, а толку-то! Ох, Машка-Машка, хоть бы ты была жива... Что влипла крупно, это ещё ерунда, но хоть бы с тобой никто ничего плохого не сделал...
Она защёлкнула затвор и оказалась лицом к зеркалу в прихожей, на котором отражались старинные часы с кукшкой, стоящие между комнатами квартирантов. Они показывали тридцать пять минут восьмого вечера и мирный маятник похаживал у шишек.
Наташа вернулась в свою комнату. Затхлый воздух и духота сразу обезобразили атмосферу, и Наташа сморщилась, открыв дверь. В стёклах соседнего дома у окна отражалось заходящее солнце, кидая несколько лучей в углы душной комнаты. Не спеша, девушка приблизилась к окну, закрываясь от лучей, раскинула по сторонам занавески и встала коленками на широкий подоконник. Оттуда она дотянулась до форточки, распахнула её, а затем раскрыла и обе половины стёкол, полностью распахнув само окно. Свежий холодный воздух быстро наполнил всё комнату, ударил Наташе в лицо, и занавески заколыхались. Сквозняк прошёлся по духоте, растрепал бумаги на писменном столе, потревожил растения, и скрылся за дверьми. Занавески заиграли. Наташа бросилась к двери и вышла обратно в коридор, закрыв ту за собой. Последние лучи солнца ударили по ней.
На кухне девушка включила радио, попав на модную танцевальную музыку, настенный приёмник заглушил место звуками, и встала у стойки, включив кран. Под музыку она мыла посуду, думая о чём-то своём, затем слушала новости и другое вещание. Когда же спохватилась, вспомнив про проветрянную комнату, на город уже нашли сумерки. Коридор потемнел, окна в соседних домах зажглись, а небо отдало умирающим пурпуром. Наташа зажгла свет на кухне, вытерла руки о полотенце и помчалась обратно в комнату. По пути она нечаянно ударилась носком о ножку стоявшего в коридоре стула:
- Ай! Глупый Полесов! - зачем-то бормотнула она, всё ещё вспоминая детали встречи со следователем, потёрла ушиб, затем наконец коснулась рукой ручки двери.
Открыла. В комнате царил полумрак. Открытое окно теперь отражало в стёклах лампы других домов, в комнате было холодно и свежо, а занавески медленно и манящее шевелились. Наташе причудилось, будто бы у окна, как раз за левой занавесью, кто-то тихо стоял и поджидал её. Темнота искажала предметы и зрение, и из-за этого ещё больше пугала девушку. Ей показалось, что этот самый кто-то вдруг резко шевельнул занавеской, затем снова замер. В испуге, Маковецкая нащупала правой рукой верёвку, оставаясь на месте, и резко дёрнула за неё, включив двухламповую люстру над головой. Резкий свет ослепил всю комнату, и девушку тоже, но глаза быстро отвыкли от темноты...
Никого. За занавесками никого не было. Свет кинул лучи во все тёмные углы комнаты и тотчас показал предметы такими, какими они и должны были быть, но никого постороннего так и не нашёл. Наташа облегчённо вздохнула, сердце забилось медленнее и спокойнее, пульс снизился. Отпустив верёвку, она закрыла за собой дверь, подошла к столу и стала приберать бумаги на нём, ища укатившуюся за них ручку. Потом внезапно услышала шорох за своей спиной и манящий голос почти у самого уха, опять замерла.
- Ната-а-аша-а-а.... - кто-то знакомый будто прошептал совсем рядом. Она отложила в сторону бумаги и резко развернулась, не поверив своим глазам.
Перед девушкой на кровати сидела, как нарисованная, её подруга Мария. Не двигалась, а лишь молча смотрела на обалдевшую Наташу. Радость накинулась той на лицо, она заулыбалась и в порыве счастья крикнула:
- Машка! Это ты?.. Машка!!!
Маковецкая с секунду накинулась на свою подругу, сделав какой-то резкий прыжок и очутившись возле неё, задыхаясь от счастья. Её руки прошлись по покойнице и тут же обняли её, Наташа прислонилась к Марии и зажала ту в своих крепких объятиях:
- Маша... Машенька... Ты жива! Родная... Я знала! Я знала! - она едва не заслезилась.
То, что здесь было что-то не так, что-то явно гнилое, до Маковецкой дошло гораздо позже. Сперва она совсем не удивилась появлению своей подруги словно из ниоткуда в её квартире, да ещё и будучи мёртво-спокойной, даже не моргающей глазами. Обычно тоже буйная и резвая как сама Наташа, Мария сидела перед ней словно труп, ничего не сказав с того самого момента когда её подруга её увидела. Когда же Наташа бросилась теплокровно обнимать свою подругу, то о том, что у неё не было ни пульса, ни дыхания, а голые руки охолодали словно лёд и посинели (это ещё не говоря о том, как выглядело её лицо, которое Маковецкая тоже заметила гораздо позже, уткнувшись вампирше в шею от ласки), она догадалась намного позже.
- Ты жива... Ты жива... - лишь твердила она на протяжении десяти секунд.
- Наташа... - наконец мёртво отозвалась её подруга и холодом завеяло изо рта. Только тут Маковецкая в конце концов заметила, что что-то было чужим, необычным в этой встрече. Но радость моментально сменилась неистовым и леденящим кровь страхом, когда Маковецкая нащупала носом две раны на правой стороне шеи Марии. Та же в это время сладко позарилась на её левую. Маковецкая оторвала своё лицо от подруги, немного разжала руки и взглядом проследила за следом крови, уходящим от шеи до испачканного платья:
- М-маша, что это? Откуда у тебя столько кро... - она нечаянно взвизгнула, увидев огромное пятно на правой лямке, уходящее аж до груди. Лишь тогда подруга отпустила свои руки, положив их на плечи Марии и нервно привставая с кровати в свете люстры, - Маша, Маша! Ты ударилась? У тебя всё платье в крови! Боже, боже мой! Снимай его сразу, сиди тут, я сейчас же принесу йоду и всё тебе смою! Сейчас...
Наташа хотела встать и кинуться в ванную комнату, к шкафчику с медициной, но вдруг Мария резко зажала её ладони на своих плечах своими руками, и, уставившись прямо в глаза чумеющей подруге, внятно промолвила осипшим голосом:
- Не надо.
- Ой! Ты такая х-холод-дная... - начала было Маковецкая, всё ещё глядя на платье, затем бросив взгляд на обе руки, тут же увидив разницу между своей розовой тёплой кожей и умершей фиолетовой держащей её руки подруги. Затем она вконец осознала, что с Марией явно было что-то не так, и медленно подняла лицо, ответив вконец взгляду своей подруги своим нервным живым взглядом. И тут-то по-настоящему ужаснулась, аж переставши дышать от панического страха.
Лицо Марии на первый взгляд показалось Наташе враждебным и ужасным, оно её испугало. Абсолютно бледная, без всякого оттенка кожа, обвисшие жирные немытые волосы, растрёпанные брови, сизые, как синяки, веки, покрасневшие белки и два чёрных фонаря под глазами. Ниже - бледный нос, без веснушек и румяка, как нос покойников. Ещё ниже - малиновый рот с потрескавшейся кожей на губах. Из него проглядывались два клычка, как у животных, заострённых и сияющих, впивались в нижнюю губу. С такого близкого расстояния Наташа учуяла запах гнили и крови, сначала подумав, что воняет от заражённой инфекцией раны на шее. Но потом вникла, что воняет именно изо рта, что именно рот пахнет кровью.
На Маковецкую смотрели два равнодушных глаза, не моргая, не двигаясь, но смотрели. Она ощущала на своём лице взгляд ставшей странной подруги и от него цепенела ещё больше. Мария ощущала пульс в её руках, кровь в её жилах, чувствовала, как у той билось сердце, так же, как билось её собственное когда-то, в момент злосчастного укуса. Наташа чувствовала головокружение, боялась от столь сильного шока пасть в обморок, но Мария долго ждать не стала. Осмотрев заключённую в её руках подругу, вампирша плавно открыла рот и сипло произнесла:
- Наташа, успокойся. Самое главное - не паникуй. Слушай меня и всё с тобой будет в полном порядке, - она медленно улыбнулась, ещё больше показав своей подруге клыки.
Маковецкая отчаянно задрыгалась, начала отбиваться. Город уже охватил полный мрак, на двор грянула ночь и почему-то девушке снова почудилось, что в её квартиру навидались демоны. Вспомнив ту ужасную встречу с фотографией пару дней тому назад, Нашата вдруг возомнила, что встретилась вовсе не с Марией, а с ещё одной проказой тёмных сил:
- Ты... Ты не Машка! Я не знаю кто ты, но ты не она! Нечистая сила! - она попыталась вырваться, но Мария держала её крепко:
- Да, нечистая сила. Да, Машка. Теперь я - и то и другое...
В голосе Марии чувствовалась далёкая печаль, но Наташа её не улавливала. Со всей силы она попыталась оторвать от плеч свои руки и, тем самым, освободиться от ужасной подруги, но ничего не получалось. Мария держала её не людской мощью, а нечистой, мёртвой.
- Гадость! Суккуб! - визжала бедная Наташа, - Пусти меня, я жить хочу! Пусти! Пусти-и-и!!!
Мария вопросительно посмотрела на вырывающуюся подругу, спокойно заметила:
- Я думала, что ты меня любила и уважала, Наташа. Что ж, пустить так пустить... - она легко оторвала от себя руки подруги и направила их на неё, как бы оттолкнув Наташу к стенке. Девушка тотчас отлетела на несколько метров и бухнулась в кресло напротив Марии, заодно удачно устроившись на нём и поджав ноги. Ещё не полностью поняв, что произошло, Наташа хотела кинуться к верёвке и снова дёрнуть за неё, в надежде на то, что, когда она сделает это дважды, с новым светом нечисть исчезнет. Но Мария не дала ей форы. Она поднялась с кровати и рывком настигла кресло, усевшись чуть ли не на саму Маковецкую:
- А теперь послушай меня, Наташа. Шутки кончились, я пришла с важным сообщением, - та всё ещё нервно отбивалась, но сила ей отказывала, - а не в загадки играть. Два дня тому назад меня укусил вампир...
- Что за ерунда? - взвизгнула Наташа, - Какой вампир? Я тебе даже не верю!
- Хорошо, ты получила мою папку?
Наташа медленно успокоилась. Страх на её лице постепенно сменился обычным удивлением:
- Кожаную папку с деньгами?.. Д-д-да, к-к-кажется... То есть, получила, да.
- Кто тебе её дал? Двое в костюмах, такие... - Мария руками описала внешность, шарф, бороду, - В солнечных очках?
Наташа окончательно успокоилась и вопросительно смотрела на свою бывшую подругу, всё ещё тяжело дыша. В её мыслях постепенно засветилась идея о том, что, всё-таки, это и была её подруга Мария, она чувствовала десятую долю той далёкой дружбы в этом вампире. Но, если это и была она, то, как подумала Наташа, с ней действительно случилось необъяснимое.
- Они самые. Дмитрий и Фёдор, - оправдалась Наташа и тихонечко спросила, - А ты действительно моя Машка? Ты не обманываешь?
На что Мария, наконец, улыбнулась. Её клыки пугали Наташу, но к ним она уже привыкала:
- Мирись, мирись, мирись... - с улыбкой произнесла Мария, сев на ручку кресла и высунув вперёд загнутый бледный мизинец. Этой фразой обе подруги пользовались с самого детства и всегда смеялись при ней. Наташа тоже улыбнулась, утерев слезу страха, и увидела радость в глазах своей подруги. Ту самую радость, какую видила ещё десять лет тому назад, когда обе они ссорились, а позже, по детски, мирились.
- ...и больше не дерись, - окончила фразу Наташа, пролепетав, - Маша... Это ты...
- Да, - ответила Мария, - со мной натворилось ужасное. Демоны, папка, вампиризм, кровь... Уж лучше бы я умерла на месте тем самым вечером!
- Да ты что! Не говори так! - возмутилась её подруга, машинально пожав её мизинец своим.
- Я уже не знаю, как мне быть дальше, - продолжила посетительница, - Ты видишь, что со мной сделалось?
- Ужас!
- Не то слово. Те двое, что приходили к тебе, видели меня в троллейбусе. Я спешила, надеясь, что успею вовремя.
- Ты, как всегда, в своём репертуаре! - захохотала Маковецкая, уже не чувствуя ничего опасного, и Мария тоже хихикнула себе под нос. Затем продолжила:
- Но эти двое вдруг ко мне пристали. Представляешь, ни с того, ни с сего!
- Не может быть!
- Было. Сказали какую-то ерунду, уже сама не помню что, а потом принялись вырывать из рук папку.
- Зачем?!
Мария пожала плечами:
- Я смогла отбиться и вышла за одну остановку до твоего дома. Добежала вот досюда, - она указала пальцем в угол у окна, - до двора, а там... - и вдруг запнулась.
- Что? Что там было-то? - закричала возбуждённая Маковецкая. Мария на это ответила уже другим предложением, решив, что всего выдавать тоже не стоит, даже своей лучшей подруге, во избежание очередных глупостей.
- В общем, вот что они из меня сделали. А папку, значит, вернули тебе.
- Совсем не ясно! - воскликнула Наташа.
- Я знаю, околесина вышла... - Мария почесала затылок, - А всё, ведь, из-за какой-то папки с деньгами и фотографией...
Наташу завело на слове "фотографией". Она сглотнула слюну, села нога на ногу в кресле и по привычке зажала ладонь в ладони на коленях. Посмотрев на свою обувь, вспомнила про пол и про фото, исчезнувшее у неё на глазах. Странная фотография уже два дня не давала ей покоя, а теперь, когда её лучшая подруга наконец появилась и сидела рядом, Маковецкая просто считала нужным рассказать ей об этом.
- Недавно ко мне приходил следователь, - начала она, - задавал уйму вопросов. Они ищут тебя, как я поняла.
Мария подняла вверх брови:
- Меня искать не надо, я сама скоро найдусь, если повезёт.
- Дело в другом. Он спрашивал про папку. Я ему её показала, но ничего говорила насчёт фотографии. Понимаешь, меня она испугала...
- Что? Фото испугало? - рассмеялась осипшим голосом Мария и причмокнула губами, - Я не думала, что он будет тебе так страшен.
Наташа посмотрела на неё то ли со злобой, то ли с отчаянием, но во всяком случае посмотрела очень серьёзно, ответив:
- На фото были демоны. Потом оно испарилось, испепелилось перед моими ногами. И голос... - она зажмурила веки, вспоминая, - Этот приужасный голос затвердил "Забудь! Ничего не было! Забудь!" Ой, Маша, оно так меня напугало... Ещё больше чем ты только что!
Мария сделала свои удивлённые глаза, приоткрыла рот:
- Как демоны? Как так "испарилось"?! А Кирилл?
- Какой Кирилл? - Наташа скопировала выражение лица своей подруги.
- Кирилл, тот самый парень, о котором ты меня спрашивала. Я вложила в папку его фото...
- А... - Наташа посмотрела сначала в розоватые глаза мёртвой подруги, потом в противоположную стену, а ещё позже пустила равнодушный взгляд в окно, где последние лучи солнца сменил мерцающий осенний месяц, - Там его не было. Были они, их злостные морды. Я откинула карточку от себя и она исчезла. Никакого Кирилла. Думала, что это была их гнусная, мерзопакостная шутка.
Мария бросила взгляд на ту самую папку на Наташином столе:
- Значит они её подменили... - пролепетала она, - Но зачем? С какой стати?
- Хотели тебя поймать, может?
- Нет, нет-нет, - Мария покачала головой, сунула палец в рот и машинально его надкусила, - Здесь всё идёт гораздо глубже. Эти демоны в людском облике - никакие не бандиты, они хотели, чтобы ты не помнила о фотографии, чтобы Кирилл тебя пугал. Значит, дело в ваших с ним отношениях.
- Но у нас нет никаких отношений с этим парнем. Я его даже не помню! - Маковецкая бросила короткий взгляд в глаза Марии, но старалась в лицо ей не смотреть. Было ясно, что внешний вид её подруги до сих пор пугал её.
- Вот именно! - Мария окинула взглядом весь стол и глаза её ещё больше покраснели, - Они этого хотели. Как сказали мне мертвецы... - она запнулась и посмотрела на ничего не понимающую Наташу, поправив себя секундой позже, - Как мне сказали, в общем, предметы, которых коснутся бесы, становятся проклятыми, - она приблизилась к Наташе и та уловила этот запах тухлятины изо рта вампиризированной девушки, - Пойми, эти демоны, их никто не выдумал. Это глупо, но так: они действительно существуют. Они управляют всеми нашими судьбами, и твоей и моей. Я бы тоже не верила, но глазам не верить нельзя. Я их видела... Из-за них стала вурдалаком, теперь жаждую крови. Это всё, абсолютно всё из-за этих двух тварей! - она разъярённо ткнула в кресло пяткой своего каблука и Маковецкая прочувствовала этот ужас. Теперь она наивно вертела головой и зрачками показывала полное согласие. Смотря на Марию, хотела плакать, но сдерживалась. Она верила, да, видела и слышала, а значит верила всему сказанному и показанному. Демоны были, они вмешались в обе судьбы и исказили их так, как хотели, вот в чём было дело. И самым страшным было то, что Наташе вдруг причудилось, будто так всё и останется. Что она сойдёт с ума и кончит в психиатрии, видя, как её лучшая подруга превращается в вампира, как палятся фотографии в её руках и как хохочут те двое типов в очках, потехаясь над её страхом.
- Ой, я не хочу этого! - взвизгнула девушка и зачем-то закрыла голову руками.
- Слушай сюда, Наташа. У меня мало времени, а дело очень важно, - быстро заговорила Мария, пытаясь убрать руки с лица Маковецкой, - Если всё будет правильно, то я смогу вернуться в прежнюю форму и оживиться, стать самой собой. Я смогу вернуться к тебе такой, какой я была. Но это, лишь в том случае, если всё будет нормально, повторяю.
- Ты можешь измениться? - убрав руки с головы, Наташа глупо улыбнулась своей подруге. На её лице снова заиграло счастье.
- Вот это как раз и неизвестно. Как и с бесами, в мире существует нечисть. Не смейся, но я попала к ним и видела их. Мне сообщили, что, если я за трое суток не проведу одной важной процедуры, то останусь навсегда в таком ужасном облике. А для процедуры нужны... Нужна вторая полночь, то есть эта самая грядущая полночь. Если я не успею, то считай, что видимся мы с тобой сейчас в последний раз... - она остановилась.
Наташа продолжала глупо смотреть на вампиршу:
- Всё так сложно... Что же без тебя будет-то?
- Нет ничего сложного, - утвердительно продолжила Мария, - за одним лишь исключением. Бесы начнут охотиться за мной этой ночью. Я знаю то, что знают они. А они знают и про трое суток. Поэтому-то я и навестила тебя, Наташка, в надежде тебя увидеть, если не судьба, в последний раз. Всё зависит от полуночи.
- М-может... Может я смогу как-то помочь? - отозвалась Маковецкая.
В эту секунду Мария поднялась с ручки кресла и разместилась прямо у ног Наташи, на корточках, схватив её розовые плечи своими серыми руками точно так же, как до этого держала Марию её подруга. С серьёзом в голосе, она отрывисто заметила:
- Нет, Наташ. Ты не имеешь к этому никакого отношения. Не рискуй своей жизнью ради меня, ведь ты тоже можешь её лишиться как я, в конечном итоге. Береги себя, покуда ты ещё жива, не давайся никому. А о себе я позабочусь сама, хорошо?
- Но... - начала было Маковецкая, и тут же замолчала, когда Мария подставила к её губам свой палец и мило улыбнулась своими клычками. Наташа сдалась и кивнула головой в знак окончательного согласия.
Девушка-вампир сама кивнула, убрала палец с чужих губ и отсела, разместившись напротив Наташи на кровати, в том месте, где сидела за некоторое время до этого. Теперь обе девушки смотрели друг на друга издали. И обе читали что-то своё в чужом взгляде каждой. Мария думала о том, что предстояло с ней случиться, о грядущих переменах и жестокой битве насмерть. Она сожалела, что не могла видеть своей судьбы насквозь, что не видела, а лишь чувствовала то, что должно было с ней произойти в скором итоге, этой самой ночью. Наташа же, глядя на свою умершую подругу, думала о том, что никогда бы не хотела этому воплотиться в постоянную реальность. Она всем сердцем надеялась, что с Марией всё будет хорошо, что та вернётся в себя, в свою жизнь, и станет как была прежде. Но, также как и её подруга Терехова, она не могла предвидеть настоящей цепочки судьбы, могла лишь чувствовать и надеяться на лучшее. Что и делала всеми силами, отталкивая мысль о том, что она останется одна, больше никогда не увидит прежнюю Марию, а ночью ей будут сниться кошмары о горящих в её руках живых портретах, плёнке, и девушке-вампире, превращающей её саму в кровопийцу. Этого не должно было произойти.
- Этой ночью, - начала Мария после долгой минуты молчания, - на мертвецов начнётся охота. Всю нечисть, что найдут в безвыходном положении, сотрут в порошок. Бесы жестоки и их не остановит практически ничто. Наташка, они будут охотиться за мной. Они будут искать меня повсюду в первую очередь, а уже потом убивать своих врагов. Я не знаю почему, не знаю с какой стати я понадобилась им, но это так. Грядёт жестокая битва насмерть. Если я умру - то умру, чёрт со мной. Но ты береги себя: никому не открывай дверей, не выходи на улицу и делай вид, что ничего не слышишь, даже если тебя будут манить. Закройся под одеялом и повторяй "Это лишь сон! Это лишь сон!" Потому, что если ты дашься им, мне придётся самой тебя... Понимаешь ты это или нет, Наташка?
Та не сделала ни жеста, лишь звонко рассмеялась в своём кресле:
- Машка, хоть и вид твой ужастен, но говоришь ты будто полководец некий... Какая нечисть? Какое одеяло? Зачем ты так?!
Мария вздохнула и откинулась назад, сев в позу лотуса на кровати. Ей пришлось всё рассказать Наташе, несмотря на то, что Лев отпустил её лишь под предлогом ничего никому не выдавать по поводу мертвецов. Она не сдержала этого слова и рассказала многое Наташе, с самого момента укуса до вот этого вечера, всё, что стряслось с бедной девушкой за двое суток. В рассказе участвовали и Лазарь, и Диего с Вальдемаром, и даже Барон. Наташа удивлялась, немела, смеялась и делала всевозможные заметки к словам Марии. Затем тема, под напором времени, постепенно превратилась в разговоры о прошлом, в девичьи шутки и насмешки, о парнях и подругах. Мария даже на секунду забыла о том, что была мертва, настолько тема её забавляла. Когда же она ненароком глянула на настенные часы, то заметила, что они показывали уже половину одиннадцатого, и что в десять сорок портал, открытый на крыше дома и видный лишь нечисти, автоматически закрывался. Придумав стратегию, которая бы не дала Наташе последовать за ней из любопытства, Мария, воспользовшись темой о прошлом, вдруг заявила:
- Наташа, у тебя сохранился тот старый фотоальбом с картинками нашего детства? Принеси-ка, мы вместе посмотрим.
- Ой, сейчас! - воскликнула та, вставая с кресла, - Сию секунду! - и устремилась вон.
Когда же Наташа вернулась обратно в свою комнату, найдя на кухонных антресолях то, что искала до этого, минутами позже, то восторг её тотчас сменился тревогой: в ней никого не было. Раскрытое окно так и морозило воздух уже на протяжении нескольких часов (разговорившись со своей подругой от столь сильно неожиданности, Наташа просто забыла его закрыть). Кровать была взбудедененной, как будто кто-то на ней сидел, но самой Марии больше не было. В руках Наташи находился раскрытый альбом и как раз та фотография, на которой они с Марией, держась за руки, шли по старому парку и лизали мороженое. Двенадцать лет... Всмотревшись, Маковецкая вдруг выронила альбом из своих рук и кинулась к окну, выглядывая из него наружу, на первые осенние холода:
- Машка! Вернись, Маша! Ма-а-а-аша-а-а!!!
Но Марии уже не было нигде. На крик её подруги внизу заместо девушки-вампира отозвался какой-то дремлющий до этого на уличной скамье пьяница:
- М-м-м... Что, г-г-голубушка, ушёл? Так тебе и н-надо, милая! Мужчин люб-бить н-нужно! - и снова рухнул в глубокий сон, отпив водки из бутыля.
- Прощай, Машка... - тихим лепетом отозвалась Наташа, глядя вверх, на звёздное-звёздное небо и мелкие перистые облака, - Прощай и удачи тебе.
Она закрыла окно, задвинула занавески и, быстро умывшись, выключив в комнате свет, разделась и погрузилась в сон, накрывшись с головой под тёплое синее одеяло. Но мысли так и бродили в голове, волнения за судьбу подруги так и мучали, поэтому заснуть по-настоящему Наташа Маковецкая смогла лишь в районе полуночи. К тому времени и в её судьбе успело приключиться весьма неприятное событие...


ГЛАВА ВОСЬМАЯ: ДА ГРЯНЕТ БИТВА СМЕРТНАЯ!

К полуночи в главштабе нечисти всё было готово ко грядущей процедуре. На трухлявом столе в помещении с дырами от пуль в стене, на том самом месте, где ранее лежал разложившийся за два часа в прах и пепел старый труп Барона (его сожгли после бескровного засыхания), стояла пара склянок. В первых двух находилось спиртное и чья-то разбавленная водкой кровь, горлышко бутылей закрывали ломоти хлеба. Третья склянка была открытой и содержала густую вязкую жидкость красно-бурого цвета: кровь агента Барона. Вальдемар усердно снабдил стол пятью стаканами и, не дождавшись приказа старшего, отлил себе немного бормотухи дабы освежить свои сохнущие вены. Мария сидела скраю, играя ранами на своих руках, режа ладони стёклышком на мелкие порезы и с удивлением глядя, как те быстро заживают и сростаются. Лазарь и Диего резались в дурака, но из-за напряжённости общей обстановки этим вечером, у них ничего дельного не выходило. Призраки как всегда сторожили главный вход. Лев же ходил взад-вперёд в соседней комнате, уже целый час ища нужную страницу для оживления мертвецов в старой книге заклинаний. Выписывая огромные шаги ногами под своей мантией, старик чесал лоб и что-то бормотал на странном, похожем на латынь языке, читая те места, по которым бродил его палец в книге:
- Думиус морфи экта некрум... Нет, не то... Думиус мета ридо некри... Тоже не то, чёрт!
Тусклая лампа содрогалась каждый раз когда старик проходил под ней. Вальдемар вышел из соседней комнаты, встал перед Львом и открыто спросил:
- Ну, скоро ещё?
- Думиус церо... - старик оторвался от книги, - Иди, ступай-ступай, ретивый. Не мешай. Помощи от тебя в этом всё равно нет, заклинания тебе учить рано. Вот когда меня не будет, если ещё не будет...
- Ай, да ну! - Вальдемар махнул рукой на полемику старого вампира, дав тому знать, что слушать его речей не хочет, и вернулся в помещение со склянками и зажжёными свечами, где царила чересчур накалённая атмосфера. Мария резко оглянулась, стёклышко выпало из её руки и закатилось под стол. Здоровяк миновал игроков в карты, взял с бочки в углу украденные до этого со случайного прохожего циферблатные часы и как следует всмотрелся в них, сам усевшись на эту бочку. Циферблат показывал без семи полночь, то есть Мария, тоже заметившая время, ждала процедуры уже свыше часа с глубоким нетерпением.
- Как там Лев? - спросила она у усевшегося на бочку и закурившего Вальдемара.
- Практикуется, - с ухмылкой ответил тот, дыхнув дымом, затем поинтересовался, - Боишься?
Мария замялась:
- Не то чтобы да, но всё равно страшно... На душе тревожно, предстоят испытания...
Она не закончила фразу, лишь глянула на улыбающегося Вальдемара, уже с опытом ловя в его взгляде сочувствие, не видя его больше нигде на теле. Вампиры выдавали эмоции лишь взглядами, как это уже было ей известно.
- Туз! - крикнул с места Диего.
- Дама-с! - ответил ему Лазарь, так называя королеву.
- Туз!
- Дама-с!
- Нет, туз! Отдавай!
- Заткнитесь!!! - проревел им Вальдемар, сам чувствуя себя на нервах в этой накалённой атмосфере, пустив с рёвом очередной клуб дыма, - Дайте хоть покурить спокойно!
Паук с волком угомонились, злобно поглядывая на сердитого Вальдемара и тут из соседней комнаты послышался радостный возглас старого вампира: "Эврика!" Секундой позже он оказался в дверях помещения, держа в руках сложенную книгу с зажатым пальцем на нужной странице:
- Нашёл, - тихо прошептал он и глаза его необычно засияли. Он подошёл к столу в мёртвой обстановке (никто не двинулся, даже рука с сигаретой Вальдемара: четыре пары глаз молча осматривали озарившегося Льва), взмахом руки с книгой скинул на пол все игральные карты и грохнул тяжёлой книженцией прямо перед носами Лазаря Степановича и Диего. Те с раззявленными ртами посмотрели в книгу. Вальдемар тоже поднял голову, разглядывая страницы. И лишь Мария индифферентно обернулась, встав в полный рост, - Вот оно. Всё здесь, на одной из страниц, родное! - продолжил сияющий Лев.
- Вовремя ты... - отозвался Вальдемар, затушив беломорку об стену справа от него.
- Ита-а-ак, - по своему застарелому обычаю протянул Лев, потирая высунутые из-под чёрной мантии руки. В них оказалась щепотка соли, - Приступим, братья мертвецы.
Все окружающие его провели взглядами по старой книге заклинаний. На левой её странице находился какой-то старинный текст, который был в силах разобрать лишь мудрый Лев, написание было старо и загогулисто, местами просто уже стёрто. Марии это в первую очередь вообще показалось какими-то иероглифами, но, по более подробному рассмотрению, она смогла определить латинские буквы "А", "I", "V". Правая же страница показывала древний рисунок, скорее всего ещё со времён Средних Веков, запечатляющий крылатого зверя, кусающего в шею сзади длинного тощего мужичка с бледной кожей и серой бородкой. Веки мужичка были чёрными, изо рта выглядывали неровно нарисованные клыки. Под ними - почему-то целая лужа крови. Рисунок пострадал в нижнем правом углу, где не хватало оторвавшегося со временем уголка страницы. Мария лишь туманно поняла иллюстрацию, заранее чуя, что ей придётся рано или поздно укусить старческую морщинистую кожу бессмертного Льва, но ещё не зная толком как точно. Свечи бросили на книгу такой оттенок, что, смешанное с волнением, нынешнее настроение девушки приносило ей тошноту.
Лев, не медля ни секунды, провёл пальцем по строкам на левой странице, быстро бубня что-то себе под нос на старославянском языке, смешанным с его "так", "ага" и "понятно", затем остановился там, где начиналось само заклинание, написанное не кирилицей, а латиницей:
- Вал, разливай кровь по стаканам. Выпить должны все присутствующие, - скомандовал он, подняв глаза на вампира-здоровяка и тот заодно выключил свет, отчего взгляд старика показался Марии ещё более устрашающим и безумным.
- Э-э-э, можно я выйду-с? Мне как-то дурноватенько сделалось... - улыбчиво начал Лазарь.
- Молчать, - резко, но спокойно огрызнулся на него Лев, не убирая пальца с книги, - Массовым окультизмом заниматься будем все вместе, так безопаснее. Я сказал "разливай", Вал, - тот, уже со склянкой в руках, кивнул старшему и пошёл вдоль стола, безошибочно наливая кровь убитого давиче Барона по стаканам. Потом он долил не достающим так, что одной склянки хватило как раз на пять почти полных стаканов, и, поставив склянку обратно на стол по указу Льва, разместился рядом с Марией, напротив старика. Она глядела на дверь, а Лев - на разлитую кровь. Все остальные же вопросительно глядели друг на друга.
Затем старик отставил свой костлявый длинный палец с почерневшим ногтем от книги и пошёл против часовой стрелки, посыпывая в стаканы с кровью по чуточке соли в каждый и бесперестанно бубня. Он сделал круг, вернулся к своему, добавил соль и в него, в окончание, что-то снова пробубнив, кинул соль на свечи, тотчас давшие вспышку. Он поднял стакан кверху первым, замечая квадратные глаза Лазаря, который, по всей видимости, впервые присутствовал на подобной церемонии, и взволнованно бегающие глазки Марии, старающейся подобать остальным мертвецам ради своей собственной жизни. Перед тем как сглотнуть содержимое стакана целиком, словно томатный сок, старик-вампир позарился на всех и каждого, на играющие от вспышки возбуждённого огня цвета на их лицах, затем на поднятые стаканы каждого и сказал уже заранее продуманную речь, как будто тост:
- До полуночи осталось две минуты, - Лев бросил взгляд на часы на бочке, продолжив, - Кровь Барона выпиваем сразу и залпом, как только я скажу заветные слова. До этого никто ничего не делает без моего указу, иначе лишу его, - он глянул Марии прямо в глаза, - или её живота. Молча. Не все ритуалы удавались только потому, что слишком самоуверенная нечисть, - здесь он глянул на кашлянувшего от страха и шалящих нервов Лазаря, - не следовала моим указаниям. Поэтому давайте соберёмся вместе, - здесь он перешёл в то, что было написано в книге до самого заклянания, заметно повысив тон, - и попросим Духов Тёмных вернуть бытиё и час потерявшей их Марии, рабыне Смертного указа да чуждыне волюшки нечистой. Не пожалеем крови Третьего, не поминуем смерти Иего, дайте Духи Марии, дочери Петра, волю, чтобы избавиться от Тёмной кровушки в Ейных венах... - он сделал короткую паузу, вытянув руку вперёд на манер фашиста, затем поднеся стакан к губам и сказав тихонько, быстро Марии, - Впреть повторяйте за мной каждое слово! - он снова повысил тон и уставился глазами в потолок - Да свершится вола Ейная и Ваша!
- Да с-свершится воля моя и В-в-ваша... - трясясь от страха над грядущим неведованием, пролепетала Мария, тоже поднеся стакан к своим губам. Перед такой церемонией её трясло не менее чем трясло её подругу Наташу, когда та впервые увидела изменившееся лицо Марии Петровны.
- Димиус тарум некрозис церо алукарди! - почти прокричал пульсирующий Лев.
- Д-димиус тарум... не... некрозис ц-ц-цероалукарди! - как могла повторила за ним Мария. Губы её, выдыхая неприятным запахом тлеющего организма, шепнули над самой поверхностью поднесённого к ним стакана и на ней создались плескающиеся круги, смешанные с вибрациями от тряски бедной девушки.
Финальным актом, после всего сказанного и сделанного, Лев поднял правую руку кверху, согнув её в локте, а левой, не медля ни доли секунды, опрокинул стакан в свой рот и залпами выпил содержащуюся в нём кровь с солью. Отставав, наверное, на ту самую долю, последовали за ним залпы остальных присутствующих в помещении мертвецов. Вальдемар спокойно выпил старым, таким же жестом как и Лев, опрокинул стакан в пасть и ещё быстрее главнейшего выпил всё, что в нём было, вытерши губы рукавом и от счастья улыбнувшись после. Выпили и Лазарь с Диего. Первый - зажмурив глаза и морща всё лицо, будто пьёт он не кровь с солью, а марганцовку. Другой - бешенно забив ступнями в процессе, но левой руки при этом не опустив.
Последней опустошила свой стакан Мария. Увидев, что все другие уже прикоснулись к своим бокалам губами и принялись лакать кровь, девушка-вампир тоже резко опрокинула в свой клыкастый, но небольшой женственный рот кровь с солью из своего стакана, не забыв поднять левой руки кверху. Сначала она почувствовала вязку и холод во рту, будто бы выпила уксусу и тут же закусила его неспелой хурмой, но потом, ощутив языком этот солёный оттенок, что она глотала, вдруг почувствовала, что ей становится лучше с каждым глотком, и что, наоборот, тошнота уходит, а наступает спокойствие и довольство. Она присластилась к привкусу крови, думая, что, будь бы она сейчас обычной живой девушкой, как Наташа, её бы уже раза три вырвало прямо на стол и она бы уже напросто потеряла сознание. Но нет, в таком состоянии чужая кровь даже наоборот приходилась ей в пользу, будто бы пила она свежую родниковую воду и при этом бы ещё и себе удивлялась. Заглотнув всё содержимое стакана, она открыла закрытые от наслаждения глаза и поставила стакан на стол, увидев, что все остальные присутствующие при процедуре уже опустили свои руки вниз и стаканы их стояли опустощёнными, а Лев уже закрыл книгу и смотрел на свечи на столе:
- Начинаю обратный отсчёт, - провозгласил он на весь стол, затем опять обратился к Марии, - Когда дойду до нуля - тут же запейте всё алкоголем. Сразу. Из того графина, - девушка поняла намёк и медленно потянула к нему руку, за несколько сеунд уже овладевши им, - Десять, девять, восемь, семь, - Лазарь беспокойно вертел глазами, но после крови был уже более сытым и довольным ритуалом, - Шесть, пять, четыре, три, - Вальдемар треснул кулаками, размявши свои костяшки, - Три, два, один, ноль! Всё, полночь - пейте! - тут же выдал Лев.
Мария резко потянула всю бутыль к своим губам, скинув с неё ломоть хлеба, и, лишь коснувшись её, вдруг инстинктивно замерла. вдали, где-то у входа в секретный штаб, со стороны выхода к метро, внезапно раздался оглушающий визг одного из призраков. Мария точно не различила, кто их двух именно вопил, но вопль был жутким, оглушающим даже здесь, за десяток метров от места, за бетонными стенами, которые не пробили даже пули. Вопль повторился, но Мария, вспомнив о том, что малейшая ошибка и ослушка ведущего ритуал вампира, по словам Льва, молга привести к неведомо чему, всё-таки поглотила в свой рот чистый прозрачный спирт под второе "Пейте!" Льва и после второго готка почувствовала резкий рывок чего-то в её пищеводе вверх, наружу. Она с силой оторвала от своих алых губ весь графин и тут услышала третий вопль, гораздо ближе, оглушающий ещё сильне и разкий крик Вальдемара "Демоны! Это они! Они нашли нас!" сразу после него. Затем Мария почувствовала сильный пульс шагов, от которого сотресалось всё в помещении и пали даже две свечки, следуемый дьявольским рёвом ещё страшнее призрачного вопля. Девушка-вампир глянула на дверь, под встрясками шагов чего-то большого, что приближалось к ней, она приоткрыла рот и её саму трясонуло от рвущейся наружу очередной сукровицы. Она поставила свободную руку ко рту и жидкость слилась на платье по подбородку, оставив на нём красный след от всей нижней губы до шеи и грудей, затем Мария Петровна почувствовала, как её сердце снова ударило. Сбито, гулко, будто задыхаясь, оно дважды ответило организму: "Тук-тук!", после чего сникло, восстановилось, ответило опять. Ритм и пульс были неровными, но Мария почувствовала биение в себе. Вот оно, уже внутри, осталось совсем чуть-чуть и она будет жива, свободна... А будет ли?
Когда Мария смогла сообразить то, что произошло за посление пять - шесть секунд, все присутствующие уже стояли в полной готовности за столом, за исключением Льва, прячущего в мантию важную книгу. Ближе всех к двери располагался Вальдемар, ещё в человеческом облике. Дальше, уже превратившись за считанную доль времени, ждали врага двое оборотней. Мария же находилась дальше всех.
- Мы не дадим тебя в обиду! - крикнул Вальдемар уже превращающимся голосом, - Спасайся, Мария, бегите вместе со Львом, не обращайте...
Он не успел закончить, как дверь, по памяти девушки напрепко закрытая на два засова изнутри, с лёгкостью бумажного листа вылетела прочь с петель, прямо на Вала, успевшего хорошенько её блокировать и откинуть в сторону. Разрушился дверной проход и в пыли мертвецам показался один из демонов-разведчиков, у ног которого располагались знаметиные огненные ежи. Мария глянула на него - в таком облике ей он представлялся в самый первый раз.
- О-о-о-ого... - протянула девушка бесслышным шёпотом.
Это был пылающий пламенем зверь с рогами барана и зубастой пастью, откуда выдыхалось неутомимое пламя. Глаза его пылали так, что не было видно даже зрачков, животный нос фыркал. Он стоял на двух ногах с копытами, словно человек, но когтистые руки держал перед собой и все они тоже пылали. В общем плане этот дьявол был похож на огненного трансформанта, только с менее длинными и более широкими клыками и рогами размером с руки Марии впридачу. В интерьер помещения этот зверь вписывался с трудом: он был где-то на целую голову выше Вальдемара, в полтора раза его шире и плотнее, с длинным остроконечным красным хвостом, вьющимся позади словно кобра, а вечный огонь вообще делал его настолько опасным, что, стоя ближе всех рядом с ним, Вальдемар, что всегда сам казался Марии зверем, теперь был похож на котёнка, попавшегося врасплох бульдогу. Настолько это создание было массивно и изливалось силой на каждый сантиметр.
Демон долго ждать не стал. Он промолчал сначала, дав ежам под его ногами порычать, потом уставился глазами прямо на Вальдемара, размахнув обе руки метра на четыре (хотя на кого он смотрел на самом деле узнать было очень трудно), и наводящим панический страх низким басом отозвался на всю большую комнату:
- Верните мне девчоку! Немедленно! И никто не умрёт! - он топнул ногой и стол пошатнулся.
Вальдемар хоть и был затронут до самой глубины ещё живой души тоном беса, тоже грозно прокричал могущественному зверю:
- Никогда! Только через прах наших тел! Я не отдам её тебе без боя, адское отродье! - его тон тоже звучал страшным, но по сравнению с предыдущим, от которого вообще сотрясались стены, был похож на шипение котёнка супротив лая.
Бес нахмурился и заревел. Один из ежей, что был под его ногами, вдруг оскалился и совершил прыжок, метя в горло Вальдемару. В ту же минуту Мария поняла, что более медлить и восхищаться чему бы то ни было не стоит, пришла пора по-настоящему действовать ради своего же будущего блага. Уже не обращая внимания на то, что её сердце нервно побивало, как сутки тому назад, при захвате предателя, девушка кинулась в ежа тем, что попалось ей под руку в тот самый момент, спасши Вала - спиртом. Графин с открытым горлом полетел прямо в огненного ежа, попав в того и сбив того в прыжке. Вместе с графином ёж упал на бочку, тут же исчезнув с грохочущей вспышкой, а графин разбился об неё и пламя охватило всю бочку. Не долго думая, бес легко снял с неё железный обод когтистой лапой и с размуха направил его на стоящего стеной здоровяка. Вал поймал его словно обруч и, несмотря на то, что серьёзно поранил об обод свои ладони, скомкал железо обеими руками, будто это была какая-то резиновая игрушка, спичечный коробок. Бес посмотрел на это с иронией, заревев:
- Ловко! Но это всё, на что ты способен, ничтожный вампиришка!
- Сейчас посмотрим, - отозвался злой Вальдемар, запустивши железным комом в поймавшего его двумя пальцами демона, и ударившего о землю комом так, что тот аж оставил трещину в полу, - Ты меня разозлил ещё с дав-в-вних... - он не успел выговорить последнее слово, ставшее лишь волчьим воем, в придачу к вою Диего, и перед бесом тотчас стоял мохнатый зверь с двумя прогалинами на голове, у глаз, с клыками и мышцами под кожей, но всё равно казавшийся небольшим по сравнению с огненным великаном, бороздящим потолок своими рогами. Зверь, не жалея своих сил, накинулся на демона и те оборотни, что стояли за ним, тоже вступили в атаку. За это же время Лев, оставшись в людской форме, успел произнести заклинание и открыть портал-дыру в углу помещения, противоположно двери. Чёрный вакуум растопырился и принялся засасывать в него самого Льва, Марию, наполовину задействованный в драке ещё чудом не развалившийся стол и вообще всю живую-мёртвую материю, ткань, содержавшуюся в помещении.
- Уходим! - прокричал Лев, заслоняя за собой Марию, - Бегите первой, девушка, бегите без оглядки, им нужны именно вы, так что бегите, пока они не закрыли наш портал. Остальные отступайте, разделимся на несколько групп когда будем уже там.
- Где-где? - подумала Мария, - что ещё за "там"? Неясно, везде какой-то беспорядок! - с этой мыслью она последовала в тёмную дыру и под сильное "Нет!" дерущегося рыжего демона скрылась из виду с погружённой в полнейшую облаву комнаты.
За ней вдогонку побежал изрядно искалеченный паук, запутавшийся в собственной горящей паутине. Когда он скрылся из виду в портале на глазах у Льва, назад силой откинуло Диего и он свалился к ногами старика. Вампир бережно поднял пса, закричал:
- Беги! Беги, чёрт тебя бери! - потом обратился к Вальдемару, - Превращайся назад и отступай, не трать своих сил! - но здоровяк, единственный, кто мог, быть может, дать реальный отпор огненному созданию, тужась держал когтистые руки и его мохнатые лапы, все в крови, скользили по ним. В процессе битвы он получал тумак за тумаком от разъярённого демона и был уже так избит, что регенерация ничего почти не давала.
Диего убежал в портал, харкая кровью, а из стены появилась печальная ноющая Мираж, держа в своих прозрачных руках обезглавленное тело разлагающейся Деки. Её стон - плакание был так силён, что ежи, кусавшие бедного Вала со всех сторон, от испугу попрятались за демона. Она подплыла ко Льву и что-то закричала в его сторону.
- Бросай её! - не разбирая слов, крикнул тот ей в ответ, - Бросай, я говорю! Она мертва, нечего больше делать! Бросай и спасайся сама!
- Но в-в-ведь Де-е-е-е-е-е-е-ека-а-а!!! - застонала та в ответ и Вальдемар, воспользовашись моментом, чуя, что демон отвлёкся, выпутался из его рук и с разворота ударил того ногой в живот. Огненный зверь содрогнулся и упал на стол, тут же разломав его и поразбивав все склянки, что на нём до падения лежали. Затем полный злобы встал и набросился на Вала. Лев ступил на Мираж, указывая пальцем в портал, что держал своей рукой и та повинилась, но Деку из рук не выпустила. Теперь в комнате их осталось всего двое.
- Не уйдёте! - проревел демон, поочерёдно глядя на обоих вампиров, - Уж хотя бы вас, но с собой-то я унесу! Взять его! - он указал пальцем вдаль на Льва и пара ежей тотчас высунулась из-за его ног, кинувшись на него. Мудрый старик ловко отбился от них тем, что как раз подвернулось ему на руки под мантией - томом заклинаний. Затем схватил одного из ежей за горло жилистой рукой, а другой, корчась от боли пламени, свернул ему шею. Кусачее создание моментально затушилось и стало пеплом, иссякло в его руках. Он дёрнулся к упавшему от лёгкого блока рукой Вальдемару и схватил того за мохнатую спину:
- Дьявол! Превращайся назад, хватит, пошли... - он принялся отталкивать Вала от драки, но тот, чуя вечную ненависть к бесу, оскалил клыки и зарычал, - Я сказал всё! Довольно! - огрызнулся на здоровяка-вампира старик.
Видя, что дело никак не продвигается, Льву ничего не оставалось более, как самому превратиться в зверя, принять тот красноглазый облик. Он пожалел о том, что потратил свои драгоценные силы, но другого выхода действительно не было. Став зверем, старик смог оттянуть Вальдемара и влепить ему хорошую пощёчину, чтобы тот опомнился. Затем Вал снова стал мужчиной, и, по приказу Льва, отступил от беса. Лев же поймал последнего летящего к ним ежа и с силой швырнул его о горящую в углу бочку. Тот врезался и разорвал бочку на деревяшки, откуда мигом высыпался порох.
- Спасайся-я-я! С-час рванё-ё-ёт! - проревел уже превратившийся назад Лев в тот момент как оба вампира забежали в закрывающийся портал. Бес лихо ступил за ними, пол содрогнулся ещё раз, а затем ударил порох и вся комната просто взорвалась. В дыру залелето несколько досок, пороха, остаток стола, после чего она просто закрылась и перестала существовать.
Раненый взрывом бес покинул рушащееся помещение, пробегая там, где ещё десять - пятнадцать минут назад вёлся тёмный ритуал. Он исчез в железных дверях ещё прежде чем балка загородила проход к ним и отовсюду потрескались стены. Через секунду он очутился в туннеле, освещая его своим телом, и направился куда-то, точно зная куда.

* * *

В районе полуночи Наташа Маковецкая совершила роковую ошибку, не слушаясь слов своей подруги. Накрывшись одеялом вместе с головой, она лежала на кровати, чуя тепло внутри неё, и медленно погружалась в сон. Её мысли, все наперекос после трудного вечера рядом с умершей Марией, постепенно кидали её. В голове, тем не менее, ещё кружились какие-то идеи, соображения. Предсонная дымка, сформировавшаяся в подсознании засыпающей девушки, всё время преобразовывалась и снвоа исчезала под малейший шорох в квартире. Ей превиделись то круглое лицо Полесова, что-то с глупым видом разъясняющее, то лицо Марии с огромными, чрезмерно выросшими, клыками, якобы уже после трансформации, то смеющиеся в полный голос лица демонов в очках, из-под которых глядели на Наташу фары грузовиков, то пьяница с бутылкой под окном. Затем снова чудилась комната. Когда же Наташа в последний раз повернулась лицом к стене под одеялом и высунула один лишь нос, чтобы дышать проветренным воздухом, её разбудил стук. Он прошёлся из одного места в другое, как прежде всего показалось девушке. По мере продления стука, Маковецкая подумала, что он доносится из соседней стены и резко встала, высунув голову из одеяла, присев на кровать. Стук продолжился, на сей раз он доносился уже более отчётливо из прихожей. Девушка нашарила ступнями тапочки и сунула в них свои ноги. Встала.
Стук был похож на обычное "тук-тук", коим столь часто стучатся в дверь. Едиснтвенным отличием являлось то, что слышались изменения в стуке, будто бы стучали различными предметами, то ладонями, то молотком, то просто тыкали пальцем в стену, но всегда лишь дважды. Замолкали. Затем опять дважды. И так - уже на протяжении минуты.
- Кто это такой? - задумалась Наташа, направляясь к двери и уже позабывши речи Марии, приказавшей глупой и любопытной девушке лежать в кровати, - Вадим Несторович ключи забыл что ли? - и тут же пробудилась, погрузилась в новые мышления, - Нет, невозможно. Он бы позвонил. И вообще бы позвонили, кто бы ни был. А тут - стучат...
Она коснулась двери обеими ладонями и толкнула ту, выйдя в тёмный коридор. Стук усиливался здесь, и только теперь Наташа поняла, что ко входной двери он не имел никакого отношения - стук доносился с кухни. Пожав плечами, девушка вооружилась тростью пожилого врача, что оставил он у двери в свою комнату, затем медленно ступила далее по коридору, за поворот, минуя злосчастный стул, к кухне. И наконец та открылась ей крупным взором, полностью, от одной стены до другой.
- Лишь проверить, - зашептала Наташа, схватившись двумя руками за трость, - Всего лишь проверить и тут же спать. Под одеяло, в кровать, где никто меня не достанет.
Наташа остановилась посреди кухни и прислушалась. После чего снова уловила стук, сильный и тревожный. Он доносился ей из двери чёрного хода, что вёл снизу на кухню сразу. Большая досчатая дверь, ключ к которой хранил лишь Вадим Несторович, пульсировала под ударами чего-то против неё с той стороны. С испугу девушка схватила один из кухонных стульев, и поставила его к двери, а сама, не отпуская трости, бросилась в соседнюю комнату, к старому врачу.
- Вадим Нестерович! Вадим Нестерович! - раздалось на весь коридор и Маковецкая настигла комнаты врача, с силой открыв её и нащупав верёвку. Тот с удовольствия храпел в своей старой кровати у окна.
Девушка мигом дёрнула свет под очередной стук и крикнула соседу:
- Вадим Нестерович!
- Хр-р-р.... М-м... А? Что? Кто? Где? Опять немцы?! - тот немедля вскочил с кровати, спросоня прокричав ряд бессвязных слов под ослепляющей лампой.
- Вадим Нестерович! - повторила Наташа, - Там! Там кто-то стучится с чёрного хода! - она указала дрожащей рукой на кухню.
- Что-что? - тот удивлённо позарился на соседку, надевая на глаза очки.
- Стук на кухне, с чёрного хода! Ещё никогда такого не было, что это?
Нестерович вскочил с кровати, рукой потребовал вернуть свою трость:
- Стучат? С хода? Но это ведь невозможно, милочка, он уже лет сорок как закрыт! - провозгласил пожилой доктор, привычкой слюнявя пальцы на руке и тут же сам убедился в обратном: дверь издала ещё один стук и его расслышали все члены квартиры.
Нестерович, взяв инициативу в свои руки, в пижаме и старческих тапочках, и Наташа в одной сорочке, отправилсиь на кухню вдвоём. По пути включили свет и в коридоре, и в туалете с ванной, и в самой кухне. Стук повторился. Увидев стул, врач подхватил трость как бейсбольную биту и, схватившись за стул, шепнул Наташе, указывая рукой на чайник, мирно стоявший на плите:
- Наташенька. Кто бы это ни был, возьми чайник с плиты и, - его голос приглушил очередной громкий стук, - Плесни им в дверь как только я её открою. Вода кипячёная, - он затряс губами, - на всякий пожарный, хорошо?
- Л-л-ладно... - шёпотом отозвалась Маковецкая и вооружилась ещё горячим чайником. Встав за пожилым врачом, она сняла крышку и приготовилась к чему бы то ни было. Нестерович тем временем нащупал ключ от чёрного хода, что почти всегда носил на своей шее, и аккуратно сунул его в старую скважину, ногой резко отдёрнув стул. Лишь только предмет быта пал в сторону, дверь резко отворилась на тёмную лестничную площадку без всякого освещения. Какая-то трухлядь посыпалась к ногам врача и девушки и та, посекундно отреагировав, выплеснула кипяток прямо на неё, частью на пол кухни. Затем стук прекратился и произошло уж совсем странное событие.
А именно, в освещённую кухню влетел, никем не одержимый, рабочий молоток. И завертелся в воздухе, левитируя то влево, то вправо, будто бы у него были крылья. Затем за ним влетела кастрюля со ржавой дыркой, разбитая кегля и вообще уйма других предметов. Вадим Несторович, увидев их вальс в воздухе, сник, скатился на пол и ему тотчас стало тихо-плохо, а глаза закатились высоко на лоб:
- Полтергейст... - он произнёс в полном отчаянии и с испуга потерял сознание, схватившись за больное сердце. Наташа же выхватила его трость, отскочила к стене и принялась отбиваться от летающего молотка и кастюли, к которым секундой позже присоединилась вообще вся посуда, что не была взаперти, закуралесил стол, и ещё позже всё с дребезгом разбилось о стену прямо в метре от девушки. От стаху та сомкнула колени и, зажмурившись, тихонько захныкала.
- Ну-ну-ну! Зачем же вы плачите, Маковецкая? Ну что вы, в самом-то деле, таких пустяков боитесь? - вдруг послышался ей очень знакомый голос и что-то ткнуло её в плечо. Она открыла глаза и узрела перед собой белый носовой платок, схватилась за него, затем уже осмотрела руку, что его держала, и в метре от себя увидела рыжеволосого в сером костюме человека, в перчатках и спущенных на шею очках от солнца. Лицо его было бывалым, с палящимися бровями и абсолютно голубыми, как в сказке, глазами. Наташа мигом узнала его, причем не узнать его, как ей показалось, было бы нельзя, - Утритесь, не плачьте, девушка. Не пугать вас я пришёл, - он выразился будто Гамлет, составляя слоги, но в то же время оставаясь серьёзным.
- Фёдор! - вдруг выкрикнула она, откинув от себя платок, но с тем ничего неприятного не случилось ни в полёте, ни на земле, - Это опять вы! Вы же демон, бес! Оставьте меня в покое, я вас боюсь! Сжальтесь надо мной! - Маковецкая залпом выстрелила в него словами.
- Меня не стоит бояться... - туманно произнёс тот, культурно подняв платок и убрав его в карман, затем осмотрев девушку с ног до головы, - Расслабьтесь и успокойте ваши руки, ноги. В такой позе встречать гостей вообще-то омерзительно! - он всмотрелся в её глаза и для неё его зрачки как-то испарились в сизых белках, перестали быть видными.
- Что вам надо от меня? Я не мертва, я обычная, живая девушка, я вам незачем... - пробарабанила Наташа ему в лицо, не отпуская трости.
- Вот поэтому вы мне как раз и нужны, - Фёдор прошёлся вдоль кухни, помахивая странными часами, самоправно взглядом загнал весь хлам в проход и закрыл распахнутую с кухни дверь. Потом лишь глянул на валявшийся стул и тот за две секунды поднялся, придвинулся к чёрному ходу и запер выход, - Очень нужны. Вы не бойтесь, всё, что я делаю, что мы делаем, - он прикоснулся к трости Маковецкой и та рывком захотела её освободить, но демон лишь кинул её назад, она благополучно приземлилась на лежащего Вадима Нестеровича в углу, - всё это в целях вашего же блага.
- Не верю! Не желаю верить! Вы мне стоили моей лучшей подруги, убирайтесь! - Наташа плюнула тому в лицо со злости и Фёдору пришлось вытереться своим же платком. Затем рыжеволосый зажал Маковецкую в углу одной лишь мёртвой хваткой и за секунду приблизил свои уста к её уху, шепча в него:
- Знаешь, кто я сейчас? - она тяжело дышала и выпучила глаза наружу, - Не знаешь. Сейчас я - Троянский Конь...
И тут же Наташу настиг паралич, неведомо откуда и неведомо как. Из последних сил она бросилась к себе в комнату, думая об одеяле, но в коридоре её подняло в воздух, закружило, затем шмякнуло об пол. Фёдор очутился рядом, открыл парадную дверь и в квартиру с лестницы хлынуло целое полчище огненных ежей. Наташа попыталась встать, что-то вцепилось ей в голову и выкачало последние силы. Она упала, глаза её посинели...

* * *

Мария опомнилась в кромешной тьме подвальных труб. Встряхнула головой и встала, опираясь на обе руки. Из-за далёкого угла сквозь темень раздавался сифоном чей-то женский плач. Оттуда же мерцал тусклый зелёный свет. Ещё не полностью осознав то самое место, где она находилась, но уже примерно поняв, кто именно может быть за тем поворотом, Мария встала на ноги, во весь рост, и аккуратно пошла по грязному полу, цокая каблуками. Слева и справа тянулись куда-то трубы, краны и вентели высовывались из стен, струйками капала вода и что-то шипело вдали. Но Мария шла уверенно на тот плач, что доносился спереди, всё ещё задаваясь вопросом, куда же именно её телепортировало на сей раз. Не видя перед собой трубы, она сделала неловкий шаг вперёд и тотчас ударилась об железо своим лбом:
- Вот проклятье! - выругалась Мария, почёсывая то место, где по идее должна была высунуться неслабая шишка, и плач сразу прекратился.
Зелёный свет направился по другой части коридора в сторону Марии, постепенно освещая стены, пол и потолок, придавая всему этому больше красок и зелёного оттенка. Плач стал всхлипыванием, но усиливался также.
- Дека и Мираж? Это ведь вы? - рискнула Мария, - Вы попали сюда, как и я? Почему плачите? - её голос был не громок, но достаточен, чтобы её услышали за поворотом, - Вы не знаете, что это за место?
- Я знаю! - кто-то вдруг ответил прямо позади девушки и резко дёрнул её за руку. Та в инстинкте отдёрнула свою левую руку и хотела было локтем её ткнуть во внезпно появившегося индивида, кем бы тот ни был, но потом обернулась и радость прочиталась в её вампиризованных глазах.
Перед Марией стоял Лев и шуточно улыбался. Он вышел первым и сделал жест бедной Мираж вместе с телом Декорации на руках. Когда все трое собрались в мелком помещении, больше всего напоминающем подвал с трубами и кранами, Лев зажёг свечу, достал из мантии припрятанную книгу, и под плач призрака что-то в ней прочёл, коснувшись одной рукой обезглавленной Деки, и та незамедлительно исчезла, растворившись в воздухе. Мираж залилась горькими слезами, но Мария смогла её утежить. Лев убрал книгу:
- Вот так будет лучше, - он посмотрел в потолок, - Покойся с миром, - затем неуклюже прочистил горло, - Так вот, мы находимся в обыкновенном подвале, дабы ответить на ваш вопрос, Мария Петровна. Под Останкино. Но прохлаждаться не стоит, нам требуется обсудить дальнейшие действия.
- Я думала, - с пафосом выдала его собеседница, сидя на кафельной плите, - что у вас уже всё было продумано и распланировано заранее. И куда делись остальные?
- И да, и нет, - Лев причмокнул, - мы не могли знать точного исхода атаки, поймите же. А Вальедмар, Диего и Лазарь были отправлены в другую точку Москвы. Зачем? Прикиньте сами, что будет, по старой притче, если охотник погонится сразу за двумя зайцами?
- То есть, диверсия? - сделала вывод Мария и Лев под него кивнул.
- Мне очень жаль, что так получилось с Декорацией. Но это лишь начало, бесы не остановятся, если мы будем с ними бороться без единой стратегии. Вот поэтому я и предлагаю обсудить, что делать дальше.
- Как что? - девушка вдруг удивилась, - Я вас кусаю и...
Лев подставил к губам свой костлявый палец с чёрным ногтём, сделал паузу, затем, при свете свечи, открыл книгу заклинаний на нужной странице и ткнул пальцем в рисунок, - Ну и что? Я уже видела его, с этим мужичком и вампиром.
- Да нет же, - блестнул энтузиазмом старик, - Посмотрите выше, вот сюда.
- И? - ответила Мария, глядя, куда указал палец, - Вижу, луна...
- Совершенно верно! Чтобы стать живой полностью, ибо на данный момент вы должны лишь ощущать слабое биение ожившего сердца, но не всего тела, вам надо будет укусить меня при луне. Как я вас тогда, при месяце. А для этого, вы сами помимаете... - он указал на подвальный потолок, - Но не делайте никаких выводов, пока мы здесь, мы в примерной безопасности, потому и можем обсудить всё дальнейшее, - он захлопнул книгу.
Наступило молчание, полное личных раздумий. Мария привстала с кафеля и сделала несколько шагов взад-вперёд, массируя пальцами виски. Лев зашептал. Мираж просто сидела на месте, руками уходя в стенку. Потом Мария Петровна, ещё в ходе раздумий, медленно размолвила:
- А что, если... - но фразу так и не докончила, опять пустившись в размышления.
- "Что если" что? - спросил Лев, но Мария перебила его, прокричав:
- Наташка! Точно, Наташка! У неё можно более уверенно укрыться. И крыша рядом, и укусить вас я там смогу...
Но Лев недоверчиво глянул на эти дедукции, задав другой вопрос:
- Проверенная подруга? Точно не будет облавы?
- Да точно, точно не будет! - с радостью отозвалась Мария.
- Что ж, буду полагаться на ваше доверие, - отрезал Лев, дав знать, что больше аргументировать предложение Марии не будет, - Выход там. Держаться всем вместе, по улице будем бежать. И, умоляю вас, - тут старик обратился ко всем, - Всё делать так, как я скажу, без отговорок. Ваша глупость стоит вам жизни, запомните это, - он убрал книгу в мантию, взял в руку свечу и встал, готовый двигаться дальше.
По сырому тёмному подвалу мертвецы шли не более получаса. Лев вёл, указывая дорогу и святивши по сторонам. За ним, то удивляясь, то размышляя, продвигалась Мария. Последней летела Мираж, хихикая. На пути троице встречались странные вещи и предметы, какие-то сломанные мечи, посоха, скелеты с клыками и даже рогами, другие скелеты не людской формы и разбитые талисманы. Всё это помещалось в обычном подвале.
- Что это? - тихо спросила Мария впереди неё идущего Льва.
- Это, Мария Петровна, следы старого побоища. Когда-то давно здесь находилась камера пыток демонов. Они свозили всю найденную ими нечисть, - его свеча показала клыкастого скелета с проломленным черепом, - когда нас было значительно больше, и уничтожали её здесь. Все-все пали: вампиры, оборотни, призраки. Никто не оказал особого сопротивления...
- Какой ужас! - воскликнула та.
- Абсолютно с вами согласен. Мы долго ждали того дня, в который мы бы отомстили им за это. Долго, если не целую вечность. Мы крепились и совершенствовались, становились сильнее, но ждали. Кто знает, может он ещё не пришёл, может сегодня это лишь начало. А завтра, - он прервался, посветил вперед, - А завтра... - и тут окончательно смолк.
- Завтра? - сделала вопросительную мину Мария и вдруг глянула вперёд перед стариком, вдаль, куда светила его свеча. Оттуда доносилось крахтение и шипение, - Не может быть!
Перед ними, метрах в трёх, лежало неприятное событие. А точнее, от свечи начинался след зелёной, как краска, крови, что вёл к тёмной массе дальше. На следу валялись две отрубленных паучьих ноги, что инстинктивно двигались, ёрзали по полу, но уже отмирали. Дальше лежала сама масса: слева человек с одной рукой и ногой, также елозя ими по собственной крови, а правая его сторона, вплоть от части лица до шести паучьих ножек, замерла в стадии трансформации. В результате, обычно часто следивший за своей гигиеной и хорошим видом, Лазарь Степанович теперь лежал в полу-превращённом (или полу-не превращённом) состоянии на кафельном полу, хлебая собственную кровь, шипя и тяжело дыша. Он был похож на умирающую в нефтяной саже утку.
- Никак к другим решил присоединиться? - с ухмылкой спросил Лазаря Лев, рукой показав на старые скелеты по бокам.
- Ах, цы и цвои щутощки... Пфу! - от харкнул кровью, - О ревуар, Лев, цкоро я цак умру, долго не продцерщусь...
Лев достал из бессмертной мантии бутьль алкоголя с кровью, кинул её поймавшему одной рукой и паучьими ножками Лазарю. Потом поставил свечю на земь:
- Это они тебя так? Где остальные?
- Валцемар и Циего цпащлись... Я бежал-с, как цот шпредатель, мац его! - он снова харкнул.
- Что? - не расслышал старик, - Сюда бежал что ли? И спасся у выхода?
Тот кивнул на половину человечьим, на половину паучьим лицом, опять сплюнул кровь и уже полностью углубился в питьё графина, чувствуя, как раны заживают.
- Ты так больше, пожалуйста, не рискуй, только ради диверсии. Ещё останешься в таком состоянии, а на тебя ведь смотреть тошно.
- Цто я? - Лазарь поперхнулся, - Цы бы видел Циего! У него ш вся цпина в порес-сах... Он цак, как муцкетёр, цебя повёл, щемона ца щвост ц-ц-цапнул-с.
- Шутите... - Лев усмехнулся, подобрал свечу, - А у нас вот дела посерьёзнее. Как видишь, дама меня так и не укусила.
- Укуците меня, о, рацпрекрацнещ-щ... - захохотал Лазарь и опять поглотился в бутылку. Ему было значительно лучше, лицо принимало людские облики, а паучьи лапы становились его знаменитыми и вездесущими пальчиками.
- Их там много? Десяток? Два?
- Тыцаща... - отозвался паук.
- М-да, туговато придётся. Но, - он обернулся лицом к Марии, - решать надо тут. Как быть и что делать. Риск выходит большой.
Мария интеллигентно глянула на Льва:
- Какие есть варианты?
- Мало. Либо мы бежим глядя лишь вперёд, наповал и те, кто выживают, убегают. Либо, - он призадумался, - Нам нужно хорошее прикрытие. Очень, очень хорошее.
Мария завертела глазами, смотря на каждого из них поочерёдно, затем взгляд её остановился на хихикающей и бегающей в ожидании сквозь стены девушке-призраке:
- Придумала! Это грандиозно!
Лазарь со Львом на секунду насторожились и посмотрели сначала на Марию, а потом уж туда, куда глядела она. В окончание глянули друг на друга.
- Отдать единственного призрака им на съедение? - разозлился очень мудный, но так и не догоняющий Лев, разводя руками, - Запрещаю!
- Нет же, - усмехнувшись, шепнула ему Мария и пальцем показала сначала на себя, затем на Мираж, что витала у скелетов, - Она - я, понимаете?
Лев оживился и сам улыбнулся, оглядывая Марию с ног до головы:
- Неплохо! Замечательная идея, вообще-то! Даже я не додумался...
- Стареешь-с, - отозвался с пола Лазарь и тут же замолчал под "Цыц!" своего главаря.
Мария Петровна обратилась к призраку и подозвала его к себе:
- Мираж! Миражик, послушай меня! - та медленно подлетела, высунувшись из стены, - Ты наш единственный шанс. Если ты нам не поможешь, то мы пропали. Послушай, ты ведь умеешь превращаться в копии других мертвецов? - зелёная девушка кивнула и Мария схватила своей рукой её, что плавно осела на её ладонь, - Умоляю тебя, превратись в меня. И беги, беги далеко, как только выберемся. Демоны примут тебя за меня и дёрнутся за тобой, а ты сможешь скрыться. Эта диверсия просто должна получиться, поверь мне... нам, - последним взглядом она обратилась ко Льву, и тот утвердительно моргнул глазами.
Мираж задумалась, протянув долгое "О-о-о-о!", но Мария, сделав красивую и умилительную улыбку, из последних сил стараясь добиться своей цели, таки очаровала девушку. Она действительно была готова на всё ради жизни, и уже знала, что не раз себе это доказала в ряду нечисти. И уговорить тоже могла: Мираж согласилась.
Прижав руку к своей груди, девушка-призрак сомкнула веки и засияла, очень сильно, ослепительно. Затем изменилась вся форма её тела, а силяние исчезло, и перед Марией снова возникла её собственная копия. С зелёными глазами, пожалуй, едиснтвенным, по чему вблизи можно было бы различить двух девушек друг от друга.
- Как две капли воды... - прошептала довольная Мария, убирая свою руку из объятий Мираж.
Тут в диалог вступил Лев, уже дав более конкретные наставления:
- Итак, будь бдительна. Очень бдительна, их там будет много. Как вырвемся наружу, беги в направлении Ленинских, где был наш штаб. В случае чего - сразу прячься, где сможешь, и жди. У тебя это получается хорошо, - он сделал паузу, дав последнее указание, - Если тебя настигнут, превращайся обратно. Особых проблем не будет.
- Я-а-асно... - пропела вторая Мария голосом девушки, потом нахмурилась, и, всем на славу, заговорила обычным голосом совего оригинала, - Ясно.
- Фантасика, - улыбнулась Мария и вторая Мария повторила даже её улыбку.
- Ну, готова? Все готовы? Вы тоже, Мария Петровна?
- Как всегда, - ответила та.
- Эх, в бой! - прогремел Лев и обе Марии окружили его. Перед тем, как свеча бы удалилась за очередным поворотом, Лев обратился к уже почти ставшему самим собой, травмированному Лазарю, - Ты же оставайся тут, никуда не ходи. Здесь безопаснее всего. Скоро прибудут Вальдемар и Диего, они поготут тебе. У нас же времени мало.
- Да-да-да, ком тужур, се ля ви... - пошутил, кашляя, пухленький человечек, оставшись лежать. Лев отдал ему дружественную честь, - Ни пуха-с вам, ни пера... - отозвался он отдаляющимся спутникам и опять схватился за бутылку. Ему ещё предстояло выжить.
Очень скоро сценка со скелетами скрылась из виду и подвал закончился в тупике. Лестница с перекладинами вела кверху, к люку, что, по всей видимости, и выходил наружу. На люке Лев, при свете свечки, нашёл странные знаки, явно защищающие это место от демонов, и что-то прочитал, как заклинание. Те загорелись сами по себе, затем Лев смог поднатужиться и отодвинуть сам люк, учуяв уличную свежесть осени. Две одинаковых Марии последовали за ним, тоже поднялись по лестнице. Оказались они прямо под одной из аллей парка возле Театра Советской Армии, под кронами деревьев и у скамей. Вдалеке виднелись огни сонных домов, но вблизи всё было тихо. Лев первым осмотрел территорию, высунув из люка лишь голову и плечи, затем уже появился всем телом и дал знак девушкам:
- Всё чисто. Давайте.
Первой вылезла ложная Мария. Она посмотрела на старика и лишь тогда он понял, что это была Мираж, настолько сходство поражало даже самого опытного вампира. Она встала рядом, после чего вампир подал руку настоящей Марии и все трое очутились снаружи, меж крон двух деревьев. Старик задвинул крышку люка ногой. На молодую вампиршу тотчас упал лунный свет и заманил её, но Лев резко схватил за руку и притянул к себе:
- Здесь небезопасно. Кусать нельзя. Сейчас мы отправимся к вашей Наташе, как договорились, книга у меня, посему там и закончим ритуал, - он обратился к лже-Марии, - Мираж, выкрикни что-нибудь. Только не медли, это самое главное.
Девушка прочистила горло и голосом Марии вдруг как завопила:
- Наташа! Ната-а-аша!!!
- Прекрасно, - отозвался Лев, учуяв возбуждение в окружающей их атмосфере. И правда, лишь только Мираж это выкрикнула, как ежи посыпались издалека со всех сторон. Обычным прохожим они видны не были, потому как не имели людского облика. Целая сотня, свора разных демонических созданий появилась на горизонте, изо всех сторон старого парка.
- Побежали! - тихо скомандовала Льву настоящая Мария, что он прижал к себе, но тут же провозгласил ей:
- Нет. Побежит она. А мы, мы полетим! У меня есть сила! - он крепко схватился за девушку и сказал той крепче держаться за себя, затем обернулся зверем и взмылся в небеса.
- Беги! Беги! - на последнем дыхании крикнула Мария своей копии и улетела вместе со Львом, указывая тому дорогу к Наташе в небесной выси. Вся Москва предстала ей словно на ладони, дома стали игрушечным конструктором, а люди - точками, машины - муравьями. Она бросила последний взгляд на отважную девушку-призрака, что побежала куда глядели глаза, минуя уже бегующих на ней ежей и других созданий, вскоре создавших целый хвост, следующий за диверсией. С неба это показалось ей змейкой, как в тетрисе, а потом Мария оторвала взгляд от земли и лишь молвила:
- Живи. Живи, бесстаршная Мираж. Я век тебя не забуду...
И Лев унёс её прочь, к центру, под видом полной луны. Их не заметили ни демоны, ни люди.

* * *

В доме, где жила Наташа Маковецкая, у которого вскоре приземлились два мертвеца, на первый взгляд не наблюдалось ничего странного, из исключением, наверное, горящего света на кухне. Но это бы никого и не удивило. Лев упал на землю, в своём полёте плохо спикировав во двор дома, в тот самый двор, с чего всё и началось. Мария легонько свалилась рядом, павши с его спины с перепончатыми крыльями. Зверь отдышался и принял старческий облик. Затем пришёл в чувства, истратив много сил, проверил книгу, что так и хранил под своей мантией:
- Фуф, пронесло. Нас не видели.
- Скорее, Лев, до Наташи уже рукой подать!
Мария встала с колен, зачем-то отряхнулась, помогла подняться и старику, что всё ещё тяжело дышал и делал глубокие вздохи. В тёмном безлюдном дворе две фигуры достигли дверей второго подъезда дома номер пять по Кривоколенному, зашли внутрь. Глубокой ночью в дверь Наташи раздался звонок, затем ещё один. Два вампира негодовали на лестничной площадке, ещё не зная ничего об уже захваченной бесами квартире. Наташа открыла им минутой позже. Всё ещё молясь о своём спасении и надеясь, что Мираж выживет, равно как Вальдемар, Диего и остальные, Мария вяло поприветствовала подругу, даже не представив ей Льва. Интересным было то, что о нём Наташа даже и не заинтересовалась. Она появилась на пороге абсолютно монотонной:
- Ах, это вы. Входите, я вас ждала... - отозвалась она словно зомби, глядя на своих новых гостей, и, развернувшись, первой последовала в тёмную квартиру, - Свет не стоит включать. Мой сосед спит и очень устал...
- Наташа! Наташка! Ты не рада тому, что я жива? - Мария задалась вопросом позади своей подруги. Лев пока что молчал, осмартивал помещение.
- Рада, очень рада... - монотонно ответила та и глаза её блестнули синим оттенком, который никто не заметил.
Пришедшие прошли в прихожую, за ними закрыли дверь. Не оборачиваясь, Наташа последовала на кухню, где всё было чисто и убрано. Мария бодрым шагом проследовала за ней. Лев насторожился:
- Выпить есть? Принесите.
Маковецкая послушно кивнула и нагнулась к холодильнику, открыв дверцу. Пользуясь моментом, Лев резко зашёл в ванную и затащил за собой Марию, глядя на неё впритык:
- Первое правило - хозяин никогда не будет искать спирт в холодильнике. Второе - никогда бы так не встретил странных ему людей, - он имел в виду себя.
- Да, подозрительно... - отозвалась Мария, но тотчас откинула мысль, - Хотя, бросьте.
- Здесь что-то неладно, доверьтесь мне, - настаивал старик, - Я буду на чеку.
Они вышли из ванной комнаты и Мария первой разместилась за кухонным столом. Наташа, поставив на него бутылку кагора, встала лицом к окну. Она, похоже, прятала свои глаза.
- Натка, ты не представишь, что с нами стряслось! Такое было, - Мария сама нашла две рюмки у кухонной стойки и тоже поставила их на стол, - Ах, да! Я забыла представить тебе своего... собеседника. Наташа, это Лев. Лев - Наташа.
- Все там будем, - зачем-то отозвался старик, но девушка на него даже не взглянула:
- Очень приятно... - потом она наконец развернулась к ним лицом и закрыла голову рукой, - У меня что-то болит голова... Эта ночь, эти преисподни... То есть, эта луна...
В её голосе прозвучало что-то чужое, не присущное девушке вообще, и фразу она так и не закончила. Лев незаметно ткнул Марию в бок своим локтем.
- Укрой нас! Укрой, там опасно. Ты ведь всегда была моей последней надеждой.
- Всегда... Но так болит голова...
Мария разлила кагор в оба бокала, потом спросила:
- А где Вадим Нестерович? - схитрила, уже заведомо помнив ответ подруги до этого.
- Он... Он на службе... Сегодня было много операций...
Лев уловил проказу, дал её знать и подставной утке в виде Наташи:
- Да-да, свет включать тоже нельзя...
Синеглазая девушка поняла, что прокол близок, под какую дробёжку она попала. Мария уже почти обо всём догадалась - демоны успели захватить квартиру и всех квартирантов в ней. Из комнаты Наташи доносилось шипение, оно всё равно было слышным, даже под тихо включённое радио. Лев тоже был в курсе, готовый снова убегать, снова скрываться. Он улавливал Марию с полуслова, тоже знал, что сейчас та расколет девушку. Так и произошло, старик использовал скрытые слова, чтобы дать об этом знать:
- Гм, это вяжет рот. Я бы вам очень посоветовал, как можно скорее, мы в бегах, - посоветовал он Марии.
- "Вяжет", "очень посоветовал", "в бегах" и "скорее" - вот были те слова, что мне нужны, - подумала Мария, уловив их, и ответила по-своему, - Поробовать надо, Лев.
Она вдруг встала и приблизилась к Наташе. Та убрала руку с лица и сине-фиолетовыми глазами посмотрела на свою лучшую подругу. Испугалась почему-то, отошла назад.
- Мирись, мирись, мирись, - сказала Мария, вытянув вперёд свой мизинец.
Наташа замешкалась, что-то сделала руками:
- Да, именно, помиримся-ка...
В тот самый момент, когда она хотела дотронуться до Марии, Лев вдруг резко овладел обеими бокалами, заранее подкрепившись содержимым, и плеснул ими в Наташу. Кагор попал прямо ей в лицо иона издала, ни с того, ни с сего, басистый рёв.
- Это вода! Я так и думал! Мария, бежим, облава! - закричал старик, но Наташа вдруг резко схватилась за Марию и отозвалась басом:
- Поздно, девушка, мы вас держим. Сдавайтесь!
Дверь чёрного хода, что на тот момент как раз находилась сбоку, за спиной демона в теле Маковецкой, столь же резко распахнулась, и оттуда выскочил, весь в царапинах, бедный врач Нестерович. Вооружившись своей тростью, он замахнулся и нанёс удар Наташе сзади, крикнув Марии:
- Спасайтесь! Это полтергейст, проклятая душа!
Маковецкую ударило в затылок и та сникла наземь. В тот же момент Марию отпустило, она метнулась к старику и на кухне произошла ослепляющая синяя вспышка. Из девушки вылез, из самых её глаз, здоровый демон-зверь, полная копия того же создания, что атаковало штаб нечисти, только окружённый фиолетовым пламенем вместо оранжевого. Одним рывком руки он отбросил измученное тело Наташи в сторону, другим легко избавился от пожилого врача. Овладел его тростью и врезал ему так, что тот разбил стекло и вылетел из окна, крича. Вадима Нестеровича ждала точная смерть внизу дома.
Мария и Лев оказались в коридоре, демон Фёдор последовал за ними, руша всё на своём пути. Почти не сговорившись, оба мертвеца ворвались в окружённую ежами комнату Наташи и смогли, отбиваясь, настичь окна. Мария забралась на него и силой выбила вон обе створки, Лев же отбивался от адских созданий, как только мог. Фёдор появился на пороге и встал супротив обоих вампиров у подоконника, в пяти метрах от них:
- Жалкая нечисть! Чем вы выиграли? Мы разгадали все ваши хитрости, мы вас сильнее. Мы из высшей расы, зачем вы сопротивляетесь? Вы оба умрёте рано или поздно.
Мария зацепилась за окно и встала на узкий карниз. Лев залез на подоконник, отправил нескольких ежей вниз за умершим врачом, а сам зацепился за кирпичи снаружи дома и мудро, в своём репертуаре, провозгласил:
- Уж лучше поздно, мразь, чем никогда! - с этими словами он вдруг взлетел вверх, снова став зверем. Мария осталась на карнизе. Фёдор-зверь бросился к окну, сотряс стены, но Льва не поймал. В его ручищах осталась лишь часть подоконника:
- Взять девку! Хватайте её! - он направил ежей на Марию.
В панике, девушка зажмурила глаза и издала крик, сама того не ожидая. Крик внезапно стал воем и всю её превратило в такого же зверя, как Вальдемар со Львом, только белой шерсти. Она подпрыгнула и прыжок получился столь высок, что вскинул её на два этажа вверх, а там уже была крыша. Думая, что сейчас упадёт прямо в пасть бесу, Мария вдруг зацепилась за что-то и немного успокоилась. Её держал старик, сохранив свою форму трансформанта для будущих времён, и снова тяжело дышал:
- Сю.. Сюда!
Мария, а вернее белошёрстое создание, лишённое дара речи, молча поднялось на крышу и замерло рядом со Львом. Тот указал на луну, затем на себя и заключил идею:
- Это то самое время. Другого не будет, Мария Петровна! Кусайте меня сейчас, иначе всех нас сожрут! Здесь никто и ничто уже не поможет! - он достал книгу, схватившись за неё.
Не выжидая ни секунды, бес прыгнул на карниз и принялся подниматься за беглецами. Все ежи слились вместе с ним. Рога Фёдора появились у крыши, замаячили внизу.
- Я готов! Я рискую своим бытиём, чёрт возьми! Кусайте! - повторил Лев, крича.
Белый зверь, что стоял рядом с ним, вдруг оглянулся, выпустил свои клыки, как иглы, но так и не кусал. Казалось, Мария качала головой, быть может чего-то боялась.
- Кусай, глупая!!! - крыша содрогнулась, демон заревел внизу. Редкие прохожие, что ходили по улицам глубокой ночью, даже не глянули в сторону всего этого апофеоза. Они, казалось, ничего вообще не видели и не слышали. Или же просто не хотели вдаваться в дело.
Девушка-зверь прыгнула, оказалась позади Льва, схватила его точь, как было показано в рисунке, нащупала его хилое тело под своими сильными руками. Выставила свою пасть вперёд и приготовилась впиться в жилистую шею старика. Ехидный месяц светил над ними в безоблачном небе, свет падал на всю крышу и на двух вампиров. Это был действительно единочный шанс для Марии, другого случая бы не выдалось никогда.
К сожалению, и он был упущен: лишь только клыки смогли впиться в кожу старика, ещё не дав полного контакта с кровью, как бес прыгнул на крышу. За долю секунды тот метнул в пару то ли колом, то ли иглой, горящим острым объектом, что попал прямо в грудь старика. Тот охнул и завопил, затем моментально испепелился, и клыки Марии успели обмазаться лишь каплями крови, в рот ничего не попало. Её красные глаза поравнялись с синими глазами Фёдора, явно довольного успехом своей проказы.
- Сдавайся наконец, девчонка. Это мне уже надоело, сдайся сейчас и окончим весь сырбор. Я ганатирую тебе твою ничтожную жизнь, слышишь? Гарантирую!
В припадке гнева и злобы Марии захотелось накинуться на демона, но она поняла, измерив свою силу даже в форме трансформанта, что это бы ничего не дало. Пасть в руках врага в данной ситуации было легко, к тому же именно этого он и хотел.
- Он розыгрывает во мне злобу, - размыслила она, - Нет, надо убегать...
И, не застенчиво развернувшись, в два прыжка настигла край крыши. Фёдор метнулся за ней, снова выскочили ежи, и пепел того, что было стариком, развеялся под их ногами.
Мария глянула вниз. Шесть этажей падения...
- Сила! - отозвались в ней слова Вальдемара, - Сила и ловкость! Вот те два приоритета трансформанта. Никогда не отказывай им, покуда сможешь, - а собственная смекалка заелозила в мозгу, - Прыгай! Прыгай! Прыгай!
Ежи накинулись бы на неё, если бы в то мгновение Мария не совершила бы прыжка, доверившись лишь своим перепончатым крыльям. Но это произошло и девушка-зверь почувствовала воздух под собой, затем длинный прыжок затянулся и, засчёт инерции, Мария оказалась на земле, спикировав тридцать метров вниз и удачно упав на ноги. Когда она лишь только коснулась земли, девушка принялась бежать, зная, что за ней пойдёт погоня. Требовалось убежать, скрыться, прежде чем размышлять о том, что было и что будет дальше. Этот инстинкт диктовал ей условия, говорил в ней.
По тёмной Москве белошёрстый зверь бежал долго. Бежал закоулками, дворами, парками и подземными переходами. Стараясь не попадаться прохожим и машинам на глаза, она бежала тенью, но в то же время знала, что бесы всё равно охотятся за ней и не остановятся ни перед чем, прежде чем а схватят Марию. И так пролетела большая половина ночи, в суматошных скитаниях и прятках по всей южной части центра города. К зоре перед девушкой-зверем возник величественный Крымский мост. Она пробежала дворами Крымского Вала и остановилась у набережной, глядя, как по мосту то и дело проезжает редкая машина, грузовик или автобус. Девушка спряталась под мостом, на самом берегу Москвы-реки, и тут, взглядевшись в широкие мостовые заставы с обеих сторон, ей в голову пришла мысль. Она нашла то место, где наконец-то сможет отдохнуть и отдышаться. Оглянулась - партия ежей так и следовала за ней, вдалеке по улицам. Мария нагнулась, собрала оставшиеся силы и совершила прыжок на несколько метров, зацепившись за железную балку на мосту. Встала спиной к проезжей части, на пятидесятиметровой высоте, и отдышалась, превратившись обратно, но при этом трансформации не контролируя - силы иссякли.
Марии представилась значительная часть Москвы. Та самая панорама центра, какую видела она в объятиях Вальдемара сутки тому назад. Великий центр города, за которым расстилались первые лучи справедливого рассвета. Мария спряталась за балкой, глядя на запад, и думала провести здесь время, чтобы набрать сил, а там уже достичь и штаба у Ленинских, где она могла бы встретить подмогу.
- Ещё немного... - глубоко дышала девушка, - Ещё чуть-чуть... - От усталости одна из её ног внезапно сорвалась с приступа у балки и каблук тотчас улетел в воду. В реке вода бурлилась и шумела, была тревожной и неспокойной, манила к себе. Для равновесия Мария бросила туда же и второй каблук, но крик, который она издала от неожиданности когда потеряла обувь и подрала плечо, заметил один из ежей-разведчиков сзади и скоро по обеим сторонам балки, на дугообразном карнизе возникли два демона. Дмитрий - слева, Фёдор - справа. Оба приняли свои человечьи облики в костюмах и оба улыбались финальной пойме. Мария с испугом глянула сначала на одного, а потом и на другого из демонов. Дмитрий, обветряемый попутным бризом, закричал:
- Это конец, Мария Петровна. Больше вам деваться некуда. Не делайте дальнейших глупостей, идите к нам и мы вернём вам жизнь, и вообще всё вернём таким, каким оно было! - его глаза загорелись при последних словах.
- Скажите, душегубы, что вам от меня хоть нужно? Зачем я вам сдалась? - наконец прямо спросила негодовавшая до этого момента Мария, еле держась на одной лишь балке.
- Вы исказили фатум, в какой-то степени.
- Чего?
- Вы изменили в процессе судьбы главное и сотворили то, чего не должно вообще было произойти. Вы понаделали глупостей, проще говоря, - выразился Фёдор.
- Хватит, идите к нам. Мы должны всё поставить так, как было... - закончил мысль другой демон и оба начали приближаться к Марии по узким дугам моста с обеих сторон.
Сзади послышался мужской крик:
- Стоять, бандиты! Стоять, руки вверх! Вы арестованы по закону...
Это был Полесов. Он проснулся раньше двадцать первого сентября, ещё под покровом ночи, и совершал прогулку как раз в районе моста, размышляя о случившимся. Уже давно этот случай с Марией не давал ему покоя, не связывал в уме никакой логики. Затем он заметил рыжеволосых, что были в розыске, стоявших прямо на мосту и, ещё позже, саму бедную девушку, загнанную врасплох. Он побежал по мосту в их сторону, на бегу вынул своё оружие и навёл на одного из демонов, но целился пока что слишком плохо.
- Что за фрукт? - выдал Дмиртий, глядя на Фёдора.
- Не знаю, в качель ка его... - Фёдор махнул рукой и Полесова вдруг взмыло в воздух на несколько метров, щёлкнул палцьем и тот очутился на другой стороне моста, у самого его края, на прохожей части. Упал и ударился об асфальт, потерял сознание, а пистолет выпал из его мокрых рук, скакнул по мосту да тоже упал вниз.
Мария воспользовалась этим моментом и покуда двое бесов были отвлечены следователем, она сделала глубокий вздох и, распростав руки, дала себе упасть вниз. Летела, как изнурённая птица, прямо к холодной воде, а потом бултыхнула и скрылась в тёмном мраке глубин Москвы-реки.
- Девчонка, Дмитрий, девчонка! Она прыгнула!
- Как?! - тот оглянулся и со зла проревел, - Мы опять упустили её?! Это всё ты виноват, остолоп! Я же говорил тебе смотреть в оба! Теперь всё, будешь прыгать.
Фёдор сплюнул в реку огненной слюной и та мигом затушилась, ударившись о холодные быстрые воды. Он содрогнулся, представляя, как упал бы туда сам:
- Ни в коем случае! Вода - это смерть, я не дурак, чтобы туда за ней прыгать.
- Тогда ты сам себя обречил, Фёдор. Люцифер будет недоволен.
Фёдор потёр перчатки, сделал шаг в воздух и, как Иисус по воде, спокойно пошёл по нему:
- Не будет. Мертвецов мы сегодня ещё покосим, рассвет пока что не настал. Пойдём, чёрт с девчонкой. Не удалось с ней - так искореним оставшуюся нечисть. И потом, без главнейшего она в любом случае помрёт, на выживание шансов у неё даже сейчас мало. Так ведь намного проще...
- Вообще-то да... - развёл руками Дмитрий и также пошёл по воздуху на Фёдором, а потом оба из них вообще исчезли на виде удалающейся над городом луны. Больше демонов ни тут ни где-либо в другом месте Москвы никто долгое время не видел.

* * *

Майор Полесов пришёл в себя поутру, когда возле него колесили машины, становясь большим потоком. Проходившие мимо люди принимали лежачего за алкоголика, не видя большой красной шишки на его лбу. В чувства его привёл начальник, приказав разбудить холодной водой. Когда же он сыщик очнулся, то голова его жутко болела, а в глазах всё туманилось, летало и раздваивалось. Он глянул на мост, туда, где раньше произошла вся сценка между пропавшей без вести девушкой и рыжеволосыми бандитами. Там уже, само собой, никого не стояло:
- Они ушли... Они опять ушли... Её больше нет... - он вяло указал пальцем на мост. После сотрясения мозга Полесов был так слаб, что его пришлось тащить под руки до двадцать четвёртой волги с милицейской сиреной.
- Что он бормочет? - спросил суровый капитан.
- Мне кажется он просто бредит, товарищ капитан. Сотрясение мозга.
- А... Несите беднягу назад, ребята. Придётся в травмапункт-то вести... - капитан окинул взором весь мост, от дуги до дуги, - И что с ним стряслось вообще? Разбит, оружия нет, бредит... Уж не нападение ли на участкового при слубже? - его размышлениям вслух никто не дал отсчёта, после чего он сел на пассажирское место в волге и скомандовал, - Едем.
Машина покинула мост и слилась с массой других машин. На поверхности земли уйма колёс чесала дороги в это самое мгновение. А там, под землёй, под вечный городом, до сих пор велась битва не на жизнь, а насмерть. До сих пор нечисть всей планеты, уже загнанная в пещеры и подвалы, давала отпор демонам-нашественникам, Дмитрию, Фёдору, и их подчинённым. До сих пор в драке стыкались когти и клыки, крылья и копыта, мечи и шпаги, посохи и книги заклинаний. До сих пор в воздухе тлел боевой клич, и обе армии неслись друг на друга, не жалея ни своих, ни врагов. Тысячи смертоносных рук скрестились меж собой в заключительном и всё решающем поединке.