Высоцкий. Вертикаль. Стихи по теме публикации

ДОРОГА, ДОРОГА…

Дорога, дорога – счета нет столбам,
И не знаешь, где конец пути, –
По дороге мы идём по разным сторонам
И не можем её перейти.
Но на других не гляди – не надо.
Улыбнись только мне, ведь я рядом.
Надо б нам поговорить, ведь наш путь ещё далёк,
Перейди, если мне невдомек.
Шагаю, шагаю – кто мне запретит! –
И лишь столбы отсчитывают путь.
За тобой готов до бесконечности идти –
Только ты не сверни куда-нибудь.
Но на других не гляди – не надо!
Улыбнись только мне, ведь я рядом.
Надо б нам поговорить, ведь наш путь ещё далёк,
Перейди, ели мне невдомек.
Улыбка, улыбка – для кого она?
А вдруг тому, что впереди идёт?
Я замер и глаза закрыл, но снова – ты одна,
А я опять прозевал переход!
Нет, на других не гляди – не надо.
Улыбнись только мне, ведь я рядом.
Надо б нам поговорить, ведь наш путь еще далёк,
Перейди, если мне невдомёк.
;;;1961

У ТЕБЯ ГЛАЗА – КАК НОЖ...

У тебя глаза – как нож:
Если прямо ты взглянёшь –
Я забываю, кто я есть и где мой дом;
А если косо ты взглянёшь –
Как по сердцу полоснёшь
Ты холодным острым серым тесаком.

Я здоров – к чему скрывать, –
Я пятаки могу ломать,
Я недавно головой быка убил,
Но с тобой жизнь коротать –
Не подковы разгибать,
А прибить тебя – морально нету сил.

Вспомни, было ль хоть разок,
Чтоб я из дому убёг, –
Ну когда же надоест тебе гулять!
С грабежу я прихожу –
Язык за спину заложу
И бежу тебя по городу шукать.

Я все ноги исходил –
Велосипед себе купил,
Чтоб в страданьях облегчения была,
Но налетел на самосвал –
К Склифосовскому попал,
Навестить меня ты даже не пришла.

И хирург, седой старик,
Он весь обмяк и как-то сник:
Он шесть суток мою рану зашивал!
А когда кончился наркоз,
Стало больно мне до слёз:
Для кого ж я своей жизнью рисковал?!

Ты не радуйся, змея:
Скоро выпишут меня –
Отомщу тебе тогда без всяких схем.
Я тебе точно говорю:
Востру бритву навострю
И обрею тебя наголо совсем!
;;;1961

КОЛЫБЕЛЬНАЯ СЫНУ

За тобой ещё нет
Пройденных дорог,
Трудных дел, долгих лет
И больших тревог.
И надежно заглушён
Ночью улиц гул.
Пусть тебе приснится сон,
Будто ты уснул.

Мир внизу, и над ним
Ты легко паришь,
Под тобою древний Рим
И ночной Париж.
Ты невидим, невесом.
Голоса поют.
Правда, это – только сон...
Но во сне растут.

Может быть – всё может быть –
Много лет пройдёт, –
Сможешь ты повторить
Свой ночной полёт.
Над землею пролетишь
Выше крыш и крон...
А пока ты спи, малыш,
И смотри свой сон.
;;;1963

О НАШЕЙ ВСТРЕЧЕ

О нашей встрече – что там говорить! –
Я ждал её, как ждут стихийных бедствий.
Но мы с тобою сразу стали жить,
Не опасаясь пагубных последствий.
Я сразу сузил круг твоих знакомств,
Одел-обул и вытащил из грязи,
Но за тобой тащился длинный хвост –
Длиннющий хвост твоих коротких связей.
Потом, я помню, бил друзей твоих:
Мне с ними было как-то неприятно,
Хотя, быть может, были среди них
Наверняка отличные ребята.
О чём просила – делал мигом я:
Я каждый час старался сделать ночью брачной.
Из-за тебя под поезд прыгал я,
Но, слава богу, не совсем удачно.
И если б ты ждала меня в тот год,
Когда меня отправили на "дачу", –
Я б для тебя украл весь небосвод
И две звезды кремлёвские в придачу.
И я клянусь, последний буду гад:
Не ври, не пей – и я прощу измену.
И подарю тебе Большой театр
И Малую спортивную арену.
А вот теперь я к встрече не готов:
Боюсь тебя, боюсь ночей интимных –
Как жители японских городов
Боятся повторенья Хиросимы.
;;;1964

Я ВСЁ ЧАЩЕ ДУМАЮ О СУДЬЯХ...

Я всё чаще думаю о судьях.
Я такого не предполагал:
Если обниму её при людях –
Будет политический скандал.
Будет тон в печати комедийный,
Я представлен буду чудаком:
Начал целоваться с беспартийной,
А теперь целуюсь с вожаком!
Трубачи, валяйте, дуйте в трубы!
Я ещё не сломлен и не сник:
Я в её лице целую в губы
Общество «Франс – Юньон Советик».
;;;1968

МОСКВА – ОДЕССА

В который раз лечу Москва – Одесса, –
Опять не выпускают самолёт.
А вот прошла вся в синем стюардесса как принцесса -
Надёжная, как весь гражданский флот.
Над Мурманском – ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада,
Открыты Киев, Харьков, Кишинёв,
И Львов открыт, – но мне туда не надо!

Сказали мне: «Сегодня не надейся –
Не стоит уповать на небеса!»
И вот опять дают задержку рейса на Одессу:
Теперь – обледенела полоса.
А в Ленинграде – с крыши потекло, –
И что мне не лететь до Ленинграда?!
В Тбилиси – там всё ясно, там тепло,
Там чай растет, – но мне туда не надо!

Я слышу: ростовчане вылетают, –
А мне в Одессу надо позарез!
Но надо мне туда, куда меня не принимают, –
И потому откладывают рейс.
Мне надо – где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада!..
Пусть где-нибудь всё ясно и светло –
Там хорошо, – но мне туда не надо!

Отсюда не пускают, а туда не принимают, –
Несправедливо – грустно мне, – но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Доступная, как весь гражданский флот.
Открыли самый дальний закуток,
В который не заманят и награды,
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт, – но мне туда не надо!

Взлетим мы, распогодится – теперь запреты снимут!
Напрягся лайнер, слышен визг турбин...
А я уже не верю ни во что – меня не примут, –
Опять найдётся множество причин.
Мне надо – где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада!..
Открыты Лондон, Дели, Магадан –
Открыли всё, – но мне туда не надо!

Я прав, хоть плачь, хоть смейся, - но опять задержка рейса –
И нас обратно к прошлому ведёт
Вся стройная, как «ТУ», та стюардесса мисс Одесса, –
Похожая на весь гражданский флот.
Опять дают задержку до восьми –
И граждане покорно засыпают...
Мне это надоело, чёрт возьми, –
И я лечу туда, где принимают!
;;;1967

МНЕ КАЖДЫЙ ВЕЧЕР ЗАЖИГАЮТ СВЕЧИ...

Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, –
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
Я больше не избавлюсь от покоя:
Ведь все, что было на душе на год вперед,
Не ведая, она взяла с собою –
Сначала в порт, а после – в самолет.
Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, –
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
В душе моей – пустынная пустыня, –
Так что ж стоите над пустой моей душой!
Обрывки песен там и паутина, –
А остальное все она взяла с собой.
Теперь мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, –
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
В душе моей – все цели без дороги, –
Поройтесь в ней – и вы найдете лишь
Две полуфразы, полудиалоги, –
А остальное – Франция, Париж...
И пусть мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, –
Но не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
;;;1967

КРАСИВЫХ ЛЮБЯТ ЧАЩЕ И ПРИЛЕЖНЕЙ...

Красивых любят чаще и прилежней,
Весёлых любят меньше, но быстрей,
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.
Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе.
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты – промолчи, помолчи,
Поспешишь – и ищи ветра в поле.

Она читает грустные романы.
Ну, пусть сравнит, и ты доверься ей.
Ведь появились чёрные тюльпаны,
Чтобы казались белые белей.
Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе.
Пусть поэты кричат и грачи,
Ну а ты – помолчи, промолчи,
Поспешишь – и ищи ветра в поле.

Слова бегут, им тесно – ну и что же!
Ты никогда не бойся опоздать.
Их много – слов, но всё же, если можешь,
Скажи, когда не можешь не сказать.
Но не кричи этих слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе.
Пусть кричат пароходы в ночи.
Замолчи, промолчи, помолчи,
Поспешишь – и ищи ветра в поле.
;;;1968

КУПЛЕТЫ БЕНГАЛЬСКОГО

Дамы, господа! Других не вижу здесь.
Блеск, изыск и общество – прелестны!
Сотвори Господь хоть пятьдесят Одесс –
Всё равно в Одессе будет тесно.
Говорят, что здесь бывала
Королева из Непала
И какой-то крупный лорд из Эдинбурга,
И отсюда много ближе
До Берлина и Парижа,
Чем из даже самого Санкт-Петербурга.

Вот приехал в город меценат и крез –
Весь в деньгах, с задатками повесы.
Если был он с гонором, так будет – без,
Шаг ступив по улицам Одессы.
Из подробностей пикантных
Две: мужчин столь элегантных
В целом свете вряд ли встретить бы смогли вы.
Ну а женщины Одессы
Все скромны, все – поэтессы,
Все умны, а в крайнем случае – красивы.

Грузчики в порту, которым равных нет,
Отдыхают с баснями Крылова.
Если вы чуть-чуть художник и поэт –
Вас поймут в Одессе с полуслова.
Нет прохода здесь, клянусь вам,
От любителей искусства,
И об этом много раз писали в прессе.
Если в Англии и в Штатах
Недостаток в меценатах –
Пусть приедут, позаимствуют в Одессе.

Дамы, господа! Я восхищён и смят.
Мадам, месьё! Я счастлив, что таиться!
Леди, джентльмены! Я готов стократ
Умереть и снова здесь родиться.
Всё в Одессе: море, песни,
Порт, бульвар и много лестниц,
Крабы, устрицы, акации, мезон шанте.
Да, наш город процветает,
Но в Одессе не хватает
Самой малости – театра варьете!
;;;1968

МАРИНКА! СЛУШАЙ, МИЛАЯ МАРИНКА!

Маринка! Слушай, милая Маринка!
Кровиночка моя и половинка!
Ведь если разорвать, то – рубль за сто! –
Вторая будет совершать не то.

Маринка, слушай, милая Маринка,
Прекрасная, как детская картинка,
Ну, кто сейчас ответит – что есть то?
Ты, только ты, ты можешь – и никто.

Маринка! Слушай! Милая Маринка,
Далёкая, как в сказке Метерлинка,
«Ты птица моя синяя вдали.
Вот только жаль, её в раю нашли.

Маринка, слушай, милая Маринка,
Загадочная, как жилище инка.
Идём со мной! Куда-нибудь идём!
Мне всё равно куда, но мы найдём!

Поэт – а слово долго не стареет –
Сказал: «Россия, Лета, Лорелея...»
Россия – ты, и Лета, где мечты.
Но Лорелея – нет! Ты – это ты.
;;;1969

ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ
Анатолию Гарагуле

Был шторм. Канаты рвали кожу с рук,
И якорная цепь визжала чёртом.
Пел ветер песню дьявола, и вдруг
Раздался голос: – Человек за бортом!
И сразу: Полный назад! Стоп машина!
Живо спасти и согреть!
Внутрь ему, если мужчина,
Если же нет – растереть!

Я пожалел, что обречён шагать
По суше, – значит, мне не ждать подмоги.
Никто меня не бросится спасать
И не объявит шлюпочной тревоги.
А скажут: – Полный вперёд! Ветер в спину!
Будем в порту по часам.
Так ему, сукину сыну,
Пусть выбирается сам!

И мой корабль от меня уйдёт.
На нём, должно быть, люди выше сортом.
Вперёдсмотрящий смотрит лишь вперёд,
Ему плевать, что человек за бортом!
Я вижу: мимо суда проплывают,
Ждёт их приветливый порт.
Мало ли кто выпадает
С главной дороги за борт.

Пусть в море меня вынесет, а там -
Шторм девять баллов новыми деньгами!
За мною спустит шлюпку капитан,
И обрету я почву под ногами.
Они зацепят меня за одежду,
Значит, падать одетому - плюс!
В шлюпочный борт, как в надежду,
Мёртвою хваткой вцеплюсь.

Здесь с бака можно плюнуть за корму.
Узлов немного – месяц на Гавану,
Но я хочу на палубу – к нему,
К вернувшему мне землю капитану!
Правда, с качкой у них – перебор там,
В штормы от вахт не вздохнуть,
Но человеку за бортом
Здесь не дадут утонуть!

Я на борту, курс прежний, прежний путь.
Мне тянут руки, души, папиросы.
И я уверен, если что-нибудь, –
Мне бросят круг спасательный матросы.
Давайте ж полный вперёд, что нам льдина!
Я теперь ваш, моряки!
Режь меня, сукина сына,
И разрывай на куски!

Когда пустым захлопнется капкан
И на земле забудутся потери,
Мне самый лучший в мире капитан
Опустит трап, и я сойду на берег.
Я затею такой разговор там
И научу кой-кого,
Как человека за бортом
Не оставлять одного.
;;;1969

ЛОШАДЕЙ ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ В МАШИНЫ ЗАЖАТЫ…
Александру Назаренко и экипажу теплохода «Шота Руставели»

Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты –
И хрипят табуны, стервенея, внизу.
На глазах от натуги худеют канаты,
Из себя на причал выжимая слезу.
И команды короткие, злые
Быстрый ветер уносит во тьму:
«Кранцы за борт!», «Отдать носовые!»
И – «Буксир, подработать корму!»
Капитан, чуть улыбаясь, –
Молвил только «Молодцы»,–
Тем, кто с сушей расставаясь,
Не хотел рубить концы.

Переход – двадцать дней, – рассыхаются шлюпки,
Нынче утром последний отстал альбатрос...
Хоть бы – шторм! Или лучше – чтоб в радиорубке
Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS.
Так и есть: трое – месяц в корыте,
Яхту вдребезги кит размотал...
Так за что вы нас благодарите –
Вам спасибо за этот аврал!
Только снова назад обращаются взоры –
Цепко держит земля, все и так и не так:
Почему слишком долго не сходятся створы,
Почему слишком часто мигает маяк?!
Капитан, чуть улыбаясь,
Молвил тихо: «Молодцы!»
Тем, кто с жизнью расставаясь,
Не хотел рубить концы.

И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,
И ещё чёрта в ступе и бог знает что,
И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун –
Всё, куда я ногой не ступал, но зато –
Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите запись мою, –
Через самый большой усилитель
Я про вас на Таити спою.
Скажет мастер, улыбаясь,
Мне и песне: «Молодцы!»
Так, на суше оставаясь,
Я везде креплю концы.

И опять продвигается, словно на ринге,
По воде осторожная тень корабля.
В напряженье матросы, ослаблены шпринги...
Руль полборта налево – и в прошлом земля!
;;;1971

ГИМН МОРЮ И ГОРАМ

Заказана погода нам Удачею самой,
Довольно футов нам под киль обещано,
И небо поделилось с океаном синевой –
Две синевы у горизонта скрещены.
Не правда ли, морской хмельной невиданный простор
Сродни горам в безумье, буйстве, кротости:
Седые гривы волн чисты, как снег на пиках гор,
И впадины меж ними – словно пропасти!
Припев:
Служение стихиям не терпит суеты.
К двум полюсам ведёт меридиан.
Благословенны вечные хребты!
Благословен Великий океан!

Нам сам Великий Случай – брат, Везение – сестра,
Хотя – на всякий случай – мы встревожены.
На суше пожелали нам ни пуха ни пера,
Созвездья к нам прекрасно расположены.
Мы все вперёдсмотрящие, все начали с азов,
И если у кого-то невезение –
Меняем курс, идём на SOS, как там, в горах, на зов,
На помощь, прерывая восхождение.
Припев.

Потери посчитаем мы, когда пройдёт гроза,
Не сединой, а солью убелённые,
Скупая океанская огромная слеза
Умоет наши лица просветлённые...
Взята вершина – клотики вонзились в небеса!
С небес на землю – только на мгновение:
Едва закончив рейс, мы поднимаем паруса –
И снова начинаем восхождение.
Припев.
;;;1976

Другие статьи в литературном дневнике:

• 11.04.2018. Высоцкий. Вертикаль. Стихи по теме публикации