Исследование украинского национализма

Совершенно закономерно, что именно Шевченко, который в XIX веке был одним из самых антироссийски настроенных среди украинских интеллигентов, превратился в знамя украинских националистов

Суть так называемого украинского национализма заключается не в создании и укреплении украинской национальной идеи, но в элементарной русофобии даже ценой подчинения внешним силам
Сегодня украинский национализм принято упоминать в одном ряду с другими разновидностями национализма, а порой – даже противопоставлять его национализму русскому. Такое положение вещей является следствием неполного понимания этого явления, т. к. национализм на Украине имеет ряд уникальных особенностей, которые не позволяют считать его формой, аналогичной той, что встречается в других странах. Причины этого кроются в самой специфике украинской национальной идеи и ее истории.

Идеи фашизма и нацизма сразу же нашли отклик в умах украинских русофобов, задолго до начала оккупации фашистами Украины.
Возникновение

Появление украинского этноса, сформировавшегося в результате влияния западных культур (в первую очередь польской и литовской) на русское население территорий, оказавшихся после раскола Руси вне контекста общерусского культурного развития, сопровождалось жесткой полемикой о сущности и будущем молодой нации среди представителей обеих частей разделенного (к концу XVII века – в основном между Россией и Австрией) народа. Особенную остроту она получила в XIX веке, когда украинская идея начала обретать форму. Появился у нее и свой символ в лице поэта и прозаика Тараса Шевченко, которого сегодня называют «крестным отцом украинского национализма».

Но мало кто на Украине сегодня вспоминает, что среди представителей украинской творческой интеллигенции были сторонники другого проекта развития нации. К ним, в частности, относятся поэт Иван Франко, основавший вместе с другим сторонником присоединения Галиции к России – публицистом Михаилом Павликом - в Австро-Венгрии Русско-украинскую Радикальную партию. Творчество этого патриотического деятеля сегодня изучается в украинских школах, при этом упор делается на его любовь к Украине, однако, упоминания о не меньшей любви к большой Родине – России, стыдливо обходится стороной школьными и университетскими учебниками.

Известный украинский драматург Иван Котляревский, которого, кстати, высоко ценил и сам Шевченко, был русским офицером и принимал участие в русско-турецкой войне начала века. Его известная сатирическая «Энеида» не имела антироссийского окраса, что вызвало бурю негодования среди русофобской части украинской интеллигенции.

Нельзя не упомянуть и о таком влиятельном публицисте XIX века, как Михаил Драгоманов, который периодически – на почве стремления к сохранению и развитию украинской самобытности – сходился с радикальными украинофильскими элементами, не разделяя, однако, их антироссийских и русофобских взглядов. Будучи космополитом и социалистом-либералом, он не признавал идеи народничества, но и не мог считать разрыв с Россией ключевой идеей украинства, предпочитая этому идею федерализма, в связи с чем сотрудничал с русскими конституционалистами.

Совершенно закономерным можно считать тот факт, что именно Шевченко, который в XIX веке был не только одним из самых известных, но и одним из самых антироссийски настроенных среди украинских интеллигентов, превратился в знамя украинских русофобов и национализма, ставшего несколькими десятилетиями позже идеологической базой для образования сначала украинской автономии, а затем и независимого украинского государства.

Боязнь полной ассимиляции в результате «русификации» стала ключевой проблемой для первых идеологов украинства, и этот комплекс неполноценности зачастую продолжает быть определяющим фактором в принятии политических решений современных украинских политиков. В качестве примера проявления этого комплекса можно привести название книги второго президента независимой Украины – «Украина – не Россия». Таким образом, основой украинской национальной и государственной идеи стала русофобия.

XX век

Начало процессу формирования и признания украинской нации как политического явления было положено еще в Российской Империи, когда формировались институты по изучению украинской культуры и языка. Так или иначе, властям приходилось считаться с популяризацией национальной идеи среди украинцев. Важные события происходили на Украине после революции – в 1917 году была провозглашена Украинская Народная Республика (на территории входивших в состав России земель), в 1918 году образовалась Западно-Украинская Народная Республика, а в 1919 году эти республики объединились.

В этот период особенно ярко выделялся Дмитрий (Дмытро) Донцов, к тому времени уже состоявшийся политик, известный своей русофобией, и впоследствии ставший одним из самых популярных деятелей среди националистов. Несмотря на свою фамилию (за которую среди соратников был прозван «москалем»), он отличался особенной ненавистью к России и ко всему русскому. После упразднения УНР большевиками он перебрался во Львов (тогда находившийся на территории Польши), где занялся изучением и переводом работ Гитлера и Муссолини.

Из этого следует, что идеи фашизма и нацизма сразу же нашли отклик в умах украинских русофобов, задолго до начала оккупации фашистами Украины. Именно Донцов стал одним из первых утверждать, что украинцы и русские различны не только по культурно-языковому признаку, но и по этническому – и даже по расовому. Разумеется, труды Донцова впоследствии оказали огромное влияние на идеологию украинских коллаборационистов времен Великой Отечественной войны.

Формы украинского национализма в УССР и эмигрантской среде

Современными украинскими историками и политиками популяризируется миф о тотальном подавлении большевиками украинской культуры и самосознания. Отождествление советской власти с Россией в глазах простых украинцев упрощает политические задачи нынешних руководителей украинского государства. Конечно, тот факт, что независимая Украина обязана своим существованием именно большевикам, крайне мешает укреплению в сознании населения представления о том, что любая российская власть – имперская ли, советская ли – была направлена на полную ассимиляцию украинцев, поэтому факт этот принято на Украине замалчивать.

Будущее украинской национальной идеи, почти с самого начала и до сих пор двигающейся в неверном направлении, возможно лишь в случае отречения украинской интеллигенции от русофобии.
Но большевики не только сделали огромный вклад в формирование украинского самосознания, но и заметно в этом переусердствовали (что их, в конце концов, не спасло от проклятий со стороны националистов). Именно при советской власти Украина получила всеми признанные границы – впоследствии ощутимо расширившиеся, именно при советской власти украинский язык стал окончательно институционализирован и обрел повсеместную популярность, именно при советской власти проводилась политика украинизации, именно советской властью было доведено до культа поклонение Шевченко, именно советская власть, в конце концов, – пусть и номинально – сделала Россию и Украину равными в правах субъектами одного государства.

Таким образом, сразу после создания УССР начала формироваться украинская националистическая школа в рамках общей союзной идеологии. Руководители СССР сочли такой «управляемый национализм» более приемлемым путем решения «украинского вопроса», чем попытки бороться с национализмом как таковым.

Контролировавшиеся советскими властями деятели украинской культуры не находили общего языка со своими радикально настроенными коллегами, проживавшими на территории украинских земель в составе Польши (до 1940 г.) и в эмиграции (в основном в Канаде). После развала СССР конформистские советские авторы были признаны маргиналами и «предателями», а их роль в государственном строительстве заняла эмигрантская школа. Сегодня в Киеве не составляет никакого труда найти труды эмигрантских авторов – достаточно обратить внимание на то, что продается прямо на «Майдане Незалежности», главной площади страны, вместе с сувенирами и оранжевой символикой.

Украинский национализм как проявление фашизма

Во время Второй Мировой войны на Украине, как известно, действовал ряд формирований, воевавших против Красной Армии (в т. ч. на стороне гитлеровцев). Сегодняшние реабилитаторы их действий утверждают, что главным их намерением было освобождение от советской власти. Однако, достаточно взглянуть на некоторые из документов и листовок ОУН-УПА тех времен, чтобы увидеть, что «русский вопрос» лидеров этих организаций беспокоил не меньше. Кровавый террор, который был устроен отрядами украинских националистов по отношению к русским, полякам и несочувствующим им украинцам, достаточно красноречиво говорит о том, насколько далеко готовы они были зайти.

Украинский национализм на удивление органично сплелся с германским нацизмом, который, как известно, был лишь одной из форм фашизма. В трактовке ОУНовцев презрение нацистов к славянам вообще распространялось на русских и поляков, ненависть же к евреям и коммунизму вполне укладывалось в их представление о врагах Украины.

Причиной такой кальки с чужой идеологии можно считать неразвитость и неполноценность украинской национальной идеи на тот момент. Итальянский фашизм и немецкий нацизм оперировали понятиями великой истории своих народов и мощи национального государства. Украинский национализм, окончательно трансформировавшийся в военное время в своеобразный нацизм, опирался, в первую очередь, на русофобию. Главенствующая идея ориентирования на «Великую Германию» и стремление к созданию единой Украины под ее управлением говорит о том, что внимание украинских нацистов было приковано в первую очередь не к развитию собственной государственности, а к отделению от России. Вообще видно, что у Украины с самого ее образования и до наших дней не было своей национальной идеологии.

Конец XX – начало XXI веков

С обретением Украиной независимости тенденция популяризации национализма в самой крайней его форме ожидаемо стала расти. Новыми официальными идеологическими центрами стали Запад Украины и эмигрантская диаспора. Что характерно, почти ничего нового в их представлении о правильном будущем страны и нации не появилось. Вместо строительства «современного демократического европейского государства», которое не устают декларировать украинские лидеры, мы наблюдаем попытки реабилитации коллаборационистов и шовинистов, предпринимающиеся одновременно с проведением ксенофобской внутренней политикой при молчаливом согласии «демократического мирового сообщества».

Удивительным это показаться может только на первый взгляд. Национал-либерализм, который так же, как и нацизм, не является чем-то, придуманным на Украине и для Украины, а, следовательно, не может быть по-настоящему полезен для украинцев, вполне совместим с ценностями, которые в свое время декларировал нацизм. Попытки построить моноэтническое государство, чреватые для Украины развалом, полностью соответствуют целям ОУН. Существенная разница заключается лишь в смене покровителя: место «Великой Германии» занял мировой гегемон – США. Как и в случае с предателями времен Второй мировой, о создании действительно независимого национального государства речи не идет.

Встречаются, однако, и попытки создать некое подобие своей, украинской национальной идеологии, вне западных ценностей – например, так можно охарактеризовать деятельность Дмитрия (Дмытра) Корчинского, который принимал участие в боевых действиях на стороне чеченских сепаратистов, но также находится в жесткой оппозиции прозападному оранжевому режиму. Однако, такие элементы на Украине являются маргинальными и бесперспективными. Кроме того, что характерно, когда речь заходит о необходимом выборе приоритетов, Корчинский однозначно выбирает Запад.

Из всего вышесказанного можно сделать уверенный вывод – украинский национализм, направленный, в отличие от других националистических школ, не на создание и укрепление национального, не внутрь, а наоборот – на противодействие конкретному внешнему фактору любыми средствами – в т. ч. и в ущерб собственной независимости и самодостаточности – нельзя считать национализмом в традиционном смысле этого слова, а, скорее отклонением от него, нездоровой формой. Будущее украинской национальной идеи, почти с самого начала и до сих пор двигающейся в неверном направлении, возможно лишь в случае отречения украинской интеллигенции от русофобии, от противопоставления себя русскому во всем. К сожалению, в нынешних условиях это на Украине вряд ли возможно.
***
Юрий Болдырев назвал виновных в распространении национализма в Украине
Не только Виктор Ющенко способствовал массовому распространению националистических настроений. Леонид Кучма, Леонид Кравчук также принимали активное участие. За каждым губернатором был закреплен заместитель по идеологии, который был членом Руха. Об этом в ходе международного круглого стола «Расизм, ксенофобия и неонацизм в современном мире» заявил народный депутат Украины Юрий Болдырев.

«Националистическая идеология в Украине получила возможность распространения еще со времен Леонида Кравчука, первого президента Украины. Тогда указом Президента в каждой области при губернаторе была открыта должность заместителя губернатора по идеологическим вопросам. Поскольку в то время Леонид Кравчук поддерживал тесные отношения с руководством партии «Народный Рух Украины» было принято решение, что возглавят эту должность люди из Руха. Только Луганской и Донецкой областям удалось избежать влияния руховцев. На эту должность были назначены люди из Донбасса», - заявил Юрий Болдырев.

Юрий Болыдрев также напомнил, что такая практика сохранилась и во времена правления Леонида Кучмы, а уже массовому распространению махрового национализма в Украине всеми силами способствовал Виктор Ющенко.

***

Объяснить психически здоровому человеку смыслы, чувства и поступки активно украинствующих вне психиатрической терминологии и методологии практически невозможно. К ним неприменима ни формальная логика, ни обыкновенный здравый смысл. Украинство давно находится по ту сторону логики, здравого смысла и объективных фактов — в своей особой психической реальности, очень слабо связанной с действительностью. Поэтому понять украинство можно лишь как изменённое состояние индивидуального и коллективного сознания. В разнообразных проявлениях украинства, как правило, можно обнаружить какой-то смысл, лишь рассматривая их в качестве симптомов психического расстройства. В противном случае какой либо смысл там найти просто невозможно. Точно так же, как его невозможно найти в словах, эмоциях и поступках параноика.

Именно переизбыток в украинском националистическом движении параноиков и индивидов с паранойяльной особенностью характера, является причиной того, что украинские националисты с искренностью и агрессивностью слабоумного пытаются условное и реальное поменять местами — превратить умозрительные идеи «украинской нации» и «великой Украины», не имеющие ничего общего с действительностью, в её объективированные элементы. «Свидомый» с паранойяльным упорством пытается снести действительную реальность и на её руинах утвердить свои болезненные фантазии.Таким образом, если, например, панки знают, что мир, в котором они существуют в рамках своей субкультурной резервации, никогда не станет «Великим Панкорейхом», то «свидомые» этого не знают, а поэтому искренне хотят превратить действительность (в которой они тоже существуют в рамках своей субкультурной резервации) в «Великую Украину». При этом они даже не догадываются, что это точно также невозможно как «эмо-нация» или «великая Хиппиляндия».

«Свидомые» так и остались бы в своём локальном паранояльном субкультурном гетто, если бы «массовики-затейники» из Вашингтона не увидели в них эффективный инструмент своей политики на Украине. Энергичные группы агрессивных параноиков-идеалистов, из числа украинских неонацистов, обладают мощным деструктивным потенциалом. Разрушение — их главное и единственное предназначение. И для реализации этого предназначения им нужна была финансовая и организационная поддержка, а также политическое, информационное и дипломатическое прикрытие. И США всё это им предоставили. По сути, американцы мастерски использовали в своих политических целях группы украинских параноиков, романтически мечтающих об убийствах и разрушениях во имя своих сверхценных идеалов. Именно поэтому движущим началом «Майдана» стали вооруженные и обученные группы украинских неонацистов, объединившиеся в «Правый сектор», а сам «Майдан», по сути, оказался не политическим, а психиатрическим явлением, в котором ведущую роль играли параноики.

Параноик — психотический вирус массовых помешательств. Именно параноики являются главными носителями сверхценных идей (социальных и политических), которые в критические периоды истории психопатизируют общество.Если обратить внимание на особенности официальной украинской идеологии, то не трудно заметить, что её ядром является сверхценная идея многовековых нечеловеческих страданий «украйинськойи нацийи» в результате чинимой несправедливости со стороны её врагов («москалей/жидов/ляхвы» и прочих «чужынцив»).

Паранойяльная идея великой несправедливости в отношении «украинцев» и, в результате этого, их страшных и долгих мучений, просто поглотила сознание «свидомого украйинця», наложив отпечаток как на его образ мышления и эмоциональный фон, так и на поступки. Жизнь украинства немыслима без заунывных песен, зажжённых свечей, траурных церемоний, надгробных крестов, хоральных проклятий, могил, скорбно-пафосных речей и хронической, предельно интенсивной ненависти к врагам.

Кроме того, свидетельством паранойяльности украинства является его психическая фиксация на бредовой идее «великой украино-арийской нации», создавшей в прошлом гигантские империи, придумавшей основные мировые религии и заложившей основы всех главных культур современной цивилизации. В омрачённом бредом сознании «свидомого» нет ничего значительного на планете, что бы не имело так или иначе украинское происхождение. Во всём что окружает «свидомого» параноика он непрерывно ищет «украинский след» — доказательства определяющего влияния украинства на материальный, интеллектуальный и духовный мир человечества.

Параноик склонен всецело отдаваться во власть своей сверхценных идей. И эти идеи целиком охватывают его психику, полностью подчиняя себе его мысли, чувства, желания и поступки.Данный феномен легко наблюдать на примере адептов украинского национализма, без остатка растворяющих свою личность в сверхценной нацистской идеологии, и превращающих себя в живой придаток политической доктрины либо партии. Идеолог ОУН(б) Дмитрий Донцов называл растворение личности «украинца» в националистической идеологии и коллективном сознании националистического движения «великим самопосвящением идее».

Для настоящего «украинца», «великое самопосвящение идее» по-паранойяльному тотально и всёохватывающе. Оно не оставляет в его жизни места для чего-то неукраинского. А чтобы непрерывно ощущать своё нахождение в украинской среде, параноик «свидомизма» наполняет личное пространство огромной массой украинских артефактов.Он делает тату тризубов, бандер, кобзарей, свастик и прочих символов украинства на своём теле; отращивает на лице украинские «вуса» и выстригает на голове казацкие «осэлэдцы»; одевает одежду с украинским гербом и самыми популярными патриотическими лозунгами/слоганами; обвешивается жёлто-синими ленточками, вплетает их в волосы, завязывает на запястьях, цепляет на сумки и рюкзаки; вывешивает на балконах государственные и бандеровские флаги, а дома — портреты вождей, устанавливает в неограниченном количестве на своём личном автотранспорте «жовто-блакитни» флажки, а на компьютерах и в мобильных телефонах — патриотические заставки; с гордостью носит вышиванки; покупает ювелирные украшения в виде национальной символики и совершает иные фетишистские действия.

Параноик, чьё сознание жёстко привязано к сверхценным идеям «свидомизма», зациклен на всём украинском и испытывает стресс, если находится вне украинизированной среды, за рамками которой для него существует лишь пустота личной реальности. Без атрибутов украинства сознание «свидомого» оказывается в вакууме, который его кастрированная и суженная до предела паранойей личность, неспособна самостоятельно заполнить. Без непрерывного вербального, визуального, символического и смыслового подтверждения своей причастности/принадлежности к сверхценной идее (на которой он намертво зациклен), а также «громаде» (дающей ему ощущение силы и безопасности), параноик «свидомизма» перестаёт ощущать самого себя, своё «Я», которое уже не может существовать отдельно от идеологического бреда, с его материальными атрибутами и коллективными проявлениями.

По этой же причине всё, что окружает «свидомого» он сознательно или неосознанно соотносит со своей внутренней шкалой украинскости, оценивая людей степенью наличия в них её признаков, и формируя на основе этих «замеров» своё отношение к окружающим. Всех людей, и всё, что они делают, параноик «свидомизма» оценивает сквозь призму сверхценной идеи украинства. Всё, что ей не соответствует, отбрасывается им как ненужное, неправильное или враждебное.Поэтому для «свидомого», человек без «жовто-блакитных» ленточек и флажков, без вышиванки и негативных высказываний в адрес «ватников», России и Путина — подозрителен. Если человек с Юго-востока или русскоязычный, то для «свидомого» он неполноценен. Ну а если кто-то не идентифицирует себя в качестве украинца, либо, что ещё страшнее, считает себя русским, не клянётся в страстной любви к Украине и критически её оценивает — это враг. И это не случайно.

Всякий кто не разделяет убеждений параноика, либо не согласен с его мыслями и действиями для него — либо глупец, либо враг, подлежащий принуждению, изоляции или уничтожению. Ради торжества своих сверхценных идей, параноик, при благоприятных для этого условиях, без колебаний будет убивать «ворогив», гордясь своей важной, нужной и благородной миссией. Персонал лагерей уничтожения в нацистской Германии в своей паранойе ничем не отличался от украинских неонацистов, с ликованием убивавших беззащитных людей в одесском Доме профсоюзов. Их психопатическая и психотическая суть одна и та же.

Как писал основоположник нацистской идеологии украинства в редакции ОУН(б), Дмитрий Донцов, «укреплять волю нации к жизни, к власти, к экспансии, — я определил как первое основание национализма… Вторым таким основанием национальной идеи здоровой нации должно быть стремление к борьбе, и осознание конечности, без которой невозможны ни поступки героизма, ни интенсивная жизнь, ни вера в неё, ни триумф жадной новой идеи, которая хочет изменить лицо мира». При этом Донцов добавляет: «чувственные идеи фанатиков не знают толерантности». И действительно, в состоянии аффекта параноик способен легко выйти не только за рамки терпимости к другому человеку, но и за рамки закона, морали и нравственности. По сути, для параноика нет никаких рамок, если это касается его сверхценных «чувственных идей». Именно поэтому, как писал Донцов, «к эмоциональности и фанатизму великих идей, которые двигают массами, необходимо добавить ещё один их признак: „аморальность“».

Параноик «свидомизма» по своей сути аморален. «Великие идеи» украинства дают их адептам «право на бесчестие», о котором когда-то в «Бесах» писал Достоевский. «Украйинськый националист», как и обычный параноик, всегда находится «по ту сторону добра и зла». Во имя великой идеи ему дозволено всё. Он ни секунды не сомневается в своей правоте и без колебаний уничтожает всех (независимо от пола и возраста), кто стоит, как ему кажется, на его пути к достижению цели. Для параноика великая цель оправдывает любые средства. И это не просто умозрительная философия Донцова, а практическая философия «свидомых украйинцив», вступивших в борьбу с «адскими силами зла» в центре Киева, а потом и Юго-востоке страны.

И вот теперь торжествующие на Украине бредовые идеи «свидомизма» направляют тысячи психически невменяемых людей по пути «творческого насилия» во имя «великой идеи». Горят города, умирают десятки тысяч людей, а в это время «свидомые» хором кричат «Слава Украине!» — «Героям слава!»И ведь мало кто из вдохновлено орущих эти странные фразы знает, что они — оуновский вариант официального партийного приветствия немецких нацистов времён правления Адольфа Гитлера. Только «Heil Hitler!» («Да здравствует Гитлер!») и отзыв — «Sieg Heil!» («Да здравствует Победа!») у бандеровцев были трансформированы в «Слава Украине!» — «Героям слава!» или, как вариант, «Слава нации!» — «Смерть врагам!».

В психически здоровом обществе люди при встрече приветствуют непосредственно друг друга, а не ритуально прославляют вождя или абстрактные объекты сверхценных идей. Общество же, в котором поведение индивидов определяется параноиками, живые, реальные люди отходят на второй план, а в центре всего оказывается некая сверхценность, будь то фюрер, нация, государство, национальная идея и прочие «великие» абстракции. И тогда вместо спокойного «здравствуйте» или «добрый день» звучат «слава!» кому-то/чему-то или «да здравствует!» кто-то/что-то, а под их пафос убиваются десятки или сотни тысяч людей.

В состоянии крайних форм украинской националистической паранойи, все мысли, чувства и действия «справжнього украйинця» так или иначе сосредоточены на утверждении величия «украинской нации» и непрерывной святой ненависти к врагам — «москалям». В идейных построениях «свидомизма» украинское величие непосредственным образом реализуется через консолидирующую ненависть к «кацапам» и «ватникам», полностью раскрываясь в героической борьбе с ними. Образ врага для параноика является ключевым. Поэтому «Московщина», «Рашка», «Орда» и прочее — ключевой элемент паранойального бреда националистической идеологии украинства, на которой замыкаются все мысли, чувства и поступки «свидомых». О чём бы украинствующий не размышлял, о чём бы не говорил, он в конечном итоге всё равно придёт к «москалям». Россия и русские — это те идеологические точки опоры, от которых отталкиваются все паралогические построения сверхценных идей «свидомизма». Если в Библии «в начале было слово…», то в украинском национализме «в начале был москаль…».

Ещё Дмитрий Донцов объявил главным идеалом и целью украинского национализма «политический государственный сепаратизм, полный разрыв со всякой Россией, а культурно — полное противопоставление целому духовному комплексу Московщины». По этой же причине Леонид Кучма назвал свою книгу «Украина не Россия».

Без противопоставления России Украина невозможна. Без неё паралогическая конструкция «свидомизма» рассыпается как карточный домик, теряя «точку сборки». Именно поэтому в последнее время Владимир Путин (как олицетворение всего «москальского») в массовом сознании «свидомых» приобрёл мистические черты всемогущего и вездесущего демиурга, вокруг фигуры которого выстраивается вся современная мифология украинской пропаганды. Путин неизменно присутствует во всех проблемах и бедах украинства. Для «свидомых» он универсальное объяснение практически всех провалов и неудач проекта «Ukraina».

Наличие в сверхценной идее параноика страшного врага и святой борьбы с ним, так или иначе, актуализирует восхваление смерти и всего, что с ней связано. Вершиной «великого самопосвящения идее» у параноиков «свидомизма» является жизнь и смерть за идею. Например, с точки зрения Донцова, жизнь националиста — это подготовка к смерти за национальную идею. Толкуя на свой лад Ренана, он заявляет, что идеалом украинского националиста является «внезапная готовность дать себя забить для идеи, к которой не привязан ни один личный интерес». Вот почему вопреки факту смерти, на похоронах, закапывая трупы своих героев, толпа «свидомых» в некрофилическом приступе неистово орёт «гэройи нэ вмэрають!» Ведь сколько бы не было похоронено фанатиков «свидомизма», сверхценная идея, ради которой они умерли, продолжает существовать в больном сознании её живых адептов.

Полное растворение психики «украйинця» в великой сверхценной идее украинства, целям которой подчинена вся его жизнь, Донцов называет пафосом фанатизма.И это не случайно, что главный идеолог ОУН говорит об истинных «украйинцях» как о фанатиках. Ведь именно параноики являются наиболее выраженными фанатиками — крайне односторонними, субъективными, личностно узкими людьми сверхценных идей. Из паранойи вытекает фанатизм, а сознательно культивируемый и прививаемый в обществе фанатизм, в свою очередь, чаще всего доводит здоровую психику масс до паранойи.

Именно поэтому в своём трактате «Национализм» (который, можно назвать хвалебной одой паранойи), Донцов обнаруживает «фанатизм сторонников великой идеи» в её «религиозном характере». «Верующий — заявляет он, — смотрит на свою правду как на для всех обязательную. Он „фанатично“ ненавидит всё, что противопоставляется принятию его, одиноко спасённой веры. „Фанатик“ — узнаёт в своей правде общую правду для всех, которая должна быть принята другими. Отсюда его агрессивность и нетерпимость к иным взглядам. Твёрдая вера в лозунги, которые он провозглашает, как в безусловную и обязательную для всех правду, любовь к идее, которую он хочет осуществить, безмерная ненависть ко всему, что мешает её осуществлению, — вот та сумма переживаний, которая охватывает всякого правдивого революционера, фанатика…».

При этом необходимо учитывать, что психика параноиков-фанатиков зациклена не сколько на самой сверхценной идее, сколько на процессе её достижения/реализации. В связи с этим у параноиков интеллект отходит на второй план, уступая место аффекту воли. Параноики презирают разум и боготворят волю.Именно поэтому Донцов разделяет реальность на два враждующих мира, «мир, где господствует воля, и мир, где господствует интеллект». Для него человек с развитым интеллектом — болен, а национальную проблему может решить не наука, разум, критика, анализ и переубеждения, а «инстинкт и воля». Это, кстати говоря, можно наблюдать на примере современных украинских вождей, у которых умственная деятельность полностью заменена затяжными истериками на публике, посвящёнными пафосному призыву к запрещению чего-то или уничтожению кого-то.

Украинство не живёт, а постоянно что-то преодолевает в героической борьбе. Причём оно не всегда само понимает, с чем борется. Украинство всё время пытается демонстрировать напряжение воли, но все её проявления импульсивны, хаотичны, бессмысленны и направлены в никуда. Именно поэтому волевые усилия украинства в конечном итоге безрезультатны, и иллюстрируют собой известную народную мудрость о том, что «дурна голова ногам спокою нэ дае»."На этой воле (не на разуме), на догме, аксиоме (не на доказанной правде), на самостоятельном, не на деривативном постулате, на бездоказательном порыве, должна быть построена наша национальная идея, если мы хотим удержаться на поверхности жестокой жизни", — с паранойяльной безапелляционностью заявляет основоположник идеологии украинского нацизма ОУН(б). И ведь действительно вся национальная идея украинства построена на «бездоказательном порыве» уходящем в пустоту паранояльного бреда «великих идей».

Впрочем, это не удивительно. Будучи узкими и достаточно ограниченными людьми, параноики не отличаются богатством, глубиной и разнообразием идей. Обычно они цепляются за несколько понравившихся им мыслей, и замыкают свой мыслительный процесс на их постоянном умственном «пережёвывании». Поэтому мировоззрение параноиков-фанатиков достаточно примитивно. Оно сводится к нескольким заимствованным идеям, с которыми они, благодаря сильным аффективным реакциям, срастаются своей личностью и не подвергают их изменению до самой своей смерти.

Будучи привязанными к своим сверхценным идеям страстью, привычкой, или в результате каких-нибудь случайных, но оставивших глубокий след в их личности аффективных переживаний, параноики-фанатики совершенно не испытывают потребности в логическом обосновании своих сверхценных идей, заменяя логику, факты и доказательства верой в то, что им нравится и хочется. Параноик презирает ум и логику, отдавая предпочтение сильным эмоциональным аффектам и крайней степени «упоротости». Как подчёркивал Донцов, «мир принадлежит тем, кто умеет хотеть», поэтому «побеждают лишь идеи „романтического“ характера, религиозного, идеи агрессивные, эмоциональные и фанатичные». К фактам и логике параноики абсолютно глухи, вся их страстная, но примитивная аффективность целиком находится на службе их веры, а сопротивление им или их преследования только закаляют.

Нередко параноики-фанатики, всецело поглощённые самим процессом борьбы, часто даже не имеют представления о том, за что они борются и к чему стремятся. Не зря очень часто рядовые бойцы «свидомизма» не способны сформулировать ни цели, ни задачи своей борьбы. Их представления об этом, как правило, имеют общий, расплывчатый, неконкретный характер и сводятся к бессодержательным лозунгам и смысловым штампам. Сверхценная идея часто превращается у параноиков-фанатиков в экстатитеческое переживание преданности вождю или общему делу, в самопожертвование во имя великого, по их разумению, но совершенно непонятного им дела.

Сама мысль о том, что они являются участниками некой эпической борьбы за что-то невероятно великое, приводит их в глубокий экстаз, который делает для них неактуальным как цель борьбы, так и её результат. Для «свидомого», нередко значение имеет лишь процесс, а не то, ради чего он начат. Жизненный пути параноика-фанатика всецело определяется особенностью его психики, он — человек борьбы за некую сверхценную идею, причём борьбы бессмысленной, беспощадной и никуда не ведущей, от которой он не способен уйти в силу присущей ему психической специфики.

Андрей Ваджра
Источник: "ИА REGNUM "