О книге Неизвестный БулгаковЭтим летом моя книжка о "неизвестном Булгакове" - "Загадка "АИР". Неизвестные страницы творческой биографии М.А.Булгакова 1920-х годов" - вышла в бумажном варианте. Правда, микроскопическим тиражом в 50 экз. - но и за то спасибо огромное московскому издательству "Спутник"! Пользуясь случаем, хочу представить читателям "Прозы.ру" краткий обзор своего исследования, чтобы в нем, в его логической структуре легче было ориентироваться тем, кто захочет его прочитать. Оно, в процессе своего создания, поистине было подобно поисковой экспедиции: я шел от находки к находке, от одного намека, указания к другому, по большей части не зная, каким будет следующий шаг. А уж тем более - не имея отчетливого представления о контурах возникающего опуса в целом! Тем не менее, как мне кажется, исследование получилось достаточно цельным. Я объясняю это тем, что мне, по счастливой случайности, довелось натолкнуться на определенный массив материала, обладающий действительным существованием и исторической значимостью, - оставалось только подчиниться его собственной логике и, следуя ей, набросать его контуры, хотя бы и в общих чертах. Материал этот - действительно совершенно новый и неожиданный для историко-литературной науки, так что о детальной его разработке речи идти не могло: это дело будущих исследований. С чего все началось? Если говорить о данной конкретной работе - то, пожалуй, с обнаружения некоей интриги, которая велась вокруг фигуры А.Эйнштейна на страницах "гудковских" изданий - тех, в которых в 20-е годы официально работал Булгаков. Но я назвал свое исследование "Загадка "АИР" - потому что в центр его поставил не эту фигуру Эйнштейна и проблему отношения к ней и к теории относительности Булгакова, а другую, специфически литературоведческую, журналистскую проблему: проблему участия Булгакова в сатирическом приложении к газете "Гудок" - ленинградском журнале "Дрезина". Единственной ниточкой, связывающей Булгакова с этим изданием, был псевдоним "Олл-Райт" ("All Райт"), который мог принимать вид сокращения-криптонима - "АИР". Отсюда - и название работы: определить истинные масштабы и значение журналистской работы Булгакова в 1920-е годы - конкретно и означало разгадать "загадку "АИР".
Уже при последовательном просмотре номеров "Дрезины" (благо их было немного - журнал выходил менее года) бросилось в глаза, что они прямо-таки пестрят... "цитатами" из булгаковских произведений! Причем, что особенно показательно, - также и из не-на-пи-сан-ных. Этого уже было достаточно для того, чтобы возникла гипотеза, о самом ближайшем и интенсивном сотрудничестве Булгакова в этом издании, и даже... о том, что он был ее фактическим руководителем, вдохновителем. Тем более, что сведения о том, что Булгаков в эти годы мечтал о собственном сатирическом журнале, - до нас дошли, только до сих пор считалось, что мечта эта не осуществилась... Взглянув с этой точки зрения на литературную продукцию Булгакова первой половины - середины 1920-х годов, которая общепризнанно считается ему принадлежащей, я обнаружил целый ряд намеков, словно нарочно оставленных писателем для нас - потомков, об участии его в руководстве журналом "Дрезина" и о судьбе этого замечательного издания. Всех этих данных уже было достаточно - не для того, чтобы вынести окончательный вердикт по этому вопросу, но для того чтобы предпринять его, этого вопроса, тщательное изучение, не без надежды на подтверждение зародившегося предположения. Первым шагом на этом пути и стало исследование проблемы, которую я обозначил как "Булгаков и Эйнштейн". Если в издании, которым, как мы предположили, руководил Булгаков, состоялась головокружительная мистификация вокруг фигуры Эйнштейна, - то это значит, что в творчестве писателя 20-х годов мы должны найти следы особого интереса к теории относительности. Если такие следы будут найдены - это послужит хорошим подтверждением того, что и "эйнштейновскую" мистификацию в "Дрезине" организовал Булгаков, а раз так - то его роль в этом журнале действительно должна была быть очень серьезной. В своей книжке я привожу целый ряд свидетельств о существовании у Булгакова... чуть ли не кровной заинтересованности в теории относительности Эйнштейна. Общее впечатление такое, что он действительно принял ее близко к сердцу! Самым крупным проявлением этого интереса сегодня я могу назвать повесть "Роковые яйца", и особенно - ту ее редакцию, которая была опубликована в ленинградском же журнале "Красная панорама" в 1925 году. Здесь становится ясным, что Булгакова особенно волновали исторические последствия переворота в современном ему естествознании, и последствия эти он предвидел в подробностях и с изумительной точностью. Разделавшись с этим материалом, я счел нужным взглянуть на те несколько других публикаций Булгакова, которые появились в "Красной панораме" и "Красной газете", приложением к которой выходил журнал. И что же оказалось? Вслед за "Роковыми яйцами", это все были произведения, которые соджержали в себе те или иные мотивы, имеющие отношение к атомной энергии! В закономерности булгаковского интереса к этой проблематике у меня больше сомнений не оставалось. Оставалось же - изучать вновь открывшуюся перспективу во всей ее непредсказуемой широте и подробностях, но это, повторю - дело дальнейших исследований.
А я в своей работе - продвигался дальше. "Эйнштейновский" материал "Дрезины" интересовал меня теперь со своей литературной стороны: оказалась, что по тому же принципу, с использованием тех же литературных мотивов построен и ряд других публикаций этого издания. А значит, в формировании номеров журнала прослеживается чья-то единая авторская воля. И удивительно ли было теперь обнаружить, что те же самые принципы литературного построения используются в произведениях, которые заведомо известны всем как булгаковские? Оставалось решить простенькую дилемму: неизвестный ли издатель "Дрезины" так "повлиял" на Булгакова, так подчинил себе его творческую волю - или это писатель наложил печать своей неповторимой творческой индивидуальности на вдохновляемый им ленинградский журнал? Я думаю, ни один читатель ни секунды не замедлит с ответом! При разработке "эйнштейновской", "атомной" темы даже на этом, поверхностном этапе ее рассмотрения, возникала масса вопросов о связях писателя с современным ему литературным процессом. В первую очередь - с теми писателями-современниками, которые были его "конкурентами" в разработке данной темы. И здесь с особенной яркостью выделялась фигура Бориса Пильняка. Выделялась потому, что она уже многократно возникала передо мной в ходе пристального изучения булгаковских произведений, и по самым различным поводам. Опять-таки: встает огромная проблема о соотношении творчества Булгакова и Пильняка, проблема, в известной степени "взрывоопасная", поскольку на нынешний момент историками литературы твердо решено, что эти два писателя были... антиподами. Я же, повторю, на каждом шагу удостоверяюсь в том, что они были... чуть ли не литературными близнецами-братьями, "двойниками", так что в конце концов не поймешь - что написал один, а что другой! Не сомневаюсь, что когда-нибудь исследование, всесторонне освещающее литературные связи двух этих авторов, будет создано (у меня уже сейчас, в результате совершенно случайных, непреднамеренных находок, накопилось столько материала, что в пору писать целую книгу!). Но в исследовании "Загадки "АИР" я, конечно, смог коснуться этой громадной проблемы лишь мимоходом, лишь постольку, поскольку она помогала осветить отношения Булгакова к теории относительности Эйнштейна. А мне приходилось спешить дальше: покончив с обзором этого корпуса материала, я вплотную подошел к тем самым произведениям, которые публиковались под псевднимом "Олл Райт". И тут уже можно было уверенно продвигаться от вехи к вехе: сначала - рассмотреть публикации за этой подписью в самой "Дрезине", обсудить их собственные, внутренние признаки, которые позволяют их счесть действительно булгаковскими. Затем - публикации (в общем - достаточно немногочисленные) за этой подписью в других изданиях; причем только один фельетон из них самим Булгаковым был объявлен принадлежащим ему. Здесь я пользовался таким критерием: существует ли во всех этих произведениях что-то такое, что объединяет их, помимо самой этой псевдонимной подписи, - какие-нибудь признаки содержания или поэтики? Если да - то это будет хорошим аргументом в пользу того, что все эти произведения, подписанные одним псевдонимом (с небольшими вариациями), принадлежат одному реальному автору. А если мы обнаруживаем при этом, хотя бы в части из них, и такие признаки, которые роднят их с булгаковским творчеством, - то мы уже уверенно можем говорить о том, что вся эта цепочка "олл-райтовских" фельетонов принадлежит Булгакову!
Не буду описывать весь этот проделанный путь, на котором исследователя подстерегали всяческие затруднения и неожиданности, - скажу лишь, что работа эта, с моей точки зрения, увенчалась полным успехом. Все рассмотренные мной публикации действительно обладают внутренним единством и действительно (за единичными исключениями, лишь подтверждающими правило) могут считаться принадлежащими Булгакову. Значит: эта проверка делает для нас несомненной и принадлежность Булгакову "олл-райтовских" фельетонов "Дрезины", а следовательно - и присутствие Булгакова на страницах этого издания. И вот тут-то наступает "момент истины", ради которого и было предпринято все это хлопотливое исследование. Теперь мы уже можем не просто выдвинуть достаточно обоснованную гипотезу - а прийти к выводу, что она прошла проверку и получила свое подтверждение. Но любопытство человеческое - безгранично. Как только я пришел к убеждению, что Булгаков действительно выступал на страницах "Дрезины" и действительно играл там определяющую (хотя и неофициальную) роль, - мне захотелось узнать, чем определялась странная судьба этого издания, начавшего выходить в мае 1923 года и прекратившегося... уже в январе 1924-го - реорганизованного в знаменитый впоследствии журнал "Смехач"? Игра, собственно, была уже сыграна, роль Булгакова определена, и не имело значения - удастся ли выяснить подробности и движущие мотивы этой истории, и насколько достоверно удастся это сделать. Однако, руководствуясь накопленными знаниями и приобретенными навыками в работе с причудливым материалом сатирических изданий и публикаций, я попытался, насколько это возможно, не имея в руках других исторических документов, решить эту задачу. Скажу вкратце о сложившемся у меня впечатлении: все дело в том, что этот журнал, руководимый Булгаковым, ухитрился занять очень жесткие позиции... в тогдашней политической жизни, под покровом зубоскальства и балаганных выходок, с завидной откровенностью высказываясь о происходящем в стране. Судьба его поэтому была предрешена: наиболее вероятной причиной закрытия "Дрезины" послужило то, что она задела не кого иного, как всемогущего в ту пору руководителя Коминтерна и Петрограда Г.Е.Зиновьева. Он-то, повидимому, и сумел добиться разгрома и реорганизации этого первоначального "гудковского" издания (несмотря на то, что оно, в качестве приложения к всероссийской профсоюзной газете, находилось вне сферы его прямого влияния). Ситуацию я понимаю так: целью Булгакова - вовсе и не являлось во что бы то ни стало продержаться "на плаву" в качестве фактического хозяина сатирического журнала. "Сверхзадача" его была более широкой, и издание "Дрезины" по отношению к ней было всего лишь средством: его целью было - максимально расширить писательскую свободу в условиях тоталитарного режима. Отсюда - та смелость (при всей изощренности, диктуемой задачей самосохранения), с которой его "Дрезина" нарушала границы дозволенного, как они рисовались в представлениях, под влиянием "самоцензуры". Понятно, что такие представления могли в чем-то не совпадать, а в чем-то и совпадать с реальностью. Тактика Булгакова-журналиста и должна была продемонстрировать - как писателям, так и власти - что реальные границы свободы могут и должны быть расширены в условиях самого жесткого политического режима. © Copyright: Алексей Юрьевич Панфилов, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
