И это – закон. Закон непреложный и справедливый. Потому что, гибель пяти-шести рот, это еще не поражение, а разгром экспедиционного корпуса – катастрофа. Когда на радаре противника все поле боя забито очагами движения, то он не знает, где ударная группа, а где – взвод имитации с заплечными мешками, набитыми электроникой или магическими симуляторами. Каждый такой симулятор создает на радаре пятно, как от целого полка. А таких мешков во взводе – двадцать штук – у каждого по одному. Поэтому, всем поровну достается, и на взвод из двух десятков солдат обрушивается удар, рассчитанный на ударный дивизион. После такого удара лишние пятна на локаторах исчезают. Зато, ударной группе достается значительно меньше смерти в подарок.
Бойцы имитационных взводов принимают на себя первый, самый мощный удар противника – ведь потом, после ответного удара, врага становится значительно меньше. Имитационные взводы смягчают первый удар, заслоняют собой основные силы. Поэтому, и зовут их «прокладкой». Поэтому и говорят «Прокладка не выживает». Поэтому, прокладка десантируется в простых капсулах без двигателей: шансов вернуться у нее нет.
Ведь, если, не дай Свет, поражение – самим бы живым убраться поскорее! А, если победа, то, надо на Родину спешить: вдруг коварный враг уже туда корпус послал, чтобы встретить счастливых победителей у них же дома! Где тут ждать прокладку! Подумаешь, пара взводов осталась на вражеской соте! Прокладка не выживает.
Я это знал. Знал еще тогда, когда патриарх Зонидар отобрал меня, адепта пятого, последнего, кстати, круга обучения из пятидесяти моих однокашников для участии в карательной экспедиции на соты Ворании. Почему меня? А потому что в рукопашном бою силен, а в магии – не шибко. Так, огненное кольцо поставить на пару минут, стрелкой огненной в листок дерева с десяти шагов… Разве это магия? «Таким, как вы, адепт Флам, только кадериум грузить!» Не я сказал, а анимист Гердон, мой наставник по магической биологии. А менталист Звонг вообще предложил археологией заняться: там, дескать, все такие бездельники. Ходят в экспедиции тысячами, харчи казенные проедают, а находят дребедень какую-то! Вот, и нашли мне достойное применение: мешок с симуляторами на плечи и – вперед!
Знал я, что не вернусь еще до того, как недавние соседи по казарме молча подошли и по очереди коснулись кулаками моего плеча, плохо скрывая облегчение в глазах. Если послушника забирают в бой, то куда его отправят? Может, в десантно-штурмовые батальоны элементалистов? Или в заградительные цепи иллюзионистов? А может, в специальные группы прелатов или священников? Или, может быть, в Круг Патриарха, где находиться – и для тамплиера честь высочайшая? Нет. В прокладку – имитировать передвижение ударного эшелона, прикрывать телом своим основную боевую группу. А, прокладка, как я уже говорил, не выживает…
Эти мысли проносились у меня в голове, не останавливаясь и не давая роздыху. Из них меня вывел мощный голос командира взвода иллюзиониста Псока: «Пси-подачу включить!» Загудели за спинами мешки с симуляторами, выдавая пси-волны, которые сбивают с толку локаторы, путают врага, заставляют его лупить в пустоту. То есть, почти в пустоту. В прокладку. Аж уши заложило от гула! Ничего, это ненадолго, минуты две, не больше. Потом привыкнем. А дальше…
«Всего лишь час дают на артобстрел» - поют менестрели. Всего лишь час вокруг нас будет плавиться камень. Всего лишь час чистое пока ворранское небо будет скрыто от нас черно-красным покрывалом смерти. Всего лишь на час Тьма откроет над нами свою ненасытную бездонную пасть, в которой нет ничего, кроме холода и забвения. А дальше не будет ничего. Потому что прокладка не выживает.
Я огляделся. Пятнадцать мужчин и пять женщин. Носильщик и четверо слуг – отделение прикрытия. Их силовые щиты позволят нам не умереть в первые секунды Тьмы.
Восемь бойцов в фиолетовых робах, я – девятый. Отделение защиты. На случай контакта со взводом имитации противника. Оружия нет – только магия, кто во что горазд. А на самом деле – пушечное мясо. Командира даже не помню как зовут. Какой-то старший адепт, чуть не исключенный из академии.
Командир всего взвода – иллюзионист Псок. Ну, тут понятно. За ним давно слава бретера и повесы шла. Видать, нарвался на кого-то из высших. Может, тамплиеру какому дорогу перешел. Вот, и направили на смерть.
Пять женщин. Тоже послушницы. Круг третий – четвертый. Из-за них весь сыр-бор. Вообще, женщины в прокладке – редкость, а тут целых пять! Только они знают слово секретное, как симуляторы за нашими плечами включать. А как выключать – даже они не знают. Только включают по команде «Пси-подачу включить!»
Через десять минут над нами раскрылась Тьма. Мы вжались в землю, накрыв собой рюкзаки с имитаторами. «Кучнее, Тьма вас разбери!» - командир пытался перекричать хор минометных мин и гул разрывов. Было ясно, что нашего прикрытия надолго не хватит, что силовой щит уже скоро лопнет, порвется, открыв наши тела для осколков.
Вот, один маленький осколок нашел брешь в щите и пробил грудь одному из слуг. Тот дернулся в агонии, но выправился, пытаясь удержать щит. Однако, силы были неравны – следующий снаряд взорвался над нами и навсегда приколотил к земле половину отделения защиты вместе с командиром. Остальные слуги сомкнули края своих щитов, только тяжело было им держать такой шквал снаружи. Еще один щит начал тускнеть и гаснуть – не выдержал слуга напора, дернулся и затих. И тут же два снаряда унесли в Свет трех женщин, включая командира отделения имитации. Оставшиеся две девчушки вжали лица в землю, закрывая ладонями слезы, и скорчились, словно пытаясь спрятаться. Может быть, и мы вели бы себя также, не будь их рядом. А при женщинах нельзя мужчине плакать. На то мы и мужчины.
По уставу маг – командир взвода имитации должен использовать свои навыки для нанесения максимального ущерба врагу. Но, Псок забыл про устав. Он вдруг закричал, перекрывая гул огненного шквала: «Адепты, кого на элементалиста учили? Прожгите дыру в земле, да поглубже! Вон, в той горке около девчонок!»
Элементалистом, видимо, должен был стать только я. Огненный шар ударил в холм, затем еще, еще один, и вскоре там образовалась пещера. Да… Не смог с одного шара. Далеко мне до элементалиста! Да и пещера какая-то странная получилась, маленькая. Правда, мы бы туда вместились. А закрывать щитами маленький вход значительно легче, чем купол над головой.
«Все в пещеру! Живо!» - иллюзионист замахал рукой, призывая нас прятаться. Девушки нырнули туда первыми, затем – два адепта из защиты, потом я. После меня прыгнул один слуга из прикрытия. В этот момент командир отделения прикрытия вдруг схватился за живот. Щит над ним погас на секунду, и тут же осколки изрешетили оставшихся защитников и слуг. Псоку осколки прошили грудь и плечи, но, он нашел в себе силы материализовать свою последнюю иллюзию – железобетонную стену, закрывающую наглухо вход в пещеру, в которую мы забились. А в следующий миг слуга поставил щит с нашей стороны этой стены.
Земля дрожала, земля сыпалась со стен, земля протестовала против такого дерзкого использования ее недр. Девчонки плакали, ребята сидели хмуро, один из них молился. Слуга невозмутимо держал щит.
Тем временем, шквал снаружи утих. Итак, прокладка, говорите, не выживает?
- Ладно, бойцы, есть кто старше адепта третьего ряда пятого круга? Нет? Отлично, в силу гибели командира подразделения, беру командование на себя. Первым делом, знакомимся. Адепт Флам. Третий ряд пятый круг. Специальность – элементалист.
- Старший адепт Ингра. Первый ряд. Третий круг. Специализация - анимист, - отличница, раз в первом ряду стоит. Высокая, статная, стройная. Голос глубокий, грудной. Если бы не слезы, так даже и величественная. Мужчинам категорически воспрещается смотреть в глаза таким женщинам. Потому что, один взгляд туда – и кажется, будто затягивает в омут, связывает лиенсордскими лианами и тащит вглубь. Один такой взгляд для неподготовленного равен смерти. Или сумасшествию, что для псолеанина – одно и то же. Как ворранский крейсер в атаке: смертельно опасна и до тоски прекрасна!
- Адепт Лона. Второй ряд, первый круг. Специализация не выбрана. Склонность к иллюзиям, - Свет, совсем молодая! За что ее в прокладку? Маленькая, худенькая, кажется тронь – рассыпется! А голосок такой детский еще. И глаза – наивные, чистые, кажется, будто само небо в них вселилось. Ох, сколько моих друзей на такие глаза попались! Хочется обнять, защитить, укрыть… Сам не замечаешь, как из пса осликом становишься. Такими я люблю издали любоваться – и удовольствие необыкновенное, и спокойствие не затронуто!
- Адепт Гворд. Второй ряд. Четвертый круг. Специализация – ментальный контроль, - мрачный тип. Высокий, кажется, будто его из стены гранитной вырвали и только подтесали кое-где слегка, чтобы углы совсем уж не торчали. Короткая стрижка, затылок, перетекающий в спину, косая сажень в плечах. Голос гулкий, низкий и очень сильный – двигатель дредноута с легкостью перекроет. А взгляд цепкий, как коготь химеры, острый, как клинок гладиатора и твердый, как броня крейсера. Из таких бы монолиты строить!
- Старший адепт Милдон. Первый ряд, Второй круг. Специализация не выбрана. Склонность к ментальному контролю, - Тьма их забери! Они б еще детей в прокладку слали! Совсем что ли совести нет?! Второй круг! Молиться он закончил и теперь смотрел по сторонам с плохо скрываемым испугом. Худой, высокий, волосы прилизанные, говорит сбивчиво, быстро, будто хочет сказать сразу все, что в голове и боится, что не дадут договорить. А смотрит в стороны – то в одну, то в другую… Никогда с тобой взглядом не пересечется. Типичный отличник!
- А ты чего молчишь?
- Слуга Герт. Круга и ряда нет – не положено. Специализации тоже нет, - низенький такой, коренастый и улыбка в глазах. Тьма вокруг, смерть, того и гляди накроют ворранеры, а у него в глазах проникатели лиенсордские бегают. Того и гляди отколет чего-нибудь! Обожаю таких!
- Ладно. Сейчас мы выбираемся и тихонько продвигаемся к нашим позициям. Тихонько, потому что иначе нас снова накроют. Адепт Лона, сделай нам фонарь! Герт, снимай щит.
- Старший адепт Милдон, командир. Но, это противоречит уставу. По уставу мы должны продожить…
- Что продолжить, старший адепт? У Вас остался симулятор? Или, может, у кого еще остался? Нет? И у меня нет. Мы же их там оставили, за стеной. И их минометы накрыли. Имитаторы, вы слышите работу симуляторов?
- Да, командир, один функционирует. Видимо, симулятор иллюзиониста Псока.
- Так, теперь представим себя на месте воранского оператора. На локаторе было много пятен. Теперь осталось два. Одно невозмутимо двигается и после артобстрела, а другое – замерло, уменьшилось (причем, значительно) и вдруг начало снова двигаться в нашу сторону. Ваши соображения?
- Адепт Гворд, командир. По уставу, - он обвел глазами присутствующих, - по боевому уставу воранеров, в соответствии с данными разведки, в таком случае принимается, что пятно, начавшее двигаться снова– уцелевший взвод имитации, и на его ликвидацию направляется мотопехотная рота.
- Адепт Лона, Вы недавно тактику изучали. Состав мотопехотной роты воранской армии?
- Адепт Лона, командир. Три мотопехотных взвода, гренадерское отделение, отделение охранения. Итого шестьдесят три пехотинца, шесть гренадер, пять ветеранов, восемь стражей, три камикадзе, три снайпера, одиннадцать транспортов. Всего девяносто три единицы живой силы и одиннадцать единиц бронетехники.
- Отлично. Значит сейчас мы все соберемся и быстренько разбросаем на дрова мотопехотную роту воран. А затем, чего уж мелочиться, угоним какой-нибудь крейсер и сотрем с лица земли их генеральный штаб. Куда потом, генералиссимус Милдан? Завоевывать всю Вселенную?
- Но, командир, по Уставу…
- Отставить уставы, старший адепт! По Уставу ты обязан подчиниться беспрекословно, а потом сможешь обжаловать мои действия в военном трибунале! Если выживешь… А прокладка не выживает, помнишь? Ингра, тут есть что-нибудь ползающее и копающее?
- Старший адепт Ингра, командир. Чувствую что-то живое. Кажется, колония воранских землеедов. Всего около пятидесяти штук.
- Проведи их мимо нас, чтобы они выкопали проход сбоку от этой стены. Сможешь?
- Да, командир, - Ингра сдержано улыбнулась.
Через пять минут мы были на воздухе. Где-то вдалеке слышался гул
боя. Основные силы воранеров столкнулись с нашими. Изображать что-то было поздно. Где кто – теперь ясно. Однако, держать в своем тылу взвод имитации, пусть даже небольшой, воранеры не станут. Тем более, мотопехотная рота, посланная его уничтожить, не шибко ослабит их боевую мощь.
Взрывы шли из-за гряды холмов, в один из которых мы и спрятались. После минометного шквала от наших товарищей уже ничего не осталось, даже пепла. Только на месте, где был Псок, стоял маленький холмик. Видимо, даже без щита он продержался еще сколько-то, закапывая свой симулятор в землю. Как он защищался? А, понятно, вот его иллюзии. Какие-то железобетонные обломки. Такими воинами Псолао может только гордиться.
- Командир…
Слуга съежился, ожидая удара. Слуга не имеет права обращаться к
воину. Даже, к адепту. Но, это по Уставу. А ведь мы про него уже все равно забыли.
- Да, Герт, говори, - старшего адепта Милдона аж перекосило от этих моих слов. Подумать только: по имени – к слуге!
- Командир, простите, я не имею права вмешиваться, но обстоятельства…
- Короче, Герт!
- Мы можем выжить, не нарушив устава, - все обернулись на эти слова.
- Объясни.
- По Уставу, мы должны доставить симулятор к вражеской армии, верно? Отлично, но в уставе не написано, что мы сами должны быть там, правда? Госпожа Ингра, ведь Вы можете заставить какую-нибуть тварь с этой планеты нести симулятор?
- Старший адепт Ингра, командир. Я еще не отпустила землеедов… Если им внушить, что это туша зверя, то они ее всей кучей понесут куда я скажу. Да еще и под землей.
- Адепт Гворд, командир. Если нести симулятор вдоль этих гор, то может создастся впечатление передвижения небольшой группы. При этом, визуального контакта не будет, следовательно мы можем находиться где угодно, например – идти к своим. Только, обман раскроется, когда мотопехотная рота прибудет на место.
- Старший адепт Милдон, командир. Мы с адептом Гвордом, - быстрый взгляд в сторону мрачного четверокружника, - можем взять под контроль двух камикадзе и заставить их взорвать себя в транспортах. На большее мы вряд ли способны, но минус два транспорта…
- За себя говорите, Милдон. Беру на себя двух камикадзе. Я соревнование выигрывал в общежития по ментальному контролю!
- Так… Хм… Значит, обман. Ловушка, говорите. Ингра, прикажите своим подопечным вырыть яму побольше вон на той равнине. Когда справятся, подводите их сюда, нагружайте симулятором и отправляйте вдоль гряды холмов, как говорит Гворд. Лона, в этой яме материализуйте что-нибудь такое острое или горячее, а сверху – видимость того, что там есть сейчас. Устроим им маленький сюрприз. Герт, ты держишь щит над ямой, пока я не скажу. По моей команде снимаешь. Гворд, Милдон, занимайте позиции для обзора равнины – нужно, чтобы вы сразу камикадзе взяли. Взрывать по моей команде. И еще одно. Надо их уничтожить быстро, чтобы они не успели ничего толкового на базу передать. Тогда, враг решит, что тут еще одна достаточно большая боевая группа, диверсанты. И сюда последует еще один артиллерийский удар. А затем пошлют группу зачистки. Главное, быть в этот момент подальше… После того, как все сработает, уходим! Никому не высовываться. В открытом бою нам с ними не тягаться! Даже если кто из них и останется, все равно уходим. Вопросы? Нет? Отлично. Да поможет нам Свет!
Ворранеры действовали прямо как по учебнику. Четко и спокойно. Вот,
шла ротная колонна, вот, перестроились во взводные колонны, развернулись в линию, замедлились, высадили десант. Пехота цепью пошла впереди машин, гренадеры – чуть сзади, во втором эшелоне. Снайперы нырнули в кусты, залегли, выискивая цели, камикадзе тоже скользнули в траву, чтобы незаметно подобраться к врагу. Только вот, их-то уже мои менталисты перехватили. У Гворда от напряжения аж вены на лбу вздулись! Хорошо хоть, защита ментальная слабая у камикадзе, а то не получилось бы у нас ничего!
«Командир, не могу больше, тяжело слишком» - это Лона стонет. Она ж еще маленькая совсем, слабая. Только-только инициацию прошла! Где ей мозги целой сотне пудрить! И то, уже минут двадцать держится! Хорошо, что Герт щит держит. Вот, по нему-то и идут сейчас бравой поступью воранеры.
И тут Лона не выдержала. Тихо застонала и обмякла на земле. И иллюзия тут же пропала. Воранеры вдруг обнаружили, что под ними не земля, а яма, из которой раскаленные колья стальные торчат – острые и горячие, как я и просил. Молодец, девчонка!
Воранеры секунду оправлялись от шока – все, кроме трех камикадзе, которые зачем-то шли с трех сторон к своей роте, и командира роты – гладиатора, которого, казалось, такой мелочью, как засада и не удивишь. Да и понял он план мой, хоть, меня и не видел. Наши команды в одну слились: его гул «По камикадзе огонь!» и мой шепот «Взрывайте!».
Целую секунду его бойцы соображали, почему это они должны по своим стрелять, а через секунду ахнула земля. С трех сторон ударила взрывная волна в роту, переворачивая транспорты и сбрасывая людей в кучу, а затем пропал щит. От войска воранеров остались только три снайпера и один перевернутый транспорт, который чудом отнесло от ямы. И тут же щелкнула пуля по камешку рядом с Ингрой – она только чуть-чуть веткой пошевелила.
Однако, не зря она анимисткой была. Прошла пара секунд, и заорал снайпер – видать, острые зубы были у ворранских землеедов. А Ингра нам зашептала: «Один крадется к транспорту, другой залег, держит на прицеле холм Гворда». Вот, то, что к транспорту крадется – это плохо. Там рация есть, может передать что-нибудь не то. Я нырнул в кусты, Милдон за мной. Заметить воранер нас не сможет –транспорт мешает.
Мы вышли из-за транспорта одновременно. Он сразу вскинул оружие, а я прыгнул ему в ноги. Только это меня и спасло – я аж спиной почувствовал, как горячий луч прошел надо мной. А через секунду мы с ним уже катались в траве.
Если б попался гладиатор – конец бы мне. А снайперы стреляли хорошо, а дрались – не очень. А я – наоборот. Да еще перед ударом в кулак огненный заряд вкладывал. Повезло - транспорт мне достался.
В академии нас не учили такими железками управлять. Зато, водителем даже паршивый менталист управлять мог. За броней воранер в безопасности был, а если враг внутрь проник – то все: водитель обречен. А Милдон паршивым менталистом не был, хоть и возрастом солидным похвастаться не мог. Осталось только воранера в сознание привести после такого кувырка.
Другой снайпер слышал выстрел и увидел, как транспорт зашевелился. Значит, захватил его напарник машину и ему на выручку идет. Он слегка рукой помахал: мол вот он я, подъезжай. А сам все на холмик смотрел, нас поджидал. Слишком поздно он обернулся и сообразил, что не собирается тяжелая машина останавливаться…
Транспорт на полном ходу несся к нашим частям, а сзади уже земля прикасалась к небу от второго артудара воранеров по неожиданно возникшей в их тылу ударной диверсионной группе. Лона лежала обессиленная: крепко ей досталось. Ингра держала ее голову у себя на коленях, а Милдон сидел рядом, сосредоточась на управлении водителем. Гворд медитировал, Герт, сидя на заднем сиденье обеспечивал невидимый силовой щит вокруг транспорта. А я просто закрыл глаза и попытался дать свободу мыслям. Надо было немного отдохнуть.
- Смотрите! – раздался вскрик Милдона.
Впереди разгоралась финальная стадия боя за соту. Вести туда транспорт
было самоубийством, поэтому мы остановились, спрятавшись под какими-то обломками.
На горе прямо по курсу расположился Круг Патриарха. Полсотни тамплиеров, сотни три священников, полтыщи носильщиков со слугами. В центре – Патриарх Зонидар, командующий экспедиционным корпусом. Чуть правее – окопались эшелоны иллюзионных частей.
А вот и воранеры. Зелено-коричневым пятнистым уступом идет танковый клин, за ним цепями бежит пехота вперемешку с транспортами. Сзади летят дредноуты, минометы. Стройно, аккуратно, будто на параде, войска Ворании вышли на равнину, и началось…
Первый залп минометов поднял на дыбы скалы вокруг иллюзионных взводов, и тут же сверху на пехоту воранеров начали падать камни, глыбы, обломки скал. В рядах псолао падали убитые снайперами офицеры, а бронетехника воранеров взрывалась от атак подконтрольных менталистам камикадзе.
Наконец, воранеры приблизились к позициям псолао на дистанцию огня гренадер, и в окопах расцвели огненные шары. А в наступающие порядки воранеров полетели струи огня из рук медиумов и элементалистов.
А затем началась рукопашная. Еретики сбивали с ног пехоту и падали сами с ножами гладиаторов в груди. Послушники из последних сил прикрывали собой элементалистов, давая тем шанс на еще один, последний огненный удар. Лязг, крик, гром стояли над холмом, и только Круг стоял спокойно, не шевелясь. Лишь изредка вспыхивали синим огнем скрещенные мечи тамплиеров, и тогда взрывался какой-нибудь танк или миномет. Давно уже молчала артиллерия воранеров, боясь зацепить своих. И Патриарх словно ждал чего-то – стоял, скрестив на груди руки и хладнокровно взирая на кровавую бойню у своих ног. И дождался.
Схлынул вдруг поток воранеров, подняв волну радости в рядах псолао. Псолеане поднялись, закричали и вдруг замолчали, оборвав крик. Из-за горы со стороны воранеров выплывала эскадра.
Пара десятков дредноутов и полдюжины эсминцев образовывали кольцо, внутри которого шли три крейсера. Грозные, величественные, неуязвимые, они шли, поблескивая в солнечном свете тяжелой броней. В тишине, нарушаемой лишь гулом их двигателей, они развернулись в наступательный порядок. Да и Круг уже давно преобразился. Теперь он стал похож на ощетинившегося зубами и когтями хищника, готового к прыжку.
Диким грохотом встретили друг друга утихшие было враги. Залпы ракет встречались с огненными шквалами, грозовые молнии откалывали куски брони, горели люди, взрывались снаряды, сверкали импульсные лучи. Казалось, огонь охватил всю долину между позициями псолао и воранеров.
Вот, мотопехотная рота воранеров нарывается на шквал огня и гибнет в считанные секунды. Тут же с другой стороны ракетно-артиллерийский удар выкашивает три иллюзионных взвода так, будто это были тряпичные куклы. Казалось, сама Тьма взяла и перевернула над полем брани переполненный огненной стихией котел.
Постепенно, оборона псолао сгруппировалась вокруг Круга. Силы обороняющихся таяли на глазах. Правда, и враг больше не решался идти в наступление – только вел массированный обстрел. Падали тамплиеры, священники, взрывались эсминцы. Вот, один из крейсеров клюнул носом и ушел за гору. Через секунду страшный взрыв потряс окрестности. А затем огненный вихрь смел пятерых тамплиеров, успевших прикрыть своим телом Патриарха.
Затем еще один крейсер, задымившись, вдруг завертелся на месте, а потом огромный шар света разорвал его на куски – взвод священников успел ударить перед тем, как его превратили в пыль импульсные батареи трех оставшихся в живых эсминцев. Но и те продержались не дольше минуты – рота чародеев сосредоточила на них всю свою огневую мощь.
Огонь полыхал вокруг Круга, огонь цвел огромным шаром вокруг эскадры, огонь был везде. Казалось, что вся долина превратилась в один сплошной огонь, которому ничего не могло противостоять.
А Патриарх остался один. То есть, с ним осталось несколько слуг и носильщиков, но разве это воины? Где-то по краям холмов отчаянно отбивались несколько взводов различного назначения, но шансов у них уже не было. Оставшиеся два дредноута и один крейсер ринулись в атаку.
Их ракетный удар смел половину силового щита вокруг Патриарха, но ужасающим был его ответ. Сам Зонидар казался таким маленьким и ничтожным в сравнении с тремя огромными воздушными судами, но тем страшнее и величественнее было зрелище исчезновения двух дредноутов. Они просто были, и их не стало, как будто они растворились в воздухе! Патриарх отправил два корабля противника прямо на встречу с Тьмой без таких ненужных промежуточных этапов, как, например, смерть.
Удар крейсера превратил пространство вокруг Патриарха в столб грязи, но из этого столба вдруг ударил тонкий белый луч. Он был не толще руки, но крейсер вдруг затрещал, замер в воздухе и стремительной серебристой птицей нырнул вниз, выплевывая во все стороны белые комочки парашютов.
Зонидар стоял на одном колене. Вокруг него не было никого, даже щитов. Он стал пытаться соткать вокруг себя какую-то защитную сеть, но вдруг около него взорвалась граната. Патриарх покачнулся и упал.
Совсем небольшая группа пехотинцев – пара солдат и гренадер, пользуясь всеобщим замешательством, пробралась в тыл псолао и атаковала сердце нашей армии. Слишком далеко были остатки войска псолао, не могли они помочь. А вот мы были ближе. Когда гренадер обернулся на приближающийся транспорт, то Гворд взял под контроль солдат, и к Патриарху транспорт подъехал уже с десантом на борту.
Зонидар не был убит. Перед самым ударом он успел наполовину выйти из физического тела, оборвав зависимость от материальной жизни. Но, тем не менее, он остался привязанным к этому телу, а на восстановление жизнедеятельности тела ушла бы уйма времени, которого у нас не было. Кроме того, у физического тела Патриарха не было ноги от колена – граната все-таки успела что-то сотворить. За то время, пока мы подъехали, Патриарх успел только остановить кровь.
В отличие от воранеров, Зоридан знал, кто сидит в машине, однако лезть к нам сам не мог. Мы выскочили, пытаясь погрузить его в транспорт, но, услышали его голос:
- Уходите, дети мои! Здесь нам нечего больше делать!
- Но, Светлоокий, мы не можем бросить тебя здесь! Ты же попадешь в плен! – Ингра упала на колено перед телом Зонидара.
- Уходите! Устав предписывает всем отступать при гибели Патриарха. Вы еще успеете добраться до гондол!
- Во Тьму этот устав! – мы все удивленно обернулись на Милдона, - Мы и так его уже понарушали как могли! Мы Вас не бросим, Светлоокий! – Патриарх не мог управлять своим телом из астрального мира, значит, улыбка на его лице мне почудилась…
Воранеры были еще далеко и не видели, кто грузит раненного Патриарха
в транспорт. Вполне логичным с их стороны было предположить, что кто-то из своих умудрился захватить в плен самого Патриарха, что само по себе было случаем вопиющим и практически ранее не встречавшимся, по крайней мере, на этой соте. Поэтому, оставшихся в живых псолеан даже не преследовали, в результате чего те очень быстро добрались до гондол и стартовали. Мы же в этот момент только-только взобрались в транспорт. Бежать за своими означало раскрыться. А наш транспорт не выдержал бы огня оставшихся сил Ворании. В этот момент в наши головы одновременно пришла одна и та же мысль: мы в ловушке, все-таки, прокладка не выживает.
Ингра бессильно откинулась на спинку стула, Лона, только пришедшая в себя смотрела жалобными глазами на улетающие в синее поле ворот гондолы, Гворд сжимал кулаки. Это был конец. Общий вопрос озвучил Милдон: «Почему?»
- Простите меня, командир, но, мне кажется, положение выигрышное, - все лица мгновенно повернулись к слуге.
- Какое, во Тьму, выигрышное! Ты что, не видишь…
- Тихо, Милдон! Герт?
- Воранеры видели Патриарха, правильно? И видели, как рядом с ним остановился транспорт, то есть, Патриарха взяли в плен. Куда бы вы повезли такого пленного?
- В штаб, конечно!
- Естественно. При этом, никто не станет задерживать столь ценный экипаж, значит, до центра базы воранеров мы доберемся легко! А от их штаба до их гондол – рукой подать!
- Герт, ты предлагаешь стартовать на ИХ гондолах?
- А у нас есть выбор, командир?
План был дерзкий и бесшабашный, но, другого у нас не было, поэтому
транспорт тут же повернул в сторону ворранской армии, а водитель стал орать в радиопередатчик, что везет пленного Патриарха псолао, и тот совершенно не думающий о себе человек, кто встанет у на пути у его машины получит столько рукопашного урона лично от него, от водителя, что хватит и на этого человека, и на всю его семью!
Воранеры с благоговейным трепетом расступались перед несущимся на полном ходу транспортом, разворачиваясь и пристраиваясь ему в хвост. Вскоре за нами образовалась огромная колонна бронетехники, которая нам вовсе на руку не была.
Штаб воранеров находился прямо рядом с площадкой для старта гондол, поэтому враг заподозрил неладное лишь в самый последний момент, когда машина вдруг, не остановившись перед ангаром, рванула дальше, разнося открытый склад нано-кристаллов вдребезги, к летному полю. Суматохи в рядах воранеров добавили два наших пехотинца, которые десантировались на складе и открыли ураганный огонь по своим бывшим соратникам. Их смяли в секунду, но, именно эта секунда позволила нам ворваться в открытый люк готовой к старту гондолы. Пока воранеры разворачивались к нам, мы выкинули несчастного пилота за борт и закрыли люк. И тут стало ясно – от судьбы не уйдешь.
- Адепт Лона, командир. Вы умеете управлять этой штукой?
- Нет. А из вас кто-нибудь?
Дружный хор голосов выбросил из моей головы надежду. Снова
перед нами блеснул закон о тщетности попыток прокладки выжить. Воранеры не тронут гондолу – слишком близко от штаба, однако здесь взаперти мы просто умрем с голоду. Однако, снова, закон был нарушен.
«Я поведу, дети мои», - из транспорта вышел Патриарх, опираясь на плечо Герта, - «Садитесь в десантное отделение».
Герт отвел патриарха и вернулся. А затем легкое потряхивание сообщило нам о том, что мы миновали ворота и двинулись по межкольцевой реке обратно к родному дому.
Тихий шорох двигателей стряхивал с нас испуг, шок. Мы сидели вшестером и смотрели друг на друга так, как будто видели впервые. Нам до сих пор еще не верилось, что все позади, что прокладка все же выжила. У нас было еще несколько часов, чтобы это осознать, несколько часов, чтобы, опровергнуть закон, вернуть себе право на жизнь. Ингра первая положила руку на колено Гворду.
А потом в десантном отделении стало очень жарко. И в этом жаре
сгорали ракеты и пули, боль и крики, стоны и кровь. Оставалась от него только радость, искрящаяся и беззаботная радость от того, что нарушен закон, что есть жизнь, и есть мы в этой жизни. А потом мы приземлились на родной соте, и из рубки вышел Патриарх, улыбаясь себе в бороду. Вышел сам, на двух ногах.
После были цветы и веселье, была медаль на груди светящегося, как звезда Милдона, было роскошное облегающее платье, почти не скрывающее величественно-прекрасную фигуру Ингры, был смущенный и растерянный Гворд, окруженный стайкой послушниц первого круга, были пунцовые щеки Лоны, которую выхватывали друг у друга и кружили в танце адепты недосягаемых когда-то старших кругов, был дикий гул из зала для слуг, где, казалось, скоро пол перевернется от грохота и бесшабашного веселья.
Я ушел раньше того, как все закончилось. Всем было весело, а в моей душе замерли глаза иллюзиониста Псока, командующего нам скрыться в пещере. Я не мог забыть слез Лоны и разбросанных по долине останков сотен тысяч славных, но безвестных бойцов Псолао. Для тех, кто был в зале, битва превратилась в веселье. А я вспоминал только одно: прокладка не выживает. Ее удел – грязь и огонь…