Рецепт от старости

Отодвинув ветку ивы, посмотрел в сторону автомобиля. Жена, так и не вышла из машины, опустив спинку сиденья, развалилась на нем, отдыхала. И правильно, за двенадцать часов езды и глаз так и не сомкнула. Что говорить, штурман. А до Волгограда еще сутки езды, не меньше.

Спустился к рыбаку, сидевшему под небольшим обрывом. И, забыв поздороваться, наблюдал за поплавком. Красное перышко замерло под камышом. Облюбовавшая его стрекоза, сделав небольшой круг, снова уселась на него.

- Клюет?

- Скоро, - услышал женский голос.

Вот тебе на! Даже как-то неспокойно на душе стало.

- Удачи вам, - прошептал я.

- Правильно горишь, - кто-то шепнул мне за спиной. – Карп, он шума боится.

Вздрогнув, обернулся. Накручивая бородку на палец, передо мной стоит дед. Оголив беззубый рот, с улыбкой смотрит на меня.

- А еще, что здесь ловится?

- Та всяка.

- Здорово, - вздохнул я. – А у нас нынче пока ничего.

- Так останьтесь. Мы с бабкой такой ушицей накормим вас, - цокнул языком дед. - Небось, устали?

- Не-ет, - соврал я, - нам бы до гостиницы какой-то добраться. Там выспимся, - невольно потянулся я.

- А вон, - и дед ткнул рукой в сторону шалаша. - Мы-то с Анькой у костра будем спать, так спривычней.

- Хм, - усмехнулся я и пожал руку деду. – Спасибо, но нет.

А рыбачка нас вроде и не слыхала, так и не обернулась. Посмотрел на часы, скоро темнеть начнет, торопиться нужно. Глянул в сторону машины, на озеро, думаю, еще с минутку постою здесь и поеду. И, только сейчас обратил внимание, что неистово дергается около рыбачки ивовая ветка.

- Рано, - прошептал дед. – Минут через пять, а то сойдет.

- Кто?

- Карп. Это он сосет Макушину (жмых), - шепчет старик.

- Не понял, - глотнул я свой вопрос и присел на траву.

- С коробок он, сосет его, и крючки втягиват за жабры. Большой рыбина!

- Ч-ч-ч! – громко цыкнула на нас бабка. – Тиша.

Чья-то рука надавила мне на плечо. Жена. Присела рядом.

- Погоди, - шепчу ей. – Сейчас карпа тащить будут.

А она и слова в ответ не сказала. Что говорить, кубанская казачка, видно, без разговора поняла, что к ивовой ветке привязана донка, и на нее клюет.

- Тащи! – наконец крикнул дед.

- Рано ще, - предостерегла его бабка. – Пусть ще, а то как учера…

- Егоза, вот егоза! - хрумкнул дед и ударил рукой по колену.

- Вот, теперь пора, - встала бабка, кинула с себя потертую цвета хаки куртку и взявшись за леску начала ее тянуть к себе...

Бабка-то на вид была еще ничего, женщина так лет э-э-э. С легкостью она продолжала тянуть на себя упругую леску, укладывая ее перед собой, ступая на шаг-два то вправо, то влево. У самого берега вода закипела. И я тут же в азарте прыгнул к воде, в глину, ища подсак.

- Нюрка, а ты так его тяни! – советует дед. – Крюча три держит его.

А я так и замер: редко когда такую огромную рыбину видел, с полметра, а может и больше, спина толстенная. Лежит на животе в глине без движения, устала рыбина, отдыхает.

Красотища-то какая! Пятаки чешуи с коробок спичечный. Смотрит на меня, оценивает, к счастью это не крокодил, а то... Заходила, как-то по-змеиному сгибаясь в две секунды развернулась головой к воде и пошла. Сейчас точно уйдет, и прыгаю на нее.

- И как ты в этом поедешь? – вскрикнула жена…

..Выстиранные рубашка и джинсы скукожились на ивовых ветках, пригнув их до травы. Жена помогает тете Ане чистить картошку с морковью.

- Молода, как хлебушко рассыпается, - слышу голос рыбачки, а сам под диктовку деда Андрея чищу зеркального карпа.

- Ты его теперь так, голову и хвост мне дай, а остальное режь по скибам.

Скажет же, нашел с чем сравнивать эту рыбину, с арбузом. Но молчу, и уперев рыбью тушу в наложенную кучу траву, мельчу. Нож, надо отдать должное деду Андрею, у него острый как бритва.

…Вкуснее ухи и не пробовал. Жирная, разварившаяся картошка рассыпалась в бульоне, он как кисель теперь.

Жена, выбирала из чашек сухой глины, печенное рыбье мясо, пробует его и причмокивает.

- Аш ты су-ука!

От неожиданности я вздрогнул и вскочил на ноги и с удивлением смотрю на жену. А она, улыбаясь, показывает мне рукой на шалаш. Вот тебе на, и не заметил, как старики нас покинули. Сколько ж это лет деду Андрею и его бабке Ане? Как молодые! Вот молодцы, - улыбаюсь жене.

Облизав ложку, поставил ее в литровую банку с недоеденной ушной кашицей, и вопросительно смотрю на Светланку. А она скорчила в усмешке лицо – улыбается, мол, учись у стариков.

Это правильно. А джинсы еще совсем мокрые, высохнут ли до утра. Да разве в них дело. Мою руки в воде, и рассматриваю искорки огня, отражающиеся в небольшой волне. Плещущийся ее шум у берега завораживает, как и хор цикад со сверчками, разрываемый гулким звуком проносящихся автомобилей.

- Фу-у-у, робята! Во-от сука, до сих пор покою не дает! – похвастался дед Андрей.

- Молод-цы-ы! – не выдержал я. – Это ж вам сколько уже?

- Так это, - дед задумался, - лет тридцать назад пясят мне ойкнуло.

- Да врать, врать! – вылезла из шалаша тетя Аня, - Только семьдесят три тебе, сморчок. Это мне уже семьдесят пять.

«Ничего ж себе!», - чуть не вскрикнул я от удивления.

- А че, спишь! – гаркнул на меня дед. – Там уже все шесть кручьев небось проглотила-то, из животины их тащить, а?

И только теперь я обратил внимание на трясущуюся рядом со мною ветку.

- Это дочке отвезешь, от деда Андрея скажешь, - говорит мне старик.

…Эта рыбина была большой. С трудом ее разделывал. Справился только под утро, когда все спали. Дед с бабкой у костра, жена – в шалаше. Промыв все «скибы», уложил их в кульки. Потянулся, джинсы еще мокрые, придется ехать в шортах. Уперся спиной в сухую глину обрыва. Как хорошо! Солнце вот-вот поднимется за тем берегом озера. Зевнул, поерзался, выбрав более удобное положение прикрыл глаза: нужно хоть немного отдохнуть.

Ну что это, только прикрыл глаза, так кто-то уже по плечу стучит.

- Дайте еще минут пять поспать, - шепчу я в ответ. Но тот, кто будит, видно не слышит меня. Жена, что-ли?

Открываю глаза, никого вокруг. Солнце уже поднялось над берегом, глаза слепит. И снова кто-то ударил меня по плечу, да так сильно. О-о, это же ветка с привязанной к ней донкой. Опять рыба?!

Отдвинулся в сторону от нее, закрыл глаза, но чувствую, что сон уже не идет. Разбуркал карп. Вот недоеда!

- Ваня, - слышу голос деда Андрея, - ты это, в шалаш иди, поспи.

- Да я уже все, выспался, - вру я.

Потягиваюсь до хруста в костях, и рассматриваю карпа, бьющегося в траве.

- Это все он в моей бабке гуляку будит, - усмехается, цокая языком, дед. – Потому свою жинку не приучай к рыбалке, покою не будет, - советует старик.

- Не-ета, - воспротивилась бабка. – Рыба – молодость наша!