Посвящается Танюшке с соседней койки.
Пусть всё у неё будет хорошо!
Это история отношений двоих, чьи характеры почти не раскрыты в «Мече и зеркале», фанфик-мостик между «МЗ» и «Озмой». Задумано давно, действие хоть и происходит в Вологодской области, но описаны окрестности нашего дачного посёлка. Возможность воплотить данный замысел появилась, только когда я легла в роддом на сохранение…
* * *
Тихий пруд пользовался дурной славой. Всем новеньким в «Рассветах Октября» это объясняли. Молодые говорили:
— Не надо там купаться, там «новые русские» машины моют! — а те, кто постарше:
— Рядом с кладбищем же! Кое-кто из похороненных там нашёл смерть в этих водах!
Сейчас, в разгар лета, кладбище казалось тихим и мирным, полностью скрытое разнотравьем. Джунгли, шатры, где так интересно бродить — а кому-то, может быть, самым интересным покажется разыскивать среди всего этого даты чьих-то жизней и гадать о чужом прошлом…
Ночью, конечно, в джунглях жутковато. И такими же зловещими выглядят заросли вокруг пруда, и крокодилами лежат у берега брёвна. То ли они кому-то для чего-то нужны — как мостки или причал, то ли их забыли там навечно… Брёвна колышутся, качаются на волнах, шевелятся в лунном свете.
А луна сегодня полная, и она освещает в запретных водах такую же лунную, белую девушку. Плывёт она, загребая сильно, по-спортивному, и удивительно, что ей не мешают распущенные, очень длинные светлые волосы. Такая странная современная русалка.
«Комсомолка, спортсменка, красавица» Таня Андреева была ещё и внучкой травознайки, и носительницей силы. Впрочем, в том северном колхозе никого это не удивляло, никто об этом даже не задумывался. Сила и умение приходили сами собой, когда была в них нужда. И подпитка шла самопроизвольно, интуитивно, как подскажет Бог и природа.
Тане в день своего шестнадцатилетия хотелось — вот именно так. Нагревшаяся за день вода и лунный свет ласкали тело. Таня тихонько читала заговор, которому никто её не учил — сочиняла на ходу:
— На нашу силу, на нашу славу, на их погибель, на счастье наших детей… на любовь… — тут она сбилась, чувствуя, что краснеет. — Лети, огненная птица, лети искрами да на восход… нет, лучше на закат, чтоб им там всем показать. Или лучше позвать рать с востока? Лети к нам на помощь, красный дракон — эх, Лёлька, Лёлька! Какой ты у нас была комиссаршей — и с кем слюбилась! Ну хорошо, это я знаю, что за зверь Драко Мальфуа, ты-то не знала и дала себя обмануть… Чем берут эти гады?
Таня вышла из воды и стала выжимать мокрые волосы. Знала, что никто её не увидит, — а всё-таки смущалась. А прикрыться было нечем — подняты гибкие белые руки, роскошная бело-золотистая грива превращается в тугой жгут…
А в темноте вдруг зажглись два серебристых огня. В больших городах есть золотые фонари, а есть такие вот бледные… Только здесь внутри огней были две вертикальные тёмные черты. Взгляд. Волчий. Потусторонний. Человеческий.
Лунная девушка и серебристый зверь несколько минут смотрели друг на друга. И, ныряя опять в озеро, Таня успела подумать: «Господи, он же взрослый дядька, друг нашей Сталины и её мужа Сириуса, профессор, флотский офицер… Я его помню по той сектантской ночи, знаю в лицо… и в морду… тьфу, сейчас договорюсь… надо нырнуть с головой, пока не узнал. Интересно, он меня помнит? Вспомнит, когда будет человеком?»
* * *
Рем Люкос её помнил. Шесть лет назад, когда его друг Сириус позвал его в Вологду распугивать сектантов, профессор-оборотень заметил, выделил в толпе, излучавшей силу, внимательный серебристый взгляд, такой же, как у него самого. Тане тогда было всего десять лет. И потом, когда она год от года росла и хорошела, всё равно Рем сначала видел взгляд. Потом уже — роскошные волосы, длинные ноги, фигуру… И всё то, что открылось этой ночью его нескромному взору.
Люкос приезжал в Вологду каждый раз вместе с Сириусом, когда они оба были не в плавании. Жил в самом городе, в гостях у семьи своего друга — начальницы спортклуба Сталины и их с Сириусом дочки Дашки. Часто Рем присутствовал на занятиях клуба, но только в волчьем обличье рыскал вокруг «Рассветов Октября».
Его жизнь была сплошным одиночеством. Одного друга убили молодым, другой оказался предателем, третий только недавно вернулся к нормальной жизни. А уж какая личная жизнь могла быть у оборотня? И вот здесь, в лесах, нашлась родственная душа. Родственная на расстоянии, но уже понявшая это…
* * *
Можно ли укусить на расстоянии? Тане сейчас казалось, что можно. В лунные ночи ей не спалось. Хотелось опять на пруд, хотя и лето кончалось, и Рем с Сириусом ушли в плавание… Засыпая, Таня видела мысленным взором, как покрывается мягкой белой шерстью, обретает звериный слух и нюх, сильные лапы и крепкие когти. Только вот не могла понять, что она за зверь. Ясно лишь, что не злобный, не потерявший себя…
* * *
Настала зима. В полнолуния в тёмном и диком лесу носились два зверя. Серебристый волк и белая с чёрными пятнами то ли волчица, то ли большая собака. На эти полгода Рем Люкос принадлежал берегу и пропадал под Вологдой. Но когда они с Таней были людьми — то всего лишь обменивались дежурными приветствиями. Не то чтобы эти двое не помнили ночей в лесу. В такие часы Таня и Рем общались на великом и мудром языке природы. Меж ними не происходило ничего ни грубого, ни жестокого. Рем теперь превращался в волка безболезненно, пропало чувство потери самоконтроля. А у Тани вообще всё происходило совсем незаметно. Раз — и смена формы. Это в человеческом облике их разделяла больше чем двадцатилетняя разница в возрасте, дальние плавания и отчасти принадлежность к непохожим мирам. А ступая рядом на мягких лапах, Рем и Таня испытывали полнейшее слияние душ…
* * *
— Мама, а я в лесу нашла маленькую беленькую собачку!
Неугомонная Дашка Чернова, дочка Сталины и Сириуса, сама только что превратилась из чёрного щенка в девочку.
— Только представляешь, мама, она лежит как игрушечная! Не хочет ни разговаривать со мной, ни играть… Даже не шевелится, хотя дышит и тёплая. А пахнет как дядя Рем и как Таня…
Сталина горестно вздохнула. Три года назад — эта история с Артюхиной, которую обманом превратили в красного дракона. Если теперь и с Андреевой случится нечто подобное… Нет, вроде Таня вела себя как всегда, занималась, помогала всем… И не мог же никто не заметить, и не могла же не заметить она сама, что… беременна… от Рема?
…В лес пошли целой делегацией. Спешно вызванные Рем и Сириус, Сталина, Таня и — после некоторых протестов со стороны взрослых — Дашка. Собачка-далматинец лежала всё на том же месте и не подавала признаков жизни. Таня взяла её на руки:
— Да, мы здесь пару ночей ночевали, но клянусь — просто спали рядом клубками… А когда уходили — зверюшки этой не видели.
Пришлось обоим рассказывать о слиянии душ. Что оно было запредельным, не телесным — все поверили. Ибо от него зародилось существо без души. Совет пришёл к выводу, что душа ушла куда-то в космос… Таня и Рем постановили порвать свои противоестественные отношения. Этому удивились даже Блэйки-Черновы. Сталина ведь жила с Сириусом-человеком, правда, он в чёрного пса превращался исключительно по собственному желанию. Да и учился этому в школьные годы долго и упорно, как раз чтобы Рему-волку не было одиноко. Маленькая Дашка способность к превращениям ухитрилась унаследовать. И семья жила прекрасно! А у Тани с Ремом всё как-то наперекосяк…
* * *
А вскоре была последняя битва между добром и злом. И победившие наследовали землю. И впервые за всю свою жизнь Рем Люкос проснулся в объятиях любимой женщины. И не просто женщины — жены. Ибо в этом мире всё, что их разделяло, не имело никакого значения. Таня прижималась к Рему гибким прекрасным телом — лучше ли так, чем шерсть к шерсти в мокром и диком лесу? Теперь перед ними двоими были открыты любые возможности…
А в соседней комнате спала красивая девушка, Беренгария. Маленькая и кареглазая, но волосы Танины. Беренгария долго прожила на планете Найде в облике маленькой беленькой собачки. А потом превратилась ради любви в человека. Навсегда. Но Рема и Таню не могла не навестить теперь, когда все тайны раскрылись…
Октябрь 2004
Роддом при ГКБ №68, палаты 101, 102