Бабье лето

Она поудобнее устроилась в кожаном кресле, простроченном желтой, под золото, ниткой,  и поежилась - сидение еще не успело прогреться и неприятно холодило спину через легкую курточку. Она тянула с переходом на осенний сезон, ей вообще последнее время спешить никуда не хотелось.

Она включила магнитолу и хотела настроиться на "Хит-ФМ", но из динамиков вдруг понеслись противные спортивные новости.

- Опять он слушал свой "Спорт-ФМ" и сбил мои настройки!
 
Наконец попалась какая-то музыкальная радиостанция, но она сразу, даже не вслушиваясь в бестолковый треп ведущих, переключала приемник до тех пор, пока не наткнулась на "Юмор-ФМ" и не решила переждать идиотский розыгрыш очередного непроснувшегося бедолаги. Но и здесь журналистов несло и несло по радиоволнам в никуда.

- Боже, какую чушь они несут!

- Нет, они когда-нибудь заткнутся? Где же музыка, наконец?!

- Может "Радио Монте-Карло"? Монте-Карло точно будет лучше! - размечталась она и машинально стала искать зеркало. - А как я выгляжу для него?

Зеркало напротив было маленьким, и в нем ничего не было видно, кроме ее красивых голубых глаз и незнакомой сеточки морщин в их уголках. Свое, в миг ставшее чужим, отражение ей, конечно, не понравилось, и она, забыв уже про дурацкое радио, в расстроенных чувствах завертелась в кресле в поисках более правдивого зеркала или, по крайней мере, побольше.

- А вот оно слева! - и она, нажав кнопку на панели, повернула его к себе. - Что тут еще такое?!

На зеркале, запутавшись в паутине, висел желтый березовый листок, который подрагивал на легком ветру, словно боясь ее наказания за неловкий намек на наступившее печальное время года.

- Ерунда, никакая это не примета!

Но тут из-за зеркала показался хозяин паутины. Паучок, видимо, тоже боялся ее осеннего, угасающего, все больше склонного к непогоде настроения. Поэтому он осторожно вытянул одну мохнатую лапку из своего зазеркалья, потом неуверенно потянул вторую, за ней третью, и тоже с явной неохотой…

- Ну, сколько их у тебя? - вместо "доброго утра" недовольно спросила она паука.

- Опять наплел тут по всему зеркалу - не разберешь, где твои узоры, а где мои морщины! - отчитывала она его за то, в чем он не был виноват. - Листок желтенький подарить мне хочешь, да?

Паук то ли настороженно прислушивался к ворчанию хозяйки зеркала, за которым он жил последнюю неделю, то ли все еще пытался по дрожащим струнам паутины уловить переменчивое женское настроение и вылезать из своего закутка не спешил.

- Ну ладно, хватит прятаться, - примиряюще сказала она и до конца опустила стекло. - Давай уже, покажи мне свою противную морду!

Наружу вырывался нагретый воздух салона и, смешиваясь с прохладными утренними потоками, смущал паука. Так и она, вдыхая полной грудью уже заметно остуженный ночью осенний воздух, неожиданно находила в нем среди горьких ароматов увядающих листьев, травы и цветов остатки парного тепла ушедшего лета…

Бабьего лета.

Паучок, опасливо выглянув из-за укрытия, все-таки решил с ней поздороваться и пополз по ниточкам паутины поближе к открытому окну, откуда так обманчиво приятно тянуло теплом. Он, будто спеша сказать ей что-то важное прежде, чем она решит закрыть окно перед его замерзшим носом, суетливо перебирал своими лапками, как вдруг ему на морду упала капля холодной росы, намочив его расшитую желтыми крестиками пуховую куртку. Получив от жизни ни за что мокрую оплеуху, паук замер и, видимо решив обидеться, развернулся и снова спрятался за зеркалом.

Пожелтевший листок остался в одиночестве дрожать на ветру, покачиваясь на занавесе из паутины, за которым то без причины замирая на месте, то отворачивая в сторону от невидимого препятствия, по зеркалу медленно стекали капли воды, оставляя на запотевшем стекле причудливый след.
 
Смотреться в такое зеркало ей не хотелось. То ли паутина, то ли морщины, то ли роса, то ли слезы, то ли букет из пожухших листьев на прощание…

- Вот такое оно наше лето, да? - она осторожно смахнула что-то с ресниц.

- Ну и ладно! Хоть и бабье, но все-таки лето! И в город я сегодня не поеду. Останусь на даче.

Она, повернув ключ в замке зажигания, выключила двигатель, и вышла, оставив окно своего белого "БМВ" открытым, чтобы коротающий с ней осень мохнатый приятель тоже мог насладиться последними мгновениями лета.

Бабьего лета…