ЕДИНСТВЕННАЯ МОЯ. (Без дублера.)
Рассказ.
"Единственная моя, единственная,
Искусственная, таинственная...."
Подьём в 6.30, тренажер, гантели, душ. Ротвейлерша Церера, по-домашнему Цыца, она же - Цыцка, она же в минуты ненастроения "Титька", ждёт прогулки. Её на поводок - выходим. Терёша с Гошей у двери на лестничной площадке. Здороваемся. Цыцка ластится к Терёше, а Гошу она не любит. На улицу выходим уже вчетвером: Цыца, как мать-командирша впереди, за ней я, охранники берут нас в "коробочку". Гоша сразу за Цыцкой слева, а Терёша - справа за моей спиной.
Сегодня непогодливо и противно: сечёт лицо мокрый снег, шквалистый ветер.
Идём по набережной, поворачиваем на проспект через мост, потом направо по набережной, только по другой стороне реки - до следующего моста, где поворот опять направо, мимо последней квартиры великого стихотворца и уже к себе во двор.
Прогулка закончилась: 18 минут расчётного времени. Уложились как положено. Цыца барышня опытная и дисциплинированная - все делает по однажды заведенному графику.
После прогулки Цыцка как ошпаренная летит на кухню, где дожидается тазик с её едой. Отсутствием аппетита она не страдала никогда за всю свою шестилетнюю судьбу.
Меня так же ждёт завтрак: тарелка овсяной каши, два яйца всмятку, стакан грейпфрутового сока, чай без сахара с куском черствой булки грубого помола - желудок барахлит. Чмокаю просыпающуюся жену. Цыцка уже растянулась на супружеском ложе. Заняла моё место. Утром такая традиция - она временно главная в спальне, пока не проснулась жена.
Сегодня едем прямо на комбинат, это практически сразу за чертой города. Джип с охраной - впереди, метрах в пяти. Моя черная "авоська" ("ауди А-8"), как привязанная к их "гелендвагену". Водитель Андрей Евгеньевич, молчаливый пятидесятипятилетний профессионал эту дистанцию блюдёт свято - как велено.
Когда - то я поинтересовался у начальника службы безопасности, почему спереди охрана, а не сзади. Бывший работник управления охраны КГБ улыбнулся и рассказал анекдот про еврейскую невесту: "что ни одень - а всё равно используют по прямому назначению" и адаптировал его, применительно к моему вопросу. От профессиональных киллеров может спасти только фортуна, а машина сопровождения спереди может предотвратить лобовую атаку, то есть чаще всего - встречного столкновения с "дураком". Ничего таинственного и романтичного, одним словом.
Года полтора назад на подъезде к Парадизу, на набережной, бронированный Мерседес одного крупного деятеля топливного рынка обстреляли из противотанкового гранатомета. От деятеля и его водителя остались дребезги. А охрана у него была - "будьте любезны!"
Тут уж такое дело: "Кому на роду уготовано повешену быть - тот не утонет!"
В 9.00 совещание с руководителями управлений и служб комбината. Плюс финансовый директор, плюс коммерческий, плюс руководитель конструкторов и разработчиков всего нашего так называемого "холдинга", а в просторечии - группы компаний, принадлежащих четырем людям, один из которых -я и рулю всем этим беспокойным хозяйством в ранге генерального директора. В разное время удалось связать в одних руках производство одного из важнейших химических компонентов, без которого "ни аэроплан не полетит, ни сортирную бумагу не выпустишь".
Полтора часа "перетираем" в очередной раз одну и ту же проблему: выполнение договорных обязательств. Типичная планерка советских времен с небольшим изменением антуража и действующих лиц - места начальника парткома и председателя профкома теперь пустуют. Бардака от того, что сменилась общественно-экономическая формация меньше не стало. Правда, не во всем.
Решение принято в очередной раз о том, что необходимо привлечение квалифицированных кадров, в первую очередь опытных станочников, технологов, инженеров производственного уровня, уже давно требует обновления практически весь станочный парк основных цехов, жизненно необходимо усиление входного контроля закупаемых частей и полуфабрикатов, короче "начать и кончить во-время". Не более и ни менее.
А в "родной стране Иванова", в России то бишь - с начала "перестройки и демократизации", не говоря уж о развале государства СССР, все институты подготовки профессиональных рабочих были разрушены, связи меж предприятиями - разорваны, система метрологии и стандартизации - уничтожена за ненадобностью, обновления основных средств - невозможно из-за невостребованности промышленности на протяжении практически десятка лет. А когда нужда появилась в этом самом производстве - "бобик умер".
Я с "восторгом" вспоминаю, как мы приобрели этот комбинат. У "братков" его купили. А тем он достался за долги от банка, где "братки" хранили "общак". Банк лопнул еще до кризиса 98 года. Братки пару руководителей банка ухайдакали до смерти, однако денег это им не вернуло, а так, "поимели удовольствие". Взяли то, что осталось на развалинах "банковской империи" - комбинат. Вместе с директором, который возглавлял его еще с последних советских времен. Выборным был директор. Поветрие в годы агонии социализма было такое - директоров выбирать "из народа". В предыдущем своем бытии директор был председателем профсоюзного комитета. Была такая должность "придурковывать", если по-блатному. Ни черта не понимал этот руководитель ни в производстве, ни в финансах. И братки это моментально раскусили (чего, кстати, не смогли понять горе-банкиры). Они, братки, дали разнарядку директору- лоху: народ - за ворота, а станки и оборудование - резать на металлолом, да продавать его через "чухонку" в Европу. И за год от производства остались практически пустые стены. Братки попробовали организовать в этих стенах таможенный терминал со складом временного хранения, однако дело это чрезвычайно хлопотное - а тут мы подвернулись. И сторговали мы предприятие совершенно недорого. А дальше начались "подвиги Ивана Сусанина вперемешку с деяниями Павла Корчагина" - из двенадцати однотипных производств, некогда поставлявших продукцию из СССР в половину стран мира, в относительной целости не осталось ни одного. И в течении трех лет с половиною всеми правдами и неправдами приобретали мы, новые владельцы, оставшееся еще оборудование. И в конечном счете - комбинат мы запустили. К тому времени потребность в наших продуктах была огромная. Однако нишу заняли иностранные производители - китайцы, ввиду дешевизны при жутком качестве и немцы, со своим чрезвычайно дорогим, но хорошим товаром. Мы бились и бьемся уже который год и с теми и с другими - и неплохо. Отвоевываем в тяжкой войне утерянные по недомыслию и откровенному паскудству рынки.
Без четверти одиннадцать "производственный сходняк" благополучно закончился. Кстати, очень интересно потом, через неизвестный срок, будущему ученому-филологу будет изучать вопрос проникновения блатного жаргона в язык бытовой, профессиональный и политический нашего бурного времени. Практически все, начиная от первых лиц государства и заканчивая слесарем Василием, используют этот слэнг. Без блатных словес уже не обходятся нигде. И это знаменье времени. Однако это не дань моде, а "производственная необходимость". На протяжении нескольких наиболее "грозовых и ревущих" девяностых главным героем своего времени был бандит. А если честно - просто активный индивид. И "отмороженный" как минимум, "на полголовы", то есть не боящийся риска. А риск был очень часто - смертельным. И результаты переходного периода от социализма к нынешней ситуации известны. Кто рисковал, тот и выиграл. Ничего не поделаешь - закон природы.
В головной офис мы добирались уже через пробки, ставшие приметой времени. Весь центр города забит машинами напрочь. Скорость, даже если у тебя сопровождение и мигалка - тараканья. А у нас основная база - здание на Французской набережной. Пока доберешься - "роса очи выест" в буднее время.
Не прошло и двадцати минут после приезда, как стекла в окнах дрогнули - пушка с бастиона, что через реку наискосок - бухнула, оповестив о полудне.
Начались оперативные будние дела. Точнее, продолжились, только стационарно - оба мобильника, пока добирались до "базы", трещали безумолку.
Вместе с ударом пушки вошел финансовый директор с пятью дамами - главными бухгалтерами поднадзорных контор - оперативный доклад и планирование текущих платежей (в укрупненных показателях) была тема совещания.
Пока Петр Григорьевич, вундеркинд двадцати четырех лет, он же финансовый директор "нашей синагоги", спорил с главным бухгалтером комбината по поводу превышения запрашиваемых ею средств для погашения задолженности по банковским кредитам, на "домашний" мобильный позвонила жена.
- Привет, дорогой, ты помнишь, что у тебя ещё есть жена и дочь, а не только работа и собака? - ехидная моя супруга, которой досталась радость пройти со мной через все жизненные перипетии последних двадцати с лишним лет, давно переняла мою же манеру разговора. Мне, если откровенно, манера не нравится. Это как в зеркале - увидел похожую физиономию и понял, что ты - не уникум. Обидно!
- Дашка звонила. Тебе привет. Она сейчас дома, в Лондоне, опять с френдом своим поругались, вернулась из Штатов к себе. Ты сегодня как всегда, или позднее?
- Привет, дорогая! У меня совещание, я занят.Извини.
- Поняла. Только помни, что сегодня у меня - клуб. Приду не раньше тебя. Целую.
- Взаимно.
Мария Ильинична, Маша, Манюня - жена моя, является членом попечительского совета музея изящных искусств. Любит она это дело. По образованию - Маша искусствовед и работала много лет в этом же музее. В атрибуции западноевропейской живописи восемнадцатого века она так поднаторела, что одно время числилась одним из основных экспертов в стране. С работы я ее забрал уже лет двенадцать назад, но человек она активный и вечно чем-либо занята: то учит уже четвертый язык, то получает дополнительную квалификацию по экспертизе прикладного искусства, то готовит выставки, да и что делать даме, полной сил и энергии, когда дочь уже взрослая и живет отдельно в другой стране, мужа, по ее крылатому выражению, она "осязает в будние дни только в койке после полуночи", да и в выходные - чаще в таком же качестве. В прошлом году она восхитила меня следующей своей шуточкою: прибыв домой в обычное время - после полуночи, прогуляв Цыцу, я укладывался спать. И обнаружил на подушке здоровенную куклу мужского пола с вихрами и откровенно и натурально сработанными заводом-изготовителем первичными мужскими признаками.
На шее у куклы, как у партизана, ведомого на казнь, была табличка с надписью ДУБЛЕР.
Пришлось оправдываться действием, что "дублер на сеновале нам ни к чему".
После совещания, закончившегося аккурат в 13.15 , секретарша Марина напомнила, что через пятнадцать минут - готов обед. У нас в подвале - "пищеблок", закрытый ресторанчик для внутреннего пользования и для корпоративных посетителей. Там же и всякие праздники отмечаем коллективом.
За диетически-скудным своим обедом мы с одним из партеров, Георгием Анатольевичем, порешали кое-какие дела. Двое других - в отъезде. Один - в Германии, другой - в Днепродзержинске, на Украине.
Как-то, пару лет тому назад, на вечере встречи выпускников военной академии, которую мы закончили уже семнадцать лет как прошло, один из сокурсников, Паша Логинов, подполковник запаса и военный пенсионер, изрядно выпив, попенял нам с Георгием, что "вы, буржуи, хорошо живете, вон сколько нахапали - теперь живи и радуйся!" Ругаться с Пашкой, тем более пьяным, было бессмысленно, однако я его спросил:
- Паша, а ты сколько часов за вчерашние сутки спал?
- Десять, а чего пенсионеру делать! - честно ответил тот.
- А я - четыре. А какая у тебя, Паша, головная боль сегодня самая крупная?
- Тещу побыстрее из гостей спровадить, а то уже вторую неделю торчит - замумукала, зараза!
- А нам с Жорой надо заработную плату полутора тысячам работяг выплатить - это раз.
Перекредитоваться в банке в очередной раз, это при условии, что с залогом проблемы - это два. Мы срываем сроки поставок по сорока шести контрактам из-за того, что контрагент в свою очередь, не выполнил своих обязательств, а это штрафы на несколько миллионов баксов - это три. Энергетики душат - требуют перестраивать подстанцию, срок эксплуатации у которой истекает через три месяца и если мы не дадим на лапу или не перестроим - нам "отключат газ" - это четыре. Продолжать?
- Не надо. И все равно вы, буржуи и всех вас ...
- На фонарь, Паша, да?
- Разворовали все, суки!
- Вот в этом я с тобой, товарищ подполковник запаса, полностью согласен!
И таких, как Павел Сергеевич Логинов - большинство. Во всяком случае, из нашего поколения. Паша ковыряет грядки на своей нехилой даче, которую построил из казенного материала во времена, когда был начальником АХЧ округа. Но это не считает ни преступлением, ни достатком - "на Мерседесах не ездим!" Ездит Паша, между прочим, на "Датсуне", который приобрел у нашего же сокурсника, который сейчас большим начальником в системе военных сообщений Минобороны, а года четыре назад курировал военные перевозки на Дальнем Востоке, так этот "Датсун" Паше достался за гроши, а приятелю - даром. То есть в виде взятки за доставку коммерческих грузов военным транспортом. "Нормально, Григорий? - Отлично, Константин!"
К 15.30 мне надобно ехать в Полпредство Президента по нашему региону. Там собирают руководителей крупных налогоплательщиков. Тема известная - будут "грузить" очередными поборами "для укрепления властной вертикали" или "партии власти".
Это нормально, хотя и малоприятно. Правила игры сложились такие. Поборы-поборами, а все ж лучше, чем лет восемь назад, когда либо бандиты "крышевать" предлагали, либо "менты" - тоже "крышевать". Кушать всем требуется.
А нынче хоть и хреновое государство и чиновник - пёс "голимый", однако прогресс налицо: стрелять стали куда как меньше друг друга по поводу и без.
Братковские функции перешли к Генпрокуратуре, но от этого один черт деваться некуда - "сел играть - играй! А боишься - так не садись!"
"Толковище" в Полпредстве затягивается аж до половины седьмого. Типичный "партхозактив" времен дяди Миши-перестройщика. Загрузили по самую макушку - скоро губернаторские выборы в соседней области, так "представителю партии власти" требуется денежка для пиара. Мы - денежку, нам - лоббирование наших деловых интересов, по-нынешнему "административный ресурс".
В контору возвращаюсь после 20 часов. Еще надо море вопросов "разрулить да порешать".
В приемной - человек пятнадцать. Сегодня "день приема по личным вопросам".
Марина-секретарша, барышня 32 лет, хозяйка офиса, (стройна, хороша собой, умна и чрезвычайно добросовестна), запускает первого сидельца-просильца. Рабочий день у нее так же как и мой - ненормированный, однако надо отпускать незаменимого человека домой - Марина одна "выращивает наследника". А наследнику - двенадцать. Лихой возраст.
Приём по личным вопросам заканчивается аккурат в 22.20. Из шестнадцати человек, кого пришлось выслушивать, четверо - "Кулибины", то есть люди, пытающиеся найти деньги под свои проекты, чаще всего безумные или невыполнимые. Хотя все эти гаврики - работники наших предприятий, не выслушивать их неправильно. И главная причина состоит в том, что одним из благоприобретенных мною принципов стал следующий: "положи в угол, может пригодиться". Много лет назад этот принцип позаимствовал я у одного отцовского сослуживца, к тому времени пенсионера, Героя Социалистического труда и кавалера разнообразных орденов. Дяденька, будучи всесоюзно известной личностью (в очень узких кругах), непременно здоровался с вахтерами своего закрытого НИИ, с уборщицами в коридорах и с буфетчицами в столовой. Я как-то поинтересовался, зачем такой пиитет к "работнику сферы".
На что Семен Парфенович сказал, что "в его учреждении все работники равны, это раз. Второе - все вахтеры, уборщицы и буфетчицы в учреждениях такого типа регулярно пишут отчеты начальнику первого отдела, по- просту: стучат. Это правило игры. В третьих: Семен Парфенович, уважаемый человек, фактом приветствия работника более низкого уровня тем самым высказывает почтение к нему, мелкому клерку. И этот клерк или вахтер или уборщица, не станут лишний раз сообщать о его, Семен Парфеновича, мелких грешках, ни в первый отдел, ни жене (а вдруг он с сотрудницей заработается)".
Словом, дело не в блудняках или ошибках, а в том, что "нигде не лишне предохраниться!"
Золотые слова!
Остальные посетители - "традиционалы" - повышение зарплаты, предложения по совершенствованию управления или технологических процессов, да и просто "стук на ближнего", с такими вопросами явились.
Опять без ужина. А времени - 22.25. Звонит Олег Борисович, он прилетел из Днепродзержинска и едет в контору. Просит дождаться, так как дело срочное. Заказчик может появиться неплохой.
Сам варю кофе. Люблю, грешным делом. Особенно неравнодушен к изобретению разнообразных смесей. У меня в "кандее", комнатке за кабинетом, швейцарская кофе-машина и целая витрина пакетов и мешочков с кофейными зернами разнообразных сортов и производителей. Друзья и "подельники", зная о моей таковой слабости, из дальних странствий или просто в виде знаков внимания презентуют. Хотя, говоря откровенно, мало кто в этом деле разбирается, в основном, дарят ерунду в красивой упаковке. В напитках товарищи разбираются не в пример лучше. Но это так, реплика ворчуна, которому приятен сам факт внимания. "Мне не дорог твой подарок. Дорога твоя любовь!"
Поэтому готовлю из того, что приобрел сам. Борисыч заявляется, когда на часах 22.50.
Съездил в "незалижную" он действительно удачно. Под кофе и разговоры "часы двенадцать бьют". Прощаемся. Мне тоже пора. На завтра - поездка в столицу. В московском офисе надо менять руководство - уже второй раз. Теперь уже наверняка придется здешнего, своего, доверенного.
На улице - сказка. Добросовестно и основательно вываливаются из черных небес пышные "ваточные" снежинки и вертикально упадают на голое городское пространство. За неполных десять минут начавшийся снегопад волшебно изменяет весь городской пейзаж. Город вновь становится столичным и внушительно-загадочным. Как суровый, но справедливый и свойский царь-батюшка.
До дома долетаем в момент. Город изящно опустел - пробки отдыхают до утра.
Цыца от счастья выпрыгивает из шкуры. Выходим на вечернюю прогулку тем же маршрутом в том же составе, что и утром. Когда подходим к дому, тормозит красная "мазда-3" жены. В квартиру входим всей семьей в полном составе. Гоша с Терёшей прощаются до пятницы - завтра не их смена.
Пьем чай. Жена рассказывает, кто в чем и с кем был "на клубе". Я не слушаю.
Цыца пускает слюни - вымогает печенюшку. Разумеется, получает и, проглотив добычу, тычется холодным носом в мою ладонь - благодарит.
Маша заметила, что я не слушаю:
- Гад ты, Костя Федотов!
День позади. День впереди. Жена. Собака. Дочь. Работа. Я сам. Дублера не будет. Ни у кого.
Единственная моя Жизнь.
КОНЕЦ.