Пьян-трава

    В четыре дня  каюк с поклажей и шестнадцатью стрельцами поднялся к последнему порогу. Это был даже не порог, а скорее крупный каменистый перекат. Тех, что ушли сухопутьем,  еще не было. С великими предосторожностями преодолели перекат. Отойдя с полверсты, причалили к берегу и стали лагерем.

Через день подошли остальные, навьюченные еще больше, чем когда уходили. К удивлению своему сотник увидел, что стрелец Вихорка Савин в доску пьян.
  - Где это он  набрался? – не без зависти спрашивали  казаки.
  - Тут вот како дело, - стал обстоятельно рассказывать десятник, передав Бекетову собранный ясак. – Пришли мы к стойбищу, видим  - брацкие люди. Бабы делом занимаются, а все мужики пьяные валяются. Как думаем так? Откуда вино? Знаем, с молочной их архи так не напьешься. Туметка-толмач спрашивает баб: откуда вино? А те говорят: они, де, кореньев наелись и показывают какую-то травку с корешками. Ну, Вихорка взял горсть.
А по дороге, когда сюда уже шли, гляжу, - Вихорка то пьян. Ты, - спрашиваю, - што это? - А я,  говорит, корешков попробовал. Отобрал я у него корешки, не то пришлось бы его на себе нести, итак вон, едва дошел.
    Кивнув на развалившегося в траве Терешку, Панкратов протянул сотнику несколько желтоватых корешков с увядшей травой.

    Служилые с любопытством разглядывали растение, мяли его в руках, нюхали, удивлялись:
  - Никогда такой травы не встречали.
  - Постой-ка, - встрепенулся вдруг Васька Белокопыт, - я будто видел таку травку здесь недалеко, - возле порога. Ну-ка, - придерживая рукой саблю, скорым шагом направился к порогу. За ним вдогонку кинулись еще человек шесть стрельцов.

    Панкратов продолжил свой рассказ:
  - Хотели мы с мужиками в разговор войти, - они лыка не вяжут. Спрашивам баб: где князец, где лучшие люди? Те показывают на белую  юрту. Заходим. Там князец Тангут и еще трое за трапезой сидят, ноги калачом, и тоже уже хороши, но не так, чтобы сильно.Приняли нас  приветливо. Меня с Туметкой князец к столу позвал, - поговорить. Казаков велел в другой юрте накормить.В разговоре сказал Тангут, что ждали они нас, - дошел до них слух и о том, что Лукашка шерть принял, и что Иркеней повинился в измене и тоже ясак принес. Сказал, что сам, де, тоже будет платить ясак по пять соболей с человека. Еще сказывал, что в прошлый год Перфильев взял ясак с его кыштымов-тунгусов, просил оставить киштымов за ним.

  - Пусть тогда платит и за них, - перебил сотник, - сколько у него их, киштымов то?
  - Я так ему и сказал, что, де, тогда еще по три соболя с человека.
  - Маловато, - вновь  заметил сотник, - тунгусы добрые охотники.
  - Вишь, како дело, идти проверять, сколько у него этих тунгусов, сам знаешь, нам было недосуг, а сам он, мнится мне, хитрил, когда сказывал, что их всего-то два десятка. Хитрил, потому, как слух до него дошел, что Перфильева убили.

  - Смотри-ка, когда это он успел обо всем  узнать, - удивлялись казаки, внимательно слушавшие рассказ десятника, - да ведь только ранили.
  - Говорит, тунгусы видели, как три стрелы в него попали, - как тут живым остаться. Ну, а я про то, что Максим только ранен,  говорить ему не стал.
  - И правильно. Незачем ему до поры  это знать, еще узнает.
  - Ну, так вот я ему и говорю: в этот год давай по восемь соболей с человека своего рода, а на другой год придем, перепишем твоих киштымов, там видно будет, кому и сколько платить. Еще, говорю, лодка нам большая нужна, - на время, до Оки сплавиться. Лодка, говорит, большая у меня только одна, - за порогом по правому берегу причаленная в кустах стоит. Возьми, говорит, в устье Оки оставьте, - мы потом заберем.
 
    Ну, вот, пожалуй, и все. Ясаку тут три сорока и пять штук с пупками и хвостами, два бобра карих, да две собольих шубы; Таметка все записал, - достал Иван из-за пазухи и передал сотнику  затертую ясачную книгу, - шерть с князца я взял, дал ему государевы подарки, - котелок, да два ножа в чехлах. Ну и наторговали вот кое-какой одежонки да обувки в зиму, - махнул он рукой на лежавшие у ног туго набитые торбы.

    С берега послышался шум и весёлый пересмех, - возвращались служилые, ушедшие на поиск пьяной травы. Каждый  нес по охапке какой-то зелени с желтоватыми корешками. Видно было, что все они уже слегка навеселе.
  - Ну-ка, - обеспокоился вдруг сотник, - подите все сюда, складывайте траву вот в эту суму. Давай, давай, не прячь, - складывай. Вам что тут, праздник престольный?  Забыли, что в боевом походе? Хотите, чтобы вас, как куропаток перещелкали здесь? Ефим, - обратился сотник к целовальнику, - опечатай моей печатью и чтобы без моего разрешения ни-ни. В острог сплавимся, - там отдам, гулеваньте себе на здоровье.

    Несмотря на возникшие осложнения, отряд  сумел подняться до устья Оки, - левого притока Ангары, населенного бурятскими племенами. Здесь их встретила зима,  нужно было побеспокоится о зимовке.