(Импровизация)
О чем хотят поведать авторы, которые пишут статьи или книги об интересных или талантливых людях? О жизненной или творческой биографии, о загадках, которые таит в себе человек, его душа?
Ромен Ролан в своей книге «Жизнь великих людей» пишет: «…Пусть нас овеет дыханием героев. Жизнь трудна. Она стала повседневной борьбой для тех, кто не мирится с душевной посредственностью, борьбой чаще всего безотрадной, лишенной величия и радости, которую ведут молча, в одиночестве… и бывают минуты, когда даже самые сильные из них изнемогают в несчастье. Они взывают о помощи, зовут друга… Эти «Жизнеописания великих людей» взывают не к гордости честолюбцев, они посвящены несчастным. А ведь, в сущности все несчастны… Мы не одиноки в борьбе… Уничтожим преграды времени. Воскресим племя героев… Я называю героем лишь того, кто был велик сердцем… Укрепимся их мужеством… Из этих душ струится поток спокойной силы и могучей доброты…»
Глубочайшая потребность жизни и разума в повторении, запечатлении. Память - основа жизни и культуры. Она в потомстве, в книгах, музыке, картинах. Своеобразный вызов забвению, желание утвердиться в вечности.
Как высветить перспективу времени? Попробуем решить поставленную задачу.
Юрий Косаговский, член международной ассоциации художников, является основателем рондизма, нового направления в живописи (когда все элементы на холсте имеют округлую форму), талантливый музыкант-импровизатор и литератор. В юности жил в Китае. В мировоззрении - сочетание западно-европейской и восточной культур. О нем написано немало статей, в том числе и в Интернете.
Есть такой портал «Открой новое имя», на нем можно прочесть о творчестве Юрия Косаговского «Гимн гармонии или радикальный дилетантизм» (статья, подготовленная для еженедельника «Московские новости» Юрием Нечипоренко). В этой статье достаточно полно отражены этапы творческой жизни и размышления Юрия Косаговского.
Так же интересна статья «Он слышит шум тишины» в еженедельной газете интеллигенции «Культура» (№6 от 18-24 февраля 1999 г.) автора Ольги Кучкиной.
Но, о моей встрече с талантливым и гармоничным человеком – Юрием Косаговским.
Этот дом находится в конце тихой московской улочки - Ленской. Я иду по мокрому асфальту, усыпанному разноцветной палитрой опавших осенних листьев, аккуратно ступая, чтобы не нарушить сложившийся узор.
Чтобы уточнить адрес, спрашиваю хрупкую, симпатичную восточную женщину, выпорхнувшую из подъезда, здесь ли музей. Глаза этой женщины блестят, она отвечает утвердительно. Я узнаю это - «Танища», как ласково любит называть свою половинку, Юрий Косаговский. Музей РОНДИЗМА Юрия Косаговского находится в мансарде. Поднимаюсь по лестнице на самый верх, звоню. Открывает спокойный и симпатичный, с кошкой на плече, человек - это Юрий Косаговский. Он знает, что я приду, мы договорились заранее.
В музее я в своей стихии. Юрий Косаговский приглашает присесть, садится в кресло и начинает рассказывать о себе, о маме, отце, картинах.
Первое, что особенно запомнилось в детстве, говорит он, как мама разучивала Прелюдию до-диез минор №2 для фортепиано, самую раннюю пьесу из 24-х пьес Сергея Рахманинова, которая пользуется исключительной популярностью и в настоящее время. Юрий Косаговский ставит мне послушать диск с записью своих импровизаций на рояле: «Дом стоящий там». Я слушаю, как гармония звуков разливается по музейным комнатам, она напоминает музыку Клода Дебюсси и что-то из китайской музыки первой школы VIII века, “Консерватории грушевого сада”. На журнальном столике стопка дисков с фортепианными импровизациями Ю. Косаговского:
“То о чем я рисую”, “Потеплело на планете”, “Одуванчик разбился”, “Щебет птиц как шум прилива”, “Портрет эпохи”. Сами названия произведений очень поэтичны. Я рассматриваю картины. Вот совсем свежие работы художника – Ейский цикл, а вот – Испанский. Картины еще не имеют названия. Юрий Косаговский продолжает рассказывать об отце – военном враче, о своей маме - она работала врачом–педиатром. Я спрашиваю, есть ли портрет его мамы, и Юрий ведет меня в самый любимый и потаенный зал в конце коридора. Открывает дверь, мы входим в эту особую комнату, где висит портрет Юриной мамы, где одна из первых его работ, привезенных в Москву: “Девочка с кусками сахара”, написанная им в восемнадцатилетнем возрасте. Юрий Косаговский рассказывает, что у него более тысячи авторских работ. Я вижу как в картинах Юрия Косаговского течет безличная мировая закономерность, которой подчиняются природа и люди, желтая река. Я ощущаю средину вселенной, округлые формы элементов картин, слышу фортепианные переливы в виде дополнения, колорирования к ним.
Такое же впечатление произвели на меня полотна Анри Матисса в Государственном музее Изобразительного искусства им. А.С. Пушкина в С-Петербурге. Это панно “Музыка” и панно “Танец” (для особняка С.И. Щукина в Москве). Я помню, как стояла между панно и со мной начали происходить странные вещи. “Музыка” зазвучала многоголосием, хоровым мужским пением, женские фигуры на полотне закружились в ритме танца.
Искусство обладает абсолютизацией временной интенсивности: сходятся пространство, время, смысл и энергия. Японский поэт Басе писал, что красота возникает, когда сходятся пространство и время.
Недаром Юрий Косаговский назвал одним из первых, любимых им художников французского художника-гуманиста, мыслителя – Анри Матисса.
Юрий Косаговский большую часть детства прожил в Китае и навсегда влюбился в Восток, в Китайский ландшафт. Юрий говорит, что его чувства к Востоку напоминают ностальгию и что часть духовной его родины Там. И быть может, его импровизация звучащая в Москве: “Дом стоящий там”, это о ней? И что русская душа навечно приговорена быть разделенной между Европой и Азией, как и душа самой России.