ПрощаниесЕАЕвтушенко
11.04.17г.
Сотни людей пришли на Б.Никитскую в ЦДЛ проститься с Великим Русским Поэтом Евгением Евтушенко...
Уходит эпоха...
Настают другие времена..
Какими они будут?..
Отцовский слух
М. и Ю. Колокольцевым
Портянки над костром уже подсохли,
И слушали Вилюй два рыбака,
А первому, пожалуй, за полсотни,
Ну а второй – беспаспортный пока.
Отец в ладонь стряхал с щетины крошки,
Их запивал ухой, как мёд густой.
О почерневший алюминий ложки
Зуб стукался – случайно золотой.
Отец был от усталости свинцов.
На лбу его пластами отложились
Война, работа, вечная служивость
И страх за сына – тайный крест отцов.
Выискивая в неводе изъян,
Отец сказал, рукою в солнце тыча:
– Ты погляди-ка, Мишка, а туман,
Однако, уползает… Красотища!
Сын с показным презреньем ел уху.
С таким надменным напуском у сына
Глаза прикрыла белая чуприна –
Мол, что смотреть такую чепуху.
Сын пальцем сбил с тельняшки рыбий глаз
И натянул рыбацкие ботфорты,
И были так роскошны их завёрты,
Как жизнь, где вам не «компас», а «компас».
Отец костёр затаптывал дымивший
И ворчанул как бы промежду дел:
– По сапогам твоим я слышу, Мишка,
Что ты опять портянки не надел…
Сын перестал хлебать уху из банки,
Как будто он отцом унижен был.
Ботфорты снял и накрутил портянки,
И ноги он в ботфорты гневно вбил.
Поймёт и он – вот, правда, поздно слишком,
Как одиноки наши плоть и дух,
Когда никто на свете не услышит
Всё, что услышит лишь отцовский слух…
1973
Ничто не сходит с рук —
ни самый малый крюк
с дарованной дороги,
ни дружба с подлецом,
ни форс перед лицом
восторженной дурехи.
Ничто не сходит с рук:
ни ложный жест, ни звук —
ведь фальшь опасна эхом, —
ни жадность до деньги,
ни хитрые шаги,
чреватые успехом.
Ничто не сходит с рук —
ни позабытый друг,
с которым неудобно,
ни кроха муравей,
подошвою твоей
раздавленный беззлобно.
Таков проклятый круг:
ничто не сходит с рук,
а если даже сходит, —
ничто не задарма —
и человек с ума
сам незаметно сходит...
КОМПРОМИСС КОМПРОМИССОВИЧ
Компромисс Компромиссович
шепчет мне изнутри:
«Ну не надо капризничать.
Строчку чуть измени».
Компромисс Компромиссович
не палач-изувер.
Словно друг,
крупно мыслящий,
нас толкает он вверх.
Поощряет он выпивки,
даже скромный разврат.
Греховодники выгодны.
Кто с грешком —
трусоват.
Все на счетах высчитывая,
нас,
как деток больших,
покупает вещичками
компромисс-вербовщик.
Покупает квартирами,
мебелишкой,
тряпьем,
и уже не задиры мы,
а шумим —
если пьем.
Что-то —
вслушайтесь! —
щелкает
в холодильнике «ЗИЛ».
Компромисс краснощекенький
зубки в семгу вонзил.
Гномом,
вроде бы мизерным,
компромисс-бодрячок
иногда
с телевизора
кажет нам язычок.
«Жигули» только куплены,
а на нитке повис —
как бесплатная куколка —
хитрован компромисс.
Компромисс Компромиссович
как писатель велик —
автор
душу пронизывающих,
сберегательных книг.
Компромисс Компромиссович,
«друг»,
несущий свой крест,
мягкой,
вежливой крысочкой
потихоньку нас ест.,.
* * *
Для повестей фривольных,
для шаловливых муз
французский треугольник:
жена, любовник, муж.
Но как ты страшен, горек
в продмагах и пивных:
наш грустный треугольник —
поллитра на троих.
Поллитра-поллитрушка,
ты наших жен умней.
Ты дура-потаскушка,
разбитчица семей.
Тебя разбить нетрудно,
За гроши, за гроши
нас превращаешь в трупы —
разбитчица души.
В подъездах чьи-то тени
маячат, спички жгут,
как бледные растенья,
что орошенья ждут.
Взлетают ввысь ракеты,
а где-то у ворот
сивушный дух трагедий
из подворотен прет.
Мольба простая эта
Глафир и Евдокий:
«Не пей!» —
звучит, как эхо
завета:
«Не убий!»
ДИТЯ-ЗЛОДЕЙ
Дитя-злодей встает в шесть тридцать,
литой атлет,
спеша попрыгать и побриться
и съесть омлет.
Висят в квартире фотофрески
среди икон:
Исус Христос в бродвейской пьеске,
Алан Делон.
На полке рядом с шведской стенкой
Ремарк,
Саган,
брошюрка с йоговской системкой
и хор цыган.
Дитя-злодей влезает в «троллик»,
всех раскидав,
одновременно сам и кролик
и сам удав.
И на лице его бесстрастном
легко прочесть:
«Троллейбус —
временный мой транспорт, —
прошу учесть».
Он с виду вроде бы приличен —
не хлюст, не плут,
но он воспринял как трамплинчик
свой институт.
В глазах виденья,
но не бога:
стриптиз и бар,
Нью-Йорк,
Париж
и даже Того
и Занзибар.
Его зовет сильней, чем лозунг
и чем плакат,
вперед и выше —
бесполосный
сертификат.
В свой электронный узкий лобик
дитя-злодей
укладывает,
будто в гробик,
живых людей.
И он идет к своей свободе,
сей сукин сын,
сквозь все и всех,
сквозь «everybody»,
сквозь «everything».
Он переступит современно
в свой звездный час
лихой походкой супермена
и через нас.
На нем техасы из Техаса,
кольцо из Брно.
Есть у него в Ильинке хаза,
а в ней вино.
И там в постели милой шлюшки
дитя-злодей
пока играет в погремушки
ее грудей...
Прощайте, товарищ Поэт! Вас нам будет очень не хватать!..
Светлая память...
Другие статьи в литературном дневнике:
